CC BY
302
Доктрина эстоппель в гражданском праве России The doctrine of estoppel in Russian civil law
Пономаренко Б.К.
Магистрант 1 курса
Факультета права Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», РФ, г. Москва e-mail: p. b.k. [email protected]
Ponomarenko B.K.
1st year master's student Law faculty National research university Higher school of economics Russia, Moscow e-mail: [email protected]
Аннотация.
В статье автор анализирует недавние изменения, внесённые в Гражданский кодекс Российской Федерации и закрепившие в гражданском законодательстве РФ доктрину эстоппель. Доктрина эстоппель является институтом стран общего права и в самом общем виде представляет собой требование о недопустимости противоречивого поведения участников гражданского оборота. С учётом внесённых в гражданское законодательство РФ изменений автор анализирует сущность доктрины эстоппель сквозь призму понимания российского права. Отдельно изучается вопрос соотношения доктрины эстоппель и принципа добросовестности. В итоге автор приходит к выводу о том, что принцип эстоппель с учётом подхода к конструкции гражданского права стран континентальной системы по факту представляет собой конкретизацию, частный случай проявления принципа добросовестности как одного из общих начал гражданского права.
Annotation.
In this article, the author discusses changes in the Russian civil code that included the doctrine of estoppel in Russian civil legislation. The doctrine of estoppel is the institute of common law countries and the general meaning of this doctrine is the rule of the prohibition of inconsistent behavior of parties. Taking into account the changes included in Russian civil legislation the author analyses the essence of the estoppel in the framework of Russian law. Also in this article, the author discusses the question about the correlation between the estoppel and the principle of good faith. In the end, the author made the conclusion that the doctrine of estoppel in the framework of the Russian law is the concretization of the principle of good faith as one of the common principles of civil law.
Ключевые слова: доктрина эстоппель, добросовестность.
Key words: doctrine of estoppel, good faith.
Введение
В настоящее время гражданское законодательство России переживает эпоху масштабного реформирования. Основной целью реформ выступает создание в РФ развитого и эффективного гражданского оборота. В качестве одной из преобладающих тенденций реформирования ГК РФ можно отметить заимствование частноправовых институтов и конструкций зарубежных правопорядков. Причём происходит не только заимствование конструкций правопорядков стран континентальной правовой системы (Франция, Германия), которые наиболее близки России, но также и рецепция институтов стран общего права (Англия и США).
Федеральными законами от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» [3], а также от 07.05.2013 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» [2] в ГК РФ были внесены изменения в некоторые уже существующие статьи (ст.ст 166, 432 ГК РФ), а также были включены некоторые новые (ст.ст. 431.1, ст. 450.1 ГК РФ).
В научной литературе отмечается, что законодатель за счёт указанных изменений фактически официально закрепил в ГК РФ так называемую доктрину эстоппель [13, с. 165-167], которая является изобретением стран англо-саксонской правовой системы.
В настоящей работе мы проанализируем данные нововведения, определим их юридическую природу, а также дадим им оценку с точки зрения эффективности и целесообразности. В процессе обсуждения мы будем обращаться в том числе к анализу зарубежного законодательства.
1. Доктрина эстоппель (estoppel) в праве Англии
Эстоппель (estoppel) представляет собой институт права справедливости, который вырос из старой английской доктрины waiver (основная суть этой доктрины состоит в закреплении возможности лица отказаться от права посредством совершения действий, свидетельствующих о таком отказе). Сам термин estoppel является искажением старофранцузского estoupail, дословный перевод на английский - stopper plug, «заглушка».
Для того чтобы уяснить сущность принципа эстоппель, следует отметить несколько принципиально важных положений договорного права Англии. Чтобы соглашение между сторонами было признано договором, необходимо наличие следующих элементов:
1) соглашение сторон - оферта и акцепт;
2) намерение сторон создать правовые последствия;
3) соблюдение формы договора;
4) отсутствие обстоятельств, влекущих недействительность договора (в данном случае речь идёт о различных пороках договора: ошибка, заблуждение, ненадлежащее влияние, противоправность и др.);
5) наличие встречного удовлетворения (consideration).
Эстоппель тесно связан с такой категорией английского договорного права, как встречное удовлетворение (consideration).
Для того чтобы между сторонами возник договор помимо всех прочих условий, обязательно наличие встречного удовлетворения, представляющего собой ту выгоду, которую одна сторона должна обеспечить другой в обмен на какое-либо её действие в связи с соглашением. Причём такое встречное удовлетворение может иметь различную форму. Например, передача вещи по договору купли-продажи обусловлена встречным удовлетворением покупателя в виде уплаты денежных средств. Или другой пример, когда работодатель при увольнении работника обещает дать ему хорошие рекомендации в обмен на то, чтобы этот бывший работник молчал о клиентах работодателя и соглашениях между ними.
Правда, из данного правила есть исключение. Согласно английскому праву односторонние обязательства (т.е. без встречного удовлетворения «consideration») носят связывающий характер только в случае, если содержатся в документах «за печатью» (underseal). Этот документ представляет собой письменное обязательство подписавшего его лица исполнить обещанное своим «деянием» («deed»). Кроме подписи обязывающегося требуется ещё и подпись одного свидетеля, посредством которой этот свидетель удостоверяет подпись обязывающегося как свою собственную [16, с. 371]. При этом изначально сам договор должен был быть снабжён восковой печатью, однако впоследствии это требование было отменено, и вместо восковой печати достаточно было простого указания в договоре текстом: «за печатью». Посредством договоров «за печать» в Англии оформляют сделки по передаче земли или права на землю.
Таким образом, для договоров «за печатью» встречное удовлетворение не требуется. Однако, ещё раз отметим, что это исключение из общего правила. В остальных случаях, если судом будет установлено, что одна сторона не представила другой стороне встречное удовлетворение, то договор между ними суд признает
незаключённым. Соответственно, в этом случае у сторон не будет возможности применять средства договорной защиты, так как самого договора нет.
Данное обстоятельство впоследствии стало почвой для злоупотреблений со стороны участников гражданского оборота. Идея в данном случае очень проста и заключается в том, чтобы при возникновении спора в суде для обеспечения своей выгоды сослаться на факт незаключённости договора ввиду отсутствия встречного удовлетворения со стороны контрагента.
Это можно продемонстрировать следующим примером. Представим, что стороны заключили договор поставки картошки по 5000 р. за тонну. Какое-то время стороны должным образом исполняли договор. В связи с хорошо сложившимися деловыми отношениями поставщик предложил покупателю скидку в 1000 р. В течение четырёх месяцев покупатель закупал картошку у поставщика по цене 4000 р за тонну. Затем руководство в компании поставщика сменилось, и новый директор решил взыскать с покупателя полную стоимость товара за четырёхмесячный период без учёта скидки.
Директор подаёт иск в суд о взыскании долга. Своё требование он мотивирует тем, что обещание предоставить скидку не было подкреплено никаким встречным удовлетворением со стороны покупателя (т.е. мы пообещали скидку, а взамен ничего от вас не получили), следовательно, такое обещание не имеет силы договора, поэтому покупатель обязан уплатить полную стоимость товара без учёта скидки.
С точки зрения английского права директор прав в этом случае. Да, встречное удовлетворение со стороны покупателя действительно отсутствовало, но в то же время поставщик изначально вполне определённо выразил своё намерение в будущем предоставить скидку покупателю, и при этом сам покупатель, действуя разумно и осмотрительно, полагался на поведение своего контрагента.
Здесь возникает странная ситуация, которая заключается в том, что даже если контрагент по договору своим поведением даёт основание другой стороне полагаться на данное поведение, то это вовсе не значит, что первый контрагент в дальнейшем действительно будет себя таким образом вести. Это обстоятельство в свою очередь создаёт крайнюю нестабильность для гражданского оборота, ведь сторона договора, которая полагалась на поведение своего непоследовательного контрагента, фактически вынуждена находится в подвешенном состоянии, так как поведение её контрагента в таких ситуациях просто непредсказуемо. В подобных условиях вести бизнес просто невозможно.
Вернёмся к нашему примеру с договором поставки. В данном случае формальное следование правилу о необходимости наличия встречного предоставления приводит к несправедливому результату в виде удовлетворения вышеуказанных исковых требований.
Английские судьи, понимая это, стали искать способ противостояния подобному поведению. В результате проделанной работы в конце XIX в судебной практике была выработана доктрина, которая получила впоследствии название «эстоппель» (estoppel). Было сформулировано правило, согласно которому если один контрагент дал другому контрагенту какое-либо обещание, и этот контрагент, действуя в дальнейшем, разумно на него полагался, то первый не вправе в последующем отказываться от данного им обещания. В более общем виде эстоппель можно определить как требование о необходимости последовательного поведения участников гражданского оборота.
Механизм работы доктрины эстоппель выглядит следующим образом. Вспомним наш пример с договором поставки. Директор пришёл в суд и заявляет требование о взыскании долга за поставку товара без учёта скидки, так как обещание предоставления данной скидки не было подкреплено встречным удовлетворением со стороны покупателя. Теперь в такой ситуации суд будет рассуждать совсем иначе. Будет установлено, что поставщик, предоставив скидку покупателю, тем самым дал основание покупателю в
дальнейшем полагаться на своё поведение. Оба контрагента, безусловно, должны понимать, что предоставление скидки в этом случае является односторонним волеизъявлением поставщика и не подкреплено никаким встречным удовлетворением со стороны покупателя. Однако из самого поведения поставщика следовало, что он согласен предоставить скидку даже в отсутствие встречного удовлетворения и в будущем не пойдёт взыскивать долг с покупателя в суде.
Покупатель, действуя разумно и осмотрительно, полагался на такое поведение поставщика. В то же время контрагент невзирая на это всё же предъявил покупателю иск о взыскании долга. Такое поведение поставщика будет признано непоследовательным, нарушающим его обещание, и не оправдывающим ожидания другой стороны, поэтому суд в данном случае лишит непоследовательного контрагента права ссылаться на отсутствие встречного удовлетворения при разрешении данного спора.
Таким образом, принцип эстоппель позволил существенно нивелировать недостатки доктрины встречного предоставления. Теперь в ситуациях, аналогичных той, что мы привели ранее, у стороны, которая разумно полагалась на соответствующее поведение контрагента, появилось действенное средство защиты.
Применительно к доктрине эстоппель необходимо отметить несколько важных моментов. Во-первых, основанием для применения этой доктрины является совокупность следующих условий:
1) сторона предоставила обещание и тем самым дала основания другой стороне полагаться на такое обещание;
2) вторая сторона, действуя разумно и осмотрительно, действительно полагалось на такое обещание (determined reliance в английской терминологии).
Если данные условия не будут соблюдены, то доктрина эстоппель не применима. В то же время отметим, что в литературе в настоящее время ведется длительная дискуссия о том, что имеет приоритет в институте эстоппеля: действия обещавшего или восприятие их адресатом обещания [14, с. 39].
Во-вторых, эстоппель представляет собой средство защиты от требований непоследовательного контрагента, но не даёт самостоятельного основания для предъявления иска.
Сам по себе эстоппель не даёт основание для иска, потому что в таком случае нет встречного удовлетворения. Для того чтобы лучше разобраться в этом утверждении, снова обратимся к нашему примеру с поставкой. Представим, что поставщик пообещал скидку в размере 1000 р., начиная со следующей партии. Однако, когда наступил момент оплаты следующей партии товара, поставщик выставил счёт без учёта скидки. В рассматриваемой ситуации покупатель, конечно, может предъявить иск к поставщику о взыскании убытков в виде разницы между исходной ценой и скидкой, которую пообещал поставщик, но в этой ситуации суд откажет в иске покупателю, так как за обещание поставщика продать товар со скидкой со стороны покупателя действительно не было встречного удовлетворения.
Таково классическое понимание доктрины эстоппель, хотя в Англии, США и Австралии, как отмечает В.В. Оробинский, в последнее время, уже намечаются определённые тенденции отхода от классической доктрины, и эстоппель в отдельных случаях может быть признан судом как основание для предъявления иска [13, с. 165].
В-третьих, эстоппель является сугубо процессуальным институтом, т.е. применяется непосредственно в судебном процессе. Как известно, большая часть английского права представлена судебными прецедентами двух судебных систем: судов общего права (common law) и судов права справедливости (law of equity), которые впоследствии слились в одну судебную систему. Помимо прецедентов в Англии существуют законы (статуты), однако их количество сравнительно невелико. Доктрина эстоппель была сформирована судами права справедливости. В настоящее время эта доктрина не получила закрепления ни в одном статуте.
Таким образом, на основании вышеизложенного можно констатировать, что доктрина эстоппель в праве Англии выполняет следующие функции:
1) обеспечивает последовательное поведение участников гражданского оборота посредством лишения контрагента, проявившего непоследовательное поведения и отказавшегося от своего обещания, права ссылаться на отсутствие встречного удовлетворения в процессе судебного спора;
2) обеспечивает стороне, которая, действуя разумно и осмотрительно, полагалась на поведение своего контрагента, действенное средство защиты от требований последнего.
2. Принцип добросовестности и его роль в странах континентальной правовой системы
Одним из ключевых принципов сравнительного правоведения является то обстоятельство, что правопорядок каждой страны решает одни и те же юридические проблемы. При этом каждый правопорядок делает это по-своему, даже если конечный результат будет одинаковым [16, с. 38].
Разрабатывая доктрину эстоппель, английские судьи стремились предотвратить возможность непоследовательного поведения контрагентов, ссылающихся на отсутствие встречного удовлетворения. В праве стран континентальной правовой системы существует принцип добросовестности, который в частности призван решать и вышеуказанную задачу.
В гражданском законодательстве РФ принцип добросовестности закреплён в качестве общего правила. Согласно п. 3 ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу п. 4 ст. 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу п. 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное [7].
В Германском гражданском уложении отсутствует общая норма о добросовестности [8], однако сам принцип добросовестности и критерии добросовестного поведения были выведены на основе судебной практики. В ГК Франции также отсутствует какая-либо общая норма, закрепляющая необходимость добросовестного поведения участников гражданского оборота. В то же время отдельные нормы о добросовестности содержаться в различных статьях ГК Франции (ст.ст. 201, 220, 491.2, 2268, 2269 и др. [9]).
Таким образом, мы видим, что принцип добросовестности представляет собой некое общее правило, предполагающее необходимость каждой стороны:
1) вести себя так, как это делал бы на её месте любой разумный и осмотрительный участник гражданского оборота;
2) учитывать права и законные интересы другой стороны.
Изложенное позволяет констатировать, что принцип добросовестности в том числе также закрепляет требование последовательного поведения сторон.
Здесь становится очевидным главное различие правопорядков стран общего права и стран континентального права в данном вопросе. Принцип добросовестности сформулирован максимально обще и решает множество задач одновременно: обеспечение последовательного поведения сторон, недопустимость обхода закона, борьба с несправедливыми условиями договора и др.
В странах общего права не признаётся принцип добросовестности, но в то же время страны общего права достигают тех же целей, которые призван достигать принцип добросовестности, посредством целого комплекса институтов, среди них:
1) доктрина подразумеваемых договорных условий (implication of terms);
2) институт введения в заблуждение (misrepresentation);
3) лишение права на возражение (estoppel);
4) доктрина ненадлежащего влияния (undue influence) [10, с. 103].
Необходимо отметить, что в последнее время, как отмечают в своей работе Т. Арнц и К. Бергер, в некоторых английских прецедентах уже постепенно начинает формироваться тенденция, свидетельствующая о постепенном признании общего правила о необходимости добросовестного, честного поведения участников гражданского оборота [11, с. 241]. Однако эти идеи пока не получили столь широкого распространения в практике английских судов.
Как мы видим, страны общего права подходят фрагментарно к решению тех задач, на достижение которых направлен принцип добросовестности в праве стран континентальной системы. Иными словами, правопорядок стран общего права борется с частностями, в то время как страны континентальной правовой системы рассматривают картину в целом и вырабатывают максимально общие правила и доктрины.
Таким образом, принцип добросовестности в странах континентальной правовой системы занимает ключевое место, так как призван решать одновременно множество задач: укрепление стабильности гражданского оборота; обеспечение последовательного поведения участников гражданского оборота; обеспечение баланса интересов сторон; борьба с несправедливыми условиями договоров и т.д.
3. Доктрина эстоппель в гражданском праве России
В начале данной работы мы говорили о том, что недавние поправки в гражданский кодекс РФ закрепили ряд новых положений, который дали основания учёным и практикам полагать, что в ГК РФ нашёл закрепление принцип эстоппель. Полагаем возможным в данной части работы рассмотреть этот вопрос.
В соответствии с п. 5 ст. 166 ГК РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки [1].
Рассматриваемая норма фактически является конкретизацией принципа добросовестности, так как фактически закрепляет требования последовательного и разумного поведения для участников гражданского оборота.
Представляется, что сама норма сформулирована неудачно. Во-первых, данная норма фактически закрепляет условия, при которых суд может лишить сторону права ссылаться на недействительность сделки в процессе спора.
Одним из этих условий является то, что сторона своим поведением давала основание другой стороне полагаться на своё поведение, в частности на то, что она признаёт сделку действительной. Под таким поведением следует понимать не только исполнение сделки (полное или частичное), но и подготовку к исполнению, переписку, подтверждающую действие сделки и т.п. действия [15, с. 117]. Классическая доктрина эстоппель в качестве условия предполагает обязательно то обстоятельство, что другая сторона действительно полагалась на поведение контрагента (determined reliance в английской терминологии). Однако в рассматриваемой нами норме отсутствует указание на то, что сторона действительно должна была полагаться на поведение своего контрагента, что, по нашему мнению, является упущением.
Во-вторых, сущность указанной нормы заключается в том, что суд, лишая недобросовестную сторону права оспаривать сделку, по факту игнорирует наличие пороков в сделке. Применительно к оспоримым сделкам такое законодательное решение не вызывает сомнений, так как в силу положений п. 1 ст. 166 ГК РФ оспоримая сделка является действительной, пока она не будет признана недействительной судом, однако ничтожная сделка априори является недействительной и, соответственно, не порождает никаких последствий. В таком случае представляется сомнительным, что суд должен будет проигнорировать это обстоятельство по той причине, что на ничтожность сделки ссылалась недобросовестно действующая сторона.
Надо понимать, что лицо, ссылающееся на недействительность сделки, лишь обращает внимание суда на те обстоятельства и нормы, которые суд и без того ex officio обязан был учесть при принятии решения [17, с. 29]. Суд в любом случае должен проверять сделку на соответствие закону.
В то же время из п. 70 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» следует, что положения п. 5 ст. 166 ГК РФ применимы как к оспоримым, так и к ничтожным сделкам.
По нашему мнению, подобное регулирование представляется крайне неудачным, так как объяснить природу того обстоятельства, что суд игнорирует ничтожность сделки при наличии заявления недобросовестной стороны, не представляется возможным ни с точки зрения действующего гражданского законодательства, ни с позиции правовой доктрины.
Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» ст. 432 ГК РФ была дополнена новым пунктом. В силу п. 3 ст. 432 ГК РФ сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности.
Данная норма закрепила важный механизм «санации» договора, который формально не считается заключённым. Согласно этой норме сторона, принявшая от другой стороны исполнение по договору или иным образом подтвердившая его действие, не может ссылаться на формальную незаключённость договора, если такая ссылка в контексте конкретных обстоятельств будет свидетельствовать о недобросовестности.
Это положение применимо в первую очередь к ситуации отсутствия в договоре существенного условия. Ранее данная идея уже была выработана и активно применялась на уровне судебной практике (Постановления Президиума ВАС РФ от 8 февраля 2011г. № 13970/10 [4] и от 5 февраля 2013 г. № 12444/12 [5]; п. 7 Информационного письма ВАС РФ от 25 февраля 2014 г. № 165 [6]).
Если в договоре не согласованы некоторые существенные условия, но впоследствии одна из сторон подтверждает действие договора (принимает, сама исполняет встречное обязательство или совершает иные действия, подтверждающие существование договора), то попытка этой же стороны впоследствии сослаться на незаключённость (потребовать признания договора незаключённым в суде или возразить о незаключённости в ходе того договорного спора) может расцениваться как недобросовестное, непоследовательное поведение, которое подрывает возникшие у контрагента, полагавшегося на предшествующее конклюдентное поведение первой стороны, разумные ожидания. В этом случае суд блокирует ссылку на незаключённость и исходит из факта заключённости договора [12, с. 977].
Как мы видим, данная норма также направлена на обеспечение последовательного поведения контрагентов и является частным случаем проявления принципа добросовестности.
Далее, рассмотрим следующее проявление принципа эстоппель в ГК РФ. В соответствии с п. 2 ст. 431.1 ГК РФ сторона, которая приняла от контрагента исполнение по договору, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и при этом полностью или частично не исполнила свое обязательство, не вправе требовать признания договора недействительным, за исключением случаев признания договора недействительным по основаниям, предусмотренным статьями 173, 178 и 179 настоящего Кодекса, а также если предоставленное другой стороной исполнение связано с заведомо недобросовестными действиями этой стороны.
Эта появившаяся в ГК РФ 1 июня 2015 г. норма устанавливает, что, если сторона приняла исполнение другой стороны и, не желая осуществлять своё встречное исполнение в целом или в части, пытается оспорить договор, ей должно быть отказано в иске об оспаривании договора. В целом в ряде случаев такое поведение лица, получившего исполнение и оспаривающего договор, недобросовестно и носит непоследовательный и противоречивый характер. В данном контексте речь также идёт о необходимости последовательного поведения контрагентов. Указанная норма является конкретизацией принципа добросовестности.
Согласно п. 5 ст. 450.1 ГК РФ в случаях, если при наличии оснований для отказа от договора (исполнения договора) сторона, имеющая право на такой отказ, подтверждает действие договора, в том числе путем принятия от другой стороны предложенного последней исполнения обязательства, последующий отказ по тем же основаниям не допускается.
Данная норма закрепляет принцип запрета на противоречивое поведение управомоченного лица в отношении права на отказ от договора. Если у стороны возникает право на отказ от договора, но она своим поведением (в том числе принятием предложенного исполнения) подтверждает сохранение договора, эта сторона впоследствии теряет возможность заявить об отказе от договора по тем же основаниям. В литературе отмечается, что правовая природа данного правила в настоящее время остаётся неясной. Можно выделить следующие подходы к пониманию данной нормы:
1) частный случай принципа эстоппель;
2) конкретизация принципа добросовестности;
3) утрата права на отказ от договора в результате односторонней сделки (в форме совершения конклюдентных действий) отказа от осуществления права на расторжение договора [12, с. 1089].
Первые два подхода в сущности говорят об одном и том же. Эстоппель как требование о необходимости последовательного поведения контрагентов является частным случаем проявления более общего принципа добросовестности, о чём мы уже говорили ранее.
Третий подход, который говорит о сделочной природе данного действия, безусловно, имеет право на существование, однако данный вопрос дополнительного изучения.
По нашему мнению, рассматриваемое правило всё же следует трактовать как конкретизацию принципа добросовестности, так как все рассматриваемые нами в данной работе изменения в сущности были направлены именно на достижение цели обеспечения добросовестного и последовательного поведения участников гражданского оборота.
Как мы видим, в настоящее время в ГК РФ действительно закреплен ряд правил, направленных на обеспечение последовательного поведения участников гражданского оборота. Эти правила в сущности обладают тем же содержанием, что и ранее рассмотренная нами английская доктрина эстоппель. Однако, полагаем, что с догматической точки зрения рассматривать эти правила как проявление принципа эстоппель представляется не совсем корректным, так как все указанные правила в конечном итоге охватываются принципом добросовестности.
Заключение
На основе проведённого исследования можно сформулировать следующие выводы.
Во-первых, доктрина эстоппель в праве Англии представляет собой один из инструментов договорного права, направленных на обеспечение разумного и последовательного поведения участников гражданского оборота. Сущность данной доктрины заключается в праве суда лишить сторону возможности в процессе судебного спора отрицать или утверждать тот или иной факт.
Во-вторых, доктрина эстоппель не является чем-то неизвестным для правопорядка стран континентальной правовой системы. В правопорядке данных стран такое правило является частным случаем проявления принципа добросовестности. В этом отношении можно говорить о некотором преимуществе права стран континентальной правовой системы. Это обусловлено тем, что для достижения тех же целей, на которые направлен принцип добросовестности, страны общего права используют целый комплекс институтов (подразумеваемые договорные условия, эстоппель и др.). Иными словами, правопорядок стран общего права борется с частностями, в то время как страны континентальной правовой системы рассматривают картину в целом и вырабатывают максимально общие правила и доктрины.
В-третьих, недавно внесённые в ГК РФ поправки преследуют цель обеспечение разумного и последовательного поведения контрагентов, т.е. по факту призваны решать те же задачи, что и принцип эстоппель в Англии. Однако, по нашему мнению, не совсем корректным будет рассмотрение этих норм в качестве некоего аналога английской доктрины эстоппель. Как показывает проведённое нам исследование, все эти нововведения укладываются в действие общего принципа добросовестности.
Отметим, что в целом введённые в ГК РФ изменения являются логичным продолжением тенденции усиления влияния принципа добросовестности в гражданском обороте России.
Список используемой литературы:
1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая): Федеральный закон от 26.01.1996 № 14 -ФЗ (ред. от 29.07.2018) // СПС «Консультант-плюс».
2. Федеральный закон от 07.05.2013 № 100-ФЗ (ред. от 28.12.2016) «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «Консультант-плюс».
3. Федеральный закон от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «Консультант-плюс».
4. Постановление Президиума ВАС РФ от 08.02.2011 № 13970/10 по делу № А46-18723/2008 // СПС «Консультант-плюс».
5. Постановление Президиума ВАС РФ от 05.02.2013 № 12444/12 по делу № А32-24023/2011 // СПС «Консультант-плюс».
6. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.02.2014 № 165 // СПС Консультант-плюс».
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «Консультант-плюс».
8. Гражданское уложение Германии (ГГУ) от 18.08.1896 (ред. от 02.01.2002) (с изм. и доп. по 31.03.2013) // СПС «Консультант-Плюс».
9. Гражданский кодекс Франции (Кодекс Наполеона) от 21.03.1804 (с изм. и доп. по состоянию на 01.09.2011) // СПС «Консультант-Плюс».
10. Ансон В. Договорное право. М., 1984. 464 с.
11. Бергер К.П., Арнц Т. Принцип добросовестности в английском коммерческом договорном праве. Обзор актуальной английской судебной практики // Вестник гражданского права. 2016. № 3. С. 234 -269.
12. Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307-453 Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2017. 1120 с.
13. Оробинский В.В. Английское договорное право: просто о сложном. Ростов н/Д: Феникс, 2016. 459 с.
14. Останина Е. А. Эстоппель и подтверждение сделки // Вестник ВАС РФ. 2013. № 11. С. 38-45.
15. Скловский К.И. Сделка и её действие. Комментарий главы 9 ГК РФ (Понятие, виды и формы сделок. Недействительность сделок). М.: Статут, 2016. 176 с.
16. Цвайгерт К., Кётц Х. Сравнительное частное право: в 2-х тт. М.: Междунар. Отношения, 2010. 728 с.
17. Ширвиндт А.М. Ссылка на ничтожность сделки как злоупотребление правом. Изобретение судов, закреплённое в законе // Арбитражная практика. 2015. № 7. С. 24-41.
