CC BY
129
убежденных в том, что сохранение традиционной для России системы образования будет способствовать устойчивости государства, обеспечению общественной стабильности.
Вместе с тем перестройка системы образования, обновление его содержания и организационных основ становились потребностью, реализация которой уже не могла терпеть отлагательства. Однако российская власть в том виде, в котором она существовала, демонстрировала свою неспособность к объективному анализу и адекватной оценке ситуации в стране и обществе, осуществлению реалистичной государственной политики в различных сферах, в том числе и в образовании. Налицо был кризис власти, который в конечном итоге привел к революционному взрыву.
1 Цит. по: Фальборк Г., Чарнолуский В. Настольная книга по народному образованию: Законы, распоряжении, правила, инструкции, уставы, справочные сведения и пр. по школьному и внешкольному образованию народа. СПб., 1904. Т. III. С. 2349.
2 См.: Обзор деятельности учрежденной с Высочайшего соизволения при Министерстве народного просвещения комиссии по преобразованию средней школы // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 336. 1901. № 7 - 8. С. 78 - 80.
3 См.: Там же. С. 97 - 99.
4 Российский государственный исторический архив (далее - РГИА), ф. 734, оп. 5, д. 74, л. 5.
5 См.: Гуревич Я. Г. Комиссия по преобразованию средней школы и результаты ее работы // Русская шко-ла.1901. № 5 - 6. С. 274 - 289; Гуревич Я.Я. Существенный пробел в проекте учебных планов новой средней школы // Русская школа. 1902. № 1. С. 149 - 163; Романовский М.С. К реформе средних школ // Там же. 1902. № 3. С. 122 - 128; Киреев A.A. О предстоящей реформе нашего образования // Русский вестник. 1902. № 1. С. 303 - 331.
6 См.: Письмо Николая II П.С. Ванновскому // Былое. 1918. № 1. С. 61.
7 РГИА, ф. 734, оп. 5, д. 69, л. 4.
8 Там же. Л. 4.
9 См.: РГИА, ф. 733, оп. 229, д. 34, л. 1 - 17.
10 См.: Там же.
11 РГИА, ф. 1278, оп. 2, д. 3559, л. 5.
12 Из жизни средней школы // Вестник воспитания. 1915. № 2. С. 49.
13 Из «Объяснительной записки к смете Министерства народного просвещения на 1916 г» // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 1_Х1У. 1916. № 7. С. 68.
14 См.: Совещание о реформе средней школы // Вестник воспитания. 1915. № 5. С. 81 - 109; Реформа средней школы // Русская школа. 1915. № 5 - 6. С. 78 - 85; Совещание о реформе средней школы (21 - 26 апреля) // Школа и жизнь. 1915. № 18. С. 6 - 9; Совещания о реформе средней школы // Там же. № 25. С. 5 - 7; Совещание о реформе средней школы // Педагогический сборник. 1915. № 7. С. 49 - 58.
15 Материалы по реформе средней школы. Примерные программы и объяснительные записки, изданные по распоряжению г. Министра народного просвещения // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 1_Х. 1915. № 11. С. 4.
16 Там же.
17 Цит. по: Смирнов О. «Мы» и «они» (К уходу гр. П.Н.Игнатьева) // Народный учитель. 1917. № 1. С. 4.
18 Малиновский Н.П. Новые веяния // Русская школа. 1916. № 2 - 3. С. 45.
19 Там же. С. 54.
20 Смета Министерства народного просвещения в Государственной думе // Школа и жизнь. 1916. № 12 (23 марта). С. 4.
21 Съезд попечителей учебных округов // Школа и жизнь. 1916. № 14 (6 апр.). С. 8.
22 Смирнов О. Указ. соч. С. 5.
УДК 94(470)
ЭДИТА КРАСНОЙ АРМИИ В ГОДЫ ВЕДИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Н.В. Саранцев,
доктор исторических наук, профессор кафедры философии и политологии, СГСЭУ
ВЕСТНИК. 2004. №9
В апрельском номере «Военно-исторического журнала» за 2003 г. помещена статья начальника Главного управления кадров Министерства обороны РФ, генерал-полковника Н.А. Панкова, под названием: «Российскому государству необходима интеллектуальная элита в погонах». Публикация приурочена к 85-летию создания управления и призвана ознакомить читателя с военно-кадровой политикой современного Российского государства. Автор убедительно показывает, что «от правильного и взвешенного решения кадровых вопросов сегодня, как и в прежние годы, во многом зависят преобразования в армии и флоте».
Давно известно, что способности офицеров и генералов обуславливают успех или неудачу армии в большей мере, чем уставы. Дан-
♦
□
ный факт многократно подтверждался исторической практикой. В новейшие времена большие войны начинались только тогда, когда сторонами была выявлена сила вражеских полководцев и организация неприятельского командования вообще. Задача верховного командования стороны, готовящейся к войне, состояла в том, чтобы правильно ответить на вопрос: сильна ли армейская элита противника и обладает ли она самостоятельностью в своих действиях? Правильные оценки позволяли рассчитывать на победу в намечаемой военной кампании. Однако подход к проблеме в 20 - 30-е гг. в СССР вряд ли можно считать адекватным.
Качественные показатели представителей советской военной элиты накануне Великой Отечественной войны имели весьма разнородные и противоречивые характеристики. Средний возраст военачальников, пришедших на смену репрессированным, равнялся: у командиров полков 29 - 33 годам; командиров дивизий - 35 - 38; командиров корпусов и командующих армиями - 40 - 43 годам. Наркому Военно-Морского флота Н.Г.Кузнецову к моменту назначения не исполнилось и 37 лет. Работоспособность молодых командиров, их амбициозность являлись мощным стимулом обучения войск новым тактическим приемам ведения боевых действий в условиях использования больших масс техники. Но молодость обуславливала и недостаток опыта у тех военных, которых недавно выдвинули на командные и начальствующие посты. Одни не имели опыта вообще, другие ограничивались опытом, приобретенным в годы Гражданской войны, и не желали переучиваться. Зазнайство и высокомерие, присущие лидерам ВКП(б), не могли не передаться военным. Об этом свидетельствует такой факт: побывавшая в 1936 г. на военных маневрах во Франции советская военная делегация по возвращении домой доложила на военном совете НКО: «Нам сейчас у французов абсолютно нечему учиться». По словам командарма второго ранга А.И. Седякина (заместителя начальника Генштаба), он, оказавшись рядом с группой французских генералов, «ощущал», что ему «нечему у них учиться, а они, несомненно, чувствовали наше военное над ними превосходство»1. Если такие настроения царили в Наркомате обороны и Генеральном штабе, в среде образованных и достаточно опытных военачальников, то что же говорить о войсковых командирах, находившихся под прессом «шапкозакидательской» идеологии, активно насаждаемой ЦК ВКП(б) и армейскими политорганами?
К началу 1941 г. более 70% командиров работали на своих должностях в среднем около полутора лет2, продвигаясь по службе слишком быстро. Например, Д.Г. Павлов в 1936 г. был майором, в начале 1940 г. стал комбригом, а в 1941 г. - генералом армии и командующим Белорусским особым военным округом. За допущенные в первые дни войны просчеты Пав-
лов был снят со своего поста, судим и расстрелян. М.П. Кирпонос в начале 1940 г. тоже был комбригом, а уже через год возглавлял Киевский особый военный округ в звании генерал-полковника. В начальный период войны он неудачно командовал Юго-Западным фронтом, попал в окружение и погиб. Стремительное возвышение погубило немало военачальников.
Образовательный уровень элитных кадров РККА оставался в целом невысоким, а количество лиц, имевших высшее и среднее военное образование в 1940 г., по сравнению с 1938 г., даже снизилось. Так, кадры с высшим командным образованием в 1940 г. составляли 2,9% (в 1938 г. - 2,9%), техническим -7,6% (в 1938 г. - 13,9%), административно-хозяйственным - 0,8% (в 1938 г. - 0,7%), медицинским -49,4% (в 1938 г. - 55,8%), ветеринарным - 39,5% (в 1938 г. - 51,5%). Мало того, генералов с высшим и средним образованием в Красной Армии в 1940 г. стало меньше по сравнению с 1938 г. В 1940 г. высшее образование имели 6,7% генералов (в 1938 г. -7,9%); среднее военное образование получили 36% (в 1938 г. - 37,3%); краткосрочную военную подготовку - 47% (в 1938 г - 44,8%)3. Никакой военной подготовки не имели 8,1% элитных кадров армии. Получается, что в армии старших офицеров и генералов, имевших только краткосрочную военную подготовку или не имеющих никакой теоретической подготовки, было более половины от их общей численности.
Для повышения уровня военного образования и расширения оперативного кругозора командного и начальствующего состава в СССР действовали академии: им. Фрунзе в Москве, им. Дзержинского в Ленинграде и несколько академий различных родов войск (бронетанковая, военно-воздушная инженерная и военно-воздушная, военно-инженерная, военно-медицинская, военно-морская, военно-политическая, тыла, химической защиты, связи, радиотехническая). В 1936 г. создается Академия Генерального штаба РККА, настоящая кузница кадров высшего командного состава армии.
С сожалением приходится констатировать, что немалому количеству генералов, включая и некоторых из репрессированных, было присуще зазнайство, самоуверенность, отсталость взглядов, самоуспокоенность, самонадеянность, консерватизм. В исторической и мемуарной литературе описано немало фактов, подтверждающих существование серьезных ошибок, допущенных при формировании генеральского корпуса Красной Армии.
Н.С. Хрущев в своих воспоминаниях, оценивая политику сталинского руководства в отношении «воспитания и расстановки» кадров армии, отмечал, что никто из членов Политбюро, кроме Сталина, не знал о состоянии армии, ее вооружении, о положении военной промышленности. Перемеще-
ние кадров, которое имело большое значение для подготовки к войне, тоже осуществлялось только Сталиным.
Судя по проводимым мероприятиям, кадровая политика в отношении высших командиров РККА в 30-е гг. Сталина не удовлетворяла. Это становится ясно, если исходить из факта ареста и расстрела 7 (Н.А. Ефимов, Н.В. Куйбышев, И.И. Гарькавый, М.В. Калмыков, С.М. Савицкий, Б.М. Фельдман, А.С. Булин) начальников Командного управления Главного управления кадров РККА. Вопросами формирования высшей военной элиты Сталин доверял заниматься своим особо проверенным лицам - Е.А. Щаденко и позднее Ф.И. Голикову. В эти вопросы постоянно вмешивался начальник Главного политического управления РККА Л.З. Мехлис. Эти три человека оказывали на Сталина сильное влияние. Хрущев оценивал всех троих как людей со злобным, в отношении военных кадров, характером. По его мнению, это было явно не на пользу вооруженным силам. А.И. Микояна, например, поразило включение Е.А. Щаденко в состав Экономического совета страны. Щаденко не был осведомлен ни о современных потребностях войны, ни промышленности, ни экономики. Единственным достоинством этого человека было то, что его хорошо знали Буденный и Сталин. Микоян тоже плохо отзывался о Щаденко: «Неуравновешенный, он производил отталкивающее впечатление: безграмотный, нагловатый, допускал произвол в своих действиях. Особенно я в этом убедился в первые дни войны»4.
В мемуарных источниках неоднозначно оцениваются военные качества наркомов обороны К.Е. Ворошилова и С.К. Тимошенко. Хрущев полагал, что при Тимошенко военная работа была организована лучше. Он характеризовал наркома обороны как человека авторитетного, волевого, с твердым характером, пользовавшегося большим влиянием в среде военных. Микоян отдавал предпочтение Ворошилову, считая его более крупным военно-политическим деятелем. Отстранение его от армии и назначение вместо него, для «укрепления», Тимошенко, который, по мнению Микояна, «никаких книг никогда не читал», считал ошибкой.
Характеристики других крупных военных деятелей в реминисценциях Хрущева и Микояна тоже разнятся. В частности, о маршале Шапошникове Микоян писал: «Полковник царской армии, честный человек, но в присутствии Сталина - без своего мнения»5. В воспоминаниях Хрущева Шапошников предстает как «безусловный авторитет для военных, высокообразованный военный человек, который очень ценился на своем посту»6. Однако Хрущев делал оговорку. Он отмечал, что к Шапошникову, Соколовскому и Василевскому - работникам Генерального штаба - отношение было настороженное, так как они были офицерами старой армии.
Из военачальников Великой Отечественной войны Хрущев в качестве военного руководителя наиболее ценил Г.К. Жукова. Микоян отзывался о Жукове иначе: «Подготовленных людей или не осталось или почти не осталось в Наркомате обороны. Освободившиеся (из-за репрессий в армии) посты заняли выдвиженцы. Одни из них оказались неспособными, вроде Кулика и Щаденко; другие - способными, но еще неопытными - Жуков»7.
Начало войны для Сталина оказалось обескураживающим. Днем 22 июня 1941 г. по характеру докладов с мест он понял, что командующие фронтами, не имея достаточного опыта в руководстве большими массами войск, несколько растерялись. Явно недооценивая роль Наркомата обороны и Генерального штаба, вождь распорядился отправить руководящих работников этих ведомств на помощь командующим фронтами. Такая практика в ходе войны применялась неоднократно, что, безусловно, затрудняло дело управления войсками. Во главе Генштаба Сталин не раз оставлял даже заместителя по политической части генерала Бокова, человека, по словам Жукова, малограмотного в оперативно-стратегических вопросах.
Внезапность нападения, растерянность командующих и некоторые другие причины объективного и субъективного характера привели к тому, что начальный период войны Красная Армия проиграла. Немецкие войска стремительно продвинулись в глубь страны. В такой ситуации Сталин прибег к привычному порядку, не раз применяемому большевистскими лидерами: он начал тасовать кадры. Но малоспособных выдвиженцев конца 30-х гг. он мог заменить только «любимыми и проверенными» конармейцами, которые, на его взгляд, могли выправить положение.
Под давлением Сталина и вопреки мнению военных было принято решение о создании трех главных направлений на советско-германском фронте и о назначении главнокомандующих этих направлений: Северо-Западное возглавил маршал Ворошилов; Западное - маршал Тимошенко; Юго-Западное - маршал Буденный. Однако в распоряжении главкомов не существовало ни полноценных штабов, ни средств связи, ни серьезных резервов, ни профессионально организованной войсковой разведки, ни материальных ресурсов. В силу данных обстоятельств хоть как-то повлиять на ход боев они не могли. Личная храбрость, прежние заслуги и широкая популярность в народе бывших конармейцев не выручали. Воевать в новых условиях эти люди не умели.
Вся военная и политическая историография и мемуаристика негативно оценивает деятельность командующего Юго-Западным фронтом М.П. Кир-поноса, Западным - Д.Г. Павлова, Северо-Западным - Ф.И. Кузнецова. Жуков, еще до окончания
♦
□
войны, писал начальнику Главного управления кадров НКО Ф.И. Голикову: «Чему нас учит полученный опыт? Во-первых, мы не имели заранее подобранных и хорошо обученных командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями. Во главе фронтов встали люди, которые проваливали одно дело за другим (Павлов, Кузнецов, Попов, Буденный, Чере-виченко, Тюленев, Рябышев, Тимошенко и др.). На армии ставились также малоизученные и неподготовленные люди. Иначе и не могло быть, так как подготовленных еще в мирное время кандидатов на фронты, армии и соединения не было. Людей знали плохо. Наркомат обороны в мирное время не только не готовил кандидатов, но даже не готовил командующих командовать фронтами и армиями. Короче говоря, каждому из нас известны последствия командования этих людей»8.
Кадровая чехарда 1941 г. привела к тому, что за шесть первых месяцев войны командующими фронтами назначались 28 маршалов и генералов. Поспешность в смене командующих осложняла обстановку, порождала неуверенность, не позволяла проявить себя, глубоко изучить театр военных действий, узнать способности подчиненных командиров, фронтовых и армейских соединений. Войсками Западного фронта, например, в течение непродолжительного времени последовательно командовали 7 человек: Павлов (8 дней), Еременко (2 дня), Тимошенко (18 дней), вновь Еременко (11 дней), вновь Тимошенко (1,5 месяца), Конев (1 месяц) и, наконец, Жуков (с 11 октября 1941 по 26 августа 1942 г.). На Ленинградском фронте сменились 5 командующих: Попов (2 недели), Ворошилов (менее недели), Жуков (4 недели), Федюнинский (2 недели) и Хозин (около 8 месяцев)9.
Из маршалов, произведенных в это звание в предвоенную пору, позитивно проявить себя в период Великой Отечественной войны не удалось никому. О Ворошилове еще в 30-е гг. шла молва как о человеке, который больше позировал перед фотообъективами, киноаппаратами и в мастерской художника Герасимова, чем занимался вопросами войны. Зато он отдавал много времени оперному театру и работникам театрального искусства. Удивительно, но этот военный человек, по свидетельству Жукова, был противником всяких планов войны, опасаясь, что они могут стать известными разведке противника, и в этой нелепости его невозможно было переубедить. Командуя Ленинградским фронтом, Ворошилов не сумел сдержать противника, который прорвался к городу и полностью его блокировал. В постановлении ЦК ВКП(б) по этому поводу говорилось: «Тов. Ворошилов не справился с порученным делом и не сумел организовать оборону Ленинграда». В своей работе, отмечалось в постановлении, он допустил серьезные ошибки: издал приказ о выборности батальонных командиров в частях народного ополчения; орга-
низовал военный совет обороны Ленинграда, но сам не вошел в его состав, так как, вероятно, не верил в успех обороны; увлекся созданием рабочих батальонов со слабым вооружением (охотничьими ружьями, пиками, кинжалами и т.д.), но упустил организацию артиллерийской обороны города, к чему имелись особенно благоприятные возможности10. Ворошилова отозвали из действующей армии и больше на должности комфронта не назначали. Некомпетентность Ворошилова хорошо была известна в среде командных кадров Красной Армии еще с довоенных времен. Однако попытка устранения наркома с его поста в 1937 г. закончилась для его оппонентов трагически.
Буденный, командуя Резервным фронтом, не смог воспрепятствовать прорыву фашистских войск к Москве и был заменен Жуковым. С мая по сентябрь 1942 г. Буденный не слишком удачно командовал Северо-Кавказским фронтом - его войска постоянно отступали. Для подготовки и проведения наступательной операции в сентябре 1942 г. на должность командующего, вместо Буденного, был назначен И.И. Масленников11.
Тимошенко не сумел обеспечить стабилизации Западного фронта в 1941 г., допустил провал Харьковской операции в 1942 г. и, хотя некоторое время еще командовал Сталинградским (июль 1942 г.) и СевероЗападным (октябрь 1942 - март 1943 г.) фронтами, особым доверием Сталина уже не пользовался.
Трагично сложилась судьба другого сталинского выдвиженца - маршала Кулика. В первые дни войны Сталин послал его на фронт, чтобы помочь с комплектованием войск и организацией артиллерийского дела. С поручением он не справился. Назначение Кулика на менее ответственную должность, командующего 54-й армией, положительного результата не принесло. Не овладел он и ситуацией на Таманском полуострове и под Ростовом-на-Дону, куда был направлен осенью 1942 г. После этого он был отозван с фронта, решением Политбюро от 17 марта 1942 г. понижен в звании до генерал-майора и до конца войны на командные должности в действующую армию не направлялся. После окончания войны его репрессировали и расстреляли.
Постепенно сложились два круга лиц: одному Сталин доверяет руководить фронтовыми операциями, другому в таком доверии он отказывает. В 1942 г. фронтами командовали 25 военачальников, 9 из которых были выдвинуты впервые (Н.Ф. Ватутин, Л.А. Говоров, Ф.И. Голиков, В.Н. Гордов, И.И. Масленников, М.А. Пуркаев, М.А. Рейтер, К.К. Рокоссовский, Н.Е. Чибисов).
В 1942 г. Сталин окончательно убедился, что конармейцы не по праву занимают самые высокие командные должности. Имеются свидетельства его мнения в отношении подобных людей: «Товарищ Ковалев, - говорил Сталин одному из генералов, -
вы человек замечательный, один из редких командиров Гражданской войны, но вы не перестроились по-современному. По-моему, первый вывод и братский совет - перестроиться. Вы больше всех опоздали в этой перестройке. Все наши командиры, которые имели опыт по Гражданской войне, перестроились. Фролов хорошо перестроился, а вы и Чуйков никак не можете перестроиться. Это первый вывод. Вы способный человек, храбрый, дело знаете, но воюете по-старому, когда артиллерии не было, танков не было, когда людей пускали и они брали. Это старый метод. Вы человек способный, но у вас какое-то скрытое самолюбие, которое мешает вам перестроиться. Признайте свои недостатки и перестройтесь, тогда дело пойдет». М.П. Ковалев отвечал по военному: «Есть, товарищ Сталин»12, но перестроиться было выше его сил.
В 1941 - 1942 гг. 5 командующих фронтами погибли на поле боя или были репрессированы (И.А. Богданов, М.Г. Ефремов, М.П. Кирпонос, Ф.Я. Костен-ко, Д.Г. Павлов). Кроме того, войска безвозвратно потеряли 5 командующих армиями, 11 командиров корпусов, 76 командиров дивизий, 16 командиров бригад13.
С 1943 г. 11 военачальников, побывавших командующими фронтом (С.М. Буденный, К.Е. Ворошилов, П.А. Артемьев, Д.Т. Козлов, Ф.И. Кузнецов, Д.И. Рябышев, П.П. Собенников, И.В. Тюленев, И.И. Федюнинский, Я.Т. Черевиченко и М.С. Хо-зин), на эту должность назначение больше не получали. Основной причиной освобождения от занимаемых постов была профессиональная непригодность. Командующий Южным фронтом генерал армии Тюленев, несмотря на солидный возраст (ему было почти 50 лет), сохранил характер отчаянного кавалериста. В августе 1941 г. он принял участие в одной из атак и был серьезно ранен в ногу. Узнав об этом, Сталин снял его с должности и отправил на тыловую работу.
Вместо тех, кто с делом не справился, в 1943 г. выдвигаются И.Х. Баграмян, В.Д. Соколовский, И.Е. Петров и И.И. Толбухин, в 1944 г. к ним добавляется И.Д. Черняховский, в 1945 г. - А.М. Василевский. Два генерала командовали не воевавшими фронтами (И.Р. Апанасенко, до 1943 г. - Дальневосточным, и М.П. Ковалев, до 1945 - Забайкальским).
Конармейцу генералу армии И.Р. Апанасенко с трудом удалось уговорить Сталина перевести его с Дальнего Востока на Воронежский фронт. Этому генералу были присущи тяжелый характер и высокое самомнение, что сыграло большую роль в его отношениях с людьми. Апанасенко не имел ни малейшего представления о характере новой войны. На командные должности он не подходил. В ноябре 1943 г., будучи заместителем командующего Воронежским фронтом, он попал под бомбежку и погиб. Людей, подобных Апанасенко, Сталин в дальнейшем исполь-
зовал в качестве представителей Ставки Верховного главнокомандующего или для особых поручений. Однако и с этими обязанностями многие не справлялись.
За всеми командующими был установлен политический контроль в виде Военного совета. Отношения с членами Военного совета складывались не лучшим образом. Хорошо известны факты, когда по доносам Л.З. Мехлиса были сняты со своих должностей командующие фронтами П.М. Козлов и И.Е. Петров. В документах мы находим упоминание командующего фронтом Г.К. Жукова о его отношениях с членом Военного совета фронта: «Вы, Николай Александрович, - говорил он Булганину, -сделали много неприятностей для меня, подставляя под удары Сталина»14.
Сталин уже в 1941 г. стал осознавать, что в экстремальных условиях войны чрезмерная концентрация власти в одних руках губительна. Возникла потребность передать некоторую часть своих полномочий высшему командному и начальствующему составу Красной Армии. Этому способствовала обстановка, складывающаяся на фронте. Жуков, отвечая в первые месяцы войны на вопрос Сталина «почему немцы нас постоянно опережают, а мы все время опаздываем?», заявил, что «при сложившейся системе управления иначе и быть не может»15. Ни нарком, ни начальник Генштаба, получая сведения с фронтов, не могут самостоятельно принимать оперативные решения о противодействии планам врага, а вынуждены ожидать приема у Верховного главнокомандующего, докладывать собранную информацию, проект плана действий и лишь потом отдавать приказ войскам. К этому времени, как правило, обстановка менялась в пользу противника, а отдаваемый приказ уже не соответствовал реалиям момента. О многом свидетельствует факт, имевший место осенью 1941 г. Сталин отозвал Жукова из Ленинграда, предложив ему возглавить оборону Москвы. Георгий Константинович вспоминал, что дал Сталину согласие при условии, что ему будут предоставлены широчайшие права принимать самостоятельные решения. Сталин был в это время болен гриппом и, видимо, не очень четко представлял положение, сложившееся под Москвой. С требованием Жукова Сталин согласился. Вряд ли в других условиях он пошел бы на это. Таков был подтекст рассказа маршала о столь драматическом периоде обороны Москвы. В августе 1942 г. Жуков становится заместителем Верховного главнокомандующего и обретает огромное военно-политическое влияние.
В любой тоталитарной системе диктатор стремится единолично решать вопросы наказания и награждения. Именно с помощью этих рычагов он осуществляет управление государством. Однако постепенно Сталин стал предоставлять и другим военачальникам права поощрения и наказания подчиненных.
Первое подобное решение приходится на конец октября 1941 г., когда Политбюро выносит вердикт «о предоставлении Военным советам фронтов и военным советам военно-морских флотов права награждения орденами и медалями СССР начальствующего и рядового состава Красной Армии и Военно-Морского флота». Вслед за этим решением последовало другое - «о предоставлении права военным советам фронтов и флотов снимать судимость с военнослужащих, отличившихся в боях с немецкими захватчиками».
Весной 1942 г. подобное право транслируется военным советам армий и флотилий, которым позволялось награждать медалями начальствующий и рядовой состав сухопутных, авиационных и морских сил. В ноябре того же года права награждения предоставляются командующим фронтами, флотами, армиями и флотилиями, командирам корпусов, дивизий, бригад, полков. Вскоре к ним были добавлены: командующий ВВС Красной Армии, командующие воздушных армий, авиации дальнего действия, истребительной авиации ПВО территории страны, командиры авиакорпусов, авиадивизий, полков; командующий артиллерией РККА, командующие артиллерией фронтов, армий, корпусов и дивизий; командующий войсками ПВО территории страны, командующие армиями, зонами, корпусного, дивизионного и бригадного районов противовоздушной обороны; командующий бронетанковыми и механизированными войсками, командующие бронетанковыми и мехвойсками фронтов и флотов.
1 марта 1943 г. командующим фронтами и флотами дается право награждения орденами и медалями СССР командиров дивизий, а командующим армиями и флотилиями - командиров полков. 21 апреля командующим и членам военных советов предоставлялось и право вручения наград. А 4 июня 1944 г. командующие фронтами получают право награждения орденами и медалями вольнонаемных работников частей и соединений действующей армии и гражданских лиц, отличившихся в борьбе с немецкими захватчиками.
После октябрьского (1957) Пленума ЦК КПСС, освободившего Жукова от поста министра обороны, появились публикации, которые имели цель принизить его полководческий талант. Жукову приписывали жестокость многих решений, которые приводили к большим потерям в операциях, проводимых им в качестве командующего или представителя Ставки. Впервые подобные слухи распространились во времена Халхин-Гола. В них утверждалось, что победа была одержана (как и в советско-финляндской войне) ценой невероятных жертв. Однако современные исследования показывают несостоятельность подобных утверждений. Сегодня стало известно, что безвозвратные потери Красной Армии на реке Халхин-Гол составили 7974 челове-
ка, тогда как японцы потеряли около 25 тыс. человек, т.е. больше чем в 3 раза.
Говорили и то, что при контрнаступлении под Москвой Западный фронт понес больше потерь, чем Калининский (соответственно 100 тыс. и 27 тыс.). Но при этом умалчивали, что в составе Западного фронта было 700 тыс. войск, а Калининского - 190 тысяч. Кроме того, противник против фронта Жукова имел больше сил и средств, чем против фронта Конева. Если же брать потери в процентном отношении от общей численности войск (что более правильно), то картина получается иная. Безвозвратные потери Западного фронта составляют 13,5 % от его общей численности, а Калининского - 14,2%. В Ржевско-Вяземской операции потери у Жукова - 20,9%, а у И.С. Конева - 35,6%; в Висло-Одерской потери 1-го Белорусского фронта составили 1,7%, а 1-го Украинского - 2,4%; в Берлинской операции, где наиболее крупная и сильная группировка противника противостояла 1-му Белорусскому фронту, потери последнего - 4,1%, а 1-го Украинского фронта, против которого немцы имели значительно меньше своих войск, - 5%. Потери 2-го Украинского фронта (командующий Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский) в Будапештской операции в 1,5 - 2 раза больше, чем в Берлинской операции у Г.К. Жукова. И так почти во всех операциях16.
В связи с приведенными данными необходимо сослаться на один из приказов Жукова, относящихся к 1941 г., в котором говорилось: «В армиях Западного фронта за последнее время создалось совершенно недопустимое отношение к сбережению личного состава. Командармы, командиры соединений и частей, организуя бой, посылая людей на выполнение боевых задач, недостаточно ответственно подходят к сохранению бойцов и командиров... Военные советы армий, вместо того чтобы со всей ответственностью разобраться в больших потерях частей, наказать виновных, принять меры сбережения людей и не допустить потерь, усвоили одно -просить и просить пополнения, забывая свою обязанность - в первую очередь отчитаться за сбережение и за потери людей. Я требую выжечь каленым железом безответственное отношение к сбережению людей, от кого бы оно ни исходило. За потерю людей из-за преступно-халатного отношения к организации боя и боевого обеспечения виновных предавать суду, невзирая ни на какие заслуги в про-шлом»17.
Единственная операция, проводимая в годы войны Жуковым и завершившаяся относительной неудачей, - операция «Марс», которая планировалась в ноябре-декабре 1942 г. с целью ликвидации ржев-ско-вяземского выступа. Жуков недоумевал, откуда немцы все знают, почему они ожидали от советских войск наступательных действий именно в этом районе. Оказалось, что целью данной операции яв-
лялось отвлечь и дезориентировать противника относительно контрнаступления под Сталинградом. Ставка хотела создать впечатление, что главная битва всей зимней кампании готовится в районе Ржева. Это не позволило немцам в критический момент перебросить войска на сталинградское направление. Как теперь стало известно, план операции «Марс», в соответствии с замыслом советской разведки, должен был стать (и стал) известен немецкому командованию. Органы НКВД, проводившие радиоигру с абвером под кодовым наименованием «Монастырь», через своего агента по кличке «Макс» передали немцам сообщение о готовящемся наступлении.
В ходе ожесточенных сражений элитные кадры Красной Армии набирались опыта, оттачивали военное мастерство, продвигались «вверх» по служебной лестнице. На должности общевойсковых командующих армиями за период войны получили назначение около 200 генералов. В мае 1942 г. в Красной Армии появились оперативные объединения, называемые танковыми армиями. В разное время этими шестью армиями командовали одиннадцать человек. За все время войны в Советской Армии было сформировано 17 воздушных армий, которыми командовали 30 боевых генералов18.
Следует отметить, что судьба элитных кадров Красной Армии не слишком отличалась от судеб рядового и младшего начальствующего состава РККА. В 1941 г., когда Красная Армия интенсивно отступала и, казалось, не было силы, которая способна была бы ее остановить, ГКО издает приказ № 270. Приказ, по свидетельству Мерецкова, был направлен против командиров. В соответствии с этим приказом были преданы суду военного трибунала генерал армии Павлов, генерал-майоры - Климовс-ких, Григорьев, Коробков, Оборин, командарм 28-й армии Качалов, командарм 12-й армии Понеделин, командир 13-го стрелкового корпуса Кириллов, командующий и начальник артиллерии 34-й армии генералы Качанов и Гончаров.
Таблица 1
Причины выбытия из строя генералов и старших офицеров РККА
Причины Высший состав (генералы) Старший состав (полковники)
Погибли 189 111 097
Пропали без вести 52 72 608
Умерли от ран 42 30 747
Оказались в плену 80 Нет данных
Умерли в плену 23 1 102
Умерли от болезней 52 5 828
Перешли на сторону
врага 12 Нет данных
Вернулись на Родину 37 Нет данных
Восстановлены в правах 26 Нет данных
О тяжелой участи вернувшихся в 1945 г. из плена офицеров рассказал после войны Г.К. Жуков. Выступая на июньском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС, он,
критикуя В.М. Молотова, говорил, что из плена в Германии возвратились 126 тыс. советских офицеров. «Молотов, по представлению Булганина, вопреки существующему закону, лишил этих офицеров воинских званий и согласно этому решению послал их в административном порядке на поселение в концентрационные лагеря на 6 лет»19.
В годы войны Сталин долго не решался присваивать высшие воинские звания маршалов Советского Союза. Только после успешного проведения Сталинградской операции Верховный главнокомандующий утвердился в мысли, что некоторые советские военачальники достойны носить столь высокий чин. Первое производство состоялось 18 января 1943 г., когда Маршалом Советского Союза становится заместитель Верховного главнокомандующего РККА и ВМФ Г.К. Жуков. В тот же день звание маршал артиллерии получает H.H. Воронов, а еще через месяц, 16 февраля, Маршалом Советского Союза становится А.М. Василевский. В середине марта звание маршал авиации присваивается А.А. Новикову. Не забыл Сталин и себя.
После разгрома немецкой армии под Курском, освобождения Крыма и значительной части Украины Сталин становится особенно щедрым на звания и награды. 20 февраля 1944 г. звание Маршала Советского Союза присваивается И.С. Коневу; звания главных маршалов родов войск получают артиллерист H.H. Воронов и авиатор А.А. Новиков; звание маршалов родов войск - танкисты Я.Н. Федоренко и П.А. Ротмистров, артиллерист Н.Д. Яковлев, связист И.Т. Пересыпкин, инженерных войск М.П. Воробьев.
Успешное планирование и проведение операций по нанесению, так называемых «Десяти ударов Советской Армии» в 1944 г. завершилось производством в Маршалы Советского Союза Л.А. Говорова, К.К. Рокоссовского, Р.Я. Малиновского, К.А. Мерецкова и Ф.И. Толбухина; в главные маршалы авиации - А.Е. Голованова; в маршалы родов войск -артиллериста М.Н. Чистякова, авиаторов - С.Ф. Жа-воронкова и Г.А. Ворожейкина.
Победоносное завершение войны сопровождалось пением осанны по адресу Верховного главнокомандующего. Заседание Политбюро ЦК ВКП(б) от 26 июня 1945 г. было целиком посвящено чествованию И.В. Сталина. Принимаются решения: о награждении его вторым орденом Победы; о присвоении ему звания Героя Советского Союза; об установлении высшего воинского звания - Генералиссимус Советского Союза - о его присвоении Верховному главнокомандующему.
Прояснить вопрос о действительных «заслугах» Сталина в Великой Отечественной войне помогает Жуков. Этому маршалу часто приходилось слышать вопрос: а был ли Сталин автором каких-либо планов наступательных операций? Отвечать на него
честно до марта 1953 г. было небезопасно. Одной из причин опалы Жукова после войны были его чрезмерные откровения в среде военных. В середине 50-х гг. маршал на одном из пленумов ЦК КПСС со свойственной ему прямотой заявил, что Сталин «к сожалению, был» таким автором. Жуков удостоверил, что именно по настоянию Сталина планировалась и проводилась операция в районе Харькова, закончившаяся тяжелым поражением Красной Армии. В Прибалтике в районе Либавы наступление безрезультатно повторяли несколько раз, но кроме тяжелых жертв оно ничего не дало. За неудачи «своей» операции Сталин сменил трех командующих фронтом, обвинив их «в зазнайстве, некритическом отношении к собственным ошибкам и неспособности извлечь из них уроки».
Жуков считал, что «исключительно безграмотно проводилась операция севернее Варшавы, в результате которой погибли многие десятки тысяч наших солдат. Сталину неоднократно докладывали о том, что по условиям местности там нельзя проводить наступление, однако такие доводы отвергались Верховным главнокомандующим как "незрелые", и операция многократно повторялась с одним и тем же негативным результатом».
Доказательством непонимания Сталиным основ управления войсками служит и «история оборонительных сражений за Москву». «Не могу обойти молчанием и того, - говорил Жуков, - что Сталин принуждал представителей Ставки и командующих фронтами без всякой к тому необходимости проводить наспех организованные операции, без достаточного материального и технического их обеспечения, что приводило к чрезмерно большим потерям. Во многих случаях плохо организованные операции не могли дать и не давали положительных результатов. Так было на Северо-Западном, Западном, на Воронежском и других фронтах.
Можно привести еще немало отрицательных фактов из оперативного творчества Сталина, чтобы оценить, чего стоят на самом деле его полководческие качества и "военный гений"»20.
Из предшествующего материала видно, что Верховный главнокомандующий по-разному оценивал военачальников Красной Армии. Он то незаслуженно возвеличивал одних, то отставлял их от командования и доверял важнейшие посты другим. По воспоминаниям Жукова, «Сталин вначале относился к Рокоссовскому настороженно, а однажды на мое очередное предложение о его выдвижении вспылил: "Что ты все время мне его навязываешь!". Однако затем, поближе узнав Рокоссовского, стал относиться к нему неплохо, пожалуй, лучше, чем к другим командующим. Такое благожелательное отношение к Рокоссовскому, видимо, объяснялось
тем, что Сталин чувствовал и личную вину за то, что один из героев Гражданской войны около двух лет провел в тюремных застенках»21. В 1940 г. Жукову, всегда отличавшемуся личным мужеством, позвонил Тимошенко: «"Слушай, освободили Рокоссовского. Ты же его хорошо знаешь, возьми к себе, а то многие побаиваются, думают, им проверку устраивают".
- Я охотно согласился, - вспоминал Жуков, - дал Константину Константиновичу возможность прийти в себя, а потом назначил на механизированный корпус» 22.
За два первых года войны на Политбюро наградные дела рассматривались эпизодически. Преференцию в повестках дня заседаний эти вопросы получают с октября 1943 г. В том же году было принято беспрецедентное для того времени решение «об обеспечении семей генералов и лиц старшего начальствующего состава Красной Армии, умерших, погибших в боях и пропавших на фронте без вести». Это свидетельствует, что победоносные Сталинградское и Курское сражения внушили Сталину мысль, что на войне, когда физические и психические силы командных и начальствующих кадров находятся в состоянии предельного напряжения, управлять с помощью угроз и запугиваний затруднительно. Люди, постоянно рискующие жизнью, должны были быть уверенными, что, в случае их гибели, о родных и близких позаботится государство, которое они защищали и за которое отдали свою жизнь. Со второй половины 1943 г. и до конца войны главным методом управления становятся не угрозы и наказания, а награждения и поощрения.
В начальный период войны награждение военачальников производилось тремя орденами - Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды. С лета 1942 г. учреждаются командирские ордена Суворова и Кутузова, оба трех степеней, и орден Александра Невского. В октябре 1943 г. вводится орден Богдана Хмельницкого, а в марте 1944 г. ордена Ушакова и Нахимова, каждый двух степеней.
Таблица 2
Вопросы награждений, обсуждаемые на Политбюро
Награждение орденами и медалями
Годы По По По По По По Всего
РККА ВВС артилл. ВМФ БТ ПВО
1941 30 8 1 4 2 2 45
1942 57 11 2 6 6 2 84
1943 101 19 11 7 6 2 146
1944 112 17 13 19 6 2 169
1945 67 6 2 13 0 1 89
Итого 367 61 29 49 20 9 535
Впервые в годы Великой Отечественной войны звание Героя Советского Союза было присвоено летчикам Военно-Воздушных Сил Красной Армии
7 июля 1941 г, а 14 июля аналогичное награждение получили летчики Военно-Морского Флота и личного состава ВМФ23. Всего за годы войны звание Героя Советского Союза получили 11603 человека. Дважды удостаивались этой высокой чести 104 военнослужащих и трижды - трое.
Таблица 3
Вопросы повышения званий, обсуждаемые на Политбюро
Повышение в звании
Годы По По По По По По Всего
РККА ВВС артилл. ВМФ бронетанк. ПВО
1941 9 3 0 4 1 0 17
1942 25 1 1 2 1 0 30
1943 10 2 1 0 0 0 13
1944 8 4 4 0 2 0 18
1945 2 0 0 0 2 0 4
Итого 54 10 6 6 6 0 82
Первые генеральские звания высшему командному и начальствующему составу Красной Армии были присвоены почти через месяц после начала войны - 24 июля 1941 г.24.
Разумеется, данные в приведенных табл. 2 и 3 не дают полной картины награждений орденами и медалями и повышения в званиях элитных кадров Красной Армии. Политбюро, как известно, рассматривало дела далеко не всех награжденных и назначенных. Однако они дают определенное представление о внимании высшей партийной инстанции к этим вопросам.
Награждения полководческим орденом Победы в обязательном порядке проходило через Политбюро. Этим орденом были награждены 11 советских военачальников: 10 маршалов (Л.А. Говоров, И.С. Конев, Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков, К.К. Рокоссовский, С.К. Тимошенко, Ф.И. Толбухин, дважды его были удостоены А.М. Василевский, Г.К. Жуков и И.В. Сталин) и один генерал армии (А.И. Антонов). Маршалы предвоенной поры - Буденный, Ворошилов, Шапошников (не говоря уже о разжалованном Кулике) - этот орден не получили25, а Тимошенко был награжден орденом Победы позднее всех других, уже после завершения войны.
Завершая характеристику военной элиты Красной Армии, следует подчеркнуть, что ее целенаправленное формирование накануне Великой Отечественной войны Сталиным проходило с большими ошибками. Желание получить абсолютно послушные и преданные лично ему высшие военные кадры нанесло ущерб компетентности и профессионализму, привело к тяжелейшим последствиям. Только годы суровых испытаний позволили создать ту элиту, которая превзошла элиту вермахта. Маршал И.С. Конев так оценивал эту проблему: «Война сама выявляет и отбирает кадры. Обстановка войны лучше всяких кад-
ровых органов исправляет те ошибки, которые до нее были допущены и кадровыми органами, и высшим командованием»26.
1 Гамарник Я.Б. Выступление на февральско-мар-товском (1937 г) Пленуме ЦК ВКП(б) // Вопросы истории. 1995. № 7. С. 7 - 8.
2 См.: Великая Отечественная война Советского Союза. 1941 - 1945. Краткая история. М., 1965. С. 40.
3 См.: Данилов В.Д. Советское главное командование в преддверии Великой Отечественной войны // Новая и новейшая история. 1988. № 6. С. 5.
4 Микоян А.И. Так было. Размышление о минувшем. М., 1999. С. 343.
5 Там же. С. 386.
6 Хрущев Н.С. Воспоминания. М., 1997. С. 90 - 91.
7 Микоян А.И. Указ. соч. С. 384 - 385.
8 Источник. 1996. № 2. С. 137 - 138.
9 См.: Военно-исторический журнал. 2001. № 6. С. 9.
10 См.: Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957) Пленума ЦК КПСС и др. документы. М., 2001. С. 515.
11 В статье «Командующие фронтами 1942 года», опубликованной в «Военно-историческом журнале» (2002. № 11), не указана фамилия И.И. Масленникова, который командовал Северо-Кавказским фронтом с сентября по ноябрь 1942 г
12 Зимняя война 1939 - 1940 гг.: В 2 кн. М., 1999. Кн. 2. С. 202.
13 См.: Военно-исторический архив. 2002. № 12. С. 151.
14 Георгий Жуков. С. 621.
15 Там же. С. 527.
16 См.: Военно-исторический журнал. 2003. № 5. С. 7.
17 Жукова М. Маршал - легенда // Советская Россия. 1991. 30 нояб.
18 См.: Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968. Кн. I. С. 407.
19 Молотов, Маленков, Каганович. Стенограмма июньского (1957) Пленума ЦК КПСС и другие документы. М., 1998. С. 120.
20 Георгий Жуков. С. 143 - 144.
21 Советская Россия. 1989. 18 янв.
22 Георгий Жуков. С. 512.
23 См.: Там же. С. 214.
24 См.: Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). Каталог: В 3 т. Т. 3 (1940 - 1952). М., 2001. С. 216.
25 Сталин ограничился награждением Буденного, Ворошилова и Шапошникова полководческим орденом Суворова I степени.
26 Конев И.С. Записки командующего фронтом. М., 1971. С. 518 - 519.
