CC BY
103
Сер. 9. 2008. Вып. 4. Ч. II
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Э. В. Седых
эстетические основы «средневековых» романов уильяма морриса
Начиная с 1886 г. и до конца жизни, Моррис писал необыкновенные по красоте и эстетизму «средневековые» романы, не зная того, что создает новый оригинальный жанр художественной прозы. Романы, написанные писателем в последние годы жизни, являются результатом его сформировавшегося, зрелого мировоззрения и эстетики. В 1888-1898 гг. вышло в свет десять «средневековых» романов Морриса: «Сон про Джона Болла», «Дом Сынов Волка», «Корни Гор», «Вести Ниоткуда», «История Сверкающей Равнины», «Колодец на Краю Света», «Лес по ту Сторону Света», «О Чайлд Кристофере и Прекрасной Голдилинд», «Воды Дивных Островов», «Разлучающий Поток».
Все десять романов были одинаково важны для самого Морриса. Он писал о фантастическом, избегая реализма и драматизма. Его романы — выражение эстетических взглядов художника в их развитии. Они представляют собой кульминацию его художественных взглядов на прекрасное и нереальное.
Моррис использовал свой «вербальный талант создания новой формы художественной литературы»1. Он избегал повторов и имитаций реальных сцен бытия; его более всего привлекала форма. Так, в статье «Назначения искусства» Моррис писал: «Я полагаю, и никто не вознамерится отрицать, что конечная цель любого произведения искусства — доставить удовольствие человеку, чьи чувства готовы к восприятию прекрасного. Произведение искусства предназначено тому, кто посредством его постигает счастье. Настроение праздности иль скуки сменяется очарованием; на место тревожащего душу зла приходит приятное созерцание, мечтание и тому подобное; а это означает, что постепенно к человеку возвращается энергичный творческий настрой: ему хочется новых, утонченных наслаждений»2.
Идея Морриса о прекрасном красной нитью проходит через все творчество художника. В лекции о прерафаэлитах (1891) он провозглашал: «Если художник действительно остро чувствует красоту, он не может буквально передать событие, которое происходит в реальности. Он должен что-то добавить, чтобы умерить или смягчить безобразие и убогость окружающей нас действительности»3. Именно красота предопределяет художественное обращение к прошлому, так как создания воображения художника должны быть облечены в соответствующие одеяния, «одеяния определенного времени, когда жизнь протекала в красивом, а не в безобразном окружении»4.
По-мнению Морриса, великое произведение искусства — это подражание природе, общение со зрителем и декоративность; а принцип натурализма в искусстве — помимо обычного воспроизведения явлений природы — это стремление к честному воспроизведению происходящего. Здесь необходимо не только умение хорошо изображать, но и, согласно Моррису, острая наблюдательность, тщательность, мастерство, которые должны служить средством общения со зрителем. Именно в этом заключается полнота натурализма: художнику есть, что сказать, и он умеет это выразить различными средствами.
© Э. В. Седых, 2008
Кроме того, картина не может считаться законченной, если в ней показана природа, но нет декоративности. Произведение искусства, согласно эстетической концепции Морриса, должно обладать гармоничной, осознанной красотой, а «живое искусство всегда должно быть декоративно»5.
Свои постулаты Моррис основывал на трех основных чертах готического искусства: любовь к природе, близость к эпической культуре, декоративность. Эти свойства готического искусства, в свою очередь, были заимствованы у органических школ, которые существовали еще в древности (например, у древних греков). романтическое начало, существовавшее и в эпическом, и в готическом искусстве, было необходимо для того, чтобы «декоративная сторона искусства отличалась определенной утонченностью, великолепием и захватывающей красотой»6. Правда, эту черту, как замечает Моррис, можно скорее почувствовать, чем определить. Здесь уже большую роль играет человеческая интуиция и художественное чутье.
декоративная сторона искусства составляет часть архитектуры, которая процветает только как непроизвольное выражение радости и стремлений народа. Все, что создает искусство, не является, по мнению Морриса, продуктом деятельности широкого круга людей. Произведение искусства — выражение индивидуального дарования и способностей, направленных к особой цели.
особенно важным в эстетике Морриса является обращение к прошлому народа, к его традициям и сказаниям. но прошлое в искусстве — это и погружение в мир воображения самого художника. Лишь таким путем «художник может опереться на облеченные в историческую форму традиционные художественные представления, которые некогда были достоянием всего народа»7.
Таким образом, постулатами творческого контекста всех романов Морриса являются прошлое, воображение и красота. именно на этих «трех китах» основывается волшебное царство художника, его земной рай: «Past times + imagination + beauty = Earthly Paradise». Моррис страстно желал, чтобы его произведения воздействовали на читателя. для этого он использовал прием создания нереальных миров, чтобы показать иной способ жизни, иные возможности среди красочных пейзажей Англии. Англии не современной, не викторианской с ее массовым производством и грязными улицами, а Англии прошлых веков, Англии сказочной, Англии реальной и нереальной одновременно.
В романе «Вести ниоткуда» Моррис писал, что в xix в. с его разговорами об искусстве и отсутствием самого искусства существовала теория, что искусство и литература, основанные на воображении художника, должны были непременно отражать современную жизнь8. на самом деле, как считает Моррис, писателя, создающего произведение искусства, в большей степени волнует не объективная реальность, а такие приемы, как преувеличение, идеализация, мистификация. Все эти приемы родом из детства, и именно «детская часть» человеческого «я» порождает искусство через воображение. Моррис приравнивает произведение искусства («work of art») к произведению воображения («work of imagination»).
Моррис также считал, что современный английский язык недостаточно эстетичный и не такой красивый, как язык прошлых столетий, когда не просто говорили, а были способны излагать свои мысли на языке поэзии. Поэтический язык прошлого являлся прерогативой человека вообще, некой всеобщностью, универсалией бытия. Свои романы Моррис считал попыткой восстановления такого поэтического языка — языка возвышенного, художественного («artistic language of romances»)9.
«Средневековые» романы Морриса — не «novels», а именно «romances», так как они очень поэтичны и написаны на героическую и любовную тематику. В настоящее время их стали относить к жанру «fantasy». Причины, по которым Уильям Моррис решил создать новый жанр прозы, могут быть различны. Мы выделяем несколько возможных причин:
1) попытка создания некоего художественного целого, объединяющего и литературные жанры, и разные виды искусства;
2) внесение разнообразия в литературу и искусство викторианской Англии, в ее художественный стиль и видение мира;
3) удовлетворение чувственно-духовной потребности самовыражения через стремление к гармонии и достижение в творчестве личностного катарсиса;
4) своеобразная форма ухода от далекой от совершенства реальности (своего рода «escape from reality»), форма «убежища» от внешнего мира, уход в иллюзорный мир, где нет трагедий земного существования;
5) игра в «воображаемые миры» по определенным, установленным самим автором правилам.
В лекции «Как мы живем и как мы могли бы жить»10 Моррис отмечал, что для него существуют четыре критерия гармонии человеческого бытия: здоровое тело («a healthy body»); здравый ум в гармонии с прошлым, настоящим и будущим («an active mind in sympathy with the past, the present and the future»); род занятий, подходящий для здорового тела и здравого ума («occupation fit for a healthy body and an active mind»); прекрасный окружающий мир («a beautiful world to live in»). Именно согласно этим критериям создания полноценного бытия человека и строятся все его произведения.
В публицистическом жанре (эссе, статьи, лекции) Моррис рисовал реальность, какой она предстает в настоящем и какой она может быть в будущем. В его романах же нет ни настоящего, ни будущего, — они лишь рисуют гармонию, недостижимую на земле; изображают равнодействующие миры, в которых прошлое, настоящее и будущее сосуществуют и необходимы для развития и достижения гармонии между душой и телом, между людьми, между обществами, между религиями, между искусствами и т. д.
«Средневековые» романы Морриса — это своего рода несбыточные мечты художника. И каждый из них — произведение искусства. Вместе взятые они составляют единое художественное полотно, единую эстетическую концепцию. Моррис пытался создать некий идеальный мир, полагаясь на свои собственные возможности и воображение, на историю и мифологию, на идеи романтизма и символизма. Результатом такого подхода явилось создание целостного совершенно нового воображаемого мира.
Г. Д. Коул заметил, что Моррису было жизненно необходимо поделиться с читателем теми воображаемыми «картинами», которые возникали в его голове, и трансформировать их в сознание читателя на уровне ощущений — зрительных, осязательных, обонятельных (сейчас мы называем это явление синестезией). Именно Коул первым сделал вывод о том, что романы Морриса — серия изумительно написанных картин, которые он сравнивал с яркими, детализированными полотнами прерафаэлитов11.
В романах Морриса действие как бы замирает на несколько минут в любой момент времени, чтобы стать «картиной», а затем продолжает развиваться в иные «картины». Таким образом, создается галерея, в которой полотна не заключены в рамы (то есть не ограничены), а представляют собой цепь событий, описанных в различной жанровой манере. Жизнь на этих полотнах — не застывшая, а постоянно готовая к устремлению вперед в неведомое. Прошел какой-то момент, эпизод зафиксирован, картина меняется.
Персонажи романов, их окружение, мотивы их поступков изменяются вместе с изменением «картин».
«Средневековые» романы Морриса интерпретируются по-разному, с различных точек зрения. некоторые критики усматривают, например, аналогию между романами и трагичной личной жизнью писателя. другие предлагают так называемую «общественную» концепцию романов, рассматривая их сквозь призму политики, психологии и религии. Все эти концепции нельзя назвать неправильными; каждая концепция отражает верно или неверно, объективно или субъективно какой-то один аспект моррисовского космоса. но, тем не менее, они односторонни, ограничены, не комплексны. Как отдельные стеклышки из мозаичного полотна художника.
Самой распространенной среди критиков и литературоведов является политическая концепция романов Морриса12. Согласно их мнению, романы Морриса представляют собой драматичные нападки на викторианское общество, политику и мораль. Это своеобразные политические уроки и социалистические послания писателя. р. Мэтьюз отмечает, что, хотя романы Морриса и декоративны, их не следует воспринимать как «романы ради искусства», так как если это и не политические аллегории, то, по крайней мере, в них прослеживаются политические мотивы13. дочь писателя Мэй Моррис также указывала на необходимость учитывать политическую доктрину «Art and Socialism» («искусство и социализм») при интерпретации его литературного наследия14. А р. Пирсон считает, что тематика романов Морриса связана с тендерными, расовыми и политическими отношениями15.
Безусловно, при пристальном всматривании в ткань романов Морриса можно заметить элементы политической и социальной мысли. но ведь не подлежит сомнению тот факт, что каждый автор пишет о том, что знает о жизни и во что верит, воплощая на бумаге свои идеалы. должны ли учитываться политические аспекты при интерпретации текстов романов Морриса и насколько они существенны для понимания его фантазий? По нашему мнению, должны; но многие критики необоснованно преувеличивают политическое значение романов писателя и упускают из вида главное — красоту как авторский идеал.
В романах Моррис рассматривает проблему освобождения человека не как социальную, а как эстетическую. Истинная свобода связана здесь с преклонением перед красотой, а идея красоты равносильна ощущению счастья. Прекрасное — это совершенство природы и нравственная сила человека, стремящегося к гармонии. Основой нравственности является творческий труд, основанный на фантазии и воображении художника.
Еще одна распространенная концепция — психологическая. Некоторые критики утверждают, что романы Морриса нуждаются в тщательной психологической интерпретации. Например, Макс Виккерт утверждает, что Морриса невозможно понять в полной мере без использования современных психологических технологий16. Р. Мэтьюз идет дальше, предлагая анализ фантазий писателя на уровне тщательного исследования текстовых элементов каждого романа как некой карты-схемы психики Морриса17. По его мнению, каждый роман Морриса — это определенное изменение в психике писателя, изменение его реальности.
Психоанализ возник и развивался после смерти Морриса, и, конечно же, сам художник не мог и предположить, что его творения будут рассматриваться в свете психологических теорий сознательного и бессознательного. Кроме того, психологическая интерпретация основана на выявлении реального значения, реального смысла, — Моррис же, наоборот, стремился к созданию ирреальности, не анализируя подсознания персонажей и не разлагая на составляющие такие понятия, как «красота», «мечта», «воображение».
В контексте психоанализа можно было бы также рассмотреть и эротическую интерпретацию романов Морриса, которая становится модной в современном мире сексуальных революций (так, например, еще К. С. Льюис определял любовь в романах Морриса формулой х. Эллиса «вожделение + дружба»18). нам думается, что эстетизм Морриса не связан с эротизмом настолько, насколько это пытаются представить некоторые критики (это касается также и современной интерпретации творчества Уильяма Блейка).
Эротизм присутствует в романах Морриса в той же степени, в какой он имеет место в творчестве любого художника, который изображает природу и естество. В романах Морриса есть мужчина и женщина, взаимоотношения полов, сцены невинности природы и неведения человека. и не более.
Морриса, скорее всего, более интересует проблема взаимопонимания между мужчиной и женщиной, между людьми вообще: каким образом оно возникает, на чем основывается, почему люди не подходят друг другу и что есть верность, измена, прощение. В своих романах художник рисует гармоничный мир чувств и желаний, возникающих между героями. Этот мир меняется в процессе поиска гармонии. Возможно, это меняется мир читателя и его восприятие мира персонажей и окружающего мира. А, может быть, возникает некий новый мир не только в контексте романов, но и в сознании читателя. Моррис верил, что когда центральный конфликт романов разрешается, окружающий мир должен отразить это разрешение. В результате создается новый миф, а художник становится мифотворцем.
Творение собственного мифа основывается на заимствовании и переработке мифов прошлого. но Моррис не занимался ни имитацией, ни простым заимствованием, — легенды лишь возбуждали его воображение, и он придумывал собственные сюжеты и собственный язык, и делал это блестяще. основное кредо Морриса как мифотворца — свободный полет воображения, чувств, разума и души над будничной суетой.
Еще одна концепция — религиозная. Так, некоторые критики находят в романах Морриса некие аллегории, связанные с христианством, и интерпретируют многие символы на основе библии (особенно ярко это прослеживается в романах «о Чайлд Кристофере и Прекрасной Голдилинд» и «Воды дивных островов»)19. Моррис же, скорее всего, не имел в виду библейские аллегории и аллюзии в их чистом виде, в качестве основных, — ведь в его романах в равной степени уживаются и христианство, и язычество.
Все персонажи моррисовского мира воистину человечны, грешные и праведные, со своими недостатками и достоинствами. они ошибаются на пути к истине, но их спасает от падения и ведет к пониманию своих ошибок богатый внутренний мир. Конечно, у каждого героя существует своя правда, но она не есть ложь. Персонажи Морриса отстаивают свою точку зрения, спорят, ссорятся, примиряются, прощают. они общаются на различных уровнях понимания: вербально, невербально и даже при помощи умолчания. иногда собеседником героя становится тишина.
Моррис старается создать у читателя чувство мечтательной ирреальности только по отношению к окружающему миру, а не по отношению к персонажу. Здесь создается контраст между ирреальностью мира и реальностью персонажа, помещенного в иллюзорное пространство и время. Поступки и реакции героев на трудности пути и извлекаемые из познания уроки всегда реальны, очеловечены. Поэтому утверждать, что романы Морриса — это всего лишь религиозные аллегории, нам кажется неправомерным.
Язык персонажей соответствует странностям населенных ими чудесных земель. Язык персонажей, как и язык романов Морриса, насыщен архаизмами и стилистическими
приемами; кроме того, художник широко использует слово-живопись («painting with words»).
Главные персонажи Морриса обладают сильными характерами, они непоколебимы на своем пути к правде. особенно это касается женщин, к которым писатель испытывал чувство уважительного преклонения. «женщина» Морриса не просто человечна, она — путник, она — индивидуальность. Будучи прерафаэлитом, в былые времена Моррис восхищался этикой братства, согласно которой женщина считалась существом пассивным, праздным, величественным. В романах же мы видим иных женщин: сильных, выносливых, целеустремленных, умных и тонко чувствующих. Такие женщины появляются уже в первых романах Морриса «дом Сынов Волка» и «Корни Гор».
Вершиной в создании образа женщины является роман «Воды дивных островов», в котором героиня проходит несколько стадий в своем развитии (как и сам Моррис): рождение — взросление — зрелость — принятие себя как женщины (мужчины) — становление личности. женщина обращается к возлюбленному не только как к мужчине, но и как к личности: «friend» и «speech friend» («друг», «собеседник»). Все романы Морриса основаны на тезисе взаимодействия полов: в них каждый человек приобретает черту другого человека, которая его дополняет, и таким образом создается целостная личность. романы Морриса — любовные истории между равными, между личностями.
Все романы Морриса созданы по определенному образцу: герой / героиня уходит из дома; проходит через различные испытания, приобретая опыт; возвращается домой личностью. Этот структурный ход не был изобретением Морриса, — он использовался в сказаниях и легендах былых времен. Моррису же было интересно сконцентрироваться на персонаже, вне зависимости от социального окружения, статуса и разного рода ограничений. Герои Морриса комфортно чувствуют себя в любом обществе, будь то лес, сельские просторы, замок или город.
Задолго до Морриса такие литературные жанры, как «mystical tales» («мистические сказания») и «chansons de geste» («героические поэмы») оперировали понятиями «диковинные земли», «странные обитатели», «поиски и открытия неведомого». Заслуга художника заключается в том, что он в своих романах не ссылается на реальную историю и не вверяет героев в руки предопределенности, в руки судьбы. Его герои сами творят свою историю, а какой она будет, — зависит только от них и их поступков. Сами сюжеты романов развиваются исключительно по воле персонажей. Многие критики проигнорировали этот знаковый для Морриса факт и вверили судьбы персонажей волшебным созданиям и магии. действительно, волшебство и магия существуют в романах Морриса, но не они движут поступками героев.
Герои Морриса — это часть окружающего мира, часть пейзажа. они — не просто люди, перенесенные из нашего мира в волшебный мир; они рождены в этом мире фантазией художника и всецело ему принадлежат. Волшебство — прерогатива чистой души; и это не волшебство мага или божественная щедрость: волшебство и красота присущи человеку и природе. Магия — это откровение, причащение к духовности; но она дарована человеческим созданиям иного мира. Мира, созданного художником посредством искусства.
романы Морриса — это своего рода уход от реального мира с его машинным производством и конвенциями в миры красочного бытия, чистой воды и свежего воздуха; в миры, пропитанные жизнью и чувствами. и эти миры Моррис населил героями и разбойниками, рыцарями и дьяволами, чародеями и ведьмами, горожанами и крестьянами, рабами и свободными ремесленниками.
несомненно, моррисовские живописные миры основаны на его собственных знаниях о мире, на его жизненном опыте. В его тезаурусе хранились разнообразные сведения из всевозможных сфер жизни: политики, истории, религии, психологии, эстетики, мировой литературы, живописи, архитектуры, декоративно-прикладного искусства и т. д. огромное влияние на его романы оказали детские воспоминания, основанные на незабываемо-острых ощущениях от лицезрения деревенского пейзажа середины XIX в., на лоне которого он провел немало счастливых часов. Эта детская «наивность» присутствует в романах Морриса на уровне синестезии, свойственной невинному детству с его чистотой восприятия.
основная цель всех романов — заставить читателей изведать удовольствие от прикосновения к миру, в котором они никогда не были, и сохранить ностальгические воспоминания о нем в своей душе. Этот мир существует только в сознании художника, и именно художник превращает его в реальность.
Романы Морриса воздействуют на читателя как картины — одновременно на все органы чувств. В романах есть великолепные описания пейзажей, интерьеров и персонажей, задушевные разговоры и внутренняя речь персонажей, полная мысли и чувства. Здесь меняются точки зрения, создается всеобщая реальность в контексте языковой изысканности. от Морриса берет начало и помещение реальных персонажей в средневековый пейзаж. но самое главное, что сумел создать художник в своих романах — это ощущение реальности в фантастическом мире с магическими перевоплощениями. Следует заметить, что такое ощущение далеко не всегда возникает при чтении книг жанра фэнтези.
Теперь уже начинает признаваться тот факт, что именно Моррис является создателем жанра фэнтези (самый «чистый» роман в этом смысле — «Лес по ту Сторону Света»). от его «средневековых» романов этот жанр начал развиваться в нескольких направлениях, а авторы стали черпать вдохновение друг у друга (например, такие мастера, как дж. р. р. Толкиен и К. С. Льюис).
1 Mathews R. Worlds beyond the World: The Fantastic Vision of William Morris. London, 1978. P. 61.
2 Morris W. The Aims of Art // The William Morris Internet Archive. 2004. www.marxists.org/archive/ morris/works/index.htm.
3Моррис У. Английская школа прерафаэлитов // Искусство и жизнь. М., 1973. С. 395. 4Моррис У. Английская школа прерафаэлитов // Искусство и жизнь. М., 1973. С. 396. 5Моррис У. Английская школа прерафаэлитов // Искусство и жизнь. М., 1973. С. 393. 6Моррис У. Английская школа прерафаэлитов // Искусство и жизнь. М., 1973. С. 394. 7Моррис У. Английская школа прерафаэлитов // Искусство и жизнь. М., 1973. С. 397. 8Morris W. News from Nowhere // Selections. M., 1959.
9 Covell I. William Morris: Dreamer of Dreams // The Crystal Ship 11. London, 1986. 10Morris W. How We Live and How We Might Live // Morris W. Selections. M., 1959. P. 447.
11 Cole G. D. H. Introduction // Selected Writings. London, 1934.
12 См., например: Bono B. J. The Prose Fictions of William Morris: A Study in the Literary Aesthetic of a Victorian Social Reformer. Victorian Poetry. № 13. London, 1975. P. 43-59; Lindsay J. William Morris: His Life and Work. London, 1975; Roger S. William Morris Now. London, 1984; FoisherS. The Redeemed Loser. Zalzburg, 1989; Carter R., McRae J. The Penguin Guide to Literature in English. Britain and Ireland. Penguin English, 2001.
13Mathews R. Worlds beyond the World: The Fantastic Vision of William Morris. London, 1978. P. 22. 14Morris M. William Morris: Artist, Writer, Socialist. Vol. 1-2. Oxford, 1936.
15Pearson R. William Morris // Literary Encyclopedia. 2001. http://www.litencyc.com. 16 WickertM. William Morris. London, 1988.
17Mathews R. Worlds beyond the World: The Fantastic Vision of William Morris. London, 1978. P. 38. 18Lewis C. S. William Morris // Selected Literary Essays / Ed. by W. Cooper. Cambridge, 1969. P. 222. 19Mathews R. Worlds beyond the World: The Fantastic Vision of William Morris. London, 1978. P. 50.
