CC BY
107
Эстоппель в гражданском праве России Estoppel in the civil law of Russia
Вострикова Кристина Алексеевна,
студент,
ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия»,
Москва
krisvostrikova99@yandex. ru
Vostrikova Kristina Alekseevna,
Student,
Russian State University of Justice at the Supreme Court of the Russian Federation,
Moscow
krisvostrikova99@yandex. ru
Хабичев Расул Хамзатович*
студент,
ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия»,
Москва khabi.99@mail.ru
Khabichev Rasul Khamzatovich,
Student,
Russian State University of Justice at the Supreme Court of the Russian Federation,
Moscow khabi.99@mail.ru
Научный руководитель: Костина Ольга Владимировна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры «Гражданское право» Российского государственного университета правосудия при Верховном суде РФ,
Москва ovk145@mail. ru ]
Scientific Supervisor: Kostina Olga Vladimirovna,
candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of Civil Law of the Russian State University of Justice under the Supreme Court of the Russian Federation,
Moscow ovkl 45@mail.ru]
Аннотация.
Принцип добросовестности в последнее время является базовым во всех правоотношениях, частным проявлением которого является принцип «эстоппель». Эстоппель в гражданском праве имеет достаточно широкое применение, однако применим не во всех правоотношениях, в связи с чем представляется актуальным рассмотреть вопрос о рамках реализации и применения указанного принципа. В настоящей статье, на основании действующего гражданского законодательства Российской Федерации авторами исследованы пределы и возможности применения принципа эстоппеля.
Annotation.
The principle of good faith has recently become basic in all legal relations, a particular manifestation of which is the principle of "estoppel". Estoppel in civil law has a fairly wide application, but it is not applicable in all legal relations, in connection with which it seems relevant to consider the issue of the framework for the implementation and application of this principle. In this article, on the basis of the current civil legislation of the Russian Federation, the authors investigated the limits and possibilities of applying the estoppel principle.
Ключевые слова: эстоппель, добросовестность, санация, конвалидация, сделка, обязательства, правоотношения.
Key words: estoppel, good faith, reorganization, convalidation, transaction, obligations, legal relationship.
В результате реформирования гражданского законодательства Российской Федерации в 2013-2015 гг. в п. 3, 4 ст. 1 Гражданского законодательства Российской Федерации (далее - ГК РФ) был закреплен принцип добросовестности, который в дальнейшем стал общим правилом в правоотношениях между субъектами права, а также приобрел обязательный характер для поведения участников гражданского оборота.
Следует признать, что на современном этапе развития гражданского законодательства принцип добросовестности пронизывает все регулируемые им правоотношения. В этой связи справедливо указание на то, что добросовестность является источником формирования правоотношений [1]. Кроме того, принцип добросовестности служит еще и ограничителем осуществления прав, так как запрещается заведомо недобросовестное осуществление прав [2].
После законодательного закрепления добросовестности в статье 1 ГК РФ данный принцип был распространен посредством внесения поправок и в другие статьи. Среди них нормы, включающие в себя правило эстоппель, как принцип запрета противоречивого поведения (п. 2 и 5 ст. 166, п. 3 ст. 173.1, п. 1 ст. 183, п. 2 ст. 431.1, п. 3 ст. 432 ГК РФ и др.). В этой связи следует указать, что эстоппель в странах континентального права выражается правилом «venire contra factum proprium nulli conceditur» (или «nemini licet» - «никому не дозволяется поступать вопреки совершенному им же самим»). Так, реализация субъективных прав в противоречии со своими предшествующими действиями не допускается в соответствии с принципом добросовестности. Однако легально эстоппель законодателем не поименован, но в правоприменительной практике активно используется. Суды, применяя запрет противоречивого поведения, выводят его из принципа добросовестности [3].
При этом необходимо акцентировать внимание, что добросовестность понимается правоприменителем очень широко. Так, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации, что отражено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее - Постановление Пленума ВС РФ № 25) [4]. Следовательно, противоречивое, непоследовательное поведение лица, которое нарушает сложившееся на основе предыдущего поведения ожидание контрагента, является ничем иным как недобросовестным осуществлением гражданских прав [5].
Может ли меняться в зависимости от различных правовых обстоятельств и оснований содержание, а также критерии запрета противоречивого поведения (эстоппеля) как частного случая реализации принципа добросовестности? Данный вопрос связан с правовой позицией, что необходимо разграничивать критерии добросовестности применительно к правовым ситуациям приобретения имущества добросовестным приобретателем (ст.302 ГК РФ) и давностного владения (ст.234 ГК РФ) [6].
Являясь разновидностью запрета недобросовестного осуществления гражданских прав, эстоппель характеризуется своеобразными, отличными от других недобросовестных действий, критериями. Так, очевидно, что признаки действия, совершаемого исключительно с целью причинения вреда другому лицу (шикана) (п.1 ст.10 ГК РФ), отличаются от ссылки лица на незаключенность договора в ситуации исполнения им обязательств, возникших из данного договора (п.3 ст.432 ГК РФ).
Вместе с тем, в содержании самого принципа эстоппель существуют различия. Например, различные виды принципа эстоппель урегулированы в нормах о недействительности сделки (ст. 166 ГК РФ), при незаключенности договора (п. 3 ст. 432 ГК РФ), об отказе от исполнения (п. 5 ст. 450.1 ГК РФ).
Рассмотрим применение принципа эстоппель на примере п.2 и п.5 ст.166 ГК РФ.
Сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли (абз.4 п.2 ст.166 ГК РФ).
В данном примере реализуется механизм конвалидации (исцеления) сделки, который призван гарантировать интересы добросовестных участников оборота. Данное правовое явление неразрывно связано с недействительными сделками и выражается в совершении действий, направленных на их исцеление, в результате чего сделка становится неопровержимой, незыблемой для сторон. Конвалидация является исключением из общего правила, что недействительная сделка не влечёт правовых последствий за исключением тех, что связаны с её недействительностью (п.1 ст.167 ГК РФ).
Возможны различные правовые средства, с помощью которых осуществляется исцеление, например одобрение оспоримой сделки, в том числе последующее согласие лица (ст.173.1 ГК РФ); истечение срока исковой давности, которая делает сделку условно действительной (ст. 181 ГК РФ) [7] и др.
К данным правовым средствам относится и правило эстоппель (запрет противоречивого поведения), так как сторона, создавшая своими действиями у контрагента видимость намерения сохранить сделку в силе, поэтому она не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли.
Признаки, необходимые для исцеления сделки по п.2 ст.166 ГК РФ:
- сторона сделки еще до выражения воли на ее заключение знала или должна была знать о наличии в ней пороков;
- лицо должно совершать действия, из которых явствует воля сохранить сделку (например, совершение действий по исполнению обязательства из сделки). Данный признак основан на теории видимости, при которой создается видимость отсутствия пороков в сделке.
Таким образом, в п.2 ст.166 ГК РФ реализуется институт конвалидации, в рамках которого эстоппель выступает правовым средством исцеления оспоримой сделки.
Особенность п.5 ст.166 ГК РФ в том, что здесь речь идет не о конвалидации: охватываются все недействительные сделки (оспоримые и ничтожные), что подтверждается и в Постановлении Пленума ВС РФ № 25.
Согласно п.5 ст.166 ГК РФ, заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.
Следует указать, что в науке существует разделение добросовестности на субъективную и объективную [8]. Объективный критерий обусловлен оценкой поведения лица, а субъективный - отражает внутреннее отношение лица о наличии либо отсутствии юридически значимых обстоятельств («не знал» и «не мог знать»).
В данной норме указан объективный критерий, выражающийся в том, что поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки, который формально идентичен признаком добросовестности (Постановление Пленума ВС РФ № 25), и направлен на защиту прав лиц, которые, оценивая действия контрагента, ожидали, что в сделке отсутствуют пороки. Следовательно, правило о запрете противоречивого поведения (эстоппель) является частью объективной добросовестности и направлено на защиту прав иных лиц, полагающихся на поведение своего контрагента.
Вместе с тем, п.5 ст.166 ГК РФ подразумевает наличие и субъективного критерия добросовестности. Так, лица до заключения сделки, не должны знать о наличии в ней пороков, так как данный признак является ключевым в сравнении с п.2 ст.166 ГК РФ, где закреплен институт конвалидации.
Кроме того, запрет противоречивого поведения не может применяться к ситуации, когда лицо, совершающее действия, дающие основание полагать другим об отсутствии пороков в сделке, само не знает или не может знать о данных пороках. Однако если лицо узнало о пороках, но его поведение не изменилось, и оно продолжает осуществлять действия по исполнению обязательства из данной сделки, то такое лицо не может в последующем ссылаться на данные пороки (эстоппель). Данный пример иллюстрирует значимость субъективного критерия добросовестности в применении принципа эстоппель. Данный подход активно внедряется в судебную практику [9].
Следовательно, при запрете противоречивого поведения необходимо учитывать как объективный, так и субъективный критерий добросовестности.
Так, например, Верховный суд был рассмотрел следующий кейс [10]: между Зайцевым С. Г. (клиент, истец) и ПАО НБ «Траст» (Банк, ответчик) был заключен договор об оказании услуг по продаже кредитных нот. В исполнение указанного договора между истцом и ответчиком также был заключен договор брокерского счета, по условиям которого брокер по поручению клиента обязался за вознаграждение от своего собственного имени за счет и в интересах клиента совершать сделки в отношении кредитных нот и все необходимые для исполнения договора действия в расчетно-клиринговой системе. На официальном интернет-сайте 20 февраля 2015 г. Банк опубликовал информационное сообщение о том, что в связи со снижением норматива достаточности капитала, установленного Банком России, прекратились обязательства Банка по договорам субординированного займа, в связи с чем аннулированы кредитные ноты, в том числе с кодом. С одной стороны, суд установил, что между сторонами сложились заемные отношения, поскольку Банк получил денежные средства истца через эмитента кредитных нот путем субординированного займа. Договор об оказании услуг не содержит условия об ответственности Банка за нарушение договора, а потому ущемляет права истца как потребителя, что в силу пункта 1 статьи 16 Закона о защите прав потребителей влечет его недействительность. С другой стороны: в целях приобретения кредитных нот и получения дохода по ним, на что была направлена воля истца, между сторонами заключены договор брокерского обслуживания и договоры купли-продажи ценных бумаг. При этом договоры купли-продажи ценных бумаг фактически исполнены сторонами, что подтверждается представленной в материалы дела справкой по лицевому счету истца и выпиской о состоянии лицевого счета. После совершения указанных сделок истец добровольно подал заявление о признании его квалифицированным инвестором, направил ответчику поручение о приобретении кредитных нот, получил купонный доход по кредитным нотам. С учетом вышеперечисленных действий Зайцева С. Г. при разрешении вопроса о признании сделок недействительными применимы п. 5 ст. 166 ГК РФ и разъяснения, приведенные в п. 70 Постановление Пленума ВС РФ № 25. Таким образом, суд пришел к выводу о том, что сторона не может ссылаться на недействительность договора, поскольку из ее поведения явствует, что воля была направлена на возникновения правовых отношений.
Далее необходимо рассмотреть иное положение ГК, где проявляется рассматриваемый принцип: пункт 3 статьи 432 ГК РФ. В данной статье указано, что «сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным». Далее указывается, что такое требование с учетом конкретных обстоятельств должно противоречить принципу добросовестности (пункт 3 статьи 1). Отметим, что сам законодатель для целей применения последствий указанных в пункте 3 статьи 432 ГК РФ сослался на принцип добросовестности, составной частью которого является принцип эстоппель.
Бесспорно, договор является одним из оснований возникновения обязательств, иными словами, правовая связь между сторонами возникает после заключения договора. Законодатель на основании указанного установил общее требование, что договор считается заключенным, если между сторонами, в надлежащей форме, достигнуто
соглашение по всем существенным условиям (п. 1 ст. 432 ГК РФ). Таким образом, если стороны не согласовали все существенные условия договора, то такой договор будет считаться незаключенным, и он не приведет к возникновению правовой связи между субъектами.
Вместе с тем принцип эстоппель, закрепленный в пункте 3 статьи 432 ГК РФ предусматривает отступление от общего правила, когда формально договор не был заключен, но данная норма позволяет в указанной ситуации признать, что обязательства между сторонами из данного соглашения возникли, то есть возникла правовая связь. В доктрине пункт 3 статьи 432 ГК РФ представлен как механизмом «санации» договора [11].
Арбитражный суд Волго-Вятского округа рассмотрел дело № А11-11300/2016 [12], согласно фактическим обстоятельствам которого ООО ПП «Элекс-Связь» обратилось с иском к ООО «Гарант-АТИ» о взыскании денежной задолженности по договору о предоставлении комплекса ресурсов для размещения технологического оборудования. Предметом договора являлось размещение принадлежащего стороне-2 технологического оборудования в производственном помещении, принадлежащем стороне-1. Проанализировав указанный предмет по правилам ст. 431 ГК РФ, суд пришел к выводу о том, что договор является смешанным и содержит элементы договора аренды и оказания услуг. При этом суды не нашли оснований для признания договора незаключенным, поскольку неопределенность договора в части его предмета у сторон отсутствовала, договор исполнялся сторонами на протяжении более шести лет, ответчик производил оплату по договору. Согласно правилу «эстоппель», сторона, подтвердившая каким-либо образом действие договора, не вправе ссылаться на незаключенность этого договора. Таким образом, если стороны исполняют обязательства по договору в течение долгого продолжительного времени, то такие стороны не вправе ссылаться на незаключенность договора.
Когда у одной стороны, действовавшей добросовестно и оценивавшей действия своего контрагента как добросовестные, сформировалось разумное ожидание наличия между ними обязательственных отношений, в связи с совершением таким контрагентом действий по исполнению договора, или иным подтверждением его действия (заключения), то ссылка стороны, на незаключенность договора не будет иметь правового значения. Так, добросовестность предполагает также непротиворечивое и последовательное поведение (объективный критерий), которое не может подрывать сформированное прежним поведением управомоченного лица разумные ожидания других лиц (субъективный критерий).
Необходимо отдельно рассмотреть субъективный критерий, ведь требование о существенных условиях того или иного договора является императивным, следовательно, согласно принципу «каждый должен знать право», стороны не могли не знать об этом. Если должник на свой страх и риск исполнил свое обязательство, в ситуации, когда он знал, что договор формально не заключен и обязательство не возникло, кредитор вправе отказать в принятии такого исполнения, и он будет добросовестным, так как он тоже знал, что договор не носит правового значения.
Ситуация меняется, например, когда кредитор принимает исполнение, то есть подтверждает конклюдентными действиями, что исполнение было надлежащим, кауза (цель) договора была достигнута. В данных обстоятельствах должник, который не мог не знать, что договор не имеет правового значения, должен оценивать поведение кредитора, действиями которого их соглашение «санируется», и исходить из заключенности договора. Например, в ситуации, когда предмет договора не согласован, но подрядчик выполнил работы, сдал их результаты заказчику, а последний принял данное исполнение, то он не вправе ссылаться на незаключенность договора, следовательно, необходимо исполнить встречное обязательство по оплате выполненных подрядчиком работ [13].
Данная разновидность принципа эстоппель не применяется к сделке, в которой наличествуют какие-либо пороки, напротив, он реализуется в ситуации, когда формально сделка не заключена, однако своими действиями стороны придали ей правовое значение. Этим данная разновидность эстоппеля отличается от п.2 ст.166 и п.5 ст.166 ГК РФ, которые связаны именно с недействительность сделок, то есть с наличием в ней пороков.
Итак, эстоппель может выражаться в форме правового средства в рамках института конвалидации сделок (п.2 ст.166 ГК РФ), а также может выступать самостоятельным регулятором общественных отношений, направленным на недопущение недобросовестного поведения (п.5 ст.166, п.3 ст.432 ГК РФ, п. 5 ст. 450.1 ГК РФ). Кроме того, принцип эстоппель основывается на объективных и субъективных критериях добросовестности и не может рассматриваться раздельно от них. Объективный критерий в целом строится на признаках, которые даны в 1111 ВС №25, однако наиболее очевидными являются различие между п.2 и п.5 ст.166 и п.3 ст.432 ГК РФ в рамках субъективного критерия (извинительного незнания).
Список используемой литературы:
1. Карапетов А. Г. Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307-453 Гражданского кодекса Российской Федерации, Статут, 2017. - С. 40;
2. Микрюков В.А. Принцип добросовестности - новый нравственный ограничитель гражданских прав. Журнал российского права. 2013. №6 (198). С. 17-24;
3. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.12.2020 № Ф05-21444/2020 по делу № А40-178752/2019 // СПС «КонсультантПлюс». Раздел Судебная практика;
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 30.06.2015. № 140;
5. Постановление Президиума ВАС РФ от 24 июня 2014 г. № 1332/14 // СПС КонсультантПлюс. Раздел Судебная практика; Обзор судебной практики ВС РФ № 3 (2020) (утв. Президиумом ВС РФ 25.11.2020) // СПС «КонсультантПлюс». Раздел Судебная практика;
6. Постановление Конституционного Суда РФ от 26.11.2020 № 48-П // Собрание законодательства РФ. 2020. №49. Ст.8028;
7. Тужилова-Орданская Е. М., Лукьяненко В. Е. Конвалидация недействительных сделок в российском праве // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2019. Вып. 45. С 519-539;
8. Гражданское право: учебник: в 4 т. / отв. ред. Е. А. Суханов. - 2-е изд., - М: Статут, 2019. С. 469;
9. Пункт 20 «Обзора судебной практики по вопросам, связанным с применением Федерального закона от 18.07.2011 № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.05.2018) // СПС КонсультантПлюс. Раздел Судебная практика; п.8 «Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2016)» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 19.10.2016) // СПС КонсультантПлюс. Раздел Судебная практика;
10. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 19.12.2017 № 18-КГ17-249 // СПС «КонсультантПлюс»;
11. Карапетов А. Г. Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307-453 Гражданского кодекса Российской Федерации, Статут, 2017. - С. 976;
12. Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 30.01.2018 № Ф01-6295/2017 по делу № А11-11300/2016 // СПС «КонсультантПлюс»;
13. Пункт 7 «Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2020)» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2020) // СПС КонсультантПлюс. Раздел Судебная практика.
