CC BY
62
© 2011
А. А. Супренков
ЭМПОРИОН: ГРЕКО-ВАРВАРСКИЙ СИМБИОЗ НА КРАЙНЕМ ЗАПАДЕ ЭЛЛИНСКОГО МИРА
Статья посвящена истории и археологии Эмпориона - крайней западной фокейской колонии северо-западного Средиземноморья в греческий период — VI-III вв. до н.э. В ней затронуты некоторые общие проблемы и подробнее рассмотрен вопрос взаимоотношений Эмпориона со своими окрестностями, населёнными иберийскими племенами.
Ключевые слова: фокейская колонизация, Эмпорион, греки и иберы, полис и хора.
Эмпорион — хорошо известная и исследованная фокейская колония на Пиренейском полуострове. При этом её история и археология остались в стороне от интересов большинства отечественных исследователей. В нашей работе мы хотим, коснувшись кратко некоторых общих проблем, активно обсуждаемых в новейших зарубежных исследованиях, подробнее рассмотреть, в частности, одну из наиболее дискуссионных — о существовании и характере хоры Эмпориона. Общеизвестно, что так называемая греческая колонизация является своего рода повторением социально-экономического развития того или иного центра метрополии. В полной мере это относится и к организации сельскохозяйственной территории. Наряду с господством общеизвестной схемы «полис — хора», мы имеем немногочисленные примеры городов, практически лишённых хоры. Такие примеры, как правило, характерны для раннего периода колонизации и для далёких окраин. Предмет нашего исследования заключается в вопросе, является ли Эмпо-рион примером такой колонии.
На сегодня локализация города, о котором писали многие древние авторы (Псевдо-Скилак, Псевдо-Скимн, Полибий, Страбон, Силиус Италик, Тит Ливий, Плиний Старший), не вызывает сомнений. Он распологался в южной части залива Росас (Roses)1, на территории муниципалитета Сан-Марти-д'Эмпуриас (Sant-Mar-ti d'Empuries) в Каталонии, к северу от испанского города Ла-Эскала (L'Escala) (рис. 1). Долина, где была основана греческая колония, носит название Ампурдан (Ampurdain). Она ограничена Пиренейскими горами на севере, Гаванами (Gavanes) на юге, невысокими холмами на западе и Средиземным морем на востоке. Это долина, пригодная для распашки, наполнена третичными осадками и четвертичными
Супренков Александр Анатольевич — младший научный сотрудник Отдела охранных раскопок Института археологии РАН. E-mail: suprenkov@mail.ru
1 Для локальных географических названий существуют разные варианты перевода, поэтому в некоторых случаях мы даём в скобках название на языке источника.
аллювиальными отложениями трёх рек: Мугиа (Mugia) на севере, Флувиа (Fluvia) и Тер (Ter) на юге. Непосредственные окрестности Эмпориона — Нижний Ампур-дан (Bas Ampurdain) находятся под влиянием бассейнов двух рек — Флувиа и Тер. Здесь имеет место тектоническое оседание, которое увеличивает речной нанос обломочными отложениями, поднимающими дно водных бассейнов. Внутри этой гидросистемы сложилась дельтовая равнина. Сток рек с горных массивов Гаротса (Garrotxa) и Гаваны встречает два типа препятствий: изменение береговой линии (последовательное формирование лагун) и известковый барьер, образованный сбросом горных пород и препятствующий водотокам. Именно сброс горных пород сформировал холмы, окружающие Эмпорион, которые образуют высокий мыс, на котором впоследствии был построен город и портовые сооружения, а также больший по площади массив Монгри (Montgri). Он препятствует впадению в море реки Тер, разделяя её на два рукава, один из которых присоединяется к устью Флувиа, а другой течёт к южной части долины. С запада этот регион ограничен группой холмов Аспер (Aspers) и Террапрам (Terraprims) — отрогами горных хребтов, с которых реки несут потоки аллювия и коллювия. К северо-западу от долины находятся базальтовые обнажения с незначительным содержанием оливина. В целом, наиболее благоприятным природным фактором Нижнего Ампурдана, являлось в древности наличие дельты, с обширными богатыми землями, требующими, однако ирригационных работ, в связи с затруднением выхода воды2.
В древности это побережье представляло собой заболоченную местность, где пригодной для обитания были только возвышенности. Одна из них — Сан-Марти д'Эмпуриес, островок, изолированный от берега, и стал приютом первых греческих колонистов. Здесь был основан греческий город Палеаполис (Paleapolis). В настоящее время тут расположена одноимённая деревушка.
Местность эта не была вовсе необитаемой. К югу от острова (на нынешнем побережье) существовала ещё одна возвышенность, окружённая в древнее время болотами, с тремя вершинами, расположенными с запада на восток: Порти-коль (Portitxoll), Туро д'Эмпуриес (Turo d'Empuries), и Туро д'эль Кор (Turo de les Corts). На двух из этих вершин — Портиколь и Туро д'эль Кор, а также и на самом острове Сан-Марти д' Эмпуриес была обнаружена керамика эпохи бронзы (рис. 2). Некрополь Портиколь, данные раскопок которого не дают абсолютно ясной хронологической картины, и на котором были выявлены наиболее древние вещи из Эмпориона, содержал также захоронения в лепных урнах, перекрытых камнем или тарелкой. На этой же возвышенности были найдены захоронения типа «Champs d'urnes» — «поля урн», что говорит о том, что он может датироваться периодом до появления греков в регионе.
Некрополь Паралли (Paralli) на Туро д'эль Кор, относящийся к томиу же типу был исследован лучше и опубликован М. Альмагро. Несмотря на то, что он был перекрыт некрополем III-II вв. до н.э., соответствующий анализ позволил датировать захоронения первого этапа бытования некрополя началом VI в. до н.э., т.е., временем прибытия первых греческих колонистов. Впоследствии, была предложена идея и о существовании поселения эпохи поздней бронзы близ этого некро-поля3.
2 Vignot 1991, 234-236.
3 Plana-Mallart 1994, 17.
^ древний Эмпорион Рис. 1. Расположение Эмпориона.
поселения эпохи бронзы • некрополи эпохи бронзы Палеаполис названия греческих поселений - Будущие границы греческого Неалолиса
Рис. 2. Расположение археологических объектов в окрестностях будущего греческого города (по материалам П. Ру яра)
В первой половине VIII в. до н.э. и на Сан-Марти д'Эмпуриес появилось население, использовавшее лепную посуду, украшенную бороздками с полированной поверхностью. Поселение это существовало до начала VI в. до н.э. В качестве
некрополя его жители могли использовать Паралли, Портиколь или какой-то дру-
"4
гой4.
Таким образом, греки выбрали для первого поселения уже населённую территорию, что говорит о готовности к контакту с местным населением на самом первом этапе колонизации. Следует отметить и то, что побережье залива Росас предоставляло массу возможностей для альтернативы. Южная часть залива является наиболее низменной, и отсюда открывается множество возможностей для доступа во внутренний регион. Выбрав её, греки отказались от хорошо защищён-ных территорий на севере залива, где они могли бы поселиться в изолированных от туземного мира местах.
Кто же жил на территории, привлекшей греков? Северо-восток Иберийского полуострова был населён народами «иберийской культуры», исследованиям истоков которой посвящено множество работ. Не вдаваясь в детали, приведём мнение Л. М. Коротких о том, что этнос, который принято называть иберийским, оформился на основе глубоких неолитических традиций с последующим влиянием индоевропейских и, возможно, североафриканских племён5. Племена, населявшие территорию непосредственно Ампурдана, упоминаются у древних авторов как индикеты и относятся к иберийским. Археологически они характеризуются захоронениями в лепных урнах « Champs d'urnes ». Их область обитания простиралась от Пиренеев до реки Тордера (Tordera) и от побережья до континентальной Серралады (Serralada Interieure).
На момент, предшествующий появлению фокейских греков на побережье, индикеты находились на стадии перехода от поздней бронзы к раннему железному веку. Неподалёку от побережья, к югу от Сан-Марти д'Эмпуриес возникает сеть поселений (кроме тех, о которых мы говорили, это Ла Фонорелла (La Fono-rella), Пуиг Маскаро (Puig Mascaro), Кастелл (Castell), Илла д'ан Рейсак (Illa d'en Reixac), Пуиг де Сан-Андрё (Puig de Saint Andreu)), расположение которых неподалёку от побережья может свидетельствовать о заинтересованности их жителей в морской торговле.
Торговыми же предшественниками греков, как известно, были в первую очередь финикийцы. Разные авторы упоминают об их присутствии на побережье начиная с середины VII в. до н.э., археологически же их влияние выражено в находках на некоторых из поселений финикийско-пунических амфор конца VII в. до н.э. Кроме них, этруски, безусловно, посещали этот регион — в ряде поселений в конце VII — начале VI вв. до н.э. появляются «bucchero nero» (вид черноглиня-ных сосудов с рельефными украшениями) и этрусские винные амфоры. Однако этрусское влияние было, вероятно, незначительным6.
В историографии существовала гипотеза о дофокейском освоении северо-востока пиренейского полуострова родосцами, но она не нашла убедительного археологического подтверждения.
4 Rouillard 1991, 248.
5 Коротких 1983, 136-137.
6 Plana-Mallart 1994, 45-46.
Мореплавателей могли привлекать к этим берегам плодородные земли и рудниковые ресурсы Пиренеев. Что касается аборигенов, то для осуществления торговой деятельности, они должны были обладать достаточно развитым хозяйством, позволявшим создать избыточный продукт. Какая-то правящая группа при этом должна была контролировать как торговые операции, так и использование природных ресурсов. Наличие такой прослойки подтверждается и дифференциацией захоронений в туземных некрополях.
Попытаемся ответить на вопрос о происхождении первых колонистов и о дате основания колонии.
Спор о том, был ли основан Эмпорион непосредственно фокейцами из Фо-кеи или массалиотами был вызван разными указаниями на это у древних авторов. Силиус Италик, Тит Ливий, и Плиний Старший говорят о том, что Массалия и Эмпорион были параллельно основаны фокейцами. У Псевдо-Скилака — же и Страбона сказано, что Эмпорион был основан Массалией. Дата снования города также точно не отражена в письменных источниках — ни у Авиена (который первый говорит о греческих колониях на Пиренейском полуострове) ни у Гекатея ни у Геродота Эмпорион не упоминается. Впервые поселение с этим названием встречается только у Эфора — автора IV в. до н.э.
В настоящее время археологические исследования позволяют относительно уверенно ответить на эти вопросы. При исследованиях на Палеаполисе была выявлена керамика с ленточным орнаментом из Восточной Греции и с островов, которая датируется 590-580 гг. до н.э. Начало VI в. до н.э., как дату основания первого поселения на Палеаполисе, предлагали разные исследователи фокейской колонизации7. Существовали версии и о более ранней дате основания Эмпорио-на, предшествующей основанию Массалии, но они остались только гипотезами. При этом, отсутствие какой-либо массалиотской продукции в начальном периоде обоснования греков в Нижнем Ампурдане (самые ранние монеты из Массалии датируются 560-540 гг. до н.э.) заставляют нас присоединится к мнению исследователей полагающих, что первое поселение на Палеаполисе было основано группой фокейцев непосредственно из Фокеи8, и лишь после основания оно попало под влияние Массалии. Новейшие исследования архаических строительных остатков Палеаполиса позволяет их датировать первой четвертью VI в. до н.э.9
Что касается самого поселения на Палеаполисе, то оно было небольшим. Архаические греческие постройки возникли, безусловно, на месте более ранних, туземных. На поселениях индикетов в окрестностях в это время сокращается число лепной керамики и появляется импортная керамика с запада и из восточной Греции. Однако коммерческая активность первого греческого поселения невелика, она охватывает только крайний северо-восток Пиренейского полуострова. В это время колония, вероятно, выполняла собственно эмпориальные функции, и её жизнедеятельность контролировалась другой крупнейшей фокейской колонией на Западе — Массалией.
Создание Неаполиса и путь от эмпория к полису.
7 Villard 1960, 116.
8 Roillard 1991, 250.
9 Aquilué, Castanyer, Santos, Trémoleda 2002, 301-327.
Письменные источники не дают точной даты события, когда греки поселились в нескольких сотнях метрах к югу от Палеаполиса на Туро д' Эмуриес. В качестве отправной точки историками предлагается несколько значимых фактов: разгром Фокеи Гарпагом и связанный с этим приток фокейских беженцев на запад10, затем поражение в битве при Алаллии (результаты которой оцениваются историками неоднозначно11) либо влияние Массалии. Это произошло где-то в середине V в. до н.э. Возможно, это связано и с внутренними причинами — ростом числа колонистов, обретением торговой независимости и расширением торговой деятельности, появлением у эмпория функций, свойственных городу. Город, выросший на новом месте и получивший название Неаполис (искусственное название, присвоенное историками в противовес Палеополису), хорошо изучен археологически (рис. 3-4). По сравнению с другими греческими колониями северо-западного Средиземноморья, его размеры были невелики: они никогда не превышали 3,5 га. В V в. до н.э. в городе появляется фортификация (рис. 5). Она представлена в этот период прямоугольной башней и какими-то остатками куртины (рис. 5, 1), снаружи которой осталась терраса (рис. 5, 2), на которой были найдены остатки святилища V в. до н.э. (возможно Артемиды) и, скорее всего, туземного жилища (рис. 5, 3). Это является иллюстрацией к ситуации, отражённой в письменных источниках, о непосредственном соседстве греческой и иберийской общин. Прослеживая эволюцию оборонительной системы, мы видим, что для IV в. до н. э. она исследована лучше, хотя и не исчерпывающе. Возникает также оборонительная стена на западе, внутри которой расположено святилище Асклепия, и южная куртина, оформленная двумя четырёхугольными башнями (рис. 5. 4-5). Возле западной башни имеется проход во внутренний двор, ограниченный с севера другой стеной (рис. 5. 6), которая перекрыла какие-то строительные остатки предыдущего периода (V в. до н.э.(?)). Позднее перед стеной IV в. до н.э., ориентированной восток-запад, сооружается ров (рис. 5, 7), который уничтожил какие-то туземные постройки V в. до н.э., и перед ним вал, который впоследствии укрепляется стеной (рис. 5, 8). Этот вал, считавшийся долгое время эллинистическим, был впоследствии датирован Е. Санмарти II в. до н.э.12 В этом же веке городская фортификация приобретает более классический вид: южная часть города огораживается стеной с воротами, укреплёнными двумя прямоугольными башнями (рис. 5, 9). Особенности фортификации Эмпориона — довольно тонкие стены. В IV в. до н.э. их мощность в среднем составляет около 2 м и около 1,4 м во II в. до н.э. Это также может косвенно отражать тезис об относительно мирном сосуществовании греков и иберов13.
Два текста древних авторов описывают разные стороны жизни Эмпориона.
(Strabo III. IV. 8)
Побережье от Столпов до Тарракона имеет мало гаваней, но следующая его часть — от Тарракона до Эмпория — имеет хорошие гавани, и страна отличается плодородием (как
10 Bérard 1960, 132.
11 Gras 1987, 161-181.
12 Sanmarti 1986, 81-110.
13 Trézini 1994, 115-135.
1: Башня и стена V в. до н.э.
2: Терраса V в. до н.э. О__20 м
3: Остатки туземного жилища V в. до н.э. 4-5: Башни на южной стене IV в. до н.э. 6,10:Северные стены IV в до н.э. 7: Ров II в. до н.э.
8: Стена, укрепляющая вал II в. до н.э.
9: Фортификация II в. до н.э. (следующий строительный период)
Рис. 5. Фортификация Эмпоршиа: схема Э. Санмарти на космоенимке (по материалам А. Трезини).
область леетанов, так и лартолеетов и других народностей). Эмпорий был основан масса-лийцами; он находится на расстоянии около 200 стадий от Пиренеев и от общей границы между Иберией и Кельтикой; и это побережье все плодородно и имеет хорошие гавани. Здесь есть Родос, городок, принадлежащий эмпоритам, хотя некоторые говорят, что он был основан родосцами. И в Родосе, и в Эмпории почитают Артемиду Эфесскую; причину этого я изложу в моем рассказе о Массалии. Эмпориты прежде жили на островке, лежащем напротив, который теперь называется Старым Городом, но в настоящее время они живут на материке. Это — двойной город, так как он разделен надвое стеной; в прежние времена соседями города были какие-то индикеты, которые, хотя и имели собственное правительство, хотели ради безопасности иметь общую стену укреплений с греками, с двойными ограждениями, так как город разделен стеной, проходившей через центр. С течением времени обе народности объединились в одну общину с одинаковым государственным устройством, которое представляло некоторое смешение из варварских и греческих установлений, что имело место и у многих других племен.
(ЫУ. XXXIV. 9)
(1) Уже тогда Эмпории представляли собой два города, разделенных стеной. В одном жили греки, переселившиеся из Фокеи, как и массилийцы, в другом — испанцы. (2) Гре -ческий город выдавался в море и был окружен стеной протяженностью менее четырехсот шагов; испанский же город, более отдаленный от моря, окружала сплошная стена длиною в три мили. (3) Римские колонисты (третий род жителей Эмпории) поселены здесь были божественным Цезарем после его победы над сыновьями Помпея. Ныне все они слились в единое целое, после того как все жители того города, сначала испанцы, а потом и греки, получили права римских граждан. (4) А в те времена можно было подивиться, как обеспечивали свою безопасность те, кто был открыт с одной стороны морю, а с другой — испанцам, племени свирепому и воинственному. Охраняло их то, что обычно составляет защиту слабых — строжайшая бдительность, поддерживаемая страхом в окружении более сильных. (5) Часть стены, обращенная к полям, была очень хорошо укреплена, и в ней были только одни ворота, которые всегда охранял кто-либо из должностных лиц. (6) Каждую ночь треть граждан проводила на стенах; дозор и обходы делали не просто по обычаю или потому, что так полагалось, а с таким тщанием, как если бы враг стоял у ворот. (7) Ни одного испанца в городе не принимали, и сами жители не выходили за стены без важного на то повода. (8) Со стороны моря, однако, все выходы были открыты. Через ворота, которые вели в испанский город, греки ходили только сразу по многу человек, и это обычно была та треть граждан, что несли стражу на стенах прошлой ночью. (9) Ходили же они туда потому, что испанцы, мало сведущие в мореплавании, и с охотой покупали привозимое на чужих кораблях, и рады были продавать плоды своих полей. Ради этой взаимной выгоды испанцы и открыли грекам вход в свой город. (10) Греки и оттого еще не слишком опасались, что жили как бы под сенью дружбы с римлянами. Дружбу эту они хранили столь же истово, как и превосходившие их могуществом массилийцы. И в тот раз греки приняли консула и его войско со всем гостеприимством и радушием. (11) Катон пробыл у них несколько дней, пока разузнал, где находится противник и сколько у него войска. Не желая терять время в бездействии, он использовал его для обучения солдат. (12) Стояло как раз то время года, когда испанцы собирают зерно в риги; Катон запретил подрядчикам закупать хлеб для войска и отослал их обратно в Рим, сказавши: «Война сама себя кормит». (13) Выступив из Эмпории, опустошает он вражеские поля, жжет урожай, все вокруг преисполняет ужасом и обращает в бегство.
Эти тексты в чём-то противоречат друг другу, к примеру, в вопросе о происхождении колонистов, который мы уже обсудили, и в вопросе о взаимоотношениях между общинами. Но оба они говорят о соседском проживание греков и иберов. Более того, у Стефана Византийского есть указание на то, что это туземное поселение, соседствующее с Эмпорионом, было городом Индикой — столицей индикетов. При этом, несмотря на неплохую изученность Эмпориона, явного археологического подтверждения эта информация не нашла. Данной проблеме посвятила работу Мария-Жозе Пена. В своей статье она пишет, что в историографии бытовало мнение, будто бы Индика находилась под римским Эмпорионом, расположенным к западу от греческого. Однако работы Е. Санмарти на территории римского города показали, что он не был заселён до начала III в. до н.э. Раскопки к югу от Эмпориона, на месте нынешней автомобильной стоянки, также не выявили каких-то следов города индикетов. При этом с востока Эмпорион ограничен морем, к северу от него в древности был древний порт, к западу — некрополи Марти (Marti) и Бонжон (Bonjoan), которые отделяли римский город от греческого. Внимательно исследовав древние тексты, а также проанализировав структуры выявленных строительных остатков греческого времени, автор пришла к выводу о том, что города индикетов у греческих стен не существовало и, говоря о двойном городе, древние авторы подразумевают более позднюю эпоху, когда был построен римский город14. Принимая во внимание эту несколько революционную гипотезу, нельзя отрицать теснейшей связи между греческой и иберийской общинами, которая прослеживалась во всех формах экономической деятельности, о которой мы подробнее скажем ниже. Источники эпиграфики из материалов некрополей вроде бы всё же подтверждают наличие города индикетов возле Эмпориона15. Если же принимать информацию Тита Ливия за достоверную, то смущает такая разница в размерах между иберийским и греческим городами. Согласно Титу Ливию вал, окружающий город индикетов, имел длину в 3 мили (4500 м), и, таким образом, площадь этого города должна была составлять около 105 га, то есть город занимал всю территорию Туро д'Эмпуриес вместе с возвышенностями Ле Кор и Порти-коль16.
Что касается экономического развития этого нового греческого поселения, то большинство исследователей полагают, что в начале V в. до н.э. Эмпорион становится независимым от Массалии. В V в до н. э. Массалия переживает экономический кризис, который характеризуется резким сокращением экспорта. В это же время в Эмпорионе появляется большое количество аттической керамики, что говорит о возникновении прямых или опосредованных торговых связей между Эмпорионом и Афинами17. Типы аттической керамики Эмпориона схожи с типами в колониях Великой Греции и Сицилии. Возможно, полисы этих регионов были торговыми посредниками. В VI в. до н.э. Фокейский торговый путь из Северо-Западного Средиземноморья проходил через Мессинский пролив — территорию, находившуюся под влиянием Халкидских колоний. Однако в V в. до н.э., после разрыва Халкидо — Фокейского союза, возрастает влияние сицилийских
14 Pena 1985, 71-75.
15 Коротких 2003, 292.
16 Roillard 1991, 254.
17 Villard 1960, 117-118.
полисов, в особенности Сиракуз. Схожесть некоторых эмпорионских монет с си-ракузскими также может свидетельствовать о влиянии сицилийских полисов на Афино-Эмпорионскую торговлю. Динамику этой торговли можно проследить на эволюции типов афинского импорта в Эмпорионе. Если в 540-500 гг. до н.э., в период зависимости от Массалии, чернофигурная керамика представлена слабо, то краснофигурная, период распространения которой в западном Средиземноморье начинается с первой четверти V в. до н.э., представлена во множестве и самыми разными типами18. Интенсивный импорт аттической керамики продолжается вплоть до середины IV в. до н.э., в то время как для Массалии это период снижения торговой активности. Ещё одно подтверждение торговой независимости Эмпориона — резкое сокращение в течении V в. до н.э. числа массалиотской ке-
рамики19.
В это же время в Эмпорионе появляется собственная монета. Массалиотские монеты типа Аигю1 сменяются серебряными монетками без надписей, на которых затем появляется легенда ЕМ. Впоследствии эти монеты начинают имитировать афинские с изображением головы Афины на аверсе и совой на реверсе. В IV в. до н.э., эмпорионские монеты приобретают сходство с монетами полисов Великой Греции и Сицилии.
Многочисленные находки в городе и окрестностях пунической керамики свидетельствуют и об активном торговом обмене между Эмпорионом и Карфагеном. Эмпорион находился на пересечение важных морских путей и, возможно, играл роль свободного порта. Греческая и карфагенская торговля имели точки пересечения, о чём говорит содержимое трюма корабля, найденного близ острова Майорка, где содержалась пуническая керамика, аттические амфоры с пуническими граффите и греческие амфоры20.
Что касается предмета этой торговли, то Афины поставляли в основном аттическую посуду, а Эмпорион, вероятнее всего, сельскохозяйственную продукцию. В V-IV вв. в окрестностях города появляется множество ям для хранения зерна. Другими статьями экспорта также могли быть лён и дрок, упоминаемые Страбо-ном. Нельзя забывать и об относительной близости Эмпориона к Пиренеям, богатыми рудой.
Помимо торговой деятельности, в городе, безусловно, существовало и ремесло — раскопки выявили на территории города постройки, связанные с производством керамики.
Таким образом, в течение V-IV вв., Эмпорион становится небольшим (Пьер Руяр полагает, что в классическую эпоху его население не превышало 500 чело-век21), но независимым городом, имеющим укрепления, выпускающим собственную монету и играющим определённую роль в средиземноморской торговле, население которого уже чётко идентифицировали себя как эмпориоты22.
Нам очень мало известно о политической структуре этого полиса. Традиционно он считается аристократическим, как и Массалия. При этом письменные
18 1и11у 1982, 134.
19 БаптагИ, Са81апауег, Тегто1е(!а 1990, 165-170.
20 Р1апа-Ма11аг1 1994, 30.
21 ЯошИаМ 1991, 257.
22 Р1апа-Ма11аг1 2004, 245.
источники ясно указывают на то, что Эмпорион являлся двойным — иберо-гре-ческим городом. И археологически, как мы упоминали выше, в V в до н.э. непосредственно близ стен Эмпориона зафиксированы какие-то иберийские постройки. Впоследствии, если верить Страбону, обе общины смешались в единое общество с общим государственным устройством. Это единство прослеживается на материалах некрополя Марти V-III вв. до н.э., к западу от города, где иберийские кремации соседствуют с греческими погребениями, а также на нескольких найденных в Эмпорионе надписях. Одна из них — на свинцовой пластине на ионийском диалекте, опубликованная Е. Санмарти-Грего23, последней четверти VI в. до н.э., представляет собой коммерческое письмо, написанное каким-то фокейцем из западных колоний. В нём идет речь о торговом грузе, который был куплен человеком по имени Baspedas. Обладатель этого туземного имени мог быть одним из иберов, проживающих в Эмпорионе, учитывая, что в письме есть ссылка на эмпо-риотов. Две надписи на иберийском языке IV-III вв. до н.э. были в свою очередь найдены в греческих слоях, близ святилища Акслепия, что навело ряд исследователей на мысль, что этот храм мог быть местом заключения каких-либо греко-иберийских договоров. Существует и ещё одна надпись на ионийском диалекте, плохо читаемая, но в которой используется слово «закон» и говорится о каких-то двух группах населения. Возможно, это остатки документа, регламентирующего отношения в смешанном полисе24. Нельзя забывать и о тексте Тита Ливия, согласно которому отношения греков и индикетов не всегда были мирными.
Жизнь колонии в III в. до н.э. плохо изучена археологически в связи с массовыми перестройками в римское время. В это время деятельность полиса находилась под воздействием противостояния Карфагена и Рима. Если в течение IV в. до н.э. торговые связи между Эмпорионом и Карфагеном укрепляются, то в III в. до н.э. наблюдается сокращение в Эмпорионе пунического импорта. По Аппиану известно (Аппиан-Римская История-Иберийско-Римские войны-7), что Эмпори-он обращается за помощью к Риму против Карфагена. Напомним, что и Масса-лия была последовательным римским союзником. В 218 г. до н.э. в Эмпорионе впервые высаживается римская армия, а в 197 г. до н.э., с прибытием в город армии Катона для подавления восстания иберийских племён, для полиса наступает римский период истории. На вершине холма к западу от Эмпориона строится постоянный римский лагерь, который становится основой для римского города, который возникает в первой половине I в. до н.э. Впоследствии Цезарь селит в него ветеранов, которые сражались в Иберии против мятежных войск Помпея, и город становится munizipium Emporiae25.
Как писалось выше, историю греческого Эмпориона, в особенности экономическую, невозможно рассматривать вне контекста развития окружающих полис индикетов. Иберийские поселения интересующей нас эпохи традиционно подразделяются на древний иберийский (Ibérique Ancien — середина VI — середина V вв. до н.э.) и средний иберийский периоды (Ibérique Plein — середина V в. до н.э. — римское время). Для первого периода характерны равнинные поселе-
23 Sanmarti-Grego, Santiago 1988, 3-17.
24 Plana-Mallart 1994, 35.
25 Menulis 2010, 62-63.
ния с землянками и поселения на возвышенностях с каменными постройками на морском побережье или возле рек. Поселений древнего иберийского периода в окрестностях Эмпориона немного, среди них наиболее значимые — Илла дан Рейсак (Illa d'en Reixaq) и Пуиг де Сант-Андрё (Puig de Saint Andreu) в Ульястрете (Ullastret). Основная масса населённых пунктов возникает здесь в средне- иберийский период и они представлены оппидумами (oppida) и «группами силосных ям» (champs de silos). Оппидумы — поселения на возвышенностях с укреплениями, прямоугольными домами в основном на каменных фундаментах и стенами из сырцовых кирпичей, в которых для снабжения водой использовались водо-сборочные цистерны. Что касается второго типа поселений, то это были равнинные поселения сельскохозяйственного назначения, которые в основном состояли из групп ям и одной или нескольких землянок. Основными центрами заселения в окрестностях Эмпориона становятся в средне- иберийскую эпоху, кроме вышеуказанных поселений близ Ульястрета ещё Понтос (Pontos) к западу от Эмпориона и Пералада (Peralada) к северо-западу, вокруг которых формируется множество сельских поселений с «силосными» ямами (рис. 6).
На истории некоторых из этих поселений можно проследить, как иберийская община эволюционировала параллельно с усилением Эмпориона. В середине VI в до н.э. поселение Пуиг де Сант-Андрё в Ульястрете превращается в укреплённый оппидум с круглыми башнями и площадь этого городища увеличивается до трёх га. В VI-V вв. и на укреплённом, и на равнинном поселении Илла дан Рей-сак появляется круговая керамика, а также множество импортной, в основном с юга полуострова и из греческих колоний. В амфорном импорте преобладают иберо-пунические амфоры, число которых составляет около 60 %. При этом Улья-стрет начинает имитировать импортную керамику. В конце V — начале IV вв. до н.э. фортификация Пуиг де Сант-Андрё становится более масштабной и площадь городища существенно увеличивается. Какие-то укрепления появляются и на поселении в равнине. Застройка становится более упорядоченной, появляются общественные здания. Ульястрет становится крупнейшим оппидумом Каталонии, и в нём появляются «аристократические» жилища. Всё это говорит о том, что в среде индикетов могла формироваться и укрепляться какая-то правящая про-слойка26.
На территории Ульястрета и окрестностей было найдено около 200 «силосных ям», предназначенных для хранения зерна. Такой способ хранения использовался ещё в позднем бронзовом — раннем железном веках, но приобрёл массовый характер с середины V в. до н.э. Согласно традиционной гипотезе, в этих ямах накапливали зерно для продажи — этим объясняется их большое количество на побережье. Другой возможной целью их использования могло быть накопление зерна перед угрозой неурожая. Версия о хранении, как о накоплении богатств аристократией, не очень правдоподобна, так как эти ямы встречались не только возле крупных центров, но и в самых разных контекстах. Большое количество ям у Ульястрета свидетельствует о серьёзном накоплении избыточного продукта, и о том, что туда свозилось зерно с окрестных территорий.
26 Plana-Mallart 2004, 247.
Другие иберийские поселения также переживали эволюцию. На поселениях Понтос и Пералада укреплённые постройки возникают в V в. до н.э. Оба этих небольших поселения (около гектара каждое) находились в долинах рек и имели непосредственный доступ к побережью. Затем в конце V в. до н.э. укрепления на Понтосе разбираются, и приоритетной деятельностью этого поселения становится производство зерна с хранением его в ямах. То же самое происходит и в Переладе. Нельзя не отметить близость расположения Понтоса к Эмпориону, а Перелады к другой греческой колонии — Роде. Начало V в. до н.э. как раз соответствует периоду бурного развития этих колоний. В III в. до н.э. деятельность на обоих иберийских поселениях продолжается, и в Понтосе было исследовано четыре жилища этого времени. Два из них имеют по несколько комнат, и в них было найдено множество греческих предметов роскоши, что может свидетельствовать об определённой эллинизации иберийской аристократии. Исследования же зерновых ям у Понтоса показали, что если их совокупная вместимость составляла в V в. до н.э. около 3000 литров, то к V-IV вв. она достигает 5000 литров27.
Помимо крупных поселений, в регионе Эмпориона было выявлено множество отдельных селищ, характеризующихся наличием групп зерновых ям и иногда землянок (рис. 6). Рядом с ними не всегда выявляются жилища, и иногда небольшому количеству жилых построек соответствует большое количество ям, что может говорить о том, что определённая часть иберийского населения специализировалась на хранении зерна. Такая система особенно характерна для участков, близких греческим колониям, южнее группы ям сконцентрированы в основном возле оппидумов.
Успеху культивации зерновых культур способствовало наличие плодородных земель, сформированных речной дельтой. Очевидно, что земледелие было основой деятельности индикетов, хотя, безусловно, существовали скотоводство, охота и рыбалка. Найденные разнообразные орудия труда свидетельствуют о развитом сельском хозяйстве с использованием сохи и ирригации. Палео-карпологические исследования показали, что среди сельскохозяйственных культур у иберов первенство принадлежало пшенице и ржи, также выращивались просо, полба, и овощные культуры: горох, чечевица, бобы. Следы льна, который упоминал Страбон, находили при исследованиях непосредственно в Эмпорионе.
В целом, появление множества зерновых ям в V в. до н.э., рост их числа в IV-III вв. до н.э., существование отдельных групп ям и групп ям при небольших поселениях, а также множество ям вблизи речных торговых путей и возле греческих колоний говорят о том, что значительная часть иберийского населения занималась земледелием, ориентированным, по всей видимости, на торговлю с греческими колониями. Процессы формирования избыточного продукта управлялись, предположительно, иберийской аристократией, проживающей в поселениях на возвышенностях — оппидумах. Хронологически видно, как росту торговой активности греков из Эмпориона соответствует и развитие иберийской общины северо-востока Каталонии28.
27 Plana-Mallart 2004, 247.
28 Plana-Mallart 2004, 243-265.
Традиционно греческий Эмпорион считался городом без территории, играющим основную роль города-порта, что отражено и в его названии. Такая черта предписывалась и другим фокейским колониям, которые не имели политического и военного контроля над окружающими территориями. Р. Мартен относит Эмпорион к типу торговых городов, для которых наличие хоры было несущественным29. Пьер Руяр разделяет понятия «хора» и «зона влияния» и считает, что хорой может считаться территория города в прямом смысле слова. Что касается понятия «влияния», то его можно разделить на такие типы, как экономическое, ремесленное, культурное, религиозное и военное. Автор проанализировал различные типы «влияния» Эмпориона на свои окрестности. Есть известный текст Страбона, вроде бы говорящий о хоре Эмпориона:
(Strabo III. IV. 9)
Поблизости протекает река, которая берет начало в Пиренеях; ее устье служит гаванью эмпоритам. Эмпориты довольно искусны в обработке льняных тканей. Они занимают область внутри страны, одна часть которой плодородна, тогда как другая поросла дроком или разновидностью еще более бесполезного болотного тростника. Эта часть страны называется Юнкарийской равниной. Некоторые эмпориты обитают даже на пиренейских высотах вплоть до Победного памятника Помпея, через который проходит дорога из Италии в так называемую Внешнюю Иберию и в Бетику.
В нём говорится о том, что существует две категории земель — плодородные и нет, но не сказано, кому они принадлежат. В окрестностях Эмпориона не найдено ни одной греческой усадьбы, то есть, нет прямой информации о том, что они в какой-либо форме принадлежали грекам. Экономическое влияние было в основном посредническим — распространение монет Эмпориона было ограниченным. Злаки и лён из Ампурдана экспортировались в Средиземноморье, но неизвестно, насколько греки принимали участие в их добыче. Помимо злаковых культур и льна, другие статьи экспорта мало известны, нет никаких сведений о том, чтобы Эмпорион торговал вином или оливковым маслом. В туземных поселениях вокруг греческого города сложно проследить какое-то влияние греческой строительной техники. Отсутствие греческих святилищ за территорией Эмпориона не позволяет поднять вопрос о каком-либо религиозном влиянии, равно как и нет никакой информации о политическом, юридическом или военном влиянии.
Таким образом, Пьер Руяр пришёл к выводу, что в вопросах связи Эмпориона с окружающими его территориями говорить о существовании хоры нет оснований и было только влияние Эмпориона на окружающие территории, в основном в области торговых обменов30.
Казалось бы, концепция экономической деятельности в Эмпориона VI-III вв. до н.э. ясна. Город основывается на территории, где проживают дружественно настроенные индикеты, имеющие достаточный уровень исторического развития для участия в активной торговой деятельности. Освободившись от влияния своего бо-
29 Martin 1973, 99.
30 Roillard 1991, 266-268.
лее могущественного соседа Массалии, Эмпорион начинает активную торговую деятельность, где одним из главнейших партнёров выступают Афины. Предметом этой торговли со стороны Эмпориона являются в основном злаковые культуры, которые добываются с помощью существующей системы хозяйства индикетов, которая начинает активно развиваться одновременно с ростом и развитием греческого города. Со своей стороны, на территорию иберийских оппидумов поставлялась различная керамика и греческие предметы роскоши. Эта традиционная в течение долгого времени концепция Эмпориона, как образца чисто торговой колонии, была оспорена исследованиями кадастра.
При обработке фотографий из космоса и снимков аэрофотосъёмки вокруг Эмпориона чётко видно существование какого-то прямоугольного разделения территории, называемого условно «кадастром». Методология изучения кадастров была предложена Ж. Бенуа. Этот исследователь определяет античный кадастр как некое разбитое на квадраты пространство, где параллельные и перпендикулярные физические линии образуют квадратные или прямоугольные формы31. Он же подчёркивает, что отличить античный кадастр от какого-то другого можно зачастую только по метрическим параметрам. При этом неизбежны ошибочные интерпретации. При исследовании кадастров традиционно использовались топографические карты разных масштабов, аэрофотографии и оптическая скамья — устройство для обработки негативов, позволяющая выявить прямоугольные формы на снимке. Другим известным методом было наложение «сетки» — при нём на кальку наносились известные античные единицы длины, и её пробовали совместить с топографическими картами исследуемых районов.
В дальнейшем к традиционным методам исследований кадастров добавились исследования космических снимков высокого разрешения при помощи «преобразований Фурье» и сегментаций фотографий32.
Изучение кадастра около Эмпориона впервые было предпринято в 1987 г. Ж. Е. Борао Монтео. Исследователь пришёл к выводу, что он был создан в римскую эпоху33. Затем М. Ги, исследования которого носили в основном технический характер, предположил, что этот кадастр частично мог возникнуть и в до-римское время. Это предположение изменило традиционный подход к Эмпориону как к городу без территории, так как косвенно доказывало наличие у него хоры. Р. Плана-Маллар посвятила исследованию кадастра и «хоры» монографию и несколько статей. Прежде всего, автор связывает ориентировку этого кадастра со структурой города. Известно, что греческий город не был раскопан полностью, большинство исследованных строительных остатков относится к римскому периоду. Греческие постройки и слои были выявлены только фрагментарно.
Глядя на строительные остатки Неаполиса (рис. 4), можно констатировать наличие единой строительной ориентировки. Вероятно, она существовала уже в V в., так как известные постройки этого времени не выходят за её рамки. Ориентировка северной части города отличается от южной небольшим уклоном к западу. Такое часто встречается и в других греческих колониях, иногда это связано с разными функциями у разных районов города.
31 Benoit 1985, 25.
32 Delezir 1998, 40-41.
33 Borao-Monteo 1987, 277-326.
Город пересекают две основные оси, одна из них соединяет побережье с тем участком, где впоследствии возник римский город, вторая соединяет северную припортовую часть с южной, где была выявлена оборонительная система. Укреплена была только южная часть города, что не удивительно, так как с востока город омывался морем, к северу от него были болота, и территория к западу от холма, на восточном склоне которого возник греческий город, также была заболочена.
Изучая расположение некрополей и карьеров в греческий период (рис. 7), автор пришла к выводу, что они располагались к югу от города, вроде бы по сторонам какой-то линии, которая примерно соответствует оси север-юг Эмпориона, что навело её на мысль о существовании какого-то пути в южные окрестности. Если действительно существовала такая дорога, связующая город с его территорией, то видно, как градостроительная структура как бы продлевается на территорию34.
Что касается кадастра, то территорию, где он выявляется, условно можно разделить на три зоны. Первая из них — это холмистая область к югу от Эмпориона. В настоящее время эта территория застроена, но на картах середины XX в. следы прямоугольного разделения ещё были видны. Это разделение территории осуществлялось с помощью небольших каменных стенок. Точную датировку этих стенок определить крайне затруднительно, они могли нести как разграничительную, так и хозяйственную функцию. Некоторые из этих стенок, идущие параллельно склонам, могли служить для удержания почв от эрозии. Тщательно исследовав метрологию этих стенок, автор увидела, что их длина повторяется и обычно она равна 33, 35, 17, 18, 70, 35 м. Учитывая длину ионического шага, равную 0,35 м, расстояние 33-35 м равно линейному плетру, использующемуся в греческом мире. Соответственно 70 м это 2 плетра, а 17-18 м — полуплетр. Таким образом, автор пришла к выводу, что данная разделительная структура возникла в греческий период. Учитывая большое количество сельских поселений в этой области, она предположила, что здесь мы наблюдаем следы какой-то сельскохозяйственной зоны, зависимой от греческой колонии35.
Вторая зона, где видны остатки кадастра, — это некоторые участки речной долины, к северо-западу от города до реки Флувия. Здесь существующие грунтовые дороги, каналы и границы земельных участков вроде бы вписываются в реконструированную схему кадастра. Однако интерпретация и датировка этих разделительных элементов сложна, неясно, происходят ли они из древней системы. Все эти земли долгое время подвергались колонизации и обработке, и то, что эта структура соотносится с древним кадастром, и причислить эту систему к греческой можно только на основе метрологии.
Третья зона, где прослеживаются следы кадастра, — склоны холмов к западу от Эмпориона, ограничивающие речную долину на западе. Характер этих земель схож с землями к югу от Эмпориона: это пологие склоны, пригодные для сельскохозяйственной обработки. Остатки кадастра здесь хорошо выражены, хотя и представлены не повсеместно. Гнёзда концентрации этих остатков заметны в основном на нетронутых дорогами участках. Кадастровые следы здесь, как и на юге, в отличие от равнины, выражены сильней, поскольку перегородки, их образующие, могли служить и для террасирования.
34 Р1апа Ма11аг1 1999, 202-204.
35 Р1апа-Ма11аг1 1994, 154.
При этом общие метрические значения для следов кадастра во всех трёх зонах вроде бы укладываются в круглое число ионийский шагов по 0,35 м. Они в основном составляют 210 м (600 шагов), 105 м (300 шагов), 90 м (250 шагов), 60 м (170 шагов), встречаются ещё величины в 120 м (340 шагов), 140 м (400 шагов), 150 м (430 шагов), 240 м (680 или 690 шагов).
Чаще всего встречающиеся значения в 600 и 300 шагов отсылают нас к ионийской стадии и полу-стадии. Р. Плана-Маллар выдвигает теорию, что кадастр Ампурьяса мог быть сформирован с помощью квадратных клеров со стороной в 600 шагов и площадью в 50 плетров. Он мог делится на две половины по 300 шагов, на 4 части по 150 шагов или на 8 по 75 шагов. Вторая возможная форма деления — на 6 полос по 100 шагов, то есть по линейным плетрам36.
Общая площадь, затронутая древним кадастром, составляет 250 кв. км (25 000 га), следы его прекращаются на расстоянии около 10/15 км от колонии. Проанализировав область распространения этих следов и особенности расположения иберийских оппидумов, которые как бы маркируют границы кадастра, Р. Плана Маллар делает вывод о возможных размерах и границах Эмпорионской хоры (рис. 8). По мнению автора, она ограничена на юге массивом Монгри и рекой Тер, на западе иберийским поселением Понтос, и на севере рекой Муга, которая протекает по заболоченным землям37.
В целом исследователь полагает, что устройство греками кадастра вокруг Эм-пориона говорит о принадлежности земель, им затронутым, греческому полису. При этом отсутствие греческих усадеб в окрестностях Эмпориона она объясняет тем, что эти земли обрабатывались скорее всего индикетами, которые были теперь втянуты в новую хозяйственную схему. Непосредственно сельскохозяйственный процесс при этом мог управляться иберийской аристократией, проживающей в укреплённых поселениях — оппидумах. При этом греки привнесли свои навыки по наиболее рациональному использованию земельных ресурсов. Какая-то часть земель могла обрабатываться и греками, проживающими в городе. Кроме зернового сельского хозяйства, имеющего, вероятно, первостепенное значение, могли существовать и другие его отрасли, такие как скотоводство и, вероятно, культивация льна на заболоченных землях, о которой говорит Страбон38.
Теория Планы Маллар встретила определённую критику. Так, М. Ги, проведя скрупулёзный анализ всех измерений кадастра, написал, что и Плана Маллар и Борао Монтео были несколько тенденциозны в своих исследованиях, и что одна метрология не может точно ответить на вопрос о происхождении кадастра вокруг Эмпориона39.
С нашей точки зрения, наличие следов деления земли, даже если принять версию о греческом происхождении кадастра, вряд ли может служить прямым доказательством принадлежности всех земель, им затронутым, греческому полису. Небольшая группа колонистов, попав на крайний западный край греческой ойкумены, оказалась в окружение иберийских племён, уже достаточно исторически развитых. Факт основания колонии возле иберийских поселений, а также скорое
36 Plana Mallart 1999, 208-210.
37 Plana-Mallart 1994, 112.
38 Plana-Mallart 1999, 211-215.
39 Guy 1999, 327-388.
возможные границы коры Эмпориона
Рис. 8. Возможные границы хоры Эмпориона (по материалам Р. Плана-Маллар),
переселение с острова Сан-Марти д'Эмпуриес на материк свидетельствует, скорее всего, о мирном отношении иберов и об их заинтересованности в торговых отношениях с представителями греческой цивилизации. Многочисленные сведения о совместном проживании в Неаполисе греков и какой-то части индикетов подтверждают теснейшую связь жизни полиса с иберийской общиной. При этом наиболее благоприятным фактором окрестностей Эмпориона являлось наличие плодородных земель, пригодных для выращивания зерновых. Мы видим, как с ростом греческой колонии вокруг неё появляется множество сельских поселений и зерновых ям, служащих для накопления зерна. Сельскохозяйственные работы, связанные с производством избыточного продукта для обмена, были крайне трудоёмки и требовали привлечения людских ресурсов, которыми греки не обладали. Напомним, что и все поселения вокруг колонии были иберийскими. Дифференциация жилищ на этих поселениях и захоронений в некрополях, а также наличие оп-пидумов — укрепленных поселений на возвышенностях, как и другие сведения, наводят на мысль о существовании в иберийской среде правящей прослойки — аристократии. С нашей точки зрения, именно ей и принадлежали основные земли вокруг Эмпориона, и обрабатывались они рядовым иберийским населением, возможно находящимся в какой-то форме зависимости. При этом греки, безусловно, могли привнести навыки сельского хозяйства, обработки земель и ирригации. Продукты сельскохозяйственного производства обменивались иберийской аристократией на импортную керамику и предметы роскоши, поступавшие через Эмпорион, связанный морским путями с самыми разными торговыми партнёрами. По имеющимся косвенным сведениям, Эмпорион был аристократическим полисом, и морская торговля, основной вид городского дохода, должна была находиться в руках аристократической верхушки. При этом рядовым жителям полиса всё-таки должны были принадлежать какие-то земельные участки. Отсутствие греческих сельских поселений у Эмпориона наводит на мысль о наличии подобных «наделов» в непосредственной близости от города, так называемой ближней хоры. Хотя нельзя забывать и о письменных источниках — об указаниях Стрбона, что эмпо-риты проживали вплоть до Пиренеев. Возможно, что в будущем археологические разведки и раскопки в Каталонии внесут новую информацию о хоре Эмпориона.
Таким образом, на сегодняшний день, греческий Эмпорион, видится нам в основном в образе колонии-посредника, удачно повлиявшей на формирование иберийской земледельческой общины и связавшей её торговыми отношениями с греческим миром.
ЛИТЕРАТУРА
Коротких Л. М. 2003: Древняя история иберийского полуострова, формирование иберийской культуры. Воронеж.
Коротких Л. М. 1983: Фокейская колонизация Испании, Эмпорион: дисс. ...канд. ист. наук. Л.
Aquilué X., Castanyer P., Santos M., Trémoleda J. 2002: Nuevos datos acerca del habitat arcaico de la Palaia Polis de l'Emporion // Pallas. 58, 301-327.
Benoit J. 1985: L'étude des cadastre antiques : à prpos d'Olbia de Provence // DAM. 8, 25-48.
Bérar J. 1960: L'expansion et la colonisation greque jusqu'aux guerres médiques. Aubier.
Borao Monteo J. E. 1987: Las posibles centuruaciones ampuritanas // Annals de l'Institut d'Estudis Empordanesos. 20, 227-326.
Délézir J.. 1998: Une approche du cadastre grec d'Ampurias/Emporion (Catalogne, Espagne) : La télédection satellitaire appliqué à l'archéologie // Nouvelles de l'archéologie. 74, 40-41.
Gras M. 1987: Marseille, la bataille d'Alalia et Delphe // DHA. 13-1, 161-181.
Guy M. 1999: Le parcellaire autour d' Emporion : colonisation et continuité de l'occupation // Pallas. 50, 327-338.
July J.J. 1982: Céramique grecque ou de type grecque et autre céramiques en Languedoc méditerranéen, Roussillon et Catalogne VIle — IVe s. avant notre ère et leur contexte socioculturel. Paris.
Martin R. 1973: Rapports entre les structures urbaines et les modes de division de l'exploitation du territoire // Problèmes de la terre en Grèce ancienne, 97-112.
Menulis F. 2010: Les grandes sites de l'Antiquité : Ampurias Catalogne, Espagne : Ville grecqcue et romaine // L'Archéologue, Archéologie nouvelle. 109, 60-66.
Pena M.-J. 1985: Le problème de la supposée ville indigène à côté d'Emporion. Nouvelles hypothèses // DHA. 11-1, 69-83.
Plana Mallart R. 1994: La chora d'Emporion, Paysage et structures agraires dans le nordest catalan à la période pré-romain. Paris.
Plana-MallartR. 2004: Grecs et peuples indigènes dans l'extrème Nord-Est de la Péninsule Ibérique : communautés agraires et économie rurale // Pallas. 64, 243-265.
Plana-Mallart R. 1999: Cadastre et chôra ampuritaine // BCH. Suppl. 34:. Territoire des cités grecques. Acte de la table ronde internationale organisée par l'Ecole Française d'Athènes, 199-215.
Rouillard P. 1991: Les grecs et le Péninsule Ibérique du VIII au III siècles avant Jésus-Christ. Paris
Sanmarti E. 1986: La datation de la parti centrale du rempart méridional d'Emporion // DAM. 9, 81-110.
Sanmarti E., Castanayer P., Termoleda J. 1990: Les amphores massaliètes d'Emporion du milieu du VI au milieu du IV s. av. J.-C. // Etudes Massaliètes. 2, 165-170.
Sanmarti-Grego E., Santiago R. 1988: La lettre grecque d'Emporion et son contexte archéologique in Epigraphie et numismatique // RAN. 21, 3-17.
Tréziny H. 1994: Les fortifications phocéennes d'Occident (Emporion, Vélia, Marseille) // REA. 1-2, 115-135.
Vignot A. 1999: L'environnement des cités grecques d'Agdes et Ampurias // BCH. Suppl. 34. -Territoire des cités grecques. Acte de la table ronde internationale organisée par l'Ecole Française d'Athènes, 228-241.
Villard F. 1960: La céramique grecque de Marseille (VI-IV siècle). Essai d'histoire économique. Paris.
EMPORION: GREEK-BARBARIAN SYMBIOSIS IN THE FAR WEST OF HELLENIC WORLD
A. A. Suprenkov
The article deals with the Greek period (the 6th — 3rd centuries BC) of history and archaeology of Emporion, far western Phocaea colony of the northwestern Mediterranean area. It touches upon some general problems and dwells upon Emporion relations with its Iberian neighborhood.
Key words: Phocaea colonization, Emporion, Greeks and Iberians, polis and chora.
