CC BY
124
ФИЛОЛОГИЯ
УДК 821.111
DOI: 10.21685/2072-3024-2016-3-9
О. В. Телегина
ЭСТЕТИЗАЦИЯ ПРОСТРАНСТВА ДОМА В ВИКТОРИАНСКОМ РОМАНЕ (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНОВ Э. ГАСКЕЛЛ)
Аннотация.
Актуальность и цели. Творчество английской писательницы викторианской эпохи Э. Гаскелл было не достаточно изучено в отечественном литературоведении, но сейчас ее литературное наследие привлекает все большее внимание исследователей. Это связано с особой востребованностью идеологии и культуры эпохи викторианства. Целью статьи является анализ принципов изображения пространства дома в романах Э. Гаскелл.
Материалы и методы. Материалом для исследования стали произведения Э. Гаскелл (оригинальные тексты и их переводы), литературно-критические статьи и книги о ее творчестве. В работе использовались историко-культурный и описательно-аналитический методы.
Результаты. Проанализированы произведения Э. Гаскелл с использованием методологии исследования повседневности.
Выводы. Будучи одним из самых заметных создателей викторианского социального романа, Гаскелл в соответствии с законами жанра воссоздает исторически достоверные образы общественной жизни своего времени. Важнейшее место в художественном мире ее произведений занимают пространства домов ее персонажей, естественных центров их личной жизни. Наполняя описание дома значительным количеством деталей, автор достигает значительного художественного эффекта. Она синтезирует категории эстетического и этического, отражая представления викторианцев о красивом и безобразном. Нравственная чистота неизменно способствует созданию подлинно красивого личного пространства, которое детализируется в соответствии со вкусами, уровнем жизни и образования персонажей произведений писательницы. Эстетически идеализируется то главное для англичанина пространство бытия, которое соответствует «моральному чувству».
Ключевые слова: Элизабет Гаскелл, викторианская эпоха, пространство дома, английский дом, английский реалистический роман.
O. V. Telegina
AESTHETICIZATION OF HOUSE SPACE IN THE VICTORIAN NOVEL (BASED ON E. GASKELL'S NOVELS)
Abstract.
Background. The creativity of the English writer of the Victorian era E. Gaskell has not been studied properly in the Russian literary study, but nowadays her literary heritage is attaching more and more attention of researchers. This is due to the special demand of the ideology and culture of the Victorian period. The aim of the article is analyze the principles of depicting house space in the works by E. Gaskell.
Materials and methods. The main sources of material were E. Gaskell's works (originals and translations), the articles and books devoted to her literary life. The methodological potential included the historical and cultural method, descriptive and analytical ones.
Results. E. Gaskell's works were analyzed using the methodology of everyday life study.
Conclusions. Being one of the most outstanding creators of the Victorian social novel, Gaskell, according to the rules of the genre, reproduced historically realistic images of public life of the time. House spaces of her characters being centres of their lives play one of the most important roles in her fiction. The author describes the houses in details that help her achieve a considerable artistic effect. Gaskell synthesizes the aesthetic and ethical categories, reflecting the views of Victorians on the notions of beauty and ugliness. Moral purity invariably contributes to the creation of truly beautiful personal spaces, which are detailed as per the tastes and the quality of life and education of characters. The space of being is considered to be the most important thing for the Englishman. Being aesthetically idealized it corresponds to the "moral sense".
Key words: Elizabeth Gaskell, English realistic novel, Victorian England, house space, English house, English realistic novel.
Викторианская эпоха - это длительный, насыщенный событиями, один из важнейших периодов в истории Англии. Отличительными чертами этого времени выступают переход к индустриальному обществу, урбанизация, научные открытия, расцвет в области образования, литературы и искусства, формирование уникальной системы ценностей и общепринятых норм поведения, основанных на ней. Все эти перемены в обществе не могли не сказаться на повседневной жизни людей, их быте, нравах и привычках.
В литературном процессе исторически последовательно складываются образы повседневности, к которым относятся детали быта, интерьера, моды, исторически сложившегося уклада, бытового поведения, совокупность телесных практик, приватная частная семейная жизнь человека. При этом локусом пространства повседневности исследователи называют дом [1, с. 276]. Дом важен в жизни любого человека, но когда речь идет об англичанах, можно говорить о культе дома и частной собственности. Здесь любовь к своему жилищу, неприкосновенность личного пространства являются чертами национального характера. По мнению исследователя викторианской литературы Б. М. Проскурина, дом наряду с садом, здравым смыслом, практицизмом, монархией, долгом выступает одним из доминантных концептов национальной концептосферы английской национальной культуры, процесс формирования которой завершается в XIX в. [2, c. 7].
Изучая английскую языковую картину мира, Р. Е. Богачев в своей диссертационной работе обращает внимание на значимость в ней концептов «home», «privacy». Английский дом представляет собой микромодель острова, глухой забор, отгораживающий от внешнего мира, и кусок любовно возделываемой земли - маленький, ухоженный, окультуренный. В основе английского концепта «home» нетрудно разглядеть обусловленную географическим положением страны идею обособленности, отделенности от всего остального мира и замкнутости в своем небольшом уютно обустроенном пространстве. Не случайно англичане так привязаны к своим домам. Пред-
принятая в 60-е гг. ХХ в. попытка внедрить в Великобритании многоквартирные дома провалилась, и застроенные ими кварталы быстро превратились в трущобы [3, c. 13]. Исследователь подчеркивает, что концепт «privacy» крепко сцеплен с концептом «home». В то же время «privacy» вплотную подводит нас и к пониманию английской сдержанности, которая является стремлением сохранить комфортную обстановку общения, нежеланием смутить собеседника. Англичанин, скованный рамками этикета, по замечанию писателя и публициста Дж. Б. Пристли, стремится домой, чтобы там наконец расслабиться в приватной обстановке [3, c. 15].
В статье «Викторианство в контексте культуры повседневности» Е. В. Зброжек указывает, что дом как материальная реальность и символическое воплощение семейных ценностей приобретает особое значение в викторианскую эпоху на всех уровнях общества [4, c. 40]. И действительно, к середине XIX в. упоминания о доме и обо всем, что под ним подразумевается, встречались повсюду: в журналах, художественной литературе, учебниках, рекламе, письмах и дневниках. Чего стоят названия периодических изданий, пестрящих словом «дом»: The Home Circle, The Home Friend, Household Miscellany, Home Thoughts, The Home Magazine, The Home Companion. Промышленная революция затронула все стороны профессиональной жизни, а семья и вместе с ней дом выступили щитом от встрясок и перемен. Викторианцы разделяли свой мир на общественный - сфера коммерции и торговли - и личный - семейный очаг, домашний уют. Как пишет в своей монографии Дж. Фландерс, «викторианский дом стал определяться как убежище от коммерческой жизни; в отличие от ее корыстных грязных правил там есть этика и принципы, благодаря которым можно спасти душу» [5, p. 4-5].
В произведениях писателей XIX столетия можно найти подробные достоверные описания деталей быта их современников. Одним из ярких представителей авторов викторианских романов является Элизабет Гаскелл. В своих книгах писательница изобразила дома разного социального уровня -от бедняков до лордов, каждое из их жилищ отображает мир повседневности, свойственный тому или иному классу. Бытийный контекст, который создается в ее произведениях, имеет не только социальный, но и эстетический смысл.
Викторианскую эпоху обычно называют «эрой среднего класса». Он оказывал сильнейшее влияние на проведение внутренней и внешней политики, по сути определял экономическое развитие страны. В своих произведениях Э. Гаскелл в той или иной мере отражает повседневную жизнь самых разных сфер социума, неизменно уделяя внимание представлениям своих героев о комфорте и красоте их жилищ.
Несмотря на то что средний класс стал ведущей социальной группой, образ жизни старой земельной аристократии остался идеалом, к которому стремился каждый викторианец. Особое значение в представлениях современников о «достойном» образе жизни начинают играть загородный дом и присущий ему культурный бытовой уклад [6, с. 452]. Исследователь культурного текста викторианства И. В. Якубовская подчеркивает, что собственный замок, особняк или коттедж были символом приверженности определенному «образу жизни», который можно назвать «типично» викторианским. Загородный дом обрел статус не только материальной, но и жизненной ценности
в образе жизни самых различных социальных групп индустриализированного британского общества. Коттедж играл важную роль в трансляции кода культурного текста Британии второй половины XIX в. В символическом воображении людей викторианской эпохи сельский дом стал эталоном желаемого образа жизни, выступая тем самым и источником ценностной предметности, и одной из основных детерминант поведения британцев в течение всего историко-культурного периода [6, с. 454]. В этом контексте становится понятным изумление главной героини романа Элизабет Гаскелл «Север и Юг» при виде дома богатого промышленника Торнтона: Маргарет только удивлялась, почему люди, которые могли позволить себе жить в таком хорошем доме и содержать его в таком порядке, не предпочли поселиться в коттедже в деревне или даже в пригороде, где не было слышно шума фабрики [7, с. 138].
Даниэл Пул в своей книге о викторианской повседневности «Что ела Джейн Остен и знал Чарльз Диккенс» обращается к типовым названиям, таким как парк, холл, двор, грэндж в аспекте отображания в них характера постройки, привычек хозяев и их положения в обществе. Например, «грэндж» означало зернохранилище, иногда присоединенное к большому монастырю. Также это слово использовалось для описания обособленного фермерского подворья [8, с. 194]. Данная интерпретация соотносится с изображением Милхэм-Грэндж - родительского дома Руфи в одноименном романе Гаскелл. Родители героини были фермерами, бравшими дом в наем. Дом весь состоял из пристроек: каждый из сменявшихся владельцев считал своим долгом прибавить к дому какое-нибудь помещение, так что он превратился наконец в неправильное живописное нагромождение светлых и темных пятен. Все вместе эти пятна вполне олицетворяли собой идею «дома» [9, с. 51].
Слово «холл» в названии строения означало строение, в центре которого располагалась огромная зала, использовавшаяся для развлечений, обедов и церемоний, как в феодальные времена [8, p. 195]. Подобный дом мы встречаем в романе «Жены и дочери»: Они обедали за маленьким столиком в огромной столовой. Мебели было так мало, а сама комната была так велика, что Молли затосковала по уюту домашней столовой и даже, надо признаться, еще до того, как завершился церемонный обед в Хэмли-холле, ей взгрустнулось... о непринужденности манер родного дома [10, с. 81]. Слово «холл» объединяет в себе величие и старинную архитектуру, ассоциирующуюся с древнейшими фамилиями. Так, сколько Холлингфорд себя помнил, Хэмли всегда жили в Хэмли. «Еще со времен Гептархии», - говорил викарий. «Нет, отвечала мисс Браунинг. - Я слышала, что Хэмли из Хэмли были здесь еще до римлян». «Я с малолетства слышала, - заявила миссис Гудинаф с неспешной авторитетностью старейшей жительницы города, - что Хэмли из Хэмли были здесь еще до язычников» [10, с. 49].
Дома аристократов и джентри передавались по наследству. Большинство же домов в викторианский период снимались в наем на три, пять или семь лет. Арендатор сам занимался отделкой и меблировкой (об этом см. подробно в исследовании Салли Митчелл) [11, p. 111]. В романе «Север и Юг» Хейлы, переезжая из сельского Хелстона в промышленный Милтон, ищут дом для съема. Интерьер нового жилища шокирует утонченную дочь священника, что еще раз подчеркивает различие между жителями юга и севера: Мама, к слову о грубости и пошлости: ты должна приготовиться, чтобы увидеть наши
обои в гостиной. Розовые и голубые розы с желтыми листьями! И очень тяжелый карниз по всей комнате! [7, с. 80]. Первое, что делают Хейлы в доме, - это меняют «ужасные» обои, что немного примиряет их с Милтоном [7, с. 81].
Наряду с одеждой, едой, образованием интерьеры домов и мебель в викторианскую эпоху отличались в зависимости от класса и дохода человека. Количество комнат и их использование соответствовало достатку хозяев и по мере возможности отвечало их потребностям. В доме зажиточной семьи среднего класса с детьми должно было быть как минимум десять комнат: кухня, столовая, гостиная, библиотека, три спальни, детская (которая становилась классной комнатой, когда дети подрастали) и две комнаты для слуг. Книга по домоводству, опубликованная в 1881 г., изобиловала советами по подбору мебели и украшений. В прихожей должен был быть каменный пол, покрытый востоковедными половиками, подставка для зонтов и один или два простых стула со спинками. В столовой - круглый или овальный стол с ножкой в центре, чтобы каждому было удобно за ним сидеть. Предпочтение отдавалось кожаной обивке стульев, так как бархат скапливает пыль и липнет к изысканным обеденным платьям. В буфете должны красоваться серебро и фарфор и иметься закрытая полка для ликера [11, p. 113].
Как и жизнь в целом, свое жилище викторианец делил на две части: для приема посетителей и для личного пользования семьи. В романе «Кузина Филис» в доме преподобного Холмана два входа: передняя дверь, - как описывает ее хозяин, - красивая, парадная, на показ, называется «пастор» (rector), ей практически не пользуются. Вторая задняя дверь - «викарий» (curate) - всегда открыта [12].
Также пространство дома строго подразделялось на комнаты для детей, их родителей и слуг. У каждой комнаты было свое предназначение, что отражалось на выборе и расстановке мебели. В романе «Жены и дочери» мы встречаем уверенное заявление мисс Браунинг: спальни - для того, чтобы в них спать, гостиные - для того, чтобы в них сидеть. У всего свое назначение... Да наша мать задала бы нам хорошую взбучку, если бы застала нас днем в спальне. Мы хранили свою одежду в чулане внизу, и там было опрятное место, где можно вымыть руки, - а что еще нужно в дневное время? [10, с. 182]. Основными комнатами приватного пространства дома были спальни с гардеробными, рабочие кабинеты и гостиные. Дети спали в детской до тех пор, пока они не становились достаточно взрослыми, чтобы иметь свои спальни, которые обычно располагались над спальнями их родителей. Так же в верхней части дома выделялась классная комната, где старших детей обучала гувернантка или учителя. Кроме обязательной столовой у обеспеченной семьи могла быть отдельная комната для завтрака, а также утренняя комната, напоминающая современный зал. В них семья собиралась для непринужденной беседы или чтения. У хозяйки мог быть свой будуар, где она разбирала корреспонденцию и решала вопросы, связанные с ведением домашнего хозяйства. Для подобных целей у мужчины был кабинет, офис или библиотека [8, p. 191-192]. Эта комната была личным пространством для мужчины. Там он занимался делами и мог отвлечься от домашней суеты. Так, викарий мистер Хейл, не найдя поддержки жены в заботах, связанных со школой и приходом, обрел утешение в философских и богословских тракта-
тах, читая их в своем крохотном кабинете в те вечера, которые проводил дома [7, с. 25]. Кабинет мистера Бенсона, диссентерского пастора в романе «Руфь», был расположен на первом этаже и выходил на улицу. Сюда многие приходили за помощью... К тому же мистер Бенсон мог впускать сюда своих посетителей без ведома домашних [9, с. 143]. Часто сельский джентльмен принимал здесь арендаторов, встречался с работниками. Крэнфордский фермер, мистер Холбрук, называл кабинет конторой, тут он еженедельно выдавал жалованье своим батракам, сидя за большим письменным столом [13, с. 71]. Каждый уважающий себя джентльмен имел личный кабинет, если даже он не использовался по назначению. Как, например, в Хэмли-Холле было принято называть комнату, где сквайр хранил свои сюртуки, а также ружье и удочки, «кабинетом». Там стояло бюро и глубокое кресло, но не видно было никаких книг [10, с. 85].
Самая эффектная комната в доме - гостиная, или «рисовальная». Там хозяйка принимала визитеров, там же гости собирались перед обедом и туда удалялись после, чтобы дать джентльменам выпить по рюмочке портвейна в столовой. Если позволяло пространство и доход, то кроме гостиной на втором этаже могли находиться музыкальная комната, галерея или оранжерея [11, p. 112]. В более бедных домах самая большая комната называлась салоном (по определению Даниэла Пула, салон (parlour) - это парадная комната в доме бедняка, альтернатива гостиной) [8, p. 191]. Так как гостиная была первой комнатой, которую видел посетитель, ее описание встречается практически в каждом романе того времени. Она была призвана поразить пришедших и никогда не использовалась для семейных нужд, поэтому гостиную наполняли красивые безделушки, расположенные таким образом, чтобы гости могли ими любоваться. В гостиной фабриканта Торнтона казалось, что каждый угол заполняли украшения, так что глаза уставали от этого многообразия [7, с. 198]. В романе «Жены и дочери» мы застаем Молли в гостиной помещичьего дома, увлеченно рассматривающую хранящиеся там редкости. Среди прочего там был шкафчик в стиле Людовика Четырнадцатого, с очаровательными эмалевыми миниатюрами, вставленными в изысканные резные рамки [10, с. 187]. В «Крэнфорде» гостиная миссис Джеймисон выглядела очень уютно... Лакированный столик был посвящен литературе... Еще один, квадратный столик был отведен под изящные искусства, и на нем нашли приют калейдоскоп, карточки для игры в разговоры, карты-головоломки (нанизанные на выцветшую атласную ленту, которая в свое время была розовой) и шкатулка, старательно расписанная по образцу чайных ящичков [13, с. 141-142]. При этом рассказчица отмечает, что красивые стулья не располагали сидящего к непринужденной позе [13, с. 141]. При описании гостиных Гаскелл часто иронизирует над чрезмерным стремлением хозяев вызвать восхищение пришедших.
Гаскелл - типичная представительница среднего класса XIX в. Пространство дома в ее произведениях эстетизируется в соответствии с общими представлениями о красоте повседневности, свойственными викторианцам.
Викторианцам было свойственно украшать свои дома, но при этом всего должно было быть в меру. Они стремились быть высоконравственными, добродетельными. То, что нравственно, то и красиво. Поэтому при обстановке жилища необходимо было следовать нравственным принципам, присущим
данному социальному классу: здравый смысл, экономность, хозяйственность и практичность. В произведениях Гаскелл чувствуется стремление к естественности, простоте, отсутствию формальности. По ее мнению, все, что парадно, то не может быть ни приятным, ни удобным, ни уютным [13, с. 72]. В романе «Кузина Филлис» Пол Мэнинг, от имени которого ведется повествование, был приглашен на чаепитие в дом дальних родственников Холма-нов. Принимали его в салоне, выражая таким образом уважение, за что Мэнинг пытался быть благодарным. При этом он был рад, что все последующие встречи проходили в столовой, которая была гораздо более удобная и приветливая [12].
Благодаря детальному изображению гостиной Торнтонов и впечатлению, вызванному ей у Маргарет, чувствуется негативное отношение Гаскелл к ненужному расточительству, кричащей роскоши, отсутствию собственного вкуса и следованию моде в ущерб удобству. Дом должен быть местом семейного уюта, отражать интересы хозяев, а не быть музейной реликвией, к которой страшно прикоснуться. Сверкающая, блестящая, очень пестрая комната неприятно поразила Маргарет... все свидетельствовало о заботе и труде, но не для удобства, не ради мирных домашних занятий, а исключительно для того, чтобы оберегать дорогие украшения от пыли и копоти [7, с. 139]. В итоге, как отмечает сам Торнтон, маленькая гостиная (Хейлов), обставленная весьма скромно,. в два, нет, в двадцать раз прекрасней, чем любая комната в доме Торнтонов, и намного удобнее [7, с. 98]. Комнату наполняли милые мелочи, а не бесполезные украшения. Таким образом, в представлении Гаскелл гостиная промышленника проигрывает комнатам менее состоятельных англичан. Даже картина салона в доме мистера Бенсона выглядит гораздо более привлекательно - это уютная, хорошенькая, старомодная комнатка. Как в ней светло, спокойно и чисто! [9, с. 147].
В своих произведениях Гаскелл подчеркивает, что при выборе элементов декора нужны не столько деньги, сколько наличие вкуса и умеренность. Писательница выступает против нагромождения бессмысленных побрякушек, каждая вещь должна иметь определенное значение. Люди, обладающие чувством стиля, творческим видением, могут украсить свой дом так, чтобы вызвать эстетическое удовольствие у домочадцев и посетителей. Мистер Карсон в романе «Мэри Бартон» жил в хорошем, богато обставленном доме. Впрочем, своим убранством дом был обязан не только деньгам, но и вкусу, и многие вещи отличались изяществом и красотой [14, с. 91]. Попав в гостиную сквайра Хэмли, Молли заметила, что ковер протерся, а обивка стен старая, но подставки с растениями, огромные кувшины с цветами, старинный индийский фарфор и настенные шкафчики придавали комнате приятный вид [10, с. 80]. Таким образом, правильно расставленные акценты отвлекают внимание от недостатков интерьера, помогают комнате выглядеть гармонично. Примечательно то, как Гаскелл, описывая гостиную Хейлов в Милтоне, создала атмосферу покоя, комфорта, домашнего уюта, какие языковые средства использовала, чтобы подчеркнуть умение викторианцев эстетизировать повседневную рутину деталями: Pretty baskets of work stood about in different places: and books, not cared for on account of their binding solely, lay on one table, as if recently put down. Behind the door was another table, decked out for tea, with a white tablecloth, on which flourished the cocoa-nut cakes, and a basket
piled with oranges and ruddy American apples, heaped on leaves [15]. Такая обстановка характеризует отношения в семье как близкие, дружеские. Кроме того, мистер Торнтон уверен, что к этим мелочам приложила руку Маргарет [7, с. 98]. В этом эпизоде раскрывается одна из основных ролей женщины как хранительницы семейного очага, именно ей предназначено создавать уют в доме, в котором приятно находиться и куда хочется возвращаться. После смерти матери Осборн Хэмли остро чувствовал отсутствие женщины в доме. Сравнивая Хэмли-Холл с домом Гибсонов, он отмечал огромную разницу между гостиной, полной цветов и знаков женского присутствия, где все стулья удобны, а на всех столах находилось место для разных очаровательных вещиц, и парадной гостиной в доме, где все занавеси обветшали, все сиденья отличались неудобством и где дух женской заботы более не придавал изящества строгой расстановке мебели [10, с. 370].
Предмет интерьера, к которому викторианцы питали нежные чувства, -камин. В первую очередь это связано с отсутствием центрального отопления. Даже самые богатые дома того времени не были достаточно теплыми. Пул приводит статистику, из которой следует, что в усадьбе с тридцатью спальнями на севере Англии тратили тонну угля за день [8, p. 193]. Огонь в камине старательно поддерживался и вызывал гамму положительных эмоций. В произведениях XIX в. очаг или камин занимает важное место, один его вид согревает и душу, и тело англичанина. Огонь в камине делает красивым и приветливым даже самое бедное жилище. Упоминая огонь, Гаскелл использовала украшающие выразительные эпитеты, чтобы подчеркнуть его благотворное влияние на настроение и самочувствие людей: The effect (of fire) instantly produced was warm and glowing light in every corner of the room... the fire-light danced merrily [16, p. 12-13]. Very little round table, put just before the fire, which by this time was blazing merrily [16, p. 27]. A great merry wood-fire crackling and blazing away every evening [17].
Важной характерной чертой в описании домов в романах Гаскелл является их чистота, особенно у положительных героев. Обладая безгрешной благородной душой, стремясь быть добропорядочными, люди создавали вокруг себя безукоризненную чистоту. В романе «Руфь» Гаскелл изобразила дом брата и сестры Бенсонов: Повсюду в хозяйстве царила удивительная чистота: сквозь отворенную дверь, ведущую в кухню, видно было, что пол чисто вымыт, а кастрюли блестят на полках, отражая красные всполохи огня [9, с. 143]. Именно здесь произошло становление характера главной героини: в не богатом, но кристально чистом доме среди его добросердечных отзывчивых хозяев.
Несколько обветшалое жилище сквайра Хэмли так же сияло чистотой, характеризуя своих хозяев с положительной стороны: Все было старомодно, из хорошего материала и безупречно чисто [10, с. 77]. Возвышенная натура преподобного Холмана не могла не сказаться на его доме: Все, что должно было быть черным и отполированным в этой комнате, было черным и отполированным... то, что должно было быть белым и чистым, было просто безупречно чистым [12]. Данная составляющая выступает элементом эстетизации повседневности.
В своих произведениях Гаскелл одной из первых обратилась к теме тяжелой жизни бедняков. Она затронула не только политические противоречия между рабочими и их хозяевами, но и описала повседневную рутину. Живя
в промышленном центре Англии, Манчестере, Элизабет Гаскелл активно занималась филантропией. Пытаясь улучшить условия жизни трудящихся, она часто посещала их дома. В книгах писательница отразила накопленный опыт и полученные знания о быте рабочих, в том числе изобразила их жилища. Там обычно была одна комната на первом этаже и одна на втором. В доходных домах целые семьи ютились в одной комнате. Из мебели - самое необходимое: стол с деревянными стульями, несколько крючков на стене и маленький жестяной или деревянный сундук для одежды, одна кровать для родителей и одна для всех детей. Из кухонной утвари - чайник и две-три кастрюли плюс несколько ножей, вилок, ложек и тарелок, хранящихся на полке над камином [11, р. 115]. Бедная старушка Элис Уилсон из романа «Мэри Бартон» жила в коморке в подвальном помещении, вся имевшаяся в ее хозяйстве глиняная посуда умещалась на каминной полке, где стоял, кроме того, подсвечник, а также лежали спички. В нижнем отделении маленького кухонного столика хранились... сковородка, чайник и жестяная кастрюлька [14, с. 23]. Несмотря на лишения и нужду, бедняки, как и все викторианцы, старались приукрасить свои жилища, гордились им. В описании дома Джона Бартона в сравнительно благополучные времена, до начала голода и забастовок, мы встречаем голубые в белую клеточку занавески, два пышных куста герани и мудреные предметы посуды, которые вряд ли могли пригодиться в этом доме, вроде, например, стеклянных подставок, служивших для того, чтобы ножи и вилки для разрезания жаркого не пачкали скатерть. При этом миссис Бартон явно гордилась своей глиняной и стеклянной посудой, ибо, окинув присутствующих многозначительным взглядом, она распахнула настежь дверцы буфета и оставила их открытыми [14, с. 20].
Дом для викторианцев - это не только стены и крыша, не богато обставленные комнаты, а место, где человек чувствует себя спокойно, где его ждут и любят, где у него есть занятия и куда он стремится попасть. В психологии англичанина дом - смысловой центр, часть бытия. Жизнь человека немыслима без личного пространства. Придерживаясь этих взглядов, писательница выражает их через мысли главной героини «Севера и Юга», которая, так и не привыкнув к великолепному дому своей тети, чувствовала, что хел-стонский домик, нет, даже бедный маленький дом в Милтоне, с беспокойным отцом и больной матерью, со всеми незначительными домашними заботами, более соответствует ее представлению о доме... В сердце и жизни Маргарет образовалась странная пустота... [7, с. 458-459]. Будучи окруженной роскошью и достатком, Маргарет несчастна, так как потеряла свой дом, а для викторианца это настоящая трагедия. Именно поэтому при возникновении угрозы лишиться дома мисс Мэтти пришло на помощь все крэн-фордское общество, а сама дама снизошла до столь плебейского занятия, как торговля [13, с. 234].
Таким образом, в художественном мире Э. Гаскелл синтезируются категории эстетического и этического, отражая представления викторианцев о красивом и безобразном. Нравственная чистота неизменно способствует созданию подлинно красивого личного пространства, которое детализируется в соответствии со вкусами, уровнем жизни и образования персонажей произведений писательницы, то есть эстетически идеализируется то главное для англичанина пространство бытия, которое соответствует «моральному чувству».
Список литературы
1. Воротынцева, К. А. Поэтика повседневности в аспекте действительности героя / К. А. Воротынцева // Критика и семиотика. - М., 2010. - Вып. 14. -С. 276-292.
2. Проскурин, Б. М. О новых подходах к викторианству как социокультурному прецеденту / Б. М. Проскурин // Вестник Пермского университета. Иностанные языки и литература. - Пермь : Пермский университет, 2004. - Вып. 4. - С. 5-13.
3. Богачев, Р. Е. Отражение английской языковой картины мира в концептах «home», «freedom», «privacy», «common sense» : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Богачев Р. Е. - Белгород : Белгородский государственный университет, 2007. - 22 с.
4. Зброжек, Е. В. Викторианство в контексте культуры повседневности / Е. В. Зброжек // Известия Уральского государственного университета. - 2005. -№ 35. - С. 28-44.
5. Flanders, J. Inside the Victorian Home: A Portrait of Domestic Life in Victorian England / J. Flanders. - New York : W. W. Norton & Company, 2004. - 499 p.
6. Якубовская, И. В. Историко-культурный текст викторианской эпохи: коттедж в образе жизни англичан XIX в. / И. В. Якубовская // Фигуры истории, или «общие места» историографии : Вторые санкт-петербургские чтения по теории, методологии и философии истории. - СПб. : Северная звезда, 2005. - С. 450-457.
7. Гаскелл, Э. Север и Юг : роман / Э. Гаскелл ; пер. с англ. В. Григорьевой, Е. Первушиной. - СПб. : Азбука : Азбука-Аттикус, 2012. - 544 с.
8. Pool, D. What Jane Austen ate and Charles Dickens knew: from fox hunting to whist -the facts of daily life in 19th-century England / D. Pool. - New York : Simon & Schuster, 1994. - 420 p.
9. Гаскелл, Э. Руфь : роман / Э. Гаскелл ; пер. с англ. А. Д. Степанова. - СПб. : Азбука : Азбука-Аттикус, 2013. - 480 с.
10. Гаскелл, Э. Жены и дочери : роман / Э. Гаскелл ; пер. с англ. И. Проценко, А. Глебовской. - СПб. : Азбука : Азбука-Аттикус, 2014. - 798 с.
11. Mitchell, S. Daily Life in Victorian England / S. Mitchell. - Westport, Connecticut : Greenwood press, 2009. - 313 p.
12. Gaskell, E. Cousin Phillis / E. Gaskell. - URL: http://www.gutenberg.org/files/4268/ 4268-h/4268-h.htm (дата обращения: 15.09.2015).
13. Гаскелл, Э . Крэнфорд : роман / Э. Гаскелл ; пер. с англ. И. Гуровой. - СПб. : Азбука : Азбука-Аттикус, 2012. - 288 с.
14. Гаскелл, Э. Мэри Бартон : роман / Э. Гаскелл ; пер. с англ. Т. Кудрявцевой. -СПб. : Азбука : Азбука-Аттикус, 2013. - 544 с.
15. Gaskell, E. North and South / E. Gaskell. - URL: http://www.online-literature.com/ elizabeth_gaskell/north-south/ (дата обращения: 25.09.2015).
16. Gaskell, E. Mary Barton / E. Gaskell. - London : Penguin Group, 1994. - 372 p.
17. Gaskell, E. Ruth / E. Gaskell. - URL: http://www.online-literature.com/elizabeth_ gaskell/ruth/4/ (дата обращения: 01.10.2015).
References
1. Vorotyntseva K. A. Kritika i semiotika [Critics and semiotics]. Moscow, 2010, iss. 14, pp. 276-292.
2. Proskurin B. M. VestnikPermskogo universiteta. Inostannyeyazyki i literatura [Bulletin of Perm University]. Perm: Permskiy universitet, 2004, iss. 4, pp. 5-13.
3. Bogachev R. E. Otrazhenie angliyskoy yazykovoy kartiny mira v kontseptakh «home», «freedom», «privacy», «common sense»: avtoref. dis. kand. filol. nauk [Reflections of the English linguistic world picture in such concepts as "home", "freedom", "privacy", "common sense": author's abstract of dissertation to apply for the degree of the candi-
date of philological sciences]. Belgorod: Belgorodskiy gosudarstvennyy universitet, 2007, 22 p.
4. Zbrozhek E. V. Izvestiya Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta [Proceedings of Ural State University]. 2005, no. 35, pp. 28-44.
5. Flanders J. Inside the Victorian Home: A Portrait of Domestic Life in Victorian England. New York: W. W. Norton & Company, 2004, 499 p.
6. Yakubovskaya I. V. Figury istorii, ili «obshchie mesta» istoriografii: Vtorye sankt-peterburgskie chteniya po teorii, metodologii i filosofii istorii [Historical figures or "common points" of historiography: the Second Saint-Petersburg reading on historical theory, methodology and philosophy]. Saint-Petersburg: Severnaya zvezda, 2005, pp. 450-457.
7. Gaskell E. Sever i Yug: roman [North and South: a novel]. Transl. from English by V. Grigorieva, E. Pervushina. Saint-Petersburg: Azbuka: Azbuka-Attikus, 2012, 544 p.
8. Pool D. What Jane Austen ate and Charles Dickens knew: from fox hunting to whist -the facts of daily life in 19th-century England. New York: Simon & Schuster, 1994, 420 p.
9. Gaskell E. Ruf: roman [Ruth: a novel]. Transl. from English by A. D. Stepanov. Saint-Petersburg: Azbuka: Azbuka-Attikus, 2013, 480 p.
10. Gaskell E. Zheny i docheri: roman [Wives and daughters: a novel]. Transl. from English by. I. Protsenko, A. Glebovskaya. Saint-Petersburg: Azbuka: Azbuka-Attikus, 2014, 798 p.
11. Mitchell S. Daily Life in Victorian England. Westport, Connecticut: Greenwood press, 2009, 313 p.
12. Gaskell E. Cousin Phillis. Available at: http://www.gutenberg.org/files/4268/4268-h/4268-h.htm (accessed September 15, 2015).
13. Gaskell E. Krenford: roman [Cranford: a novel]. Transl. from English by I. Gurova. Saint-Petersburg: Azbuka: Azbuka-Attikus, 2012, 288 p.
14. Gaskell E. Meri Barton: roman [Mary Barton: a novel]. Transl. from English by T. Kud-ryavtseva. Saint-Petersburg: Azbuka: Azbuka-Attikus, 2013, 544 p.
15. Gaskell E. North and South. Available at: http://www.online-literature.com/elizabeth_ gaskell/north-south/ (accessed September 25, 2015).
16. Gaskell E. Mary Barton. London: Penguin Group, 1994, 372 p.
17. Gaskell E. Ruth. Available at: http://www.online-literature.com/elizabeth_gaskell/ruth/ 4/ (accessed October 1, 2015).
Телегина Ольга Владимировна аспирант, ассистент, кафедра английского языка для гуманитарных специальностей, Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского (Россия, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23)
E-mail: [email protected]
Telegina Olga Vladimirovna Postgraduate student, assistant, sub-department of English for Humanities, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod
(23 Gagarina avenue, Nizhny Novgorod, Russia)
УДК 821.111 Телегина, О. В.
Эстетизация пространства дома в викторианском романе (на материале романов Э. Гаскелл) / О. В. Телегина // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2016. - № 3 (39). -С. 91-101. БОТ: 10.21685/2072-3024-2016-3-9
