CC BY
227
УДК 616-053.6
А. Б. Серых, Ю. Е. Морозов Г. Н. Будиловский, А. А. Лифинцева
ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ДЕЗАДАПТАЦИЯ И ПСИХОСОМАТИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕК
Представлены результаты эмпирического исследования особенностей эмоциональной дезадаптации юношей и девушек в возрасте 17 — 21 года и ее взаимосвязи с уровнем их психосоматического здоровья.
This article presents the results of empirical studies into the emotional disadaptation of young men and women of 17 — 21 years of age and its relation to their psychosomatic health level.
Ключевые слова: эмоциональная дезадаптация, психосоматическое здоровье, психосоматическое расстройство.
Key words: emotional disadaptation, psychosomatic health, psychosomatic disorder.
В современной России, остро переживающей период динамичных рыночных реформ, социальных катаклизмов, серьезных адаптационных угроз (террористические акты, природные и промышленные катастрофы, национальная и этническая вражда и т. д.), приобрели актуальность проблемы психического и физического здоровья общества. По данным различных источников, в общемедицинской практике распространенность психосоматических расстройств взрослого населения составляет от 20 до 42 % [10]. Особую тревогу вызывает состояние здоровья юношей и девушек, у которых многими авторами отмечается значительная распространенность психосоматических расстройств [1; 4].
В последние годы в медицинской и психологической науках ведется много исследований, результаты которых свидетельствуют о значительной роли психоэмоциональных факторов в возникновении различных психосоматических расстройств, проявляющихся характерными психосоматическими реакциями и симптомами [4; 8; 13; 14]. Достаточно часто сопутствующей пограничной патологией для детей, подростков и взрослых является высокий уровень аффективной напряженности, невротических расстройств и депрессивных состояний [1; 4; 8]. Однако до сих пор остаются дискуссионными вопросы, касающиеся природы и механизмов эмоциональной дезадаптации (субклинических и клинических проявлений депрессивных, тревожных и невротических расстройств) как одного из ключевых факторов возникновения психосоматических расстройств у детей и подростков, а также у взрослого населения.
Попытке решения данной проблемы было посвящено проведенное нами исследование, цель которого — выявление взаимосвязи эмоциональной дезадаптации юношей и девушек в возрасте 17—21 года и уровня их психосоматического здоровья. Выбор данного периода онтогенетического развития обусловлен прежде всего тем, что в этом возрасте достаточно часто манифестируют психические патологии [5] либо эмоциональные расстройства и даже суицидальные попытки [2].
Теоретико-методологическим основанием для оценки взаимосвязи эмоциональной
дезадаптации молодых людей и их психосоматического здоровья выступают представления, раскрывающие понятия «эмоциональная дезадаптация», «психосоматическое здоровье», «психосоматическое расстройство», «психосоматические реакции» и «функциональные психосоматические нарушения».
Придерживаясь основных положений Всемирной организации здравоохранения о том, что здоровье является неотъемлемым компонентом целостной личности и повышение качества жизни людей — одна из основных задач всех социальных систем и институтов, мы сформулировали собственное определение понятия «психосоматическое здоровье». Психосоматическое здоровье — это состояние психического и соматического благополучия и комфорта, характеризуемое отсутствием проявлений психических и соматических расстройств и обеспечивающее адекватную адаптацию жизнедеятельности людей в ситуациях развития современного общества.
Эмоциональная дезадаптация рассматривается как состояние, вызванное хронической эмоциональной лабильностью (напряженностью или истощением) и выражающееся в поведении признаками временного расстройства большинства психических функций (по сравнению с нормальным уровнем их развития) [11].
Эмоциональная дезадаптация проявляется симптомами псевдоадаптивного поведения (невротическими симптомами) и изучается в основном в контексте расстройств аффективного спектра, включая депрессивные и тревожные расстройства [11].
Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2011. Вып. 4. С. 60—68.
Ведущий специалист в области психосоматики А. Б. Смулевич предполагает, что психосоматические расстройства — группа болезненных состояний, возникающих на основе взаимодействия психических и соматических факторов и проявляющихся соматизацией психических нарушений, психическими расстройствами, отражающими реакцию на соматическое заболевание, или развитием соматической патологии под влиянием психогенных факторов [8].
Таким образом, психосоматические расстройства можно представить как нарушения, возникающие при взаимодействии соматических и психических патогенных факторов. Этим подчеркивается единство биологических и социально-психологических механизмов «сомы» и «психики» в происхождении как собственно психопатологических, так и соматических расстройств. Важно отметить и ведущую роль в возникновении психосоматических расстройств социально-стрессовых факторов [4]. Исходя из этого, психосоматические расстройства могут расцениваться как психогенно обусловленные (то есть имеющие психологические причины) соматические нарушения или как соматогенные психические расстройства (соматогении) [6]. В отличие от психосоматических расстройств, психосоматические реакции — это кратковременные изменения со стороны различных систем организма. Традиционно к ним относят: учащение пульса, повышение артериального давления, изменение частоты и глубины дыхания, покраснение или бледность кожных покровов, внезапную мышечную слабость, кратковременное нарушение стула или мочеиспускания и множество других, как правило физиологических и кратковременных, расстройств, возникающих после психических переживаний. Вероятно, к психосоматическим реакциям можно также отнести ряд временных изменений, фиксируемых с помощью биохимических методов исследования: изменения уровня сахара в крови, ее
свертываемости или иммунной активности и т. д. Функциональные психосоматические нарушения более продолжительны по времени и не сопровождаются морфологическими повреждениями структур органов и систем. Их проявления разнообразны — это могут быть расстройства деятельности желудочно-кишечного тракта (анорексия, запоры, желудочные спазмы), сердечно-сосудистой системы (кардиалгии, сердечная дизритмия, артериальная гипер- и гипотония), органов дыхания («невротический» кашель) и т. д. [4].
Для достижения поставленной цели были использованы следующие методы исследования.
1. Для выявления уровня психосоматического здоровья — анализ медицинских карт молодых людей в возрасте 17—21 года.
2. Для оценки выраженности эмоциональных нарушений — шкала депрессивности (А. Т. Бек с соавтор., в адаптации Н. В. Тарабриной [9]) и клинический опросник для выявления и оценки невротических состояний (К. К. Яхин, Д. М. Менделевич [12]).
В исследовании приняли участие 353 девушки и 151 юноша. Возраст испытуемых — от 17 до 21 года, средний — 18,6 лет. Экспериментальной базой проведения исследования стали средние специальные и высшие образовательные учреждения Калининградской области.
В соответствии с классификацией Х. Зимприха и согласно результатам анализа медицинских карт все испытуемые были разделены на следующие группы:
1) 220 здоровых испытуемых (не имеющих отклонений в психосоматическом здоровье);
2) 211 испытуемых с хроническими соматическими заболеваниями (например, врожденный порок сердца, миопия средней степени и пр.);
3) 45 испытуемых с психосоматическими расстройствами (имеющих, согласно теоретическим представлениям о психосоматических расстройствах, органические психосоматические заболевания, такие как артериальная гипертензия, бронхиальная астма, язвенная болезнь, неспецифический язвенный колит, ревматоидный артрит, нейродермит);
4) 28 испытуемых с функциональными психосоматическими нарушениями с минимальным органическим поражением структурных элементов организма (дискинезия желчевыводящих путей, функциональное расстройство желудка, синдром раздраженной толстой кишки, психогенные запоры и поносы, дисфагия, нейроциркуляторная астения, кардиоспазм, невроз мочевого пузыря, синдром беспокойных ног, гипервентиляционный синдром).
Результаты исследования депрессивных проявлений у испытуемых всех групп показаны в таблице 1.
Показатели депрессивных состояний в группах испытуемых с различными особенностями психосоматического здоровья, %
Группа Отсутствие депрессивных симптомов Умеренно выраженная депрессия Критический уровень депрессии Явно выраженная депрессивная симптоматика
Здоровые испытуемые 59,55 32,27 8,18 0
Испытуемые с хроническими соматическими заболеваниями 58,29 32,23 7,58 1,90
Испытуемые с психосоматическими расстройствами 60,00 33,3 6,67 0
Испытуемые с функциональными психосоматическими нарушениями 59,26 33,33 7,41 3,70
Как видно из таблицы 1, проявления депрессивных состояний у испытуемых всех групп распределены равномерно; у 60 % испытуемых всех групп нет депрессивных симптомов, у чуть более 32,3 — 33,3 % юношей и девушек выявлена умеренно выраженная депрессия. Критический уровень депрессивных состояний обнаружен нами у 6,7—8,3 % испытуемых всех групп. Явно выраженную депрессивную симптоматику проявили испытуемые с хроническими соматическими заболеваниями (1,9 %) и испытуемыми с функциональными психосоматическими нарушениями (3,7 %).
Наиболее часто встречающаяся депрессивная симптоматика:
1) у здоровых испытуемых — пессимистические представления о будущем и предполагаемые трудности в будущей профессиональной деятельности (в данный момент развития современного общества такие представления можно считать адекватными);
2) у испытуемых с хроническими соматическими заболеваниями — пессимистические представления о будущем, «ощущение наказания», предполагаемые трудности в будущей профессиональной деятельности;
3) у испытуемых с психосоматическими расстройствами — пессимистические представления о будущем, «ощущение наказания», повышенная раздражительность, предполагаемые трудности в будущей профессиональной деятельности, проблемы со сном;
4) у испытуемых с функциональными психосоматическими нарушениями — пессимистические представления о будущем, повышенная раздражительность, предполагаемые трудности в будущей профессиональной деятельности и потеря веса.
Таким образом, чуть более трети юношей и девушек отметили наличие у себя разнообразных депрессивных симптомов, включая суицидальные мысли и поведение. Вполне возможно, что на макросоциальном уровне такой высокий показатель депрессивной симптоматики у молодых людей может быть связан с нестабильными социально-экономическими условиями в обществе (тотальное социальное неравенство), завышенными образовательными стандартами (интенсификация образовательного процесса) и т. д. Кроме того, следует учитывать и специфику расположения Калининградской области — эксклавного региона, для жителей которого прямое взаимодействие с «большой Россией» затруднено.
Полученные нами в группе испытуемых с хроническими соматическими заболеваниями результаты лишь подтверждают представления многих авторов о том, что депрессия — одно из самых распространенных проявлений психической патологии у пациентов с соматическим заболеванием [8].
Статистический анализ, проведенный с помощью критерия Ь-Стьюдента, показал существование достоверных различий в результатах, полученных по шкале депрессивности Бека: у испытуемых с функциональными нарушениями достоверно выше уровень депрессии, чем у остальных испытуемых (Ьэмп = 3,21, при р < 0,01).
В таблице 2 отражены результаты исследования невротических состояний испытуемых всех групп.
Показатели депрессивных состояний в группах испытуемых с различными особенностями психосоматического здоровья, %
Группа ШТ ШНД ША ШИТР ШОФН ШВН
Н Б Н Б Н Б Н Б Н Б Н Б
Здоровые испытуемые 42,3 57,7 43,1 56,9 28,2 71,8 35,9 64,1 48,2 51,8 30,0 70,0
Испытуемые с хроническими соматическими заболеваниями 45,0 55,0 41,2 58,8 34,1 65,9 43,1 56,9 54,0 46,0 28,4 71,6
Испытуемые с психосоматическими расстройствами 33,4 66,6 31, 1 68, 9 26,7 73,3 35,5 64,5 46,7 53,3 33,3 66,7
Испытуемые с функциональными психосоматическими нарушениями 64,3 35,7 50,0 50,0 21,4 78,6 46,4 53,6 57,1 42,9 39,2 60,8
Примечание: ШТ — шкала тревоги; ШНД — шкала невротической депрессии; ША — шкала астении; ШИТР — шкала истерического типа реагирования; ШОФБ— шкала обсессивно-фобических нарушений; ШВН — шкала вегетативных нарушений.
Н (норма) — показатели больше +1,28, что указывает на уровень здоровья; Б (болезнь) — показатели меньше - 1,28, что указывает на болезненный характер выявляемых расстройств.
Наиболее значимые показатели по шкале тревоги получены нами в группе испытуемых с функциональными психосоматическими нарушениями, а в группе испытуемых с психосоматическими расстройствами выявлены самые низкие результаты по данной шкале. Высокие показатели получены нами в той же группе испытуемых и по шкале невротической депрессии. Если обратиться к анализу результатов по шкале астении, то превышение нормы зафиксировано в группе испытуемых с хроническими соматическими заболеваниями. Данные результаты вполне объяснимы, так как, с одной стороны, хроническое соматическое заболевание зачастую приводит к истощению функциональных возможностей нервной системы, а с другой — астенический синдром в ряде случаев представляет собой приспособительную реакцию, проявляющуюся уменьшением интенсивности деятельности различных систем организма с последующей возможностью восстановления их функций. Истерический тип реагирования в различных ситуациях присущ в основном испытуемым с функциональными психосоматическими нарушениями и хроническими соматическими заболеваниями. Вполне вероятно, в данных группах испытуемых можно обнаружить юношей и девушек как с соматоформными расстройствами, так и с диссоциативными (конверсионными). В этих же группах преобладают обсессивно-фобические нарушения. Вегетативные нарушения в большей степени присущи испытуемым с психосоматическими расстройствами и с функциональными психосоматическими нарушениями, что лишь подтверждает высокий вклад тревоги различного уровня (а именно для нее характерны симптомы вегетативной дисфункции) в возникновение психосоматического расстройства.
Результаты статистического анализа полученных нами результатов свидетельствуют о том, что невротическая депрессия наиболее типична для испытуемых с хроническими соматическими заболеваниями и испытуемых с психосоматическими расстройствами (Ьэмп = 4,64 при р < 0,05; Ьэмп = 3,05 при р < 0,05).
Данные нашего исследования частично подтверждают предположение о том, что сопутствующей пограничной патологией для юношей и девушек с нарушениями психосоматического здоровья является высокий уровень аффективной напряженности, тревоги, раздражительности, вегетативных проявлений, невротических расстройств и депрессивных состояний. Однако проявления эмоциональной дезадаптации в большей степени типичны для юношей и девушек с функциональными психосоматическими нарушениями. При этом у представителей молодежи с уже сформировавшимися психосоматическими расстройствами уровень депрессии и невротических расстройств не столь высок. В рамках психодинамического подхода данный факт можно объяснить тем, что осознаваемый высокий уровень тревоги и другой депрессивной симптоматики превалировали на этапе формирования психосоматического
расстройства (что мы обнаружили у испытуемых с функциональными психосоматическими нарушениями). Затем, вероятнее всего, по мере развития патогенеза психосоматического расстройства у молодых людей включались механизмы психологической защиты, что на уровне осознавания «выключало» тревогу.
Результаты, полученные в ходе эмпирического исследования, требуют более тщательного рассмотрения вопроса о том, какие проявления эмоциональной дезадаптации выступают в качестве причин нарушений психосоматического здоровья юношей и девушек. На наш взгляд, окончательное решение данного вопроса возможно только в динамическом исследовании молодых людей с нарушениями в психосоматическом здоровье.
Можно предположить, что без создания определенного психологического и медицинского сопровождения молодежи указанного возрастного периода высока вероятность того, что у какой-то части юношей и девушек к взрослому возрасту возникнут стойкие нарушения в психосоматическом здоровье. Кроме того, полученные результаты позволяют существенно конкретизировать задачи социально-психологической помощи молодежи в возрасте 17—21 года. В профессиональных образовательных учреждениях (средних специальных и высших) необходимо организовывать службы социально-психологического сопровождения молодых людей данной возрастной группы. Кроме того, в фокусе внимания процесса сопровождения юношей и девушек с психосоматическими расстройствами остаются медицинское вмешательство и медикаментозное лечение. Естественно, в контексте биопсихосоциальной модели болезни эта составляющая должна оставаться ведущей, однако нельзя игнорировать психосоциальный аспект, роль которого в реабилитации отмечается многими исследователями [1; 4]. В связи с этим, на наш взгляд, имеются два противоречия, сложившихся в современной науке. С одной стороны, говоря о биопсихосоциальном подходе к реабилитации психосоматически больных юношей и девушек, в практической деятельности мы сталкиваемся с отсутствием институциональной преемственности между медицинской, психологической и социальной реабилитацией либо полным отсутствием последних двух. С другой стороны, несмотря на достаточно большое количество психотерапевтических методик (телесно-ориентированная терапия, арт-терапия и др.), можно отметить их излишнюю дифференцированность и разрозненность, которые не позволяют оказать помощь психосоматически больному, находящемуся в центре воздействия «системы множества факторов». Все это ведет к необходимости интеграции различных подходов при решении практических задач оказания социально-психологической помощи молодым людям с психосоматическими расстройствами.
Выводы
1. В группе юношей и девушек в возрасте 17—21 года с функциональными психосоматическими нарушениями установлен высокий уровень эмоциональной дезадаптации — субклинические и клинические проявления депрессивных состояний, высокий уровень тревоги и вегетативных нарушений.
2. Результаты проведенного исследования позволяют выделить следующие мишени
психотерапии, психологической коррекции и психопрофилактики расстройств психосоматического здоровья: патологическая тревога, депрессивные состояния,
раздражительность и чувство вины.
Список литературы
1. Антропов Ю. Ф., Шевченко Ю. С. Лечение детей с психосоматическими расстройствами. СПб., 2002.
2. Войцех В., Семикин Г. Симпозиум «Российская молодежь: в будущее без риска». [Электронный ресурс]. иКЬ: http.fzr.ru/231.html
3. Гордиенко А. В., Пятибрат Е. Д., Ледовская А. А. Взаимосвязь вегетативного статуса и некоторых личностных характеристик при психосоматических расстройствах гастроэнтерологического профиля на донозологическом этапе // Вестник Российской военно-медицинской академии. 2009. № 2. С. 74 — 79.
4. Исаев Д. Н. Детская медицинская психология. СПб., 2004.
5. Красик Е. Д., Положий Б. С., Крюков Е. А. Нервно-психические заболевания у студентов. Томск, 1982.
6. Петрюк П. Т., Якущенко И. А. Психосоматические расстройства: вопросы дефиниции и классификации // Вестник Ассоциации психиатров Украины. 2003. № 3 — 4. С. 133 — 140.
7. Пограничная психическая патология в общемедицинской практике / под ред. А. Б. Смулевича. М., 2000.
8. Смулевич А. Б., Сыркин А. Л., Козырев В. Н. Психосоматические расстройства (клиника, эпидемиология, терапия, модели медицинской помощи) / / Журнал неврологии и психиатрии. 1999. Т. 99, № 4. С. 4 — 16.
9. Тарабрина Н. В. Практикум по психологии посттравматического стресса. СПб., 2001.
10. Холмогорова А. Б., Гаранян Н. Г. Соматизация: история понятия, культуральные и семейные аспекты, объяснительные и психотерапевтические модели // Московский психотерапевтический журнал. 2000. № 2. С. 5-48.
11. Холмогорова А. Б., Гаранян Н. Г., Евдокимова Я. Г., Москова М. В. Психологические факторы эмоциональной дезадаптации у студентов // Вопросы психологии. 2009. № 3. С. 16 — 25.
12. Яхин К. К., Менделевия Д. М. Опросник для выявления и оценки невротических состояний: методические рекомендации. Казань, 1978.
13. Lorenzi P., Hardoy M. C., Cabras P. Life crisis and the body within // Psychopatology. 2000. V. 33, N 6. P. 283 —
291.
14. Ruchkin V. V., Eisemann M., Hagglof B. Coping styles and psychosomatic problems: are they related? / / Psychopathology. 2000. Т. 33, № 5. С. 235 — 239.
Об авторах
Анна Борисовна Серых — д-р психол. наук, д-р пед. наук, проф., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, e-mail: [email protected]
Юрий Евсеевич Морозов — д-р мед. наук, проф., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, e-mail: [email protected]
Геннадий Николаевич Будиловский — канд. мед. наук, доц., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, e-mail: [email protected]
Алла Александровна Лифинцева — канд. психол. наук, доц., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, e-mail: [email protected]
About authors
Prof. Anna B. Serykh, Immanuel Kant Baltic Federal University, e-mail: [email protected] Prof. Jury Ye. Morozov, Immanuel Kant Baltic Federal University, e-mail: [email protected] Dr. Gennady N. Budilovsky, Associate Professor, Immanuel Kant Baltic Federal University, e-mail: [email protected]
Dr. Alla A. Lifintseva, Associate Professor, Immanuel Kant Baltic Federal University, e-mail: [email protected]
