CC BY
32
УДК 81'373.215 ББК 090
ЭРЦЕС ~ ИРТЫШ. К ЭТИМОЛОГИИ ЭПИЧЕСКОГО И ИСТОРИЧЕСКОГО ГИДРОНИМА
А. А. Бурыкин
Название реки Эрцес Бумба как единицы эпического, мифологического и исторического топонимикона калмыков привлекает внимание тем, что оно присутствует в калмыцком героическом эпосе «Джангар». Связь названия Эрцес Бумба с широко известным гидронимом Иртыш, названием реки в Западной Сибири, берущей свое начало в Монгольском Алатау и впадающей в Обь, не вызывает сомнений и является очевидным фактом как для эпосоведов [Джангар 1990: 458, 462], так, похоже, и для ономастов.
Изучение истории топонимов, как эпи-ко-легендарных, так и вполне реальных, связанных с историей монголов, ойратов и их соседей, заставляет в применении к каждому из географических названий осветить как минимум две проблемы: проанализировать источники, где встречается данное название, и обратиться к решению вопроса об этимологии, языковой принадлежности и семантике этой единицы.
Река с названием Эрцес Бумба встречается в текстах «Джангара», представляющих версию Ээлян Овла, всего однажды в XI песне «Джангара» — «Победа Алого Хонгора и Савара Тяжелорукого над семью богатырями Замбал-Хана»:
Подданные самого владыки Джангара, Говорящие на семидесяти языках,
Отняли владения У сорока тысяч ханов, живших У ста тысяч истоков реки Эрцес Бумбы [Джангар 1990: 341].
Это упоминание реки Эрцес Бумбы оказывается единичным для данной версии «Джангара», и в связи с этим важно отметить, что песнь XI «Джангара», где встречается этот гидроним, вообще в целом оказывается необычной в плане топонимики. В ней упоминаются гора Орог Йондон Орза, гора Арслангин Алтай, океан Шартаг, косогор Самбай, гора Г андык Алтай, море Аршан Цаган, море Шарту, гора Самбал, река Арта, урочище Уджим Шара, гора Эрклю, и многие из этих названий встречаются только в этой песне, действие которой так или иначе
в разных эпизодах связано с вполне реальными горами Алтая. И хотя обобщение оно-мастикона и хронотопа «Джангара», в особенности его топонимии, может быть осуществлено и завершено только при составлении энциклопедии «Джангара», которая могла бы стать интересным и новым проектом в исследовании калмыцкого героического эпоса, мы уже сейчас можем отметить, что песня XI «Джангара» оказывается обособленной от других частей той же версии. Впрочем, она обособлена и в отношении состава персонажей: в ней заметен элемент коллективности в большей степени, чем в других песнях. Существенно, что сложение этой песни в отличие от многих других песен «Джангара», в которых присутствуют архаические мотивы, может быть датировано временем конца XIV и начала XV в., поскольку в ней уже отмечено существование в буддизме ойратов «желтошапочного» и «красношапочного» направлений:
Семьдесят тысяч шабинеров, последователей веры,
Различаясь на желтых и красных, ... Нараспев читают [молитвы] [Джангар 1990: 340-341].
Руководствуясь данными исторической топонимики, своеобразием состава персонажей песни и датирующими деталями, можно предположить, что Эрцес Бумба «Джангара» — это вполне реальная современная река Иртыш.
Название реки Иртыш встречается в «Сокровенном сказании»:
Найманский Кучулук-хан, потеряв свой улус, решил присоединиться к Меркитскому Тохтоа в то время, когда тот сошелся с ним на пути своего бегства с небольшим отрядом людей. Подойдя к ним, Чингисхан завязал бои, и тут же Тохтоа пал, пораженный метательной стрелой-шибайн-сумун. Сыновья его, не имея возможности ни похоронить отца на месте боя, ни увезти его прах с собою, отрезали его голову и спешно отошли. Тут уж было не до общего отпора, и Найманы вместе с Меркитами обратились в бегство. При переправе че-
рез Эрдыш они потеряли утонувшими в реке большую часть людей. Закончив переправу через Эрдыш, Найманы и Меркиты с небольшим числом спасшихся пошли далее разными дорогами, а именно Найманский Кучулук-хан пошел на соединение с Хара-Китадским Гур-ханом на реку Чуй, в страну Сартаульскую, следуя через землю Уйгурских Хурлуудов [Сокровенное сказание монголов 1990: 163-164].
Приведем еще одну цитату, т. к. они необходимы нам для того, чтобы обосновать локализацию интересующей нас реки в связи с другими пространственными и культурными ориентирами — топонимами и этнонимами:
Сказал Чингис-хан Хорчию: «Ты предсказал мне будущее, с юности моей и по сей день в мокроть мок со мною, в стужу — коченел. Ты, Хорчи, помнишь, говорил: «Когда сбудется мое предсказание, когда Небо осуществит твои мечты, дай мне тридцать жен. А так как ныне все сбылось, то я и жалую тебя: выбирай себе тридцать жен среди первых красавиц этих покорившихся народов». И он повелел: «Пусть Хорчи ведает не только тремя тысячами Бааринцев, но также и пополненными до тьмы Адаркинцами, Чиносцами, Тоолесами и Теленгутами, совместно, однако, с (тысячниками) Тахаем и Ашихом. Пусть он невозбранно кочует по всем кочевьям вплоть до при-Эрдышских Лесных народов, пусть он также начальствует над тьмою Лесных народов. Без разрешения Хорчи Лесные народы не должны иметь права свободных передвижений. По поводу самовольных переходов — нечего задумываться!» [Сокровенное сказание монголов 1990: 180-181).
Одни из ранних упоминаний о реке Иртыш присутствуют в «Сборнике летописей» Рашид-ад-Дина. Приведем несколько выдержек из этого сочинения:
Распределение юртов найманов таково. Летние кочевья: Талак — юрт их государя; Джаджиэ-наур — место его ставки [орда]. Зимовки: гора Адари-Эбкэ, Бакрас-олум; Ачирик-наур и река Ала-Етрин. Эти племена [найманов] были кочевыми, некоторые обитали в сильно гористых местах, а некоторые — в равнинах. Места, на которых они сидели, как упомянуто [?], таковы: Большой [Екэ] Алтай, Каракорум, где Угедей-каан, в тамошней равнине, построил величественный дворец, горы: Элуй-Сирас и Кок-Ирдыш
[Синий Иртыш], — в этих пределах обитало также племя канлы, — Ирдыш-мурэн, который есть река Иртыш, горы, лежащие между той рекой и областью киргизов и соприкасающиеся с пределами той страны, до местностей земель Могулистана, до области, в которой живал Он-хан [Рашид-ад-Дин, I 1952: 136-137].
Здесь существенно то, что гидроним Иртыш относится к территории расселения найманов и даже однажды встречается в сочетании с монгольским топонимическим формантом мурэн «река». Следующее упоминание реки Иртыш оказывается довольно странным:
Когда Чингиз-хан разбил найманов и убил Таян-хана, он в год барса, в пределах течения реки Онона, водрузил девятиконечный белый бунчук [туг], устроил великое собрание и великий пир; и [там] дали ему имя Чингиз-хан. После этого [Чингиз-хан] выступил с намерением захватить Буюрук-хана, брата Таян-хана; тот же был занят [в это время] охотой на птиц; [Чингиз-хан] неожиданно захватил его во время охоты и убил. Кушлук и его брат, оба были с [Буюрук-ханом]; убежав, они ушли к реке Ирдышу [Рашид-ад-Дин, I 1952: 138].
Река Онон, принадлежащая к бассейну Амура, находится довольно далеко от истоков или верхнего течения Иртыша, в то же время между этими объектами не указывается ни одного названия иных местностей. В следующем контексте Иртыш опять связывается с областью найманов:
[Когда-то] его <Чингиз-хана> племянник по брату, Кушлук-хан, в то время когда убивали его отца, Таян-хана, бежал к своему дяде Буюрук-хану. Токтай-беки, государь меркитов, так же как это было раньше изложено, прибыл к нему. Они оба укрылись в местности, название которой Ирдыш, на рубеже области найманов [Рашид-ад-Дин, II 1952: 150-151].
Интересно следующее упоминание реки Иртыш в том контексте, где указывается, что в соседстве с этой рекой живут ойраты:
В год дракона, начинающийся [с месяца] раджаба 604 г. х. [январь-февраль 1208 г. н. э], когда Чингиз-хан вернулся после завоевания областей Тангут и киргизов и эмиры этих областей [ему] подчинились, — он расположился в своих жили-
щах [ханаха]. Там он провел конец лета и зимой счастливо выступил для отражения Токтай-беки и Кушлука, которые оба бежали после битвы к Буюрук-хану и прибыли в область [реки] Ирдыша. В пути патрульный дозор и передовые [пишрав] части войска неожиданно наткнулись на племя ой-рат, предводителем которого был Кутукэ-беки [Рашид-ад-Дин, II 1952: 151-152].
Наконец, еще два упоминания Иртыша у Рашид-ад-Дина связывают этоу реку с фактами из жизни Чингис-хана и его преемников:
Год Лу, год дракона, приходящийся началом на [месяц] зул-хидджэ 616 г. х. [7 февраля-7 марта 1220 г. н. э.]. В этом году Чингиз-хан был в пути на страну тазиков и провел лето в долине реки Ирдыша, чтобы лошади откормились; осенью он соизволил двинуться оттуда и захватил города и области, которые лежали на пути [Рашид-ад-Дин, II 1952: 256].
Все области и улус, находившиеся в пределах реки Ирдыш и Алтайских гор, летние и зимние кочевья тех окрестностей Чингиз-хан пожаловал в управление Джучи-хану и издал беспрекословный указ, чтобы [Джучи-хан] завоевал и включал в свои владения области Дашт-и Кип-чак и находящиеся в тех краях государства. Его юрт был в пределах Ирдыша, и там была столица его государства. Вот и все! [Рашид-ад-Дин, II 1952: 78].
Происхождение названия реки Иртыш, несмотря на длительную историю изучения топонимии Западной Сибири, ее отдельных территорий и административных регионов, остается пока еще не выясненным. Поиски объяснений этого названия в тюркских языках не дали результата и, совершенно очевидно, являются бесперспективными, так как на сегодняшний день применительно к топонимии и географической терминологии основательно изучены не только общетюркский лексический фонд, но и словарный состав отдельных тюркских языков. Становится ясным, что гидроним Иртыш не может иметь тюркского происхождения. Обращение к лексике монгольских языков для объяснения этого топонима не осуществлялось, видимо, по причине заведомой бесперспективности.
Приведем полностью статью «Иртыш» из энциклопедии «Югория»:
Этимология названия Иртыш (тюрк. Эртиш, монг. Эрчис, манс. Ени-Ас, хант.
Тангат, Лангал) остаётся дискуссионной. Версия о связи названия реки Иртыш с ка-зымского ир ‘земля', тыш ‘рыть'(ср. таш: Ыртыш ‘рвущий, разрывающий') ввиду логического несоответствия (Иртыш — равнинная, спокойная река) находит всё меньше сторонников. Заслуживает внимания точка зрения А. П. Дульзона, поддержанная В. Н. Поповой, которые выделяют в они-ме Иртыш сегмент -тыш/-тиш, восходящий к кетским диалектам с огласовкой -чеш, -шеш, -сес, -сис с общим значением «река». Индивидуальный сегмент -ир этими авторами связывается с докетским (иранским) корнем со значением «бурый», «стремительный», что согласуется с характером водотока реки в её верхнем течении. В гидронимии автохтонного населения Западной Сибири — селькупов, угров, тюрков, кетов — речные названия с финалью -ас (варианты -су, -сы, -сос, -сас, -сес, -сис, -цыс, -ники, -чис) относятся к числу достаточно распространённых, что даёт возможность предполагать их генетическое родство, как и позднее — иранско-кет-скую модификацию ирсес (ирчес) ирцис — в тюркизированный эртыш (иртяш) иртыш [Калинин, Фролов 2000].
Эта версия, связывающая гидроним Иртыш с енисейскими языками, высказана А. П. Дульзоном [1962] и известна в наибольшей степени по публикации
В. Н. Поповой [1970].
Попробуем рассмотреть, как варьирует по отдельным известным нам енисейским языкам вид гидронимического форманта, восходящего к слову со значением «река» в известных нам на конец XVIII в. енисейских языках.
Согласно материалам словаря П. С. Палласа, река — по-арински сать, по-ассански и по-коттски («котовски») шеть, по-кетски («инбацки») сесь, дюево, дюгално, по-пумпокольски томь, татанга [Паллас 1787-1789]. В коттском языке, помимо этого, есть форма кемь, к которой, без сомнения, восходит тувинское хем ‘река’ (предложение об обратном направлении заимствования почти неубедительно).
Итак, мы имеем ряд соответствий сат ~ шет ~ сесь, к которому можно добавить зафиксированные в топонимии формы Тесь (гидроним), Шиш — правый приток Иртыша, и чес ~ зас (для формантов, встречающихся в топонимах, чаще всего в гидронимах Южной Сибири, также предполага-
ется енисейское происхождение). Вероятнее всего, слово чась ‘море’, зафиксированное в селькупских (южноселькупских) диалектах тем же словарем П. С. Палласа, восходит к этому же слову река, из неопределенного енисейского языка. Возможно, этот список впоследствии будет расширен и тем самым мы получим возможность выявить следы каких-то еще енисейских языков, которые не были документированы даже в виде списков слов и от которых осталась только субстратная топонимия.
Возвращаясь к поискам объяснения происхождения гидронима Иртыш из енисейских языков и обращаясь к данным наиболее изученного из них — кетского, мы высказываем предположение, что в этом гидрониме представлен кетский корень эрь ‘соболь’. Тогда получается, что Иртыш по своему значению — это ‘соболиная река’. Предполагаемая форма Эрьсесь могла превратиться в Иртыш при заимствовании ее татарским языком, или, что нельзя исключать, она восходит к пока еще не определенному енисейскому языку, в котором слово река имело вид **тэш.
Форма Эрдыш, как она дана в «Сокровенном сказании», и форма Ирдыш у Рашид-ад-дина несколько отличаются по внешнему облику и от современной формы Иртыш, и от формы Эрцес, представленной в «Джангаре», что может иметь разные причины. Возможно, что формы с согласным -д-отражают несколько иной источник, может быть, какой-то другой енисейский язык, близкий к кетскому, но не тождественный ему, поскольку они не во всем укладывают-
ся в наши представления об исторической эволюции тюркских и монгольских языков. Можно также предположить, что тюркские и монгольские формы этого топонима имеют разные истоки и были восприняты из разных диалектов неизвестного языка енисейской группы. Так или иначе происхождение гидронима Иртыш~Эрцес из енисейских языков в настоящее время представляет собой наиболее убедительную этимологию этого эпического и одновременно исторического названия реки.
Литература
Джангар. Калмыцкий героический эпос. На калмыцком и русском языках. М.: Наука, 1990. 475 с. Дульзон А. П. Древние передвижения кетов по данным топонимики // Географические названия (Вопросы географии, сб. 58). М., 1962. С. 50-55. Калинин В. М., Фролов Н. К. Иртыш // Югория: энциклопедия Ханты-Мансийского автономного округа: в 4 тт. / гл. ред. Г. Ф. Шафранов-Куцев, ред. В. В. Бакулин, Е. С. Зашихин и др. Ханты-Мансийск; Екатеринбург: Сократ, 2000-2005. Т. 1: А-И. 2000. С. 381-382.
Рашид-ад-Дин. Сборник летописей / пер. с персидского Л. А. Хетагурова, ред. и примеч. проф. А. А. Семенова. Т. 1. Кн. I. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. 222 с.
Рашид-ад-Дин. Сборник летописей / пер. с персидского О. И. Смирновой, ред. проф. А. А. Семенова. Т. 1. Кн. II. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1952. 316 с. Паллас П. С. Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею высочайшей особы: в 2-х частях. СПб., 1787-1789. Ч. 1. С. 315316.
Попова В. Н. К этимологии гидронима Иртыш // Языки и топонимия Сибири: [сб. ст.] /
отв. ред. А. П. Дульзон. Вып. 3. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1970. С. 12-20.
Сокровенное сказание монголов: Анонимная монгольская хроника 1240 г. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1990. 280 с.
УДК 81’373 + 811.512.37 ББК 81.2-3
МАТЕРИАЛЫ К ИЗУЧЕНИЮ УСТАРЕВШЕЙ ВОЕННОЙ ЛЕКСИКИ
КАЛМЫЦКОГО ЯЗЫКА*
А. Б. Л
Единый ойратский язык в процессе своего исторического развития разделился на ряд диалектов, которые и сейчас существуют на территории Западной Монголии, Синьцзянь-Уйгурского Автономного района КНР и России. К потомкам одного из них и относится калмыцкий язык, на котором существуют фольклор и обширная литература калмыцкого этноса. Однако в процессе
* Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ
функционирования из языка исчезают некоторые лексемы, которые не находят должного употребления в обыденной жизни, что связано прежде всего с изменением образа жизни, культурной среды, а также множеством других факторов, влияющих на развитие языка.
Настоящая статья посвящена исследованию одной из таких узких тем, как военная
1° 10-04-36402а/Ю.
