CC BY
106
ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ, КРАСНОДАРСКОМ И СТАВРОПОЛЬСКОМ КРАЯХ: ПРОБЛЕМЫ, ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПЕРСПЕКТИВЫ
Сергей МАРКЕДОНОВ
кандидат исторических наук, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа (Москва, Россия)
Исследование этнополитических процессов в так называемых «русских регионах» Кавказа весьма актуально
не только в академическом плане, но и прикладном аспекте. Как правило, современные кавказоведческие исследования фокусиру-
Статъя подготовлена при финансовой поддержке Программы по глобальной безопасности и устойчивому развитию Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров. Грант N 04-81350-000-088.
ются на Чечне, либо на вооруженных конфликтах из-за Абхазии, Нагорного Карабаха, Южной Осетии т.д. Внимание экспертов, хотя и в гораздо меньшей степени, также сосредоточено на латентных противостояниях в национальных республиках российского Северного Кавказа и государственных образованиях Закавказья (карачаево-черкесский, кабардино-балкарский конфликты, «лезгинский» вопрос, армяногрузинские отношения в Самцхе-Джавахе-ти). А проблемы Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев остаются по большей части вне поля зрения специалистов.
Однако геополитическое и социальноэкономическое значение «русских регионов» Северного Кавказа сложно переоценить. В совокупности Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края занимают 68,5% территории российского Северного Кавказа, а общая численность их жителей составляет 12 млн чел. (68,35% населения Северного Кавказа и 8,25% — всей России). По численности населения в регионах РФ Краснодарский край стоит на третьем месте, уступая лишь Москве и Московской области, а Ростовская область занимает шестое место среди 89 российских субъектов — после отмеченных, Санкт-Петербурга и Свердловской области. Кроме того, в Краснодарский край входит часть Черноморского побережья, где расположены крупные курортные центры международного значения — Сочи (около 345 тыс. чел.) и Новороссийск (189 тыс. чел.). В Новороссийске также заканчиваются нефте- и газопроводы из Азербайджана и Казахстана. Новороссийс-
кий и Туапсинский порты занимают (соответственно) первое и третье место в стране по грузообороту. В перспективе Краснодарский край станет основной базой российского флота на Черном море. Ростов-на-Дону — «столица» Северо-Кавказского военного округа (единственного воюющего в сегодняшней РФ). В Ставропольский край входит эко-лого-курортный регион Кавказских Минеральных Вод (создан президентским указом 1993 г.)1. Вместе с тем Ставрополье, находясь в центре этнополитического ландшафта российского Кавказа, занимает приграничное положение по отношению к территориям самых сложных межэтнических конфликтов в России (Чечня, Северная Осетия, Дагестан). Краснодарский, Ставропольский края и Ростовская область рассматриваются как российская «житница», обеспечивающая продовольственную безопасность страны. «Русские регионы» Кавказа имеют большое значение как электоральный ресурс на выборах федерального уровня. В Государственной Думе Федерального Собрания РФ представлено 18 одномандатников от этих регионов (по 7 от Краснодарского края и Ростовской области, 4 — от Ставрополья). Таким образом, от сохранения стабильности и межэтнического согласия, предотвращения конфликтов в «русских регионах» Кавказа во многом зависит успех российской политики на Большом Кавказе, безопасность не только на Юге РФ, но и в стране в целом.
1 См.: Политический альманах России 1997 / Под ред. М. Макфола и Н. Петрова. М.: Моск. Центр Карнеги, август — ноябрь 1998. Т. 2. Кн. 1—2.
Ростовская область: оазис стабильности в нестабильном регионе
Область традиционно считается социально-экономическим и военно-политическим центром российского Северного Кавказа (до мая 2000 г. этот статус был у нее неофициальным), занимает территорию в низовьях Дона, равную 100,8 тыс. кв. км (35-е место в РФ), и является своеобразными «воротами на Кавказ». Здесь находятся военные, социально-экономические, научные структуры общекавказского значения: Северо-Кавказский военный округ, Северо-Кавказский научный центр высшей школы, Северо-Кавказс-
кое таможенное управление, дирекция Ассоциации социально-экономического сотрудничества «Северный Кавказ». В мае 2000 года Ростов-на-Дону (основан в 1749 г.) стал также столицей Северо-Кавказского федерального округа (ныне — Южный федеральный округ). Область граничит с Воронежской, Волгоградской областями, Ставропольским и Краснодарским краями, Республикой Калмыкия, по ее территории проходят участки сухопутных и морских государственных рубежей РФ с Украиной. Образована в 1937 году, а до того входила в состав Юго-Востока России (1920—1924 гг.), Северо-Кавказского края (1924—1934 гг.), Азово-Черноморского края (1934—1937 гг.). Ее исторические предшественники — Область Войска Донского (административно-территориальное образование самого крупного в Российской империи казачьего Войска Донского с центром в Новочеркасске) и Всевеликое Войско Донское (казачье государство периода гражданской войны). Эту преемственность подчеркивает и соответствующая символика. Так, сегодняшний флаг области практически воспроизводит флаг Всевеликого Войска Донского: три горизонтальных полосы синего, желтого и красного цвета, которые в 1918 году символизировали единство казаков, калмыков и иногородних (русское неказачье население). Единственное новейшее дополнение — белая вертикальная полоса, символ единства с РФ. Гимн области — песня «Всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон», бывшая в годы Гражданской войны гимном Всевеликого Войска Донского. Да и областной герб имеет «казачье» происхождение — символы атаманской власти: бунчук, булава, насека, пернач.
Численность жителей — 4,4 млн чел. В этническом составе доминируют русские (89,6% населения), но по своему происхождению не представляющие однородной общности. Можно условно выделить пять исторических «компонентов» русского населения области. Первый — донские казаки, начавшие колонизацию территории «Дикого поля» в конце XV — начале XVI века. Будучи в тесном взаимодействии с тюркским кочевым миром (крымские татары, ногайцы), Османской империей, народами Северного Кавказа, они заимствовали традиции и обычаи своих соседей. Отсюда и своеобразие донской казачьей культуры. Некоторые исследователи рассматривают славяно-русскую часть донского казачества в качестве субэтноса русского народа. Второй компонент — крестьяне, обосновавшиеся на Дону после запрета для казаков принимать беглых крепостных из центральной России (начало XVIII в.). Третий — так называемые «иногородние», поселившиеся в низовьях Дона после отмены крепостного права в 1861 году. (К 1917 г. крестьян и «иногородних» здесь было больше, чем казаков.) Сегодня, по разным оценкам, потомки казаков составляют около 15% населения области. Четвертый компонент — специалисты «народного хозяйства» советского периода. Пятый — мигранты из стран ближнего зарубежья и национальных республик РФ, в общественном плане наиболее активны из них русские выходцы из Чечни. В 1996 году они инициировали создание Движения пострадавших в чеченском конфликте (ДПЧК), которое издает собственную газету «Бюллетень переселенца». С 1992 года по март 2002-го статус вынужденного переселенца в области получили 44 162 чел. (обратились 159 129). И хотя основная часть мигрантов переселилась из Чечни, государств Центральной Азии и Южного Кавказа, подавляющее их большинство (87,2%) — этнические русские.
Второе место по численности занимают украинцы (3,45%), но к началу XXI века многие из них обрусели. Доля армян в этническом составе — 1,8%, их община — одна из старейших на Юге России. Ее представители появились здесь во второй половине XVIII века, они же открыли первую на Юге России типографию (1790 г.), основали г. Нахичевань-на-Дону, объединенный в 1928 году с Ростовом (сегодня — это Пролетарский район областного центра). Кроме того, армяне компактно проживают в Мясниковском районе (села Чалтырь, Большие Салы, Крым). После 1991 года в области обосновались и этнические армяне, приехавшие с исторической родины и из других постсоветских государств. Среди представителей других народов отметим азербайджанцев (17 тыс.), чечен-
цев (17 тыс.), турок-месхетинцев (16,8 тыс.), грузин (9,9 тыс.), даргинцев (6 тыс.), аварцев (4 тыс.)2.
Особую роль в данном этнополитическом ландшафте играют восточные районы, где традиционно развивалось животноводство (овцеводство), в связи с чем была востребована профессия чабана. С 1960—1970-х годов здесь, на «чабанских точках», начали расселяться чеченцы и представители народов Дагестана. В периоды обострения этнопо-литической ситуации в Чечне в 1990-е годы восток области стал зоной притяжения мигрантов из «мятежной республики». По данным областной администрации, в 2002 году в Дубовском районе проживало около 1 300 чеченцев, в Заветинском — около 200, в Зи-мовниковском — более 1 200, в Ремонтненском районе — около 1 200. Представители дагестанских этносов проживают компактно в Ремонтненском районе (свыше 1 200 чел.), Зи-мовниковском (более 900 чел.), Дубовском (около 1 200 чел.), Заветинском (около 300 чел.). На востоке и юге области сконцентрированы и турки-месхетинцы, обосновавшиеся здесь после межэтнических столкновений в Узбекистане (1989 г.). В Зимовниковском районе их число достигает 1 400 чел., Мартыновском — около 6 тыс. чел., Сальском — около 3 тыс. чел., Волгодонском — около 1 600 чел.3 Ситуация в наиболее полиэтничных районах в целом стабильная и контролируемая. Однако время от времени между представителями кавказских этносов и русскими возникают конфликтные ситуации. Основными конфликтогенными факторами являются:
— криминальное поведение как «пришельцев», так и представителей «местного населения» (драки, убийства, ограбления, потравы посевов);
— обособление иноэтничных групп (нежелание их представителей соблюдать правила и нормы этнического большинства, приоритет этнических «авторитетов» над формальным законом и государственной властью);
— всплеск миграционной активности, приток новых мигрантов;
— мигрантофобия местного населения;
— не всегда своевременная реакция власти на возникшие конфликтные ситуации, недостаточное методическое обеспечение работы по профилактике межэтнической напряженности;
— развитие чеченского кризиса.
Подобные конфликты периодически возникают с 1970-х годов. Убийство двух выпускниц средней школы в Ремонтненском районе (1976 г.), связанное с чеченцами, вызвало негативный резонанс у местного населения. В 1980—2000-е годах аналогичная ситуация возникала в других районах области. А конфликт между местными жителями и чеченцами в Мартыновском районе (март 2000 г.) привел к выдвижению требований о проведении референдума относительно выселения из района чеченцев и дагестанцев. В октябре 2000-го драка между группами русских и дагестанцев переросла в несанкционированный митинг на автотрассе Сальск — Ростов, где прозвучал вопрос о перерегистрации всех «лиц кавказской национальности». В 2001-м в Песчанокопском и Заветинском районах были зафиксированы обострения межэтнических отношений между русскими и чеченцами. В феврале 2002-го драка между местным населением и чеченцами в Зимовниковском районе спровоцировала античеченский митинг, участники которого настаивали на вмешательстве представителя администрации области в восточных районах. Общая модель конфликтных ситуаций такова: конфликт (драка, нападение и пр.) — требование принять экстраординарные меры к «инородцам» — вмешательство областных или местных властей и урегулиро-
2 См.: Хоперская Л.Л. Ростовская область. В кн.: Беженцы и вынужденные переселенцы: этнические стереотипы (Опыт социологического анализа). Владикавказ, 2002.
3 См.: Маринова В.Л. [Выступление] // Материалы конференции «Формирование культуры межнационального общения на Дону: опыт и проблемы». Ростов н/Д., 2003. С. 32.
вание ситуации. В целом же политика администрации области в сфере межэтнических отношений выгодно отличается от соседних территорий Северного Кавказа. В лозунгах и действиях областных властей нет ни этнического алармизма, ни эксплуатации мифа о миграционной угрозе русским, а местная элита не использует этнонационализм как ресурс для политической мобилизации.
В области проживает община турок-месхетинцев, численно сопоставимая с аналогичной диаспорой соседнего Краснодарского края. Однако за все годы пребывания у власти губернатора области В. Чуба по отношению к представителям данного этноса не прозвучало ни одной политической угрозы. Конечно, это не означает, что между ними и местным населением нет конфликтов. Например, в 1994 году казачий сход станицы Красный Кут Веселовского района принял решение об их выселении. Однако подобного рода самочинные акции не получали санкции и одобрения областной власти, она ни разу не инициировала этнических депортаций и не рассматривала их как способ разрешения межэтнических проблем. Напротив, при ее содействии в потенциально опасных восточных районах созданы Советы межнационального согласия и Советы представителей национальных групп. В 1999 году Консультативный совет этнонациональных общественных объединений, сформированный при администрации области, даже выступил с осуждением антисемитских высказываний депутата Госдумы РФ А. Макашова.
Кубань: зона латентных межэтнических конфликтов
Краснодарский край — площадь 76 тыс. кв. км (45-е место в России) — соприкасается с Ростовской областью, Ставропольским краем, Карачаево-Черкесией, Адыгеей. По его территории проходит участок государственных рубежей РФ с Грузией, а в районе Адлера и с непризнанной Республикой Абхазия, де-юре входящей в состав Грузии. Край имеет выход к двум морям (Черному и Азовскому), в него входят 38 районов и 15 городов краевого подчинения. Административный центр — г. Краснодар (основан в 1793 г., до 1920 г. — Екатеринодар). Край образован в 1937 году. До того был частью Северо-Кавказского края (1924—1934 гг.) и Азово-Черноморского края (1934—1937 гг.). Его исторические предшественники — Кубанская область (административно-территориальное образование второго по численности казачьего войска Российской империи — Кубанского, созданного в 1860 г.), и Черноморская губерния (самая маленькая в царской России). В территорию Кубанского казачьего войска входили также Карачаево-Черкесия (Баталпашинский отдел), Адыгея (Майкопский отдел) и Ставрополье. В годы Гражданской войны существовало казачье государственное образование — в 1921 году Кубань и Черноморскую область объединили в Кубано-Черноморскую область. В 1991 году из состава края выделили Адыгейскую автономную область, которая стала самостоятельным субъектом РФ. После 1991 года край стал центром притяжения лидеров русского этнонационального движения Адыгеи, а также Урупского и Зеленчукского районов Карачаево-Черкесии. Преемственность Краснодарского края и Кубанской области подчеркнута в современной краевой символике. Гимн края — слова песни «Ты, Кубань, ты наша родина» (автор — полковой священник К. Образцов).
Численность жителей — 5 млн чел. (третье место в РФ). В этническом составе доминируют русские — 84,6%. Однако эта часть местного населения гораздо разнороднее по своему происхождению, нежели в Ростовской области. В академической и публицистической литературе Украины Кубань рассматривается в числе украинских этнических земель. Инкорпорирование этой территории в Российское государство началось после присоединения к нему
Крыма, поскольку до 1783 года Кубань была составной частью Крымского ханства. И черноморское казачество стало одним из важнейших инструментов утверждения российской власти в данном регионе. По происхождению черноморские казаки — запорожцы, исторически связанные с Украиной. В 1788 году «Кош верных казаков запорожских» был назван «Войском верных казаков черноморских», а в 1792-м им пожаловали «остров Фанагория с землями, между Кубанью и Азовским морем лежащими, в вечное владение»4. Впоследствии к Черноморскому войску причислялись выходцы из Малороссии. В 1860 году черноморских казаков объединили с Кавказским линейным казачьим войском (этническими великороссами) в единое войско. Таким образом, в середине XIX века на Кубани был создан своеобразный казачий «плавильный тигель», в результате чего сформировалась смешанная русско-украинская кубанская идентичность. В годы Гражданской войны для руководства Кубанской Рады было характерно украинофильство и неприятие великодержавной политики лидеров Белого дела.
Со временем, в ходе Всесоюзной переписи населения 1926 года, кубанских казаков записывали как украинцев — на Кубани проводилась украинизация в языковой и образовательной сфере. Впоследствии эта политика исчерпала себя, и в период переписей населения (1930—1980 гг.) их уже записывали как русских. Отмеченные процессы, а также индустриализация и урбанизация края обусловили то, что многие украиноязычные казаки стали идентифицировать себя как русских или как отдельную этническую группу, которая отличается и от русских, и от украинцев. Кроме того, этническими группами русского населения Кубани стали потомки кубанских «иногородних», советских специалистов, обосновавшихся на территории края, а также русскоязычные мигранты из других стран СНГ и национальных республик РФ.
Еще в 1989 году украинцы были вторым по численности кубанским этносом (182 128 чел., 3,9% населения). Но в начале XXI века они переместились на третье место, уступив второе армянам, которые 1989 году составляли 3,7% жителей Кубани (171 175 чел.). По экспертным оценкам, в начале нынешнего века на территории края уже насчитывалось порядка 244 тыс. армян (около 5% населения), а некоторые СМИ даже утверждали, что их 500 тыс. Численный рост общины — следствие миграции 1990-х годов. В основном они компактно обосновались в городах Черноморского побережья: в Сочи (14,6% населения), Туапсе (12%), Адлере (38%), Анапе (7,27%), а также в Апшеронском районе (7,9%), Армавире (6,98%), От-радненском районе (5,29%). Представители общины играют значительную роль в экономике, в сфере науки и культуры края.
Влиятельна в социально-экономическом плане и греческая община Кубани (0,6% населения), компактно обосновавшаяся в Геленджике (6,87% населения), Крымске (3,49%), Анапе (2,58%)5.
По данным Всесоюзной переписи населения 1989 года, в крае проживало 2,2 тыс. турок-месхетинцев. В конце 1970 — начале 1980-х годов руководители ряда местных колхозов и совхозов специально обращались в Узбекистан с предложением для турок-месхетинцев переселяться на Кубань для работы в растениеводстве и табаководстве. По иронии судьбы их массовое переселение на Кубань после межэтнических столкновений в Узбекистане (1989 г.) стало одним из главных источников этнической напряженности и конфликтности в крае. В современной литературе турок-месхетинцев (турок-ахыска) называют дважды депортированным народом. В 1944 году их выслали в Среднюю Азию из Грузии (Самцхе-Джавахети и Аджарии) по обвинению в сотрудничестве с турецкими спецслужбами. В 1989-м в результате межэтнического конфликта с узбеками в Ферганской долине турки-месхетинцы покинули Среднюю Азию. Часть этноса обосновалась на Кубани, где на начало XXI века их насчитывалось порядка 13,5 тыс. (по данным местных администраций, 18 тыс.). И хотя по сравнению
4 Казачьи войска. Краткая хроника казачьих и иррегулярных частей. СПБ., 1912. С. 112.
5 См.: Савва М.В., Савва Е.В. Пресса, власть, этнический конфликт (взаимосвязь на примере Краснодарского края). Краснодар. 2002. С. 40—41.
с 1989 годом этот показатель увеличился в 6—8 раз, в этническом составе края доля турок-месхетинцев незначительна. Они расселены главным образом в Крымском, Абинском, Анапском районах, в Новороссийске (почти 3/4 представителей этноса в крае), а также в Апшеронском, Белореченском, Лабинском районах6.
«Армянский вопрос» и «турецкий вопрос» — две наиболее острые проблемы постсоветской Кубани. При всем различии истории формирования и развития данных общин у этих проблем есть ряд общих черт. Конфликтогенными факторами в развитии русско-армянских и русско-турецких отношений служат:
— интенсивный рост (естественный и миграционный) численности обеих общин, начавшийся в 1989—1990 годах;
— незначительная интегрированность в кубанский социум (особенно турок-месхетин-цев), «окукливание» этих этнических групп;
— концентрация представителей национальных меньшинств в определенных районах;
— конфликт между этнической и государственной лояльностью, верховенство этнических авторитетов и приоритетов;
— занятие конкурентных социально-экономических ниш (особенно армянами);
— ксенофобия со стороны представителей этнических меньшинств;
— рост ксенофобии (и мигрантофобии) у коренного населения, «подогреваемый» СМИ, органами краевой и местной власти.
В 1992 году в Анапе, Краснодаре, Армавире, Тимашевске отмечались нападения на армян. Летом 1993 года инциденты между ними и русскими зафиксированы в Анапе, в марте 1994-го — в Прикубанском районе Краснодара. В 1997-м на массовом митинге в Кореновске звучали требования о выселении армян. В том же году русско-армянский инцидент произошел в Славянске-на-Кубани. В 1999 и 2001 годах массовые армянские погромы были мотивированы противоправными действиями представителей армянской общины.
Кроме того, по данным социолога С. Рязанцева, с 1989 по 2003 год произошло более 50 конфликтов с участием турок-месхетинцев7. Лидеры неоказачьего движения края неоднократно озвучивали тезис о невозможности совместного проживания турок и казаков (русских). Для турецко-казачьих конфликтов 1990-х годов характерна следующая модель: рейд по проверке документов — обнаружение «беспаспортных» — публичное наказание виновных. Однако главная проблема в том, что турки-месхетинцы не получают права на регистрацию (временную или постоянную) по месту жительства. Официальная позиция краевых властей такова: до урегулирования вопроса между РФ и Грузией о репатриации турок-месхе-тинцев в места их традиционного проживания свести к минимуму предоставление этим мигрантам российского гражданства и права проживания на Кубани. По сути, большинство турок-месхетинцев, прибывших на Кубань, остаются гражданами несуществующего государства — Советского Союза. В 1999 году Грузия вступила в Совет Европы, взяв обязательство создать условия для репатриации этого народа (принять в течение двух лет специальный закон о репатриации и предоставлении гражданства), обещав завершить этот процесс за 12 лет. Однако сегодня у официального Тбилиси нет предпосылок для успешной реализации данного проекта. В 2004 году с инициативой принять турок-месхетинцев на своей территории выступили США, к чему положительно отнеслись неоказачьи лидеры Кубани и представители краевой власти.
6 См.: Рязанцев С.В. Современный демографический и миграционный портрет Северного Кавказа. Ставрополь. 2003. С. 125.
7 Там же.
В отличие от Ростовской области руководители края сделали этнонационализм своей официальной идеологией. Вместо поисков путей и способов скорейшей социальной интеграции этнических меньшинств в кубанский социум региональная власть создала из них образ врага, более того, искусственно гиперболизировала проблему мигрантов и этнических меньшинств. В одном из своих выступлений (2000 г.) атаман Всекубанского казачьего войска (он же вице-губернатор края) В. Громов заявил: «Мы (казаки. — С.М.) на Кубани исторически коренной народ. Мы, кстати, единственный субъект Федерации, в Уставе которого записано, что Кубань является территорией формирования и проживания кубанского казачества и русского населения, и с этим обстоятельством должны считаться при формировании органов власти»8. 23 июня 1995 года Законодательное собрание Кубани приняло закон «О порядке регистрации и пребывания на территории Краснодарского края». В 1996 и 2002 годах этот же орган представительной власти принял ряд специальных постановлений, имеющих общее название: «О дополнительных мерах по снижению напряженности межнациональных отношений в местах компактного расселения турок-месхетинцев, временно проживающих на территории Краснодарского края». Фактически эти документы создали барьеры для получения турками права на постоянное или временное проживание в крае.
И если в свое время (1996—2000 гг.) кубанский губернатор Н. Кондратенко предпочитал вести борьбу с «сионистским заговором», чем провоцировал рост антисемитских настроений, то его преемник А. Ткачев не раз озвучивал антиармянские, антитурецкие, антикурдс-кие лозунги. Например, в марте и июне 2002 года он говорил о необходимости массового выселения «нелегальных мигрантов», а в апреле того же года по крайней мере две курдские семьи были депортированы в Ростовскую область. На совещании по проблемам миграции (Абинск, 18 марта 2002 г.) с участием чиновников краевого и районного уровня (Абинский район) А. Ткачев заявил: «Мы должны защитить нашу землю и коренное население... Это казачья земля, и все должны знать это. Здесь наши правила игры». В 2004 году на пресс-конференции по проблеме эмиграции турок-месхетинцев в США он же отметил: «Мы этого процесса ждали давно, и начало его будет в пользу и самих турок-месхетинцев, и местного населения края. Турки-месхетинцы не смогли адаптироваться в дружной кубанской семье народов, жили обособленно, анклавами, не принимая ни традиций, ни уклада, ни языка народа, среди которого жили»9.
В начале 1990-х годов для идеологии краснодарской краевой элиты были характерны две отличительные черты. Первая — идейно-политическая оппозиция федеральному Центру. Эту тему активно эксплуатировал и тогдашний губернатор Н. Кондратенко, рассматривающий федеральную власть как антирусскую силу, находящуюся в руках «сионистов». Именно на Кубани появилось понятие «созидательное сопротивление» Москве. Автор этого идеологического «брэнда» — заместитель губернатора Н. Денисов10. Кроме того, в выступлениях Н. Кондратенко звучали слова о самодостаточности края, «грабительской политике Москвы», необходимости реализации отличной от центра экономической модели. В 1997— 1999 годах губернатор края инициировал ограничения по вывозу сельхозпродукции за пределы Кубани. Вторая черта политической идеологии «кубанского особого пути» — продолжение первой. Оппозиция Москве сформировала особое отношение Кубани к режимам в северокавказских республиках. Н. Кондратенко пропагандировал особые связи между адыгами и казаками: «Нам нечего делить с другими коренными народами, нашими кунаками — горцами, с которыми мы жили здесь веками»11. Таким образом, «коренные народы» противопоставлялись некоренным, хотя сами казаки обосновались в крае только в конце XVIII века. В 1997 году Н. Кондратенко совершил поездку в контролируемую сепаратистами Чечню и встречался с А. Масхадовым. Впоследствии он не раз лестно отзывался об этом президенте самопровозглашенной Ичкерии. С появлением на Кубани нового губернатора (2000 г.)
8 Цит. по: Савва М.В., Савва Е.В. Указ. соч. С. 41.
9 Кондратьева М. Турецкий исход // Газета, 22 июля 2004.
10 См.: Минц С.С. Формы толерантности в политической жизни российской провинции. В кн.: Толерантность и поликультурное общество. М., 2003. С. 86.
11 Коновалов В. Обращение к славянам Юга России // Кубань сегодня, 12 марта 2001.
«москвоборчество» (как часть краевой идеологии) уступило место борьбе с «засильем» ино-этничных мигрантов. Между тем эксплуатация тезиса о нарастании миграционной угрозы и радикальном изменении этнического состава края основывается не на анализе ситуации, а на эмоционально окрашенных стереотипах. В реальности же можно говорить о снижении миграционного прироста в последнее время. Если в 1990 году этот показатель (разница между количеством прибывших на территорию края и выехавших из него) составлял 47 136 человек, в 1992-м — 91 855, то в 2003-м — 10 849 чел. По данным ведущего краснодарского этно-политолога М. Саввы, «в учтенном миграционном притоке последних 15 лет процент русских переселенцев на Кубань довольно устойчиво составлял 80—85%, то есть соответствовал доле русских в общей структуре населении края»12.
Ставропольский край: «русское порубежье» на Северном Кавказе
Ставрополье находится в центре Северного Кавказа и граничит с восемью субъектами Южного федерального округа (шесть из них — национально-государственные образования). Площадь 66,2 тыс. кв. км (0,4% российской территории, 19% — Северного Кавказа). Протяженность границ с Чечней — 118,7 км, с Дагестаном — 197,8 км, Карачаево-Черкесией — 248,1 км. Столица края — г. Ставрополь (основан в 1777 г., в 1935—1943 гг. — Воро-шиловск). С 1777 года территория нынешнего Ставропольского края входила в состав Азово-Моздокской линии, Кавказской области, Кавказской губернии. В 1847 году создана Ставропольская губерния, до 1898-го она была частью Кавказского наместничества, а затем стала рассматриваться в качестве обычной российской губернии. В 1920-е годы Ставрополье (вместе с Терской областью) передали в состав Юго-Востока России, а в 1924—1934 годах — Северо-Кавказского края. С созданием Азово-Черноморского края (1934 г.) Ставрополье вошло в Кубано-Черноморский край (с 1937 г. Орджоникидзевский), административным центром которого в 1937 году стал г. Ставрополь. В 1943 году край получил его современное название — Ставропольский. В 1957 году из-под его юрисдикции края вывели Наурский и Шелковской районы (их передали Чечено-Ингушской АССР). После принятия Декларации о суверенитете Карачаево-Черкессии (ноябрь 1990 г.) эта автономная область, прежде входившая в состав края, стала самостоятельным субъектом РФ. Однако для районов Северного Кавказа с высокой долей русского населения Ставрополье является центром притяжения. С требованиями и просьбами о включении в его состав обращались представители Моздокского района Северной Осетии, Кизлярского и Тарумовского районов Дагестана, Зеленчук-ского района Карачаево-Черкесии, Наурского и Шелковского районов Чечни. В 1990-е годы лозунг «воссоединения» с краем неоднократно пытались использовать лидеры русского и черкесского движения Карачаево-Черкесии.
Сегодня в край входят 26 районов и 2 города краевого подчинения. По предварительным данным Всероссийской переписи населения 2002 года, на его территории проживает 2 млн 727 тыс. чел. При этом в этническом плане доминируют русские (83% жителей, вместе с представителями других славянских народов — 87%). Как на Дону и на Кубани, они неоднородная по происхождению группа. Но, в отличие от Краснодарского края и Ростовской области, на Ставрополье значительно меньший в количественном отношении «казачий» компонент. Ставропольская губерния — исторический предшественник края — не была территорией ни казачьего войска (как Дон или Кубань), ни губернией с расположением казачьих войск (как Оренбургская или Астраханская губернии). Она считалась территорией крестьянской и военной (регулярной) колонизации. Однако в итоге многочисленных административно-территориальных преобразований в составе края оказалась часть Кубанской обла-
12 Савва М.В. Миграционные мифы Краснодарского края (рукопись). Автор благодарит М.В. Савву за предоставленный материал.
сти (Кочубеевский, Изобильненский районы, а также отдельные земли Шпаковского и Анд-роповского районов). Юг края (Кавминводы, Курский район) до революции входил в Терскую область13.
Вместе с тем Ставрополье традиционно считается полиэтничным регионом. Вторую по численности группу составляют армяне (4% жителей края), далее следуют украинцы (3%), даргинцы (1,4%), греки (1,2%). Несмотря на незначительный удельный вес в количестве населения края чеченцев (0,5%), ногайцев (0,7%), туркмен (0,5%), эти общины играют значительную роль в его этнополитическом развитии. Армянская община начала формироваться в конце XVIII — начале XIX века, активно проходил этот процесс в середине XIX столетия, в 1917—1939 годах, в 1959-м, в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Представители этноса компактно проживают в с. Эдиссия Курского района, в печально известном г. Буденновске (бывший Святой Крест), в Кавминводах и в краевом центре. Диаспора занимает сильные позиции в экономической, интеллектуальной и даже управленческой сфере края. За последние годы именно у армян отмечается самый высокий коэффициент миграционного приро-ста14. Но усиление их позиций и резкий количественный рост в 1990—2000 годы стали конфликтогенными факторами. Так, в 1995 году на митинге в Георгиевске прозвучал призыв к депортации армян. В 2001—2002 годах отмечались конфликты в Ставрополе и в Пятигорске между армянскими и русскими группами молодежи. А после массовых драк появились этно-националистические листовки, обе стороны начали выдвигать радикальные этнополитичес-кие требования.
По количеству чеченцев Ставрополье уступает лишь Чечне, Ингушетии, Дагестану, при этом в 1970—1980 годы община края численно росла (в 1970-м здесь проживало 4,4 тыс. чеченцев, в 1980-м — 9,4 тыс., в 1989-м — 15 тыс.). Они компактно обосновались, прежде всего, на юге (Курский, Степновский, Андроповский районы), на севере и западе (в Кочубеевском, Тру-новском, Грачевском районах). Как и в Ростовской области представители этноса заняты главным образом в животноводстве. В конце 1991 года наметился их отток в Чечню, что объяснялось массовыми ожиданиями «второго Кувейта» в независимой Ичкерии, в 1995-м аналогичный их выезд обусловили трагические события в Буденновске, вызвавшие резкий всплеск античеченских настроений. А после подписания Хасавюртовских соглашений (1996 г.) и существования де-факто суверенной Чечни началась чеченская «колонизация» приграничных с ней районов края. И сегодня, по мнению исследователя диаспор Ставрополья М. Астваца-туровой, в целом эта диаспора отличается постепенным пополнением, что связано с выездом чеченцев из Чеченской республики»15.
Серьезное (в некоторых случаях и определяющее) влияние на этнополитическую ситуацию оказывает вообще «чеченский кризис». В 1990—2000 годах край стал территорией активных террористических действий и нападений чеченских сепаратистов. Так, рейд Ш. Басаева на Буденновск (17 июня 1995 г.) потряс мировую общественность. Кроме того, объектами террористов становились Пятигорск, Ессентуки, Невинномысск. Только в 2002 году на территории Ставрополья было завершено 10 судебных процессов по делам чеченских боевиков. События в мятежной республике нередко становились причиной масштабных кадровых перестановок во властных структурах края. Например, буденновская трагедия привела к отставке его губернатора Е. Кузнецова, заместителя начальника краевого УВД М. Третьякова и других чиновников среднего ранга. Стремление отгородиться от Чечни и обеспечить безопасность региона стало основополагающим направлением политики местной элиты. В мае — июне 1992 года в крае было организовано массовое выдворение чеченцев. Устав края (принят в 1994 г.) установил статус местного жителя, по сути ввел ставропольское гражданство. В 1995 году на данной территории вступил в силу закон «О статусе жителя Ставропольского края», то есть фактически была использована «московская модель» с введением проце-
13 См.: Кореняко В.А. Казачество в Ставропольском крае — фактор стабилизации или конфликтогенеза? В кн.: Возрождение казачества: надежды и опасения / Под ред. Г. Витковской и А. Малашенко. М., 1998. С. 105.
14 См.: Аствацатурова М.А. Диаспоры в Российской Федерации: формирование и управление (СевероКавказский регион). Ростов н/Д., Пятигорск, 2003. С. 494—495.
15 Там же. С. 513.
дуры регистрации и регистрационного сбора за проживание. А в феврале 1997-го местные власти приняли Иммиграционный кодекс (единственный в стране региональный документ, регулирующий миграционные процессы). Впоследствии эти акты отменили как противоречившие федеральному законодательству. Тем не менее создание миграционных фильтров — одно из приоритетных направлений краевой национальной политики. В 2002 году местная Дума приняла закон «О мерах по пресечению незаконной миграции в Ставропольском крае». Кстати, отметим, что в 2001 году миграционный прирост в крае был в 16 раз меньше, чем в 1997-м16.
Самобытной диаспорой Ставрополья являются туркмены (трухмены), обосновавшиеся на Северном Кавказе вместе с другими тюркскими кочевниками в XVII веке. Сегодня они крупнейшая в России туркменская диаспора. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 года, их численность составила 11,1 тыс. чел. (В начале XXI века — 13 тыс. чел.) В 1920 году в составе Северо-Кавказского края был образован Туркменский район, в 1956-м его упразднили, но в 1970-м восстановили (в новых границах) с центром в с. Летняя Ставка. В этом районе туркмены — вторая после русских этническая группа (около 15% населения). Кроме того, представители диаспоры проживают в Ипатовском, Нефтекумском, Благодарненском районах. Конфликтогенным фактором в отношениях между туркменами и русскими можно назвать конфессиональные отношения. По мнению экспертов, обострению ситуации в Туркменском и других районах способствовала и агитация салафитов из Дагестана в 1998—1999 годах. В январе 1999 году в селе Кендже-Кулак произошли столкновения между русскими и туркменами, вылившиеся 19 января в массовую драку. Периодические конфликты между этими двумя группами возникали в 2000—2002 годах.
В степной восточной части края (Левокумский и Нефтекумский районы) компактно проживают ногайцы. До 1917 года под их кочевье была отдана примерно треть губернии. В 1957 году этнический ареал ногайцев оказался разделенным между Дагестаном, Ставропольем и Чечней. Ныне на Ставрополье проживает 20,6% общей численности ногайцев Юга России. По сравнению с другими субъектами РФ в крае экономическое положение представителей этого народа лучше, однако острее стоит вопрос об их вовлечении во властные и управленческие структуры. Проблема восстановления этнического единства ногайцев, а также их социальная маргинализация — главные конфликтогенные факторы в отношениях с русскими и другими этническими группами. В 2000—2002 годах отмечались межэтнические столкновения между русскими и ногайцами в Нефтекумском, Степновском районах.
Что касается турок-месхетинцев, то они появились в крае в конце 1970-х годов. Тогда руководители ряда местных хозяйств пригласили их как овощеводов. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 года, на Ставрополье проживало 1 623 представителя данного этноса. После упомянутых нами выше событий в Узбекистане (1989 г.) в край прибыла более многочисленная группа. В следующую «волну» попали мигранты из Чечни. По экспертным оценкам, в начале XXI века в крае насчитывалось 3,5—3, 8 тыс. турок-месхетинцев. До самого последнего времени они компактно проживали в Курском, Кировском районах (почти 3/4 их представителей на данной территории), а также в Благодарненском, Буденновском и Новоалександровском районах. Занятые ими конкурентные социальные ниши (торговля, «серые» экономические сферы) стали источником конфликтов с русским населением края. В 1994—1995 годах в станице Советской Курского района против представителей этноса были совершены хулиганские действия. (В 1995—1996 гг. в отношении их инициаторов и отдельных участников были возбуждены уголовные дела.)
Вместе с тем, наряду с конфликтами между русским и иноэтничным населением, обозначились противостояния и между представителями разных этнических групп. Восточные районы Ставрополья — территория активной миграции даргинцев, которые занимали (и продолжают занимать) конкурентные социально-экономические ниши, что приводит к столкновениям. В 1999 году одно из них произошло между даргинцами и ногайцами в с. Иргаклы Степнов-
16 См.: Аствацатурова М.А. Пресса Ставропольского края: межэтнические отношения и этнокультурные образы как объекты профессионального интереса. Ростов н/Д., Пятигорск, 2003. С. 16.
ского района. Тогда для разведения сторон даже потребовалось вмешательство правоохранительных органов. В 2001—2002 годах прошли конфликты между даргинцами и туркменами в Нефтекумском и Степновском районах. Периодически аналогичные ситуации возникали в местах совместного проживания турок-месхетинцев и ногайцев, даргинцев и турок-мес-хетинцев.
Сложившееся положение способствовало росту русских этнонационалистических настроений и массовой ксенофобии. На выборах в Государственную Думу РФ первого созыва ЛДПР получила на Ставрополье 38,85% голосов (второй показатель для этой партии по России в целом). В 1995 году на территории края 5%-й барьер преодолел Конгресс русских общин (КРО), получивший 8,5% голосов избирателей, но все же оказавшийся за бортом российского парламента. К одной из самых сильных региональных структур в РФ относится Ставропольское отделение организации «Российское национальное единство» (РНЕ). Однако (в отличие от Кубани) этнонационализм не стал идеологией краевой элиты, даже при наличии «проблемной» общины турок-месхетинцев и вовлеченности в чеченский кризис. Ставропольский «национализм» ограничен требованиями жесткого миграционного контроля.
* * *
И все же, несмотря на декларации о «русских регионах» Северного Кавказа как об оазисах мира и стабильности в неспокойном регионе, реальность далека от этого привлекательного образа. Вместе с тем наличие многочисленных болевых точек, конфликтных ситуаций между «коренным» населением и мигрантами, а также между разными этническими группами — не повод для того, чтобы впадать в алармизм. Этнополитическая ситуация в «русских регионах» обозначила ряд актуальных задач отнюдь не краевого и областного, а федерального уровня. Среди них к приоритетным относятся следующие:
— формирование единой политической нации — «российский народ» как начала, интегрирующего российские этносы (коренные и пришлые);
— оптимизация регулирования миграционных процессов, превращение миграции в действенный социально-экономический инструмент, а не в угрозу безопасности;
— избавление от этнических и миграционных мифов, сдерживающих налаживание нормальных межэтнических отношений;
— преодоление властного партикуляризма и действительное вовлечение регионов Юга России в единое правовое пространство.
Стабильность и безопасность «русских регионов», а значит всего Кавказа и всей РФ, во многом зависит от региональных лидеров. И общенациональные интересы необходимо поставить выше сиюминутной местечковой выгоды.
