CC BY
25
Lapshin I. Y.
Ethos of a religious scholar and ethos of a theologian in Russia in the beginning of the XXI century
УДК 174
001: 10.24411 /2413-693Х-2020-10208
Этос религиоведа и этос теолога в России в начале XXI века1*
ЛАПШИН Иван Евгеньевич, кандидат философских наук, доцент кафедры этики Российского университета дружбы народов, i.e.lapshin@yandex.ru, Москва, Российская Федерация
Аннотация. Статья предлагает краткий анализ развития религиоведения и теологии в России, рассматривает наиболее традиционные для российского академического сообщества пути восприятия религиоведения как науки и теологии как науки, а также анализирует понятийные проблемы и неоднозначности, возникающие в деятельности современных религиоведов и теологов, связанные со статусом и местом соответствующих дисциплин в структуре современного научного знания. Автор статьи, опираясь на актуальные высказывания современных религиоведов и теологов, пытается найти консенсус по вопросам объекта, предмета и методологии для дальнейшего выведения базовых этических ориентиров в соответствующих областях знания. Данная статья, попутно рассматривая некоторые внутренние проблемы религиоведения и теологии как сфер человеческого знания, ставит своей целью максимально кратко рассмотреть сложившиеся вокруг религиоведения и теологии в последние двадцать лет научные и околонаучные дискурсы и на основании этого рассмотрения предложить наиболее универсальные профессиональные этические принципы, на которые должен ориентироваться в своей деятельности религиовед и теолог.
Ключевые слова: этика, религиоведение, теология
Для цитирования: Лапшин И.Е. Этос религиоведа и этос теолога в России в начале XXI века II Сервис Plus. 2020. Т. 14. №2. С. 64-70. DOI: 10.24411/2413-693Х-2020-10208.
Статья поступила в редакцию: 12.03.2020.
Статья принята к публикации: 13.04.2020.
1" Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ, проект 18-311-00063 мол_а «Нравственные императивы в работе современного учёного».
КУЛЬТУРА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ / CULTURE & CIVILIZATION
2020 Том 14 №2
SCIENTIFIC JOURNAL
SERVICE
WWW.PHILOSOPH.RJ
Этос религиоведа и этос теолога в России в начале XXI века
Ethos of a religious scholar and ethos of a theologian in Russia in the beginning of the XXI century
IvanY. LAPSHIN
Peoples' Friendship University of Russia, Moscow, Russian Federation; Cand. Sc. (Philosophy), i.e.lapshin@yandex.ru
Abstract. The article offers a brief analysis of the development of religious studies and theology in Russia, examines the most traditional ways for the Russian academic community to perceive religious studies as an academic field and theology as an academic field, as well as analyzes the conceptual problems and ambiguities that arise in the activities of modern religious scholars and theologians related to the status and place of the relevant disciplines in the structure of modern academic knowledge. The author of the article, basing on current statements of modern religious scholars and theologians, tries to find a consensus on the issues of the object, subject and methodology to further deduce basic ethical guidelines in the relevant fields of knowledge. This article, at the same time considering some internal problems of religious studies and theology as spheres of human knowledge, aims to briefly examine the scientific and near-scientific discourses that have developed around religious studies and theology in the past twenty years, and to offer on the basis of this consideration the most universal professional ethical principles that should guide the activities of a religious scholar and theologian.
Keywords: ethics, religious studies, theology
For citation: Lapshin I. Y. (2020). Peoples' Friendship University of Russia, Moscow, Russian Federation;
Skabeeva, L. I. (2020). Ethos of a religious scholar and ethos of a theologian in Russia in the beginning of the XXI century. Service plus, 14 (2), 64-70. DOI: 10.24411 /2413-693X-2020-10208 (In Russ.)
Submitted: 2020/03/12.
Accepted: 2020/04/13.
Введение. В современном российском академическом мире последних двадцати лет горячо обсуждается вопрос о статусе теологии как науки. Преподаватели, чиновники от науки, церковные и общественные деятели озвучивают большое количество аргументов как поддерживающих, так и оспаривающих этот статус. Наверное, не будет преувеличением сказать, что это пространство самых активных дискуссий в мире современного русскоязычного гуманитарного знания. Неудивительно, что в тени этих дискуссий остается множество смежных и не намного менее важных вопросов. Один из таких вопросов — вопрос о взаимоотношении и взаимоположении религиоведения и теологии, двух близких областей с очень разной историей и разным научным и социальным статусом; связан с этим вопросом и другой — вопрос об этических нормах, на которые должен ориентироваться религиовед и теолог. И в то время как с возрастающим распространением программ подготовки теологов в российских вузах несколько утратил свою остроту вопрос о статусе теологии как науки — или, по крайней мере, теологии как вузовской
специальности, ведь первый государственный образовательный стандарт в России появился в 2002 году, почти двадцать лет назад, и за это время в стенах отечественных вузов было подготовлено немалое число специалистов-теологов — озвученный нами вопрос в каком-то смысле только сейчас «выплывает из тени» (а вместе с ним и вопрос об этике). Несколько иначе дело обстоит с религиоведением, но, как мы увидим дальше, российское религиоведческое сообщество также очень молодо. Представляется, что объем русскоязычных теоретических текстов, написанных на соответствующие темы, весьма значителен — с учетом того времени, за которое эти тексты появились. Посему хотелось бы максимально устраниться от сложных и подробных теоретических построений, а ограничиться лишь самым необходимым для наиболее общих выводов относительно корректных и некорректных практик в рамках одной и другой сферы. Данная статья не претендует на сколько-либо исчерпывающее рассмотрение проблем демаркации названных областей знания, целесообразности присутствия теологии среди вузовских специ-
SERVICE plus SCIENTIFIC JOURNAL 2020 Том 14 №2
Ethos of a religious scholar and ethos of a theologian in Russia in the beginning of the XXI century
альностей и т.п. Ее цель иная: по возможности кратко рассмотреть сложившийся за последние десятилетия статус названных дисциплин в России и попытаться сформулировать базовые профессиональные этические принципы, на которые должен ориентироваться в своей деятельности религиовед и теолог.
I. Вопросы о том, что допустимо и что недопустимо в той или иной профессиональной области, обычно начинают задаваться не намного позже возникновения соответствующих областей — за исключением, возможно, некоторых очень старых профессий, возникших в те времена, когда представления о том, что такое профессионализм, значительно отличались от нынешних (с учетом всей условности такого воображаемого контекста). Систематическая и продолжительная деятельность в конкретной области раз за разом выводит на одни и те же вопросы, ответы на которые требуют этической рефлексии. Должен ли врач раскрывать тяжелобольному прогноз его болезни? Какими методами рекламы допустимо пользоваться для продвижения рекламируемого продукта? Подобные вопросы, с одной стороны, никогда не теряют актуальности и на них не получается дать единожды и навсегда окончательный ответ (такова специфика этики как формы человеческой рефлексии), с другой стороны, у большинства таких вопросов есть история — с вариантами ответов на них и соответствующими обоснованиями. В этом смысле «возврат к истокам», как правило, является разумным ходом для исследователя этики конкретной профессии. Но в случае с религиоведением и теологией сложности начинаются уже на этом этапе. Вопрос о времени возникновения религиоведения как науки представляется сравнительно простым: наибольшая часть современных авторов признает классиками религиоведения Ф.М. Мюллера, Р. Отто, К.П. Тиле, Д.Д. Фрезера и некоторых других исследователей, живших и творивших в середине-второй половине XIX века, в то время как в контексте разговора об отечественном религиоведении чаще всего фигурируют последние десятилетия советского времени. Сам вопрос о «возрасте» религиоведения редко становится предметом серьезных научных дискуссий, но, тем не менее, многие современные ученые, рассуждая на смежные темы, мимоходом формулируют тезисы, не сочетающиеся с озвученными выше представлениями о возникновении религиоведения: «так, заведующая кафедрой религиоведения философского факультета Санкт-Петербургского университета профессор Марианна Шахнович полагает, что российское религиоведе-
ние имеет «многовековую традицию, которая идет еще от М.В. Ломоносова и сформировалась в конце XIX в». Соредактор журнала «Религиоведение» доцент Александр Красников, напротив, утверждает, что эта наука существует всего десять лет» [1]. Митрополит Иларион (Алфеев) ставит знак равенства между временем существования религиоведения и теологии в России, говоря в обоих случаях о 1990-х годах [2, с. 225]. Возможно, многие заподозрят православного иерарха в конфессиональной предвзятости и стремлению «омолодить» религиоведение, которое иногда воспринимается как «конкурирующая» с теологией область знаний, но к похожему мнению склоняется и М.Г. Писманик, один из авторов «Атеистического словаря», замечая, что «возраст религиоведения как дисциплинарного комплекса
— едва ли не отроческий по сравнению с теологией, в энциклопедическом своде которой сосредоточен огромный массив знаний о религиозной вере и практике» [3, с. 284]. Впрочем, если мы зададимся вопросом о возрасте теологии как области знания, мы испытаем не меньшие затруднения: даже среди небольшого числа уже приведенных авторов есть сторонники разных взглядов — как отталкивающиеся от рубежа Х1Х-ХХ веков, так и ссылающихся на средневековых русскоязычных богословов или даже на классическое восточ-нохристианское богословие.
II. По всей видимости, ответ на вопрос о времени существования одной или иной области знания будет зависеть от того, что именно мы понимаем под соответствующими терминами. Попытаемся несколько погрузиться и в этот вопрос (не забывая, впрочем, об исходной цели). Очевидно, что в случае с теологией нас действительно ждут затруднения: само слово «теология» достаточно древнее и имеет долгую историю, и потому теологией может называться и собственно богословие в строгом смысле этого слова. Возможно, стоит исходить из того понимания термина «теология», которое актуально для современного российского образования — то есть из такого, насчет которого согласились бы и умеренные сторонники, и умеренные противники теологии как образовательной программы, и которое предполагало бы практическую реализуемость такой программы: теология — это некий взгляд на религию
— конкретную — «изнутри», из глаз верующего или по крайней мере «сочувствующего», не предполагающий, однако, обязательного участия в отправлении культа, в противовес религиоведению, которое изучает религии — как таковые — «снаружи», с соответствующими
2020 Том 14 №2
SERVICE plus
SCIENTIFIC JOURNAL
Этос религиоведа и этос теолога в России в начале XXI века
методологическими различиями у одной и другой области знания. Нечто похожее озвучивал K.M. Антонов: «Пространство теологии определяется категориями конкретного и должного, пространство религиоведения — категориями общего и сущего. Теологи пытаются понять, во что должны верить члены конкретной Церкви, религиоведы — во что реально верят (верили) люди, к какой бы религии они ни принадлежали» [4, с. 201]. Но даже с таким «мягким» определением не согласятся многие известные и цитируемые авторы: «главный признак подлинной христианской теологии, тем более православной теологии — воцерковленность... внецерков-ное положение теологии по своему существу абсурдно, опустошенно, лишено самого «объекта» и «материала» исследования» [5, с. 74]; «теология — конфессиональное религиоведение» [6, с. 116]; иногда появляются редкие и «авторские» термины, употребление которых явно непросто согласовать с представлениями других исследователей: «теологическое религиоведение» и «светская теология» [1]; можно найти упоминания философской теологии, которая «в широком смысле слова соотносится со всем спектром позитивных отношений между философией и религией» [7], но при этом «философские теологии различных конфессий составляют лишь частичные «ведомственные фрагменты» в сфере несравненно более обширной религиозной философии» [3, с. 287].
Не проще обстоит дело и с религиоведением и его взаимоотношениями с теологией, философией религии и другими смежными областями (отчасти это уже было заметно по приведенным выше цитатам): с одной стороны, за религиоведением традиционно признается некая религиозно-компаративистская сфера исследования религии, свободная от теологии и предполагающая поиск общего религиозного опыта (во всяком случае, к такому пониманию религиоведения стремился Ф.М. Мюллер): «целью теологического исследования является не компаративный социо-культурный анализ религиозного феномена, что осуществляет религиовед, а выявление внутренних закономерностей его существования и функционирования» [8, с. 69]. С другой стороны, более углубленное изучение отечественных научных публикаций может поставить в тупик даже хорошо подготовленного читателя: «выявление... внутренних закономерностей существования и функционирования религиозного феномена предметом религиоведения не является» [9, с. 23]; «теология во многом обуславливает развитие религиоведения как компаративной «над-
стройки», существенно использующей выработанные теологией как наукой архетипы и категории осмысления религиозного опыта» [9, с. 27] Часто встречаются и другие, также ставящие в тупик высказывания: «философия религии — метатеория религиоведения» [3, с. 282]; феноменология религии то называется «одной из базовых дисциплин в религиоведческом комплексе» [10, с. 65], то отделяется от собственно религиоведения [11, с. 124]. Вопросы о «месте» возникают даже относительно такой традиционной области как история религий [12, с. 109].
III. Возможно, более очевидный путь к формулированию базовых этических принципов новой профессии или специальности (или не новой, но претерпевшей существенные изменения в последнее время — такое уточнение вроде бы должно позволить нам говорить о теологии и религиоведении в одном ключе) проходит через прояснение объекта и основополагающих методов данной специальности. Действительно, прояснив, как и с чем имеет дело та или иная область знания, можно определить, какие именно этические затруднения могут возникать в ходе соответствующей деятельности. Но и здесь затруднений не меньше: например, K.M. Антонов, рассуждая о теологии, предполагает, что «наилучшим вариантом могло бы быть ее определение как науки о вере церкви или просто о церкви как некоторой фактической данности» [4, с. 201]. При этом Е.С. Элбакян пишет о том, что «любая теология, как известно, это учение о Боге и его самообнаружении в мире» [13, с. 124]; по мнению Ф.Г. Овсиенко, «цель (теологии) — обосновать и утвердить религиозное откровение» [1]. Аналогичным образом дело обстоит и с религиоведением, как мы уже отчасти показывали: «религиоведение изучает закономерности возникновения, развития и функционирования религии, ее строение и различные компоненты, ее многообразные феномены, как они представали в истории общества, взаимосвязь и взаимодействие религии и других областей культуры» [14, с. 5]; «выявление... внутренних закономерностей существования и функционирования религиозного феномена предметом религиоведения не является» [9, с. 23]. У Е.С. Элбакян получается и вовсе нечто вроде порочного круга: изначально определив, что предметом теология является Бог (положение, которое, как представляется, достаточно легко оспорить), исследователь затем на основании этой неоднозначной аксиомы делает следующий вывод: «однако достаточно взглянуть на паспорт специальности «Теология», чтобы
SERVICE plus SCIENTIFIC JOURNAL 2020 Том 14 №2
Ethos of a religious scholar and ethos of a theologian in Russia in the beginning of the XXI century
увидеть что в нем содержатся далеко не теологические аспекты. Так, в формуле специальности, наряду со специфичным для теологии раскрытием ее содержания и основных разделов и источников теологического учения, находятся сугубо религиоведческие «основы вероучения и религиозных обрядов, исторические формы и практическая деятельность религиозной организации, ее религиозное служение, религиозное культурное наследие в различных контекстах». И далее: «Теологическое исследование направлено на выявление, анализ и интерпретацию значимых аспектов религиозной жизни и их соотнесение с нормами конкретной религиозной традиции. Важной областью предметного поля специальности «Теология» является изучение истории и современного состояния отношения религиозной организации к другим конфессиональным учениям и организациям, а также к государству и обществу». Все это, как нетрудно заметить, подлежит научному познанию и является сферой науки — религиоведения» [13, с. 125]. Избегая «войны авторитетов», заметим лишь, что образовательные дисциплины «апологетика» и «литур-гика» вполне могут быть описаны предлагаемыми словосочетаниями «основы вероучения» и «религиозное служение» соответственно. При этом и апологетика, и литургика являются обязательными дисциплинами в составе любой или практически любой программы по специальности «(христианская) теология» и навряд ли часто присутствуют в программах по специальности «религиоведение».
В завершение этого раздела приведем высказывание, которое, казалось бы, совершенно однозначно не может вызывать несогласие и попросту фиксирует достаточно бесспорное обстоятельство: «все-таки у большинства известных специалистов отнесенность теологии к сфере гуманитарных наук сомнений не вызывает» [4, с. 202]. И тем не менее, С.А. Колесников пишет: «вообще, гуманитарная маркировка теологии в актуальном научном классификаторе — парадокс современности. «Слово о Боге» отнесено к гуманитарным дисциплинам, к дисциплинам, изучающим человека, наукам о человеке: ограниченность современной научной парадигмы не позволяет отнести теологию ни в какой иной «научно-методический» регистр. Но — теология, как это очевидно, не говорит о человеке, вернее, говорит не только о человеке, а потому не вмещается в прокрустово ложе современной гуманитаристики» [5, с.27].
В целом необходимо признать разобщенность нынешнего российского как религиоведческого, так и
теологического сообщества. Порой ученые, опубликовавшие совместную публикацию, в своем дальнейшем «раздельном» творчестве формулируют несовместимые с теориями своих недавних соавторов тезисы. На уже упоминавшемся выше круглом столе в МГУ ставился вопрос о состоянии религиоведческого сообщества в России, и также были высказаны некоторые соображения насчет достижения возможного единства этого сообщества. В качестве одной из основных проблем была обозначена теоретическая разнородность тех текстов, авторы которых определяли их как религиоведческие: «по оценке соредактора журнала «Религиоведение» Андрея Забияко, еще рано говорить о «корпорации коллег с общими интересами», а религиоведческое сообщество больше похоже на «лоскутное одеяло, распростертое над страной». Он полагает, что издаваемый им журнал является своеобразным «индикатором» состояния российского «местечкового» религиоведения: по сравнению с 15 существующими в мире англоязычными узкоспециализированными журналами этой тематики, российский журнал не имеет четкой теоретической платформы и отличается широтой охвата проблем» [1]. О подобной разобщенности можно сказать и применительно к теологическим сообществам [15].
IV. Исходя из множественности взглядов на одни и те же вопросы, крайне сложно сформулировать какие-то универсальные этические ориентиры в данных профессиональных областях. Тем не менее, с учетом упомянутых выше противоречий, попытаемся это сделать.
Первое и, наверное, наиболее важное требование к работе как теолога, так и религиоведа — честность. Конечно, не существует научных областей (да и вообще областей человеческой деятельности), в которых это качество было бы несущественным, но в данном случае оно особенно важно в настоящий момент. С одной стороны, девяностые годы прошлого столетия с повально не проверяемыми цитатами в религиозно-исследовательской литературе, как кажется, далеко позади. С другой стороны, нередки случаи не вполне корректного цитирования, когда цитирующий автор искажает мысль цитируемого, что вскрывается при обращении к первоисточнику и наводит на некоторые подозрения (мы не приводим соответствующие цитаты в этом тексте в силу ряда причин; об одной из них будет сказано дальше).
Второе — открытость к диалогу с представителями других школ и сторонниками других мнений и терпимость по отношению к ним. При чтении некото-
2020 Том 14 №2
SERVICE plus
SCIENTIFIC JOURNAL
Этос религиоведа и этос теолога в России в начале XXI века
рых пар авторов складывается впечатление, что если вдруг они окажутся, скажем, на одной конференции, между ними неминуемо произойдет конфликт, причем с выходом за рамки академического общения (иногда такое действительно и происходит). Представляется, что изучение религий в XXI веке, изнутри ли, или снаружи, должно само по себе располагать исследователей к конструктивному и доброжелательному диалогу.
Третье соображение — наоборот, нетерпимость к безапелляционным заявлениям и явным искажениям фактов и готовность устраняться от неконструктивных дискуссий. Несмотря на то, что для нормального функционирования двух обсуждаемых областей исследования необходима достаточно большая степень свободы в высказываниях, эта свобода должна иметь разумные рамки. Опровергать общеизвестные и многократно подтвержденные факты можно только после очень хорошей подготовки. В тех же случаях, когда обсуждение ведется на недостаточном научном уровне и в нем звучит множество сомнительных или странных утверждений, желательно не принимать в подобном участия, чтобы не создавать ненужные прецеденты.
Четвертое — отказ от лоббирования тех или иных социально-политических запросов, откуда бы
они ни исходили. Деятельность теолога и религиоведа — это всегда деятельность исследователя и ученого, который должен безусловно стремиться искать истину, и даже если мы отказываем одной (или другой) области в научном статусе, религия — одна из основных сфер неутилитарного человеческого сознания, поэтому это требование должно соблюдаться хотя бы из уважения к своей области исследования. Этот пункт также особенно актуален сегодня, в связи с изменениями, происходящими в российской системе образования. Но, в свою очередь, надо также всячески избегать выдвигать обвинения в подобном лоббировании и в адрес других исследователей — исключая случаи, когда тому есть веские подтверждения. Безосновательные или слабо обоснованные обвинения такого рода также негативно влияют на академическую среду в этих двух областях.
Автор выражает надежду, что спустя какое-то время опыт этой статьи удастся повторить таким образом, что противоречия в основополагающих понятиях и терминах между ведущими или просто влиятельными авторами можно будет найти, только если специально задаться этой целью.
Список использованных источников:
1. В МГУ проходит круглый стол «Актуальные проблемы религиоведения». URL: http://www.religare. ru/2_8254_1 _21.html (Дата обращения: 25.12.2019).
2. Митрополит Иларион (Апфеев). Теология в современном российском академическом пространстве II Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2016. №3 (34).
3. Писманик М.Г. Религиоведы и богословы: нужны и возможны ли диалоги? II Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2010. №3.
4. Антонов K.M. «Теология - это наука о церкви как некоторой фактической данности...» ответы на вопросы редакции II Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2016. №3 (34).
5. Колесников С.А. Современная теология и современная наука: перспективы сотрудничества II Христианское чтение. 2018. №5.
6. Никольский B.C. О признании теологии в качестве отрасли научного знания II Высшее образование в России. 2010. №5.
7. Теология философская II Новая философская энциклопедия. URL: https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/ document/HASH01b7ebf0f48dba4572128fb7 (Дата обращения: 25.12.2019).
8. Колодин А. К новым рубежам II Высшее образование в России. 2000. №4.
9. Польсков К. Теология и религиоведение в контексте возрождения гуманитарной науки в современной России II Вестник ПСТГУ. Серия 4: Педагогика. Психология. 2006. №3.
10. Кузьмина Е.В. Сравнительный метод в изучении религии. Общие особенности теоретических поисков II Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. №1.
11. Пылаев М.А. Пролегомены ко всякому будущему религиоведению, могущему возникнуть в качестве христианского религиоведения II Вестник ПСТГУ. Серия 1: Богословие. Философия. 2018. №80.
12. Кузьмина Е. В. «История религий»: между религиоведением и теологией II Вестник ОмГУ. 2012. №3 (65).
SERVICE plus SCIENTIFIC JOURNAL 2020 Том 14 №2
Lapshin I. Y.
Ethos of a religious scholar and ethos of a theologian in Russia in the beginning of the XXI century
13. Элбакян E.C. Теология в земных реалиях// Вестник ЛГУ им. A.C. Пушкина. 2016. №1.
14. Основы религиоведения. Учебник / под ред. И. Н. Яблокова. — М., 1994.
15. Церковь и время. URL: https://mospat.ru/church-and-time/1376 (Дата обращения: 25.12.2019).
1. MSU hosts a round table "Current problems of religious studies". (In Russ.) Available at: http://www.religare. ru/2_8254_1 _21.html (Accessed on December 25, 2019)
2. Metropolitan Hilarion (Alfeyev). Theology in Contemporary Russian Academia II Gosudarstvo, religiia, tserkov' v Ros-sii i za rubezhom. 2016. №3 (34). (In Russ.)
3. Pismanik M.G. Religious scholars and theologians: are dialogues necessary and possible? II Gosudarstvo, religiia, tserkov' v Rossii i za rubezhom. 2010. №3. (In Russ.)
4. Antonov K.M. Theology is a discipline that studies Church as a certain factual reality... II Gosudarstvo, religiia, tserkov' v Rossii i za rubezhom. 2016. №3 (34). (In Russ.)
5. Kolesnikov S.A. Modern theology and modern science: prospects for cooperation II Christian reading. 2018. №5. (In Russ.)
6. Nikolsky V.S. On Recognition of Theology as a Scientific Discipline II Higher education in Russia. 2000. №4.
7. Philosophical Theology II New Philosophical Encyclopedia. (In Russ.) Available at: https://iphlib.ru/library/collection/ newphilenc/document/HASH01b7ebf0f48dba4572128fb7 (Accessed on December 25, 2019)
8. Kolodin A. To new frontiers II Higher education in Russia. 2000. №4. (In Russ.)
9. Polskov K. Theology and Religious Studies in the Context of the Renaissance of Humanities in Modern Russia II St. Tikhon's University Review. Series 4, Pedagogy. Psychology. 2006. №3. (In Russ.)
10. Kuzmina E.V. Comparative Method in Studying of Religion. General Features of Theoretical Searches II Herald of Omsk University. Series Historical Srudies. 2017. №1. (In Russ.)
11. Pylaev M.A. Prolegomena to any future religious studies that may appear as Christian religious studies//St. Tikhon's University Review. Series 1, Theology. Philosophy. Religious Studies. 2018. №80. (In Russ.)
12. Kuzmina E.V. "History of religions": between religious studies and theology II Herald Of Omsk University. 2012. №3 (65). (In Russ.)
13. Elbakyan E. S. Theology in the mundane realia II Pushkin Leningrad State University Journal. 2016. №1. (In Russ.)
14. Religious studies. The Textbook I ed. by I. N. Yablokov. — Moscow, 1994. (In Russ.)
15. Church and Time. (In Russ.) Available at: https://mospat.ru/church-and-time/1376 (Accessed on December 25,2019).
References
2020 Том 14 №2
SCIENTIFIC JOURNAL
SERVICE plus
WWW.PHILOSOPH.RJ
