CC BY
162
ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ В ГОСУДАРСТВАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ИНДИИ
Амбриш ДАКА
доцент Школы международных исследований Университета Джавахарлала Неру (Нью-Дели, Индия)
В в е д е н и е
В нынешнем столетии сойдет со сцены органическое топливо, которое заменят, причем в промышленных масштабах, экономически эффективные источники энергии неорганического происхождения. Использование органических источников энергии не может продолжаться до бесконечности уже в силу того, что они относятся к категории невозобновляемых. Но помимо этой общей характеристики необходимо принимать во внимание и определенные различия, чтобы определить, как наиболее разумным образом использовать все имеющиеся источники и сколько еще времени можно продержаться на них до тех пор, пока эстафету не примут
новые технологии. В этом плане один из важнейших индикаторов — тенденции в изменении структуры и баланса совокупных запасов, используемых в производстве энергии, и структуры «пакета» источников у конечного потребителя. Эти тенденции отражают различные кривые производственных возможностей в их проекции на временные горизонты энергетики.
Данное обстоятельство стало одним из решающих факторов, побудивших власти Индии задуматься о путях, которые позволили бы обеспечить непрерывное поступление энергоносителей, но при этом не ставили бы страну в чрезмерную зависимость от конкретных их экспортеров.
«Экономике Индии удалось сохранить тенденции роста, несмотря на незначительные по силе юго-западные муссоны и повышение мировых цен на нефть и сталь»1. Свою речь по случаю 59-й годовщины независимости Индии президент страны доктор Калам посвятил вопросам энергетической безопасности, а также ожидающим страну угрозам и проблемам. Он назвал два принципа политики энергетической безопасности в ситуации, когда нашему государству ежегодно требуется 114 млн т нефти. Первый — извечная мантра эффективности — сокращение потерь и более комплексный подход к потреблению энергоресурсов. Второй принцип — «пока еще продолжается эра органического топлива, конец которой уже не за горами», как можно более широко использовать на национальном, региональном и местном уровне все источники энергии, включая «уголь, нефть и газ»2. Энергетическая независимость Индии — важная стратегическая перспектива, которую он наметил в своей речи, — «полная свобода от импорта нефти, газа или угля». Эту задачу страна должна решить за 25 лет, то есть до 2030 года. Однако на нынешней стадии предусматривается увеличить импорт не только нефти, но и природного газа. Такой сценарий может показаться парадоксальным в свете того лозунга, к которому президент несколько раз возвращался в своей речи. Но это — необходимая пауза, промежуточный этап на пути достижения поставленной цели — перехода от «энергетической безопасности» к «энергетической независимости». Нынешняя высокая энергоемкость народного хозяйства Индии — следствие чрезвычайно неэффективного использования источников энергии. Как явствует из Всемирного доклада о состоянии энергетики в 1997 году, эта энергоемкость исходила из соотношения 1,04 тнэ (тонна нефтяного эквивалента) на 1 000 долл. ВВП (в ценах 1990 г.),
1 Emphasis added. Economic Survey 2004—2005, Govt of India. P. 1 [http:/indiabudget.nic.in].
2 Речь президента Индии, д-ра АПЖ Абдулы Калама на праздновании 59-й годовщины Дня независимости [http://www.presidentofindia.nic.in].
что более чем в два раза превышает среднемировой показатель3. Главная причина столь высокой энергоемкости в том, что огромная часть потребностей сельских районов в энергии удовлетворяется за счет нетоварных возобновляемых энергоресурсов и биомассы — на них приходится более 40% всей потребляемой в стране энергии. И в этом можно видеть не только благо, но и источник опасности. С одной стороны, на такие источники энергии не распространяется императив энергетической безопасности, так что общие показатели ее расчетного коэффициента в данной сфере уменьшаются на 40%. Но, с другой стороны, эта же величина характеризует огромное дополнительное препятствие на пути к достижению энергетической независимости: необходимость индустриализации сельских районов и сельскохозяйственного производства неизбежно потребует вовлечения в народное хозяйство все больше товарных энергоресурсов, в результате чего «ножницы» будут увеличиваться весьма значительно.
Среднемировое потребление энергии на душу населения составляет 2 500 квт/ч в год, что значительно ниже 8 000 квт/ч в год, потребляемых в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Как утверждает доктор Сринива-сан, экс-председатель Комиссии по атомной энергии, если Индия предполагает к середине столетия довести уровень энергопотребления на душу населения хотя бы до 5 000 квт/ч в год, то к тому времени производство электроэнергии необходимо будет довести до 250—1 350 ГВт. Но сегодня соответствующие мощности на порядок ниже — 111 ГВт4. Для ископаемых видов топлива как основного энергоресурса этот десятикратный рост окажется поистине критическим испытанием.
3 См.: World Energy Outlook 1999. P. 132 [http:// www.iea.org].
4 См.: Srinivasan MR. The World’s Energy
Resources and Needs. Выступление на конференции «Nuclear Power for the 21st Century», 21—22 March 2005, Paris [http://www.doe.gov.in].
На этот сценарий можно взглянуть и с другой точки зрения. Анил Какодкар, председатель Комиссии по атомной энергии, отмечал, что если в течение 40 лет темпы экономического роста в Индии будут устойчиво держаться на уровне выше 5% в год (а это весьма вероятно), то к середине века доходы увеличатся в восемь раз, что неизбежно приведет к значительному росту спроса на электроэнергию. На этот вызов придется как-то отвечать, и «необходимо будет учитывать и применять в комплексе все возможности: более эффективное использование известных запасов ископаемого топлива; поиски путей, позволяющих увеличить доступные «кладовые» органического ископаемого топлива; конкурентоспособный импорт энергоносителей-----
включая строительство газопроводов там, где это допускается геополитической ситуацией и технико-экономическими условиями; полное использование гидроресурсов для производства электроэнергии и увеличение роли ее неископаемых источников, в том числе атомной энергетики и нетрадиционных источников»5.
В настоящее время около 70% всей электроэнергии вырабатывают тепловые электростанции, доля гидроэлектростанций составляет около 26% и примерно 2,5% дают АЭС. Потенциал роста гидроэнергетики очень ограничен, и быстрое исчерпание запасов ископаемого топлива, сопровождаемое значительными колебаниями мировых цен, побуждает шире использовать атомную энергию. При таком сценарии развития событий в этой сфере снижение спроса на нефть и газ маловероятно. Напротив, абсолютные цифры потребления углеводородных ресурсов топлива до сих пор постоянно росли во всех странах — и в развитых и в развивающихся. Согласно ежегодному докладу Министерства энергетики США «International Energy Outlook 2005», в быстро растущих экономиках го-
5 Kakodkar A. Energy in India for the Coming Decades. Выступление на конференции «Nuclear Power for the 21st Century», 21—22 March 2005, Paris [http://www.doe.gov.in].
сударств Азии, особенно в Китае и Индии, спрос на источники энергии будет увеличиваться минимум на 5% в год6.
На Индию приходится 9% мирового повышения спроса на первичные товарные энергоресурсы7. Исходя из ее ограниченных запасов нефти и газа, можно предвидеть рост потребления угля в стране, так что к 2020 году доля Индии в его мировом потреблении вырастет до 10%8. Ведь при нынешнем постоянном повышении цен на нефть и газ на мировых рынках увеличение доли этих энергоресурсов в промышленном энергопотреблении сделает наше государство еще более уязвимым в плане его энергетической безопасности. Высокие цены на нефть — это рост расходов иностранной валюты на ее закупки. Так, если в 1996—1997 годах импорт сырой нефти обошелся Индии в 34 тыс. кроров9 рупий, то в 2000—2001 годах — 78 тыс. кроров. При нынешних тенденциях уже дает о себе знать и растущая инфляция. К тому же импорт нефти постоянно увеличивается (см. рис. 1): в 2000—2001 году он составлял 74,1 млн т, в 2003—2004 годах — 90,4 млн т10. Устойчивый рост спроса (на 6%—7% в год), как ожидается, сохранится еще на некоторое время, при этом наибольший спрос приходится на транспорт. За последние 10 лет потребление нефтепродуктов почти удвоилось. Совокупное потребление легких, средних и тяжелых фракций нефти (с учетом импорта частного сектора) составляло в 1990—1991 годах 55 млн т. В 2000—2001 годах оно выросло до 100 млн т11. Ситуация, сложившаяся в этой сфере, побуждает внимательнее присмотреться к имеющим-
6 См.: Energy Information Administration, US Govt. International Energy Outlook 2005. P. 12 [http:// www.eia.doe.gov/].
7 См.: World Energy Outlook 2000. P. 306 [http:// www.iea.org].
8 См.: Ibidem.
9 Kpop (crore) — широко распространенная в Индии единица исчисления. Равен 10 млн индийских рупий. — Перев.
10 См.: Economic Survey 2005. Govt of India. Table 1.30, S-30 [http:/indiabudget.nic.in].
11 См.: Annual Report 2003-04. Ministry of Petroleum. Govt. of India [http:/petroleum.nic.in].
Рисунок 1
ся в нашем распоряжении возможностям и выработать комплексный подход к их более эффективному использованию, что позволит свести к минимуму неизбежное за-
паздывание с переходом на другие источники, после того как будут исчерпаны запасы ископаемых органических видов топлива.
Глобальные перспективы энергетики
Как мы уже отмечали, мир сталкивается с едва ли не ежедневным ростом спроса на ископаемое топливо — в значительной части со стороны новых быстрорастущих экономик, который уже привел к заметным переменам на энергетическом рынке. Предстоящие десятилетия станут временем усиливающихся взаимосвязей и взаимозависимости между ценообразованием, геополитическими и технологическими факторами. Эта взаимосвязь и определит мировой энергетический сценарий. Мировой спрос на основные источники энергии вырастет с 9,1 млрд т (в пересчете на нефть) в 2000 году до 15,3 млрд т — к 2030-му12. Доля нефти останется самой весомой. Вторым по значению источником будет уголь. Совокупно они составят около 60% в структуре энергетики. В спросе на
12 См.: World Energy Outlook 2002. P. 58 [http://www.iea.org].
нефть лидирующие позиции сохранит транспорт, уголь же будут в основном использовать для производства электроэнергии, особенно в развивающихся странах. Увеличится потребление природного газа, поскольку он конкурентоспособен и на транспорте, и в производстве электроэнергии. К 2010 году его доля превысит долю угля, а к середине столетия может даже «обойти» и долю нефти. Спрос на природное голубое топливо уже растет самыми высокими в отрасли темпами — 2,4% в год (на нефть 1,6%). Еще одно серьезное преимущество природного газа — низкий уровень выброса углекислого газа.
Спрос на основные энергоресурсы, как ожидается, будет повышаться главным образом за счет развивающихся стран. На государства Организации экономического сотрудничества и развития и на страны с переходной экономикой придется не более 40% совокупного мирового прироста спроса. Однако их абсолютная доля в совокупном мировом потреблении останется высокой — около 60%. На Китай и Индию (суммарно) в 2030 году будет приходиться 45% всего мирового спроса на уголь. В Северной Америке и в европейских странах ОЭСР ожидаются самые высокие темпы увеличения потребления газа. В Японии, Корее и развивающихся странах Азии, по прогнозам, значительно вырастут мощности по производству атомной энергии. Из всех форм конечного потребления энергии быстрее всего будет повышаться доля потребления электроэнергии — в ближайшие два десятилетия ожидается рост на 2,4% в год: на 4,1% — в развивающихся странах, на 2% — в государствах с переходной экономикой и на 1,5% — в странах
Рисунок 2
Мировые цены на нефть (1978—2005)
Рисунок 3
Мировая добыча сырой нефти (1980—2003)
Гг
С0С0С0С0С0С0С0С0С0С00)0)0)0)0)0)0)0)0)0) О) О) О) О) О) О) О) О) О) О) <П О) О) (П о> о> о> о> о>
сч сч сч сч
Годы
ОЭСР. Но и в 2030 году почти треть населения планеты столкнется с дефицитом электроэнергии13.
Один из важнейших факторов, который будет определять сроки перехода на новые альтернативные источники энергии, — цены на нефть и нефтепродукты. Ведь ничто, кроме их повышения на несколько долларов, не вынуждает нас задумываться об экономии энергоресурсов или о поиске приемлемых альтернатив. А приспособившись к новому уровню цен, мы снова на какое-то время успокаиваемся. Однако страны с быст-роразвивающейся экономикой, особенно Индия, не могут позволить, чтобы их достижения «съедались» инфляцией. Разумеется, возможность падения темпов роста в быс-троразвивающихся экономиках из-за цен на нефть беспокоит многих. Последний скачок цен на сырую нефть уже вызвал инфляционное давление и раздул стоимость индийского импорта. Если взглянуть на картину динамики цен на нефть (см. рис. 2 и 3), то мы увидим, как в начале 1990-х эти показатели колебались в пределах некоего коридора, медленно подбираясь к точке 25 долл. за баррель, и вновь падали до прежних 13— 15 долл., то есть в 1990-е годы периоды высоких и низких цен чередовались. Но уже в начале нынешнего столетия мы наблюдаем более или менее пилообразную кривую роста, едва не превысившую отметку 60 долл. за 1 баррель. Этот почти четырехкратный рост цен окажется еще более вопиющим, если принять во внимание, что себестои-
13 См.: World Епе^у Ошйоок 2002. Foreword.
21
мость 1 барреля сырой нефти не доходит даже до... 3 долл.14 1990-е годы многое проясняют в геоэкономических механизмах ценообразования на нефть. Кривая уровня цен, напоминающая спину двугорбого центральноазиатского верблюда, отражает процессы мобилизации усилий нефтедобывающих стран (по формированию мировых цен на нее). Причем это характерно не только для стран-членов ОПЕК, но и для государств, которые не входят в эту организацию. Стабилизация (с 2000 г.) уровня добычи нефти на Ближнем Востоке помогла сформировать более благоприятные условия для коммерческой эксплуатации энергетических ресурсов Восточной Европы и стран бывшего Советского Союза.
Энергоресурсы из стран Центральной Азии
Большую часть энергоресурсов, получаемых за пределами государств-членов ОПЕК, добывают в Северном море, в республиках бывшего СССР, включая страны Центральной Азии, а также в других государствах. В их числе Оман и Йемен, Бразилия и Колумбия, несколько стран Южной Азии. В совокупности на эти государства приходится около 43% прогнозируемых на 2025 год экономически доступных запасов энергоресурсов. При этом около 30% нефти, добываемой вне ОПЕК, выпадет на долю республик бывшего СССР. По данным «International Energy Outlook 2005», перспективы для РФ выглядят даже несколько лучше: российские компании продолжают удивлять отраслевых экспертов наращиванием ее добычи в Западной Сибири и в богатом нефтью бассейне Каспийского моря.
Центральная Азия и Прикаспий — старейший в мире нефтедобывающий регион, где промышленная добыча (когда нефть пошла из первой скважины в Баку) началась еще в 1870-е годы. К 1900 году в Азербайджане уже действовало около 3 тыс. нефтяных скважин, а первая морская буровая установка была сооружена в 1924-м. Доказанные запасы месторождений Каспийского моря составляют, по разным оценкам, от 17 до 39 млрд баррелей, а залежи газа — 177—182 трлн куб. футов, то есть соответственно 2% и 5% мировых запасов15. Морское дно, где залегают эти углеводородные ресурсы, принадлежит России, Казахстану, Туркменистану, Ирану и Азербайджану. К тому же эти запасы располагаются и на континенте. Но в обоих случаях для их дальнейшей разработки необходимо развивать транспортную сеть. Как показали результаты геологических изысканий, регион разделен на Северный и Южный нефтегазовые бассейны. Восточное крыло обоих бассейнов смыкается с другими, меньшими бассейнами — Северным Усть-Уртом, Мангышлаком и Аму-дарьинским. Северный Каспийский бассейн представляет собой широкий континентальный шельф, расположенный по большей части в Казахстане, где находится несколько крупнейших месторождений: береговые — «Тенгиз» и «Карачаганак», а также одно подводное — «Кашаган». Южный бассейн, в основном подводный, представляет собой мощный, более чем 20-километровый, слой осадочных отложений16. А высокое давление осадочных пород дает возможность эксплуатировать скважины относительно длительное время.
14 Cm.: Energy Information Administration. US Govt. International Energy Outlook 2005. P. 31 [http:// www.eia.doe.gov].
15 Cm.: Rabinowitz P., et al. Geology, Oil and Gas Potential, Pipelines and the Geopolitics of the Caspian Sea Region // Ocean Development & International Law, 2004, Vol. 35. P. 19—40.
16 Cm.: Ibidem.
Ведущий производитель товарной нефти в регионе — Казахстан. Его доказанные запасы составляют 6—8 млрд барр.17, намного скромнее оцениваются залежи Узбекистана — 0,6 млрд баррелей. Однако Центральная Азия — главным образом регион газодобычи. Ее доказанные запасы голубого топлива равны 6,6 трлн куб. м18. Примерно половина из них принадлежит Туркменистану, остальное делится в основном между Узбекистаном и Казахстаном. Порядок приоритетов этих трех республик зависит от их приближенности к России, Китаю или США, что мешает им сформировать единую систему сбыта своих углеводородных ресурсов. Еще одна серьезная проблема — задержки платежей, обусловленные сложной (трехуровневой) системой, включающей поставщика, потребителя и страну-транзитера. К тому же эта система сужает возможности экспорта в новые районы. Заметно стремление газодобывающих государств диверсифицировать поставки с помощью прокладки новых трубопроводов. Казахстан проявляет заинтересованность в направлении на Китай, а Туркменистан стремится сотрудничать с Ираном, Грузией и Турцией.
Маршруты и рынки
Тот факт, что энергетические ресурсы Центральной Азии расположены в глубине континента, оказывает существенное влияние на характер связей месторождений с потенциальными потребителями. Как мы уже отмечали, запасы газа сосредоточены, главным образом, в Азербайджане, Казахстане и Туркменистане (по этим показателям он лидирует). Азербайджан и Казахстан располагают значительными залежами нефти. Однако недавно, после того как в Азербайджане обнаружено морское месторождение газа «Шах-Денис», для Баку нашлось место и на мировой карте запасов голубого топлива. А месторождение «Кашаган», разрабатываемое Казахстанской международной шельфовой операционной компанией (ОКІОК), увеличило совокупные запасы нефти государств Центральной Азии еще на 40 млрд баррелей19. До последнего времени традиционно сбыт энергоресурсов региона осуществлялся по трубопроводной сети стран бывшего СССР (см. рис. 4). Принадлежащий России черноморский порт Новороссийск до сих пор остается для них жизненно важным терминалом. Кроме того, есть несколько проектов прокладки новых трубопроводов, авторы и сторонники которых руководствуются разными соображениями. Одна из главных геополитических задач — уменьшить абсолютную зависимость от российской трубопроводной сети. В этом плане особенно активны США, стремящиеся перенаправить поток азербайджанских энергоресурсов Каспия через Грузию и Турцию. Это прямой вызов российским интересам. Однако для воплощения этих планов в жизнь необходимо решить ряд проблем, и речь идет не только о сумме необходимых инвестиций, но и о том, на какой срок может быть гарантирована поставка ресурсов в достаточных объемах. Другой важнейший фактор — новые трубопроводы пройдут по территории зон конфликтов20. В частности, противостояние в Нагорном Карабахе по-прежнему серьезно угрожает безопасности возможного маршрута будущего трубопровода. Не решена и проблема формирования общего пула ресурсов: для этого несколько геологоразведочных компаний и государства, в которых
17 Cm.: Dorian J. Energy Resources in Central Asia // Challenges and Opportunities in Energy. P. 30 [http:// www.adb.org].
18 Cm.: Ibidem.
19 Cm.: Baghat G. Pipeline Diplomacy: The Geopolitics of the Caspian Sea Region // International Studies Perspectives 2002, No. 3. P. 313.
20 Cm.: Ibid. P. 320.
Рисунок 4
Запасы энергоресурсов и потенциальные рынки
они действуют, должны достичь взаимопонимания. Столь сложное переплетение интересов превратило западные и северные маршруты нефтепроводов в геополитические разломы Кавказа.
К месторождениям Центральной Азии непосредственно примыкает территория еще двух стран-экспортеров энергоресурсов — России и Ирана. Стратегический охват центральноазиатских ресурсов делает положение этих стран выгодным вдвойне. С одной стороны, они выступают альтернативным источником снабжения соответствующих рынков, с другой — оказываются неизбежным транзитным путем углеводородов региона для любых потребителей из третьих стран. В ситуации, когда истощаются запасы месторождений Северного моря, энергоресурсы Центральной Азии становятся конкурентоспособной альтернативой ближневосточной нефти. К тому же высокий уровень жизни в европейских странах ОЭСР и связанная с ним потребность в высококалорийном топливе, позволяющем снизить его удельное потребление в экономике, делают природный газ серьезным конкурентом нефти в промышленном энергопотреблении этих стран, что повышает интерес их рынков к центральноазиатскому газу. Используя сложившуюся ситуацию, Россия расширила трубопроводную сеть в восточноевропейских странах, связывающую ее с западноевропейскими рынками. Это улучшает положение европейских государств-членов ОЭСР по отношению к Соединенным Штатам, которые почти полностью удовлетворяют свои потребности в природном газе за счет месторождений на американском
континенте, главным образом в Канаде. А Иран, располагающий большими запасами нефти и природного газа, имеет к тому же самый удобный морской выход на мировые рынки — через побережье Персидского залива. Однако присутствие США в Ираке, а также непрекращающееся беспокойство мирового сообщества по поводу ядерных исследований в Иране и обусловленные ими международные консультации, ставят этот маршрут в большую зависимость от колебаний международного климата. Но здесь приносит свои плоды коллективная стратегия, принятая Ираном, Китаем и Россией. К тому же Иран заключил соглашения о взаимном обмене нефтью с Казахстаном и Туркменистаном, что помогает этим трем странам преодолевать финансовые и геополитические трудности.
Энергоресурсы государств Центральной Азии получили два новых потенциальных рынка — быстроразвивающиеся экономики Китая и Индии, которые, однако, пока лишены прямого доступа к этим запасам. В начальный период постсоветской эры углеводородные залежи республик региона Пекин и Дели воспринимали как «беспризорные», выпавшие из своей прежней политико-экономической системы. Под воздействием США возник новый взгляд: стало понятно, что эти ресурсы необходимо всячески приблизить к теплым водам, иными словами, — к Аравийскому морю. Однако Индия не выступала с инициативами по транспортировке углеводородов государств ЦА в Южную Азию. Очевидная тому причина — проблемы Дели в отношениях с Исламабадом по вопросу о Кашмире. Ведь любой такой маршрут не может обойти стороной территорию Пакистана. Кроме того, весь импорт нефти до сих пор идет исключительно морским путем, поэтому Индия предпочитает полагаться на поставки из стран Ближнего Востока, что для нее экономически наиболее выгодный вариант. Впрочем, трубопроводы из Центральной Азии много лет казались беспочвенной мечтой, поскольку Россия, Китай, Иран и другие страны были для энергоресурсов региона не менее привлекательным рынком, чем Индия.
Внутриконтинентальное местоположение центральноазиатских углеводородных запасов не позволяет транспортировать их иначе, как по специально сооруженным для того трубопроводам, а ныне действующая инфраструктура привязывает эти ресурсы в основном к России, другим странами СНГ и государствам Восточной Европы. После того как в Афганистане утвердился режим талибов, обсуждались предложения о том, чтобы перекачивать туркменский газ по территории Афганистана в Пакистан и далее — в порты Южной Азии либо на главный рынок Южной Азии, то есть в Индию. США приветствовали южно-азиатский маршрут как дополнительную возможность еще раз «вставить шпильку» России. Стратегическая заинтересованность Индии в Центральноазиатском регионе увеличивалась при любом варианте развития событий, так как поблизости от ее границ разгоралась конкурентная борьба за обширный рынок энергоресурсов, способный обеспечить ей необходимую энергетическую безопасность. По времени эта конкуренция интересов совпала с изменениями в индо-пакистанских отношениях. Однако Афганистану и Пакистану еще нужно пройти немалый путь, чтобы обеспечить себе инвестиционную привлекательность — уход корпорации «Юнокал» наглядно продемонстрировал это. Тем не менее после 11 сентября 2001 года перспективы Дели в рассматриваемой нами сфере улучшились, поскольку США теперь приходится активно участвовать в формировании геополитического климата. Индия рассчитывает выиграть в результате попыток США привязать государственные интересы Пакистана и Афганистана к Южно-Азиатскому субконтиненту. Параллельно Индия рассматривает возможность соглашений об обмене с Ираном. С точки зрения официального Дели, это — самый прагматичный подход. Здесь необходимо лишь слегка модифицировать структуру индийского потребления. Импорт сжиженного природного газа будет соот-
ветствовать потребностям Индии больше, чем прокладка трубопровода по дну Аравийского моря. Однако крайне негативное отношение США к Ирану способно внести геополитические коррективы в такое развитие событий.
Альтернативы энергетической безопасности Индии: структурная парадигма
Для обеспечения своей энергетической безопасности Индии необходимо разработать разветвленную стратегию, способную гарантировать на предстоящие десятилетия устойчивость ее перехода к новым технологиям, в частности скрупулезно проанализировать и предложение, и производство, и формы конечного потребления. Глобальная геополитическая ситуация с энергоресурсами вынуждает политиков принимать стратегические решения. Нужен курс, позволяющий обеспечить долгосрочные потребности страны. Один из ключевых шагов, предпринятых официальным Дели, — приобретение голосующих акций зарубежных нефтяных компаний, что гарантирует нашему государству его долю на мировом энергетическом рынке. (Некоторые соглашения такого рода предусматривают для владельца акций возможность получать определенную часть продукции.) Эти шаги призваны смягчить влияние глобального роста цен. ONGC Videsh Limited (OVL) — дочернее предприятие индийской нефтегазовой компании «Oil and Natural Gas Corporation» (ONGC), «уполномоченное в интересах укрепления нефтяной безопасности страны осуществлять за рубежом проекты по разведке, добыче нефти и производству нефтепродуктов, а также приобретать у своих зарубежных предприятий причитающуюся им долю нефти». OVL имеет активы новых или уже действующих добывающих мощностей во Вьетнаме (газ), в России (нефть и газ) и в Судане (нефть). Суданская нефть уже поступает в Индию. В ближайшее время начнутся поставки нефти с Сахалина. Кроме того, Индия имеет определенные интересы в Иране, Мьянме, Ираке, Ливии и Сирии21. Эта ускоряющаяся диверсификация призвана помочь перенести нагрузку по поддержанию энергетической безопасности на ряд новых источников, помимо Ближнего Востока. Правда, есть опасения, что попытка направить в Южную Азию центральноазиатские энергоресурсы может ослабить усилия на ближневосточном направлении. Но устойчивый интерес со стороны Ирана и Пакистана может помочь добиваться цели, точнее, преследует их общую выгоду. Существует и конкуренция за доступ к зарубежным месторождениям угля. Многообразие вариантов в этой сфере должно открыть путь к укреплению разных аспектов безопасности.
Второе важное стратегическое направление на долгосрочную перспективу — ускоренный рост производства электроэнергии путем наращивания мощностей атомных электростанций. Решение этого вопроса возложено на Индийскую корпорацию атомной энергии (The Nuclear Power Corporation of India — NPCIL). В настоящее время она эксплуатирует 14 реакторов (2 кипящих реактора и 12 — с тяжелой водой под давлением) общей мощностью 2 770 МВт. К тому же начато строительство еще 8 реакторов (6 тяжеловодных и 2 легководяных), что доведет суммарную мощность АЭС страны до 3 960 МВт22. Как напомнил Анил Какодкар, у металлического топлива короткий период удвоения и
21 См.: Annual Report 2003-04. Ministry of Petroleum. Govt. of India. P. 17—18.
22 См.: Executive Summary of «Annual Report 2004-05». Atomic Energy Commission. Govt. of India. P. 1 [http://www.doe.gov.in].
его использование позволяет обеспечить достаточно быстрый рост установленных мощностей атомных электростанций. В рамках плана согласованных действий Центр ядерных исследований им. Хоми Баба работает над созданием компактного высокотемпературного реактора, способного служить источником водорода, который в будущем должен стать важным энергоносителем23.
Третий элемент стратегии — изменение нынешних форм использования энергии у конечного потребителя, прежде всего в сельской местности. Сегодня нетоварные энергоносители занимают почти такое же место в общем объеме потребления основных источников энергии, что и товарные (соответственно 42% и 58%). Нетоварные носители используют в основном в сельской местности — для домашнего хозяйства и иных непроизводственных нужд; фактически в таких районах более 90% потребностей в энергии удовлетворяется за счет возобновляемых горючих отходов. Сложившийся разрыв между городскими и сельскими районами — серьезная угроза для энергетической безопасности страны. Предполагаемый резкий сдвиг в структуре сельского энергопотребления, возможно, будет осуществляться за счет расширения использования сжиженного газа для отопления и приготовления пищи в домашних условиях. В настоящее время возобновляемые горючие отходы обеспечивают 54% потребления энергии, что намного больше, чем в Китае (25%) и даже в Таиланде (22%), где доля сельского населения равна 80%24. Почти две трети используемых возобновляемых горючих отходов составляет навоз крупного рогатого скота и отходы растительного происхождения. И хотя потребление керосина и сжиженного природного газа растет, эта доля пока не снижается. Однако ожидаемый рост спроса на возобновляемые горючие отходы не достигнет даже 1%, так что к 2020 году доля их в общем энергопотреблении должна снизиться до 25%. Но для этого доля сельских районов в общей структуре спроса на энергоносители промышленного характера должна резко возрасти. Ожидается, что электрификация сельской местности и рост товарности сельского хозяйства вызовут рост потребностей в энергии. Для их удовлетворения необходимо незамедлительно приступить к строительству тепловых электростанций и увеличить мощности ядерных АЭС.
3 а к л ю ч е н и е
При том новом импульсе, который в последнее десятилетие экономика страны получила под влиянием политики либерализации и роста, развитие стало в Индии главной заботой. Народ и правительство едины в стремлении достичь удовлетворительных экономических показателей. Продовольственная безопасность, снижение бедности, создание рабочих мест, преобразование сельских районов — политическая перспектива наступившего столетия. Проект «Бхарат Нирман»25 может воплотиться в жизнь только в рамках провозглашенного Ганди лозунга: создать возможности развития для самых угнетенных, слабых и бедных. И нет сомнений в том, что этот гигантский поворот станет реальностью лишь на основе постоянного притока новых человеческих, материальных и энергетических ресурсов. Этот принцип должен стать своего рода эпиграфом ко всей политике энергетической безопасности Индии, определяя грядущие потребности и стратегические инициативы.
23 См.: Ibid. P. 12.
24 См.: World Energy Outlook 2000. P. 321.
25 «Бхарат Нирман» — провозглашенная индийским правительством программа создания современной инфраструктуры на селе.
Индия, возможно, самая емкая и привлекательная страна для экспорта энергетических ресурсов государств Центральной Азии, поскольку это самый большой рынок в этом регионе вблизи мест добычи углеводородов. Усилия официального Дели по обеспечению энергетической безопасности принимают многоуровневый характер. До сих пор сфера использования импортных энергоносителей ограничивалась транспортом. Однако запасы газа Центральной Азии открывают возможность направлять зарубежные энергоресурсы и на производство электроэнергии промышленного назначения. Решения здесь должны носить не только экономический, но и геополитический характер. Может ли Индия ставить темпы своего развития в такую зависимость от внешних факторов, к тому же в столь деликатной ситуации, где многое будет зависеть от Пакистана и Афганистана? Можно подумать о другом возможном выборе: почему бы не передавать на дальние расстояния не газ, а электроэнергию? Пока не существует единой южно-азиатской сети электропередачи, к которой можно было бы подключить предполагаемую центральноазиатскую сеть. И тут возникает вопрос: как и до какой степени могут быть взаимосвязаны судьбы азиатских обществ? У всех у них есть нечто общее — азиатские народы. Может ли страдающая от бедности Южная Азия рассчитывать на то, что страны Западной или Центральной Азии помогут облегчить ее положение? И станут ли страны Западной Азии искать варианты диверсификации своего экспорт за счет торговли и других форм экономического взаимодействия с неевропоцентрическим миром? Все это — испытание на уровень зрелости подлинно глобального мира, где необходимо и региональное сплочение. Без него не сформировать те шестиугольники, из которых только и можно сшить гигантский футбольный мяч Земли.
