CC BY
216
видно, в результате брачных связей ханты перешли на мансийский язык. При анализе родословных выявляется, что у многих из них жены были из обских селений, которые населяли и населяют манси (Не-ремово, Проточное, Лапоры, Нарыкары, Новинские). Кроме того, рассматриваемая группа людей оказалась расселенной между манси и хантами, и, вероятно, в какой-то момент мансийское население превысило хантыйское.
Представители всех вышеперечисленных фамилий из группы Ялпус махум почитали духа Консынг ойка 'Когтистый мужчина'. Рассмотренные нами материалы свидетельствуют о том, что в этой локальной группе духи-покровители находились в определенных родственных отношениях. Дух-покровитель манси Шадриных Кук-кук эка 'Женщина кукушка' из сел. Проточных была дочерью Най эки 'Женщины огонь' духа-покровителя Костиных и Савиных из сел. Комудваны. Най эка - дочь Нёр ойки 'Горы-старика'. Далее, дух-покровитель Най эка была женой духа-покровителя Мань Отыра
'Младшего богатыря', или Мир суснэ хума 'За миром следящего человека .
Кроме того, все члены группы Ялпус махум являются обязательными участниками медвежьих игрищ. По крайней мере, они должны присутствовать при открытии праздника (первые семь дней) и при его закрытии. Последними хранителями Консынг ойки Когтистого мужчины и его священного дома были Костины. Семейный дух-покровитель Савиных Павлынг ойка на ритуальных медвежьих игрищах был почетным гостем, без него не начинали праздник. Шадрины обязательно должны были присутствовать в ночь, когда на пляски призывали Най эку Женщину огня , так как их дух-покровитель Шадриных Кук-кук эка Женщина кукушка является дочерью Най эки. Таким образом, представители территориальной (вежакорской) группы Ялпус махум Люди священного городка были связаны не только общей территорией, но и родством духов-покровителей.
Поступила в редакцию 07.11.2006
Литература и источники
1. Государственное учреждение Тюменской области «Государственный архив в городе Тобольске». Ф. 154. Оп. 8. Д. 273.
2. Там же. Д. 404.
3. Там же. Д. 992.
4. Государственный архив Ханты-Мансийского автономного округа. Ф. 461. Оп. 1. Д. 15.
5. Источники по этнографии Западной Сибири. Томск, 1987.
6. Бардина Р.К. Люди рода Ялпус (Ялпус махум) // Мат-лы V Югорских чтений «Медведь в культуре обско-угорских народов». Ханты-Ман-
сийск, 2002.
7. Ethnographisch-geographische Karte des Nordischen Ural Gebiets. Entworfen auf einer Reise in den Jahren 1844-1845 von A. Reguli. SPb., 1846 // Munkacsi B. Vogul nepköltesi gyüjtemeny I-IV. Bd. IV/1. Vogul szövegek es forditasaik. Budapest, 1896.
8. Соколова З.П. Социальная организация хантов и манси в XVIII-XIX вв. Проблемы фратрии и рода. М., 1983.
УДК 398.4
С. С. Успенская
ЭТНИЧЕСКАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ НАРОДА ХАНТЫ В ФОЛЬКЛОРЕ И ТРАДИЦИОННЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ
Белоярский филиал Обско-угорского института прикладных исследований и разработок
Ханты - один из коренных малочисленных народов Сибири, широко расселившихся в бас. средней и нижней Оби. В царской России народы Севера и Сибири назывались по-разному - туземцы, инородцы, ясачные люди [1, с. 127-142], а также по многочисленным самоназваниям и наименованиям, данным соседними народами.
По отношению к народу ханты в документах царской администрации и в старой научной литературе использовался термин «остяки». Этнонимы остяк и вогул (манси) и сегодня нередко встречают-
ся в трудах зарубежных исследователей. Этим названием пользовались и другие народы, контактирующие с хантами - русские, татары, коми-зыряне. Остяками прежде назывались также и соседствующие с ними народы - селькупы и кеты.
Происхождение термин «остяк» имеет разные объяснения. Одни выводят его из татарского истек, уштяк, иштек, что означает «дикий», «невежественный», «непокорный» (см.: [2, с. 234]). Содержание этих понятий носило явно пренебрежительный оттенок по отношению к народу с его самобытной
архаической культурой. Сами же ханты употребляли собственные самоназвания, отражающие их особую систему мировоззрения. Существует и другая точка зрения на происхождение данного этнонима, изложенная, в частности, З.П. Соколовой. Слово «остяк» выводится из самоназвания Ас-ях ‘обские люди’ (Ас - Обь, ях - люди). Гидроним Ас в древности мог означать большую реку, на основании чего высказывается предположение, что «ас-ях - это древнее самоназвание людей, живших на этих больших реках» [3, с. 46-47]. Согласно древним преданиям, в названиях таких крупных рек, как Енисей, Иртыш, на хантыйском и мансийском языках фигурирует термин ас. Как отмечают исследователи, остяками в далеком прошлом могли называться племена древней уральской культуры, население которой легло в основу сформировавшихся позднее хантов, манси, селькупов, кетов, ненцев. Расселялись эти племена на огромной территории: от западных склонов Урала до Енисея на востоке и от низовьев Оби на севере до степей Казахстана на юге [4].
Современное официальное название «ханты» стало утверждаться в 1930-е гг., произошло оно от исконного самоназвания северной группы этноса ханты (восточные называют себя аналогично кан-тэк или кантэх, южные - хандэ) [5, с. 123]. В понимании народа это этническое наименование означает «человек», на русский язык этот термин переводится чаще как ханты, т.е. представитель народа ханты и как собственно человек (независимо от его этнической принадлежности). На хантыйском языке преимущественно имеют место словосочетания ханты ёх и более позднее - ханты мир, которые подразумевают общее понятие «хантыйский народ (люди)». В советское время был создан Ханты-Мансийский национальный/ автономный округ (первоначально он назывался Остяко-Вогульским), и с тех пор все официальные дела ведутся с использованием этнонима ханты. В 1933 г. в Постановлении ВЦИК и СНК РСФСР перечислены 22 народа с современными названиями, в этот список вошли также ненцы, манси и ханты [6, с. 118].
Помимо этого официального этнического наименования, исследуемый народ имеет еще несколько названий. Так, в научном мире родственные народы ханты и манси издавна известны под общим названием «обские угры». По наиболее общей классификации специалисты разделяют хантыйский народ на три большие группы: северные, восточные, южные. Лингвисты выделяют в хантыйском языке множество диалектов, перечислим некоторые из них: обдор-ский, сынский, казымский, шурышкарский, иртышский, кондинский, салымский, сургутский и др. (см., напр.: [7, с. 59-60]). Нередко в современной науке различные группы народа ханты идентифицируются с названиями диалектных (говорных) групп,
подобные наименования используются и в разговорной речи народа.
В народной памяти на протяжении многих эпох хранится информация, связанная с этническими самоназваниями. Так, деление северных хантов на две большие экзогамные группы Мощь и Пор находит яркое отражение в фольклоре. До настоящего времени в традиционном обществе северных хантов (в частности в казымской территориальной группе) существует деление на Пур ёх ‘народ (люди) Пор’ и Мощь ёх ‘народ (люди) Мощь’. Впервые на родовую экзогамию обских угров обратил внимание В.Ф. Зуев [8, с. 190]. Об этом писали также М.А. Кастрен, А.М. Золотарёв, В.Н. Чернецов, Е.П. Мартынова и др. А.М. Золотарёв в своей работе отмечает, что «Пор-йох... фратрия Земли, а не неба... напротив того, Мось-йох считают себя Небесным родом, Небесными людьми» [9, с. 227]. На реках Сыня и Куноват группа Мощь считается более древней («чистой», «местной»), нежели Пор [10, с. 103]. Обе группы людей в местном фольклоре осознаются пришельцами. По представлениям северных хантов, Мощь ёх появились здесь раньше народа Пор. Люди же Пор, по старинным рассказам, прибыли на плотах во время «огня и воды», т. е. потопа и расселялись в основном по протокам. Некоторые предания объясняют происхождение термина Пор так: «Приплывших на плотах людей называли нобтын ёх - ‘приплывший народ’ или пор ёх ‘люди плотов’» [10, с. 102]. Согласно преданиям, Мощь считались прибывшими с запада, Пор - с юга [10, с. 101]. По мнению исследователей, специального термина для обозначения фратрии у обских угров не существует. Обычно в значении «фратрия» употребляются слова махум у манси и сир у хантов: например, Торум сир ёх Торума народ (люди), Пупи сир ёх Медведя народ (люди). Несмотря на то, что здесь отсутствуют термины Мощь и Пур, для носителей культуры ясно, что речь идет о двух группах народа, возводящих свою генеалогию к небесному и земному происхождению. У восточных хантов отмечены три родовые экзогамные группы сир -Медведя, Лося и Бобра, соответственно этому и назывались их представители [11, 12 и др.]. В.М. Ку -лемзин, Н. В. Лукина отмечают у васюганско-вахов-ских хантов такие социальные единицы, как поч, пуч в значении ‘порода’ [13, с. 190].
Различают хантыйский этнос также и по крупным территориальным группам. Обычно эти объединения именовались по названиям рек, например: Касум ёх ‘казымские люди (народ)’; Ас ёх ‘обские люди’; Сеня ёх ‘сынские люди’;Мосум ёх ‘На-зымские люди’; Кунават ёх ‘Куноватские люди’ и т. д. Как видно из приведенных примеров, в хантыйской традиционной культуре существовали такие этнические понятия, как ёх ‘народ (люди)’. В свою
очередь эти территориальные группы распадаются на ряд более мелких, которые отождествляется с названиями притоков, озер, других топонимических объектов, близ которых проживает население. Например, Помат ёх ‘Помутские люди’; Вуркум ёх ‘Выгримские люди’; Ай хар сангхум ёх ‘люди Маленького открытого яра’ (название юрт в среднем течении р. Казым); Питлор ёх ‘Чёрного сора люди’ и т. д.
Представители народа именовались также по многочисленным названиям социальных (генеалогических, родовых) групп, в которых отражены представления о происхождении той или иной группы. Так, на Казыме по сей день широко распространены хантыйские самоназвания родов Пох-ранг ёх (Вандымовы), Хар сурт ёх (Рандымовы), Мущанг ёх (Лозямовы), Нерса ёх (Тарлины) и многие другие. Следует отметить, что то или иное родовое самоназвание не всегда совпадает с определенной фамилией. Так, носители фамилии Тарлин представлены ещё двумя самоназваниями на Казыме: Кев лух ёх и Вухсар ёх. В то же время в одну генеалогическую группу могли входить представители семей, носивших разные фамилии. Так, к Му-щанг ёх относятся на Казыме Лозямовы, Григорьевы, Харанзеевы, на Оби - Юхлымовы, Иныревы, Пендаховы. По нашим сведениям, старшие представители этих фамилий в настоящее время осознают себя кровными родственниками. Они считают, что все Мущанг ёх ведут свое происхождение от одного первопредка: «Мунг йи лэр эвалт мансув ‘Мы с одного корня пошли’». По сообщению пожилых информантов, представители этих фамилий являются между собой братьями и сестрами. «Мунг йис рута воллув, кутэвн мунг хулыева яйт-апщет. ‘Мы живем (являемся) древними (давними) родственниками, между собой мы все братья’», - говорят они. В бассейне рек Сыня и Куноват известны хантыйские рода с названиями Питлор ёх ‘ Чёрного сора народ’ (носители фамилий Хартаганов и Ругин), Сорт юган ёх ‘Щучьей реки народ’, включающий фамилию Русмиленко (другое их название - Куше-ват ёх ‘Кушеватские люди’) [10, с. 108, 184].
Как показывают опубликованные данные и наши полевые материалы, родовые названия были связаны с тотемным животным, с именами богатырей-первопредков, а также с прозвищами, отражающими те или иные особенности внешности или характера. Подобные категории родовых имен отмечали
В.Н. Чернецов, А.Ф. Анисимов. В. Штейниц добавляет к ним родовые имена географического происхождения и имена, связанные с происхождением от других народов [14, Б. 127, 128].
Сохранились в народе и этнонимы, связанные с местом рождения или проживания. Например, на р. Помут известны Йилпи ёх ‘Ильбигортские люди’,
т. е. люди Ильбигортских юрт. Так называли представителей древних хантыйских родов на среднем Казыме - Рандымовых, Лозямовых, Аликовых, которые, согласно родовым преданиям, ведут свое происхождение с этих мест. Здесь в одном, общем наименовании отражается объединение жителей одного поселения, история совместного проживания нескольких хантыйских родов. Носителей фамилии Молданов в народе называют Вошанг ёх ‘Люди городка (селения)’; это означает, что они являются выходцами с верховьев р. Казым. Данный этноним объясняет историческую связь рода Мол-дановых с духом-охранителем селения Юильск (хантыйское название Вут-вош) и его окрестностей. При этом одна из ветвей рода Молдановых носила историческое самоназвание Макщум ёх ‘Максима люди’ [15, с. 345]. В Шурышкарском районе известен род Катра вош ёх ‘Старого городка народ’, который включает две фамилии: Сязи с названием Ек вош ёх ‘Ледяного городка народ’ и Сиба-рев - с названием Ур горт ёх ‘Красивого городка народ’ [10, с. 186].
В одной из священных песен Медвежьих игр персонажами являются охотники из рода Тухланг ёх ‘Крылатые люди (народ)’. Здесь наименование связано с происхождением группы людей от орнито-морфного первопредка. Наряду с ним известен и другой, завуалированный этноним Похранг ёх [15, с. 343-344]. Представители рода Похранг ёх ‘Люди острова-бора’ (Вандымовы) идентифицируют себя с орланом-белохвостом, который, по родовым преданиям, является их первопредком. На потайном языке основатель рода орлан зовется Похранг ики ‘Мужчина (Хозяин) острова-бора’, отсюда и самоназвание рода. Вероятно, что архаическое самоназвание Похранг ёх восходит по времени к более раннему периоду формирования племенной или родовой группы, чем менее конкретизированное Тух-ланг ёх.
Весьма интересны данные о термине «опращ», который до сих пор имеет широкое распространение в хантыйском обществе. Его употребляют, когда желают узнать, к какому роду принадлежит тот или иной человек. В традиционной среде часто можно слышать такие фразы: «Нанг опращен хуй? «Твой предок кто?» или «Нын опращ нэмн муй? «Ваше предковое (родовое) имя какое?» Под этим словом ханты подразумевают наследственное родовое имя своих предков, т.е. подчеркивается единство происхождения. В литературе этот термин часто переводится аналогично - «предок» [16, с. 159]. В настоящее время на подобные вопросы, задаваемые представителями старшего поколения, представители среднего и младшего возраста обычно называют свою фамилию, а затем, если это необходимо, разъясняют, кто является их предком.
Известны и другие народные бытовые антропонимы, например шуши хуят ‘местный человек’, ву-лэнг ханнэхо ‘оленный человек’, каланг ёх ‘болотные люди’, вут ёх ‘верхние люди’, послан ёх ‘проток люди’ и др. Как видно из приведенных примеров, хантыйские названия-этнонимы восходят к различным понятиям. Подобные этнические наименования воспринимались многими поколениями народа совершенно естественно, они отражают специфику традиционного мировосприятия. В целом можно говорить о том, что история хантыйской этнической идентификации является весьма сложной и многосторонней.
После прихода русских в Сибирь, с насаждением ясачной политики и христианизации появляются пот-нэм ‘ясачное имя’ и фамилии, которые являлись долгое время неустойчивыми. Эти термины русского происхождения были чужды обским уграм, которые продолжали называть себя своими древними самоназваниями. Окончательно фамилии, образованные в основном от личных имен и отчеств, закрепляются у них примерно с XVIII в. [17, с. 124].
Информация, связанная с этническими самоназваниями хантов, содержится также в архаических фольклорных произведениях народа. Например, в хантыйских мифах и сказках популярна устойчивая формула «ханты хо, елум хо», где первая часть ханты хо обозначает ‘хантыйский мужчина (человек)’, вторая часть формулы является параллелизмом к первой, точного ее перевода нет. Другое интересное выражение - торум хо, елум хо (торум хо ‘небесный мужчина (человек)’. Эти определения встречаются в целом ряде фольклорных текстов прошлых и современных изданий. Возможно, что архаичное выражение елум хо обозначало некогда собственное имя-этноним. Широкое распространение в фольклоре имеет сказочное выражение по отношению к человеку - пукнал эвтум ханты хо ‘с обрезанным пупом хантыйский мужчина (человек)’. Эта мифологическая формула отделяет собственно человека от мира окружающей его природы (в частности от духов, у которых, в отличие от человека, нет пупа). Она дает яркую характеристику человеку как отдельному биологическому индивидууму и личности.
В фольклоре и мифологии хантов фигурирует древняя этническая общность сюпар (сёпыр, си-пыр) ёх ‘народ (люди) сюпар ’, в рассматриваемом контексте имеющая значения: народ, род, фамилия. Несмотря на широкое распространение определения сюпар как в фольклоре, так и в названиях родов, фамилий, в топонимике, значение его остается не совсем ясным для исследователей. Одна из распространенных версий - слово сюпар связано «с древним именем-этнонимом, который, вероятно,
имеет отношение к названию народа сывыр или си-быр, сипыр, савыр, жившего, по легендам сибирских татар, до их прихода на их территориях по среднему и нижнему Иртышу» [18, с. 152-153]. Не случайно термин сипыр известен как синоним к этнониму вогул и выступает как имя прародительницы фратрии мощь, моньть [4, с. 238-239]. Среди северных хантов и манси известен легендарный народ Пастыр ёх, «половина которого - манси, а половина - ханты» [19, с. 215, 239]. В мифологическом народном сознании сохранилась информация о мифических предках данного народа - это Крылатый Пастэр и Ногастый Пастэр (Шагом Менква Обладающий Человек) [20, с. 170-171, 432-433]. По мнению В.Н. Чернецова, народ paster ведет свое происхождение от мансийского рода Пастыр махум, некогда проживавшего по реке Ляпин, где находилось капище «семи крылатых paster» [21, с. 27].
В фольклоре восточных групп хантов упоминается таинственный арях ‘народ (эпических) песен’. Высказано предположение, что здесь речь может идти о далеких предках народа ханты (в народном понимании ар ях означает «первобытные люди») [22, с. 9]. В связи с этим интересно отметить, что в языках тюркских народов Волго-Уральского региона - чувашей, татар, башкир - существует этнический термин ар для обозначения удмуртского населения [23, с. 5; 24, с. 86]. По сведениям С. Белых, впервые в письменных источниках данный этноним в форме ary встречается в 1136 г. у арабского путешественника и миссионера Абу Хамида ал-Гарнати [24, с. 91]. Любопытны сообщаемые им сведения о расположенной по соседству с Булгари-ей стране («области») Ару, в которой «...охотятся на бобров и горностаев и превосходных белок. А день там летом двадцать два часа. И идут от них чрезвычайно хорошие шкурки бобров» [24, с. 91]. Упоминание продолжительного светлого времени суток летом говорит о том, что земля эта расположена к северу от Булгарии. По мнению С. Белых, основная масса населения Булгарии в те времена проживала на левобережье Волги и Камы и по левым их притокам, на территории современного Татарстана. «Земли же, расположенные севернее, за Камой, булгары вполне могли называть словом ary в значении «та, другая сторона, тот берег; заречье», - заключает С. Белых [24, с. 92]. В своих работах В. Чураков и С. Белых приводят разнообразные версии толкования этого этнонима в трудах многих исследователей.
Среди существующих гипотез для нас большой интерес представляют сообщения некоторых исследователей. В.Н. Татищев считал, что название северного народа аримаспи, упоминаемого древнегреческим писателем Геродотом, происходит от названия удмуртов-аров и их земли Арима, название
которой он переводил с сарматского языка как «крайняя земля», отмечая, что «оный предел был в Европе или Болгарском владении последний к горам Рифейским (т.е. Уральским)» [25, с. 146]. Наибольшее распространение в научном мире получило предположение венгерского ученого М. Жи-раи, высказанное им в 1937 г., о соответствии этнонима ар тюркским словам ей, ег, /г ‘человек’ [23, с. 7]. Однако некоторые ученые подвергли критике данную этимологию, объясняя это тем, что «...этнонимы типа “человек” употребляются, как правило, в качестве самоназваний, а если и входят в название другого народа, то практически всегда - в качестве компонента сложного слова» [24, с. 90].
Определенный интерес представляют версии о связи этнонима ар с индоиранскими лексемами в значении «чужой, чужак, посторонний», «дикий», «истинно чужой» [26, с. 100]. У М. Жираи есть такое объяснение этнонима ар: «Ранее многие (этноним ар) отождествляли с татарским словом ар ‘далекий, далеко’, ссылаясь на то учение, что финно-угры мигрировали на местожительство на р. Вятку из Азии [23, с. 8]. Говоря о городе Арск - центре Арской земли, упоминаемой в русских летописях,
С.К. Белых объясняет его название с помощью тюркского слова арт, означающего ‘зад, тыл, север’ [24, с. 87].
На наш взгляд, термин ар в вышеназванных значениях мог использоваться в качестве этнического названия по отношению не только к древним уд -муртам, но и к другим прафинно-угорским народам, которые в древности составляли единую общность. З.П. Соколова, говоря о формировании предков венгров и манси, пишет: «Возможно, первоначально это была единая этническая группа с этнонимом мадьяр-матар» [3, с. 57]. Обращает на себя внимание схожесть (созвучие) данного этнического наименования с этнонимом ар. Вполне вероятно, что и предки современных обских угров могли идентифицироваться соседними тюркскими народами как люди ар, т.е. проживающие на северной стороне по отношению к ним. Со временем этот этноним, по всей видимости, потерял свое первоначальное значение у обских угров и стерся из народной памяти, а смысл его был утрачен или забыт. Но память об этом этническом наименовании сохранилась в архаическом фольклоре и в смутных представлениях народа ханты как отголосок тех давних времен, когда предки финно-угров, являясь единой общностью, занимали огромную единую территорию. На языке хантов отдаленные времена, «очень давние времена» называются образно аранг йис, моньщанг йис ‘песенная эпоха, сказочная эпоха’, т.е. времена эти ассоциируются у носителей фольклора с эрой древних эпических песен, с первобытной эпохой. Возможно, этим объяс-
няется приведенный выше факт, что современные ханты объясняют этноним ар-ях как «первобытные люди». Нельзя не заметить и созвучие другого названия удмуртов - (в)отяк - с прежним хантыйским этнонимом остяк (см. выше). Как известно, эти похожие наименования двух финно-угорских народов широко использовались в русских официальных документах и научной литературе.
В хантыйском фольклоре сохранилась популярная формула, обозначающая древнюю эпоху аранг йис, моньщанг йис ‘песенная эпоха, сказочная эпоха’. В мифах и сказках зафиксированы также устойчивые выражения: ар тоты хо, мощь тоты хо ‘песню несущий (ведущий), сказку несущий (ведущий); ма арэм ки еллы манл, ма моньщем ки еллы манл ‘если моя песня дальше пойдет, если моя сказка дальше пойдет’. Более того, часто главный герой фольклорно-мифологических произведений называется аналогично аранг хо, моньщанг хо ‘песенный мужчина (человек), сказочный мужчина (человек)’. Эти широко распространенные сказочно-мифологические формулы обозначают, что события происходят в отдаленную эпоху - «в пору древних песен и сказок», и пока они звучат, будет жить и хантыйский человек. В современных фольклорных текстах, в особенности при определении и выявлении жанровых разновидностей сказок и преданий очень часто встречаются термины йис ёх, катра ёх, что означает ‘древние люди, старые люди’.
В фольклорных произведениях тундровых и лесных ненцев соседи-ханты предстают как особый народ хаби, капи [11, с. 168-171; 27, с. 143-162;
28, с. 88, 156-159 и др.]. Ненцы именовали так не только обских угров, но и селькупов, кетов. Первоначально этот термин обозначал «работник» - человек, нанятый пастухом к оленеводу. В дальнейшем данное наименование приобретает этноними-ческий смысл [29, с. 92]. Согласно Е. Переваловой, «о хаби можно говорить как об относительно компактной и самобытной общности, сложившейся в сочетании угорской, таежно-самодийской и тундрово-ненецкой культур» [10, с. 208]. В ее состав входили ненецкие рода хантыйского происхождения, а также родственные им группы хантов в устье Оби и по берегам Обской губы [10, с. 208]. По сведениям этого же автора, южная группа нижнеобских хантов называет своих северных соплеменников ненецким словом хаби, а по-хантыйски - молай ёх. В свою очередь ханты северной группы именуют южных соседей по-ненецки нум хапи, что в переводе означает верхние хаби [10, с. 155]. По устным сообщениям лесных (нумтовских) ненцев, на их диалекте ханты именуются капи, подтверждение этому мы находим в работе Г. Д. Вербова, написанной в 1930-е гг. [11, с. 30]. Подобное встречается нередко и в других фольклорных источниках, из-
данных до закрепления современного этнонима хантов.
Следуя методу З.П. Соколовой, все приведенные выше этнические названия можно условно разделить на несколько категорий со следующими терминами: 1) ёх; 2) сир; 3) хо (сюда же отнесём ики); 4) нэ (ими); 5) ханнэхо (хуят); 6) опращ-нэм; 7) поч (пуч); 8)рут; 9) мир; 10) пот-нэм. Помимо этого для обозначения своей принадлежности к определенному роду применялись собственные родовые имена (прозвища), а позже, с XVIII в., и сами фамилии, которые на первоначальном этапе являлись для хантов формальными. Перечисленные выше этнонимы и антропонимы могли встречаться в различных сочетаниях, касающихся этнической принадлежности человека - как в обыденной жизни, так и в фольклоре. Проведенный нами анализ хантыйских наименований показывает, что одновременно у одного рода или группы могли сосуществовать несколько самоназваний, и наоборот, несколько фамилий (родов) носили одно родовое имя. По мнению З.П. Соколовой, «сосуществование одновременно двух или трех самоназваний у одной группы говорит за то, что период их возникновения был весьма длительным и сравнительно поздним» [17, с. 134].
Как отмечают исследователи, в процессе этнической истории у многих народов существовало несколько «уровней (видов) самоидентификации» [30, с. 331; 6, с. 112-113; 1, с. 56]. Согласно этому можно констатировать, что народ ханты на разных этапах исторического развития имел следующие основные виды идентификации:
1 - наиболее общий термин в научной литературе - обские угры; 2 - по территориальной этнографической группе; 3 - по названиям диалектов; 4 - по экзогамным группам; 5 - по месту жительства (наиболее часто - по названиям рек, по селениям (юртам); 6 - родовая самоидентификация (родовые названия могли быть связаны с местностью, с зоо- и антропоморфными предками, с особыми приметами внешности, характера и т.д.); 7 - по ясачным именам; 8 - по фамилиям; 9 - по данным фольклорных источников; 10 - по названиям, которые даны соседними народами; 11 - современный официальный этноним «ханты», закрепленный в годы советской власти.
Очевидно, здесь приведены не все наименования, идентифицирующие народ ханты. Мы лишь обозначили наиболее распространенные названия хантыйской общности, отождествляемые с национальностью народа.
Итак, из приведенных материалов вытекает, что у хантыйского народа до закрепления единого этнонима было несколько различных названий. В разные исторические отрезки времени существовали наименования, связанные с географическим расположением, языковыми особенностями, общественным социальным устройством, духовными культурными традициями, а также с названиями, данными соседними народами и учеными-исследователями. Л.И. Миссонова и З.П. Соколова отмечают, что часто в закреплении и признании многих этнонимов значительную роль сыграли деятельность ученых-этнографов, а также государственная национальная политика [2, с. 138-139]. Это хорошо просматривается и на примере исследуемого нами народа. В то же время в формировании национального самосознания и этнической принадлежности четко проявляется духовное богатство народа и национальный дух или характер «как наиболее яркое представление самоидентификации этноса» [31, с. 6, 8-9]. Таким образом, многоуровневый характер идентичности хантыйского этноса имеет множественные устойчивые и взаимодополняющие версии.
В последние годы, в условиях ассимиляции народа, урбанизации культуры, угасания традиционного уклада жизни и, как следствие, нарушения ценностных ориентаций этнообразующим фактором все больше становится духовная культура. Народная память о тысячелетней истории и культурных традициях находит отражение прежде всего в фольклоре - богатом духовном наследии, передающемся устно из поколения в поколение. Образно говоря, фольклор - это тот надежный священный «островок», где в бурном, стремительно развивающемся обществе, хантыйский человек находит душевное равновесие, радость общения с миром своих предков и осознание того, к какому роду-племени он принадлежит.
Поступила в редакцию 27.09.2006
Литература
1. Соколовский С.В. Перспективы развития концепции этнонациональной политики в Российской Федерации. М., 2004.
2. Миссонова Л.И., Соколова З.П. Феномен устойчивости этнической идентификации // Этнографическое обозрение. 2006. № 1.
3. Соколова З.П. К происхождению современных манси // Советская этнография. 1979. № 6.
4. Чернецов В.Н. Древняя история Нижнего Приобья // Материалы и исследования по археологии СССР. М., 1953. № 35.
5. Соколова З.П. О сложении этнографических и территориальных групп у обских угров // Проблемы этногенеза народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1973.
6. Функ Д.А. Формирование новых этнических идентичностей у тюрков юга Западной Сибири в 1980-е - первой половине 1990-х годов (на примере бачатских телеутов ) // Этнографическое обозрение. 1999. № 5.
7. Лукина Н.В. Фольклор в культуре обских угров // Народы Северо-Западной Сибири. Томск, 2002. Вып. 9.
8. Зуев В.Ф. Материалы по этнографии ненцев и хантов // Колумбы земли русской. Хабаровск, 1989.
9. Золотарёв А.М. Родовой строй и первобытная мифология. М., 1964.
10. Перевалова Е.В. Этническая история северных хантов (обдорско-куноватская группа) в XVII - начале XX вв. Дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1997.
11. Вербов Г.Д. Пережитки родового строя у ненцев // Совесткая этнография. 1939. № 2.
12. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Новые данные по социальной организации восточных хантов // Из истории Сибири. Томск, 1976. Вып. 21.
13. Кулемзин В.М., Лукина Н.В. Васюганско-ваховские ханты в конце XIX - начале ХХ вв. Томск, 1977.
14. Steinitz W. Totemismus bei den Ostjaken in Sibirien. Etnos, 1938. № 4, 5.
15. Успенская С.С. Хантыйские сказители как хранители фольклорной традиции // Проблемы историко-культурного развития древних и традиционных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий: Материалы XIII Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. Томск, 2005.
16. Чернецов В.Н. К истории родового строя у обских угров // Советская этнография. 1947. № 6, 7.
17. Соколова З.П. Социальная организация хантов и манси в XVIII-XIX вв. Проблемы фратрии и рода. М., 1983.
18. Дмитриева Т.Н. Мифы и реальность в топонимических легендах казымских ханты // Этимологические исследования. Екатеринбург, 2001.
19. Источники по этнографии Западной Сибири. Томск, 1987.
20. Мифы, предания, сказки хантов и манси / Сост., пред. и прим. Н.В. Лукиной. М., 1990.
21. Чернецов В.Н. Фратриальное устройство обско-угорского общества // Советская этнография. 1939. № 2.
22. Мифология хантов / В.М. Кулемзин, Н.В. Лукина, Т.А. Молданов, Т.А. Молданова. Томск, 2000.
23. Чураков В. О значении этнонима ар // Финно-угроведение. Йошкар-Ола, 1999. № 4.
24. Белых С. Еще раз об этнониме ар // Финно-угроведение. Йошкар-Ола, 1996. № 3.
25. Татищев В.Н. История Российская. М.; Л., 1962. Т. 1.
26. Алатырев В.И. Этимологический словарь удмуртского языка. А, Б. Ижевск, 1988.
27. Пушкарёва Е.Т. Тирлей // Фольклор и этнография народов Севера. Л., 1986.
28. Фольклор ненцев / Сост. Е.Т. Пушкарёва, Л.В. Хомич. Новосибирск, 2001.
29. Головнёв А.В. Социально-экономические аспекты ненецко-угорских контактов // Социально-экономические проблемы древней истории Западной Сибири. Тобольск, 1988.
30. Батьянова Е.П., Функ Д.А. Телеуты // Народы России: Энциклопедия. М., 1994.
31. Тишков В.А. О культурном многообразии // Этнографическое обозрение. 2005. № 1.
УДК 39:316.7(571.1)
А.Г. Тучков
ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ СИТУАЦИИ У ЮЖНЫХ (НАРЫМСКИХ) СЕЛЬКУПОВ В 1920-30-Е ГОДЫ1
Томский государственный педагогический университет
В центре внимания нашей статьи - южные селькупы как особое национально-территориальное этнолингвистическое образование с исторически сложившимися компонентами традиционной культуры и языка. Задачей данной работы является анализ социально-экономических и коммуникативных факторов, влияющих на жизнеспособность языка и состояние (динамику) языковой ситуации. К таким экстралингвистическим факторам относятся прежде всего: территория проживания этноса, его численность, возраст носителей языка; характер бра-
ков и функционирование языка в семье, воспитание детей дошкольного возраста, преподавание родного (национального) языка в школах. Каждый из них является безусловным диагностическим параметром, определяющим степень доминирования родного языка, своего рода гарантом его развития и функционирования.
Работа продолжает начатые ранее автором исследования по проблеме состояния традиционной культуры южных селькупов [1-3]. В основе статьи лежат материалы 1920-30-х гг. Государственного
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Коренные малочисленные народы Севера земли Томской: судьбы традиций и языка» № 05-01-64102а/Т.
