CC BY
65
A.B. Псятин, e-mail:psyanchin@mail.ru УДК 912(09):39(09)
ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ИСЛЕДОВАНИЯ БАШКИР В ИМПЕРАТОРСКОМ РУССКОМ ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ (1845-1917 гг. A1
ЗНАКОМЬТЕСЬ: член редколлегии журнала Псянчин Айбулат Валиевич (р. 12.02.1967, Уфа, РБ, РФ), этнолог, географ, историк. Д-р географических наук (2005), профессор (2011). Засл. деят. науки РБ (2011). В 1991 г. окончил географо-экономический ф-т БГУ, в 1995 и 2002 гг. стажировался в Институте этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН (Москва). В 1998 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме «История географического изучения и картографирования территории Башкирии (до начала XX века)» в ИИЕТ РАН (Москва), в 2004 г. — докторскую по теме «История этнической картографии в России (до начала 30-х гг. XX века)» в ИИЕТ РАН (Москва). В 2006—2011 гг. зам. председателя УНЦ РАН, с 2012 г. зам. директора ИИЯЛ УНЦ РАН, с 2011 г. зав. отделом этнологии ИИЯЛ УНЦ РАН, член специализированного совета по защите докторских диссертаций (ИИЕТ РАН, Москва), этнографической комиссии РГО, президиума УНЦ РАН. Под его руководством 5 чел. защитили кандидатские диссертации. Автор более 120 научных работ, в т.ч. 5 монографий.
Главные направления научных исследований: история этнографии, историческая и этническая география, история науки и научных организаций.
Соч.: Башкортостан на старых картах: история географического изучения и картографирования. Уфа, 2001; Очерки истории этнической картографии в России XVIII—XIX вв. М., 2004; Из истории отечественной этнической картографии (по материалам ИРГО и КИПС). Уфа, 2008; Комиссия по изучению племенного состава населения: от этнокартографии к переписи населения. Уфа, 2010; Документы и материалы по истории башкирского народа (с древнейших времен до середины XVI в.). Уфа, 2012 (соавт.).
Introducing a member of the journal's editorial board Aibulat V. Psyanchin (b. February 12, 1967, Ufa, the Republic of Bashkortostan, the Russian Federation), ethnologist, geographer, historian, Dr.Sc. (Geography) (2005), Professor (2011), Honoured Science Worker of the Republic of Bashkortostan (2011); in 1991 graduated from the Department of Geography and Economics of the Bashkir State University, in 1995 and 2002 was on probation at the RAS N. Miklukho-Maklai Institute of Ethnology and Anthropology in Moscow; in 1998 defended his thesis for a candidate's degree on The History of Geographical Studying and Mapping the Territory of Bashkiria (prior to the Early 20h Century) and in 2004 his doctoral dissertation on The History of Ethnic Mapping in Russia (prior to the Early 1930s) at the RAS Institute of History of Natural Science and Technology in Moscow; from 2006 to 2011 deputy chairman of the RAS Ufa Science Centre, since 2012 deputy director and since 2011 head of the Department of Ethnology, the Institute of History, Language and Literature, the RAS Ufa Science Centre; a member of the thesis board at the RAS Institute of History of Natural Science and Technology in Moscow, a member of the Ethnographical Commission of the Russian Geographical Society, Presidium member of the RAS Ufa Science Centre, supervised 5 theses for a candidate's degree; the author of more than 120 scholarly works, including 5 monographs.
The main research area: the history of ethnography, historical and ethnic geography, the history of science and scientific establishments.
Scholarly works: Bashkortostan on Old Maps: A History of Geographical Studies and Mapping. Ufa, 2001 (In Russ.); An Outline of the History of Ethnic Cartography in Russia in the 18th and 19th Centuries. Moscow, 2004 (In
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ и в рамках научно-исследовательского проекта 14-01-00442 а «От описания племени к познанию этноса: этнография в Императорском Русском географическом обществе (1845-1917 гг.)».
Russ.); From the History of National Ethnic Cartography (after Materials of the Imperial Russian Geographical Society and the Commission for the Study of the Tribal Composition of Russia's Poppulation). Ufa, 2008 (In Russ.); Commission for the Study of the Tribal Composition of the Population: From Ethnic Cartography to Population Census. Ufa, 2010 (In Russ.); Documents and Materials on the History of the Bashkir People (from Ancient Times to the Middle of the 16th Century). Ufa, 2012 (co-author, in Russ.).
Аннотация
История этнографического изучения башкирского этноса представляет большой научный интерес. Сформировавшись на Южном Урале, башкиры прошли сложную этническую историю.
Анализ изученных и накопленных материалов позволил заключить, что со второй половины XIX в., а именно с учреждения Императорского Русского географического общества (1845 г.) и других центральных и региональных научных обществ начинается новый этап в истории этнографического изучения башкирского этноса.
Интерес к истории и культуре башкир усиливается также с образованием в 1867 г. Оренбургского отдела ИРГО, где вопросы этнографии становятся одними из приоритетных в деятельности отдела.
Ключевые слова: географическое общество, этнография, история изучения, этнические карты, журнал, статья
Aibulat V. Psyanchin
ETHNOGRAPHIC RESEARCH ON THE BASHKIRS BY THE IMPERIAL RUSSIAN GEOGRAPHICAL SOCIETY (1845-1917)
Abstarct
The history of the ethnographic study of the Bashkir ethnos is of great scientific interest. Having been formed in the Southern Urals, the Bashkirs have a complex ethnic history.
The analysis studied and accumulated materials made it possible to conclude that from the second half of the nineteenth century, namely with the establishment of the Imperial Russian Geographical Society (1845) and other Central and regional scientific societies there begins a new stage in the history of the ethnographic study of the Bashkir people.
Interest in the history and culture of the Bashkirs also increased with the formation of the Orenburg Department of the Imperial Russian Geographical Society in 1867, where questions of Ethnography became one of the priorities of the Department.
Key words: geographical society, Ethnography, history of study, ethnic map, magazine, article
История этнографического исследования башкир, как и многих народов России, до настоящего времени остается недостаточно изученным и освещенным в научной литературе.
В этом плане значительный интерес представляет деятельность научных обществ (как центральных, так и региональных) в организации этнографического изучения народов России, в т.ч. и башкир.
С основанием в августе 1845 г. Императорского Русского географического общества (ИРГО) наступил совершенно новый этап в развитии многих научных направлений, в т.ч. и этнографии. Согласно Временному Уставу 1845 г., в составе общества были образованы четыре отделения: общей географии,
географии России, статистики России и этнографии России (курсив автора. — А.П).
Известный отечественный этнограф С.А.Токарев считал, что «этот год (1845 г., т.е. год основания РГО. — А.П.) можно рассматривать условно как начало нового этапа развития русской этнографической науки (курсив автора. — А.П.)» [1, с. 214]. Действительно, раньше единственным учреждением, занимавшимся этнографическим исследованием, была Академия наук, которая проделала громадную работу в этой области в XVIII в. (например, известные академические экспедиции, которые дали обширный этнографический материал по народам России), но в первые десятилетия заметно ослабила свою деятельность.
К середине XIX в. в России имелся большой опыт географических и других исследований, были снаряжены целый ряд экспедиций и фактически идея создания общества для всестороннего изучения природы страны, ее хозяйства и населения «носилась в воздухе».
В инициативной записке о задачах в области этнографии РГО отмечалось: «...познание разных племен, обитающих в нынешних пределах государства, со стороны физической, нравственной, общественной и языковедения, как в нынешнем, так и в прежнем состоянии народов, должна на первый раз преимущественно обратить на себя внимание общества по следующим причинам: I) По быстроте, с которой изглаживаются отличительные черты народности; это порождает опасение, что важные для отечественной истории сведения и события, кои теперь могли бы еще быть сохранены, через немногие десятилетия погибнут невозвратно. 2) По великой важности законов сего рода для антрополога и историка, важности всеми признанной и подавшей повод к учреждению особых этнографических обществ в Германии, Франции и Англии. Наконец, 3) потому, что в России, представляющей богатейшее поле для исследований сего рода, ими чрезвычайно мало занимались. Между тем, как сведения об этом государстве в географическом, физическом, статистическом и других отношениях со времени императрицы Екатерины II чрезвычайно много продвинулось вперед, напротив, к изысканиям Палласа, Лепехина и Георги относительно туземных племен прибыло весьма немного. Разрабатыванием этого поля Общество, несомненно бы, заслужило признательность всех любителей просвещения, а равно могло бы принести пользу самому правительству, коему нередко подробные этнографические сведения бывают необходимы» [2, с. 33-35].
В марте 1846 г. на одном из первых заседаний отделения этнографии с докладом, в котором были сформулированы принципы этнографии как науки и изложены задачи в этой области в России, выступил один из учредителей общества академик К.М. Бэр. Позже, в соответствии с постоянным Уста-
вом 1849 г., структура РГО была несколько видоизменена и приобрела следующей вид: отделение географии физической, географии математической, статистики и этнографии.
О наступлении нового этапа в развитии этнографии свидетельствует, например, тот факт, что уже в апреле 1846 г. Совет общества утвердил представленный П.И. Кеппе-ным план издания 4-хлистовой этнической карты Европейской России и выделил на это средства. В 1847 г. была составлена и разослана в разные регионы программа («циркуляр») — наставление для собирания этнографического материала, а в 1848 г. она была значительно расширена. В результате данной работы в РГО начали поступать десятки и сотни описаний быта, обычаев, материальной и духовной культуры отдельных районов, волостей, деревень [1, с. 216].
Таким образом, этнография в деятельности Русского географического общества с самого начала заняла одно из главных мест. С 1853 г. оно начало издавать «Этнографические сборники» (где печатались лучшие из присланных описаний отдельных местностей или статьи о народах, этнических групп и т.д.), с 1867 г. — «Записки Императорского Русского географического общества по отделению этнографии».
Разнообразные этнографические материалы печатались также в других периодических изданиях общества: «Записки ИРГО» (1846—1859 и 1861—1864; с 1867 г. стали издаваться по отделениям), «Вестник ИРГО» (1851—1860), «Известия ИРГО» (с 1865 г.).
Исследования по этнографии башкир занимают достойное место среди трудов по народам России, подготовленных в РГО. Первой публикацией о башкирах следует считать отчет П.И. Небольсина о его путешествии в Оренбургский и Астраханский края [3].
Он отмечает, что «...я полтора года ездил, не зная ни в чем нужды, имел рисовальщика, чертежников, писцов, а у Башкирцев, Киргизов, Туркмен и Калмыков — переводчиков» [3, с. 1—2]. Дает характеристику башкир: «Башкирцы разделяются на оседлых и на кочевых. Кочевые только на зиму укрываются в домах, выстроенных на подобие русских изб, в линию и по плану.
Оседлые Башкирцы — народ несколько диковатый, неповоротливый, впрочем, от столкновения с Русскими перенявший землепашество, которое у этих Башкирцев весьма в удовлетворительном состоянии.
Полукочевые же Башкирцы, подразделяющиеся на горцев, лесовиков и на степняков — народ удалой, храбрый, смелый, по естественному своему положению и по изобилию стад, имеющий понятную антипатию к мирным сельским занятиям. Но там, где земледелие вследствие климатических условий возможно, оно и у кочевых Башкирцев развито в хороших размерах, и я любовался на тучные их нивы в IV кантоне» [3, с. 17—18 ].
П.И. Небольсин зафиксировал у башкир обряды, связанные с сохранившимися элементами их доисламских религиозных верований. Вот как он описывает обряд жертвоприношения: «Башкирцы I кантона (Осинского уезда), считающие себя переселенцами из древнего Булгара, рассказывают, что они приняли мухаммеданство около времен царя Ивана IV от Татарь, которыми повсюду были окружены; впоследствии услышав о покорении Казани, они поспешили принять русское подданство. Из обычаев дальней старины у них осталось еще поныне в употреблении жертвоприношение черным духам «Кара Нерсэ», совершающееся в случае тяжкой болезни главы семейства, члены которого, тихонько от неродни, отправляются в лес и там, с обрядами, хранящимися в глубокой тайне, умилостивляют черных духов кровавою жертвою, и исключительно одними только черными баранами, отнюдь не другим каким животным. Имени Аллаха при этом не произносится, ни одного из многочисленных эпитетов его не упоминается; и когда, по окончании жертвоприношения, люди возвращаются домой, то им, ни под каким предлогом, не дозволяется обернуться назад. Иначе они в то же мгновение падут, пораженные гневом суровых черных духов» [3, с. 18—19].
В «Известиях ИРГО» в 1877 г. было опубликовано письмо антрополога К. Уйфальви В.Н. Майнову [4], где он утверждает, что по антропологическим данным башкиры являются финно-уграми: «Я прихожу все более и более к тому заключению, что Мещеряки,
Тептери и Башкиры занимают именно срединное место между Вогуло-Остяками с одной стороны и Мадьярами с другой. Все это угорско-финские народы и принадлежат к урало-алтайскому племени. У Башкир, как и Мадьяр угорский элемент подвергся весьма сильному тюрко-татарскому влиянию» [4, с. 120].
Следует отметить, что помимо публиковавшихся собственно этнографических сообщений и статей сведения о хозяйстве, жилище, пище, традиционных занятиях башкир содержатся в других исследованиях, проводившихся Императорским Русским географическим обществом.
Например, в «Записках ИРГО» в 1852 г. была опубликована работа A.A. Рехенберга, посвященная описанию лесов Южного Урала [5]. Само исследование было подготовлено в 1838 г. Автор сообщает интересные сведения о жилище, хозяйственных постройках башкир, указывает количество жителей в деревнях, отмечает к какому кантону и к какой волости относится данный населенный пункт, места кочевок и т.д.
В различных изданиях Русского географического общества публиковались материалы по фольклору, например, в одном из выпусков «Вестника ИРГО» была опубликована статья Л. Суходольского «Легенда о Туляке» [6].
В 1909 г. А.Г. Бессонов представил в ИРГО свое собрание башкирских народных сказок (88 текстов на башкирском языке и в переводе на русский), которое было издано в Уфе в 1941 г.
Важнейшим событием в этнографическом изучении башкир стали исследования С.И. Руденко, изданные по отделению этнографии в 1916 и 1925 гг. Эти труды, ставшие примером классического описания этноса — его антропологии, этнической истории, материальной и духовной культуры и т.д., широко известны специалистам и используются уже несколькими поколениями исследователей в историко-этнографических целях [7; 8].
С 1891 г. отделение этнографии Императорского Русского географического общества начало издавать журнал «Живая старина». Наибольшее внимание уделялось этно-
графии и фольклору народов, населявших Российскую империю, однако время от времени появлялись заметки и о зарубежных народах. Подробно рассматривались быт и материальная культура народов (главным образом, в описаниях жилищ, одежды и утвари). Также на страницах журнала публиковались отчеты об этнографических экспедициях, программы сбора сведений.
В 1896 г. в журнале «Живая старина» была издана статья H.A. Аристова «Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности» [9]. Автор использовал разные материалы и источники, он приводит «список башкирских волостей или родов» П.И. Рычкова и характеризует башкирские родоплеменные образования. H.A. Аристов приходит к заключению, что «в составе Башкиров играли преобладающую роль роды малой орды и племя кипчак, но попадали к ним и столь далекие племена как кыргызское» [9, с. 406].
В «Живой старине» в 1899 г. была опубликована статья А. Калачева «Очерк современного положения башкир Уфимской губернии» [10], которая была подготовлена на основе выступления автора на заседании этнографического отдела Императорского Русского географического общества 4 декабря 1898 г.
А. Калачев пишет, что «летом этого (1898) года я провел около 2 месяцев в Уфимской губернии, желая ознакомиться с Башкирами, которые интересовали меня как народность, переживающая переходную стадию от одного быта к другому, от кочево-скотовод-ческого к земледельческому» [10, с. 313]. Далее А. Калачев приводит сведения о расселении и численности башкир: «Башкиры вотчинники в числе 600000—700000 занимают губернии Уфимскую и Оренбургскую, часть Самарской, Пермской и Вятской. Центр Башкирии находится в Уфимской губернии, которая по своим природным условиям в старину была наиболее богата, разнообразна и пригодна для кочевого быта» [10, с. 313]. Далее автор характеризует физико-географические условия местности и анализирует современное состояние башкирской общины. А. Калачев замечает, что «...перейдя к знакомству с их домашней жиз-
нью, прежде всего, легко убедиться, что все их характеристические черты стираются замечательно быстро, старые обычаи, привычки, весь склад домашней жизни — все это сменяется новым, бесцветным» [10, с. 325].
А. Калачев приходит к выводу, что «они (башкиры. — А.П.) способны к самому упорному труду, к образованию, высшей культуре. Их бедствия тяжелым камнем лежат на тех, кто, отняв у них землю, не облегчил им неизбежного перехода к высшей ступени — земледелию, кто считал их дикарями, когда они нуждались в законе, кто видел в них опытных земледельцев, когда они еще были отчасти номадами-скотоводами» [10, с. 329].
В журнале также публиковались работы, посвященные башкирскому фольклору [11].
Башкиры на этнических картах Императорского Русского географического общества
Еще в самом начале своей деятельности, в апреле 1846 г. Совет общества утвердил представленный П.И. Кеппеным план издания 4-хлистовой этнической карты Европейской России и выделил на это средства.
Сам П.И. Кеппен, возглавляя отделение статистики, завел большую переписку с губернаторами, исправниками, священниками и корреспондентами РГО на местах. Он просил их дополнить, исправить имеющиеся сведения, особенно данные о численности разных народов (инородцев). Таким образом, П.И. Кеппен собрал обширный материал практически о каждом народе и об этническом составе каждой губернии. На основе этих материалов П.И. Кеппен, согласно плану издания карты, начал работу над составлением «Этнографической карты Европейской России».
И в декабре 1851 г. Кеппен представил в Совет общества отпечатанную карту, а в начале 1852 г. объяснительную записку к ней, содержащую статистические данные о народах, населяющих Россию. П.И. Кеппен использовал также планы и карты Министерства государственных имуществ об иностранных поселениях в Российской империи.
«Этнографическая карта Европейской России» П.И. Кеппена явилась значитель-
ным событием в истории отечественной картографии. Она стала первой этнической картой, опубликованной массовым тиражом. Масштаб карты 1 : 3150000 (в 1 д. — 75 в.), на 4-х листах. На карте выделены ареалы народов, каждый из них оконтурен и закрашен акварельными красками разного цвета. При этом надо отметить, что каждый контур закрашен цветом преобладающего народа, использован т.н. способ качественного фона. Всего выделено 38 народностей Европейской России, районы преобладания русских, украинцев и белорусов оставлены незакрашенными. Качественным фоном были показаны: 1) армяне; 2) башкиры; 3) бессермя-не; 4) булгары; 5) вогулы; 6) водь (чудь); 7) во-лохи (молдаване); 8) вотяки; 9) греки; 10) евреи; 11) зыряне; 12) калмыки; 13) караимы; 14) карелы; 15) квены; 16) киргизы; 17) латыши; 18) ливы; 19) литовцы; 20) лопари; 21) мещеряки; 22) мордва (мокша, эрзя и каратаи); 23) немцы; 24) остяки; 25) пермяки; 26) поляки; 27) самоеды; 28) сербы; 29) татары; 30) финны СПетер. губернии (ижора, эвримейсет и савакот); 31) финны ЮЗ Финляндии; 32) финны и шведы вместе; 33) цыгане; 34) черемисы; 35) чуваши; 36) чудь в губерниях Олонецкой и Новгородской; 37) шведы; 38) эсты2.
Таким образом, на территории башкирского края были выделены башкиры, татары, мещеряки, мордва, черемисы (марийцы), немцы, чуваши.
Следующим важным этапом в развитии этнической картографии в Русском географическом обществе и в целом в стране явились работы А.Ф. Риттиха. В 1875 г. также по инициативе общества была издана «Этнографическая карта Европейской России» А.Ф. Риттиха, отличавшаяся от карты П.И. Кеппена более крупным масштабом (60 верст в дюйме — 1 : 2 520 000). При составлении карты автор взял за основу материалы последней (10-й) ревизии 1858 г., списки населенных мест Российской империи, собранные Министерством внутренних дел в начале 1860-х гг., статистические материалы по
состоянию на 1867 г. Хотя на карте А.Ф. Риттиха, как и на карте П.И. Кеппена, показан преобладающий на данной территории этнос, она отличается тем, что является более детальной и на ней выделены в цвете инонациональные вкрапления. В отличие от карты П.И. Кеппена, на карте А.Ф. Риттиха отражены Кавказ и западные губернии Российской империи, а также показано расселение русских, украинцев и белорусов.
Всего на карте показано 46 народов, каждый из которых обозначен своим цветом. Впервые в истории отечественной этнической картографии народы в легенде сгруппированы по лингвистическому принципу и родственные в языковом отношении этносы отмечены в единой цветовой гамме.
Итак, способом качественного фона показаны группы: славянская: 1) великоруссы, 2) белоруссы, 3) малоруссы (украинцы. — А.П.), 4) болгары, 5) поляки; литовская: 6) литовцы, 7) латыши; греко-романская: 8) греки, 9) румыны; германская: 10) немцы, 11) шведы; иранская: 12) таты, 13) курды, 14) осетины, 15) армяне; иберская: 16) грузины; кавказско-каспийская: 17) аварцы, 18) чеченцы, 19) лаки, 20) даргинцы, 21) табасаранцы, 22) кюринцы, 23) мухадары (ра-тульцы), 24) прочие мелкие и лезгины; кавказско-черноморская: 25) адыге, 26) кабардинцы, 27) абхазцы; финско-балтийская: 28) карелы, 29) финно-карелы, 30) чудь (эсты, ливы), 31) лопари; финско-приволжская: 32) мордва, 33) черемисы, 34) вотяки; северная-финская: 35) пермяки, 36) зыряне, 37) вогулы, 38) самоеды; тюркская: 39) татары, 40) башкиры, 41) чуваши, 42) ногайцы, 43) киргизы, 44) кумыки; монгольская: 45) калмыки; семитическая: 46) евреи.
Башкиры были отнесены к тюркской группе, что, несомненно, было важным моментом в этнографическом изучении данного этноса.
Следует отметить, что «Этнографическая карта Европейской России» 1875 г. А.Ф. Риттиха вплоть до начала XX столетия
2 На карте достоверно показано расселение народов Поволжья и Приуралья: мордва, чуваши, черемисы, татары, башкиры; Балтийского региона: эсты, ливы, литовцы, латыши. Но народы на окраинных территориях отражены приблизительно. Так, на Кавказе показаны лишь ногайцы и трухмены и т.д.
служила основным пособием для изучения расселения народов России.
30 апреля 1876 г. на заседании отделения этнографии В.М. Юзефович представил рукописную этническую карту Уфимской губернии [12, с. 155]. О карте Юзефовича сообщает и Д.К. Зеленин [13, с. 34]. К сожалению, эту карту пока не удалось обнаружить.
0 ней можно судить лишь по «Журналу заседаний Отделения этнографии», где в разделе «Список книгам, картам и рукописям, принесенным в дар ИРГО за май 1876 года» в отдельном пункте, посвященном переданным в общество картам, сообщается «...От д. чл. В.М. Юзефовича, составленная им этнографическая карта Уфимской губернии, на 9 листах», и по указателю Д.К. Зеленина, где приводится масштаб карты — 10 верст в
1 дюйме [12, с. 168; 13, с. 34].
К изданному в 1925 г. Русским географическим обществом второму тому монографии С.И. Руденко «Башкиры» были приложены интересные карты, показывающие распространение тех или иных бытовых элементов материальной культуры башкир [14]. Так, на одной из них были выделены границы распространения юрт, в т.ч. монгольского типа, границы кочевий, соколиной охоты, пчеловодства и др., а также показано расселение башкир. На другой карте С.И. Руденко показал распространение отдельных элементов материальной культуры башкир, в частности, одежды. Так, выделены границы распространения сарык, яга, лаптей, также юрт, в т.ч. монгольского типа, границы кочевий, соколиной охоты, пчеловодства и др. Качественным фоном показано расселение башкир. Эти карты не потеряли своего значения и сегодня, они остаются достоверным источником для исследователей, занимающихся материальной культурой башкир.
Этнографические исследования башкир в Оренбургском отделе ИРГО
Активной деятельности Императорского Русского географического общества в области этнографии способствовали также организация и открытие его региональных отделов.
В 1867 г. по инициативе губернатора Н.А. Крыжановского в Оренбурге был открыт региональный отдел Императорского Русского географического общества (четвертый по счету). Были образованы 4 специальные группы по направлениям: а) география математическая и физическая; б) этнография; в) естественной истории и г) статистики. С 1868 г. стали издаваться сборники научных трудов Оренбургского отдела — «Записки» (было 4 выпуска), а затем «Известия» (всего было 29 выпусков).
На страницах этих изданий были опубликованы ряд статей по этнографии башкир. Так, в 1895 г. в «Известиях Оренбургского Отдела ИРГО» вышла статья М. Баи-шева «Деревня Зианчурина Орского уезда Оренбургской губернии» [15].
Автор сообщает, что «деревня эта основана во второй половине прошлого столетия. Местность, занимаемая деревней, и вся сак-марская долина издавна были обитаемы кочующими башкирами, которые подобно киргизам строили для жилья войлочные кибитки.
.С возникновением русских поселений на реке Урал башкиры тоже сплотились и основали деревню Зиянчурино, дав ей название «Субханкулово» по имени старика Субханкула, поселившегося тут одним из первых» [15, с. 18—19].
М. Баишев отмечает отношение башкир к земледелию: «С некоторого времени жители стали обращать серьезное внимание на земледелие. Около десяти дворов в деревне пашут землю на собственных волах. Сеют пшеницу, просо, овес, ячмень, полбу и рожь. Впрочем, редкий сеет хлеба столько, чтобы он мог излишек его сбыть, большинство же сеет только для собственного потребления» [15, с. 23].
Автором приведены ценные сведения по быту и культуре башкир, описаны основные направления деятельности башкирского населения, одежда, свадебные и родильные обряды и т.д.
И сегодня работа М. Баишева остается ценным историко-этнографическим источником по материальной и духовной культуре башкир конца XIX в.
В изданиях Оренбургского отдела РГО был опубликован целый ряд статей, посвя-
щенных фольклору башкир: Н. Покровского «Сборник башкирских и татарских песен», Р.Г. Игнатьева «Сказания, сказки и песни, сохранившиеся в рукописях татарской письменности и в устных пересказах у инородцев-магометан Оренбургского края», М. Куватова «Башкирские пословицы» и др. [16; 17; 18]
Таким образом, со второй половины XIX в., а именно с учреждения Императорского Русского географического общества (1845 г.) и других центральных и региональных научных обществ начинается новый этап в истории этнографического изучения башкирского этноса. Интерес к истории и культуре башкир усиливается также с образованием в 1867 г. Оренбургского отдела ИРГО, где вопросы этнографии становятся одними из приоритетных в деятельности отдела. В дело этнографического изучения народов Оренбургского края, в т.ч. и башкир, подключаются и местные исследователи.
Одной из важных задач остается более детальное исследование и анализ архивных фондовых материалов, в т.ч. и картографических.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. Токарев С.А. История русской этнографии (дооктябрьский период). — М.: Наука, 1966.
2. Берг Л.С. Всесоюзное Географическое Общество за 100 лет. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946.
3. Небольсин П.И. Отчет о путешествии в Оренбургский и Астраханский край // Вестник Императорского Русского географического общества. — 1852. — Ч. 1, кн. 1—2. — С. 1—34.
4. Уйфальви К. Башкиры, мещеряки и тептяри. Письмо к действ. члену В.Н. Майнову // Известия ИРГО. — 1877. — Т. 13, вып. 2. — С. 118—120.
5. Рехенберг А.А. Статистическое описание лесного пространства между реками Уралом и Восточным Иком // Записки ИРГО. — 1852. — Кн. 6. -С. 383—501.
6. Суходольский Л. Легенда о Туляке // Вестник ИРГО. — 1858. — №12, ч. 24. — С. 65—70.
7. Руденко С.И. Башкиры. Ч. 1. Физический тип башкир // Записки ИРГО по отделению этнографии. — СПб., 1916. — Т. 43, вып. 1.
8. Руденко С.И. Башкиры. Ч. 2. Быт башкир // Записки РГО по отделению этнографии. — Л., 1925. — Т. 43, вып. 2.
9. Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. — 1896. — № 3. — С. 277—456.
10. Калачев А. Очерк современного экономического положения Башкир Уфимской губернии (Сообщено Этногр. Отд. Имп. Общ. в заседании 4 декабря 1898 г.) // Живая старина. — 1899. — Вып. 3. — С. 313— 329.
11. Рыбаков С. О народный песнях татар, башкир и тептярей // Живая старина. — 1894. — № 3—4. -С. 325—364.
12. Журнал заседания Отделения этнографии // Известия ИРГО. — СПб., 1876. — Т. 12, вып. 5.
13. Зеленин Д.К. Библиографический указатель русской этнографической литературы о внешнем быте народов России. 1700—1910 гг. // Записки РГО по отд. этнографии. — СПб., 1913. — Т. XL, вып. 1.
14. Карта распространения бытовых элементов у башкир / сост. С.И. Руденко. — 1 : 2 520 000. — Л., 1925.
15. Баишев М. Деревня Зианчурина Орского уезда Оренбургской губернии // Известия Оренб. Отд. ИРГО. — 1895. — № 7. — С. 18—29.
16. Покровский Н. Сборник башкирских и татарских песен // Записки Оренб. Отд. ИРГО. 1870. — 1870. — Вып. 1. — С. 151—229.
17. Игнатьев Р.Г. Сказания, сказки и песни, сохранившиеся в рукописях татарской письменности и в устных пересказах у инородцев-магометан Оренбургского края // Записки Оренб. Отд. ИРГО. — 1875. — Вып. 3. — С. 183—236.
18. Куватов М. Башкирские пословицы // Известия Оренб. Отд. ИРГО. — 1895. — Вып. 6. — С. 31—48.
REFERENCES
1. Tokarev S.A. Istoriia russkoi etnografii (dooktiabr'skii period) [The History of Russian Ethnography (pre-October Period)]. Moscow, Nauka Publ., 1966 (In Russ.).
2. Berg L.S. Vsesoiuznoe Geograficheskoe Obshchestvo za 100 let [The All-Union Geographical Society during One Hundred Years]. Moscow; Leningrad, the Academy of Sciences of the USSR Publ., 1946 (In Russ.).
3. Nebolsin P.I. Otchet o puteshestvii v Orenburgskii i Astrakhanskii krai [A Report on a Trip to Orenburg and Astrakhan Regions]. In: Vestnik Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva. Ch. 1, kn. 1—2 [Herald of the Imperial Russian Geographical Society. Part 1, Vol. 1—2]. 1852, pp. 1—34 (In Russ.).
4. Uifalvi K. Bashkiry, meshcheriaki i teptiari. Pis'mo k deistv. chlenu V.N. Mainovu [Bashkirs, Mishar Tatars and Tiptyars. A Letter to Full Member V. Mainov]. In: Izvestiia IRGO. T. 13, vyp. 2 [Bulletin of the Imperial Russian Geographical Society. Vol. 13, Issue 2]. 1877, pp. 118-120 (In Russ.).
5. Rekhenberg A.A. Statisticheskoe opisanie lesnogo prostranstva mezhdu rekami Uralom i Vostochnym Ikom [Statistical Description of a Forest Territory between the Ural and the Eastern Ik]. In: Zapiski IRGO. Kn. 6 [Proceedings of the Imperial Russian Geographical Society. Vol. 6]. 1852, pp. 383-501 (In Russ.).
6. Sukhodolskii L. Legenda o Tuliake [A Legend about Tuliak]. In: Vestnik IRGO. № 12, ch. 24 [Bulletin of the Imperial Russian Geographical Society. No. 12, Part 24]. 1858, pp. 65-70 (In Russ.).
7. Rudenko S.I. Bashkiry. Ch. 1. Pizicheskii tip bashkir [The Bashkirs. Part 1. The Physical Type of the Bashkirs]. In: Zapiski IRGO po otdeleniiu etnografii. T. 43, vyp. 1 [Proceedings of the Imperial Russian Geographical Society, the Department of Ethnography. Vol. 43, Issue 1]. Saint Petersburg, 1916 (In Russ.).
8. Rudenko S.I. Bashkiry. Ch. 2. Byt bashkir [The Bashkirs. Part 2. The Bashkirs' Way of Life]. In: Zapiski RGOpo otdeleniiu etnografii. T. 43, vyp. 2 [Proceedings of the Imperial Russian Geographical Society, the Department of Ethnography. Vol. 43, Issue 2]. Leningrad, 1925 (In Russ.).
9. Aristov N.A. Zametki ob etnicheskom sostave tiurkskikh plemen i narodnostei i svedeniia ob ikh chislennosti [Notes on the Ethnic Composition of Turkic Tribes and Ethnic Groups and Data on the Population Size]. Zhivaia starina — Living Antiquity, 1896, no. 3, pp. 277-456 (In Russ.).
10. Kalachev A. Ocherk sovremennogo ekonomicheskogo polozheniia Bashkir Ufimskoi gubernii (Soobshcheno Etnogr. Otd. Imp. Obshch. v zasedanii 4 dekabria 1898 g.) [An Outline of the Current Economical State of the Bashkirs from the Ufa Province (a Report by the Ethnographical Department of the Imperial Society at the Meeting on December 4, 1898)]. Zhivaia starina — Living Antiquity, 1899, Issue 3, pp. 313329 (In Russ.).
11. Rybakov S. O narodnykh pesniakh tatar, bashkir i teptiarei [On Bashkir, Tatar and Teptyar Folk Songs].
Zhivaia starina — Living Antiquity, 1894, no. 3-4, pp. 325-364 (In Russ.).
12. Zhurnal zasedaniia Otdeleniia etnografii [The Journal of the Ethnographical Department's Meeting]. In: Izvestiia IRGO. T. 12, vyp. S [Proceedings of the Imperial Russian Geographical Society. Vol. 12, Issue 5]. Saint Petersburg, 1876 (In Russ.).
13. Zelenin D.K. Bibliograficheskii ukazatel' russkoi etnograficheskoi literatury o vneshnem byte narodov Rossii. 1700—1910 gg. [Bibliographical Index of Russian Ethnographical Works on the External Life of Peoples from Russia. 1700-1910]. In: Zapiski RGO po otd. Etnografii. T. XL, vyp. 1 [Proceedings of the Russian Geographical Society, the Department of Ethnography. Vol. XL, Issue 1]. Saint Petersburg, 1913 (In Russ.).
14. Karta rasprostraneniia bytovykh elementov u bashkir [Bashkir Everyday Objects Occurrence Map]. Comp. by S. Rudenko. A Map with a Scale of 1 : 2 520 000. Leningrad, 1925.
15. Baishev M. Derevnia Zianchurina Orskogo uezda Orenburgskoi gubernii [The Village of Zianchurina, Orsk Uyezd, Orenburg Province]. Izvestiia Orenb. Otd. IRGO — Proceedings of the Orenburg Department, the Imperial Russian Geographical Society, 1895, no. 7, pp. 18-29 (In Russ.).
16. Pokrovskii N. Sbornik bashkirskikh i tatarskikh pesen [Collection of Bashkir and Tatar Songs]. In: Zapiski Orenb. Otd. IRGO. 1870. Vyp. 1 [Proceedings of the Orenburg Department, the Imperial Russian Geographical Society. 1870]. 1870, Issue 1, pp. 151-229 (In Russ.).
17. Ignatjev R.G. Skazaniia, skazki i pesni, sokhranivshiesia v rukopisiakh tatarskoi pis'mennosti i v ustnykh pereskazakh u inorodtsev-magometan Orenburgskogo kraia [Legends, Tales and Songs in Manuscripts in Tatar Script and Narrations Preserved among Non-Russian Muslims from the Orenburg Province]. In: Zapiski Orenb. Otd. IRGO. Vyp. 3 [Proceedings of the Orenburg Department, the Imperial Russian Geographical Society]. 1875, Issue. 3, pp. 183236 (In Russ.).
18. Kuvatov M. Bashkirskieposlovitsy [Bashkir Proverbs]. In: Izvestiia Orenb. Otd. IRGO. Vyp. 6 [Proceedings of the Orenburg Department, the Imperial Russian Geographical Society]. 1895, Issue 6, pp. 31-48 (In Russ.).
