CC BY
48
УДК 63.3(0) В. И. Козловская
доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Московского государственного областного университета; e-mail: [email protected]
ИОНИЙСКИЕ ГРЕКИ В РАЙОНЕ ГИБРАЛТАРА: ЭМПОРИЯ И ЕЕ ОРГАНИЗАЦИЯ (VIII-VI вв. до н. э.)
Современная археология все чаще подтверждает объективность информации, оставленной античными авторами о той роли, которую в освоении акватории Гибралтарского пролива сыграли ионийцы таких известных своими крупномасштабными торгово-посредническими операциями островов Ионии, какими в Античности были Самос, Хиос, Эвбея, Эгина. Благодаря археологии к этим ионийцам можно присоединить и мореплавателей-эмпоров Фокеи, интерес которых к району Гибралтара носил очевидный характер. Однако он оказался не вполне реализованным (в отличие от побережья Галльского / Лионского залива) вследствие гибели их партнера -Тартессилы, павшей в конце VI в. до н.э. под ударами Карфагена.
Ключевые слова: Восточная Иония; Тартесс; Тартессида; Иберия; колонизация; эмпорий; эмпория; аккультурация.
Kozlovskaya V. I.
Ph. D., Professor of theory and history of State and Law department, Moscow State Regional University; e-mail: [email protected]
IONIAN GREEKS IN THE AREA OF GIBRALTAR:
EMPORIA AND ITS ORGANIZATION (VIII-VI CENTURIES BC)
Modern archeology confirms more objective information left by ancient authors about the role in the development of the waters of the Strait of Gibraltar lonians played an outstanding role in trade in the ancient Samos, Chios, Euboea, Aegina. Thanks to these archeology, eastern lonians can attach and seafaring emporia Phocaea, whose interest in the area of Gibraltar wore obvious character. However, it was not quite realized (unlike the coast of Gaul / Lyons gulf) due to loss of their partner - Tartessily, fallen at the end of the VI cent. BC under the blows of Carthage.
Key words: Eastern Ionia; Tartessos; Tartessida; Iberia; colonization; emporion; emporia; acculturation.
В истории изучения пребывания фокейцев в Южной Испании можно выделить две эпохи, водоразделом для которых служит рубеж 1970-1980-х гг.. Долгое время считалось, что колонизационная деятельность фокейцев на дальнем средиземноморском Западе (далее для краткости - Дальний Запад) была связана преимущественно,
если не сказать исключительно, с их интересом к району Лионского (древнее название - Галльский) залива - к северо-восточному побережью Пиренейского полуострова и Западному Лангедоку (Мас-салия, Эмпорион), а первым плаваниям фокейцев, как и вообще греков, в район Гибралтара приписывался случайный, спорадический характер. Другим традиционным направлением многие десятилетия оставалась попытка выяснения вопроса об историчности Майнаке и Гемероскопейона, как наиболее крупных пунктов той цепочки поселений иберийского Леванта, которая обеспечивала ведущей фо-кейской колонии Запада Массалии, а также Эмпориону приток необходимого товара для его последующей транспортировки на Восток [1, с. 88, с. 96; 25, с. 443-454].
Когда в конце 1970-х гг. в устье Гвадалквивира и Гвадианы впервые была обнаружена архаическая греческая керамика, то на нее обратили внимание прежде всего финикиеведы. Они объявили ее продуктом колониальной торговли финикийцев на том основании, что большая часть находок была сосредоточена в финикийских поселениях Южной Испании (Гадес и др.) [3, с. 66, 204]. Их оппонентами выступили М. Пикасо, Р. Ольмос, П. Кабрера, А. Домингес Монэде-ро и др.) [23, с. 106]. Руководствуясь принципами:
1. «Молчание (античных авторов о греках в Тартессе. - В. К.) не есть окончательный аргумент»;
2. «Осторожность и скрупулезность в анализе источников», -эти исследователи предприняли попытку комплексного изучения керамического материала, добытого к тому времени при раскопках как финикийских поселений и некрополей Гибралтарского побережья Андалузии, так и туземных центров и захоронений этого же региона.
Избранная методология позволила систематизировать архаическую греческую керамику по центрам ее производства и высказать осторожное предположение о возможности ее поставок самими греками, организовавшими торговлю с тартессийской знатью по типу chieftain's trade [5, с. 29; 8, с. 96-100; 9, с. 361-364]. Вопросы о том, откуда происходили греческие поставщики (Иония, Лакония и т. д.), чьи интересы они осуществляли, в то время еще не ставились как преждевременные.
В настоящее время археологические следы пребывания греков в северной части района Гибралтара столь значительны, что вполне можно рассуждать как о происхождении этих греков, так
и о серьезности их намерений и самостоятельности, независимости от финикийцев в их реализации. Дополнительные возможности открывает системный метод работы с источниковой информацией, которым практически не воспользовались наши предшественники, оставившие без анализа материалы античной традиции как якобы хорошо изученные еще в середине ХХ в. и не содержащие чего-либо принципиально нового в свете современной археологии Тартессиды.
Как повествует Геродот, фокейцы первыми из эллинов стали совершать регулярные дальние плавания в Адриатику, Тиррению, Иберию и Тартесс. В Тартессе они установили дружественные отношения с местными правителями и получили от одного из них, царя Аргантония, приглашение поселиться в его стране, избрав для этого место по собственному усмотрению. Отказавшись принять приглашение, фокейцы, тем не менее, поведали Аргантонию о надвигавшемся на их родину бедствии, персидском нашествии, и местный правитель даровал им денег на возведение оборонительной стены (Ш1 I 163).
Присутствие финикийцев на рынках-торжищах (эмпориях) типа Тартесса не служило препятствием для фокейцев до тех пор, пока местные правители выступали в роли их покровителей. В случае особой удачи (например, в Массалии и Эмпорионе) право контроля над эмпорием переходило в их собственные руки. В Масса-лии удача была обеспечена установлением брачного союза между одним из двух ойкистов и дочерью туземного патрона, передавшего свою власть над эмпорием зятю и внукам. В случае с перерастанием каталонского эмпория (партнера и «близнеца» Массалии) в полис Эмпорион свою ведущую роль сыграла, вероятно, жреческая община храма Артемиды, изначально взявшая на себя функции партнера и покровителя ионийских мореходов. Кстати говоря, в Масса-лию первые фокейцы прибыли также с благословения жрецов Эфе-сиона и в сопровождении служителей культа Артемиды Эфесской, привезших с собой одно из ее изображений (81хаЬо IV 1, 4). Храмы Артемиды были возведены греками также в районе Агаты, Геме-роскопейона (81хаЬо IV 1, 5) и, как все более явствует из современной археологии, в Уэльве. В пригороде финикийского Гадеса тоже существовало святилище подобного типа (т. е. посвященное Верховному женскому божеству), и хотя оно было сооружено еще туземцами, а впоследствии попало под контроль финикийцев, греки -
как и другие средиземноморские мореходы-эмпоры - посещали его и оставляли там свои пожертвования, в частности кубки (81хаЬо III
I,4) Если фокейцы в эпоху архаики создали цепочку приморских святилищ как оплот своей торгово-экономической деятельности, то, как показывает современная археология, финикийцы возвели целую сеть святилищ подобного рода, располагавшихся и по побережью, и в бассейнах крупных рек Пиренейского полуострова [6, с. 42-46;
II, с. 83-85].
Возможность эмпориальной деятельности на Дальнем Западе гарантировалась фокейцам членством в Панионионе (Н&. I 142-143) и Навкратионе (Н&. II 178) - это союзы, в которые входили также такие крупные восточноионийские полисы-метрополии, как Милет, Самос и Хиос, издавна торговавшие с народами Гибралтарского региона, - и на первых порах она вполне устраивала их, ибо иначе они не ответили бы отказом Аргантонию. Принятие же щедрого дара этого правителя следует рассматривать как подтверждение намерений фокейцев поддерживать с Тартессом контакты на условиях договора о дружбе и гостеприимстве, столь характерные для торговли эмпориального, торгово-посреднического типа. О реальном существовании этих взаимоотношений вплоть до смерти Аргантония можно заключить из реплики Геродота о том, что будь тартессий-ский патрон фокейцев жив в 540-х гг. до н. э., они воспользовались бы его дружбой и, памятуя о его приглашении поселиться в любом месте подвластной ему территории, обосновались бы в Тартессиде, а не на Корсике (Н&. I. 165).
Такова суммарная характеристика фокейской деятельности в районе Гибралтара, которая может быть составлена с учетом письменной античной традиции. Обратимся к археологии, чтобы подтвердить или опровергнуть эту характеристику, и начнем с анализа восточногреческой керамики, от которой только в портовой части древней Уэльвы найдено более 2000 фрагментов [24, с. 169]. Такое же количество остатков керамических изделий Восточной Греции найдено в районе Малаги и в устье Гвадалорсе [10, с. 168; 25, 445].
Фрагменты керамики в Уэльве (площадь городища составляет около 20 га) обнаруживаются повсюду - в сереброплавильных мастерских, торговых складах, рядовых жилищах. Особая концентрация архаической восточногреческой керамики засвидетельствована в туземном святилище - прямом соседе главного эмпория, Тартесса, раскопки которого начаты испанскими археологами в 1990-х годах
[4, с. 78; 22, с. 177-188]. Следует отметить, что в процентном отношении греческая и туземная керамика Уэльвы соотносятся как 3:100 [3, с. 292; 9, с. 173], хотя от общего ее количества восточноионийская составляет 75 %. Для сравнения укажем, что в синхронном культурном слое крупной финикийской фактории Тосканос греческой керамики содержится 0.25 % [3, с. 292; 13, с. 83]. Таких пропорций достаточно для того, чтобы задаться вопросом о ее поставщиках. Если принять во внимание, что фрагменты коринфских арибаллов, эолийских кратеров и амфор, этрусских канфаров всегда идут вперемешку с самосскими питьевыми кубками, то вполне можно допустить, что в поставках столь разнообразной керамики в Уэльву принимали активное участие восточные ионийцы, в частности самосцы (и милетяне?) и фокейцы.
С 580-х гг. до н. э. состав экспортеров меняется, а виды и качество их торговой продукции поражают воображение. С 530-520-х гг., когда объем восточноионийских поставок сокращается, аттическая продукция в пригибралтарском регионе в целом сохраняет свое значение, несмотря на падение качества. Следует подчеркнуть особо, что появляются архаические амфоры Массалии [20, с. 21; 10, с. 168173]. Однако в массе своей товар стал прибывать в юго-восточную часть Пиренейского полуострова (район Малаги) [12, с. 189], которая в не меньшей, чем Уэльва, мере был известен своими месторождениями серебра. Вероятное объяснение указанных изменений может состоять в следующем. Фокейцы переместили свои торговые интересы из акватории Гибралтарского пролива в район Лионского залива, а также на юго-восток Тартессиды не столько в силу обеднения тартессийских недр, сколько в силу все более возраставшего влияния Карфагена в Западном Средиземноморье вообще и в южной Тартессиде в частности. Другой важный фактор - необходимость укрепления позиций после падения Фокеи. Оказавшись без родины, они должны были ускоренными темпами освоить новые места обитания, реорганизовать наиболее оправдавшие себя эмпории в полисы (Массалия, Алалия, Эмпорион, Элея), усилить связи с греческими, фено-пунийскими и этрусскими торговцами-эмпорами Центрального Средиземноморья, а также освоить новые торговые пути вдоль средиземноморского побережья Пиренейского полуострова и наладить контакты с новыми этносами Иберии и Турдетании - преемницы Тартессиды, которая переживала в этот период свою агонию.
Район Малагского залива и устья реки Гвадалмедины чрезвычайно интересен с геостратегической точки зрения. В недрах их гор таились значительные запасы серебра, меди, железа; имелись залежи полудрагоценных и драгоценных камней. С другой стороны, отсюда шел альтернативный путь к природным богатствам северной Тартес-сиды. Неудивительно, что еще в VIII в. до н. э. здесь: а) появляются первые финикийские поселения (Тосканос, Серро дель Пеньон, Сер-ро дель Вильяр и, конечно, Малага, расположившаяся на небольшом мысе с прекрасной бухтой в устье Гвадалмедины) и б) повсеместно распространяется заморская керамика: в больших количествах финикийская, в меньших - восточногреческая и аттическая. С VII в. до н. э. появляется самосская, эвбейская, североионийская и хиосская гончарная продукция [12, с. 190-198]. Поскольку наиболее ранняя восточногреческая керамика обнаруживается обычно в финикийском культурном слое, то многие из изучающих ее специалистов связывают этот факт, как и в случае с Уэльвой, с торговой деятельностью финикийцев [2, с. 201, 204; 10, с. 178]. Не отрицая этого вывода, хотелось бы поставить вопрос о возможности ее импорта непосредственно греками - эвбейцами, ибо они одновременно с восточными финикийцами и, как правило, на основе взаимоприемлемых контактов занимаясь освоением Центрального Средиземноморья, вполне могли заинтересоваться и богатствами этой Испании.
С VI в. до н. э. резко возрастает общий процент восточногрече-ской керамики, а также аттических кубков и сосудов типа Б1ке1ига. Она локализуется обычно в припортовой зоне архаической Малаги, укрепленной стеной и содержащей остатки металлургического производства [12, с. 196]. Вполне вероятно, что уже в столь раннее время здесь нашли пристанище восточногреческие торговцы-эмпоры. Ими могли быть фокейцы, если судить по сходству керамического импорта Малаги и Уэльвы. Они поставляли вино, оливковое масло, амброзию, ароматические вещества туземным элитам, контролировавшим природные ресурсы северо-восточной и восточной Тартес-сиды и обитавшим в небольших укрепленных центрах (Медельин, Канчо Роано и др.), уверенно фиксируемых археологией в долинах серебро- и золотоносных рек, берущих начало в предгорьях Сьерры Морены [2, с. 96; 5, с. 29].
В крайних северо-восточных пределах Тартессиды, совпадавших с долиной реки Сегуры, также начинает появляться греческая
керамика [17, с. 269]. Ее наибольшая концентрация документируется в Ла Фонтете - туземном, а впоследствии (с рубежа VIII-VII вв.?) финикийском эмпории речного типа. Здесь ее намного больше, чем в других туземно-финикийских факториях и некрополях юго-восточной Испании [19, с. 96-100]. Важно отметить, что архаическая греческая керамика из чисто туземных поселений, как правило, не перемежается с финикийской продукцией. Думается, что это существенный признак самостоятельности действий греческих эмпоров, контрагентами которых в этом районе выступали непосредственно туземцы.
К 670-635 гг. в Ла Фонтете относятся жилое (или общественное?) строение, сооруженное на каменном фундаменте, и остатки соседствовавшей с ним металлургической мастерской. Наиболее богата греческой продукцией Ла Фонтета 600-560-х гг. Среди транспортных амфор есть самосские (милетские?) изделия, халкидские сосуды с белой ангобированной поверхностью, аналогичные найденным в Этрурии, Сицилии, Египте, Уэльве, на Кипре и Понте Эвксинском [13, с. 164-177]. Самостоятельную группу составляют так называемые ионийские кубки VI в. до н. э. типов А-В, производившиеся практически повсеместно в греческом мире Малой Азии и Понта, континентальной Греции и островов, Италии и Массалии [21, с. 369]. К восточноионийской керамике относятся фрагменти-рованный кувшин, бутыль, канфары, арибаллы и несколько крышек от каких-то сосудов закрытого типа. В отдельную группу входит керамика из северных центров Восточной Ионии и, прежде всего, кувшины, декорированные розеттами и имеющие параллели в Восточной Греции, с одной стороны, и Уэльве и Массалии - с другой. Все они датируются 600-580 гг. [17, с. 214].
Столь большое количество и разнообразие греческой (в частности, восточноионийской) керамики Ла Фонтеты позволяет поставить под сомнение точку зрения о поставках этой керамики исключительно финикийцами, якобы покупавшими ее в Питекуссах и эвбейских центрах Сицилии [10, с. 497; 15, с. 47-49; 26, с. 342; ]. Таким образом, можно высказать предположение о синхронных плаваниях в юго-восточную Испанию халкидян, эретрийцев и их союзников коринфян, а впоследствии - самосцев и фокейцев. Высказываемое мнение подкрепляется типологическим сходством греческой керамики VIII-VII вв. из Ла Фонтеты, с одной стороны, и эвбейской
колонии Питекуссы, основанной в 770-х гг. до н. э., и Уэльвы -с другой. К этому следует добавить, что во многих пунктах приморской Андалузии (Тосканос, некрополь Лаурита де Алмуньекар и др.) обнаружена целая группа образцов, изготовленных в Питекуссах в подражание восточноионийской керамике.
Резкое сокращение в Ла Фонтете восточноионийской керамики в середине VII вв. до н. э. может свидетельствовать о том, что разведывательно-торговые плавания эвбейских эмпоров на Дальний Запад прекратились. Эвбейцы перешли к колонизации Центрального Средиземноморья, а торговлю с Дальним Западом стали стремиться организовать на паритетных условиях с финикийцами. На их место попытались прийти самосцы эпохи знаменитого Колея. Однако судьба более всего благоволила фокейцам, которые в последней трети VI в. до н. э. активно торговали с разными зонами Гибралтарского региона, а после падения Тартессиды создали целую систему взаимоотношений с потомками тартессиев - турдетанами и, главным образом, с иберами средиземноморского побережья Испании.
Выводы. Современная археология все чаще подтверждает объективность информации, оставленной античными авторами о той роли, которую в освоении акватории Гибралтарского пролива сыграли ионийцы таких известных своими крупномасштабными торгово-посредническими операциями островов Эгеиды, как Самос, Хиос, Эвбея, Эгина. Благодаря археологии к ним вполне можно присоединить и мореплавателей (торговцев, ремесленников) Фокеи, интерес которых к району Гибралтара был очевиден, хотя и оказался не вполне реализованным (в отличие от района Галльского / Лионского залива) вследствие гибели их партнера - Тартессиды, павшей в конце VI в. до н. э. под ударами Карфагена.
Свое представление о благополучии и богатстве греки Восточной Ионии реализовали первоначально в виде chieftain's trade, а затем - в эмпории, т. е. торговле эмпориального типа, выступая при этом поставщиками рудного сырья Иберии в Лидию, Египет и на Родос. В VI в. до н. э. их партнерами становятся торговцы Хиоса и Эги-ны, в частности - представители торговой компании Состратидов. В Центральном и Западном Средиземноморье с ними сотрудничают итало-сицилийские ионийцы и этруски.
Аккультурация, как механизм заимствования иберами эллинских культурных достижений, наиболее адекватным образом
отражает именно такой вариант деятельности фокейцев и их восточ-
ноионийских предшественников в Гибралтарской Испании и их
связей с туземными этносами.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бласкес Мартинес Ж. Истоки финикийской колонизации в Западном Средиземноморье и Тартессийское царство. Состояние проблемы // Вестник древней истории. - 2004. - № 4. - С. 60-84.
2. Домингес Монедеро А. Греки в Иберии и их контакты с туземным миром // Вестник древней истории. - 2005. - № 4. - С. 88-107.
3. Козловская В. И. Комплекс Канчо Роано в свете современной археологии: резиденция тартессийского правителя или крепость-святилище? // Вестник древней истории. - 2004. - № 2. - С. 85-107.
4. Almagro M., Arteaga O., Blech M., Ruiz Mata D., Schubart H. Protohistoria de la Península Ibérica. - Madrid : Editorial Ariel, 2001. - 401 p.
5. Arrufa Ana M. et alii. Castro Marim: Un santuario en la desembocadura del Guadiana / Santuarios, oppida y ciudades: arquitectura sacra en el origen y desarrollo urbano del Mediterráneo Occidental (eds. P. Mateos, S. Celestino, T. Tortosa, A. Pizzo) // Anejos de Archivo Español de Arqueología. XLV. -Madrid : CSIC , 2009. - P. 79-89.
6. Blech M. Tartessos // Antiqua (Koord. Und Red. T. Ulbert). - Mainz am Rhein : Verlag Philipp von Zabern, 2001. - S. 305-348.
7. CabreraР. Los primeros viajes al Extremo Occidente: Tartessos y la fundación de Ampurias // Los griegos en España. Tras las huellas de Heracles. -Madrid : CSIC, 1998. - P. 96-112.
8. Celestino S., Cazorla R. Un paisaje sagrado en la Comarca de la Serena (Extremadura) / T. Tortosa Rocamora, S. Selestino Pérez (eds.). Debate en torno a la religiosidad protohistórica // Anejo de Archivo Español de Arqueología. - LV. - Madrid : CSIC, 2010. - P. 83-101.
9. Cisneros García Ma.-I., Suárez Padilla J., Mayorga Mayorga J., del Mar Escalante Aguilar Ma. Cerámicas griegas arcaicas en la bahía de Málaga. -Madrid : CSIC, 1999. - P. 189-198.
10. Dоmínguez Monedero A. Comercio e intercambio de los griegos en la Península Ibérica // Greek Colonisation: An Account of Greek Colonies and Other Settlements Overseas. - Vol. I. / Ed. by G. R.Tsetskhladze. - LeidenBoston : Brill, 2006 (Mnemosyne. Bibliotheca classica Batava. Suppl. 193). -Vol. LXXXIII. - 564 p.
11. Domínguez Monedero A. Los mecanismos del emporion en la práctica comercial de los fóceos y otros griegos del Este // Cerámiques jónies d'época arcaica: centres de producció i comercialització al Mediterrani Occidental. Monografies Emporitanes 11. - Empuries : CSIC, 2001. - P. 47-59.
12. González Prats A. El componente tipológico griego en el ambiente cerámico de Peña Negra II (675-650 aC) // Lucentum I. - Alicante : CSIC, 1982. -P. 96-101.
13. Morel J.-P. Phocaean colonization // Greek Colonisation: An Account of Greek Colonies and Other Settlements Overseas. - Vol. I. / Ed. by G. R. Tsetskhladze. - Leiden-Boston : Brill, 2006 (Mnemosyne. Bibliotheca classica Batava. Suppl. 193). - LXXXIII. - P. 359-428.
14. Osuna Ruiz M., Bedia García J., Domínguez Rico A.-Ma. El santuario protohistórico hallado en la calle Méndez Núñez. - Huelva : Universidad de Huelva, 1998. - P. 177-188.
15. Ruiz Mata D., Celestino S. (eds.) Arquitectura oriental y orientalizante en la Península Ibérica. - Madrid : CSIC, 2001. - 387 p.
16. San Nicolás Pedrás M". P. Los griegos / Prehistoria y Protohistoria de la Península Ibérica / M. Menéndez Fernández (coord.). - Tomo II. - Madrid : Universidad Nacional de Educación a Distancia, 2007. - P. 441-474.
17. Torres Ortiz M. Tartessos. - Madrid : Real Academia de Historia, 2004. -477 p.
