CC BY
122
произведений писателя обусловливают многие особенности их пространственно-временной организации. Например, границы времени и пространства настолько нечетки, что порой создается впечатление их отсутствия. Время действия чаще максимально сжато (порой за несколько часов происходит столько событий, на которые, казалось бы, требуется несколько лет), реже слишком растянуто (имеется в виду, что события происходят в течение нескольких месяцев, занимают большую часть жизни персонажей). Описание пространственного топоса дается с учетом необходимости корректной и адекватной интерпретации эмоционального состояния и противоречивых душевных переживаний героя. А так как герои по воле автора находятся в исключительных катастрофических ситуациях, которые выходят за рамки обыденных и не претендуют на нормальность, то и описание окружающей их действительности дается соответствующим образом. Иначе говоря, нет нормальности ситуации, следовательно, нет четкости пространственно-временных границ: в глазах все плывет либо от жары и тягучего изнуряющего зноя, либо сыплет метель, туман и дождь застилают глаза, то есть пространство теряется, превращаясь в нечто неизвестное и не поддающееся ясному описанию.
Таким образом, все вышеперечисленные черты имплицитной семантики произведений Ф. М. Достоевского в полной мере присущи мифологическому повествованию (оппозиция хаос-космос, наличие двойников, размытость или отсутствие пространственно-временных границ), что позволяет сделать вывод о наличии в текстах мифо-генных структур, которые организуют художественную материю произведений писателя по принципу мифологического конструирования.
Примечания
1. Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Ме-летинский. М.: Большая рос. энцикл., 1992. С. 584.
2. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Л.: Наука, 1972-1989. Т. VI. С. 422.
3. Кондратьев Б. С. Сны в художественной системе Ф. М. Достоевского. Мифологический аспект. Арзамас: АГПИ, 2001. С. 34.
4. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. 3-е изд., репринт. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2000. (Исследования по фольклору и мифологии Востока). С. 188.
5. Там же. С. 188-189.
6. Достоевский Ф. М. Указ. соч. Т. I. С. 186.
7. Мелетинский Е. М. О литературных архетипах / Российский государственный гуманитарный университет. М., 1994. С. 6. (Чтения по истории и теории культуры. Вып. 4).
8. Gasparov B. The "Golden Age" and Its Role in the Cultural Mythology of Russian Modernism // Cultural Mythologies of Russian Modernism. From the Golden Age to the Silver Age. Berkeley; Los Angeles; Oxford, 1992. P. 2.
9. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1975. С. 307.
УДК 17
А. А. Пастух
ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ СФЕРА АВТОРА В РАССКАЗЕ И. А. БУНИНА «СВЯТЫЕ ГОРЫ»
В данной статье рассматривается рассказ И. А. Бунина «Святые Горы» в аспекте авторской эмоциональности. Определена доминирующая эмоция (радость), выявлен носитель этой эмоции (персонаж). Обращается внимание на изобразительно-выразительные средства, являющиеся эмоционально-оценочными вершинами текста. Автор статьи приходит к выводу, что эмоции - то, что связывает писателя с прошлым.
The story "Saint Mountains" by I. A. Bunin is considered in the aspect of the author's emotionality. Joy is defined as the dominant emotion and the bearer of this emotion is the main character. The expressive means are the emotional summits of the story. The author of the article comes to the conclusion that emotions connect the author with the past.
Ключевые слова: авторская эмоциональность, автор, эмоции персонажа, эмоция радости, эмоциональный тон.
Keywords: the author's emotionality, the author, character's emotions, emotion of joy, emotional tone.
И. А. Бунин был увлечен «Словом о полку Игореве», выдающимся памятником древнерусской литературы. Еще в 18 лет он оценил красоту «Слова...» и решил посетить те места, где происходило его действие. И вот весной 1895 г. И. А. Бунин побывал в местах героического похода и битв князя Игоря - на Донце, в азовских степях, посетил древнейший Святогорский монастырь, видел сторожевой курган - «молчаливый памятник какой-нибудь поэтической были» [1]. В итоге и появился рассказ «Святые Горы» (в первой публикации «На Донце»), который и будет в центре нашего внимания. Но не в его целостности, а только в аспекте авторской эмоциональности, потому что все в произведениях И. А. Бунина: и сюжет, и действующие лица, и описания природы - окрашено авторскими эмоциями. Эмоциональное отношение к изображаемому миру - доминантная черта не только лирики Бунина, но и его прозы.
Жанр «Святых Гор» - рассказ. Ю. В. Мальцев же считает, что жанр «Святых Гор» - очерк в бунинском понимании этого жанра, а не в духе «физиологического очерка» натуральной школы, который был моден в 40-60 гг. XIX в. и носил четко выраженный социологический характер. Для И. А. Бунина «очерк - жанр, который позволяет свободно выражать авторское отношение к описываемому, выводящий авторскую речь
© Пастух Л. А., 2009
из сухой нейтральности и делающий ее одним из основных эмоционально и идейно действующих компонентов художественной структуры. Очерк позволяет не связывать себя рамками сюжета, повествующее "я" целиком совпадает с реальным авторским» [2].
Сюжет рассказа прост: главный герой идет к Донцу, к древнему монастырю на Святых Горах. В пути ему встречается пустынное поле, сторожевой курган, круглая ложбина, лес, Донец и, наконец, монастырь. Это путешествие сопровождается раздумьями героя о далеком прошлом славян, о былинных богатырях. Наблюдая с крутого обрыва Донца степную ширь, далекие леса, разлив могучей реки, персонаж погружается мыслью в былое: «...какою горячею жизнью юга дышало все кругом! То-то, должно быть, дико-радостно билось сердце какого-нибудь воина полков Игоревых, когда, выскочив на хрипящем коне на эту высь, повисал он над обрывом, среди могучей чащи сосен, убегающих вниз!» [3] Даже седой ковыль тревожит воображение: «Время его. навсегда проходит; в вековом забытьи он только смутно вспоминает теперь далекое былое, прежние степи и прежних людей, души которых были роднее и ближе ему, лучше нас умели понимать его шепот, полный от века задумчивости пустыни, так много говорящей без слов о ничтожестве земного существования» [4]. В рассказе впервые в творчестве писателя зазвучала одна из сокровенных проблем всего бунинского творчества - проблема потаенных корневых связей человека с прошлым: «Скорбное ощущение недосягаемости цели сопровождало писателя всю жизнь. Будущее постепенно теряло для него ценность, а прошлое становилось трепетно, горько и нежно любимым» [5]. Прошлое, овеянное поэзией, - счастливое. «Без прошлого настоящее бессмысленно и не имеет цены, если оно не соединено вневременной сущностной связью с вечным и неизменным в основе потоком жизни», -пишет Ю. В. Мальцев [6]. И это прошлое, героическое, храброе, в анализируемом рассказе противопоставлено обыденной жизни, настоящему.
Повествование в рассказе ведется от 1-го лица, в произведении один главный персонаж, он безымянный, поглощен мыслями о прошлом: «Я. все думал о старине, о той чудной власти, которая дана прошлому. Откуда она и что она значит?» За сознанием, поведением, действиями персонажа следят автор и читатель. Остальные персонажи второстепенные (старик, хохол, девочка, хлопец, народ, молоденькая хохлушка). Но он (главный герой) живет в рассказе наравне с этими персонажами: «я обгонял идущий на богомолье народ - женщин, подростков, дряхлых калек». По мнению А. А. Измайлова, известного критика рубежа Х1Х-ХХ вв., Бунин в большин-
стве своих рассказов «ведет повествование от себя, от первого лица, не внося сюда ничего такого, что не позволило бы относить весь рассказ к нему самому, и лишь изредка усвояя этому рассказывающему другое, не свое имя» [7]. Автор произведения тесно связан с изображенным миром действительности, с миром своего героя. М. М. Бахтин так охарактеризовал эту связь: «Автор - носитель напряженно-активного единства завершенного целого, целого героя и целого произведения. Сознание героя, его чувства и желания - предметная эмоционально-волевая установка - со всех сторон, как кольцом, охвачены завершающим сознанием автора о нем и его мире. Живой носитель этого единства завершения и есть автор, противостоящий герою как носителю открытого и изнутри себя не заверши-мого единства жизненного события» [8]. На уровне персонажа автор раскрывает мир человеческих эмоций и оценку этого мира дает с целью воздействовать на него и преобразовать. Эмоции персонажа изображаются как особая психическая реальность, проявляются как реакция на определенное действие или событие. Так, в рассказе «Святые Горы» эмоции персонажа связаны с чувствами, которые вызваны «красотой природ-но-предметного мира, красотой собственного чувственно-страстного восприятия этого мира, а также ощущением связи с человеческой историей, с историей личности» [9].
Рассказ «Святые Горы» оптимистической направленности, так как в нем выражены чувства восторга, счастья, удовлетворения. Радость -доминирующая эмоция: «.наполняла чувством радости, свежести» [10]; «.радость наполняла душу» [11]; «.радостно, наперебой трезвонили над Донцом.» [12] В данном случае идет прямое указание эмоции радости. Но в тексте есть и косвенное указание на эту эмоцию: «.и я закрывал глаза, чувствуя себя бесконечно счастливым» [13]. Эмоция выражена и в подтексте: «Ветер стал ласковый, мягкий», «солнце согревало меня», «все было так прелестно в это милое утро».
Ситуативный характер эмоций так же, как и во многих ранних рассказах, просматривается в ситуации пути. Персонаж идет к Донцу, к древнему монастырю на Святых Горах. Характер персонажа, его эмоциональное состояние, восприятие себя и окружающих И. А. Бунин описывает через внешние предметы, через детали природ-но-предметного мира, который становится одним из «участников» повествования, играет большую роль в мотивации поведения персонажа. В. В. Нефедов считает, что «в словесной живописи И. А. Бунина происходит процесс преобразования ощущения в эмоцию, в его описаниях природы раскрывается преобразование ощущений в эмоции, физических впечатлений в глубокие ду-
шевные переживания» [14]. К. Г. Паустовский подтверждает эту мысль, говоря о том, что о своей способности превращать ощущения в эмоции он точно сказал Пушешникову: «Какая радость существовать! Только видеть, хотя бы видеть лишь один этот дым и этот свет. Если бы у меня не было рук и ног и я бы только мог сидеть на лавочке и смотреть на заходящее солнце, то я был бы счастлив этим» [15].
А. А. Измайлов в своей статье «Ранняя осень (Поэзия и проза И. А. Бунина)» говорит о способности писателя видеть в природе то, что недоступно другим людям: «В своей прозе Бунин такой же чистый лирик, как и в стихах. Он здесь поэт, способный подмечать в природе многое, ускользающее от обыкновенного глаза.» [16] И это действительно так. И. А. Бунин рисует в рассказе образы, мгновенно встающие перед глазами: образ кургана, седого ковыля, леса, неба, вольной дали, Донца. И. А. Бунин олицетворяет природу, например, сторожевой курган предстает как живое существо - стоит и «зорко глядит на равнины». Лес - старый, заглохший, в нем царит безжизненная тишина и у него корявые иссохшие дебри. Седой ковыль, многое видевший на своем веку, тихо покачивается на склонах. Небо сравнивается с радостью, наполнявшей душу. Донец сверкает как стальные полосы. В данном случае пейзаж выступает «как прием эмоционального заражения читателя определенной эмоцией» [17]. И в то же время в образе природы объективируется собственная эмоциональная сфера писателя.
Время года, изображенное в рассказе, - весна, автор дает его приметы: «серело пустынное поле», «по-весеннему холодно и ветрено», «ветер дул навстречу, холодил лицо, рукава, степь увлекала, завладевала душой», но чувства радости и свежести овладевают персонажем. Очевидно, весной все просыпается, оживает: «С полей уже тянуло теплом. Облака светлели, таяли. Жаворонки, невидимые в воздухе, напоенные парами и светом, заливались над степью безотчетно-радостными трелями» [18], «есть что-то чистое и веселое в этих полевых апрельских болотцах; над ними вьются звонкоголосые чибисы, серенькие трясогузки щеголевато и легко перебегают по их бережкам и оставляют на иле свои тонкие, звездообразные следы, а в мелкой, прозрачной воде их отражается ясная лазурь и белые облака весеннего неба» [19]. Каждая деталь передает эмоциональный подъем: весна, обновляется жизнь.
Наиболее сильные эмоции испытывает персонаж на высоте, в горах, когда, как на ладони, предстает перед ним великолепная картина: «Зато какая даль открылась подо мною, как хороша была с этой высоты долина, темный бархат ее лесов, как сверкали разливы Донца в солнечном
блеске, какою горячею жизнью юга дышало все кругом» [20].
В рассказе «Святые Горы» использованы изобразительно-выразительные средства, которые являются эмоционально-оценочными вершинами данного текста:
- эпитеты: «звездообразные следы», «ясная лазурь», «милое утро», «живописная дорога», «душистой грозы», «гробовая тишина», «безотчетно-радостными трелями»;
- сравнения: «курган. словно поблекшей скатертью из мутно-зеленого бархата был покрыт прошлогодней травой», «курган кажется молчаливым памятником», «сосны. чернели, как горб спящего зверя»;
- метафоры: «река плескала», «трезвонили колокола», «зелень шепталась», «гряда рисовалась», «среди сосен, убегающих вниз»;
- оксюморон: «дико-радостно билось сердце», «безотчетно-радостными трелями». Совмещение противоречивых оттенков значения способствует созданию особой психологической точности при описании сложных эмоциональных состояний. В данном рассказе оксюморон использован для того, чтобы показать, насколько сильно ощущение красоты, присущее персонажу. Именно это ощущение красоты преобразуется в эмоцию радости.
Изобразительность И. А. Бунин считал отличительным признаком подлинно художественного произведения: «Как же все-таки обойтись в музыке без звуков, в живописи без красок и без изображения предметов, а в словесности без слова, вещи, как известно, не совсем бесплотной?» [21]. «По части красок, звуков и запахов», - «всего того, - выражаясь словами Бунина, - чувственного, вещественного, из чего создан мир», предшествующая и современная ему литература не касалась таких, как у него, тончайших и разительных подробностей, деталей, оттенков» [22].
В анализируемом рассказе широк круг речевых средств, воссоздающих разные проявления чувственного восприятия:
- разнообразие оттенков цвета: «скатертью из мутно-зеленого бархата», «полоса леса серовато чернела», «красноватые стволы», «возносились зелеными кронами», «седой ковыль», «сосны чернели», «белая церковка», «бледная зелень березок»;
- разнообразие звуков: «жаворонки заливались», «скрип телеги», «сопение волов», «крик птицы», «треск сучьев», «хриплый хохот кукушки», «уханье филина», «плеск воды»;
- световые характеристики: «облака светлели», «в воздухе, напоенном парами и светом», «бледные тени», «ослепила. белизной мела», «полосы реки сверкали», «небо потускнело», «светлая полоса», «в полусумраке переходов», «величавый мрак», «до рассвета мерцала свечеч-
ка», «брезжил свет зари», «падали в... сумрак», «сверкали разливы. в солнечном блеске».
В рассказе «Святые Горы» эмоции выражаются в эмоциональном тоне повествования. «За эмоциональным тоном стоит взгляд на мир, который в нем выражается и с ним сливается. Эмоциональный тон есть эквивалент мировоззрения, ставшее эмоцией» [23]. Эмоциональная тональность рассказа создается неоднократным повторением лексики эмоций: радость, радостными, радостно. Эмоциональная тональность в рассказе поддерживается определенной образностью - описанием природы и окружающего мира, а именно: «радостно трезвонили колокола», «утро было праздничное», «хороша долина», «темный бархат лесов», «в солнечном блеске», «ветер ласково веял».
Анализ рассказа дает нам возможность прийти к выводу, что доминирующей эмоцией в рассказе является эмоция радости. Носителем этой эмоции является персонаж. Эмоции персонажа связаны с чувствами, которые вызваны «красотой природно-предметного мира, красотой собственного чувственно-страстного восприятия этого мира, а также ощущением связи с человеческой историей, с историей личности». Автор через эмоциональное состояние персонажа и все элементы повествования показывает свое миропонимание, отношение к действительности, к прошлому.
Люди, природа, история, быт, поэзия, настоящее и прошлое слились в единое целое, которое объединено единством авторского восприятия действительности. Мысль о власти прошлого, о связи с ним настоящего и будущего лежит в основе раздумья автора над жизнью, и оно проходит через все творчество И. А. Бунина, и главное в нем - обращение к прошлому эмоциональной сферы автора. Эмоции - то, что связывает писателя (и более того - человека) с прошлым.
Примечания
1. Волков А. А. Проза Ивана Бунина. М., Моск. рабочий, 1969. 448 с.
2. Паустовский К. Г. Собр. соч.: в 8 т. Т. 3. М., 1967. 526 с.
3. Волков А. А. Указ. соч.
4. Там же.
5. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / сост. С. Г. Бочаров; текст подгот. Г. С. Бернштейн и Л. В. Дерюгина; примеч. С. С. Аверинцева и С. Г. Бочарова. 2-е изд. М.: Искусство, 1986. 445 с.
6. Паустовский К. Г. Указ. соч.
7. Бунин И. А. Pro et contra: Личность и творчество Ивана Бунина в оценке русских и зарубежных мыслителей и исследователей: антология / сост. Б. В. Аверин, Д. Риникер, К. В. Степанов. СПб.: Изд-во Рус. христ. гуманит. ин-та, 2001. 1015 с.
8. Мальцев Ю. В. Иван Бунин. 1870-1953. М.: Посев, 1994. 432 с.
9. Карпов И. П. Авторология русской литературы: И. А. Бунин, Л. Н. Андреев, А. М. Ремизов. Йошкар-Ола, 2003. 448 с.
10. Волков А. А. Указ. соч.
11. Там же.
12. Там же.
13. Там же.
14. Бабенко Л. Г., Казарин Ю. В. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: учебник; практикум. 2-е изд. М.: Флинта: Наука, 2004. 496 с.
15. Твардовский А. Т. Собр. соч.: в 6 т. Т. 5. Статьи и заметки о литературе. Речи и выступления (1933— 1970). М.: Худож. лит., 1980. 463 с.
16. Бунин И. А. Pro et contra.
17. Бунин И. А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 2. Рассказы. Повести. Переводы. 1892—1909 / предисл. П. Пиль-ского; сост., подгот. текста, коммент. и подбор ил. А. К. Бабореко. М.: Моск. рабочий, 1994. 556 с. Цитирую по этому изданию, указывая страницы.
18. Волков А. А. Указ. соч.
19. Там же.
20. Там же.
21. Бунин И. А. Pro et contra.
22. Корман Б. О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972. 110 с.
23. Нефедов В. В. Чудесный призрак: Бунин — художник. Минск: Полымя, 1990. 237 с.
УДК 821.161.1.09-1
Н. С. Поварницына
«ОБРАЗНОЕ ХУЛИГАНСТВО» В ТВОРЧЕСТВЕ С. ЕСЕНИНА: ПРИРОДА СЛОВА
Данная статья посвящена одному из аспектов феномена хулиганства в творчестве С. А. Есенина -так называемому «образному хулиганству». Предметом рассмотрения является специфика выстраивания Слова/Образа, позволяющая сделать вывод об особом, восходящем к древнейшим формам мышления характере поэтического мировосприятия С. Есенина.
The given article is dedicated to one of the aspects of hooliganism phenomenon in Esenin's poetry, the so called "figurative hooliganism". The subject of research is the specificity of forming of the Word/ Image that allows to make a conclusion about special nature of Esenin's poetic world perception.
Ключевые слова: феномен «хулиганства», «образное хулиганство», словотворчество, картина мира, архаичность мировидения, микрокосм, макрокосм, космическая телесность.
Keywords: the hooliganism phenomenon, figurative hooliganism, word creation, picture of the world, archaism of the world vision, microcosm, macrocosm, Space Bodyness.
В работах о творчестве С. Есенина достаточно большое место отводится описанию феномена «хулиганства». Авторы исследований акцентируют внимание либо на «хулиганской» сущно-
© Поварницына Н. С., 2009
