CC BY
8Павел Крупкин
Есть ли шанс догнать ушЕдший поезд?
Национальный проЕкт в России: ключевая пробЛЕмА сТАрТА
Если посмотреть на тот кусок ан-тропокрова1 Земли, который на определенном этапе своего генезиса допустил доминирование христианства, то можно увидеть несомненное преобладание в современной организации политической жизни составляющих его обществ того, что обычно называют термином «национальное государство». Более того, за пределами границ постсоветского пространства в идеологических сферах соответствующих стран какие-либо другие принципы организации общественно-политической сферы, не смот ря на заклинания их апологетов, находятся в такой глубокой степени маргиналь-ности по вовлечению в реально действующие практики, что их можно считать просто-напросто не существующими за пределами теоретического дискурса. Более того, и во вновь образованных странах периферии постсоветского пространства построение соответствующих национальных государств принято в качестве политического мейнстрима. И только элитные группы Российской Федерации продолжают в этом плане упираться в своей самобытности. Причем даже наши
1 Антропокров — антропологический
покров: люди на территории в ландшафте своего обитания — самый общий уровень описания при системном подходе к обществоведению.
западники, которые «тянут» с Запада абсолютно все, что там имеется, делают единственное исключение в своих заимствованиях именно для модели национального государства.
Такое положение дел в отечественном обществоведении требует своего осмысления. В настоящей работе я рассмотрю определенную концептуализацию категориальной сетки вокруг понятия «национальное государство», сделаю исторический экскурс для демонстрации актуальности и адекватности предложенной концептуализации, установлю положение Российской Федерации на получившейся таким образом «карте», обсужу главный стоппер, который блокирует начало национального проекта в РФ.
Вводимая концептуализация существенно опирается на теорию коллективных идентичностей, которая в своей интеграции в теорию обществоведения дает довольно интересный ракурс рассмотрения предмета, а также позволяет получить ряд очень практичных теоретических результатов. В частности, оказывается достаточно продуктивной классификация политических систем по критерию идентичностной гомогенности. Например, все современные развитые западные страны, будучи национальными государствами — либеральными демократиями, имеют идентичност-но гомогенное политическое устрое-
ние — вся политическая жизнь в них координируется в рамках так называемого национального консенсуса, который включает в себя все общество. А вот политические системы, возникающие в Новом времени на Русской равнине, обладают одним инвариантным свойством: они все не являются идентичностно гомогенными — их политический класс идентичностно отделяет себя от управляемого большинства. Данное свойство определяет ключевой момент для модернизации политической системы РФ — деконструкцию указанной устойчивости воспроизводимости элитного отрыва в российском обществе.
Немного политологии. Становление и развитие национальных государств развитого мира
В своем рассмотрении я буду опираться на тот подход в современном обществоведении, который понимает нацию в качестве коллективной идентичности {social identity). Напомню, что коллективной идентичностью считается такой психосоциальный комплекс, который задает психическую важность для человека отнесения себя к социальной группе2. Этот
2 Крупкин П.Л. Коллективные идентичности. 1. Архетипика идентичностей // АПН (Интернет-издание), 19.01.2010. Режим доступа: http:/ / www.apn.ru/ publications/ article 22293.htm. По общей теории коллективных идентичностей и положения/взаимо действия соответствующих психосоциальных комплексов среди других элементов человеческой психики см., напр.: Крупкин П.Л. Эволюционная теория архетипов Юнга: Архетипические моменты в структуре коллективной идентичности // Публичное управление: теория и практика: Сборник научных работ Ассоциации докторов наук государственного управления. № 3-4. Х.: Изд-во «ДокНаукДержУпр», 2010. С. 303311. Режим доступа к электронной версии: http://modernity-centre.org/2010/07/27/ kroopkin-115/
комплекс также регулирует связанные с данной группой отношения «свой-чужой» и правила взаимодействия членов группы и между собой, и с посторонними.
Следует отметить, что принятый подход существенно опирается на аппарат и достижения обществоведческого конструктивизма3, но в то же время в рамках «идентичностной динамики» интегрирует в себя основные значимые моменты приморди-альных и этносимволических теорий. В его рамках нацией считается такая коллективная идентичность, которая среди многого прочего неотъемлемо включает в себя общее регулирование политической и идеологической сфер соответствующего общества, обеспечивая ему целостность4. При этом целостность общества определяется общей системой ценностей, разделяемой всеми членами нации и обусловливающей их «спайку», что приводит к поддержанию единого политического коммуникационного пространства и его эффективного функционирования в части поиска взаимопонимания, согласования интересов, улаживания конфликтов. Нация также обладает тем неотъемлемым качеством, что соответствующий ей психосоциальный комплекс не позволяет вводить сущностных различений между включенными в нее людьми, т.е. нация является идентичностно гомогенной формой организации политической жизни. Из политики, идеологии и общественного сознания исключается все, что
3 См., напр.: Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991; Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: КАНОН-Пресс-Ц, 2001.
4 Концепция нации в предлагаемом понимании была подробно обсуждена в главе 3
книги: Крупкин П.Л. Россия и Современ-
ность: Проблемы совмещения: Опыт рационального осмысления. М.: Флинта; Наука, 2010. С. 152-208.
могло бы ограничить равные права и равные возможности членов нации5.
Наряду с идентичностно гомогенными обществами в исторической перспективе можно увидеть и иден-тичностно гетерогенные социальные организмы, каковыми, например, были сословные монархии. В общем случае будем различать границу качеств «идентичностная гомогенность/ гетерогенность» политических систем по величине и силе ментального идентич-ностного отрыва правящего класса от управляемого населения. Если правящий класс отделяет себя от прочих и не считает тех «своими»6, «вменено равными себе», то будем относить соответствующую политическую систему к классу «ордынств». Статус низов как «иных» в ордынствах обычно закрепляется их дегуманизацией, т.е. низы полагаются «недоразвитыми», «не людьми», и, соответственно, не могущими претендовать на элитные социальные места в силу своих социо-биологических ограничений.
60
5 В рамках такой концептуализации следует сразу же обратить внимание на проблему «границы» зоны равноправия в обществе — см., напр.: Валлерстайн И. Непреодолимые противоречия либерализма. Фрагмент из книги: Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб: Университетская книга, 2001. С. 188-207. Режим доступа: http://www.archipelag.ru/geoculture/con-cept/transform/antagonisms/. Для иллюстрации можно напомнить, что в США в 1824 г. на президентских выборах голосовало всего 3,5% населения. К концу XIX века данный показатель подрос до величин чуть менее 20% (Тилли Ч. Демократия. М.: ИНОП, 2007. С. 122-123.) Однако, концентрируясь на проработке вводимых понятий именно как идеальных типов, оставим временно проблему «границы» вне нашего рассмотрения.
6 Иногда такое элитное отличение может конституироваться даже в качестве биологического — см., напр., «сарматский миф» в Польше, «галло-франкское противостояние» во Франции, «голубую кровь» в России и т.д.
Очевидно, что современные национальные государства развитого мира, являясь либеральными демократиями, ордынствами не являются.
Если взглянуть на историю Запада Нового времени, то на метауровне (или — в большом времени7) можно увидеть следующие характерные изменения различных аспектов действовавших там политических систем8. Монархии, занявшие к концу XVIII в. абсолютно доминирующее положение в Европе, включая и ее идеосферу, вдруг стали отступать практически по всем направлениям, трансформируясь в национальные государства и демократии. И к концу XX в. «живые» монархии практически выхолостили свою «первоначальную» суть, а те некоторые династии, которые сумели при этом сохраниться, играют в основном символическую роль и не несут никакой функциональной нагрузки в политических системах своих стран. Принцип государственности при этом, начав свой «дрейф» из положения «государство — это я», завершил свое движение деперсонифицированной инструментальной институцией без капли сакральности, обслуживающей общественный консенсус. Для правящего класса Запада начальной точкой движения была абсолютная идентич-ностная отделенность знати от управ-
7 Большое время — понятие, вводимое для регистрации событий изменения того, чьи изменения не замечаемы в обычном времени, т.е. событиями обычного времени не являющимися (рост гор, опустынивание ландшафта, урбанизация, изменение доминирующих в обществе систем взглядов и т.д.) Более подробно концепция большого времени обсуждена, например, в работе: КрыловК.А. Нация как субъект конфликта // Вопросы национализма. 2010. № 3. С. 23.
8 Крупкин П.Л. Принцип народа и западная политика периода Модерна // АПН (Интернет-издание), 24.11.2010. Режим доступа: http:/ / www.apn.ru/ publications/ arti-cle23373.htm
ляемого населения, т.е. основная масса западных политических систем были именно что ордынствами. Потом династические корпорации стали национализироваться, иногда насильно (по результатам революций), иногда нет, и этому фактически был посвящен XIX в. Возникшие нации в своем полноправном ядре поначалу тоже были очень элитарны, отделяя себя от основной массы управляемых, но по мере развития национальных государств границы «зон полноправности» наций спускались все ниже и ниже по социальной пирамиде, включая в полноправные члены все более широкие группы населения. Идентичностная гомогенизация соответствующих обществ завершилась к концу XX столетия, но уже, пожалуй, начиная с его середины ордынский принцип организации для государств Запада можно считать полностью «рассосавшимся».
Типовая схема последовательности основных этапов данного движения для большинства европейских монархий выглядит следующим образом: традиционное авторитарное ордын-ство => ордынство-нация => либеральная демократия. При этом часто данное изменение опиралось также на такую систему принципов управления, которое характеризовалось термином «полицейское государство» в классическом политологическом смысле данного понятия9.
9 Полицейское государство — это государство, обладающее качеством целенаправленного поддержания социального порядка, который обязательно включает в себя реальную заботу о благе всех своих подданных. В полицейском государстве осуществляются «все меры, необходимые для сохранения и преумножения совокупного достояния государства, все, что требуется для процветания торговли, ремесел и промыслов <...> речь идет о "хорошем устройстве гражданской жизни", о приличиях, дисциплине и порядке "среди подданных", о "чистоте и порядке", надзоре за "продовольствием, мерами
В процессе национализации ор-дынств христианского мира можно выделить три основных драйвера. Первый (изначальный) драйвер был связан с социальной дискриминацией активных групп населения королевств, которая привела к возникновению наций соответствующих стран через восстание (Голландия, Англия, США, Франция, государства Латинской Америки). Сложившись в момент максимальной политической мобилизации восставших сил, нации этих стран впоследствии развивались усилиями элит, и это можно признать вторым драйвером национального строительства. В чистом виде второй драйвер сработал в верхушечных национальных проектах, которые были запущены «умными» династическими корпорациями в Германии, Италии, Британии, скандинавских странах. Сюда же можно отнести и Швейцарию, где нация была сформирована именно усилием общин, а восстание как точка ее рождения — отсутствовала. И третий драйвер был обусловлен этническими мобилизациями в периферийных империях, которые вызывались к жизни соответствующими контрэлитами, что породило в прошлом веке все имеющиеся национальные государства (и нации) Восточной Европы.
Типовой процесс национализации ордынств заключался в социальном «подъеме» и интеграции в элиту предпринимателей и талантливых организаторов из низов общества. При этом вместо ощущения себя «вечным», существующим вне времени, правящий класс приобретал чувство времени и уважение к личным достижениям человека. Процесс национализации сопровождался развитием науки и других форм знания, индустриализа-
и весами"» (Филиппов А.Ф. Россия не превратится в полицейское государство // Русский журнал (Интернет-издание), 22.09.2010. Режим доступа: http://www.russ.ru/Miro-vaya-povestka/Rossiya-ne-prevratitsya-v-policejskoe-gosudarstvo).
цией, рационализацией социальных структур. Развитие медицины привело к демографическому взрыву и последующей урбанизации. Требования освоенных развитыми обществами технологий вызвали создание системы всеобщего образования. Удешевление полиграфии сделало доступными массам людей книги и газеты с журналами. Средства массовой информации и начальное образование стандартизовали язык и культуру, сблизили мировосприятия людей, упростили их коммуникацию.
Если приглядеться к устройству наций этого этапа внимательней, то следует все же признать их ордынский статус, ибо национальная элита, хоть и «подключила» к себе социальные низы через формальное провозглашение общего единства, однако при этом она все равно продолжала ментально отделять себя от них. (Тем не менее, забегая вперед, отмечу, что логика провозглашенной единой идентичности сделала свое дело, и со временем сущностный разрыв на элитной границе в развитых обществах был ликвидирован.)
Бурное развитие индустриальных обществ, которое происходило в рамках складывающихся национальных государств, привело к зарождению и резкому наращиванию численности такого социального слоя, как пролетариат, или рабочий класс. Спецификой данной социальной страты было то, что по условиям труда от них требовалось более «стать автоматами», чем оставаться «быть живыми»10. Подоб-
62
10 Неотъемлемым свойством живого является периодическое вопрошание своих пределов. Соответственно право «быть живым» в данной статье подразумевает, что к таковому вопрошанию человеком о своих пределах сложившийся социальный порядок относится в общем-то с пониманием. В качестве примера рассмотрим бунт социальных низов. С одной стороны, бунтовать вроде бы нельзя и бунтующих надо, конечно же, наказывать, а с другой — можно видеть, что в
ная «автоматизация» жизни промышленных рабочих являлась следствием предельной рационализации производственных операций, дошедшей до крайности с изобретением конвейера. Данное отчуждения человека от результатов своей деятельности было во многом отягощено его «девитализа-цией», т.е. социальными и психологическими последствиями отмеченного выше лишения его права «быть живым». Наряду с пролетариатом, в рамках индустриального общества было также сильно девитализировано и низовое чиновничество, что было обусловлено рационализацией имевшихся бюрократических структур.
Социальные напряжения, вызванные недовольством низов своим дегу-манизированным и девитализирован-ным статусом, в ранних национальных государствах породили то, что потом назвали «восстанием масс» — вовлечение большого количества людей в политику через участие в профсоюзах и массовых партиях. После ряда социальных обострений все эти организации были в конечном итоге интегрированы в политическую систему, что сопровождалось дальнейшим переформатированием развитых обществ. Низы, эшелон за эшелоном, интегрировались в полноправное ядро наций с «рассасыванием» соответствующих ордынств и формированием либеральных демократий. «Общественный пирог» был существенно перераспределен в сторону основания социальной пирамиды, были введены различные
реальной жизни право низов на бунт верхами понимается и принимается. Это и означает, что низам дозволяется «быть живыми». При полной же «девитализации» низов, т.е. при лишении людей права «быть живыми», любые отклонения «автоматов» от предписанной им программы наказываются чрезмерно строго. Подавление низовых бунтов в этом случае обычно сопровождается массовыми расстрелами и/или высылками на каторжные работы.
формы социального страхования незащищенных слоев. Произошло также существенное расширение доступа молодежи из всех слоев общества к образованию и социальным лифтам.
По мере идентичностной гомогенизации обществ (ликвидации ордынств) происходила и десакрализация соответствующих государств. В конечном итоге государственные структуры были приведены в чисто инструментальное состояние, в котором они лишь послушно следуют предначертаниям, возникающим по итогам компромиссов различных политических сил11. Конечным итогом процесса изменений явился отказ от дегуманизации низов общества, а также постоянная работа всех общественных сил в части снижения уровня социальной девитализа-ции. Программа эмансипации была выполнена практически полностью, так что получившийся в итоге социальный дизайн развитых стран практически нигде «не жмет» массового человека, лишая того рациональных оснований заниматься политикой. «Восстание масс» завершилось, и политикам становится все труднее заманивать людей к избирательным урнам — люди в основной своей массе вдруг «замолчали»12. Социально-политические нарративы все более и более начинают управляться телантропным мета-рассказом, включающим в качестве основной своей смысловой магистрали необходимость обеспечения творческого развития каждого члена социума как
11 Данная инструментализация государства, его полное подчинение «всему народу», была описана Х. Фрайером в качестве желаемого результата того, что он называл «консервативной революцией», еще в 30-х гг. прошлого столетия. См.: Фрайер Х. Революция справа. М. : Праксис, 2008. С. 75-97.
12 Бодрийяр Ж. В тени молчаливого боль-
шинства, или Конец социального. Екате-
ринбург, 2000. Режим доступа к электронной версии текста: http://www.gumer.info/ bogoslov_Buks/Philos/Bodr/Mol_Bol.php
главной общественной цели13.
Доминирующий тренд дальнейшего развития социальных систем развитых западных стран угадывается в виде попыток дальнейшего снижения уровня общественного насилия при сохранении полноты достигнутых свобод. В Европе также наличествует тренд по переформатированию политического поля: постепенно формируется единая европейская политическая идентичность (в системе развиваемых категорий — будущая европейская нация), в то время как страновой уровень политики локализуется и провинциали-зируется. Возможным итогом данного процесса будет организация европейской политики (и соответствующей политической идентичности) на трех уже видимых уровнях: европейском, региональном и локальном. Нынешние национальные уровни политической коммуникации будут разобраны между единой европейской политической идентичностью и регионами и/или их ассоциациями.
Описанное изменение политических полей развитых стран задает «карту», по отношению к реперам которой можно привязать траектории социальных и политических изменений других стран. Рассмотрим теперь, как расположена на этой карте траектория России, а также обсудим связанные с данной траекторией особенности ее социально-политического устроения.
Россия в большом времени
Исторический анализ политических
13 Концепция наличия каких-то смысловых доминант (метарассказов) в социально-политических нарративах развитых стран была предложена Ж.-Ф. Лиотаром (Лио-тар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб: Алетейя, 1998. Режим доступа к электронной версии текста: http://www.gumer.info/ bogoslov_Buks/Philos/liot/index.php). В переработанном виде ее конкретика представлена также в книге: Крупкин П.Л. Россия и Современность. С. 25-28.
систем, существовавших на Русской равнине в течение Нового времени, показывает, что все они могут быть классифицированы именно в качестве «ордынств»14, т.е. политий, в которых правящий класс идентичностно отделяет себя от управляемого народа. Например, для Империи Романовых данный вывод подтверждается следующей цитатой: «Это следствие фундаментального раскола России на две субкультуры в результате преобразований Петра I. Об этом в свое время точно сказал В.О. Ключевский: "...Из древней (допетровской. — Ю.П.) и новой России вышли не два смежных периода нашей истории, а два враждебных склада и направления нашей жизни, разделившие силы русского общества и обратившие их на борьбу друг с другом вместо того, чтобы заставить их дружно бороться с трудностями своего положения." А до него А.И. Герцен: "Две России с начала XVIII столетия стали враждебно друг против друга. С одной стороны была Россия правительственная, императорская, дворянская, богатая деньгами. С другой стороны — Русь черного народа, бедная, хлебопашенная, общинная, демократическая, безоружная, взятая врасплох, побежденная. Что же тут удивительного, что императоры отдали на разграбление своей России, придворной, военной, одетой по-немецки, образованной снаружи, Русь мужицкую, бородатую, неспособную оценить привозное образование и заморские нравы, к которым она питала глубокое отвращение"... И он же: ".Две разных России. община и дворянство, более ста лет противостоящие друг другу и друг друга не понимавшие. Одна Россия — утонченная, придворная, военная, тяготеющая к центру — окружает
трон, презирая и эксплуатируя другую. Другая — земледельческая, разобщенная, деревенская, крестьянская, находится вне закона." Итак, возникли две России — не понимающие друг друга, разнящиеся по всем базовым цивилизационным и культурным характеристикам. Обе они зажили собственными жизнями. Правда, одна находилась у другой в рабстве»15.
Фактически, романовская Империя была конституирована в виде династической корпорации, колонизировавшей подвластный ей ландшафт. Особенно жестко при этом эксплуатировались русские области. Например, в конце XIX в. «налогообложение великорусских губерний в сравнении с национальными окраинами было больше в среднем на 59%... индекс человеческого развития (рассчитанный по методике ООН — ПК) для русских в императорской России равен 0,247, а для нерусских (взвешенный на доле каждого этноса) — 0,301, то есть на 22% выше. Из 14 народов, для которых имеются данные для подсчета индекса человеческого развития, у восьми — евреев, латышей, литовцев, поляков, украинцев, финнов, эстонцев и немцев — индекс был выше, чем у русских, а у пяти — башкир, белорусов, молдаван, татар, чувашей — ниже. Но зато средняя продолжительность жизни у русских (28,7 лет) была ниже не только чем у немцев (45), латышей (45), финнов (44,3), эстонцев (43,1), литовцев (41,8), поляков (41), евреев (39), украинцев (38,1), но и чем у молдаван (40,5), белорусов (36,2), башкир (37,3), татар (34,9), чувашей (31), и ниже средней продолжительности жизни для 14 народов империи (32,4). Что же касается образования, то к концу XIX века русских, умеющих читать,
14 Крупкин П.Л. Принцип народа и государственность Русской равнины // АПН (Интернет-издание), 16.12.2010. Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/artic-le23458.htm
15 Пивоваров Ю.С. Истоки и смысл рус-
ской революции // Полис. 2007. № 5. С. 35-
55. Режим доступа к электронному тексту:
http://www.politstudies.ru/fulltext/2007/5/4.
htm
было 29,3%. Для сравнения: финнов — 98,3%, эстонцев — 94,1%, латышей — 85%, немцев — 78,5%, евреев — 50,1%, литовцев — 48,4%, поляков — 41,8%, греков — 36,7%. Из европейских народов империи от русских отставали только белорусы (20,3%) и украинцы (18,9%)»16.
Идентичностный отрыв правящего класса от общества сохранялся и в советское время17, существует данный отрыв и в постсоветской России18. Вот, например, как текущая ситуация отражается в опросе общественного мнения ВЦИОМ: «У российских граждан сложилось представление об элите скорее как о замкнутом сообществе, даже касте, куда простым людям не пробиться (так полагают 59% опрошенных; альтернативного мнения придерживаются 38%). Зато личные качества, даже самые выдающиеся, для принадлежности к элите имеют существенно меньшее значение (33%), чем связи и происхождение (64%). Во многом такое отношение воспроизводит и отношение к советской элите, также превратившейся в замкнутое номенклатурное сословие»19. «Что нужно человеку, чтобы оказаться в элите российского общества? С огромным отрывом лидируют такие факторы, как наличие денег (75%) и связи во властных структурах (56%). Гораздо меньшее значение, с точки зрения россиян,
16 Сергеев С.М. Нация в русской истории. // АПН (Интернет-издание), 18.05.2009. Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/ article21603.htm
17 Крупкин П.Л. Россия и Современность... С. 360-368. См. также: Он же. Исторические корни россиянской русофобии. // АПН (Интернет-издание), 20.01.2009. Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/ article21235.htm
18 Там же. С. 368-372, 308-309.
19 Бызов Л. Кем богаты — тем не рады. // Время Новостей (Интернет-версия). № 154 от 24.08.2005. Режим доступа: http://www. vremya.ru/print/132661.html.
имеют энергия, предприимчивость, талант, высокая квалификация (20%)»20.
Таким образом, можно видеть, что именно принадлежность классу ор-дынств является инвариантом развития политических систем России во всех их проявлениях в Новом време-ни21. Другим подобным инвариантом следует признать несогласованность институционального поля общества. Последнее означает, что поведение, предписываемое формально определенными социальными и юридическими нормами (в частности — официальным законодательством), во многих местах достаточно далеко отстоит от того поведения, которому люди следуют из-за сложившихся обычаев и привычек. Из данного зазора имманентно лезут и перманентный властный произвол в качестве правила жизни, и правовой нигилизм, и многое что другое аналогичное22. Также в качестве инварианта следует признать и госу-дарствоцентричность организации общества23. Последнее означает, что государство настолько активно в подавлении низовых солидарностей и субъектностей, что они не вырастают до сколь-нибудь значимой влиятельности в политической сфере. В конечном итоге получается, что вся политика сосредотачивается в коридорах бюрократических учреждений (а также в банях и на дачах), куда прочие общественные «игроки» допускаются лишь индивидуализированно и часто
20 Там же.
21 Крупкин П.Л. Принцип народа и государственность Русской равнины.
22 См. общую теорию несогласованных институциональных полей в статье: Крупкин П.Л. К теории институциональных полей: Общие моменты // Научный эксперт. 2010. №10. С. 98-109. Режим доступа к электронной версии текста: http://modernity-centre. org/2010/l0/28/kroopkin-116/
23 Пивоваров Ю.С, Фурсов А.И. «Русская _
система» как попытка понимания русской истории // Полис. 2001. № 4. 37-48. _
Рис. 1. ВВП на душу населения России в % к среднемировому в 1500-2005 гг. Источники: 15001998 гг. — Agnus Maddison, The World Economy. Historical Statistics. OECD, 2003; ООН, МВФ, ОЭСР, ФСС
на основе оплаты «входного билета» или выплаты регулярной ренты. Обобщенная «агора» как место формирования публичного интереса приватизируется государственной бюрократией: «В России нет борьбы партий, но есть борьба учреждений»24. Ибо — «дома сидеть надо!»25.
Как уже указывалось выше, обсуждаемый отрыв российского начальства от управляемых слоев населения обычно относят к царствованию Петра I. Однако переосмысление причин и последствий раскола показывает, что именно Алексей Михайлович запустил практически программу «обуздания низов», а Петр лишь продолжил дело отца. И первым существенным шагом
66
24 Слова В.О. Ключевского, цит. по: Известный историк академик РАН Юрий Пивоваров рассуждает: От кого российское государство взяло больше: от Византии или Золотой Орды / Л. Кафтан // Комсомольская правда (Интернет-версия), 28.08.2010. Режим доступа: http://www.kp.ru/daily/24548/725476/
25 Слоган, метафорически обобщающий
политику власти по отношению к широким слоям общества в постсоветской России.
династической корпорации в этом направлении был именно раскол — реформа церкви, направленная на лишение низового общества идеологии самостояния26. По всей видимости на правящем классе того времени сильно сказался «ожог» Смуты, когда объединение городских старшин России решительным политическим действием выдернуло их отцов из маразма самоуничтожения. Потому и не пошла романовская династическая корпорация по пути органической интеграции западных достижений в существовавшую в то время достаточно успешную общественную ткань, а избрала путь полного отторжения предыдущего общественного опыта. Известно, что врага полезно деморализовать, и ясно, чьей деморализации способствовал тезис: «Абсолютно все до сих пор у нас было абсолютно неправильно».
Оценим теперь успешность избран-
26 Глинчикова А.Г. Раскол и незавершенность русского Модерна // Мир России. 2009. № 4. С. 66-88. Режим доступа к электронной версии текста: http://www.ecsocman.edu.ru/ data/872/l85/l223/066-088.pdf
О i i—m—IIIIII—гт—lili—гт—i—i i i i i—IIIIII—i i i i i—i—lili—i i i i i i i i—m—i i i i i i i i
inaifis^inmns^inmnN^irmns^iniiins^iíiains^in
HIB(Ii0)ÜÜÜT-r-fNr4(Mni4ifiríU)in(Ü(ÜlDSMDID(Ii0)0)ÜÜ СО ОООООООЭО} OJ OJ OJ (JJ (JJ СО О} О} О} ОЗ СО О} О} О} ОЗ O} O} O} ü} O} OJ OJ O) □ o
Рис. 2. ВВП на душу населения в России в % к США, 1885-2006
ного романовской династической корпорацией пути России во времени (ибо, как уже было показано, из заданной Романовыми «колеи» Россия не выбралась до сих пор). Ниже приведены два рисунка, которые задают некоторые индикаторы по экономической эффективности существовавших в разное время общественных систем. Из рисунка 127 видно, что усилия Романовых по обузданию доставшегося им ландшафта не сопровождались существенными экономическими достижениями — страна была и оставалась мировым середняком в части производительности труда, причем, как то следует из рисунка 228, сравнительные темпы развития страны на излете династии были, увы, не на уровне лидеров. Тот же рисунок 2 показывает, что в сравнении с национальным государством примерно того же размера (США) российские ордынства по средней общественной производительности труда были инвариантно отстающими — данный показатель в
27 Илларионов А.Н. Предчувствие катастрофы // Полит.ру (Интернет-издание), 12.06.2007. Режим доступа: http://www.poHt. ru/dossie/2007/06/l2/cаtаstrofа.html
28 Там же.
России был на уровне 25-40% от американского во всех трех периодах российского Нового времени. И верхнюю границу не удалось преодолеть даже при советском мобилизационном рывке (42% максимум), когда темпы экономического развития числились среди основных целей и страны, и элиты (советской номенклатуры).
Вот так и получается, что нет никаких оснований считать текущее российское постсоветское ордынство способным на обеспечение своим нелюбимым управляемым уровня жизни развитых стран. И это ставит в полный рост задачу такого воздействия на сложившийся политический класс со стороны общества, которое бы смогло обеспечить адекватную структурную перестройку российской политической системы — ее национализацию.
Общие моменты национализации ордынств
Напомню, что главным инструментом национализации ордынств Запада было классическое полицейское государство. Данное качество государственных структур появилось в тот
самый момент, когда суверен вдруг _
принял на себя обязательство заботы о благосостоянии своих подданных _
68
Рис. 3. Аксиологическая модель национального государства — общий случай
(обычно, имея целью повысить собственную легитимность; впрочем, и ответ на вопросы расширения собственной ресурсной базы тоже мог быть причиной такой политики). Подобное обязательство суверена фактически равносильно его самоограничению в некоторых вопросах проявления своей воли, а следовательно и своей власти, с одной стороны, и положению для себя целей, связанных с общественным развитием, — с другой. Последнее вмененно вводит в дискурс вопросы эффективности, а значит, способствует меритократии и появлению соответствующих социальных лифтов для обеспечения возникающего комплекса проблем адекватными человеческими ресурсами.
Подразумевавшееся согласование сувереном со своими подданными модели общего блага может быть проинтерпретировано и как заключение общественного договора. Общепринятая модель общего блага равносильна принятию социальным организмом какой-то единой согласованной системы ценностей первого ряда, которые обеспечивают функционирование единого коммуникационного пространства в политическом поле страны, облегчая делиберацию интересов, поиск
компромиссов и разрешение конфликтов различных действующих в стране центров силы. Более того, без общей системы ценностей оказывается невозможным и эффективное независимое правосудие, ибо лишь общие ценности могут обеспечить тот самый «дух законов», без которого суды будут постоянно буксовать из-за имманентной неполноты писаного законодательства (ибо, увы, «нельзя объять необъятное», особенно в современной быстро меняющейся социальной действительности).
В плане понимания проблематики адаптации социумом какой-то модели общего блага рассмотрим далее аксиологическую модель того типа государства, которую нам хотелось бы получить вместо наличествующего сейчас в России ордынства. Идеальный случай государственности, в рамках которой суверен ограничивает себя благом всех своих подданных (частным случаем чего и является национальное государство), изображен на рисунке 3. В этом случае в обществе имеется взаимосогласование модели общего блага и системы ценностей 1-го ряда, которые и создают базу для целостности государства, даже при отсутствии в политической системе социального места автократора. И действительно, наличие общих ценностей такого рода дает стабилизирующий референс различным политическим субъектам (которые в данном случае имеют расхождения лишь во вторичных ценностях) для перевода игры между ними в игру с положительной суммой, определяемой «направлением» на общее благо. При этом позиции сторон конфликта становятся понимаемыми и друг для друга, и для сторонних центров силы, которые в свою очередь создают вокруг конфликтующих агентов атмос-
Рис. 4. Аксиологическая модель одного из вариантов госу дарства с неопределенной моделью общего блага
феру стимулирования к делиберации для нахождения общеприемлемого компромисса, и гарантируют впоследствии данный компромисс.
На рисунке 4 представлена общественная ситуация, в которой нет ни общепринятой модели общего блага, ни общих ценностей. Очевидно, что в такой ситуации нет объективирующего референса для конфликтующих сторон, что резко затрудняет их дели-берацию. Более того, в модели рисунка 4 нет ничего, что бы гарантировало целостность общества, поэтому данная модель не полна. Для замыкания модели необходима фигура автократора — именно данная персона становится той самой ценностью 1-го ряда, которая необходима для устойчивого существования общества в виде какой-то целостности .
Вот так и получается, что нам в первую очередь требуется перейти от наличествующей сейчас в стране аксиологической ситуации рисунка 4, консолидируемой фигурой автокра-тора, к какой-то версии рисунка 3. Не-
трудно заметить, что самый лучший вариант такого перехода будет заключаться в определении на основе нашей социальной действительности таких моделей общего блага и системы ценностей 1-го ряда, которые создали бы условия для полного исключения фигуры автократора и его коллег из ценностей общества, чем заложили бы фундамент для демократической формы правления. Начальство при такой конфигурации ценностного поля становятся именно что обслуживающим персоналом при «пантеоне богов» общества, а не самими «богами», что резко десакра-лизует, а следовательно, и существенно облегчает ситуацию их замены.
Конечно, у национального проекта в РФ существует и множество других проблем и дефицитов, но аксиологическая проблема представляется мне ключевой — без утверждения в обществе какой-то модели общего блага (т.е. в состоянии рис. 4) создание полезной для людей публичной политики просто-напросто невозможно. Без подключения к политическому полю широких слоев населения не удастся «разобрать» элитную ментальную границу, т.е. ликвидировать воспроизводство ордынского статуса государственности, существенный вклад в которое дает эгоизм правящего класса и его клиентелы.
И в завершение можно отметить, что проблемы общего блага для страны в наше время совершенно не обсуждаются — ни в общетеоретическом, ни в прикладном аспектах.
