CC BY
230
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2012. №2(28)
УДК 81’23
ЭТНИЧЕСКИЙ ЯЗЫК В УСЛОВИЯХ КУЛЬТУРНОЙ И ЯЗЫКОВОЙ ПОЛИФОНИИ
© Н.В.Уфимцева
Статья посвящена анализу проблем соотношения языка, культуры и сознания с позиций московской психолингвистической школы. Дается определение языка как деятельностной структуры, анализируется онтогенез языкового сознания, рассматриваются системность как свойство образа мира культуры и качества культурных предметов, а также устойчивость культурных моделей во времени.
Ключевые слова: язык, сознание, культура, онтогенез языкового сознания, образ мира, язык как деятельностная структура.
Для того чтобы рассмотреть проблему языковой и культурной полифонии и в этом контексте судьбу любого этнического языка с позиций отечественной психолингвистики, необходимо сначала ответить на несколько вопросов: что такое язык с точки зрения его функционирования, как ребенок овладевает родным языком, каковы взаимоотношения языка и культуры?
Привычный для лингвиста язык, с точки зрения психолога, состоит из двух языков: внутреннего, концептуального, на котором осуществляется работа интеллекта, не имеющего отношения ни к какому конкретному этническому языку, и внешнего, формального, предназначенного для общения с другими носителями той же культуры. Их совместное функционирование образует тот феномен, который Н.И.Жинкин [1: 141] называет сознанием.
Языку, выступающему в качестве деятельностной структуры, «принадлежат значения как социальные по своей сущности единицы, универсальная организация речевой деятельности по единицам и уровням и, наконец, специфические для каждого языка операторы (непосредственные средства речепорождения и речевосприятия)» [2: 42]. Представленный таким образом язык превращается в универсальное средство связи человека с культурой и образом мира как ее основной составляющей (через значения). Причем эта связь двусторонняя: в процессе онтогенеза и социализации происходит формирование индивидуального образа мира на основе общекультурного через присвоение значений (в деятельности и общении) и их осмысление, а затем постоянный обмен значениями между индивидуальным образом мира и общекультурным образом мира. Но язык в таком понимании есть еще и инструмент, обслуживающий мое сознание (универсальная организация речевой деятельности по единицам и уровням А.А.Леонтьева), который
позволяет переводить внутреннюю мысль во внешнее слово, поскольку мыслим мы на нашем внутреннем языке, а осознаем результаты мышления на языке внешнем, формальном (специфические операторы, по А.А.Леонтьеву) (см. модель порождения речи Т.В.Ахутиной-Рябовой; А.А.Леонтьева). Этот формальный язык, который образуется в онтогенезе в виде специфических автоматов с конечным числом состояний: грамматического и фонетического (формальный уровень в структуре языковой способности, по А.А.Леонтьеву [3]), мы используем для общения с другими носителями данной культуры. Принципиальным моментом для языка, рассматриваемого таким образом, является овладение ребенком в онтогенезе семиотической функцией, т.е. знаком. Возможность взаимопонимания с помощью внешнего формального языка основывается именно на его семиотической функции и определяется общностью знаний носителей одной культуры. Тело знака указывает на сходные для носителей одной культуры значения, которые они усвоили в процессе социализации и должны извлечь из собственной памяти, и мера взаимопонимания определяется мерой сходства этих значений. Поскольку же значения в индивидуальном сознании всегда осмысляются, т. е. индивидуализируются, то достичь полного взаимопонимания даже в рамках родной культуры практически невозможно. В этом принципиальная ограниченность языка как средства общения, поскольку «мысль становится достоянием общества, существует для других, (только) будучи означена, воплощена в значениях» [4:12].
Общение в рамках родной культуры - это постоянное взаимодействие двух языков, постоянный перевод с внутреннего языка на внешний (при порождении речи) и с внешнего языка на внутренний (при понимании). Овладение вторым языком вне культурной среды этого языка при-
водит лишь к билингвизму, а не к бикультурности, поскольку индивид овладевает лишь внешним, формальным языком данной культуры. Образ мира, т.е. те знания, с которыми работает внутренний язык, принадлежит родной культуре, и в случае искусственного билингвизма формируется лишь умение переводить знания, принадлежащие образу мира своей культуры, на внешний (формальный) язык другой культуры. В этом и кроются основные трудности межкультурного общения. Ведь к телу знака (слову) чужой культуры билингв неизбежно прилагает знания, полученные в родной культуре. У человека нет другого инструмента для познания и объяснения мира, кроме родной культуры.
Обратимся к тому, как ребенок овладевает языком, а точнее, к тому, как ребенок входит в мир родной культуры, ибо у ребенка нет отдельной задачи овладеть языком. Это мы, когда овладеваем вторым, третьим и т.д. языком, создаем искусственную ситуацию, вырывая язык из контекста культуры и изучая язык отдельно. Ребенок же входит в мир культуры, т.е. в мир культурных предметов и в мир человеческих отношений, и язык как деятельностная структура - это тот удивительный инструмент, который предлагает ему культура для решения этой сложной задачи. За словом любого языка стоит гораздо больше знаний, чем мы привыкли думать. Это не только привычные для лингвиста значение и смысл, но и определенный фрагмент образа мира, и это не только знания, но и умения, поскольку формирование знаний, которые стоят за словом, начинается с действия с предметом еще задолго до того, как у ребенка формируется значение и смысл. Вслед за А.Н.Леонтьевым и В.П.Зинченко в структуре образа сознания можно выделить два слоя: рефлексивный (или рефлексивно-созерцательный) и бытийный слои. Смысл и значение образуют рефлексивный слой сознания, а биодинамическая ткань движения и действия и чувственная ткань образа - бытийный слой сознания. Компоненты этой структуры не являются независимыми, поскольку они имеют общий источник происхождения - действие. Сами значения также неоднородны: значения могут быть предметными, операциональными, не фиксируемыми словом («ручные понятия», «предметные обобщения», «практические концепты», «ситуативные значения» и т.п.) и собственно вербальными (концептуальными). Такова же и последовательность их формирования в онтогенезе.
Таким образом, индивидуальное сознание («Картина мира, в которую включен я сам, мои действия и состояния», по А.Н.Леонтьеву) существует как весьма сложное образование, в строе-
нии которого дано единство субъективного и объективного: самонаблюдению доступны чувственная ткань и смысл, внешнему наблюдателю и регистрации доступны биодинамическая ткань и значение. Слои сознания «как бы пронизывает онтологическая вертикаль», она стоит на фундаменте действия [5: 102].
Формирование сознания начинается с бытийного слоя, точнее с биодинамической ткани движения и действия и чувственной ткани образа, до возникновения вербального значения.
За словом родного языка стоит множество знаний и умений, связанных с культурным предметом, которое оно (слово) обозначает, а когда мы переходим на язык другой культуры, то мы можем усвоить, как правило, только знания. Слово родного языка несет в себе потенциальную энергию живого действия, а слово чужого языка такой потенциальной энергией не обладает.
Индивидуальное сознание формируется через действия с предметами по правилам данной культуры путем усвоения различных видов значений: операциональных (связывают значение с биодинамической тканью), предметных (связывают значение с чувственной тканью образа) и вербальных (связывают значение преимущественно со смыслом). Следовательно, значения принадлежат культуре, индивиду, который культурой овладевает, но не языку как внешней формальной структуре. Лингвист же, как правило, имеет дело только с этим внешним языком и только этот язык и признает языком. Когда говорят о любом этническом языке в условиях языковой и культурной полифонии, то, скорее всего, также имеется в виду этот внешний формальный язык. А ведь еще в 1996 году А. А. Леонтьев, задаваясь вопросом, что мы должны преподавать под названием языка, отвечал, что должны преподавать язык как отображение социокультурной реальности. «Культурную специфику общности, язык которой мы преподаем, составляет в большей мере система смысловых единиц, конституирующая образ мира и выступающая в деятельности как ориентировочная основа, нежели система речевого реагирования или речепорож-дения. Этот образ мира построен не из вербальных, а скорее, из предметных значений... Мы не должны преподавать язык как формальную систему: преподаваться должны собственно значения, конституирующие образ мира, присущий новой культуре, и одновременно выступающие как конституенты развертывающихся во времени процессов речепорождения. Под именем языка мы преподаем культуру!» [6: 43].
РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА В ТЮРКОЯЗЫЧНОМ МИРЕ:
СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ И ТЕХНОЛОГИИ
Следовательно, любое общение, будь то внутрикультурное или межкультурное, предполагает у коммуникантов не только общность кода, т. е. общность внешнего формального языка, но и общность знаний о мире.
В этом смысле межкультурное общение является патологическим (по Е.Ф.Тарасову), поскольку коммуниканты, как правило, располагают только общностью кода (т.е. языка) и не располагают общностью знаний, будучи носителями разных культур. Именно психолингвистический подход позволяет показать не только разницу или отличия в тех или иных формах коммуникативного поведения носителей разных культур, но и что стоит за этими особенностями в их образах мира.
Реальная действительность познается только в процессе деятельности, направленной на эту действительность. Познавательная деятельность осуществляется по образцам, хранящимся в «голове» индивида в виде мыслительных операций, которые ранее были для личности внешними орудийными действиями, но постепенно в онтогенезе, подвергаясь редукции, перестройке, обобщению, стали собственно мышлением. Следовательно, структура мыслительных операций (внутренних действий, по П.Я.Гальперину), т.е. мышление, складывается под влиянием внешней деятельности. Роль языка в становлении мыслительных операций сводится к тому, что речь, заменяя отдельные фрагменты внутренней деятельности, превращает ее в знаковую деятельность, т.е. в речевое мышление.
Второй момент - это особая системность образа мира любой культуры. Вспомним слова А.А.Леонтьева о том, что «в основе мировидения и миропонимания каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем. Поэтому сознание человека всегда этнически обусловлено; видение мира одним народом нельзя простым перекодированием перевести на язык культуры другого народа» [7: 20]. По мнению Е.Ф.Тарасова, главным препятствием в идентичном понимании одного и того же коммуникативного акта носителями разных культур являются так называемые функциональные и системные (интегральные) качества культурных предметов в отличие от их природных качеств, которые не зависят от особенностей той или иной культуры.
Функциональными качествами обладают только культурные предметы, и их постижение носителем другой культуры возможно, хотя и представляет определенные трудности. Что же касается системных качеств культурных предметов, то их постижение требует осознания культу-
ры как системы. «Системные качества культурных предметов непосредственно не наблюдаемы, сверхчувственны и часто знаковы, символичны. Знаковый, символический, характер системных качеств культурных предметов, не обнаруживающий себя в самих предметах, открывается только человеку, обладающему знанием системы, в которой конкретный культурный предмет приобретает эти качества. Отсюда следует, что сверхчувственные качества предметов конкретной национальной культуры открыты только носителю этой культуры, обладающему знанием культурных и социальных систем, элементом которых являются эти культурные предметы» [8: 33]. Можно предположить, что конфликты непонимания или неполного понимания в межкуль-турном общении чаще всего являются именно следствием незнания системных качеств культурных предметов.
Одним из способов выявления этой скрытой системности образа мира является массовый ассоциативный эксперимент и построение по его результатам прямого и обратного ассоциативных словарей. Материалы прямого ассоциативного словаря позволяют сделать доступным наблюдению системность знаний, стоящих за телами знаков данного языка (см., например, [9]), обратный словарь дает возможность наблюдать системность образа мира данной культуры (усредненного ее носителя) через анализ ядра ассоциативно-вербальной сети, называемого ядром лексикона (А.А.Залевская, Н.О.Золотова) или ядром языкового сознания (Н.В.Уфимцева) (см., например, [10; 11; 12]).
Третий момент - это устойчивость рассматриваемой структуры на протяжении значительного отрезка времени, а возможно, на протяжении всего времени существования данной культуры. Образ мира (или этническая картина мира) является, по мнению этнологов, основной компонентой культуры и содержит в себе все существенные с точки зрения данной культуры знания, необходимые для адаптации каждого ее члена к окружающей природной и социальной среде, «это та призма, сквозь которую человек смотрит на мир, в котором должен действовать» [13: 221]. Структура «центральной зоны культуры» (С. Лурье) формируется на ранних этапах этногенеза и остается неизменной в течение всей жизни этноса. Именно она определяет этническое своеобразие и неповторимость каждой конкретной культуры, а значит, и ее носителя - этнос, т.е. ту социальную общность, «которой присущи специфические культурные модели, обусловливающие характер активности человека в мире, и которая функционирует в соответствии с
особыми закономерностями, направленными на поддержание уникального для каждого общества соотношения культурных моделей внутри общества в течение длительного времени, включая периоды крупных социальных изменений» [13: 41].
Таким образом, судьба любого этнического языка в условиях культурной и языковой полифонии зависит не столько от усилий по его защите, хотя в современной ситуации они обязательно должны осуществляться, но прежде всего от усилий по сохранению самой культуры, а это требует осознания и поддержания тех культурных моделей, которые лежат в ее основании, ведь для нормального развития культуры необходим общий запас культурных ценностей, инвентарь культуры, который должен транслироваться следующим поколениям и всем, кто собирается изучать данный этнический язык как неродной.
1. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. -М.: Наука, 1982. - 159 с.
2. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. - М.: Смысл, 1997. - 287 с.
3. Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности. -М.: Наука, 1965. - 243 с.
4. Тарасов Е.Ф. Введение // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1993. - С. 6 - 15.
5. Велихов Е., Зинченко В., Лекторский В. Сознание как предмет изучения // Общественные науки. -1988. - № 1. - С.85 - 103.
6. Леонтьев А.А. Язык не должен быть «чужим» // Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных языков. - М.: ММА
им. И.М. Сеченова-Институт языкознания РАН, 1996. - С. 41 - 47.
7. Леонтьев А.А. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1993. - С.16 - 21.
8. Тарасов Е.Ф. Методологические проблемы языкового сознания // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание», Москва, 30 мая - 2 июня 1988 г. - М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1988. - С. 33 - 34.
9. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1996. -С. 139 - 162.
10. Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно- вербальной сети // Языковое сознание и образ мира. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С.191 - 206.
11. Уфимцева Н.В. Языковое сознание и образ мира славян // Языковое сознание и образ мира. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 207 - 219.
12. Сабуркина Н.В., Сонин А.Г. Общее и различное в языковом сознании славянских народов (некоторые результаты анализа Славянского ассоциативного словаря) // Язык. Сознание. Культура. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2005. - С. 230 - 245.
13. Лурье С.В. Историческая этнология. - М.: Аспект Пресс, 1997. - 446 с.
ETHNIC LANGUAGE IN CONDITIONS OF THE CULTURAL AND LANGUAGE POLYPHONY
N.V.Ufimtseva
This article analyzes the problems of the relations between language, culture and consciousness in terms of Moscow psycholinguistic school. It gives the definition of language as an activity-based structure, analyses the development of language consciousness, considers system as a property of the image of the cultural world and that of quality of cultural objects, as well as the stability of cultural patterns over time.
Key words: language, consciousness, culture, development of language consciousness, the image of the world, language as an activity-based structure.
Уфимцева Наталья Владимировна - доктор филологических наук, профессор, заведующий сектором этнопсихолингвистики Института языкознания РАН.
E-mail: nufimtseva@yandex.ru
Поступила в редакцию 01.06.2012
