Научная статья на тему 'Эвенский нимкан «Уиндя»'

Эвенский нимкан «Уиндя» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
382
120
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЭВЕНЫ / ЭВЕНСКИЙ НИМКАН / ЭВЕНСКИЙ ФОЛЬКЛОР / ТРАДИЦИОННЫЙ ЖАНР / СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ / ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЙ ФОЛЬКЛОР / THE EVENS / EVEN NIMKAN / EVEN FOLKLORE / TRADITIONAL GENRE / STYLISTIC PECULIARITIES / NARRATIVE FOLKLORE

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Петрова В. А.

На примере одного сюжета рассматривается традиционный жанр повествовательного фольклора эвенов нимкан. Типологически сходныe нимканы по идейно-тематическому содержанию, образам, композиционному строению, структуре устойчиво бытуют в эвенском фольклоре. По-видимому, в этом состоят стилистические особенности эвенского нимкана как сложившегося, сформировавшегося жанра.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Even nimkan Uindia

The article deals with the traditional genre of narrative folklore of the Even nimkan by one example of one story. In the Even folklore there are nimkans typologically similar in idea and theme, plot, composition and structure existed. The stylistic peculiarities of the Even nimkan seem to be regarded as formed genre of folklore

Текст научной работы на тему «Эвенский нимкан «Уиндя»»

УДК 801.6:7.031 В.А Петрова

ЭВЕНСКИЙ НИМКАН «УИНДЯ»

На примере одного сюжета рассматривается традиционный жанр повествовательного фольклора эвенов - нимкан. Типологически сходные нимканы по идейно-тематическому содержанию, образам, композиционному строению, структуре устойчиво бытуют в эвенском фольклоре. По-видимому, в этом состоят стилистические особенности эвенского нимкана как сложившегося, сформировавшегося жанра.

Ключевые слова: эвены, эвенский нимкан, эвенский фольклор, традиционный жанр, стилистические особенности, повествовательный фольклор.

Традиционный фольклор эвенов богат и разнообразен. Он представляет собой устойчивую, сложившуюся систему жанров как крупных, так и малых форм. Особый интерес для науки представляют архаические типы синкретических жанров, в частности, эвенские нимканы, сочетающие в себе мифологические, эпические и песенные компоненты. Недостаточная изученность слагаемых синкретического жанра нимкана не позволяет получить цельное представление о специфике данного жанра. Продвижение в данном направлении нами видится в изучении нимкана с его песенными монологами. Такой подход позволит раскрыть специфику, особенности данного жанра. Актуальность научного осмысления синкретической природы нимкана очевидна.

Специально повествовательный фольклор эвенов с песенными монологами не изучался. Однако наличие нимканов с напевами было отмечено исследователями эвенского фольклора [1, 2, 3, 4, 5] и в ряде научных статей музыковедческого характера [6, 7].

Предметом рассмотрения в данной статье являются нимканы с напевами о девах-лебедях. Так, В.Д. Лебедев в 1963 году записал сюжет «Омчэни» у эвенского сказителя М.Х. Неустроева, в котором повествуется о браке девушки-лебедя с главным героем Омчэни. Песенную речь с запевным словом «гивлинчо, гивлинчо, гивлинчо» имеет младшая девушка-лебедь - будущая прародительница эвенов-оленеводов. Ее старшая сестра имеет песенную речь с запевным словом «ээриньчу, ээриньчу, ээлун-диной, ээлундин!», которая пыталась удержать героиню от установления родственных связей с людьми, имеющими «половинчатый чум». Маленькая птичка-помощник имеет песенную речь с запевным словом «чипини, чи-пини» [4].

Другой вариант сюжета «Омчени» записан Т.И. Игнатьевой в 1985 г. у эвенского сказителя Н.Д. Слепцова. В сказании композиция прозаического и песенностихового повествования совпадают с сюжетом «Омчэни» М.Х. Неустроева, однако главная героиня в сказании «Омчени» Н.Д. Слепцова имеет запевные слова

ПЕТРОВА Валентина Алексеевна - научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН.

E-mail: valya89243679003@mail.ru

«дьуленто-дьюленро», у ее старшей сестры-лебедя -«эрильон-эринчо», а у птички - «чиппипи-чиппипи» [7].

По мнению Ж.К. Лебедевой, генетически близким к сказанию «Омчэни» является и сказание эвенов - «Ир-кэнмэл, Ойинде, Мэтэлэ», в котором повествуется о браке девушки-лебедя с главным героем Иркэнмэлом. Записано А.А. Даниловой в 1971 г. у эвенского сказителя Е.А. Данилова [9].

Сказание «Иркэнмэл, Ойинде, Мэтэлэ» представляет огромную эпопею, в которой сказитель объединил несколько сюжетов. Все повествование можно разделить 119 сегментов, которые, в свою очередь, группируются в относительно самостоятельные сюжетные блоки.

Первый сюжетный блок (1-24 сегменты) представляет рассказ о трех братьях - Иркэнмэл, Ойинде и Мэтэлэ, которые получили разную судьбу от «старца с белыми волосами, пожелтевшей бородой», которого в третьем сюжете предсказатель Чибдэвул назвал именем Адам. Этот сюжет не имеет песенных эпизодов, но весь исполнен стиховым речитативом и в конце имеет особый текст предсказания старца, который соответствует традиционному жанру хиргэчэн.

Второй сюжет (25-40 сегменты) повествует об охотничьей жизни коневода Ойинде, которому в конце вместо коня стал служить волк. В этом сюжете стиховые разделы поются от имени коня, волка и человека-предсказателя. В начале каждой строки у коня (он без имени) запевное слово «гиной». У волка (имя Чирин) в начале каждой строки имеется запевное слово «буйэкэ-буэкэн». Человек-предсказатель по имени Чибдэвул имеет запевное слово «дэне-дэне-до» (в начале всего стихового высказывания).

Третий сюжет о герое Иркэнмэле и младшем брате Мэтэлэ (41-95 сегменты), которые поймали деву-птицу Гевак и сделали ее женой. В этом сюжете песенной речью обладает Гевак с запевным словом «гевлинь-гевлинь» только в начале стиха. У птички-помощницы запевное слово «чипипи-чипипи» имеется только в начале стиха. У основного героя Иркэнмэл запевное слово «дэгэм-дэгэм-дэгэмо» имеется также в начале стиха.

Четвертый сюжет об Иркэнмэле и его Хэлникэне (96-109 сегменты) связан с чудесным возрождением Иркэнмэла и его местью жене Гевак. В этом сюжете стиховая речь поется только главным героем Иркэнмэлом с запевом «дэгэм-дэгэм-дэгэмо».

Пятый сюжетный раздел повествует о встрече Иркэн-мэла с богатырем Мэнгнуни, у которого жена-птица - Хо-лук (сестра Гевак). Возможно, по этой причине у Мэнгнуни стиховая речь поется с запевом «чипипень-чипипень». Главный герой Иркэнмэл поёт со своим запевом «дэгэм-дэгэм-дэгэмо».

Шестой сюжетный раздел незакончен и в сказании описывается только встреча с человеком, одетым «в железо, в красную медь и с железным конем», по имени Чиринэ, у которого стиховая речь поется с запевом «кингэлэр-кингэлэр-кингэлэр».

В приведенных нимканах «Омчэни» М.Х. Неустроева, «Омчени» Н.Д. Слепцова, «Иркэнмэл, Ойинде, Мэтэ-лэ» Е.А. Данилова композиции прозаического и песенностихового повествования совпадают. Отличие их состоит в некоторых вариациях сюжета и запеве главной героини

- девы-лебедя.

Нимканы с типологически сходным идейнотематическим содержанием, сходными образами, композиционным строением, структурным образованием проявляют устойчивое бытование в эвенском фольклоре. Сходный вариант эвенского нимкана «Уиндя» записан нами в 2005 году у эвенской сказительницы А. И. Тарабу-киной, которая проживает в с. Березовке Среднеколымского улуса Республики Саха (Якутия). Проведена расшифровка, перевод и сюжетный анализ текста. В основу сюжетного анализа положены задача разделения сюжета на смысловые разделы и выявление в них песенных вставок для последующего анализа и определения функции напеваемых фрагментов текста.

Повествование начинается с объяснения исполнительницы о том, как она «получила его» (нимкан - В.П.). Данный сегмент находится еще как бы вне сюжета. Заметим, что подобная преамбула редко приводится в публикациях, но на самом деле она всегда произносится исполнителем и, как видно, играет важный смысл в повествовании. Так как все сегменты нимкана нами пронумерованы, то этот сегмент мы обозначим индексом 0.

0. Исполнитель указывает источник своих знаний и условное время их восприятия.

Этот нимкан про Уиндя рассказал мне муж - Павел Алексеевич Тарабукин, когда я была еще молодая.

В первом сегменте определяется изначальная ситуация - это два героя - два брата. Имя одного из них Уиндя, что позволяет сравнить с ниманку удэгейцев, имеющих аналогичного героя Удя или Узя [10].

Жили два брата. Уиндя с братом. Жили одни. Охотились. Уиндя всегда оставался дома один как женщина. Брат уходил охотиться.

Во втором сегменте происходит завязка - появляются танцующие девушки-птицы. Мотив образа невесты, которая танцует, характерен для тунгусо-маньчжурских народов.

Однажды, когда он сидел дома днем, услышал шум крыльев. Увидел танцующих девушек. Зашли три девушки к нему домой. И спросили:

- А где твой брат?

- Пошел на охоту.

В третьем сегменте девушки-птицы наводят порядок в жилище братьев. При это они запрещают младшему брату говорить о их присутствии, понимая что поймать их может только старший брат.

Девушки начали наводить порядок в доме. А потом сказали:

- Уиндя, не говори своему брату, что мы приходили к тебе. И они ушли.

В четвертом сегменте говорится о возвращении старшего брата, который сразу понимает, что в доме были женщины, Уиндя соблюдает запрет и не говорит о девушках-птицах. Показательно, что в первый раз старший брат не догадывается о девушках, так как они не оставили следов на земле (улетели).

Когда пришел брат, посмотрел и спросил:

- Уиндя, кто приходил к нам домой?

Нет, никто не приходил.

- Да?

В пятом сегменте повторяется сюжет третьего сегмента.

Когда старший брат, пошел на охоту, опять пришли те девушки к нему домой. И начали прибирать в юрте. Тогда девушки опять сказали:

- Уиндя, не говори своему брату, что мы приходили к тебе домой.

В шестом сегменте повторяется сюжет четвертого сегмента.

Он ничего не рассказал своему брату, когда тот пришел с охоты.

В седьмом сегменте начало повторяется как во втором, третьем и пятом сегментах, но потом Уиндя нарушает эту повторность и, спрятав крылья младшей сестры, оставляет ее дома. В данном варианте опущен сюжетный сегмент, в котором старший брат, узнав о появлении девушек-птиц, поручает младшему брату спрятать крылья и оставить одну из девушек-птиц.

На следующий день опять пришли те девушки. Их было три сестры. Они были с крыльями. Уиндя спрятал крылья младшей сестры. Сестры улетели. Младшая сестра осталась. Ведь у нее не оказалось крыльев. Их спрятал Уиндя.

В восьмом сегменте повествуется о том, что девушка пытается выкупить себя из плена обещанием приготовить вкусную еду. Характерно, что данный диалог представляет песенное обращение девушки-птицы к младшему брату, который отвечает ей краткой речевой репликой.

Она начала печалиться. Тогда она запела:

Уиндя-боландя,

Расскажи, куда ты дел мои крылья?

Я тебе приготовлю еду из костного мозга.

В девятом сегменте младший брат отказывается от предложения.

Нет, не буду рассказывать. Я не люблю есть костный мозг.

В десятом сегменте девушка-птица пытается соблазнить вкусной пищей младшего брата.

Опять девушка запела:

Уиндя-боландя,

Расскажи, куда ты дел мои крылья?

Я приготовлю тебе еду из жира.

В одиннадцатом сегменте младший брат, как и в девятом сегменте, отказывается от этого предложения.

Нет, нет, я не буду рассказывать, я не люблю есть жир.

В двенадцатом сегменте девушка предлагает блюдо из внутреннего органа оленя.

Опять запела:

Уиндя-боландя,

Расскажи, куда ты дел мои крылья?

Приготовлю тебе хэнгни.

В тринадцатом сегменте младший брат проявил интерес к предложению девушки-птицы.

- О, сестра, что это такое хэнгни? Я не знаю, что это такое.

В четырнадцатом сегменте девушка обманывает Уиндя. Она выхватывает у него свои крылья.

Девушка сказала, что это внутренний орган оленя. Выдернула свое крыло. Взяла внутренний орган оленя и сказала, что это и есть то, о чем я тебе говорила. Бросила ему в лицо содержимое внутреннего органа оленя и улетела.

В пятнадцатом сегменте показана реакция Уиндя на обиду - он плакал до прихода брата.

Уиндя начал плакать. Он плакал до прихода брата.

В шестнадцатом сегменте Уиндя жалуется брату и пытается все-таки выяснить, что за блюдо из внутреннего органа оленя.

Когда пришел брат, он сказал:

- Брат, почему ты мне не объяснил, что такое хэнгни. Я не знаю что такое хэнгни.

- Приходили ко мне девушки, когда тебя не было. Они мне сказали, чтобы я не рассказывал тебе о них.

В семнадцатом сегменте Уиндю наказывает старший брат за то, что он упустил девушку-птицу.

Брат очень рассердился и начал его стегать.

Рассмотренный текст эвенского нимкана «Уиндя» свидетельствует о бытовании среди эвенов устойчивой традиции синкретического рассказа, сочетающего прозаический и песенный тексты. Сегментный анализ позволил раскрыть ключевые моменты сюжета, выделить песенные фрагменты данного нимкана. В данном ним-

кане 3 песенные вставки. Но песенная речь девы-лебедя сопровождается без запевного слова.

Отличие приведенных трех нимканов: «Омчэни» М.Х. Неустроева, «Омчени» Н.Д. Слепцова, «Иркэнмэл, Ойинде, Мэтэлэ» Е.А. Данилова и «Уиндя» А.И. Тарабу-киной состоит в некоторых вариациях сюжета и запеве главной героини - девы-лебедя. Характер пения девы-лебедя позволяет говорить о различиях локальной и исполнительской традиции нимкана. В целом, вопрос о локальной специфике эвенского нимкана до сих пор в науке не рассматривался. Здесь очень важно разобраться в проблеме локальных исполнительских традиций, в жанровой интерпретации типовых сюжетов. Важную роль в понимании этой проблемы имеет системный анализ сюжетной композиции нимкана и выявление сюжетной функции напеваемых фрагментов. В тунгусо-маньчжурском эпосоведении принципиально важна постановка проблемы исполнительской традиции. Например, как это предложено Ю.И. Шейкиным в статье «Удэйские сказания», в которой сравнивается текст, исполненный шаманом, сказителем и певцом [11]. Иными словами, исполнительская традиция должна рассматриваться в качестве важного жанрообразующего признака, и сравнительное исследование сюжетов, записанных в разное время и от разных сказителей, убедительно доказывает, что анализ синкретических текстов должен осуществляться с применением комплексной методологии.

Л и т е р а т у р а

1. Эвенский фольклор / Сост. К.А. Новикова. - Магадан: Кн. изд-во, 1958. - 120 с.

2. Новикова К.А. Обзор материалов по эвенскому фольклору // Языки и фольклор народов Сибирского Севера. - М.; Л., 1966. - С. 203-219.

3. Эпос охотских эвенов. - Якутск: Кн. изд-во, 1986. - 304 с.

4. Лебедева Ж.К. Архаический эпос эвенов. - Новосибирск: Наука, 1981. - 157 с.

5. Бурыкин А.А. Жанровый состав фольклора эвенов и его региональные варианты // Фольклорное наследие народов Сибири и Дальнего Востока. - Якутск, 1991. - С. 138-150.

6. Игнатьева Т.И. Особенности эвенского эпоса нимкан // Проблемы изучения эпоса: 19-23 апреля 1988 г. - Клайпеда, 1988. - С. 50-51.

7. Игнатьева Т.И. Типология напевов в эвенском сказании «Омчени»: 17-23 августа 2000 г. - Якутск, 2000. - С. 29-30.

9. Иркэнмэл, Ойинде, Мэтэлэ. - Якутск, 1991. - 48 с.

10. Фольклор удэгейцев: ниманку, тэлунгу, ехэ (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Том 18). - Новосибирск, 1998. - C. 268-271.

11. Шейкин Ю.И. Удэйские сказания // Советская музыка.

- 1981. - № 1. - С. 91-93.

V.A. Petrova

Even nimkan “Uindia”

The article deals with the traditional genre of narrative folklore of the Even - nimkan by one example of one story. In the Even folklore there are nimkans typologically similar in idea and theme, plot, composition and structure existed. The stylistic peculiarities of the Even nimkan seem to be regarded as formed genre of folklore.

Key words: the Evens, Even nimkan, Even folklore, traditional genre, stylistic peculiarities, narrative folklore.

--------- ### -------------------

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.