CC BY
73
альном расходовании (приобретение оборудования, выдача средств физическим лицам и т.п.). Например, средства Пенсионного фонда, предназначенные для выплаты пенсионерам, расходуются сверх утвержденных бюджетом фонда сумм на собственную деятельность фонда путем приобретения автотранспортных средств, мебели, оргтехники и т.д.
Тем не менее, главное отличие между данными составами преступлений - в субъекте, которым в составе ст. 285 УК РФ являются должностные лица фонда и его региональных отделений, уполномоченные принимать решения о расходовании средств фонда (руководители, их заместители, начальники финансовых служб, включая главных бухгалтеров).
Г. Г. Небратенко
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ ДОКТРИНЫ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ ОБЩЕСТВА
Систематизация научных исследований представляет собой одну из ключевых тенденций науки, т.к. человечество накопило огромный массив знаний, наиболее эффективное использованием которых связанно с осуществлением таксономической деятельности. «Очевидно, что материальный и идеальный мир отнюдь не состоит из отдельных, друг от друга изолированных предметов, явлений и процессов, а представляет собой органически взаимосвязанные и взаимопроникающие объекты и, естественно, требует системного к ним подхода и познания... В не меньшей степени эта систематическая связь присуща и общественным явлениям, что и побуждает науку выявлять социальные образования системного типа, изучать различные уровни системности этих образований, их связи, отношения и взаимодействия как в целом, так и в частностях»1. Концептуальная роль систематизации деконструируется не только банальной архивацией (каталогизации) знаний, а инкорпорацией доктринальных новаций в уже существующую таксономическую среду с существующими интеракциями координат и алгоритмами вариаций последовательности развития событий, предопределенные изменениями исходных параметров. Также представляется обоснованным экстраполяция выводов, относящихся к макросистеме, для гносеологии различных микросистем.
Поэтому исследование обычно -правовой системы невозможно без эпистемологии концепции правовой системы общества, рассматриваемого в общей теории права. На его основе и с учетом ранее полученных в настоящем труде результатов будет детерминирована онтологическая природа обычно-правовой системы. В настоящее время юридическая таксономия позиционируется как формально-логическая экспликата права и в юридической науке рассматривается преимущественно в рамках этатической концепции. В связи с этим профессор С.С. Алексеев выдвинул идею о функционировании юридической системы, т.к. последняя в позитивном праве рассматривается в единстве, комплексе с юридически значимыми реалиями - судебной практикой, правовой идеологией, отражая, тем не менее, важнейшие ценности человеческой цивилизации и культуры как общегосударственной категории, экономического, политического и духовного развития. В данном контексте отмечается, что основное значение в мире правовых явлений принадлежит национальным юридическим система, т.е. системам обществ с более или менее развитой государственной организацией, в которых складываются нации в современном их значении и соответственно утверждается свое национальное право2. Высказываются мнения, что именно государство обладает правомочиями устанавливать юридически обязательные правила поведения, а также определять перечень и компетенцию других субъектов, выполняющих вспомогательные функции3. Однако, подобные высказывания не учитывают историко-правовые и социально-юридические реалии диалектики протогосударственных правовых систем, которые опосредованно связаны с
1 Керимов Д.А. Методология права, 2001. С. 240-241.
2 См.: Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 168.
3 См.: Рудаков А.А. К вопросу о понятии правовой системы // Сравнительное правоведение: Наука, методология, учебная дисциплина. Красноярск, 2008. Ч. 1. С. 34.
государственным строительством и в партикулярных областях своего применения обладают императивной силой, порою не уступающей, а иной раз и превосходящей закон.
Исследование обычно-правовой системы не претендует на деконструкцию института правовой системы, но позволяет расширить его доктринальную модель за счет инкорпорации политико-правового потенциала протоэтатичности, в философско-правовом смысле обусловленного учениями исторической и социологической школ права. При этом следует отметить, что в отечественной теории права нет единого мнения относительно содержания правовой системы, а бытуют антагонистические подходы. Один из них ассоциирует правовую систему с системой права (объективным правом), когда искомая правовая «материя» классифицируется в иерархическую таксономию по принципу: отрасль, подотрасль, институт, субинститут, норма права. Например, в рамках учебного курса теории государства и права в отношении дефиниции правовой системы общества говорится: «всякая новая норма вплетается в существующую правовую ткать; ее регулятивные свойства в значительной мере определяются качествами всего правового целого... Именно в силу того, что нормы права едины и согласованы друг с другом, могут формироваться их различные комплексы внутри системы права. С образованием этих комплексов внутрисистемные связи становятся разнообразнее и богаче: отныне нормы права вступают во взаимодействие не только с другими нормами и системой права в целом, но и с институтами, подотраслями, отраслями»1.
Справедливости ради необходимо сказать, что дискуссия о содержании дефиниции рассматриваемой таксономии ведется не только в отечественном, но и зарубежном правоведении2. Хотя, по нашему мнению, восприятие правовой системы в «узком» (системно-правовом, а не право-системном) смысле является неубедительным, т.к. не подтверждается результатами компаративистских исследований. Следует отличать систему права от правовой системы, т.к. первая является сугубо формально-юридической субстанцией, познавательно обращенной в свою собственную имманентную структуру, вторая же - наделена экзогенным потенциалом. Как отмечает профессор Д.А. Керимов, правовая система может быть признана замкнутой лишь относительно, поскольку детерминируется социально-экономической системой в целом, имеет внутрисистемные и межсистемные связи как прямого, так и обратного порядка. Юридическая среда закрепляет экономическую, политическую и социальную системы (подсистемы), воздействует на них посредством своего общеобязательного нормативно-регулятивного свойства, стимулирует трансформационные процессы3. Содержание правовой системы значительно шире системы права и включает в себя как непосредственно право (законодательство), так и иные явления юридической действительности: правовую практику и общественное правосознание, т.е. практические весь спектр существующих юридических явлений. И если под правом понимается система общеобязательных юридических норм, установленных государством (в обычном праве - обществом), то правовая система - абстрактная субстанция, характеризующая юридическое развитие общества, правовую жизнь, систему юридических средств (в обычно-правовой системе - социально-правовых), с помощью которых осуществляется воздействие на поведение индивидуумов.
Между тем в общей теории права существуют плюрализм интерпретаций структуры правовой системы общества. Так, «общественное правосознание» часто заменяется «господствующей в государстве правовой идеологией» или «совокупностью правовой идеологии, которая находит отражение в праве и правовой культуре общества»4. Правовая практика «подменяется» правовыми учреждениями. Также представляется важным наличие устойчивой взаимосвязи между структурными элементами системы, позволяющей осуществлять правовое регулирование общественных отношений, возникающих между субъектами права. Ибо правовое регулирование, направленное на обеспечение стабильности и правопорядка в обществе, профилактику и пресечения противо-
1 См.: Теория государства и права / под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. М., 2001. С. 251-252.
2 См.: Маркова-Мурашова С.А. Национальная правовая система России и типология правопонимания: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2001. С. 6.
3 См.: Керимов Д.А. Методология права, 2001. С. 254.
4 См.: например: Шиянов В.А. Правовая система и правовая жизнь общества: теоретический аспект взаимодействия: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 18.
правных проявлений, является основополагающим назначением правовой системы, собственно ради познания которого была сформулирована рассматриваемая субстанция. Причем экзистенция юридической таксономии имеет интеллектуальную и конклюдентную стороны, проявляется в воздействии на сознание и поведение людей.
Для того, чтобы механизм регулирования общественных отношений правовой системы не подвергался гипертрофии, реализуется властный и социальный контроль, а с середины XX в. все большую роль стал играть международный контроль. В национальных юридических средах контроль в большей степени присущ публичной власти. Хотя на пути к построению правового государства и гражданского общества роль социальной власти должна быть сбалансирована, достигнув перспектив оптимального вмешательства в политико-правовые процессы. Между тем в обычно-правовых системах механизм правового регулирования общественных отношений «запускался и обслуживался» потестарной властью и силой общественного мнения.
Кроме лаконичной дефиниции правовой системы общества в юридической науке также выдвигаются расширенные формулировки, включающие кроме основных еще и факультативные признаки: право как совокупность создаваемых и охраняемых государством норм; законодательство как форма выражения этих норм; механизм правого регулирования; правоприменительный процесс; права, свободы и обязанности граждан; правоотношения; законность и правопорядок; субъекты права; иные правовые явления, образующие «инфраструктуру» правовой системы (юридическая ответственность, правосубъектность, правовой статус и т.д.)1. Таким образом перечисляются многие догматы общей теории права. Однако в данной интерпретации категория «правовая система» отчасти подменяет само право, и научно выверенным будет использование лаконичной дефиниции с четко выраженными «гранями» и относительно обособленным «телом» детерминации.
Гносеология правовой системы катализирует ее экзогенные свойства, т.к. право включается в качестве составного элемента онтологии общества, отражая совокупность правовых явлений, существующих в конкретном государстве, их взаимных связей и отношений2. Такая постановка научной проблемы не принижает роли права. Ведь системность доктринальных подходов имеет познавательный характер, а правовая таксономия представляет собой подсистему социальной системы. Подобный подход в целом свойственен для сравнительного правовоедения. «Компаративисты в своих исследованиях проводят сопоставление правовых систем разных стран. Это сравнение может носить как самый широкий, так и более узкий характер. Так, сравнение отдельных свойств различных правовых систем, понятий и процедур, которые в них применяются, иногда проистекают из более общих сравнений, из сравнений на макроуровне. В этом случае акцент делается не на конкретных проблемах и их решениях, а на исследовании методов обращения с правовым материалом, процедурах решения споров ли на роли отдельных элементов права»3.
Сопряжение элементов, составляющих правовую систему, определяется их функциональной обусловленностью. Интеракция обособленных частей целого носит комплексный характер, связывая право посредствам правоотношений с субъектами правового регулирования. Поэтому юридическая система представляет собой органически завершенную субстанцию со стройной структурностью имманентных элементов. Но и во взаимодействии с «внешней» средой являет собой автономные качества, интерактируя, но не субординируясь с прочими подсистемами общества. В тоже время право тесно переплетается с политической системой общества, но это служебное взаимодействием отражает эквилибриум и ассоциированность одного с другим. Право не может существовать без политики, а политика без права. Эта дилемма отражает политико-правовую сущность многих явлений, процессов и состояний общественного развития, причем не только эта-тической, но и протогосударственной эпохи. Ведь политика не является прерогативой одного только государства, да и право, как уже отмечалось не «слуга» государства. И политика, и право
1 См. МатузовН.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 25.
2 См.: Рудаков А.А. К вопросу о понятии правовой системы // Сравнительное правоведение: Наука, методология, учебная дисциплина. Красноярск, 2008. Ч. 1. С. 32.
3 Цвайгерт К., КетцХ. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. М., 2000. Т. 1. С. 12.
явления значительно более фундаментальные и «проросшие» во все сферы общественной жизни, чем это представляется с доктринальных формально-логических «высот».
В истории человеческой цивилизации насчитывается более 40 тыс. разновидностей правовых систем, из которых 4 тыс. - современные. Многие из них обладают сходными признаками, обычно обусловленными «очень близкими между собой типами общества или сходными историческими условиями социального развития, или очень схожей религией», или прочими характери-стиками1. Гносеология правовых систем предопределяет необходимость анализа всей амальгамы условий, факторов и обстоятельств, приводящих к генезису и диалектики юридической среды. Прежде всего, необходимо подвергнуть тщательному изучению право. Последнее в национальных и региональных правовых системах, а особенно его источники по своему нормативному содержанию крайне разнообразны, и для их доктринации требуется провести специальную классификацию. По мнению известного корифея в области сравнительного правоведения Рене Давида «нормы могут быть бесконечно разнообразными, но способы их выработки, систематизации, толкования показывают наличие некоторых типов. Поэтому возможна группировка правовых систем в семью»2. Доктринация подходов к проблеме градации правовых систем осуществлялась весь прошлый век, и тем не менее не привела к выработке единых подходов, хотя в российской науке наиболее распространение получила теория Рене Давида, что стало следствием выхода в свет в конце 60-х гг. XX в. русскоязычного перевод его книги3. Однако всякие стереотипные сравнительно-правовые исследования побуждают к новациям в поиске критериев типизации, т.к. ни одна из классификаций не может быть признана окончательной и всесторонней.
В юридической науке правовые системы обычно типизируются в зависимости от социально-экономических факторов или от духовных и технико-юридических. В первом случае классификация права опирается на теорию исторического материализма, в соответствии с которой выделяется рабовладельческий, феодальный, буржуазный и социалистический типы. Именно базис (тип производственных отношений) является решающим фактором общественного развития, который детерминирует и соответствующий тип надстроечных элементов: государство и право4. Но эта классификации в связи с крушением марксистко-ленинской доктрины практически потеряла свою актуальность, т.к. в должной мере не учитывала конкретно-историческую, культурно-национальную и специально-юридическую доминанту права. Поэтому ей на смену пришел так называемый циви-лизационный подход, учитывающий конкретно-географические, национально-исторические, религиозные, специально-юридические и иные особенности. На основе технико-юридических и духовных факторов обычно выделяются правовые семьи: романо-германского, англосаксонского и религиозного права, а также семья традиционного (обычного) права.
Впрочем, типизация по правовым семьям имеет множество вариаций и дополнений, предполагающих некоторую условность выдвигаемых классификаций, отражающуюся в семантической формуле «сколько ученых - столько и мнений». Так, например, профессор В.Н. Синюков, предложил дополнить сложившуюся классификацию славянской правовой семьей на том основании, что славяноязычные страны имеют значительную культурно-историческую специфику правовых ценностей5. В отдельные группы выделяются правовые системы скандинавских стран, социалистических стран и т.д. Выдвижение различных критериев образует собой вариативность амальгамы групп национальных правовых систем, но главным в любой классификации является правило, что непосредственное государство (система) не может одновременно располагаться в нескольких семьях. Одним словом правовая семья представляет собой совокупность национальных правовых систем, объединенных на основании различных из выдвигаемых критериев.
1 См.: Bogdan M. Comparative Law. Kluwer, 1994. P. 82.
2 Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1999. С. 26.
3 См.: Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право): пер. с фр. М.А. Крутоголова, В.А. Туманова. М., 1967.
4 См.:МалькоА.В. Теория государства и права. М., 2001. С.118.
5 См.: СинюковВ.Н. Российская правовая система. Саратов, 1994. С. 171-176.
Надо сказать, что Рене Давид был далеко не единственным ученым, заинтересовавшимся проблемами компаративизма правовых систем. Самые ранние сравнительно-правовые исследования, связанные с интересом мыслителей к формам полисно-правового устройства, обнаружены в Древней Греции (Аристотель, Платон, Теофраст). В римских и средневековых юридических доктринах компаративистские исследования были «не в почете», т.к. основой идеологии того периода была политическая экспансия и навязывание собственного права. И только в период позднего средневековья проявляются отчетливые предпосылки сублимации сравнения различных правовых систем (Бэкон, Лейбниц, Стрик, Струве).
Сравнительное правоведение в его нынешнем виде начало формироваться в XIX в. под воздействием двух течений: привлечение иностранного права при создании новых национальных законов и сравнительный анализ различных правовых порядков с целью гносеологии феномен права1. Кодификация национального законодательства стала серьезным подспорьем фундаментализа-ции компаративизма. В результате проводимых классификаций объединенных между собой правовых систем, законодатели и ученые были избавлены от необходимости предварительного анализа различных юридических сред, в разной степени «приближенных» друг к другу и склонных к унификации законодательства2. Юридическая география стран мира складывается таким образом, что между сходными правовыми системами, включенными в одно и туже юридическую семью, существует значительный потенциал унификации законодательства. В то же время правовые системы различных групп имеют не имеют ярко выраженных предпосылок «втягивания» в юридическую глобализацию. И это необходимо помнить при «включении» Российского государства во всевозможные евро-атлантические процессы и организации (например, Болонский процесс).
Идея группирования правовых систем в правовые семьи возникла в начале XX в. В 1905 г. А. Эсмайн классифицировал романскую, германскую, англосаксонскую, славянскую и исламскую «семьи», причем критериями распределения правовых систем ученый выдвигал историю развития, общую структуру и отличительные особенности права каждой из систем3. Недостатками всех предыдущих типизаций было то, что одни из них основывались на концептуальных структурах правовых систем или иерархии различных источников права, а другие выдвигали идею о том, что классификация не может основываться на факультативных технических свойствах. Поэтому анализу подвергалось само общества, формируемое при помощи права, или же изучалось место права в рамках рассматриваемого социального строя.
Рене Давид предложит по-новому взглянуть на проблемы развития компаративистики, исходя не из необходимости анализа истопников права, а из способов, применяемых при его толковании, оценке норм, способов их выработки и систематизации4. В связи с этим высказывалась идея о необходимости группирования правовых систем, используя базовые признаки, но игнорируя факультативные. Причем в качестве базового критерия использовался идеологический и технико-юридический фактор. Идеологический - обнимал своим содержанием, не только традиционные мировоззренческие установки, но и доминирующие в обществе философские, политические, экономические и социальные приоритеты. На этом основании Рене Давид выделял семью социалистического права, а также капиталистического, включавшую англосаксонские и романо-германские правовые системы. Юридическая же техника с формально-правовой точки зрения иллюстрировала содержание той или иной таксономии. Достоинством работ Рене Давида является то, что ученый не акцентуировался на перманентности типизации, а с постоянно совершенствовал апробируемую классификацию.
Между тем теория Рене Давида оказалась неидеальной, и поэтому была подвергнута критике со стороны К. Цвайгерта и Х. Котца, которые отказались от использования экзогенных крите-
1 См.: ЦвайгертК., КетцХ. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. М., 2000. Т. 1. С. 79-80.
2 См.:МарченкоМ.Н. Правовые системы современного мира, 2009. С. 8.
3 См.: Esmein A. Le droit compare et ¡enseignement droit // Congres international de droit compare. Proces-verbaux des séances et documents. P., 1905. P. 451.
4 См.: Маркова-Мурашова С.А. Национальная правовая система России и типология правопонимания: дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2001. С. 141.
риев классификации правовых систем. Ученые высказали мнение, что рациональная классификация современных правовых систем требует изучения их содержания. Одновременно апробировалась зависимость классификации правовых семей и критериев, определяющих принадлежность к ним отдельных правовых систем, от исторического развития происходящих в мире изменений. Поэтому теория правовых семей неразрывно связывалась с принципом относительности исторического развития. В научный оборот была введена категория «правовой стиль», т.к. определенный стиль имеют как семьи, так и непосредственные правовые системы. В рамках теории правовых семей стиль права позволяет классифицировать юридические системы в зависимости от их исторического происхождения и диалектики, господствующей доктрины юридической мысли, своеобразия правовых институтов, правовых источников и методов толкования, а также идеологических факторов общественно-политического толка1. В соответствии с этим детерминировалась романская, германская, англо-американская, северная правовая семья, а также правовая семья социалистических стран и остальные юридические таксономии.
У. Маттей предлагал классифицировать правовые системы по принципу доминирования в них «профессионального права», «политического права» или «традиционного права». Законы «западной цивилизации» ученый относил к «профессиональному праву», в котором нормы права и политики имеют четкую грань диссоциации, а правовой процесс достаточно консервативен. Правовые системы «политического толка» характеризуются синкретизмом политико-правового процесса и отсутствием «автономных полей» политики и права. К таким странам относятся развитые страны, где идеология радикальным образом влияет на диалектику права. В первую очередь, это государства Восточной Европы, а также Латинской Америки и Африки (кроме стран мусульманского права). Наконец, третья группа традиционных правовых систем детерминируется парадигмой доминирования религиозного мировоззрения, либо своеобразной философией «где индивидуальное и социальное положения неразделимы»2.
Некоторые ученые, например Д. Кларк, Г. Либесны, Д. Мерримэн, К. Осакве, в основе классификации правовых систем используют критерий правовой культуры, правового сознания, правовой традиции той или иной страны. Однако эти элементы позволяют раскрыть некоторые аспекты формы и стиля систем, но не имеет столь решающего значения3. В тоже время, логика применения данных критериев проста: элементы правовой системы, да и сама система, представляет собой одной из проявлений правовой культуры, понимание которой позволяет детерминировать особенности всей системы.
Ученый П. Глен классифицирует семь наиболее значимых правовых традиций: обычно-правовую, талмудическую, гражданского права, исламскую, общего права, индусскую и азиатскую. Каждая из них рассматривается на основе действующих институтов права и закона, концепций, основ и методов, трансформации, взаимодействия с традициями иных народов. Аксиологиза-ция правовых традиций дает ясную картину классификации правовых систем4. Профессор М.Н. Марченко, не предлагая новых классификаций, выдвигает требования к уже существующим критериям для признания состоятельности типизации. Утверждается, что критерии в основе своей должны иметь постоянные, а не спорадичные и случайные факторы, по возможности иметь четко определенный характер, обладать устоявшимися признаками. При применении нескольких критериев между ними должна выстраиваться соответствующая иерархия. При гносеологии общих черт правовых систем необходимо руководствоваться не только объективными, но и субъективными при-знаками5. Известный ученый вполне справедливо утверждает, что в сравнительно-правовой лите-
1 См.: ЦвайгертК., КетцХ. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. М., 2000. Т. 1. С. 103, 106-108.
2 См.: Mattei U. Three Patterns of Law: Taxonomy and Change in the Worlds Legal Systems // American Journal of Comparative Law. 1997. №45 P.5-44.
3 См.: Маркова-Мурашова С.А. Национальная правовая система России и типология правопонимания: дис. ... д-ра. юрид. наук. СПб, 2001. С.164.
4 См.: GlennH. P. Legal Tradition of the World: Sustainable Diversity in Law. Oxford, 2000. P.56-317.
5 См.: Марченко М.Н. Правовые системы современного мира. М., 2009. С.18-19.
ратуре требования к классификации не всегда учитываются, и также при определении конкретных видов критериев общего мнения у компаративистов права не наблюдается.
Известный ученый в области юридической антропологии профессор А.И. Ковлер, руководствуясь критерием «модель правовой регламентации», предложил обобщающую подход к классификации, выделив государственные правовые системы, основанные позитивном праве, и традиционные (религиозно-этические), «которые зиждутся на освященной традициями ритуально-этической основе». «Нетрудно догадаться, что именно изучение второй модели составляет "изюминку" юридической антропологии и дает возможность изучить правовое бытие человека в системе нормативных координат, имеющей иное измерение, чем то, которое зависит от воли законодателя»1.
Таким образом, приведенный выше обзор доктрин типизации правовых систем указывает на отсутствие общих подходов, но при этом самой распространенной в российском сравнительном правоведение остается теория Рене Давида. В отношении дефиниции правовой системы высказываются крайне дискуссионные мнения, например, отождествляющие ее с системой права. В тоже время предлагается дефиниция, в соответствии с которой правовая система признается конкретно -исторической совокупностью права, юридической практики (в иной вариации - правовых учреждений) и общественного правосознания (господствующей правовой идеологии государства или общества). Совокупность данных элементов оказывает правовое воздействие на общественные отношения.
Политическая карта мира в настоящее время включает около двухсот государств, каждое из которых обладает собственной правовой системой, а порою несколькими. Для удобства их гносеологии и компаративизма в юридической науке разработаны критерии классификации по правовым семьям, однако не достигнуто единого мнения относительно того, какой из критериев (или их вариация) наиболее точен и окончателен. Хотя в российской науке доминирует типизация по социально-экономическому, формально-юридическому и духовному критериям. Кроме них выделяются уровень развития правовой культуры, юридический менталитет, исторические и правовые традиции, способ формализации обычаев, правовое мышление и стиль судопроизводства и др.
Применяемая в общей теории права юридическая типология не учитывает экзистенции обычно-правовой системы, т.к. познание догмат правовой системы общества основывается на нормативистской концепции. Поэтому часто употребляется синонимичное наименование национальная правовая система или юридическая система. В то же время правовая система общества представляет собой не только юридическую, но и социальную субстанцию, точно также как и само право рассматривается как феномен общества, а не только государства. Поэтому доктринация правовой системы, по нашему мнению, может экстраполироваться не только на этатические, но и протогосударственные формы консолидации человечества, исторически связанные с различными эпохами общественного развития.
Исследование обычно-правовой системы обладает эпистемологическим потенциалом в контексте компаративизма с содержанием правовой системы общества. Синергетическая аккумуляция полученных выводов, с учетом ранее достигнутых промежуточных итогов, позволит увеличить общий суммативный результат полученного знания. Научный потенциал обычно-правовой системы может использоваться для изучения традиционных правовых систем, а также систем развитых государств, имеющих легальные или латентные очаги эндогенного обычно -правового регулирования, что еще раз подчеркивает важностью исторической основы для познания диалектики современного права на ранних этапах развития общества. Историко-правовой подход позволяет выявлять правовые традиции, не только в доктринальных, но и прикладных целях - для рецепции институтов правовой культуры в современное законодательство. Такая практика в условиях декларируемых задач построение правого государства и гражданского общества выглядит вполне естественной и логичной.
1 Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002. С.194.
50
