CC BY
32Ю.М.ЗАЙЦЕВ Yu.M. ZAYTSEV
«Я НИКОГДА НЕ ОБСУЖДАЮ ПУБЛИЧНО ЛЮБЫЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ИСТОРИИ...»
Деятельность бригадного генерала ВС США Филипа Рис Файмонвилла на посту руководителя миссии ленд-лиза в Москве (1941—1943)
«I NEVER DISCUSS PUBLICLY ANY INTERPRETATION
OF HISTORY»
Activity of Brigadier General of the US Armed Forces Philip R. Faymonville as the Head of the Land-lease mission in Moscow (1941—1943)
( Л
Сведения об авторе. Зайцев Юрий Михайлович — доцент кафедры тактики, боевой подготовки и морской практики Тихоокеанского высшего военно-морского училища имени С. О. Макарова, кандидат исторических наук (г. Владивосток. Email: yuriy51 zaytsev@yandex. ru).
Аннотация. В настоящей работе рассмотрены деятельность руководителя американской миссии в СССР по поставкам вооружения и военной техники по ленд-лизу (1941—1943) бригадного генерала Филипа Р. Файмонвилла и его вклад в победу советского народа в Великой Отечественной войне.
Ключевые слова: Великая Отечественная война; Филип Р. Файмонвилл; ленд-лиз; поставки вооружения и военной техники.
Information about author. Yury Zaytsev — Associate Professor of the Subdepartment of Tactics, Combat Training and Maritime Practice of the Pacific Higher Naval School named after S.O. Makarov; Cand.Sc. (Hist.) (city of Vladivostok. E-mail: yuriy51 zaytsev@yandex. ru).
Summary. This article describes the activities of the Head of the Land-lease Mission of the Armament and Military equipment transfer (1941—1943) Brigadier General Philip R. Faymonville and his contribution to the victory of the Soviet people in the Great Patriotic War.
Keywords: Great Patriotic War; Philip R. Faymonville; Land-lease; armament and military equipment transfer.
V_J
ВТОРАЯ мировая война в Европе началась по сценарию, не предусмотренному США и Великобританией. За короткий весенний период 1940 года под оккупацией Германии оказалась большая часть Западной Европы, а в июне капитулировала ещё и Франция. Соединённые Штаты продолжали политику нейтралитета, боясь распространения войны на западное полушарие. Главные силы американского флота, сконцентрированные в Тихом океане, находились в готовности к отражению японской агрессии. Однако в Вашингтоне ещё теплилась надежда, что Япония повернёт свои штыки на север, в сторону СССР. После поражения Франции единственной силой сопротивления американские военные стратеги считали Великобританию, но и её по-
ложение оценивали как безнадёжное. Начальник штаба армии США генерал Джордж К. Маршалл полагал, что Англии придётся либо заключить мир, либо стать очередной жертвой вермахта. Не менее сложной в Вашингтоне виделась обстановка и на Дальнем Востоке после заключения в 1940 году соглашения между СССР и Японией, которое расценивалось как попытка Японии «расчистить» себе дорогу на юг, что неминуемо привело бы к войне с США.
В декабре 1940 года президент США Ф.Д. Рузвельт объявил на пресс-конференции в Белом доме, что лучшей обороной для Америки будет ситуация, если Англия сумеет обеспечить собственную оборону, а лучшим способом помощи будет передача в лизинг техники и вооружения. Так родилась идея ленд-лиза, кото-
рая вскоре обрела статус закона. 2 мая 1941 года по распоряжению президента при Управлении по чрезвычайным ситуациям был создан отчётный отдел информации по военной помощи, а спустя четыре дня Рузвельт назначил генерал-майора Джеймса Бернса на должность руководителя Управления по военным поставкам.
Реалии военной обстановки и угроза нападения Германии на СССР заставили США и Великобританию предпринимать осторожные шаги для сближения с Советским Союзом, отношения с которым обострились после подписания пакта Молотова — Риббентропа, Советско-финляндской войны и соглашения о нейтралитете между СССР и Японией. Нападение Германии на СССР 22 июня поменяло американское отношение к Стране Советов. Были раз-
Ю. М. ЗАЙЦЕВ. «Я никогда не обсуждаю публично любые интерпретации истории...» •
морожены советские счета на сумму 40 млн долларов, что открыло путь для военных заказов. Спустя неделю после начала войны руководство СССР представило американской стороне список внеочередного вооружения и оборудования, который включал зенитные и противотанковые орудия, самолёты-истребители и фронтовые бомбардировщики, станки для авиационной промышленности, оборудование для производства авиационного бензина, автомобильных покрышек, прокатные станы для лёгких сплавов и т.п. В начале июля начальник отдела отчётов по военной помощи генерал Д. Берне получил уведомление быть готовым по распоряжению президента заняться вопросами поставок в Советский Союз. Берне и его сотрудники приняли решение создать для этого специальный отдел, а возглавить его было предложено полковнику Филипу Р. Файмонвиллу1, который в это время был главным специалистом по вооружению в командовании обороны западного побережья. Кандидатура Файмонвилла была утверждена в этот же день, а уже спустя два дня, 13 июля, Файмонвилл приступил к исполнению новых обязанностей2. Несмотря на важность этой работы, она была трудно осуществима: бюрократические проволочки, юридические формальности, сложности во взаимодействии с другими организациями, включёнными в программу помощи, недостаток средств транспортировки военных грузов — таков неполный перечень причин, препятствовавших эффективной работе Файмонвилла и его сотрудников. Тем не менее за короткий промежуток времени он создал организацию и построил работу таким образом, что с небольшими изменениями она просуществовала всю войну.
Возложение помощи советской стороне на отдел, наблюдавший за поставками по ленд-лизу, совершенно не означало, что сама программа автоматически распространялась на Советский Союз. 21 июля президент Рузвельт дал поруче-
ние Бернсу ознакомиться со списком, подготовленным советской стороной, и доложить, что может быть отправлено немедленно. Комиссия, в состав которой вошли представители военного ведомства, промышленности и Комитета по управлению производством, одобрили список товаров на сумму 60 млн долларов, из которых только грузы на 22 млн долларов могли быть отправлены до 1 октября. Это была лишь символическая помощь, составлявшая менее 1 проц. от заявленной Советским Союзом. В одобренный список не вошли самолёты и артиллерийское вооружение, т.е. то, что требовалось в первую очередь. Изделия, фигурировавшие в советском заказе, но не вошедшие в список, были переданы на рассмотрение в Комитет по управлению производством. Военное министерство упорно придерживалось точки зрения, что Москве вовсе не следует рассчитывать на поставки бомбардировщиков, а что касается истребителей, то их рекомендовали поставить не более 50 машин, да и то только в том случае, если это количество можно изготовить не в ущерб поставкам для Англии. Среди военных существовало мнение, что Советский Союз долго не продержится, а американская помощь может попасть в руки Германии.
Лишь решительное вмешательство Рузвельта, полагавшего, что если обеспечить военными поставками Англию и СССР, то можно несравнимо больше выиграть в жизнях американских солдат и в деньгах, помогло сдвинуть дело с мёртвой точки. Однако существовала большая проблема: страна, не включённая в список ленд-лиза, каковой был СССР, не могла претендовать на продукцию, произведённую по программе ленд-лиза. В соответствии с законом ей могла быть поставлена устаревшая техника или излишки военной продукции со складов, а таких излишков не было.
26 июля в США прибыла советская военная делегация во
Филип Рис Файмонвилл по возвращении из Советского
Союза
1943 г.
главе с генерал-лейтенантом Ф.И. Голиковым, которую принимал полковник Ф. Файмонвилл. Делегация встречалась с рядом американских официальных лиц и разъясняла важность советского фронта, срочную необходимость поставок из США, целесообразность советско-англо-американского сотрудничества. В это же время в Москве находился личный представитель и один из ближайших советников президента США Гарри Гопкинс. Целью визита являлось изучение вопроса об оказании материальной помощи СССР. На переговорах со Сталиным он заявил, что ни английское, ни американское правительства не будут посылать в СССР тяжёлое вооружение до тех пор, пока не состоится трёхстороннее совещание представителей государств для изучения стратегических интересов каждого фронта мировой войны, каждой страны3.
В августе руководство США приняло решение осуществлять экономическое содействие Советскому Союзу «с тем же приоритетом, что и к заказам всех стран, которые борются против агрессии», а Государственный департамент дал разрешение на неограниченные (экспортные) лицензии по этим зака-
зам4. В это же время чиновники в Вашингтоне столкнулись с проблемой финансирования советских заказов. Необходимого количества валюты у СССР не было, а выделение крупного кредита требовало разрешения конгресса. Такая же процедура была предусмотрена и для включения СССР в программу ленд-лиза. И то и другое требовало времени, которого не было. Решение было найдено достаточно быстро: Рузвельт дал указание приобрести у СССР на сумму до 100 млн долларов марганец, хромиты, асбест, платину и золото и в рамках этих закупок предоставить аванс в сумме 50 млн долларов. Таким образом, были оплачены наиболее срочные поставки для Красной армии. Тем не менее финансовая сторона долгосрочных заказов Советского Союза оказалась настолько сложной, что в перспективе единственным решением проблемы мог стать только ленд-лиз. Кроме того, включение СССР в программу ленд-лиза встречало противодействие в военно-промышленных кругах и конгрессе США.
В конце сентября 1941 года в Москве прошло трёхстороннее совещание по вопросам военных поставок в СССР. Делегацию США возглавил А. Гарриман, в её состав вошли специалист по ленд-лизу генерал Д. Берне, бывший сотрудник Комитета по управлению производством
Филип Р. Файмонвилл
Сан-Франциско, 1962 г.
адмирал Уильям Стэндли и др. Секретарём делегации был назначен Филип Файмонвилл. Английскую делегацию возглавил лордУ. Бивербрук. Назначение Файмонвилла секретарём миссии было обусловлено его знакомством с программой помощи СССР и глубоким знанием проблем обеспечения техникой и вооружением5. Обсуждение всех пунктов заявок проходило не без трений, тем не менее удалось достичь единства взглядов на помощь Советскому Союзу в войне с Германией. На заключительном заседании, подводя итог работы, Гарриман сказал: «...На конференции решено предоставить в распоряжение Советского Правительства практически всё то, в отношении чего были сделаны запросы советскими военными и гражданскими органами. Советское Правительство снабжает Великобританию и Соединённые Штаты большим количеством сырьевых материалов, в которых эти страны испытывают неотложную нужду»6.
Конференция завершилась подписанием протокола (Первого, или Московского, как он был назван в дальнейшем), по которому страны-союзницы обязались ежемесячно поставлять СССР 400 самолётов, 500 танков, зенитные и противотанковые орудия, алюминий, олово, свинец и другие виды вооружения и военных материалов первоначальной стоимостью около 1 млрд долларов. По окончании конференции Гарриман передал Файмонвиллу просьбу Гопкинса остаться в Москве в качестве представителя американской миссии по поставкам в СССР. Это назначение способствовало тому, что помощь СССР была напрямую подчинена Белому дому, поскольку Гопкинс считал, что настроенный крайне пессимистично военный атташе майор Айван Йитон был неподходящей фигурой для решения этих задач. Майор Йитон был ярым антикоммунистом, полагавшим, что СССР не способен сопротивляться и в начале июля немцы будут маршировать по Красной площади7. Преувеличение немецкой силы и прене-
брежение в оценках Красной армии и мобилизационных возможностей Советского Союза легли в основу докладов Йитона в Вашингтон и формировали определённое мнение в военном ведомстве, разведывательном отделе генерального штаба (0-2) и Госдепартаменте США8.
Очередное назначение Файмонвилла в Москву вызвало не меньше споров, чем предыдущее его пребывание в качестве военного атташе. Файмонвилл по-прежнему был убеждён в необходимости советско-американского сотрудничества и важности советских усилий в борьбе с фашизмом. Различия в оценках Красной армии в качестве союзника в антигитлеровской войне военного атташе А. Йитона и военного ведомства, с одной стороны, и Файмонвилла и советников президента (Гарримана и Гопкинса) — с другой стали причиной последующего конфликта между сотрудниками миссии ленд-лиза в Москве и дипломатическим аппаратом США9. Если основной задачей Файмонвилла в качестве военного атташе в СССР в 1930-х годах были сбор и оценка разведывательных данных о Красной армии, то на должности руководителя миссии по ленд-лизу она в корне изменилась — он должен был контролировать качество и полноту поставок военных грузов в соответствии с соглашениями и организовывать взаимодействие между советским военно-политическим руководством и руководителями программы ленд-лиза в Вашингтоне. Эти задачи входили в противоречие с задачами его коллег в посольстве, особенно военных атташе, чьи задачи не изменились.
Рузвельт видел препятствие своей политике в отношении помощи Советскому Союзу в бюрократии и искал самый эффективный способ его устранения. Именно поэтому основанный в Москве офис по ленд-лизу он замкнул на себя, чтобы обойти дипломатическую структуру. Полковник Файмонвилл получил от Рузвельта указание о том, что американская
/О.М. ЗАЙЦЕВ. «Я никогда не обсуждаю публично любые интерпретации истории...» •
а
помощь СССР не должна быть поставлена в зависимость от каких бы то ни было условий и не должна использоваться как средство получения информации «о русских и от русских...»10. С тем, чтобы работа по программе ленд-лиза была более эффективна, президент принял решение о замене в Москве посла и части дипмиссии. Для замены посла/1. Штайнгардта, имевшего напряжённые отношения с советскими официальными лицами11, рассматривались несколько кандидатур, но выбор Рузвельта остановился на адмирале Уильяме Стэндли, бывшем начальнике военно-морских операций ВМС США, члене делегации Гарримана — Бивербрука в Москву в сентябре 1941 года.
Адмирал У.Г. Стэндли12, считавший, что его функции будут мало отличаться от обязанностей его предшественников, не предполагал, что ключевые фигуры в администрации президента видели его роль в обеспечении ускоренной поставки военного вооружения в СССР. Растущее понимание различия того, как видел свои функции Стэндли, и того, как они виделись в Вашингтоне, способствовало атмосфере напряжённости между миссией Ф. Файмонвилла и сотрудниками дипмиссии США13. Эта напряжённость, перераставшая во враждебность, особенно обострилась после того, как посольство и его сотрудники были эвакуированы в Куйбышев, а миссия ленд-лиза осталась в Москве. Файмонвилл продолжал тесно работать с советскими высокопоставленными чиновниками, в то время как адмирал Стэндли и его военные атташе оказались изолированными территориально. Более того, Файмонвиллу всё чаще приходилось вторгаться в сферу традиционной деятельности военных атташе, поддерживая связь через Управление по ленд-лизу с военным ведомством, не информируя при этом посла14. Так, по согласованию с военным ведомством Файмонвилл в ноябре 1941 года передал заместителю наркома
внешней торговли А.Д. Крутикову характеристики американского лёгкого танка МЗ15, который впоследствии поступил на вооружение Красной армии. Файмонвилл готовил и направлял в Вашингтон доклады о положении на советско-германском фронте, военно-политические оценки, существенным образом отличавшиеся от тех, которые готовились новым военным атташе полковником Джозефом Микелой и основывались на «личных наблюдениях или мнениях»16. Настроенный крайне антисоветски, всю информацию Микела воспринимал через фильтр своей враждебности к Кремлю, что породило нежелание советских официальных лиц контактировать с ним и делиться какой-либо информацией. Оценка Файмонвиллом обстановки на советско-германском фронте, несомненно, оказала влияние на выработку курса правительства США по отношению к Советскому Союзу в первые тяжёлые месяцы Великой Отечественной войны17.
Контролируя и согласовывая поставки в СССР вооружения и военной техники, Файмонвилл добивался того, чтобы направлялись те грузы, в таком объёме и в те сроки, которые были согласованы Московским протоколом. Американская сторона, подписав протокол, первоначально была не в состоянии развернуть производство вооружения и техники, обеспечивавшее нужды Советского Союза. Часто вместо согласованных образцов самолётов, танков и вооружения отправлялись более устаревшие или некомплектные модели, с поломками и повреждениями18. В ходе боевых действий выявлялись конструктивные недостатки техники, требовавшие доработки на промышленных предприятиях США. Всё это находило отражение в отчётах Файмонвилла в Вашингтон с требованием устранения недостатков. Эти требования зачастую входили в противоречие со взглядами военного руководства США, в частности генерала Д. Маршалла, считавшего, что в первую очередь должны быть
удовлетворены нужды армии, ВВС и флота США. Таким образом, программа ленд-лиза для СССР выполнялась в условиях общего негативного отношения к нашей стране со стороны конгресса США, отдельных военно-политических деятелей и неготовности США одновременно выполнять свои обязательства по поставкам по трём программам (для Англии, Китая и СССР).
Посол У. Стэндли, привыкший к командному стилю руководства, видел, что миссия ленд-лиза является координационным центром советско-американских отношений, в то время как авторитет его военного атташе падал всё ниже. Именно поэтому он очень ревниво относился к деятельности Файмонвилла, когда последнему в силу необходимости приходилось вторгаться в область деятельности военного атташе. Файмонвилл же, обладая обширной информацией, не спешил делиться ею с послом и военным атташе, полагая, что его функции не должны выходить за рамки военной помощи Советскому Союзу. Отмечая, что Файмонвилл был ценным помощником, но не находившимся в подчинении посла, Стэндли считал его деятельность «постоянным источником трудностей»19. Критически относясь к главе миссии ленд-лиза, Стэндли доносил руководству Госдепартамента о том, что Файмонвилл не только помогал Советскому Союзу получать материалы и вооружение в соответствии с протоколом по ленд-лизу, но и снабжал союзников «большим количеством американской и британской военной информации, которую ни при каких обстоятельствах нельзя считать материалами ленд-лиза»20. На обвинения Стэндли, что он передаёт военную информацию советскому руководству, Файмонвилл ответил, что, являясь главой миссии снабжения и представителем ленд-лиза, он является не более чем «средством коммуникации: если российские власти запрашивают какую-либо военную или коммерческую информацию,
Медаль ордена «Легион почёта», которым Ф. Файмонвилл был награждён за большой вклад в дело победы над фашистской Германией
он передает её в Управление ленд-лиза, а с получением ответа — русским»21. Вспоминая свою деятельность в Москве, У. Стэндли писал: «Помню, как в один из дней я смотрел на него и думал: "Если бы я был командиром корабля или адмиралом — командующим соединением, а он одним из моих подчинённых офицеров, я бы знал, что делать. Я бы сказал: "Чёрт побери, Файмонвилл, делайте то, что Вам сказано, иначе..."»22.
Споры в разделении полномочий усугублялись ещё и тем, что У. Стэндли и Ф. Файмонвилл по-разному воспринимали военную помощь СССР. Адмирал считал, что советское руководство должно быть крайне благодарно США, публично высказывать эту благодарность и получать эту помощь на взаимной основе, предоставляя различного рода информацию. Файмонвилл же придерживался позиции президента Рузвельта и проводил его политику, которая не встречала одобрения и в высоких кругах Вашингтона, и у части сотрудников посольства в СССР. Именно поэтому представители Наркомата иностранных дел, Красной армии и нарком внешней торговли А.И. Микоян продолжали игнорировать сотрудников посольства, запрашивая необходимую информацию у Файмонвилла23.
В январе 1942 года Филипу Файмонвиллу было присвоено временное звание «бригадный генерал», что также стало одним из факторов открытой не-
приязни и ревности со стороны военного атташе Микелы.
Тем временем в июне 1942 года истекал срок военных поставок по Московскому протоколу. Предложенный заранее Москвой вариант Второго протокола несколько месяцев находился на рассмотрении в Управлении по ленд-лизу и других организациях. В марте Гопкинс уведомил генерала Файмонвилла о том, что пришло время «обеспечить дальнейшие поставки на период после июня». Файмонвилл ответил согласием и предложил созвать в Вашингтоне конференцию по принципу Московской, на которой была бы разработана соответствующая программа. В мае В.М. Молотов прибыл в Вашингтон, где в Управлении по ленд-лизу изложил мнение советской стороны по поставкам вооружения, техники и материальных средств, а в Москву Файмонвиллу ушла телеграмма с сообщением о том, что предложенный вариант протокола передан Молотову 29 мая, и указанием о необходимости срочно согласовать список приоритетных грузов24. Переговоры по поставкам проходили не менее сложно, чем в Москве, и закончились подписанием протокола только 6 октября 1942 года. Если при подписании Первого протокола сложность заключалась в отсутствии некоторых товаров, то теперь узким местом продолжал оставаться вопрос доставки грузов, несмотря на увеличение квот в конвоях через Север России и направление максимального количества грузов по Персидскому коридору. Общие возможности по доставке грузов в Советский Союз морским путём составляли немногим более половины того, что планировалось иметь на вторую половину 1942 года, и производственные возможности опережали имевшиеся в наличии транспортные средства. Большое количество судов было передано на Тихоокеанский бассейн, где они ходили под советским флагом, но на этом направлении нельзя было перевозить оружие и боеприпасы.
Летом 1942 года значительно сократились поставки грузов в
Советский Союз. Это было связано с проведением англо-американской десантной операции «Торч» («Факел») в Северной Африке и боязнью английского Адмиралтейства отправлять конвои после разгрома каравана PQ-17. Грузы, предназначенные для СССР, «присваивались» англичанами. Вызывало неудовлетворение и то, что американское правительство передало СССР самолёты Р-40 вместо «аэрокобр», а англичане вместо «спитфайеров» предоставили «харрикейны», значительно уступавшие немецким самолётам. Более того, 150 самолётов «Аэрокобра», предназначенных для СССР, Англия оставила у себя, полагая, что эти самолёты «имеют большую ценность для союзников, чем если бы они были поставлены в Россию»25. Это вызвало крайнее недовольство советского руководства, о чём было заявлено личному представителю Рузвельта У. Уилки, посетившему Москву в сентябре 1942 года. По предложению посла Стэндли и с согласия И.В. Сталина был организован маршрут по доставке самолётов через Аляску и Сибирь (АЛСИБ). Для координации действий по поставкам самолётов была организована комиссия под руководством генерал-майора Бредли, в состав которой вошли военный атташе Д. Микела, военно-морской атташе кэптен Д. Дункан и руководитель миссии ленд-лиза Ф. Файмонвилл26.
В ноябре—декабре 1942 года адмирал У. Стэндли предпринял ещё одну попытку подчинить себе миссию ленд-лиза и, соответственно, бригадного генерала Файмонвилла. На встрече с президентом Рузвельтом и Гарри Гопкинсом в Вашингтоне он затронул вопрос ленд-лиза и заявил, что «Файмонвилл соглашается дать Москве всё, что они просят, — от штопальной иглы до шинного завода... Как Вы знаете, Файмонвилл полностью независим от меня. Военная информация, которой должен заниматься полковник Микела, предоставляется россиянами Файмонвиллу без
/О.М. ЗАЙЦЕВ. «Я никогда не обсуждаю публично любые интерпретации истории...» •
а
обмена с моим военным атташе... Практически в каждом случае переговоры с русскими завершаются и утверждаются посредством ленд-лиза, прежде чем я слышу о какой-либо проблеме. Я не могу в этих условиях успешно возглавлять дипломатическую миссию в такой стране, как Россия... Необходимо принять решительные меры для восстановления моего престижа в Москве, иначе я не смогу вернуться туда в качестве посла»27. Повышение своего престижа адмирал видел, во-первых, в присвоении звания контр-адмирала военно-морскому атташе Д. Дункану, звания бригадного генерала — военному атташе Микеле, чтобы соответствовать статусу генерала Файмонвилла, и, во-вторых, в том, чтобы вменить в обязанности Файмонвилла отчитываться за выполнение своих функций перед послом и передать миссию ленд-лиза под административное руководство Стэндли. Если по первому вопросу послу удалось получить поддержку у начальника военно-морских операций адмирала Э. Кинга и генерала Д. Маршалла, то по второму вопросу потребовалась ещё одна аудиенция у Г. Гопкинса. По результатам разговора 12 декабря 1942 года в Москву Файмонвиллу была направлена телеграмма с приказом за подписью госсекретаря К. Халла, в которой, в частности, сообщалось: «Руководитель миссии снабжения подлежит общей координации и надзору со стороны руководителя дипломатической службы. Миссия будет держать последнего в курсе всех мероприятий, будет консультироваться и руководствоваться его советами по любым предлагаемым действиям, по вопросам, которые носят политический характер или влияют на сложившуюся политику, и будет обращаться за помощью, когда это необходимо, в решении любых вопросов. В соответствии с вышеуказанной политикой руководитель миссии снабжения отчитывается перед начальником дипломатической службы в СССР»28.
Этот приказ лишь отчасти удовлетворил Стэндли, но и этого он посчитал достаточным для подчинения себе Файмонвилла, полагая, что теперь он сможет получать военную информацию о состоянии Красной армии и немецких вооружённых силах из первых рук. Военное ведомство США крайне интересовали данные о немецкой армии и её вооружении, но Файмонвилл перестал получать указания от Управления по ленд-лизу о необходимости добывания этих сведений, а советское военное руководство не спешило делиться информацией с военным атташе Мике-лой. Это раздражало адмирала, но поделать он ничего не мог29. Позже он убедился, что подчинение миссии ленд-лиза послу было всего лишь на бумаге.
В апреле 1943 года в Москву прибыл руководитель Управления ленд-лиза генерал Д. Берне. В Москве он имел несколько встреч с советскими военными представителями и правительственными чиновниками и большую часть времени проводил с Файмон-виллом, уделяя минимум внимания послу. Более того, генералу Бернсу и Файмонвиллу советским руководством была предоставлена возможность выехать на фронт и в течение двух дней ознакомиться с положением дел на месте. Не поставленный об этом в известность адмирал Стэндли расценил поведение Д. Бернса как очередной удар по его престижу30. Это было особенно болезненно для посла и военного атташе Микелы, после того как в марте 1942 года Файмонвиллу предложили выехать на фронт, но он отказался и попросил сделать это предложение Микеле. Однако советские власти не последовали его совету, и разъярённый Микела просил военный департамент отозвать его из Советского Союза. «Я ничего не могу сделать здесь путного», — заявил он в телеграмме в МИД США.
Неудачи зимой 1943 года на фронтах в Африке и на европейском театре наряду с сокращением поставок по ленд-
лизу31 вызвали резкую критику И.В. Сталиным своих западных союзников. Он усиленно давил на Рузвельта и Черчилля, пытаясь убедить их открыть второй фронт на континенте, ставя под сомнение ценность операции в Африке. Вернувшийся в Москву Стэндли был озабочен отсутствием «явной благодарности представителей советского правительства за помощь... которую американский народ направляет в Россию». Стэндли стал искать свидетельства, подтверждавшие получение помощи, в советской прессе, но, по его словам, эти «усилия почти не дали результата». Эту озабоченность он высказывал Файмонвиллу, интересуясь, знает ли советский народ о данной помощи. Положительный ответ и утверждение, что почти каждый день русские соратники выражают признательность, не убедили посла: «Русский народ не знает об этом. Мы не можем получить никакой информации о вооружённых силах России, а наш военный атташе не может попасть на фронт», — подвёл итог дискуссии адмирал32. Не добившись от руководителя миссии ленд-лиза согласия на широкое афиширование американской помощи в средствах массовой информации, посол Стэндли организовал пресс-конференцию в резиденции посольства США в Москве, на которой высказал претензии советскому руководству о замалчивании западной помощи. Заявление Стэндли вызвало в Вашингтоне эффект разорвавшейся бомбы. Существовало опасение, что конгрессмены могут отозвать Второй протокол по ленд-лизу, который находился в процессе обсуждения. Стэндли был вызван в Кремль, в Наркоминдел к В.М. Молотову. После этого демарша своего посла президент Рузвельт понял, что от Стэндли в Москве будет мало пользы. Понял это и сам адмирал, поэтому 3 мая отправил президенту письмо о своей отставке, в котором просил освободить его от полномочий с октября 1943 года33.
В начале мая 1943 года Стэндли вновь получил ин-
формацию от военного атташе Д. Микелы, что Файмонвилл продолжает снабжать советское руководство военной информацией. Очередной разговор с Файмонвиллом убедил посла в том, что Управление ленд-лиза в Вашингтоне по-прежнему предпочитало напрямую работать с Файмонвиллом, обходя посольство и его военного атташе. Вторжение на «территорию» своего военного атташе посол расценил как оскорбление. Последней каплей стала перехваченная 17 мая 1943 года послом и Ми-келой телеграмма Файмон-вилла администратору ленд-лиза Эдварду Р. Ститтениусу с просьбой советского военного руководства о предоставлении нового типа парашюта и рекомендацией одобрить эту просьбу.
Генерал Микела презирал политику Рузвельта в отношении Советского Союза и всех, кто её придерживался. Но если изменить политику он не мог, то навредить тем, кто её поддерживал, он был в состоянии. Не добившись совместно со Стэндли «приручения» Ф. Фай-монвилла и чувствуя, что со сменой посла он потеряет последнюю поддержку, Микела поступил в «лучших» американских традициях — в июне 1943 года он отправил донос в военное ведомство, в котором обвинял Файмонвилла в гомосексуальном поведении и «возможном шантаже руководителя миссии ленд-лиза со стороны советских спецслужб»34. Доклад содержал большое количество слухов и сплетен, а его общий смысл помимо обвинений в нетрадиционной сексуальной ориентации сводился к возможному шантажу Файмонвилла и его неспособности защищать интересы США и надлежащим образом сотрудничать с другими американскими представителями в России. Противостояние двух генералов было настолько очевидным, что доклад достиг стола директора ФБР Эдгара Гувера, который распорядился организовать тщательную проверку и в Москве, и в США.
Агент, расследовавший «дело» на родине Файмонвилла — в Сан-Франциско, ровным счётом ничего предосудительного в его поведении не нашёл. В Москву с проверкой был направлен тайный агент ФБР Луи Бек, которому вменялось расследовать все потенциальные случаи, которые могли бы лечь в основу доноса Микелы35. Все опрошенные в Москве лица характеризовали Файмонвилла как «великолепного человека», «знатока военного дела», «сдержанного» и вообще как «восхитительного» человека. Однако если в отношении Файмонвилла Луи Бек в Москве ничего не нашёл, то на Микелу был собран большой объём информации, свидетельствовавшей как о его личной нечистоплотности, так и о нежелании и неумении работать с советскими военными представителями, что и привело к отказу официальных лиц сотрудничать с ним. Кроме того, Луи Бек выявил нездоровые отношения между сотрудниками посольства США в Москве (зависть, взаимное недоверие и т.п.).
Доклад генерала Микелы вызвал яростный ответ генерал-майора Джеймса Бернса, в котором он обвинял автора доноса в личной неприязни к своему оппоненту. «Нет никаких доказательств того, что Файмонвилла шантажируют и требуют от него неоправданной помощи России, или того, что он не способен защищать интересы США», — писал он. В докладе Берне отметил, что американским представителям в Москве не хватает коллективной работы, престижа, достоинства и способности проводить важную работу, связанную с американской помощью. Он рекомендовал провести «большую уборку в доме» и удалить всех тех, кто не был лоялен к политике президента в отношении России. Прямо сказано не было, но речь в первую очередь шла о назначении нового посла36.
Наряду с этим собственное расследование организовал начальник штаба армии генерал Д. Маршалл. 26 июля 1943 года материалы расследований
оказались в его распоряжении. В их основу легла информация генерала Микелы. Доклад охватывал широкий круг вопросов, включая и подозрения в работе Файмонвилла в качестве советского агента. В качестве рекомендаций генерал Маршалл предлагал военному министерству немедленно освободить от занимаемых должностей бригадного генерала Джозефа Микелу и его помощника полковника Росвелла и, как только это будет сделано, ходатайствовать перед Гопкинсом о замене генерала Файмонвилла «компетентным гражданским лицом»37.
Газета «Нью-Йорк Тайме» не обошла стороной этот скандал, отметив: «В течение некоторого времени секретом Полишинеля было то, что в Москве имеет место конфликт в идеях и устремлениях администрации ленд-лиза, с одной стороны, и посольства и его военного атташе — с другой»38. Адмиралу Стэндли и военному атташе Д. Микеле «приручить» Филипа Файмонвилла не удалось, но на его репутацию была брошена тень. Говорить о дальнейшей дипломатической карьере, даже несмотря на защиту со стороны Гопкинса и Бернса, уже не приходилось.
Точку в скандале дипломатического корпуса США в Москве поставил президент Рузвельт. В сентябре 1943 года покинул Москву посол адмирал Стэндли, а на его место был назначен Аверелл Гарриман, были отозваны в Вашингтон бригадные генералы Ф. Файмонвилл и Д. Микела и понижены в звании до полковника. Была заменена и часть сотрудников администрации ленд-лиза и посольства. Коренной реорганизации была подвергнута миссия ленд-лиза — как самостоятельная структура она прекратила своё существование. Был ликвидирован и аппарат военного атташе. Вместо этих двух ведомств была создана военная миссия под руководством посла США как единое политическое и военное представительство в СССР. Руководителем миссии был назна-
Ю.М. ЗАЙЦЕВ. «Я никогда не обсуждаю публично любые интерпретации истории...»•
а
чен секретарь Объединённого комитета начальников штабов США генерал-майор Дж.Р. Дин. В отличие от военного атташе Дин был уполномочен вести переговоры по вопросам военной стратегии, планов и операций США. Миссия снабжения вместе с персоналом и сотрудниками военного атташе переподчинялась военной миссии. Решение вопросов поставок в СССР вооружения и военной техники по ленд-лизу было возложено на генерал-майора Сидни П. Спалдинга, бывшего сотрудника Управления ленд-лиза в Вашингтоне, занимавшегося поставками в СССР39.
В начале ноября 1943 года Файмонвилл прибыл в Вашингтон и был определён на малозначимую должность в Управление вооружения в штате Арканзас, на которой прослужил до января 1945 года. Окончание войны в Европе он встретил в должности директора Отдела исследований и развития вооружённых сил армии США, после чего был назначен помощником начальника штаба (G-3) в отдел оперативный и планирования, где и прослужил до увольнения в запас в августе 1948 года в звании бригадного генерала. В 1946 году его непосредственный начальник по вопросам ленд-лиза генерал-майор Д. Берне возбудил ходатайство о представлении Файмонвилла к награждению орденом «Легион почёта» (Legion of Merit). На нескольких страницах текста он обосновал заслуги Файмонвилла и его вклад в победу Советского Союза и его союзников над Германией, приложив фотокопию благодарственного письма президента Ф. Рузвельта, в котором тот, в частности, писал: «Я хочу, чтобы Вы знали, насколько я ценю Вашу неизменную поддержку программ российской помощи и всего, что Вы сделали, чтобы добиться лучшего понимания между Советским Союзом и Соединёнными Штатами»40. Ходатайство было удовлетворено, и Файмонвилла наградили орденом «Легион почёта».
После увольнения из армии Филип Файмонвилл работал
советником Госдепартамента по вопросам, касавшимся Японии, Советского Союза и Китая, после чего вернулся в родной Сан-Франциско. В начале 1950-х годов его имя вновь «всплыло» в период антикоммунистической истерии и «охоты на ведьм» в США. В ФБР на Файмонвилла был собран большой материал41, в котором в очередной раз его пытались обвинить в работе на Москву в качестве агента, но, как и во всех предыдущих случаях, серьёзных доказательств, кроме искренней симпатии к Советскому Союзу, найдено не было.
В 1955 году советский дипломат В.М. Бережков случайно встретился с Файмонвиллом в Сан-Франциско. «Он остался таким же энергичным и подвижным, как тогда, когда мы с ним познакомились впервые. Мы долго беседовали о прошлом, о его работе в Москве, о перспективах советско-американских отношений. Файмонвилл и в те трудные 50-е годы, в самый разгар "холодной войны", оставался другом Советского Союза», — напишет позже Бережков42. На первый взгляд казалось, что Файмонвилл ушёл в тень, но на самом деле он активно работал в различных фондах, поддерживал студентов родного Стенфордского университета, занимался благотворительностью, оказывал помощь, в том числе и материальную, своим друзьям, однокашникам по академии в Вест-Пойнте и их семьям, участвовал в дискуссиях по различным внешнеполитическим вопросам. Единственная тема, на которую он никогда не говорил, — это период его пребывания в Москве в качестве военного атташе и руководителя миссии ленд-лиза и взаимоотношения с коллегами. Он не оставил никаких мемуаров и не вступал в полемику с теми, кто его критиковал в своих воспоминаниях. Один из его биографов, Ана-толь Мазур, писал о том, что на протяжении всей жизни он был сдержанным человеком, а его опыт и подготовка воспитали в нём качества прекрасного слушателя. После издания мемуа-
ров адмирала Уильяма Стэндли А. Мазур спросил Файмонвилла, почему он не представит свою позицию. «Он посмотрел на меня своими острыми глазами, приятно улыбнулся и как будто нерешительно ответил: "Это за кулисами истории. Я никогда не обсуждаю публично любые её интерпретации"», — вспоминал Мазур. Пытаясь выяснить природу трудностей, с которыми Файмонвилл столкнулся в общении с представителями военного ведомства, военно-морского флота и Государственного департамента, А. Мазур получал в ответ улыбку, несколько безобидных замечаний, но ничего конкретного. В одном из разговоров Мазур заметил: «Фил, Вы американский Мольтке, который наделён мастерством молчать на нескольких языках». Казалось, что всю свою жизнь он руководствовался единым философским принципом: узнать как можно больше и как можно меньше произнести43.
Филип Рис Файмонвилл умер 29 марта 1962 года в Сан-Франциско, не оставив ни наследников, ни каких-либо записей, которые могли бы пролить свет на его деятельность на постах военного атташе посольства США в СССР и руководителя миссии ленд-лиза в самые трудные годы Великой Отечественной войны. Его
Место последнего приюта
PHILIP RIES FAYMON VIJLJUEI
CALIFORNIA
[BRIGADIER GENER US ARMY WORLD WAR X С II
ч APRIL 30 ше MARCH 29 1962
щшмш
огромную библиотеку, которую он собирал всю жизнь, унаследовал институт Гувера.
Был ли Файмонвилл действительно «красным»? Ответ на этот вопрос, пожалуй, можно найти в некрологе, подготовленном его однокашниками по Вест-Пойнту, в котором они писали: «На протяжении всей своей жизни он был преданным сыном своей альма-матер. "Служба — Честь — Страна" — были его девизом на протяжении 50 лет плодотворной жизни после окончания академии... На протяжении всей военной карьеры Фила отличали ум и сердечность, которые поражали его одноклассников и друзей... Он был выдающимся военным специалистом, который умел ставить задачи, всегда стремился к совершенству в их решении и, как правило, всегда достигал этого...»44.
В годовщину смерти Филипа Файмонвилла в марте 1963 года А. Мазур напишет: «Когда утихнут страсти и личные чувства уступят место беспристрастности и помощь России в критические годы войны будет переоценена, роль Файмонвилла проявится в ином свете, гораздо более благоприятном, чем было показано его современниками. Его подлинный патриотизм, неоспоримая целостность, бескорыстная преданность гражданскому долгу и чести призывают к тому, чтобы отдать должное умелому солдату, администратору, гражданину и, прежде всего, Человеку»45.
Сегодня, когда отношения между Россией и США оставляют желать лучшего, в американском обществе крайне не хватает людей, которые могли бы беспристрастно оценить усилия российской стороны в борьбе с современными угрозами миру и безопасности. История повторяется. Попытки Советского Союза в 1930-х годах создать коалицию, направленную против фашизма, натолкнулись на непонимание наших будущих союзников по Второй мировой войне и подталкивание агрессоров на войну с СССР. Лишь когда обстановка стала действительно
критической и под вопросом оказалось существование европейской цивилизации, руководство США и Великобритании поняло, что без Советского Союза сокрушить нацизм не удастся, тогда стала оказываться всесторонняя помощь. Однако и она была бы невозможна без возложения руководства ею на людей, не равнодушных к нашей стране, способных, несмотря на общее осуждение, делать всё для победы советского народа в войне с фашизмом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Файмонвилл Филип Рис — (1888 — 1962), бригадный генерал ВС США, первый военный атташе посольства США в СССР (1934-1938), руководитель миссии ленд-лиза США в Москве (1941-1943).
2 Джонс Р.Х. Ленд-лиз. Дороги в Россию: военные поставки для СССР во Второй мировой войне. 1941—1945 / Пер. с англ. А.Н. Андреева. М.: Центр-полиграф, 2015. С. 50, 51.
3 Там же. С. 52; Микоян А.И. Военно-экономические вопросы на Московской конференции трёх держав в 1941 году // Воен.-истор. журнал. 1978. № 9. С. 62.
4 Джонс РХ. Указ. соч. С. 55.
5 Интернет-ресурс: https://www. fbistudies-faymonville-letter.pdf; Джонс Р.Х. Указ. соч. С. 69, 70.
6 Внешняя политика СССР в период Отечественной войны. Т. 1. М.: Политиздат, 1946. С. 175.
7 Glantz М.Е. An Officer and a Diplomat? The Ambiguous Position of Philip R. Faymonville and United States — Soviet Relations, 1941—1943 // The Journal of Military History. Vol. 72. № 1. January 2008. P. 151, 152.
8 Ibid. P. 156.
9 Ibid. P 157; Herndon J.S., Baylen J.O. Col. Philip R. Faymonville and the Red Army, 1934-43. P. 502.
10 Dieane J.R. The Strange Alliance. N.Y., 1947. P. 91.
11 По свидетельству B.M. Фалина, «ни один посол, наверное, не потратил столько энергии на отравление отношений со страной пребывания, как Штайнгардт». См.: Фалин В.М. Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. М.: Центрполи-граф, 2016. С. 195.
12 Адмирал У. Стэндли вступил в должность посла США в СССР в феврале 1942 г.
13 Standly W.ü., Ageton A.A. Admiral Ambassador to Russia. Chicago: Henry Regnery Company, 1955. P. 97, 117, 118.
14 Glantz M.E. Op. cit. P. 159.
15 Пашолок Ю. Янки при дворе ГАБТУ КА. Автор отмечает, что Файмонвилл сыграл важную роль в истории поставок американской бронетехники в СССР. Интернет-ресурс: http://warspot. ru.
16 Glantz М.Е. Op. cit. P. 164; Thompson S.M. The Bolshevik? The Faymonville controversy in the 1930s and 1940s. P. 62.
17 Бережков B.M. Страницы дипломатической истории. M.: Международные отношения, 1987. С. 135.
18 Джонс Р.Х. Указ. соч. С. 96.
19 Standly W.H., Ageton A.A. Op. cit. P. 127.
20 Thompson S.M. Op. cit. P. 64.
21 Standly W.H., Ageton A.A. Op. cit. P. 246; Glantz M.E. Op. cit. P. 161.
22 Standly W.H., Ageton A.A. Op. cit. P. 247.
23 Ibid. P. 239, 240.
24 Джонс P.X. Указ. соч. С. 127, 128.
25 Standly W.H., Ageton A.A. Op. cit. P. 287, 288.
26 Ibid. P. 248-251.
27 Ibid. P. 308-310.
28 Ibid. P. 314, 315.
29 Ibid. P. 339.
30 Glantz M.E. Op. cit. P. 171,172; Standly W.H., Ageton A.A. Op. cit. P. 362, 363.
31 В то время, когда Красная армия вела ожесточённые бои в Сталинграде и крайне нуждалась в вооружении, к концу ноября 1942 г. в СССР было отправлено 840 тыс. т грузов против 1 млн 608 тыс. по плану. См.: Яковлев H.H. Франклин Рузвельт: человек и политик: новое прочтение. М.: Международные отношения, 1981. С. 352.
32 Standly W.H., Ageton A.A. Op. cit. P. 243, 244.
33 Джонс P.X. Указ. соч. С. 148, 149.
34 Thompson S.M. Op. cit. P. 70; Glantz M.E. Op. cit. P. 172.
35 Batvinis R.J. The Strange Wartime Odyssey of Louis С. Beck. Published in the World War II Quarterly, 2008. Интернет-ресурс: http://fbistudies.com.
36 Thompson S.M. Op. cit. P. 72-74.
37 Glantz M.E. Op. cit. P. 174.
38 US to Coordinate Services in Russia // New York Times. 1943. 19 October.
39 Дин ДР. Странный союз / Пер. с нем. И. Кадетова. М.: OJIMA-ПРЕСС; Звёздный мир, 2005. С. 19.
40 Интернет-ресурс: http://www. fbistudies.com.
41 Интернет-ресурс: http://www. personal.psu.edu.
42 Бережков В.М. Указ. соч. С. 135.
43 MazourA.G. Philip R. Faymonville // California Historical Society Quarterly. 1963. Vol. 42. № 1 (Mar.). P. 83, 84.
44 Philip R. Faymonville 1912. Cullum № 5026. Mar. 29, 1962. Died in San Francisco, California. Интернет-ресурс: http://apps.westpointaog.org.
45 MazourA.G. Op. cit. P. 84. ■
