CC BY
142
12.Кожина, М.Н. Стилистика русского языка. - М.: Наука,1996. 13.Чернявская, В.Е. Интерпретация научного текста. М.: КомКнига, 2005.
14.Романова, Н.Л. Языковые средства выражения категории адресованности в научном тексте // Studia Linguistica. Язык и общество. Лингвистика текста и лингвостилистика. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1996.- Вып. 2.
15.Богданов, В.В. Текст и текстовое общение. - СПб.: Наука,1993.
16.McLucan, M. Die magischen Kanäle. - Düsseldorf: Econ-Verlag,1992.
17.Лещев, С.В. Коммуникативное, следовательно, коммуникационное. - М.: Эдиториал УРСС, 2002.
18. Laclau, E. and Mouffe, C. Hegemony and Socialist Strategy. Towards a Radical Democratic Politics. - London: Verso,1985.
19. Gülich, E. Textsortenprobleme //Linguistische Probleme der Textanalyse. Sprache der Gegenwart / Gülich E., Raible W. - Düsseldorf: Econ - Verlag, 1975. - Bd. 35.
20.Карасик, В.И. Язык социального статуса. М.:ИТДК «Гнозис», 2002.
21.Дридзе, Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации: проблемы социопсихологии. - М.: Наука,1981. 22.Эко, У. Шесть прогулок в литературных лесах. - СПб.: Симпозим, 2002.
23.Iser, W. The Implied Reader. - Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1974. 24.Iser, W. The Act of Reading. - Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1976.
25.Heidegger, M. Sein und Zeit. - Tübingen: Niemeyer, 1984.
26.Лакан, Ж. Я в теории Фрейда и в технике психоанализа. - М.: Изд-во «Гнозис»,1999.
27.Malinowski, A. Die Wissenschaft und die Arbeiterklasse. Frankfurt. - M.: Makol -Verlag,1971.
28.Фуко, М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. - СПб.: A-cad:Талисман,1994.
Bibliography
1. Bondarko, A.V. Grammaticheskoe znachenie i smihsl. - L.: Nauka,1978.
2. Bakhtin, M.M. Ehstetika slovesnogo tvorchestva. - M.: Iskusstvo,1986.
3. Vorobjeva, O.P. Lingvisticheskie aspektih adresovannosti khudozhestvennogo teksta: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. - M.: Izd-vo MGLU, 1993.
4. Arutyunova, N.D. Faktor adresata // Izv. AN SSSR. - 1981. - № 4. - Ser. yaz. i lit.
5. Slavgorodskaya, L.V. Nauchnihyj dialog. - L.: Nauka,1986.
6. Goncharova, E.A. Interpretaciya teksta. Nemeckiyj yazihk / Goncharova E.A., Shishkina I.P. - M.: Vihsshaya shkola, 2005.
7. Thirova, I.A. Tekst i interpretaciya: vzglyadih, koncepcii, shkolih /Thirova I.A.,Turaeva Z.Ya. - SPb.: Izd-vo RGPU im. A.I. Gercena, 2005.
8. Schmidt, S.J. Texttheorie. - Munchen: Universitat, 1973.
9. Plett, H. Einfuhrung in die Textanalyse. - Hamburg: Buske, 1979.
10.Petofi, J. Texte und Sachverhalte: Aspekte der Wort-und Textbedeutung. - Hamburg: Buske, 1983.
11.Kozhina, M.N. O funkcionaljnihkh semantiko-stilisticheskikh kategoriyakh v aspekte kommunikativnoyj teorii yazihka // Raznovidnosti i zhanrih nauch-noyj prozih: Lingvisticheskie osobennosti. - M.: Nauka,1989.
12.Kozhina, M.N. Stilistika russkogo yazihka. - M.: Nauka,1996.
13.Chernyavskaya, V.E. Interpretaciya nauchnogo teksta. M.: KomKniga, 2005.
14.Romanova, N.L. Yazihkovihe sredstva vihrazheniya kategorii adresovannosti v nauchnom tekste // Studia Linguistica. Yazihk i obthestvo. Lingvistika teksta i lingvostilistika. - SPb.: Izd-vo RGPU im. A.I. Gercena, 1996. - Vihp. 2.
15.Bogdanov, V.V. Tekst i tekstovoe obthenie. - SPb.: Nauka,1993.
16.McLucan, M. Die magischen Kanale. - Dusseldorf: Econ-Verlag,1992.
17.Lethev, S.V. Kommunikativnoe, sledovateljno, kommunikacionnoe. - M.: Ehditorial URSS, 2002.
18. Laclau, E. and Mouffe, C. Hegemony and Socialist Strategy. Towards a Radical Democratic Politics. - London: Verso,1985.
19. Gulich, E. Textsortenprobleme //Linguistische Probleme der Textanalyse. Sprache der Gegenwart / Gulich E., Raible W. - Dusseldorf: Econ - Verlag, 1975. - Bd. 35.
20.Karasik, V.I. Yazihk socialjnogo statusa. M.:ITDK «Gnozis», 2002.
21 .Dridze, T.M. Tekstovaya deyateljnostj v strukture socialjnoyj kommunikacii: problemih sociopsikhologii. - M.: Nauka,1981.
22.Ehko, U. Shestj progulok v literaturnihkh lesakh. - SPb.: Simpozim, 2002. 23.Iser, W. The Implied Reader. - Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1974. 24.Iser, W. The Act of Reading. - Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1976.
25.Heidegger, M. Sein und Zeit. - Tubingen: Niemeyer, 1984.
26.Lakan, Zh. Ya v teorii Freyjda i v tekhnike psikhoanaliza. - M.: Izd-vo «Gnozis»,1999.
27.Malinowski, A. Die Wissenschaft und die Arbeiterklasse. Frankfurt. - M.: Makol -Verlag,1971.
28.Fuko, M. Slova i vethi. Arkheologiya gumanitarnihkh nauk. - SPb.: A-cad:Talisman,1994.
Статья поступила в редакцию 27.07.11
YflK130.2
Kruglova N. V. STAGES OF DETERMINATION THE TOLERANCE AS A SOCIAL AND CULTURAL NORM. The
article is an attempt of system investigation of the process determination the tolerance as social and cultural norm. The main points of culture genesis where the tolerance was produced as a real are described by the author. The own classification types of tolerance states and kinds of tolerance are presented.
Key words: tolerance, internal and external pluralism, types of tolerance states, kinds of tolerance (religious, political, gender, ethnic, racial, between thegenerations, tolerance to indetermination).
Н.В. Круглова, канд. филос. наук, доц. каф. культурологии философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета, г. Санкт-Петербург, E-mail: N.V.Kruglova@mail.ru
ЭТАПЫ СТАНОВЛЕНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ НОРМЫ
Настоящая статья - это попытка системного рассмотрения процесса становления толерантности как социокультурной нормы. Автор указывает наиболее значимые точки культурогенеза, в которых толерантность была представлена как реальность, приводит свою классификацию типов толерантных режимов и видов толерантности.
Ключевые слова: толерантность, интернальный и экстернальный плюрализм, типы толерантных государств, виды толерантности (религиозная, политическая, гендерная, этническая, расовая, между поколениями, толерантность к неопределенности).
Идея толерантности относительно недавно стала рассматриваться российской гуманитарной мыслью, менее 20 лет назад. До этого толерантность расценивалась как чисто буржуазная идея и, соответственно, не вписывалась в идеологи-
ческий каркас, сковывавший развитие обществознания. Иными словами, толерантность как реальность, и как понятие были чужды советской культуре. Советский Союз, государство с имперским типом устройства, доставшимся от самодержавной
России, обозначался идеологами как страна, где процветает «дружба народов» и где возник новый тип общности - советский человек. Ситуация кардинально меняется при перестройке и обозначении вектора модернизации, как российской экономики, политики, социума, так и обществознания и культуры в целом. Происходящая в обществе плюрализация всех аспектов жизни от мировоззрения, религии, политических, педагогических систем, медицинских стратегий, исторических пересмотров сопровождается и определенным «взрывом» в сфере гуманитарного знания, вышедшего из - под идеологического сдерживания и контроля.
Однако, каждый российский исследователь, обращающийся к проблеме толерантности, сталкивается с целом рядом противоречий. Почему Европа, являясь родиной понятия толерантность, в глазах большинства народов оценивается как агрессор. " Как бы ни отличались между собой народы, они относятся к Западу одинаково, называя его архиагрессором... Без сомнения, это суждение о Западе определенно подтверждается в последние 4,5 столетия... Запад - всегда агрессор..." [1, с. 156-157]. Насильственность, по мнению Н.Я .Данилевского, является одной из общих черт для народов романо-германского типа. «Такой склад ума, чувства и воли ведет в политике и общественной жизни, смотря по обстоятельствам, к аристократизму, к угнетению народностей или к безграничной, ничем не умеряемой свободе, к крайнему политическому дроблению; в религии - к нетерпимости или отвержению всякого авторитета» [2, с. 179]. Иными словами, как коррелируют с принципом толерантности такие факты западноевропейской истории, как захватнические войны, колониализм, политика империализма, миссионерская деятельность по насаждению христианства, классовая борьба, Первая и Вторая мировые войны, появление тоталитарных режимов в ХХ веке? В каких пределах функционирует толерантность как социокультурная норма? На каких субъектов она распространяется? Как взаимосвязаны принципы толерантности и муль-тикультурализма? Что из них первично и почему современные западноевропейские государства признают провал политики мультикультурализма? Означает ли это одновременно и отказ от принципа толерантности? Как влияет на проблему толерантности процесс глобализации? Конечно, самыми кардинальными и актуальными для российского исследователя являются вопросы, обращенные к России. Являлась ли Россия толерантным государством в силу исторически заданных параметров ее поликонфессиональности, полиэтничности и , еще шире, поликультурности? Менялся ли уровень терпимости и в каких пределах в стране при переходе от имперской, самодержавной России к России советской и постсоветской? И почему модернизация страны вызвала, прежде всего, межэтнические войны, распад СССР, а затем постоянно обостряющуюся межэтническую напряженность, социальные конфликты?
Итак, специфика рецепции идеи толерантности современным российским исследователем задана двумя моментами: 1. осознанием природы, сущностных характеристик, пределов функционирования, спектра включенных субъектов в толерантные отношения и потенций для ревизии самого концепта толерантности; 2. степени представленности толерантных отношений в современной России и перспектив их закрепления и воспроизведения. Все эти вопросы и задают основные параметры данной статьи.
Структура толерантных отношений, как показывает философ Зимбули А.Е., сводится к следующему: «субъект терпимости, адресат терпимости, предмет терпимости. Иными словами, кто сдерживается (субъект), в отношении кого (адресат) и по какому поводу» [3, с. 23]. Таким образом выглядит ситуация терпимости, при которой субъект терпимости может сдерживаться относительно адресата в выражении своих оценок, эмоций и поведения в связи с одним или несколькими предметами терпимости. Описанная структура толерантных отношений деликатно обходит вопрос о том, к какому виду отношений она относится: субъект-объектных или субъект-субъектных. Безусловно, категории субъекта и объекта функ-
циональные, диспозиционные и способны переходить одна в другую. «Объект деятельности субъекта предстает как предмет приложения активности, который допускает и терпит, чтобы с ним подобным образом обращались - преобразовывали, познавали, оценивали, короче, так или иначе с ним манипулировали ( показательно, что во французском языке «объект» означает также «вещь»; объекту действительно присуще свойство «вещности», то есть способность быть пассивным орудием чужой воли, даже если в роли объекта выступает не вещь в буквальном смысле слова, а животное или сам человек)» [4, с. 90-91]. Модус субъекта всегда приобретается, обретается индивидом, социальной группой, обществом, а не изначально дается, изначально присущ им. У человека - это воспитание через социализацию и самоутверждение, которые часто принимают форму конфликта. «Возможно, что правилом является возникновение у некоего социума субъектных качеств в тех случаях, когда он вступает в конфликт с другим социумом и в том противостоянии начинает осознавать себя, свои цели, интересы, идеалы, вырабатывая на этой основе программу собственных действий» [4, с. 105]. История становления толерантных отношений демонстрирует, что постепенно из субъект-объектных (одна из исторически первых и развитых рефлексий на тему толерантности - Джона Локка -так и была впоследствии названа: «толерантность как любезность») они трансформируются в субъект-субъектные, что обозначает их прогрессивный, гуманистический вектор развития. Таким образом, главным направлением исследования становится рассмотрение экспликации культурной универсалии - толерантность - в социокультурную норму. «Культурная норма* - стандарт культурной деятельности, регулирующий поведение людей, свидетельствующий об их принадлежности к конкретным социальным и культурным группам и выражающий их представление о должном, желательном. Назначение нормы состоит в минимизации случайных обстоятельств, субъективных мотивов, психологических состояний. Нормативное регулирование отношений предполагает добровольное и сознательное принятие каждым человеком распространенных в данной культуре норм деятельности» [5, с. 321].
Автор данной статьи исходит из посылки, что терпимость членов общества друг к другу является универсальным и всеобщим социальным феноменом в каждом обществе и каждую историческую эпоху, ибо невозможно представить абсолютно гомогенное общество, члены которого не различаются по полу, возрасту, социальному статусу, экономическому положению, образовательному уровню, даже, если мы рассматриваем мононациональное (моноэтничное) и моноконфессиональное общество. Таким образом, толерантность является культурной универсалией. Толерантность незаметна, поскольку обеспечивает единство общества при многообразии его членов, и именно плюрализм, как неустранимая черта человеческого общежития, обеспечивает его (общества) стабильность, целостность, ресурс приспособления и выживания общества как закрытого (традиционного, тоталитарного), так и открытого ( новоевропейского) типа.
Вопрос о толерантности впервые в истории человечества ставится при переходе от традиционного общества к обществу гражданскому, в этом состоит вторая авторская посылка. В традиционном обществе толерантность групповых субъектов социокультурной деятельности задана сакральным характером власти, жесткой определенностью социальной иерархии, отсутствием социальной мобильности, доминированием принципа коллективности. Поскольку в наиболее развитой форме гражданское общество впервые обнаруживает себя в древнегреческой цивилизации в эпоху расцвета полисов, то толерантность как социокультурную реальность в неотреф-лексированном виде можно обнаружить на указанном этапе культурогенеза. Именно тогда начинает формироваться, закрепляться и отстаиваться субъектность широкого спектра культурных акторов как индивидуумов, в связи с десакрали-зацией власти, появлением социальной мобильности, рационализма, секуляризации и многообразия культурных сценариев самоосуществления свободного гражданина. Появление
новых субъектов социокультурной деятельности, увеличивающих степень внутренней дифференциации общества и стремящихся к признанию полноценности их статуса, ведет к актуализации конфликтной формы социального взаимодействия, что оптимизирует структуру социума и расширяет спектр субъектов толерантных отношений. Свободная Греция рождает новый тип культуры - агональный [6] - в котором соревнование, состязание, борьба становится универсальным публичным культурным ритуалом, выявляющим лучшего из лучших. Соревновательность и конкуренция и, следовательно, открытость критике в дальнейшем становятся неотъемлемыми чертами любого толерантного общества. Разнообразие древнегреческих полисов от культурного цветения Афин до исключительно милитаризованной Спарты свидетельствует о свободном выборе культурных векторов развития.
Однако, уже античный мир, да и античная культура в целом демонстрируют два различных исторических типа толерантности: толерантность может конституироваться либо с преобладанием феномена взаимопользования свободой, либо с преобладанием феномена плюрализма различных видов. Первая из двух указанных социокультурных систем, в основном, ориентирована на человека, как на важнейшую ценность и цель. Государство стремится обеспечить ему максимально возможную свободу, свобода каждого становится условием и предпосылкой свободы всех. Гражданское общество и его оптимальное функционирование при этом обозначаются как пределы личной свободы или индивидуального произвола. Полноценность гражданского статуса стимулирует свободную социальную, политическую, военную, хозяйственную и творческую активность в различных видах деятельности, что приводит к эндогенному ( внутреннему, интернальному) плюрализму, дифференциации общества, формированию индивидуализма, противостоящего коллективизму, и построению универсалистского типа культуры. Вопрос о толерантности в данном типе культуры может и не ставиться изолированно, так как толерантные отношения спонтанно и естественно становятся наиболее адекватными в динамичном обществе всеобщей предприимчивости, как знак взаимопользования свободой. Это полисный тип толерантности, манифестируемый в Древней Греции [7, с. 131-137].
Противоположная социокультурная система ориентирована на сохранение и воспроизведение самой себя, высшей ценностью и целью является само государство, незыблемость его границ, стабильность его бытия, официально же декларированной высшей целью часто обозначается некий идеологический конструкт (религиозный или псевдорелигиозный). Создается такое государство -империя - путем военной экспансии. Человек в этой системе - лишь средство, материал, функциональная единица. При хорошо отлаженной системе управления и контроля, состоящей, как правило, из четко регламентированных методов унификации социокультурного пространства, огромное, труднообозримое государственное тело может состоять из самых различных (в этническом, религиозном, хозяйственном или культурном плане) частей. Этот тип общества характеризуется экзогенным ( внешним, экстер-нальным или, просто, чужеродным - поликонфессиональным, полиэтничным) плюрализмом. Толерантность различных субъектов культурного многообразия друг к другу задается самим имперским государством в качестве основного правила существования в пределах такого образования, как первым и главным распорядителем социального пространства. Несвобода, подчиненность и закрепленность - основа такого типа толерантности. Это имперский тип толерантности, который наиболее ярко проявлен уже в эллинистических монархиях, затем транслируется в Римской империи, воспроизводится в Российской империи и других [8, с. 404-419]. Между обозначенными, может быть, несколько схематично или идеализированно, полюсами, как между некоторыми экстремумами, можно расположить все промежуточные или смешанные исторические типы толерантности.
Запрос на толерантность как социокультурную норму возникает в Западной Европе в Новое время в связи с развора-
чиванием эндогенного ( внутреннего) плюрализма : мировоззренческого (Возрождение), плюрализации форм христианского вероисповедания ( Реформация), утверждения рационализма (Просвещение), появления новых субъектов социокультурной деятельности, добивающихся своего политического, социального, религиозного и культурного признания ( протестанты, буржуазия, пролетариат, женщины, молодежь и другие). Формирование субъектности нового культурного актора, его представление о самотождественности ( идентичности) и движение к признанию осуществляются через конфликтную форму социального взаимодействия. В этой связи очень показателен исторический опыт обретения толерантных отношений в Англии, так как позволяет проследить полную картину того, как, зародившись, это понятие становится не только основой государственной политики, но и общественной ценностью, и чертой отдельных индивидуумов, то есть создает наиболее полноценный круг субъектов терпимости. При этом речь идет не только о религиозной терпимости, но об обосновании и освоении других ее видов (политической, классовой, гендерной [9, с. 210-218], межпоколенной [10, с. 88-95]), хотя удовлетворительное решение вопроса, связанного исключительно с религиозной толерантностью, тоже заслуживает самого пристального исследовательского интереса, тем более, что именно эта толерантность завоевывалась в жестоких религиозных войнах, чего уже не наблюдалось при женском и молодежном движениях, которые становились «тихими» культурными революциями. Здесь важно подчеркнуть, что освоение отдельных видов толерантности в Западной Европе обозначает некую последовательность и то, что данное движение началось именно с вопросов веры, задало всему процессу высокое значение, так разрешались центральные смысложизнен-ные вопросы для человека той эпохи: отношения с Богом, спасения души и предопределения, вопрос бессмертия.
Первыми очагами толерантности в Европе стал первые страны, осуществившие буржуазные революции: Англия и Голландия. Именно от успешности их опыта, прежде всего, конечно, на Британских островах, как более мощного государства, зависела судьба континентальной Европы и выбора ею своего пути. Необратимость тех процессов, которые привели к трансформации традиционного (средневекового) общества в индустриальное (модерное), была задана и испытана именно в Англии, несмотря на все своеобразие и неповторимость ее пути. Своеобразие его заключалось в том, что Англия по-своему откликнулась на возрожденческий призыв, внеся свой вклад в так называемое Северное Возрождение и подарив ему самого яркого гения - В. Шекспира, специфическим образом прошла путь Реформации, так же обогатив его исключительными чертами, прежде всего, породив феномен Англиканской церкви как государственно-политический проект, первая обозначила такой важнейший культурный феномен как Просвещение. Конфликт ценностей, связанный с протестантизмом, и конфликт интересов, связанный с нарождающимися буржуазными отношениями, здесь совместились наибольшим образом и породили прецедент самой консервативной революции в истории, что, вероятно, и способствовало закреплению ее результатов. Англия - единственная страна в Европе, которая совершила буржуазную революцию до оформления Просвещения как особого культурного феномена.
Общим в становлении толерантности как социокультурной нормы в Великобритании является : определение данного вопроса при переходе к буржуазному, либерально-демократическому обществу, принесшему с собой парламентаризм, социально-политический плюрализм, социальную мобильность, конституционные свободы, институт прав человека, секулярный характер культуры, ориентацию на инновационное развитие. Особенным является то, что опыт данной страны в этом вопросе стал первичным опытом «европейского» масштаба, она первой (наряду с Голландией) встала на путь буржуазного преобразования экономики, общества, политики и культуры и прошла его, как указывалось выше, своеобразно. Она сохранила после двух революций XVII века монархическую форму правления в виде конституционной
монархии, придав ей статус исполнительной власти в ряду разделения властей, создала неписанную конституцию, реально действующие конституционные свободы, институт прав человека. Опыт Англии показал, что вопрос о толерантности становится актуальным в нестабильные, трансформационные периоды жизни общества, этот вопрос, как признак критического состояния, требует пересмотра ситуации терпимости. Как показывает опыт обретения толерантности как социокультурной нормы в Великобритании, она (толерантность) осваивалась в условиях нарождающегося плюрализма как следствия саморазвития данной социокультурной системы в результате реформационного течения и буржуазных преобразований, что одновременно породило как конфликт ценностей, так и конфликт интересов. Первыми видами плюрализма, поставившими особенно остро вопрос о толерантности, стали религиозный и социально-политический, что привело к обоснованию первых типов толерантности: религиозной и политической. Как показала дальнейшая история, данная норма функционирует только внутри страны (с XVII по XX вв. включительно), не препятствуя проводить экспансионистскую, колонизаторскую политику с применением насилия за ее пределами. Процесс эмансипации человека, получивший толчок вследствие буржуазных преобразований, привел в дальнейшем к порождению рабочего, а затем феминистского и молодежного движений внутри страны с появлением новых субъектов социокультурной деятельности, боровшихся за свое призвание, что породило следующие формы толерантности: классовую, гендерную и межпоколенную. Последним моментом в закреплении статуса нового субъекта толерантности является обретение им избирательного права. Социокультурная норма толерантность наиболее оптимально функционирует относительно именно этих эндогенных (внутренних, интер-нальных) видов плюрализма, как показателей процесса свободной дифференциации данного общества, вызванного логикой его развития. Факты манифестации феномена бытового расизма в Великобритании, стране с наиболее давними традициями толерантности, после Второй мировой войны свиде-
Библиографический список
тельствуют, что эта социокультурная норма функционирует менее успешно относительно экзогенного (внешнего, экстер-нального) плюрализма, а именно межэтнического и межрасового. Поэтому в наши дни с особой остротой вновь поднят вопрос о пересмотре правил и пределов толерантности в историческом эпицентре ее - Западной Европе - в связи с ситуацией мультикультурализма и этнической терпимости [11, с. 134-145 и 12, с. 166-173]. Таким образом, становится очевидным, что толерантность как социокультурная норма является эпифеноменом, заданном базисными характеристиками западноевропейской ( и западной в целом) социокультурной системы: социально-политическим плюрализмом, парламентаризмом, секуляризмом, конституционными свободами и институтом прав человека, социальной мобильностью и ориентиром на инновационное развитие.
Своеобразие становления толерантности как социокультурной нормы в постсоветской России связано с одновременной, а не последовательной (как в Западной Европе) актуализацией всех типов плюрализма (эндогенного и экзогенного) и стремлением широкого спектра социальных акторов к признанию, что обуславливает повышенную конфликтогенность [13, с. 31-38 и 14, с. 125-133].
Период глобализации как новое состояние миро-системы требует уточнения вопроса о социокультурной норме толерантности, так как индуцирует специфически новые культурные феномены (в том числе, глобальный экономический кризис) и актуализирует толерантность к неопределенности. Толерантность к неопределенности [15, с. 298-304] лежит в основе всей культурогенетической активности человека. Преодоление неопределенности, создание проекта по определению ее есть проявление и когнитивных, и креативных способностей, позволяющих направить культурогенез по пути не только трансформационного, но и, преимущественно, инновационного развития.
ПРИМЕЧАНИЕ
*Автором данной статьи используется понятие «социокультурная» норма, как более широкое
1. Тойнби, А. Россия и Запад // Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. - М.; СПб., 1996.
2. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа. - М., 1991.
3. Зимбули, А.Е. Почему терпимость и какая терпимость? // Вестник СПбГУ. - 1996. - Сер. 6. - Вып. 3.
4. Каган, М.С. Мир общения: Проблема межсубъектных отношений. - М.,1988.
5. Норма культурная // Культурология. XX век. Словарь. - СПб., 1997.
6. Зайцев, А.И. Культурный переворот в Древней Греции У11-У вв. до н.э. - Л., 1985.
7. Круглова, Н.В. К вопросу о первом историческом типе толерантности // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. - 2009. - № 97.
8. Круглова, Н.В. Исторические типы толерантности: культурологическое сопоставление // Российско-американский ежегодник: Философская Россия: сб.ст. - Нью-Йорк, 2009.
9. Круглова, Н.В. Перспективы гендерной толерантности в России // Известия РГПУ им А.И. Герцена. - 2009. - № 108.
10. Круглова, Н.В. Россия: судьба поколений // Вестник СПбГУ. - 2007 - Серия 6. - Вып. 3.
11. Ачкасов, В.А. Мультикультурализм и этническая толерантность: опыт стран Запада // Толерантность и интолерантность в современном обществе: сб. ст. - СПб., 2005.
12. Ачкасов, В.А.«Исламская проблема» в современной Европе // Толерантность и интолерантность в современном обществе: Восток - Запад: сб. ст. - СПб., 2008.
13. Круглова, Н.В. Конфликт и идентичность: аспекты взаимосвязи // Вестник СПбГУ. - 2008. - Сер. 6. - Вып. 3.
14. Круглова, Н.В. Толерантность и идентичность: ситуация в современной России // Вестник СПбГУ. - 2008.- Сер. 6. - Вып. 2 .
15. Круглова, Н.В.Актуализация толерантности к неопределенности в эпоху кризиса // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. - 2009. - № 110.
Вibliography
1. Toyjnbi, A. Rossiya i Zapad // Toyjnbi A. Civilizaciya pered sudom istorii. - M.; SPb., 1996.
2. Danilevskiyj, N.Ya. Rossiya i Evropa. - M., 1991.
3. Zimbuli, A.E. Pochemu terpimostj i kakaya terpimostj? // Vestnik SPbGU. - 1996. - Ser. 6. - Vihp. 3.
4. Kagan, M.S. Mir obtheniya: Problema mezhsubjhektnihkh otnosheniyj. - M.,1988.
5. Norma kuljturnaya // Kuljturologiya. XX vek. Slovarj. - SPb., 1997.
6. Zayjcev, A.I. Kuljturnihyj perevorot v Drevneyj Grecii UII-U vv. do n.eh. - L., 1985.
7. Kruglova, N.V. K voprosu o pervom istoricheskom tipe tolerantnosti // Izvestiya RGPU im. A.I. Gercena. - 2009. - № 97.
8. Kruglova, N.V. Istoricheskie tipih tolerantnosti: kuljturologicheskoe sopostavlenie // Rossiyjsko-amerikanskiyj ezhegodnik: Filosofskaya Rossiya: sb.st. -Njyu-Yjork, 2009.
9. Kruglova, N.V. Perspektivih gendernoyj tolerantnosti v Rossii // Izvestiya RGPU im A.I. Gercena. - 2009. - № 108.
10. Kruglova, N.V. Rossiya: sudjba pokoleniyj // Vestnik SPbGU. - 2007 - Seriya 6. - Vihp. 3.
11. Achkasov, V.A. Muljtikuljturalizm i ehtnicheskaya tolerantnostj: opiht stran Zapada // Tolerantnostj i intolerantnostj v sovremennom obthestve: sb. st. -SPb., 2005.
12. Achkasov, V.A.«Islamskaya problema» v sovremennoyj Evrope // Tolerantnostj i intolerantnostj v sovremennom obthestve: Vostok - Zapad: sb. st. -SPb., 2008.
13. Kruglova, N.V. Konflikt i identichnostj: aspektih vzaimosvyazi // Vestnik SPbGU. - 2008. - Ser. 6. - Vihp. 3.
14. Kruglova, N.V. Tolerantnostj i identichnostj: situaciya v sovremennoyj Rossii // Vestnik SPbGU. - 2008.- Ser. 6. - Vihp. 2 .
15. Kruglova, N.V.Aktualizaciya tolerantnosti k neopredelennosti v ehpokhu krizisa // Izvestiya RGPU im. A.I. Gercena. - 2009. - № 110.
Статья поступила в редакцию 03.08.11
