CC BY
94Корнелий КАКАЧИЯ
Доцент кафедры политологии социально-политического факультета Тбилисского государственного университета им. Ив. Джавахишвили
(Тбилиси, Грузия).
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ В СВЕТЕ РОССИЙСКО-ГРУЗИНСКОЙ ВОЙНЫ: ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО КАВКАЗА
Резюме
С момента распада Советского Союза Каспий и Центральный Кавказ притягивают к себе внимание мирового сообщества прежде всего потому, что это один из старейших и, возможно, богатейших нефтедобывающих регионов в мире. однако вторжение России в Грузию в августе 2008 года и одностороннее признание независимости Абхазии и Южной Осетии в корне изменили обстановку в регионе. В результате войны возникла принципиально новая стратегическая ситуация.
Встает вопрос: как справляться с этой непростой ситуацией в столь стратегически и геополитически важном регионе мира? Если Россия преуспеет в достижении своих целей, то, добившись контроля над Грузией, она получит возможность перекрыть доступ другим странам к ресурсам Центральной Азии и Каспийского бассейна. Это означает, что Азербайджан и центральноазиатские страны окажутся
фактически изолированными от внешнего мира, что значительно укрепит монополию России на поставку энергоресурсов в Европу, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Таким образом, речь идет о серьезных изменениях в энергетической политике и в той геополитике, которая основывается на ней и на российской монополии на энергоресурсы. Война в Гоузии в августе 2008 года продемонстрировала определенные риски, связанные с функционированием транзитного энергетического коридора на Центральном Кавказе. Она также наглядно показала необходимость более широких гарантий безопасности региона, имеющего жизненно важное значение для европейской и глобальной энергетической безопасности. В статье рассматривается экономический ущерб, причиненный российско-грузинской войной 2008 года, и его возможные последствия для региональной безопасности в обозримом будущем.
В в е д е н и е
После промышленной революции энергетическая геополитика (вопрос о том, кто поставляет энергоресурсы и как обеспечивается надежный доступ к этим источникам поставок) была и остается важным фактором глобального процветания и безопасности. В
ближайшие десятилетия выживание планеты будет целиком и полностью зависеть от глобальной энергетической политики. Политический характер проблем энергообеспечения в их связи с источниками поставок и характером и распределением спроса на энергоресурсы привлекает общественное внимание в периоды кризиса, особенно в моменты, когда цены на нестабильных нефтяных рынках резко поднимаются, а политические деятели слышат громкие протесты избирателей1.
С момента распада Советского Союза Каспий и Центральный Кавказ притягивают к себе внимание всего мирового сообщества, прежде всего потому, что это один из старейших и, возможно, богатейших в мире нефтедобывающих регионов. Окруженный тремя региональными державами — Ираном, Россией и Турцией и расположенный на пересечении путей из Европы в Азию, Центральный Кавказ также оказался в центре геополитического соперничества, развернувшегося вслед за окончанием «холодной войны».
Огромные запасы нефти и газа в Каспийском море, особенно в его азербайджанском секторе, также обострили соперничество за политическое и экономическое влияние в регионе. Ведь, несмотря на географическую изоляцию, регион находится в самом центре одной из наиболее геополитически значимых и чувствительных к любым воздействиям областей мира. Таким образом, многие мировые державы придают большое значение имеющимся здесь энергоресурсам, что превращает Центральный Кавказ в объект новой «Большой игры».
Вторжение России в Грузию в августе 2008 года и одностороннее признание независимости Абхазии и Южной Осетии в корне изменило обстановку в регионе. В результате войны возникла принципиально новая стратегическая ситуация. Отправив войска за пределы своей территории впервые со времен советско-афганской войны 1979— 1989 годов и насильственно изменив линию границы с Грузией, Москва породила у других новых независимых государств серьезное беспокойство относительно своих будущих намерений.
Хотя мировая общественность справедливо расценила вторжение в Грузию как часть глобального плана Москвы, призванного заново сколотить бывшую империю, или по крайней мере обеспечить полный контроль над ее границами, лишив Запад доступа к важнейшим запасам энергоресурсов без дозволения Кремля, — это вторжение в какой-то степени было и реакцией на расширение НАТО к российским границам, равно как и на рассмотрение вопроса о членстве Грузии и Украины в Североатлантическом альянсе. Одной из российских мишеней в Грузии был магистральный трубопровод, по которому нефть из Каспийского региона перекачивается на Запад.
Экономический ущерб от российско-грузинской войны
Продолжавшиеся пять дней военные действия между российскими и грузинскими войсками в августе 2008 года причинили серьезный ущерб экономике Грузии. Он выразился как в большом количестве человеческих жертв, так и в ухудшении перспектив экономического развития и получения инвестиций. Материальный ущерб первоначально оценивался почти в 1 млрд долл., что составляло около 8% прогнозируемого на 2008 год объема ВВП. Самый большой урон был нанесен военным объектам — базам, аэродромам, системам ПВО. Что касается гражданских объектов, включая основные промышленные и сельскохозяйственные фонды, то они пострадали не так сильно. Одно из немно-
1 См.: Pascual C. The Geopolitics of Energy: From Security to Survival [http://www.brookings.edu/papers/ 2008/01_energy_pascual.aspx].
гих предприятий, которому был нанесен большой ущерб, — завод по производству военных самолетов в Тбилиси.
Основные пути сообщения почти не пострадали. Единственным исключением здесь стал взорванный российскими солдатами железнодорожный мост, расположенный в 40 км к востоку от Тбилиси. Это произошло 16 августа, уже после объявления о прекращении огня. В результате было нарушено железнодорожное сообщение между восточной и западной частями страны, что создало серьезные проблемы не только для Грузии, но и для Азербайджана и Армении, для которых эта железная дорога является важной транспортной артерией. Кроме того, военная конфронтация обернулась для Грузии упущенными доходами. Так, в 2007 году плата за транзит нефти по основному экспортному нефтепроводу Баку — Тбилиси — Джейхан (БТД) принесла ей 25,4 млн долл., а за 2008 год правительство Саакашвили до начала конфликта рассчитывало получить в качестве платы за транзит по нефтепроводу около 45 млн долл.
В поисках альтернативного маршрута британская нефтяная компания «Бритиш петролеум» (БП) переключилась на недавно возобновивший свою работу 885-километровый экспортный трубопровод «Западный маршрут», более известный как трубопровод Баку — Супса, с пропускной способностью 140 000 баррелей в сутки. Этот трубопровод первоначально был открыт в 1999 году, и по нему перекачивалось примерно 90 000 баррелей нефти в сутки. В условиях эскалации военного конфликта 12 августа концерн БП объявил о прекращении транспортировки углеводородов по нефтепроводу Баку — Супса и по Южно-Кавказскому трубопроводу (Баку — Тбилиси — Эрзерум), по которому из Баку в Турцию через Тбилиси поставляется природный газ.
Экспорт нефти из Азербайджана был окончательно заблокирован после того, как власти Грузии в связи с боевыми действиями приостановили отгрузку нефти из черноморских портов Батуми (200 000 баррелей в сутки) и Поти (100 000 баррелей в сутки), куда нефть поступала по железной дороге. Порт в Поти был закрыт 8 августа, после сообщений о российских авианалетах. Мало того, власти прекратили экспорт из Кулеви, третьего грузинского нефтеналивного терминала на Черном море, который открылся в 2007 году и имеет пропускную способность 200 000 баррелей в сутки.
Но, вероятно, самым болезненным ударом для Грузии стал ущерб ее репутации как страны, безопасной для инвестирования, и как надежного, безопасного маршрута для транспортировки топлива. Уже в мае рейтинговое агентство «Standard & Poors’» понизило прогноз по суверенному рейтингу правительства Грузии с «позитивного» до «стабильного», объяснив это ухудшением отношений с Россией и укреплением позиций российских войск в сепаратистских областях Абхазии и Южной Осетии. Во время августовской войны агентство выразило беспокойство в связи с тем, что инвесторы могут стать еще осторожнее в принятии инвестиционных решений по Грузии2. В частности, будущее поддерживаемого ЕС проекта газопровода «Набукко», по которому планируется поставлять газ из Азербайджана и Центральной Азии в страны — члены ЕС, может оказаться под угрозой.
Этим проблемы не исчерпываются. Вследствие войны растут также риски, сопряженные с инвестициями в инфраструктурные проекты на территории Центрального Кавказа. Хотя российские бомбардировщики и не наносили ударов по каким-либо энергетическим объектам, взрыв на турецком участке нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан неподалеку от грузинской границы всего за несколько дней до начала военных действий вызвал определенное беспокойство в связи с возможностью запланированных ударов по нефте- и газопроводам3. Война также продемонстрировала, что западные гарантии Гру-
2 См.: Georgia: War Costs Include Not Just Physical Damage // Oxford Analytica, 10 September 2008 [http:/ /www.oxan.com/display.aspx?StoryDate=20080910&ProductCode=CISDB&StoryNumber=2&StoryType=DB].
3 См.: Coskun O., Yevgrashina L. Blast Halts Azeri Oil Pipeline through Turkey // Reuters, 6 August 2008 [http://www.reuters.com/article/GCA-0il/idUSSP31722720080806].
зии недостаточно надежны и неприкосновенность нефтегазового маршрута зависит исключительно от доброй воли России4.
Наглядным подтверждением этому стало решение БП временно приостановить транспортировку нефти через территорию Грузии, частично пустив нефтяные потоки в обход — через российскую транспортную инфраструктуру. Одновременно премьер-министр Казахстана Карим Масимов дал поручение государственной компании «Каз-МунайГаз» изучить вопрос, сможет ли внутренний рынок поглотить объемы нефти, предназначавшиеся для экспорта через территорию Грузии. Даже азербайджанская государственная нефтяная компания ГНКАР в августе — сентябре 2008 года переориентировала часть своего экспорта, обычно транспортируемого через грузинский терминал Ку-леви, на Иранский порт Нека5.
Российско-грузинское военное противостояние причинило существенный «сопутствующий ущерб» экспорту нефти из Азербайджана, поскольку были перекрыты все его западные маршруты. Военные действия не пересекли границ Азербайджана, но их экономические последствия дали о себе знать. Иностранные инвестиции оказались под угрозой из-за общей геополитической нестабильности, возникшей в результате этой короткой войны и из-за продолжающейся неопределенности по поводу установившегося затишья6. Для Азербайджана этот военный конфликт был настоящей финансовой катастрофой, так как экспортные поступления от нефтяной отрасли составляют почти половину всей доходной части государственного бюджета, а сам вывоз нефти приносит порядка 90% процентов всей экспортной выручки. В период между взрывом на нефтепроводе Баку — Тбилиси — Джейхан и началом военных действий Азербайджан не смог экспортировать примерно 17 млн баррелей сырой нефти; по оценкам министерства энергетики США, убытки Азербайджана в общей сложности превысили 1 млрд долл.
Нефтепроводы Баку — Тбилиси — Джейхан и Баку — Супса, газопровод Баку — Тбилиси — Эрзерум, а также нефтяной терминал Кулеви на Черном море, недавно приобретенный азербайджанской государственной нефтяной компанией, способствовали повышению значимости региона как главного маршрута транспортировки энергоресурсов с востока на запад. Азербайджан и Грузия в партнерстве с Турцией договорились о начале строительства железнодорожной линии Баку — Ахалкалаки — Карс, которая соединит железнодорожные сети трех стран. Предполагалось, что реализация данного проекта позволит создать гораздо более короткий и быстрый железнодорожный коридор между Европой и Азией, чем ныне действующий коридор, проходящий через территорию России, в результате чего Грузия и Азербайджан стали бы ключевым звеном транспортной системы евразийского континента. Однако война поставила эти перспективы под сомнение и нанесла удар по грандиозным планам Азербайджана превратить Центральный Кавказ в главный транзитный узел на пути из Европы в Центральную Азию. В результате конфликта коридор транспортировки энергоресурсов с востока на запад оказался замороженным.
5 августа 2008 года, за два дня до начала боевых действий между Грузией и Россией, на участке трубопровода БТД в селе Юртбаши на востоке Турции произошел взрыв, причины которого до сих пор не выяснены. Первоначально Анкара подозревала, что это мог быть теракт, осуществленный курдской сепаратистской Partiya Karkeren Kurdistan, или Рабочей партией Курдистана. Оператор БТД концерн БП объявил о возникновении форс-мажорных обстоятельств, и работа трубопровода возобновилась только 25 августа.
4 Cm.: Blagov S. Georgia: Pipeline Routes on a Powder Keg // ISN Security Watch, 20 August 2008 [http:// www.isn.ethz.ch/isn/Current-Affairs/Security-Watch/Detail/?ots591=4888CAA0-B3DB-1461-98B9-E20E7B9C13 D4&lng=en&id=90265].
5 Cm.: Perspectives on Caspian Oil and Gas Development // Working Paper, IEA, December 2008.
6 Cm.: Ismailzade F. The Georgia-Russian Conflict: A Perspective from Azerbaijan and Implications for the Region // Caucasus Analytical Digest, 17 December 2008, No. 1.
Вскоре после этого взрыва при невыясненных обстоятельствах на трубопроводе Баку — Тбилиси — Джейхан в Турции из-за военных действий оказалось прервано воздушное и железнодорожное сообщение и закрыт грузинский порт Кулеви, а его азербайджанский персонал вынужденно эвакуирован. В результате Азербайджан и его партнеры из числа западных нефтяных компаний были вынуждены приостановить добычу на каспийских нефтегазовых месторождениях, что повлекло пересмотр контрактов на поставку энергоресурсов. Кроме того, Казахстан отказался от планов строительства нефтеперерабатывающего завода стоимостью в 1 млрд долл. в Батуми, зернового терминала стоимостью 10 млн долл. в Поти, а также от идеи экспортировать нефтепродукты и другие товары через территорию Грузии. Аналогичная участь постигла и перспективы экспорта туркменского газа через территорию Центрального Кавказа.
В результате российско-грузинской войны в крайне сложной ситуации оказалась и Армения, окруженная со всех сторон закрытыми границами с Азербайджаном и Турцией. Война и ее многообразные последствия нанесли немалый урон армянской экономике. Например, в результате закрытия черноморских портов Грузии и перекрытия главной железнодорожной магистрали 107 железнодорожных вагонов с пшеницей, 10 топливных цистерн и 50 вагонов с другими различными товарами застряли на путях. Согласно информации армянского правительства, разгрузка судов с предназначенными для Армении грузами возобновилась лишь 1 сентября.
Все эти задержки грозили потенциальным дефицитом пшеницы в Ереване. Армянские компании пытались импортировать пшеницу через Иран. Еще одной проблемой стало отсутствие топлива. Вплоть до конца августа на многих автомобильных заправках по всей стране можно было видеть таблички: «Бензина нет». Хотя правительство и объявило, что имеющихся запасов достаточно, чтобы пережить временную недопоставку топлива, водители автомобилей, вынужденные отстаивать за бензином длинные очереди, лишь криво усмехались в ответ на эти заверения.
Оказавшись в безвыходном положении, армяне вдруг осознали, что экономика их страны слишком сильно зависит от Грузии. Действительно, только в августе прошлого года, когда в результате военных действий экспортная торговля Армении была, по сути, прервана, потери страны составили порядка 600—700 млн долл.7 В настоящее время около 70—80% армянского экспорта идет в Россию. При этом из грузинского порта Поти грузы направляются сначала в Болгарию, откуда перевозятся в Новороссийск — морской порт на южном побережье России. В общей сложности этот путь может занять 8—10 дней, тогда как по дороге через горы и Верхний Ларс можно доехать относительно быстро. Эта ситуация заставила Ереван, не теряя времени, активизировать диалог с Турцией о перспективах открытия границы, остающейся закрытой на протяжении десятилетий, а также по примеру Беларуси подключиться к Программе ЕС «Восточное партнерство».
Последствия конфликта будут сказываться на ситуации в регионе еще очень долго, но следует признать, что баланс сил на Кавказе изменился. Конфликт уже наложил отпечаток на отношения между Арменией и Азербайджаном, а теперь он может повлиять и на конфликт вокруг Нагорного Карабаха. Армения осталась без сухопутного транзита военных грузов из России, и теперь страна фактически отрезана от какой-либо возможности получать эффективную помощь от своего союзника. Именно поэтому армянские власти решили незамедлительно ответить на предложение Турции о нормализации отношений и открытии границы. Сама мысль о том, что Турция готова вести переговоры об открытии границ, не выдвигая каких-либо условий по карабахской проблеме, вызвала гнев в Азербайджане, тем более что Турция закрыла границу с Арменией в 1993 году как раз в ответ на оккупацию армянами Нагорно-Карабахского региона и окружающих его территорий — ситуацию, которая до сих пор никак не изменилась.
7 См.: Russia-Georgia Tensions Harm Armenia // CRS, 29 May 2009, No. 495.
Геополитические интересы региональных игроков и баланс сил в регионе
Европейский союз уже давно ищет альтернативные маршруты поставки энергоресурсов, включая проект газопровода «Набукко», который должен доставлять природный газ из Каспийского бассейна и Центральной Азии в Европу в обход России. Кроме того, ЕС рискует оказаться в длительной энергетической зависимости от России и столкнуться с резким повышением цен на природный газ, если не поддержит альтернативные нероссийские трубопроводные проекты, такие как «Белый поток». Трубопровод «Белый поток» предполагает транспортировку каспийского газа через Азербайджан и Грузию, затем по дну Черного моря в Украину и Румынию и далее — в страны Евросоюза. Ввод трубопровода «Белый поток» в эксплуатацию уменьшит зависимость ЕС от отключений подачи природного газа потребителям в ЕС со стороны России в обозримом будущем и помешает планам РФ установить более высокие цены на газ в долгосрочной перспективе.
Убедившись, что трубопроводы Баку — Тбилиси — Джейхан и Баку — Тбилиси — Эрзерум отвечают стремлению ЕС диверсифицировать поставки энергоресурсов на европейский рынок, представители Евросоюза в настоящее время активно обсуждают возможность ряда новых проектов, направленных на создание альтернативных источников импорта энергоресурсов. Это, в свою очередь, побуждает потенциальных поставщиков и транзитные страны выстраиваться в очередь за получением, как ожидается, весьма прибыльных сделок8. Но под диверсификацией европейцы понимают, кроме всего прочего, поиск таких транспортных маршрутов, которые не проходили бы по территории России.
Отвечая на этот вызов, летом 2009 года ЕС организовал консорциум энергетических компаний из Турции, Болгарии, Румынии, Венгрии и Австрии, которые объединили свои усилия для строительства газопровода «Набукко» стоимостью 11 млрд долл. По мнению специалистов, такая энергетическая стратегия необходима, чтобы воспрепятствовать политике Москвы, которую можно определить как «разделяй и властвуй». По «Набукко» газ должен будет поступать с ближневосточных и каспийских месторождений через Анатолийское плато в Турции и далее на север, в Европу. ЕС всячески поощряет и частично финансирует строительство газопровода, и США также активно поддерживают этот проект. Пожалуй, самым важным фактором является то, что газопровод пройдет полностью в обход России. Впрочем, главный вопрос, который определит будущее «Набукко» (этот вопрос очевиден для каждой из стран, через территорию которой будет проложен трубопровод), заключается в том, способна ли сама Европа отстаивать свои интересы так же решительно, как Россия отстаивает свои9.
Тем не менее агрессивность России в отношении соседних стран и открытая агрессия против Грузии, приведшая к фактической аннексии ее территорий, Абхазии и Южной Осетии, создание там российских военных баз и развертывание регулярных российских воинских частей заставляют многих игроков в ЕС всерьез задуматься о роли и безопасности не только действующих трубопроводов, проходящих через территорию Грузии, но и трубопроводов, которые будут здесь построены в будущем.
8 Cm.: Pannier B. South Caucasus Emerges As «Crossroads of Energy-Exports», 24 April 2009 [http://www. rferl.org/content/South_Caucasus_Emerges_As_Crossroads_Of_EnergyExports/1615342.html].
9 Cm.: Freifeld D. The Great Pipeline Opera: Inside the European Pipeline Fantasy That Became a Real-life Gas War with Russia // Foreign Policy, 24 August 2009 [http://www.foreignpolicy.com/articles/2009/08/12/the_ great_pipeline_opera].
В свою очередь, Россия хотя и отдает себе отчет в экономических выгодах, связанных с энергетической безопасностью, но рассматривает их в настоящий момент как второстепенные по отношению к геополитической роли энергобезопасности как средства сохранить контроль над странами так называемого «ближнего зарубежья», что оставило бы странам региона лишь номинальную независимость. Эта политика наиболее явно проявляется в постоянном вмешательстве России во внутренние дела этих стран. Но Россия, похоже, уже не способна управлять происходящими в регионе политическими процессами и пытается установить здесь свое господство, в том числе и военными средствами.
Хотя официально Россия не возражает против строительства газопровода «Набук-ко» и, как заявил премьер-министр России Владимир Путин после подписания с европейскими партнерами совместных документов по проекту «Южный поток», «не будет препятствовать» этому проекту, она до сих пор пыталась блокировать любые попытки создания альтернативных маршрутов транспортировки энергоресурсов, разжигая кризис в отношениях между Азербайджаном и Арменией по Нагорному Карабаху и дестабилизируя ситуацию в Грузии, даже пойдя на прямое вторжение. К тому же Россия, как и Иран, вынашивает планы направления ресурсов Каспийского моря в энергетический хаб незападной энергетической зоны10.
Москва стремится получить контроль над системами транспорта и распределения энергоресурсов в соседних странах для извлечения долгосрочной экономической выгоды и для приобретения действенных рычагов влияния на проводимую этими странами политику, а также обеспечить транзит производимых в этих странах энергоресурсов через свою территорию. Кроме того, Россия продолжает предпринимать активные действия, чтобы закрыть доступ на европейский рынок таким конкурирующим производителям природного газа, как Иран, Азербайджан и газодобывающие страны в Центральной Азии, и сохранить контроль над экспортом энергоресурсов из Центральной Азии. Иран — это единственная страна, которая по своему географическому положению и запасам природного газа может более или менее реально угрожать российскому господству на европейском рынке энергоресурсов. Весной 2007 года Москва потратила значительные средства, чтобы выкупить потенциальный доступ Ирана на европейский газовый рынок через Армению11.
Если Россия воспринимается как лидер в конкурентной борьбе за влияние на Центральном Кавказе, то Иран сегодня можно рассматривать как аутсайдера. Иран строит свою политику на Кавказе, исключительно исходя из соображений собственной безопасности и экономических интересов. На иранскую политику в регионе влияют как сдерживающие факторы внутри страны, прежде всего наличие в Иране значительного азербайджанского меньшинства, так и его интересы и конфликты за пределами региона, включая противостояние с Соединенными Штатами. Однако основное внимание в своей политике в регионе Иран уделяет не экономическим, а стратегическим вопросам, и главная его цель — расширить свое влияние, что объясняется прежде всего историческими, экономическими и политическими причинами. В последние годы Иран играет активную роль в обеспечении энергетической безопасности в регионе и имеет неплохие шансы стать в будущем одним из поставщиков энергоресурсов для уже действующих и проектируемых трубопроводов, проходящих через территорию Кавказа.
Что касается Турции, то Стамбул выступает за то, чтобы трубопровод «Набукко», о котором так печется ЕС, был все же построен12. Ведь в этом случае он пройдет по турец-
10 См.: Sinker R. The Management of a Transboundary Energy Resource: The Oil and Gas of the Caspian Sea. В кн.: The Politics of Caspian Oil. Palgrave Macmillan, 2001. P. 54.
11 См.: Shaffer B. Energy as a Tool of Foreign Policy // ADA Biweekly, 1 August 2009, Vol. II, No. 15 [http:// ada.edu.az/biweekly/issues/vol2no15/20090807034000901.html].
12 В то время, когда проект только зарождался, предполагалось, что по трубопроводу будет транспортироваться, прежде всего, иранский газ. Однако сложная геополитическая ситуация вокруг Ирана, в сочета-
кой территории и станет новым источником газа для страны и новым источником доходов. Но за участие Турции в проекте «Набукко» заинтересованным сторонам придется чем-то заплатить. От Европы турецкое правительство хочет получить гарантии вступления со временем страны в Европейский союз, а от Азербайджана — соглашение о газовых поставках на условиях DAF («Доставлено на границу» — ответственность продавца заканчивается, когда товар подготовлен к экспорту и доставлен в указанный пункт у границы, а таможенный контроль страны, куда поставляется товар, не пройден. — Перев.). Это означает, что азербайджанский газ должен стать турецким, как только он окажется на турецкой территории (откуда Турция будет потом продавать его европейским странам).
3 а к л ю ч е н и е
Считавшийся когда-то «перекрестком цивилизаций» Центральный Кавказ теперь превратился в перекресток экспортных энергетических маршрутов, что способствует возрождению соперничества в регионе. Война в августе 2008 года радикальным образом изменила геополитический расклад на Центральном Кавказе.
■ Во-первых, Грузия утратила ведущую роль в регионе, что может поставить под угрозу многие инвестиционные программы (включая энергетические), прежде связанные с этой страной.
■ Во-вторых, из-за разрыва отношений между Грузией и Россией Москва частично утратила свое влияние в регионе в целом, заполнить образовавшуюся брешь стремятся Европейский союз и Турция.
■ В-третьих, пятидневная война показала всем, насколько хрупкой является региональная стабильность и насколько опасным может быть вооруженный конфликт в этом регионе.
Пока продолжается соперничество, можно быть уверенными только в одном: на сегодняшний день нет ни одного варианта экспортного энергетического маршрута через Кавказ, который мог бы устроить все заинтересованные стороны как внутри региона, так и за его пределами. То, что ведущие западные державы не вмешались действенным образом в происходившие в Грузии события, подрывает шансы на какие-то серьезные шаги Запада, позволяющие укрепить и расширить транзитный коридор для транспортировки энергоресурсов с Востока на Запад через Центральный Кавказ.
Хотя Россия, как может показаться, выступает в образе «общего врага», проводимая Москвой политика зачастую приводит к тому, что государства Центрального Кавказа вынуждены менять свою модель поведения. При этом российские руководители часто заставляют эти страны играть друг против друга. Недавний визит президента США Обамы в Турцию был гораздо более значительным событием, чем можно судить из президентской речи. Для Вашингтона Турция сегодня стала геополитическим «осевым государством», способным либо сдвинуть баланс сил в Евразии в пользу Вашингтона, либо придать этому балансу весьма неблагоприятный для Вашингтона характер — в зависимости
нии с недостатком инвестиций в иранскую транспортную инфраструктуру углеводородов, которая способствовала превращению страны с колоссальными запасами ресурсов в нетто-импортера газа, привела к тому, что основные приоритеты изменились. Основное внимание теперь уделяется Азербайджану, а именно — азербайджанскому оффшорному месторождению Шах-Дениз. Ожидается, что газ для трубопровода «Набукко» начнет поступать начиная со второй стадии проекта, обеспечивая базовый режим эксплуатации для трубопровода.
от того, как Турция будет развивать свои связи с Москвой и какую роль она станет играть в проектах ключевых энергетических трубопроводов.
Вполне очевидно, что, если Анкара решит более тесно сотрудничать с Россией, положение Грузии станет неустойчивым, а проект газопровода, доставляющего азербайджанский газ в Европу, — проект «Набукко» — вполне может быть заблокирован. Если Турция будет сотрудничать с Соединенными Штатами и ей удастся достичь стабильного договора с Арменией под эгидой США, позиции России на Кавказе ослабеют, что откроет альтернативный маршрут прокачки природного газа в европейские страны, снижая эффективность российских рычагов давления на Европу13.
Более того, Турции и оставшимся в СНГ государствам Центрального Кавказа предлагается четкий выбор: или продолжить отношения с Грузией после августовской войны 2008 года и тем самым негласно одобрить конфронтационную позицию Тбилиси в отношении Москвы, рискуя навлечь на себя гнев России, или признать медведевские «привилегированные интересы» на Кавказе14. И хотя слишком многое здесь пока остается неясным, военное противостояние 2008 года дало постсоветским государствам серьезную пищу для размышлений о том, что бывает с бывшими советскими республиками, которые игнорируют интересы Москвы и заходят слишком далеко на запад.
Глобальный экономический спад, снижение европейского спроса и недостаток доступных инвестиционных ресурсов — это лишь некоторые из ключевых факторов, превращающие трубопроводы из Евразии в западном направлении в воздушные замки. Добавьте к этому усиливающееся геополитическое «напряжение» со стороны Китая, растущее российское влияние в так называемом «ближнем зарубежье» после российско-грузинской войны и возможность будущего транспортно-энергетического маршрута через Иран (если попытки сближения между США и Ираном приведут к успеху), — и все эти неопределенности превратят будущую трубопроводную стратегию на Центральном Кавказе в форменный кошмар для прогнозиста15.
Кроме того, если вполне вероятно, что совокупное воздействие финансового кризиса и августовской войны ослабит политическую поддержку инвестициям на Центральном Кавказе, направленным на высвобождение энергоресурсов Каспия из-под российского контроля, — то с еще большей вероятностью будет подорвана экономическая обоснованность этих инвестиций, которая была уже поставлена под сомнение из-за ненадежности газовых поставок16.
И тогда возникает вопрос: как справляться с этой далеко не простой ситуацией в столь стратегически и геополитически важном регионе мира? Если Россия преуспеет в достижении своих целей, то, получив контроль над Грузией, она сможет перекрыть доступ другим странам к ресурсам Центральной Азии и Каспийского бассейна. Это означает, что Азербайджан и центральноазиатские страны окажутся фактически изолированными от внешнего мира, что значительно усилит монополию России на поставку энергоресурсов в Европе, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Таким образом, речь идет о серьезных изменениях, произошедших в энергетической политике и в геополитике, которая основывается на ней и на российской монополии на энергоресурсы.
Война в Грузии в августе 2008 года продемонстрировала определенные риски, связанные с функционированием транзитного энергетического коридора на Центральном
13 Cm.: Engdahl W. War, Oil And Gas Pipelines [http://www.rense.com/general85/fth.htm].
14 Cm.: Daly J.C.K. UPI, Analysis: Implications of Georgia Leaving C.I.S. [http://www.upi.com/ Energy_Resources/2009/06/09/Analysis-Implications-of-Georgia-leaving-CIS/UPI-90981244588248/].
15 Cm.: Cohen A. Eurasian Pipelines—A Forecaster’s Nightmare, 1 May 2009 [http://www.heritage.org/Press/ Commentary/ed050109b.cfm].
16 Cm.: Giuli M. Georgia and the Systemic Impact of the Financial Crisis // Caucasian Review of International Affairs, Summer 2009, Vol. 3 (3).
Кавказе. Она также наглядно показала необходимость более широких гарантий безопасности региона, имеющего жизненно важное значение для европейской и глобальной энергетической безопасности.
