CC BY
40
ФИЛОСОФИЯ
Вестник Омского университета, 2004. № 3. С. 71-74.
V ТТТ<" 1 ЧП 11
© Омский государственный университет ^ юи.и
ЕСТЕСТВЕННЫЕ И ИСКУССТВЕННЫЕ ОСНОВЫ РАСКОЛОТОГО СОЗНАНИЯ ИНДИВИДА
В.В. Лазуткин
Омский государственный университет, кафедра философии 644077, Омск, пр. Мира, 55а1
Получена 16 февраля 2004 г-
In this article the author indicate the natural basic of the duality of our acknowledgment. The author try to show the artificial basic of its duality.
На протяжении почти всей истории философии исследователей интересовал вопрос о человеческом сознании, его качествах, характеристиках и особенностях. В конце XX в. на первый план выступает выяснение особенностей сознания человека, заключающихся в нарушении его целостности (расколотое сознание) и противоречиях внутри самой этой целостности (раздвоенное сознание). В настоящее время, в связи со все более ускоряющимися темпами культурного, научного и технического прогресса, развитие этого феномена становится еще более актуальным и требует пристального внимания исследователей. Что нового принес научно-технический прогресс и культурная революция в природу сознания? Ответить на этот вопрос возможно, лишь проследив генезис проблемы целостности сознания и заострив внимание на феномене расколотого и раздвоенного сознания в XX в.
Первенство в изучении внутренней противоречивости сознания принадлежит древнегреческому философу Зенону Элейскому. Он привел целую систему аргументов в пользу учения Пар-менида, отрицающего мыслимость множественности вещей окружающего нас мира и утверждающего его вечность, неизменность и неподвижность. Метод Зенона имеет некоторое сходство с тем, что в математике называют «доказательством от противного» [3, с. 101-102]. В условной форме Зенон принимает тезисы противников Парменида следующим образом: 1) пространство может мыслиться как пустота; 2) вещи можно мыслить во множественном характере; 3) возможность мыслить - наличие движения. После этого Зенон формулирует свои аргументы против этих утверждений [3, с. 121-138, 217-218].
1 e-mail: vadlaz@rambler.ru
В апориях Зенон утверждает, что движение, множественность вещей и пространство, как пустота, не могут мыслиться как таковые. Вместе с тем, не отрицается и возможность воспринимать те же самые явления. В данном случае обнаруживается противоречие в сознании познающего субъекта, заключающееся между чувственным восприятием явления и его логическим осмыслением. Таким образом, впервые через рассуждения Зенона формируется основа предпосылок формирования расколотого сознания.
Свое продолжение проблема противоречивости сознания нашла уже в средневековой философии. Одна из ключевых проблем средневековой философии - соотношение веры и разума. Уже у апологетов можно выделить два крыла, дающих противоположное решение этой проблемы. По Юстину Философу, философия (понимаемая как платонизм) буквально направлена к Христу и ведет нас к христианству.
Тертуллиан, напротив, утверждал, что между Христом и Дионисом нет ничего общего. Приписываемое ему выражение гласит: «Верую, ибо абсурдно». Более взвешенную позицию занимал Августин; хотя вера есть высший акт воли, а воля имеет известное первенство перед разумом, тем не менее вера и познание едины. При этом вера есть исток и цель мышления, но отнюдь не аргумент в его операциях. В пределах догматов разум свободен и самостоятелен. Согласно Петру Абеляру, человек в большей степени понимает для того, чтобы верить, и в меньшей - верит для того, чтобы понимать. Это означает, что авторитет церковного предания, да и догматика церковного учения, должны быть удостоверены разумом.
Наиболее разработанное и впечатляющее решение проблемы соотношения веры и разума принадлежит Фоме Аквинскому, который раз-
личал три вида истин: разумные (их можно доказать на основе разумных доводов), неразумные (иррациональные) и сверхразумные. Система Фомы Аквинского базируется на идее принципиального согласия двух истин, основанных на откровении и выводимых человеческим разумом. Отдавая приоритет не воле, а разуму, в отличие от Августина, Фома Аквинский выдвинул концепцию гармонии веры и разума. Хотя область основных таинств лежит вне философского познания, ибо Христианская Истина выше разума, она не может противоречить последнему [1, с. 169-170]. Кризис схоластики к концу Средневековья, рост влияния номинализма вели к подрыву самой идеи возможности естественного знания о Боге, в следствие чего произошла замена позитивного сотрудничества веры и разума на их вражду2.
Таким образом, на протяжении практически всей истории средневековой схоластики существовала проблема противоречивого соотношения разума и религиозной веры, возникшая потому, что разум и вера представляют собой совершенно различные механизмы познания истин, следствием которых являются неразрешимые противоречия внутри сознания человека. Все это является важным основанием для раскола сознания.
В классической немецкой философии проблема антиномичности сознания возникла у И. Канта, который в «Критике чистого разума», развивая учение о разуме как высшей познавательной способности, доводящей синтез, начатый еще рассудком, до безусловной законченности, вводит в трансцендентальную диалектику понятие идей разума, представляющих собой понятия о глобальных целостностях. Мыслимое в них безусловное единство многообразного никогда не может быть найдено в границах опыта, и поэтому чувства не могут дать им адекватного предмета. Эти универсальные целокупности разум неизбежно будет стараться толковать как предметные, неправомерно применяя свои идеи к тому, что не является чувственно данным. В итоге разум впадает в заблуждения, свидетельством чего являются антиномии чистого разума.
2Помимо этого, в период Средневековья была распространена теория двойственной истины: философское предположение о принципиальной возможности интеллектуальной ситуации, в границах которой научное положение (тезис) может одновременно выступать как истинное и как ложное (в зависимости от собственного мировоззренческого, концептуального, парадигмального и идейного контекстов). Теория двойственной истины сложилась в русле обоснования процедур рационального истолкования религиозных догматов. Предполагалось, что философские истины не обязательно являются таковыми с теологической точки зрения, которая, по определению, является приоритетной.
В соответствии с четырьмя классами ранее выделенных им категорий рассудка, Кант выводит четыре антиномии, или четыре группы противоречащих друг другу суждений, касающихся величины мира, его деления, возникновения и зависимости существования3.
Разум, решая такие противоречия, неизбежно попадает в замкнутый круг, где тезис и антитезис одинаково неопровержимы. Это противоречие также приводит к расколотости сознания.
Основой для рассуждения о раздвоенном сознании может послужить также учение о бессознательном компоненте сознания человека. Так, например, ссылаясь на концепцию структуры личности 3. Фрейда, можно указать на конфликт, который существует между «оно» и «суперэго», подтверждением которого служит феномен Эдипова комплекса, который берет свои начала из «темного» «оно» человека и выходит на уровень сознания, при этом реализации комплекса препятствует влияние суперэго [7, с. 112].
Таким образом, в сознании человека происходит конфликт, следствием которого, помимо невроза, может стать расколотость сознания, потому что нарушается баланс «темных» и «светлых» компонентов человеческого «Я», зарождается конфликт.
В своем произведении «Психология масс и анализ человеческого Я» Фрейд провел социально-психологический анализ массовидных общностей. Он указывает на эффекты, возникающие в массе: повышение аффективности и снижение интеллекта. Индивидуально-психические основы процессов образования и функционирования массовидных общностей трактуются им на основании теории либидо. Возникающие при помощи либидозной энергии эмоциональные связи и представляют собой сущность массовой души.
Фрейд рассматривает массы на примере церкви и войска. И церковь, и войско представляют собой искусственные (связанные с наличием внешнего принуждения) массы. Функционирование церкви и войска основано на культивирова-
3 Антиномиями Кант считает только те положения, истинность которых не может быть проверена непосредственно опытом, т. е. предельно общие, касающиеся мироздания в целом, а также обязательно доказанные суждения. Поэтому И. Кант, выделив антиномии, затем последовательно доказывает тезисы и антитезисы каждой из них. Лишь после этого он разрешает антиномии. В отношении первых двух антиномий (математических) И. Кант признал ложность как тезисов, так и антитезисов («...так как мир не существует сам по себе, то он не существует ни как само по себе бесконечное целое, ни как само по себе конечное целое...»). Устранение второй антиномии осуществлялось аналогичным образом. Что же касается третьей и четвертой антиномий (динамических), то, по мысли И. Канта, и тезисы, и антитезисы здесь могут быть одновременно истинными, хотя и в разных отношениях [2, с. 319-322].
Естественные и искусственные основы расколотого сознания индивида
73
нии иллюзии о наличии верховного властителя, любящего равной любовью каждого отдельного члена массы (Христа в церкви, полководца в армии), либо заменяющей его ведущей идеи. Связь каждого члена массы с верховным существом является, по мнению Фрейда, одновременно и причиной связи между членами массы. Каждый человек в этих массах либидозно связан в двух направлениях: с вождем и с другими членами массы. Общность индивидов этой массы при этом коррелирует с враждебностью по отношению к другим массам. Идентификация как механизм массообразования действует через принятие некоторым числом индивидов одного и того же объекта в качестве «Я-идеала». Отдельный человек замещает свой «Я-пдеал» массовым идеалом, воплощенным в вожде. В результате индивиды идентифицируются между собой в своем Я.
Таким образом, у индивида, входящего в ту или иную массу, наблюдается: враждебность по отношению к другим группам, однозначность поведения и замена «Я-идеала» массовым идеалом, воплощенным в вожде. Эти особенности являются признаками расколотого сознания.
Следующими исследователями, показавшими одностороннюю ограниченность сознания и поведения человека, а также его враждебность, являются X. Ортега-и-Гассет, Г. Маркузе и Э. Фромм.
В работе «Восстание масс» Ортега-и-Гассет констатирует, что в современной Европе происходит явление полного захвата массами общественной власти [5, с. 43]. Масса, как полагает Ортега-и-Гассет, есть «совокупность лиц, не выделенных ничем» [5, с. 45]. Плебейство и гнет массы даже в традиционно элитарных кругах — характерный признак современности. Человек, принадлежащий массе, получает удовлетворение от ощущения идентичности с себе подобными. Его душевный склад по сути типаж избалованного ребенка, у которого «самые неукоснительные представления обо всем, что творится и должно твориться во Вселенной». Как подчеркивает Ортега-и-Гассет, это никоим образом не прогресс: идеи массового человека не есть культура, ею он не обзавелся: в Европе возникает «тип человека, который не желает ни признавать, ни доказывать правоту, а намерен просто-напросто навязать свою волю» [5, с. 158].
Таким образом, по мнению Ортега-и-Гассета, XX в. характеризуется принадлежностью большинства людей к массам, с присущими ей признаками односторонней ограниченности, нетерпимости других мнений, враждебности, то есть теми признаками, которые являются следствием расколотого сознания.
Далее, одномерное сознание, потребности и поведение общества рассматриваются в фило-
софских исследованиях Г. Маркузе. Одним из самых известных его произведений является «Одномерный человек», в котором происходит последовательный анализ современного ему одномерного общества, одномерного мышления и альтернативного шанса. Современное общество способно сдерживать качественные социальные перемены, оно «...усмиряет центробежные силы скорее с помощью Техники, чем Террора, опираясь одновременно на сокрушительную эффективность и повышающийся жизненный стандарт». Критическая теория общества перестала быть оппозиционной, в ней осуществляется успешное удушение тех потребностей, которые настаивают на освобождении при поддерживании и разнуздывании деструктивной силы и репрессивной функции общества изобилия. Происходит формирование массовых - стандартных, ложных потребностей [4, с. 271-272]. Современное общество, по мнению Г. Маркузе, тоталитарно, поскольку оно осуществляет не террористическое экономическое координирование своих элементов. Его основанием является технологический проект: стремление людей поработить природу, приспособить ее для своих потребностей. Для альтернативы такой модели социального поведения не предвидится. При господстве одномерного мышления, согласно Г. Маркузе, идеи, побуждения и цели, трансцендирующие по своему содержанию утвердившийся универсум дискурса и поступка, либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума, переопределяемые рациональностью данной системы и ее количественной мерой. Налицо слияние рациональности и угнетения. Габы развитой индустриальной цивилизации превратились в сублимированных рабов и остаются ими, так как рабство задается не мерой покорности и не тяжестью труда, а статусом бытия как простого инструмента и сведением человека к состоянию вещи [4, с. 269]. В итоге становление одномерного мышления ликвидировало двухмерную культуру. Культурные ценности не были истреблены совсем, но были встроены в утвердившийся порядок. Маркузе усматривает свойство одномерности во всех главных общественно-политических системах.
Главную черту современного одномерного человека Маркузе обнаруживает в одномерности его мышления, потребностей и действий, что является одной из главных черт раздвоенного сознания.
В «Анатомии человеческой деструктивности» Фромм анализирует проблемы агрессивности как биологического и антропологического феномена. Он вводит разделение агрессии «доброкачественной» — филогенетически заложенного импульса к атаке (или бегству) в ситуации, когда возни-
кает угроза жизни, и «злокачественной» — де-структивности, жестокости [6, с. 245-246]. Фромм предлагает реформированный психоанализ как учение о характере и о конфликтах между характерологическими страстями, органично присущими личности, и необходимостью самоограничения, стремится опровергнуть представление о присущих человеку от рождения деструктивных наклонностях, используя для этого данные нейрофизиологии, психологии животных, папе-онтологии и антропологии. Характерно, что в неволе животные значительно чаще проявляют агрессивность, чем в естественных условиях обитания [6, с. 258]. Причиной этого является сокращение жизненного пространства и разрушение структуры внутривидовых контактов.
Аналогичные явления в человеческом обществе, по Э. Фромму, имеют иную природу и связаны не столько с плотностью населения, сколько с ущербностью социальной структуры, утратой настоящих человеческих связей и жизненных интересов. В целом, воинственность является функцией цивилизационного развития [6, с. 277]. Агрессивность в обществе тем выше, чем выше степень разделения труда. Самыми агрессивными являются социальные системы, которым уже присуще деление на классы [6, с. 282283]. Рост производительности и разделение труда, превращение прибыли в капитал, необходимость централизованного учета готовой продукции обусловили классовое расслоение общества. В этот же период возникает собственно институт войн, направленных на захват ценностей и преодоление политической и династической раздробленности [6, с. 281]. Возникшая социальная система изначально эксплуататорская, власть в ней основывается исключительно на силе, страхе и подчинении. Городская цивилизация становится источником жажды власти (садизма) и страсти к разрушению жизни (некрофилии) [6, с. 282]. В работе рассматривается несколько видов агрессивности, «собственно человеческих вариантов ее проявления», которые объединяются понятием псевдоагрессии и оборонительной агрессии [6, с. 247, 256]. Псевдоагрессия — это непреднамеренная агрессия, игровая агрессия и агрессия-самоутверждение. Оборонительная агрессия у человека связана с ответными реакциями на угрозы свободе, индивидуальному или групповому нарциссизму, на попытку лишения человека иллюзий, а также с конформистским, или «инструментальным», поведением [6, с. 248]. В отличие от животных, человек реагирует не только на наличную, но и возможную угрозу; он подвержен манипуляции, руководству, убеждению; нуждается не только в физических, но и психических условиях выживания — прежде все-
го в системе координат и в объектах почитания [6, с. 257-259].
Причину многих агрессивных действий человека Фромм видит в высокой степени разделения общества на классы, все более усугубляющемся разделении труда. Воздействие данных факторов обусловливает однотипную направленность сознания и поведения индивида, что как раз и является одной из причин расколотости сознания. Следствием расколотости будет являться агрессия людей, направленная, в одном из вариантов ее проявления, на другой социально-политический класс.
Таким образом, на протяжении античной философии, средневековой, философии Нового времени исследователями были выявлены особенности сознания в пределах специфики внутренней природы самого сознания: противоречия между возможностью воспринимать и мыслить воспринимаемое (апории Зенона); противоречия в сознании вследствие несовместимости истин познаваемых с помощью веры и разума (средневековая философия); наличие присущих человеческому разуму антиномий (Кант). Все эти особенности человеческого сознания носят естественный характер, поскольку выступают следствием специфики внутренней природы самого сознания.
Результаты исследований проблемы целостности сознания философами XX в. показывают, что все они имеют общие черты: односторонность взглядов, мнений и поведения человека; нетерпимость других мнений и, как следствие, враждебность; отсутствие четких ориентиров индивида, ограниченность и агрессия как следствие разделения. Большинство исследователей отмечают эти особенности человеческого сознания только в XX в. и связывают их с изменениями культурного, социального, научно-технического характера. Эти изменения, обусловливающие расколотость, носят внешний искусственный характер, привнесенный особенностями культурно-цивилизационного развития.
[1] Фома. Аквинский. Онтология и теория познания (фрагменты сочинений). М., 2001.
[2] Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.
[3] Комарова В.Я. Учение Зенона Элейского. Л., 1988.
[4] Маркузе Г. Одномерный человек. М., 2002.
[5] Ортега-и-Гассет X. Избр. тр. М.,1997.
[6] Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивно-сти. М., 1998.
[7] ХьеллЛ., Зиглер Д. Теории личности. СПб., 1997.
