CC BY
79
УДК 81'373.613
Рыбалова М. И.
Евангелизмы в русском языке: ассоциативный эксперимент (сопоставительный анализ)
В статье проводится сопоставительный анализ данных, полученных в свободном ассоциативном эксперименте с двумя различными группами респондентов. Стимулами в анкете стали евангелизмы из новозаветных притч. Выявляются особенности ответов каждой группы, различия в картинах мира респондентов, возможные причины этих различий, а также общее и инвариантное в картине мира носителей разных типов мировоззрения.
This article describes results of the free associative experiment. We analized the respondent answers to the different questions: associations, conjugates, dynamic scopes, books and poetry which contain the evangelic images from the New Testament parables (the publican and the pharisee, the prodigal son, the Pastor and the sheeps, the Sower and the seed). We compare the respondent responses and the worldview of students-filologists whith the worldview of Ortodox gymnasium students.
Ключевые слова: евангелизм, ассоциативный эксперимент, ассоциация, стимул, реакция, респондент.
Key words: evangelism, associative experiment, association, stimulus, response, respondent.
Данная работа представляет собой часть более объемного исследования об употреблении и изменении значений евангелизмов в русском языке на протяжении XI - XIX веков и в современном русском литературном языке. Источниками контекстов употребления исследуемых нами евангелизмов послужили исторические словари русского языка [2; 8; 9; 10], а также примеры из художественных произведений русских и зарубежных авторов, из поэзии XIX - XX веков, собранные в национальном корпусе русского языка (ruscorpora.ru).
Для получения данных об употреблении евангелизмов носителями современного русского языка мы провели ассоциативный эксперимент. Задача нашего исследования - проследить при помощи изучения контекстов употребления на различных исторических отрезках (по возможности с XI века до современного состояния языка) изменения значений изучаемых нами евангелизмов; выявить, какие значения устарели, какие прошли сквозь века и активно живут и сегодня, какие новые значения появились, развились из первоначальных. Также нас интересует, какие видоизменения, преобразования исходного евангельского смысла изучаемых нами
© Рыбалова М. И., 2014
единиц произошли за это время, что осталось неизменным в значении и употреблении этих евангелизмов.
В данной работе описаны и проанализированы данные ассоциативного эксперимента, в котором в качестве слов-стимулов выступали еванге-лизмы из новозаветных притч. Цель проведенного ассоциативного эксперимента (далее АЭ) - выявить представления об этих евангельских образах у выбранных нами групп респондентов, понять, какое место они занимают в их картине мира. Для получения более широкого спектра ассоциаций мы привлекли к участию в АЭ две группы респондентов: с религиозным мировоззрением и с неакцентуированным «светским» сознанием. Сопоставляя результаты АЭ в двух этих группах носителей языка, мы попытаемся выявить различия в их картинах мира, понять причины таких отличий.
Методика ассоциативного эксперимента позволяет установить такие закономерности идентификации исследуемых нами единиц носителями языка, которые еще не нашли своего отражения в словарях. Данная методика, разработанная А.А. Леонтьевым [7], во многом усовершенствованная Ю.Н. Карауловым [6], Р.М. Фрумкиной [12], А.А. Залевской [3] и другими психолингвистами, применима как к современному материалу, так и к историческому.
Нами исследовались евангелизмы из пяти притч, на наш взгляд, самых культурно значимых и распространенных в русской культуре: 1) о мытаре и фарисее, 2) о потерянной овце, 3) о Добром Пастыре, 4) о блудном сыне, 5) о Сеятеле и семени. В качестве слов-стимулов в анкету были включены следующие 11 евангелизмов: мытарь, фарисей; пастырь, овцы, стадо; блудный сын; сеятель, сеять, семя, зерно, плод. Необходимо отметить, что евангелизмы из одной притчи не ставились рядом в анкете, чтобы не акцентировать связи между ними (например, мытарь и фарисеи). Наш АЭ был свободным, и ответы респондентов не ограничивались никакими грамматическими или семантическими критериями.
Заполнение анкет респондентами происходило в лекционных аудиториях и заняло 20 минут. В условия работы входило давать ответы по возможности быстрее, не вспоминать то, что забыто, а записывать результат непосредственного восприятия. Участниками АЭ (всего 181 человек) стали две группы респондентов: 1) студенты отделения филологии гуманитарного факультета Новосибирского государственного университета (1-4 курсы) - 94 человека, 2) учащиеся старших классов Православной гимназии во имя Преподобного Сергия Радонежского (7-10 классы) - 87 человек. Привлечение именно этих групп респондентов объясняется следующими факторами. Студенты-филологи были привлечены нами к АЭ, так как они являются представителями и носителями русской культуры, современного русского литературного языка, сфера их профессиональных интересов -
русская литература и русский язык. Поэтому мы рассчитывали получить с их помощью более полные данные.
Вторая же группа респондентов - люди верующие, тексты евангельских притч знакомы им с детства, эти образы занимают важное место в их картине мира, существенны для их мировоззрения. От них мы рассчитывали в более полной мере получить именно исходные новозаветные значения евангелизмов. В ассоциациях и контекстах, приведенных ими, выявляются именно те значения, которые прошли сквозь века употребления евангельской лексики и фразеологии, сохранились в языке и не утратили своей роли в культуре и литературе. В будущем было бы продуктивно привлечь к исследованию и другие группы носителей русского языка, например, физиков, математиков и т.д.
Помимо традиционного вопроса об ассоциациях (№ 1) мы включили в анкету АЭ вопросы, касающиеся фразеологизмов и устойчивых словосочетаний с изучаемыми нами лексемами, контекстов употребления и одноко-ренных слов (№ 2 - 4). Также в вопросе № 5 мы попросили респондентов вспомнить художественные произведения, в которых использовались эти образы. Такая расширенная анкета позволяет получить более полную картину относительно исследуемых нами евангелизмов и представлений о них у носителей современного русского языка.
Также мы добавили два дополнительных вопроса (№ 6 - 7). Среди ответов на вопрос № 6 мы рассчитывали получить как собственно языковые особенности евангелизмов, так и их неязыковые (культурные, религиозные) общие признаки. Вопрос № 7 был направлен на выявление связи (если такая есть у участников эксперимента) между словами из анкеты и их первоисточником - Евангелием. Так как вызывать преднамеренно эту связь в их сознании не было нашей целью, в вопросе не упоминается ни Священное Писание, ни Библия, ни Евангелие. Ведь тогда большинство опрашиваемых, вероятно, ответило бы утвердительно. Прочитав же вопрос в нашей постановке, некоторые респонденты указали и другие тексты, например, апокрифы.
Приведем полностью вопросы анкеты проведенного нами ассоциативного эксперимента: 1. Какие ассоциации у вас вызывают следующие слова? (напишите первые слова, пришедшие вам в голову). 2. Перечислите устойчивые словосочетания или фразеологизмы с указанными выше словами (если такие есть). 3. Приведите примеры контекстов употребления данных слов (составьте словосочетания, предложения); подберите эпитеты, где это возможно. 4. Приведите однокоренные слова разных частей речи к приведенным словам. 5. Вспомните какие-нибудь тексты, литературные (в том числе поэтические) произведения, в которых использовались эти образы: блудный сын, пастырь и овцы/ стадо, мытарь и фарисей, сеятель (сеет) семя. Также в анкету АЭ были включены дополнительные вопросы: 6. Что, на ваш взгляд, объединяет все приведен-
ные в предыдущем вопросе сочетания слов? 7. Существует ли такой текст (или тексты), где бы встречались все рассмотренные выше единицы? Какой (какие)?
Всего в ассоциативном эксперименте от 181 респондента было получено 6110 ответов (на 5 основных вопросов). В Таблице № 1 приведены сводные данные, сумма всех ответов на вопросы анкеты обеих групп респондентов.
Таблица № 1
Сводная таблица данных АЭ
Вопрос Тип информации Притча о мытаре и фарисее Притчи о Пастыре и овцах Притча о блудном сыне Притча о Сеятеле и семени Итого
1 Ассоциации 344 594 210 1021 2169
2 Словосочетания 32 109 41 136 318
3 Контексты 155 496 75 688 1414
4 Однокоренные слова 188 504 212 899 1803
5 Художественные произведения 92 90 126 98 406
Итого 811 1793 664 2842 6110
Поскольку подробно проанализировать все ответы респондентов на все вопросы анкеты АЭ (6110) в данной статье не представляется возможным из-за объема материала, рассмотрим только характерные отличия между ответами представителей каждой из групп носителей языка -студентов отделения филологии НГУ и учащихся Православной гимназии. Так как в их ответах имеются общие черты, видимо, в их картинах мира есть совпадающие фрагменты.
После обработки полученных данных мы можем выделить следующие основные отличия. Вопрос, вызвавший наибольшие затруднения у студентов НГУ, - составление контекстов с евангелизмами. Для учащихся же Гимназии, напротив, это задание не составило труда. Отметим, что контексты, составленные последними, были преимущественно отсылками к текстам притч, студенты же приводили более разнообразные по смыслу контексты, часто далекие от евангельских. Что же касается других вопросов (№ 1, 2, 4, 5), то студенты-филологи оказались более компетентными в области словообразования, фразеологии, в знании художественной литературы. Они привели больше различных словообразовательных дериватов, устойчивых словосочетаний, названий художественных произведений.
Среди евангельских притч также выявились свои «полюса» распознаваемости в каждой группе респондентов. Так, для студентов НГУ самая незнакомая притча - о мытаре и фарисее. Эти два евангелизма вызвали некоторые затруднения и в ответах на вопрос № 1, а контексты, составленные со словами мытарь и фарисей, свидетельствуют о незнании текста первоисточника (например, добрый фарисей, злобный мытарь). А притча о Сеятеле оказалась самой распознаваемой, вопросы по лексемам из этой притчи почти не вызвали затруднений. Респонденты привели устойчивые выражения с евангелизмами сеятель, сеять, семя, зерно, плод, как с положительной, так и с отрицательной коннотацией (например, сеять добро / разумное / истину / ложь / вражду), составили самые разнообразные по семантике контексты.
Напротив, для учащихся Православной гимназии притча о мытаре и фарисее оказалась самой узнаваемой, все контексты и ассоциации, приведенные ими, свидетельствуют о хорошем знании первоисточника - текста притчи.
По результатам анализа анкет можно выстроить своеобразный «рейтинг» притч по узнаваемости их носителями языка, по уровню смыслового соответствия ответов респондентов новозаветному смыслу евангелизмов, предложенных им в качестве слов-стимулов.
НГУ
1. Притча о Сеятеле и семени
2. Притчи о пастыре и овцах
3. Притча о блудном сыне
4. Притча о мытаре и фарисее
Православная гимназия
1. Притча о мытаре и фарисее
2. Притча о блудном сыне
3. Притча о Сеятеле и семени
4. Притчи о пастыре и овцах
Притча о мытаре и фарисее находится на последнем месте по распознаваемости у филологов, а у учащихся Православной гимназии - на первом. Это пункт, в котором представления участников эксперимента наиболее отличаются. В свою очередь, евангелизмы из притчи о Сеятеле и семени вызвали у студентов-филологов наибольшее количество ассоциаций, причем очень разнообразных по семантике, с различными коннотациями. Как видим, различия между ответами на вопросы, связанные с притчами о блудном сыне и о пастыре и овцах менее контрастны. Представления о герое притчи - блудном сыне - достаточно близки у всех респондентов, независимо от возраста, образования и вероисповедания. Этот образ оказался наиболее близок всем носителям русского языка, участвовавшим в ассоциативном эксперименте.
После сопоставления ответов на вопросы анкеты АЭ обеих групп респондентов, можно выделить определенные особенности. Для студентов-филологов мало знакомой притчей оказалась Притча о мытаре и фарисее, для учащихся Православной гимназии - напротив, это одна из самых любимых и хорошо известных им притч. Евангелизмы из притчи о Сеятеле и
семени вызвали наиболее разнообразные по семантике ассоциации у студентов. Что же касается Притч о блудном сыне и о Пастыре и овцах, результаты АЭ по ним не столь ярко различаются. Наиболее близкой всем оказалась Притча о блудном сыне. Этот образ дорог каждому носителю русского языка и культуры, участвовавшему в АЭ.
Также можно выделить следующие лингвистические особенности ответов на вопросы анкеты АЭ в каждой группе респондентов. У филологов наблюдается: 1) большее семантическое разнообразие ассоциаций; 2) меньшее количество ассоциаций, свидетельствующих о распознавании прецедентных текстов - притч; 3) приведено больше устойчивых выражений, ФЕ с евангелизмами; 4) приведено больше словообразовательных дериватов для евангелизмов; 5) приведено меньше контекстов с евангелизмами; 6) приведено больше названий художественных произведений, в которых использовались эти образы; 7) кроме общего источника евангелизмов - притч - указаны общие языковые признаки (крылатые выражения, книжный характер, они все имеют переносные значения). В ответах учащихся Православной гимназии выявлены следующие особенности: 1) меньшее лексическое разнообразие ассоциаций; 2) больше ассоциаций, свидетельствующих о распознавании прецедентных текстов -притч; 3) приведено меньше устойчивых выражений, ФЕ с евангелизмами;
4) приведено меньше словообразовательных дериватов для евангелизмов;
5) приведено гораздо больше контекстов с евангелизмами; большая часть их близка по смыслу к контекстам притч; 6) приведено сравнительно немного названий художественных произведений, в которых использовались эти образы; в основном указаны тексты: Библия, Евангелие, притчи, проповеди; 7) не указаны языковые признаки евангелизмов, но всеми респондентами подчеркивается их связь с первоисточником - евангельскими притчами.
На наш взгляд, такие отличия обусловлены разницей в уровне и глубине культурного, филологического образования, а также различными типами сознания - неакцентуированного (студенты НГУ) и акцентуированного, религиозного (учащиеся Православной гимназии). В дальнейших исследованиях может стать продуктивным привлечение других профессиональных, возрастных групп носителей современного русского литературного языка. Тогда результаты АЭ станут более полно и адекватно отражать представления о евангелизмах «среднего» носителя русского языка и культуры.
Список литературы
1. Библия на русском и церковно-славянском языках. - [Электронный ресурс]: http://www.omolenko.com/bible/.
2. Даль В.И. Словарь живого великорусского языка: в 4 т. - [Электронный ресурс] : http:// slovardalj a. net/.
3. Залевская А. А. Психолингвистические исследования // Слово. Текст: Избранные труды. - М.: Гнозис, 2005.
4. Караулов Ю.Н. Русский ассоциативный словарь: в 8 т.: Ассоциативный тезаурус современного русского языка; РАН, Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова. - М., 1998. - Кн. 5: Прямой словарь: от стимула к реакции.
5. Караулов Ю.Н. Русский ассоциативный словарь: в 8 т.: Ассоциативный тезаурус современного русского языка; РАН, Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова. - М., 1998. - Кн.6: Обратный словарь: от реакции к стимулу.
6. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность: моногр. - М.: Наука, 1987.
7. Леонтьев А.А. Психолингвистика: моногр. - Л.: Наука, 1967.
8. Словарь русского языка XI-XVП вв. Вып. 1 - 28. - М.: Наука, 1975 - 2008.
9. Словарь языка Пушкина: в 4 т. / отв. ред. акад. АН СССР В. В. Виноградов. -2-е изд., доп. / Российская академия наук. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. - М.: Азбуковник, 2000.
10. Срезневский И.И. Материалы словаря древнерусского языка по письменным памятникам. Т. 1 - 3. - СПб.: Императорская академия наук, 1893 - 1912.
11. Туркова-Зарайская М.О. Особенности понимания библеизмов современными носителями языка: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Тверь, 2002.
12. Фрумкина Р.М. Психолингвистика: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. - М.: Академия, 2001.
