CC BY
30Ю.М.ЗАЙЦЕВ
Yu.M. ZAYTSEV
«ЕСЛИ... ВОЗДЕРЖИВАТЬСЯ ОТ ШПИОНАЖА И ПАКОСТЕЙ ВСЯКОГО РОДА, МЫ МОЖЕМ УСТАНОВИТЬ ОТНОШЕНИЯ, КОТОРЫЕ МОГУТ БЫТЬ ПОЛЕЗНЫМИ В БУДУЩЕМ»
О роли военного атташе США в СССР Ф.Р. Файмонвилла в установлении военного сотрудничества между нашими странами
«IF ... REFRAIN FROM ESPIONAGE AND DIRTY TRICKS OF ANY KIND, WE CAN ESTABLISH THE RELATIONSHIPS THAT MAY BE
USEFUL IN THE FUTURE»
Role of US military attaché in USSR F.R. Faymonville in establishing military cooperation
between the two countries
Сведения об авторе. Зайцев Юрий Михайлович — доцент кафедры тактики, боевой подготовки и морской практики Тихоокеанского высшего военно-морского училища имени С.О. Макарова, кандидат исторических наук (г. Владивосток. Email: yuriy51zaytsev@yandex.ru).
Аннотация. В настоящей работе раскрываются биография и деятельность руководителя военно-дипломатической службы США в СССР Филипа Файмонвилла в период с 1934 по 1939 год.
Ключевые слова: Филип Р. Файмонвилл; Дальний Восток; советско-американское военное сотрудничество.
Information about author. Yury Zaytsev - Associate Professor of the Subdepartment of Tactics, Combat Training and Maritime Practice of the Pacific Higher Naval School named after S.O. Makarov, Cand. Sc. (Hist.) (city of Vladivostok. E-mail: yuriy51zaytsev@yandex.ru).
Summary. The present work reveals the biography and activities of the head of the US military-diplomatic service in the USSR Philip F. Faymonville in the period from 1934 to 1939.
Keywords: Philip R. Faymonville; Far East; Soviet-American military cooperation.
\__'
Ф
ИЛИП Рис Файмонвилл. Российским историкам Второй мировой войны
Филип Файмонвилл — выпускник академии в Вест-Пойнте
1912 г.
это имя сегодня мало что говорит. Вместе с тем этому человеку в Соединённых Штатах Америки на протяжении более полувека были посвящены статьи в периодической печати, отдельные главы в мемуарах дипломатов и ветеранов Второй мировой войны, серьёзные исследования, на основе которых были защищены диссертации в университете Джорджтауна и университете штата Техас Сан-Маркос1. В отечественных источниках его имя упомянуто лишь несколько раз в трудах советских дипломатов2. При этом отношение авторов как к самой личности, так и к его деятельности в Москве на постах военного атташе США в СССР (1934—1939 гг.) и руководителя миссии США по ленд-лизу (1941—1943 гг.) далеко не однозначно. У него были и сторонники, и явные противники, и даже враги. Его заслуги высоко ценили президент США Франклин Д. Рузвельт, видные американские политические деятели — Аверелл
Гарриман и Гарри Гопкинс, а его оппонентами были сотрудники посольства США в Москве, Государственного департамента и военного ведомства США. До сих пор фигуру Файмонвилла оценивают в Соединённых Штатах как противоречивую и неоднозначную. В то время как часть государственных чиновников относилась к нему как к эффективному руководителю ленд-лизовских операций в Советском Союзе и единственному из американских офицеров-дипломатов, предсказывавших триумф Красной армии уже в начале нападения Германии на СССР, другая обвиняла его в прокоммунистических взглядах и даже в работе на Советский Союз в качестве его агента. Чем же вызвана такая полярность отношений к бригадному генералу Филипу Файмонвиллу? В чём заключалась его роль в установлении добрых отношений между США и СССР в 1930-х годах, в обеспечении военных поставок
Представители посольства США в Москве. Слева направо: Ангус Уорд (Angus Ward), второй секретарь посольства Лой Хендерсон (Loy Henderson), посол Джозеф Дэвис (Joseph Edward Davies), военный атташе подполковник Филип Рис Файмонвилл (Philip Ris Faymonville), Норрис Чипмэн (Norris Chipman)
Москва, 1938 г.
из США? Каков его вклад в победу Советского Союза в Великой Отечественной войне? На эти вопросы автор пытается ответить в данной статье.
Филип Файмонвилл родился в Сан-Франциско 30 апреля 1888 года в семье преуспевающего страхового агента Бернарда Фай-монвилла и Доры Рис. В 1907 году он поступил в Стэнфордский университет, а спустя год — в военную академию армии в Вест-Пойнте. Уже учась в военной академии, он пришёл к выводу, что рано или поздно интересы США и Японии пересекутся в Тихом океане, а естественным союзником Соединённых Штатов в этой борьбе может стать только Россия. С этого момента Файмонвилл рассматривал Россию, а потом и Советский Союз под углом американо-японских и советско-японских отношений3. Убеждённость в неизбежности американо-японского конфликта в будущем стала причиной того, что он начал учить русский и японский языки. По окончании военной академии в 1912 году в звании второго лейтенанта Файмонвилл служил офицером-артиллеристом в Корпусе береговой обороны на мексиканской границе. В 1915 году был направлен для дальнейшего прохождения службы на Филиппины, в Манилу. В августе 1918 года 27-й и 31-й пехотные полки, дислоцированные на Филиппинах, были включены в состав американского экспедиционного корпуса под командованием генерал-майора Уильяма Грэвса и отправлены во Владивосток. Майор Филип Файмонвилл был назначен старшим артиллерийским офицером в штабе Грэвса. Наряду с этим на него были возложены обязанности военного прокурора и члена межсоюзнического комитета по военным вопросам4. Опыт службы, который он получил на Дальнем Востоке и в Сибири, глубоко повлиял на его взгляды, связанные с Россией, Японией и Соединёнными Штатами. Он вполне разделял мнение генерала Грэвса о бесперспективности военной интервенции в России и осуждал действия военно-политического руководства своей страны и тех дипломатов, которые поддерживали его политику.
В отличие от других офицеров штаба Грэвса Файмонвиллу по долгу его обязанностей военного прокурора пришлось объездить всю Сибирь и Дальний Восток от Владивостока до Тюмени и уви-
деть изнутри всю грязь Гражданской войны. Увиденное ещё больше убедило и Грэвса, и Фай-монвилла в том, что попытка поддержки колчаковского режима в Сибири не имела ничего общего с теми целями, ради которых экспедиционный корпус был направлен в Россию. В своих воспоминаниях «Приключения американцев в Сибири» генерал Грэвс писал: «Я сомневаюсь, что без поддержки иностранных войск Колчак или его правительство обладали бы достаточной силой, чтобы осуществлять свои суверенные полномочия... Ни одна из стран никогда не признает ни фактически, ни юридически правительство Колчака как правительство России. Одна из основных причин, побудивших меня написать об этом, связана с убеждением, что существует ошибочное впечатление, и не только в Соединённых Штатах, но и в других странах, о тех целях и задачах, с которыми американские войска действовали в Сибири»5. К 1920 году Файмонвилл окончательно убедился, что большевики будут превалировать в Гражданской войне и что стремление Соединённых Штатов поддержать Белое движение было безумием6.
За два года нахождения в России Файмонвилл не только в совершенстве выучил русский язык,
но и узнал историю России, культуру, нравы русского народа, изучил географию Сибири и Дальнего Востока и стал считаться одним из лучших знатоков России в США. Впоследствии эти знания повлияли на его дальнейшую службу и судьбу.
В 1920 году Файмонвилл возглавил репатриацию военнопленных чехов из Владивостока на американском армейском транспорте «Маунт Вернон» на родину через Японию, Сан-Франциско и Панамский канал. Успешно выполнив свою миссию, Файмонвилл в августе 1920 года вернулся к исполнению своих основных обязанностей офицера-артиллериста в штаб-квартире 9-го армейского корпуса в Сан-Франциско, но уже в 1921 году был направлен в Читу в качестве военного агента США при правительстве Дальневосточной республики (ДВР). Летом 1922 года, накануне эвакуации японских оккупантов с Дальнего Востока, майор Филип Файмон-вилл вместе с вице-консулом США Эдвардом Брауном Томасом совершил поездку по низовьям Амура, где встретился с экспедицией ДВР, возглавлявшейся К.А. Рачковским. В Николаевске американцы поделились своими впечатлениями об увиденном на Амуре. Файмонвилл проехал от залива Де-Кастри до Мариинска
на лодке и на лошадях, а по пути в Николаевск делал остановки в деревнях, интересуясь настроением русских крестьян. Во многих сёлах выражались опасения, что с уходом интервентов из низовьев Амура они могут быть подвергнуты нападению бандитов. Не отрицая существования тревоги среди населения, Файмон-вилл, однако, полагал, что японцы умышленно распространяли эти слухи, пугая перспективой анархии и придумывая несуществующие банды. По наблюдениям майора, население тяготело к ДВР, но боялось проявлять свои чувства. К американцам местное население относилось весьма дружелюбно, возлагая на них преувеличенные надежды вроде того, что как только появятся американцы, то японцы тотчас начнут эвакуацию. В беседе с представителем ДВР Б.А. Малиновским Эдвард Томас и Филип Файмонвилл интересовались условиями импорта и экспорта через Николаевск, возможностью получать льготы для американских товаров в виде пониженных ставок таможенных пошлин и т.п.
Из Николаевска американцы отправились на пароходе Добровольного флота «Эльдорадо» на Сахалин, а оттуда во Владивосток. Затем консул Томас должен был вернуться в Читу в качестве постоянного представителя США, а Файмонвилл — в Америку7. Повторное пребывание Файмон-вилла на Дальнем Востоке лишь усилило его озабоченность по
поводу дальнейших намерений Японии.
Однако и в этот раз его пребывание на родине было непродолжительным: в мае 1923 года он назначается помощником военного атташе в Токио, а с января 1924 года — военным атташе посольства США в Японии. Здесь он совершенствует знание японского языка и ещё больше убеждается в том, что японский милитаризм угрожает миру в Азиатско-Тихоокеанском регионе8. Деятельность Файмонвилла на посту военного атташе в Японии заслужила высокую оценку посла Гируса Э. Вудса (Gyrus E. Woods). По окончании дипломатической миссии в Японии в мае 1926 года он был направлен на учёбу в артиллерийскую школу арсенала Уотертаун в штате Массачусетс, после чего проходил обучение в армейском индустриальном колледже (Industrial College of the Armed Forces — ICAF), который окончил в 1933 году. С окончанием колледжа Файмонвилл исследовал методы ведения танковой войны и применения химического оружия в Эджвудском арсенале в Мэриленде. С августа 1933 по июнь 1934 года он получал расширенные знания в Командно-штабном колледже армии США (CGSC)9, со временем став одним из признанных экспертов армии США в области артиллерии10.
В первой половине 1930-х годов военно-политическая обстановка значительно осложнилась: в 1931 году Япония оккупировала Мань-
чжурию, а в 1933 году к власти в Германии пришли нацисты во главе с Гитлером. В этих условиях избранный в 1932 году президент США Франклин Делано Рузвельт принял решение о восстановлении дипломатических отношений с Россией, прерванных после Октябрьской революции. Политика нового президента не находила всесторонней поддержки американского общества. В отличие от политических и дипломатических лидеров, критиковавших политику Рузвельта, Файмонвилл был солидарен с главой государства в необходимости политического и экономического сближения с СССР, и не только как с естественным союзником США против Японии, но и как с идеальным партнёром для американского бизнеса11.
Первым послом в Советской России был назначен Уильям Буллит. В состав американского дипломатического корпуса в Москве вошли Джордж Кеннан, Чарльз Болен и Лой Хендерсон, ставшие впоследствии крупными дипломатами. Военно-морским атташе был назначен кэптен Дэвид Р. Ниммер, а военным атташе — подполковник Филип Файмонвилл. Выбор кандидатуры на этот пост был далеко не случаен. К этому времени Файмонвилл не только стал признанным специалистом по России, но и приобрёл опыт разведывательной работы, которая вменялась в обязанности военного атташе и в которой он проявил большие способности. Помимо этого его взгляды на сотрудничество с Советским Союзом совпадали с взглядами президента Рузвельта, с которым он был хорошо знаком12. Однако, как полагают некоторые биографы Филипа Файмонвилла, именно вся его военная карьера, а не знакомство с президентом стала определяющей в назначении военным атташе США в Советском Союзе. Этого же мнения придерживался и посол Уильям Буллит13.
С прибытием в посольство в июле 1934 года своей основной задачей в Советском Союзе Файмонвилл считал налаживание деловых отношений с военно-политическим руководством страны. Свободное владение русским языком и готовность к работе с советскими коллегами способствовали установлению весьма тесных, даже дружеских отношений с руководством Красной армии. Для укрепления этих отношений Файмонвилл пытался
Военный атташе посольства США в СССР подполковник Ф.Р. Файмонвилл (крайний слева) при встрече Азиатской эскадры США во Владивостоке
Июль 1937 г.
дистанцироваться от сотрудников дипломатической службы посольства и дискуссий по спорным вопросам соглашения о признании СССР, которые продолжались между сотрудниками посольства США и советскими официальными лицами14. Такая позиция военного атташе породила негативное отношение к нему со стороны других сотрудников посольства и стала поводом для обвинения его в пророссийском уклоне. Секретарь посольства Чарльз Болен подытожил общее мнение сотрудников дипломатической службы США в Москве: «Слабым звеном в нашем штабе был главный военный атташе полковник Филип Р. Файмонвилл. Стройный человек с розовым лицом и бахромой белых волос имел определённо пророссийскую позицию»15. Не обошёл Файмонвилла критикой и его коллега — военно-морской атташе капитан Дэвид Ниммер. Он жаловался директору военно-морской разведки, что Файмонвилл слишком симпатизирует русским и поэтому его доклады далеки от объективности. Ссылаясь на них, он писал: «Я слышал высокие оценки возможностей русских, сделанные нашими официальными лицами, которые для меня представляются полностью ошибочными»16.
Однако в своих действиях военный атташе руководствовался не тем, как к нему относятся сотрудники дипмиссии, а словами посла У. Буллита, который в январе 1934 года писал президенту: «Если Вы пожелаете, то наши военные и военно-морские сотрудники могли бы играть консультативную роль. Если мы посылаем людей, которые будут в тесном контакте с советским правительством и будут воздерживаться от шпионажа и пакостей всякого рода, мы можем установить отношения, которые могут быть полезными в будущем»17.
Тесные контакты Файмонвилла и близкое знакомство с руководством Красной армии позволяли ему иметь достоверную информацию о состоянии Вооружённых сил СССР, их вооружении, ходе военных реформ, начатых в 1924—1925 гг. М.В. Фрунзе, успехах первой пятилетки, позволивших расширить советское промышленное производство и тем самым укрепить материально-техническую базу армии. Кроме того, Файмонвилл отмечал, что советское военное руководство,
не связанное определёнными догмами и традициями, заинтересовано в оснащении армии современными механизированными средствами и разработке тактики их применения.
Наблюдая за осенними манёврами Красной армии в 1934 году, Файмонвилл был впечатлён компетентностью молодых красных командиров, индивидуальной военной и физической подготовкой советских солдат, способных сделать «Красную Армию мощной военной машиной».
В ответ на угрозы со стороны фашистских держав на VII съезде III Интернационала (Коминтерна), прошедшем в июле —августе 1935 года в Москве, была провозглашена политика «Народного фронта». Коминтерн объявил, что отныне коммунистические партии будут сотрудничать со всеми политическими группами против фашизма, отказавшись тем самым от враждебности по отношению к буржуазным либералам и социал-демократам. Было дано понять, что Советский Союз будет готов участвовать в международных войнах против фашистских держав. Размышляя о военных последствиях такого развития событий, Файмонвилл предсказал, что Красная армия станет мощным фактором в европейской политике. В своём донесении в отдел военной разведки Военного департамента (War Department's Military Intelligent Division — M.I.D.) он писал: «Красная Армия в качестве силы в международных войнах до настоящего времени не рассматривалась, а была пешкой в европейской дипломатической игре. Это была армия для защиты советских границ, обеспечения внутренней стабильности, обучения и воспитания молодого поколения советских граждан. Её подготовка не была нацелена для действий за пределами советских границ.С принятием новой доктрины, позволяющей коммунистическое участие в международных войнах, необходимо учитывать Красную Армию в составе других военных формирований, которые предположительно могут быть образованы в общей европейской войне»18.
Участие делегации Коммунистической партии США в съезде Коминтерна в Москве посол Буллит посчитал грубым нарушением Советским Союзом соглашений о признании нашей страны, достигнутых в 1933 году. Это несогласие
с политикой руководства СССР стало причиной его отставки на посту посла. В 1936 году послом США в Москве был назначен Джозеф Э. Дэвис, у которого сложились тесные рабочие взаимоотношения с полковником Файмонвиллом.
В сентябре 1935 года в числе иностранных военных наблюдателей Файмонвилл присутствовал на осенних манёврах Красной армии, на которых была продемонстрирована беспрецедентная в военной истории воздушно-десантная операция. Этот революционный прорыв и его огромный потенциал для практического применения в военном деле высоко оценили военные специалисты. Зарубежная, в том числе и американская, пресса в течение нескольких дней освещала эти манёвры19. Как и его европейские коллеги, Файмонвилл положительно отреагировал на действия командиров Красной армии в манёврах: «Тактические решения представляются целесообразными и были реализованы оперативно, без сбоев и путаницы, авиационная разведка действовала эффективно... Командиры всех рангов тактически подготовлены, общий замысел манёвров хорошо спланирован и выполнен обеими сторонами учения, части Красной Армии соответствующим образом подготовлены, оснащены и действовали сообразно со схемой манёвров»20.
В марте 1936 года Файмонвилл направил в Вашингтон отчёт о политическом значении программы подготовки Красной армии, в котором описал эту программу как важный элемент взаимодействия между политическими и военными властями. «Результатом системы подготовки является то, что она даёт советскому правительству мощную, преданную и высокоинтеллектуальную военную силу, воспитанную на идеях социализма, которые лежат в основе действий правительства. Отношения между армией и правительством в Советском Союзе настолько близки, как ни в одной стране мира, и лояльность армии правительству, как представляется, не вызывает сомнения». Несколько позже военный атташе США посетил Академию имени М.В. Фрунзе. Он положительно отозвался о качестве учебного плана и подготовке командиров. «Наиболее способные офицеры
Красной Армии — выпускники Академии имени Фрунзе. Курс хорошо адаптирован к подготовке обучаемых для занятия высших командных должностей в будущем. Строгий отбор слушателей позволяет готовить молодых, умных, амбициозных офицеров, стремящихся на практике применить знания и навыки, полученные в академии», — писал он21.
Эта оценка коренным образом отличалась от той, которую давали высшему военному руководству СССР зарубежные эксперты. Так, русский генерал-эмигрант Николай Головин в 1936 году опубликовал в журнале «Пехота» статью, в которой писал о том, что, несмотря на техническую модернизацию армии, её потенциал значительно снижается невысоким уровнем общей и военной подготовки её руководителей. Классовый отбор и членство в коммунистической партии были противопоставлены профессиональной компетентности, что привело к минимизации количества бывших царских офицеров в армии и снижению «общего культурного уровня персонала». Он весьма критично отозвался о наркоме обороны К.Е. Ворошилове, начальнике Генерального штаба А. Егорове, командующем Краснознамённой Дальневосточной армией В.К. Блюхере. Положительную оценку Головин дал лишь замнаркома М. Тухачевскому. Он утверждал, что высшие военные посты в Красной армии укомплектованы «генералами от политики», а не военными специалистами, что делает «сомнительной эф-фективностьуправления гигантской военной машины, которую построили Советы»22. Отвечая на статью Головина, Файмонвилл писал в Вашингтон, что предсказания автора о развале «Красной команды» в случае длительной военной кампании сильно преувеличены и не подкреплены никакими фактами.
Самостоятельность в суждениях, уклонение от коллективных обсуждений и критики советской политики и практики, даже в узком кругу в стенах посольства, сдержанность и невозмутимый характер раздражали коллег Файмонвилла в посольстве США и вызывали большое недоверие в Госдепартаменте в Вашингтоне23. Раздражение сотрудников посольства вызывала не только независимость суждений в оценках Файмонвиллом военно-по-
литической обстановки в СССР, но и то, что он свободно перемещался по Москве, в то время как его коллеги постоянно жаловались на слежку со стороны НКВД. Страстный поклонник оперы и балета, Файмонвилл регулярно посещал Большой театр, концерты классической музыки, что также вызывало негативное отношение к нему некоторых американских дипломатов24.
Однако ему полностью доверял посол Джозеф Дэвис, включив анализ военно-политической обстановки в СССР, подготовленный Файмонвиллом, отдельными главами в свои воспоминания о работе в Москве25. Зачастую Дэвис брал Файмонвилла в качестве переводчика на встречи с высокопоставленными советскими политическими лидерами, что давало ему возможность не только познакомиться с ними, но и получить информацию из первых рук. Объективная оценка Файмонвиллом военного потенциала Советского Союза, знакомство с высшими должностными лицами страны и лояльность по отношению к советской власти открывали ему двери высоких кабинетов и давали возможность посещать объекты и районы СССР, не доступные для других зарубежных дипломатов. Ему, единственному из военных атташе зарубежных государств, было разрешено посетить авиамоторный завод на Урале и ознакомиться с производством. Он был впечатлён увиденным, отметив, что завод
— один из лучших в Советском Союзе, а по некоторым показателям даже превосходит подобные американские заводы26. В 1936 году Файмонвилл проехал от Москвы до Владивостока поездом и в течение двенадцати дней в закрытой для иностранцев военно-морской базе Тихоокеанского флота изучал военно-политическую обстановку на советско-маньчжурской границе27.
Тесные рабочие взаимоотношения полковника Файмонвилла с советскими официальными лицами и руководителями Красной армии подтверждают дневниковые записи посла Дэвиса. 23 марта 1937 года посол США Джозеф Дэвис впервые в практике зарубежных диппредставительств организовал обед для высшего руководства Красной армии, на котором присутствовали руководители Вооружённых сил СССР
— маршалы К.Е. Ворошилов,
А.И. Егоров, М.Н. Тухачевский, Герои Советского Союза, известные лётчики и парашютисты, авиационные инженеры, кавалеры ордена Ленина, другие лица. «Полковник Файмонвилл, который очень хорошо знал этих людей, первым встречал гостей и представлял их мисс Дэвис и мне», — записал в своём дневнике Джозеф Дэвис28.
Громом среди ясного неба для зарубежных дипломатов стали суд и расстрел руководителей Красной армии, которые последовали через несколько недель после этого вечера в посольстве США. Многие дипломаты, аккредитованные в Москве, расценивали репрессии как разрушительные, уничтожающие самые прогрессивные умы РККА, снижающие моральный дух, инициативу военнослужащих и качество офицерского корпуса, что привело к фактическому отказу от стратегических и тактических экспериментов с современными образцами бронетанковой техники и механизации Красной армии. Военные атташе и военные наблюдатели большинства иностранных государств были убеждены в том, что «чистка» армии и флота нанесла значительный ущерб их боеспособности и отрицательно сказалась на роли Советского Союза в европейской политике, подорвала уверенность западноевропейских чиновников, особенно в Англии и Франции, в том, что Красная армия могла стать союзником в борьбе с нараставшей угрозой со стороны Германии. Они полагали, что потребуется не менее трёх или более лет, чтобы восстановить Красную армию до её прежнего уровня. Одним из немногих, а может быть и единственным, кто настаивал на том, что мощь сталинской армии не была подорвана репрессиями, оставался Филип Файмонвилл29. Понимая всю абсурдность выдвинутых против высшего военного командования обвинений30, он тем не менее считал, что утрата командиров штабного звена не способна снизить боеготовность РККА и существенным образом повлиять на оборонительную стратегию государства. Важно отметить, что посол Дэвис сохранил полное доверие оценкам Файмонвилла, практически изолированного в своих оптимистических взглядах на влияние «чисток» в армии и на флоте. В одном из своих последних донесений,
направленных в Вашингтон, Дэ-вис, ссылаясь на отчёт Файмон-вилла, писал: «...Принято считать, что ликвидация старших и опытных генералов значительно ослабила армию. Лично я согласен с нашим военным атташе полковником Файмонвиллом в том, что это сильно преувеличено. Армия хорошо оснащена и способна защитить страну. В случае противостояния вражескому альянсу двух—трёх государств некоторые территории Советского Союза могут быть оккупированы, но вполне вероятно, что нынешние вооружённые силы способны предотвратить решительное поражение, и маловероятно, что армии завоевателей достигнут окончательного успеха»31.
В конце июля — начале августа 1937 года в рамках демонстрации единства взглядов США и СССР на развязывание Японией широкомасштабной агрессии в Китае во Владивостоке с деловым визитом побывала американская Азиатская эскадра под командованием адмирала Г. Ярнелла. Для встречи кораблей эскадры во Владивосток был командирован военный атташе Ф. Файмонвилл. Он сопровождал командующего эскадрой на всех мероприятиях визита, выступая в качестве переводчика. Начальник 2-го отдела (боевой подготовки) штаба Тихоокеанского флота капитан 2 ранга Е.А. Чернощёк как офицер связи между командованием флота и военным атташе США в отчёте о пребывании американских кораблей во Владивостоке32 писал: «.Я очень внимательно наблюдал за Файмонвиллом (я впервые встретился с таким человеком). Файмонвилл очень культурный человек — владеет русским, немецким, французским, итальянским и испанским языками, очень хорошо играет на пианино, до приторности вежлив и внимателен. Я полагаю, что Файмонвилл является весьма опытным разведчиком с солидным практическим стажем»33.
Даже короткое пребывание Файмонвилла во Владивостоке, общение с командованием флота и наблюдения в ходе поездки по Транссибирской железной дороге позволили ему дать оценку состоянию обороны СССР на Дальнем Востоке. В августе 1937 года он сообщал в Вашингтон, что «весь Советский Дальний Восток представляет собой единый вооружённый лагерь. Отряды Красной
Армии присутствуют даже на самых маленьких станциях и в промежуточных точках. Авиаторов и танкистов можно наблюдать повсеместно»34.
В очередном отчёте в отдел военной разведки Военного департамента США в октябре 1937 года Файмонвилл писал о том, что советская промышленность была реорганизована с целью более оперативной мобилизации ресурсов и быстрого перехода выпуска продукции с мирного на военное время. Он был убеждён, что советская экономика надлежащим образом обеспечивает требования Красной армии на случай войны35. Спустя месяц он подтвердил свои выводы о хорошем состоянии Красной армии и удовлетворительном состоянии войск после присутствия вместе с Джозефом Дэвисом на военном параде, посвящённом двадцатой годовщине Октябрьской революции. Демонстрация советской военной мощи на Красной площади произвела глубокое впечатление на дипломатических представителей иностранных государств, а выводы из оценки состояния Красной армии, подготовленные Файмонвиллом, легли в основу доклада посла Дэвиса в Вашингтон36.
В это же время увеличение числа случаев столкновений на советско-маньчжурской границе между Краснознамённой Дальневосточной армией и Квантун-ской армией Японии породило много спекуляций среди зару-
бежных дипломатов в Москве о возможности полномасштабной советско-японской войны или втягивании Советского Союза в японо-китайскую войну на стороне Китая в результате продолжавшихся японских провокаций. Ответом на эти предположения и прогнозы стал подготовленный Файмонвиллом в марте 1938 года для посла Дэвиса доклад в Госдепартамент о состоянии обороны советского Дальнего Востока. В нём отмечалось, что советским правительством в восточной части Сибири созданы достаточные мобилизационные запасы, позволяющие ведение боевых операций в течение года независимо от поставок из европейской части России. Файмонвилл оценил боевой потенциал обеих армий и признал японскую артиллерию более эффективной, а военно-воздушные силы сторон примерно равными. Вместе с тем, по его данным, советские оборонительные позиции были достаточно сильны, чтобы нанести значительный ущерб японцам в случае нападения. Поэтому «перспектива полномасштабного японского наступления против советских войск представляется крайне маловероятной», писал военный атташе37. Дальнейшие события в районе о. Хасан и у р. Халхин-Гол в Монголии продемонстрировали справедливость выводов Файмонвилла.
В июне 1938 года истекал срок полномочий посла США Д. Дэвиса. Перед отъездом он имел
Сотрудники посольства США в Москве с жёнами. Филип Файмонвилл стоит в первом ряду четвёртый справа
(рядом с послом Д. Дэвисом)
Москва, Спасо Хаус, 1938 г.
несколько встреч с И.В. Сталиным, М.И. Калининым и В.М. Молотовым для того, чтобы обсудить нерешённые вопросы по соглашениям 1933 года. Для предотвращения возможной гласности, которая могла бы вызвать спекуляции со стороны прессы и необоснованные предположения, Дэвис отказался от услуг своего шофёра и попросил Ф. Файмонвилла отвезти его в Кремль38. На встрече со Сталиным и Молотовым 5 июня послу был задан вопрос: кто останется военным атташе США в Москве? Советское руководство было обеспокоено «отсутствием доброй воли и заинтересованности некоторых дипломатических представителей в отношении Советского Союза». Дэвис ответил, что второй секретарь посольства Лой Хендерсон в ближайшее время должен вернуться в Соединённые Штаты, а Филип Файмонвилл на некоторое время ещё останется в России. Оба советских руководителя заявили, что не имеют никаких возражений против нынешнего военного атташе, отметив «высокую честность, объективность и большие способности» Файмонвилла39. Его пребывание в Москве должно было закончиться в марте 1939 года. В январе из Брюсселя, куда Дэвис был назначен послом, он направил письмо президенту Ф. Рузвельту с просьбой о продлении полномочий Файмонвилла на посту военного атташе. Свою просьбу Дэвис аргументировал тем, что последний хорошо зарекомендовал себя на этом посту, знает обстановку в Советском Союзе, пользуется авторитетом у советского руководства. Эта просьба стала предметом обсуждения среди правительственных чиновников сШа, и нашлось немало оппонентов, категорически возражавших против продления срока пребывания Файмонвилла в Москве. Одним из них был начальник штаба армии генерал Малин Крейг. Признавая в целом работу военного атташе «весьма полезной», он тем не менее отметил, что последний год его работы не дал хороших результатов. Нашлись и другие лица в Госдепе и Военном департаменте, солидарные с начальником штаба армии. Заместитель госсекретаря Самнер Уэллс получил письмо от одного из руководителей военной разведки, подписавшегося только инициалами G.S.M., в котором тот писал, что нежелание Файмон-
вилла контактировать с сотрудниками посольства и офицерами разведки в угоду сохранения добрых отношений с военно-политическим руководством СССР, дистанцирование его не только от сотрудников посольства, но и от некоторых своих подчинённых, уклонение от решения отдельных вопросов являются вескими основаниями для отзыва Файмон-вилла из Москвы.
В феврале 1939 года Джозеф Дэвис получил ответ президента Ф. Рузвельта, гласивший, что по согласованию с Госдепартаментом и военным ведомством Фай-монвилл обязан возвратиться в Вашингтон. Начальник штаба армии получил аналогичное распоряжение, в котором, в частности, говорилось: «.Первое продление полномочий Файмонвилла было обусловлено чрезвычайными условиями, существовавшими на Дальнем Востоке. Сейчас, когда условия изменились, потребность в Файмонвилле на этом посту отпала»40.
15 февраля 1939 года Файмонвилл убыл в Вашингтон, где был назначен главным специалистом управления вооружения армии США. На этой должности он оставался до октября 1940 года, после чего был переведён в штаб-квартиру 4-й армии в Сан-Франциско на должность специалиста по вооружению. Назначение на эту должность многие оппоненты Файмонвилла расценивали как почётную отставку, после которой должен был последовать его выход на пенсию. Однако мир был охвачен войной, и Соединённые Штаты рано или поздно должны были ввязаться в неё...
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Kelly William Biggs. The Role of Philip Ries Faymonville in Soviet-American Relations (master's thesis). Georgetown University, 1992; Thompson S.M. The Bolshevik? The Faymonville controversy in the 1930s and 1940s. San Marcos, Texas, May 2012.
2 Бережков В.М. Страницы дипломатической истории. М.: Международные отношения, 1987. С. 135; Ис-раэлян В.Л. Дипломатия в годы войны (1941—1945). М.: Международные отношения, 1985. С. 41; Судоплатов П.А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. Гл. 17.
3 Mazour A.G. Philip R. Faymonville // California Historical Society Quarterly. 1963. Vol. 42. № 1 (Mar.). Р. 83; интер-
нет-ресурс: http://apps.westpointaog.org (дата обращения: 16 декабря 2016 г.).
4 Graves W.S. American's Siberian Adventure 1918—1920. New York: Peter Smith, 1941. Р. 34; Mazour A.G. Op. cit. P. 83.
5 Graves W.S. Op. cit. Introduction [XIX].
6 Glantz M. An Officer and a Diplomat? The Ambiguous Position of Philip R. Faymonville and United States-Soviet Relations, 1941—1943 // The Journal of Military History. 2008. Jan.; 72, 1; ProQuest Central. P. 144.
7 Низовья Амура накануне эвакуации: по материалам правительственной экспедиции и корреспонденциям газеты «Вехи» / Под ред. Г.В. Гончар. Хабаровск: Приамурье, 1922. С. 6—8.
8 Herndon J.S., Baylen J.O. Col. Philip R. Faymonville and the Red Army, 1934—43 // Slavic Review. 1975. Vol. 34. № 3 (Sep.). Р. 483.
9 Ibid. С. 484.
10 MazourA.G. Op. cit. Р. 83.
11 Glantz M. Op. cit. P. 145.
12 Ibid.
13 Ibid. P. 145, 146.
14 Thompson S.M. Op. cit. P. 33.
15 Bohlen C.E. Witness to History. 1929—1969. New York: W.W. Norton and Co, 1973. P. 44, 45.
16 Herndon J.S., Baylen J.O. Op. cit. P. 484.
17 Glantz. M. Op. cit. P. 146.
18 Ibid. P. 487, 488.
19 Soviet Armies End Vast Maneuvers // New York Times. 1935. September 17. P. 12.
20 Herndon J.S., Baylen J.O. Op. cit. P. 489.
21 Ibid. Р. 489, 490.
22 Gen. Nicholas Golovine. The Red Army // Infantry Journal. 1936. № 43 (July—August). Р. 303—309.
23 Thompson S.M. Op. cit. P. 34, 35, 43.
24 Ibid. Р. 43.
25 Davies J.E. Mission to Moscow. Sydney; London: Angus and Robertson Ltd, 1942. P. 315—318.
26 Thompson S.M. Op. cit. P. 39.
27 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 376. Л. 22.
28 Davies J.E. Op. cit. P. 99—101.
29 Herndon J.S., Baylen J.O. Op. cit. P. 494—496.
30 Thompson S.M. Op. cit. P. 42.
31 Davies J.E. Op. cit. P. 317, 318.
32 РГА ВМФ. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 367. Л. 21—25.
33 Там же. Л. 22, 24, 25.
34 Herndon J.S., Baylen J.O. Op. cit. P. 497.
35 Ibid.
36 Davies J.E. Op. cit. P. 178.
37 Faymonville, "Memorandum to the Ambassador on Possible Military Action in the Soviet Far East. March 2, 1938" R.G. 165, M.I.D., 2037-1962/11, N.A.; Herndon J.S., Baylen J.O. Op. cit. P. 498.
38 Davies J.E. Op. cit. P. 417, 418.
39 Thompson S.M. Op. cit. P. 46.
40 Ibid. P. 50, 51. ■
