CC BY
159
Салихова Э.А.
ЭКСПЕРТИЗА КОНФЛИКТОГЕННОГО ТЕКСТА: ОБ ОТДЕЛьНых ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ И ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИХ ПРИЗНАКАХ ЭКСТРЕМИСТСКОГО ТЕКСТА
Цель: Показать отдельные результаты исследования текстов экстремистской направленности с семиотическими элементами.
Методология: Использовался комплексный подход к анализу текста.
Результаты: Автором продемонстрирована специфика конфликтогенного текста. На иллюстративном материале раскрывается, как религиозный дискурс совмещается с речевыми стратегиями и тактиками экстремистской направленности.
Новизна/оригинальность/ценность: Новизна работы определяется используемым потенциалом как фундаментальной лингвистики, так и смежных с ней отраслей знания для решения задач экспертизы текста, а также исследовательской установкой на то, что пределы компетенции отдельного ученого не означают пределов лингвистической (шире - филологической) компетенции. Ключевые слова: комплексный подход, религиозный дискурс, экстремизм.
Salikhova E.A.
EXAMINATION OF CONFLICTOGENIC TEXT: ON INDIVIDUAL LINGUISTIC AND LINGUOSEMIOTIC SIGNS OF EXTREMIST TEXT
Purpose: To show individual results of a study of extremist texts with semiotic elements. Methodology: Author used a comprehensive approach to the textual analysis.
Results: There is a particularity of the conflictogenic text, the illustrative material demonstrates how religious discourse is combined with speech strategies and tactics of the extremist orientation.
Novelty/originality/value: It is determined by using the potential of fundamental linguistics and related branches of its knowledge to solve problems of the examination of the text and that the competence limits of an individual scientist do not mean the limits of the linguistic (or wider - philological) competence. Keywords: integrated approach, religious discourse, extremism.
Лингвистическая экспертиза конфликтоген-ных текстов (ЛЭКТ - термин Е.С. Кара-Мурзы [5, с. 47]), как одно из направлений юрислингви-стики, представляет прикладную область исследований, которые ведутся в рамках судебной лингвоэкспертной деятельности - лингвографо-логической, или почерковедческой, фоноскопи-ческой, автороведческой.
По определению Е.И. Галяшиной, лингвистическая экспертиза - это процессуально регламентированное лингвистическое исследование устного и / или письменного текста, завершающееся дачей заключения по вопросам, разрешение которых требует специальных познаний в языкознании и судебном речеведении [3]. Лингвистическая экспертиза в узком смысле термина называется ЛЭКТ. Объектами данного вида экспертизы являются единицы языка и речи (слова и их сочетания, высказывания и тексты), предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к экстремистской деятельности либо обосновывающие и оправдывающие ее необходимость, в том числе труды руководителей НСДАП или фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и / или расо-
вое превосходство либо оправдывающие военные или иные преступления, направленные на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, национальной, социальной или религиозной группы [3, с. 31]. Отмечается также, что особым риторическим приемом, зафиксированным в законе как проявление словесного экстремизма, является «оправдание экстремистской деятельности и обвинение властей или общества, к которому прибегают ответчики или их доброхоты».
Лингвистические признаки экстремизма изучаются давно, а с начала третьего тысячелетия сформировались и активно работают не только общественные антиэкстремистские исследовательские центры (в том числе на базе региональных научно-исследовательских учреждений и вузов), но и независимые экспертные организации: возникшие в 2001 г. В Москве ГЛЭДИС (организатор и председатель правления - д.ф.н., проф. М.В. Горбаневский); в Барнауле и в Кемерово - АЛЭП «Лексис» (научный руководитель и вдохновитель - д.ф.н., проф. Н.Д. Голев). С 2005 г. Институт судебных экспертиз в МГЮА начал готовить экспертов-речеведов; с конца 90-х гг. ХХ в. активно и плодотворно ведет научно-просветительскую деятельность Лаборатория устной речи
и юрислингвистики филологического факультета Алтайского университета (руководитель - проф. Н.Д. Голев), которая началась изданием сборника «Юрислингвистика» и пр. Важным вкладом в разработку основ лингвистической экспертизы стала книга одного из основателей ГЛЭДИС, д.ф.н. и д.ю.н., проф. Е.И. Галяшиной «Лингвистика VS экстремизм. В помощь судьям, следователям, экспертам» [3].
Признаки экстремизма, как известно, отображены в статьях 280 и 282 УК РФ. В первой из них речь идет о политическом экстремизме (например, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, в том числе с использованием СМИ); во второй - об этноэкстре-мизме (национализме, фашизме), т. е. возбуждении ненависти либо вражды, а равно унижении человеческого достоинства лица либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенных публично или с использованием СМИ, с применением насилия и с угрозой его применения, с использованием служебного положения; организованной группой [5, с. 56].
Вербальный (словесный) экстремизм, актуализируемый посредством видео- и аудиовысту-плений и публикаций, способствует появлению и обострению межнациональных, межконфессиональных беспорядков и даже гибели людей. С точки зрения лингвистической конфликтологии, вербальный компонент экстремизма дает возможность осознать специфическую риторическую манипуляцию как одну из характерных стратегий современного отечественного религиозного дискурса.
Мы предлагаем один из способов осмысления ЛЭКТ на основе достижений лингвоэкспертных направлений современной отечественной прикладной лингвистики и психолингвистики. Материалом статьи является религиозный дискурс, отображенный в отдельных интернет-страницах пользователей, пропагандирующих экстремизм. В качестве иллюстраций приводятся примеры фрагментов заключений с участием автора строк (с сохранением условий конфиденциальности).
В качестве предварительных замечаний хотелось отметить следующее. Речевые преступления как правонарушения совершаются в нематериальной области смыслов, сущностное свойство которых - множественность интерпретаций. В связи с этим следует ввести два существенных понятия -«поле значений» и «смысловое поле». Под полем значений, присущим тому или иному индивиду,
имеется в виду структурация присвоенного им общественного опыта, т. е. та «сетка», через которую он «видит» мир, та система категорий, с помощью которой он этот мир расчленяет и интерпретирует (не следует, конечно, переоценивать роль этого расчленения). Теоретически у всех людей, входящих в данное общество и говорящих на данном языке, поля значений должны совпадать. Практически же здесь имеются расхождения, обусловленные социальными, территориальными, профессиональными, возрастными и иными факторами.
Решение вопросов «смыслового понимания» находится в сфере герменевтического и психолингвистического изучения текстов посредством интроспективных методов, субъективизм которых вызывал и вызывает до сих пор сомнения в юридической среде [1]. ЛЭКТ опирается на совокупность приемов анализа: соответствующий методический инструментарий и терминологические подсистемы. К тому же она имеет и линг-восемиотическую оснащенность, поскольку ее объектами могут и стать и поликодовые тексты.
Говоря о смысловом поле, мы исходим из понимания смысла А.А. Леонтьевым [6]: смысл - это определенная характеристика деятельности, отношение мотива к цели, своего рода эквивалент значения в конкретной деятельности конкретного индивида, форма существования значения в индивидуальной психике, всегда опосредованная системой отношений «владельца» этой психики к действительности. Отсюда и смысловое поле понимается как структура отнесенности значений к выраженным в них мотивам, как включенность значений в иерархию деятельностей человека. Индивид всегда имеет дело с действительностью через посредство смыслового поля: восприятие им предметов и явлений действительности всегда окрашено его отношением к ним. Что же касается поля значений, то оно есть абстракция от смыслового поля: это общие для всех членов данной общности характеристики смыслового поля, как бы «выносимые за скобки».
Человек, читающий или воспринимающий видеоинформацию, обязан обращать внимание, наряду с буквенными, на указанные автором письменного или видеотекста иные графические (знаковые, семиотические) средства и интерпретировать их в заданном интенциональном направлении. Следуя семиотической традиции, креолизованый текст, каковым представляется, в частности, видеозапись на одной из интернет-страниц пользователя «...Павшие мученики находятся возле своего Господа.», в исследуемой
дискурс-среде характеризуется как осмысленная последовательность знаков разного рода, обладающая всеми необходимыми признаками: синтетический операторный способ (ориентация на зрительное и слуховое восприятие - текстовые и видеоматериалы), особая сфера функционирования (оценивается при восприятии как общественно и политически значимая деятельность), синтетический тип функционирования (пространственная и временная протяженность, изобразительность, непрерывность, виртуальная расположенность на плоскости и в пространстве) [4].
Так, если говорить о религиозном стиле ислама, то его представляют как функциональную разновидность языка, складывающуюся из элементов арабского литературного языка, на котором написан «Коран» и ведется служба в мечетях, а также языка, которым пользуются мусульмане в мечети и за ее пределами с целью обсуждения религиозных вопросов, ведения разговоров на темы, имеющие отношение к религии [2, с. 22]. Процесс коммуникации в религиозном дискурсе подразумевает в большей или меньшей степени использование лингвосуггестивных техник манипуляции, способных существенно повлиять на изменение языковой картины мира участников религиозной коммуникации.
Исходя из рассмотренных особенностей религиозно-богословского стиля, мы анализируем высказывания в сопровождающем видео тексте с учетом того, что «1) .это цельные речевые произведения, поэтому 2) составляющие его языковые средства всех уровней, приемы, способы их использования, организации внутри данного речевого произведения взаимосвязаны и соотнесены друг с другом, а речевая структура в целом, а также отдельные ее компоненты тесно увязаны с композицией текста; .3) каждая языковая деталь текста воспринимается (и оценивается) в контексте целого текста (макротекста, т. е. всех записей), а также в рамках микроконтекста (непосредственно фразового окружения слова, словосочетания, конкретного предложения) и макроконтекста (ситуации порождения текста)» [10, с. 7].
Исследование подобных текстов проводится и в рамках лингвопрагматики, при которой учитываются все стороны коммуникации: а) субъект речи (адресант); б) адресат; в) ситуация общения; г) взаимодействие; д) коммуникативные установки и цели адресанта; е) стратегии, речевые тактики, используемые говорящим; ж) речевые жанры, используемые коммуникантами.
Примерно половина из 2 минут и 17 секунд видеозаписи «.Павшие мученики находятся
возле своего Господа.» отображает сюжет об убийстве людьми в военной форме (в записи не показаны фигуры солдат, в кадре крупным планом засняты их обувь - берцы, дула оружий, нацеленные на избитого человека, видна военная форма цвета хаки, закапывающие мусульманина руки с лопатами) мирного жителя-мусульманина Сирии. Далее на черном фоне всплывают белые буквы фрагментов всего текста: «Свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха!.. // Не забывайте совершать мольбу за мусульман Сирии!».
Представленный материал принадлежит религиозному дискурсу, отдельные характеристики которого (с точки зрения как внеязыковых свойств стиля, так и лингвистических элементов и категорий, составляющих стилистическое «содержание» этих позиций) важны для анализа:
- совокупность видов коммуникации, актуальных для религиозной сферы общения, - коллективная, массовая, личная коммуникации, а также особый ее вид - гиперкоммуникация; специфический тип соотношения «говорящий / пишущий-слушающий / читающий» в религиозном общении;
- диалогичность, присущая монологическому религиозному тексту;
- сочетание функций сообщения и воздействия, в которых реализуется просветительская и дидактическая направленность текстов религиозного стиля; стилевая доминанта.
Большинство слов и выражений в видеотексте являются элементами исламских речевых произведений. Ислам - «Рел. Одна из самых массовых религий мира, исповедующая единого Бога -Аллаха и признающая основателя этой религии пророка Мухаммеда его посланником на земле; мусульманство. Исламский... - Рел. Относящийся к исламу» [12, с. 229]. «Ислам» в переводе с арабского означает покорность, «мусульманство» (от арабского «муслим») - предавший себя Аллаху. О специфике текстов свидетельствуют использование особых речевых формул мусульманской риторики, насыщенность текста религиозной лексикой.
При анализе конфликтных текстов современная лингвистика обращается к речевым жанрам с учетом того фактора, что в процессе общения говорящий (пишущий) намеренно выбирает ту или иную жанровую форму для реализации своего коммуникативного намерения, руководствуясь определенным мотивом, который является первым этапом в порождении речи и последним в процессе восприятия и понимания высказывания. Речевой жанр призыва (особый тип побуди-
тельного речевого жанра) описывается следующей семантической формулой: «хочу, чтобы ты сделал Х / говорю это, потому что хочу, чтобы ты это сделал / знаю, что ты это сделаешь, потому что ты знаешь, что ты обязан делать то, что я хочу, чтобы ты делал» [11, с. 10].
Значение слова «побуждение», или «призыв», таково: «2. Политический лозунг, обращение, в лаконичной форме выражающее руководящую политическую идею, требование. 3. Обращение, в краткой форме выражающее руководящую идею, политическое требование; лозунг» [8, с. 480].
В «Русской грамматике» (1982) отмечены формальные (языковые) признаки призывов: 1) глагол в повелительном наклонении; 2) эксплицитная перформативная форма призыва (глагол «призывать» в 1 л. ед. или мн. числа); 3) формы глагола «давать» (даешь, давай, давайте); 4) форма «долой!»; 5) частицы «пусть» и «пускай», форма «вон» и частица «да»; 6) использование номина-лизаций; 7) предлог «к» с императивной интонацией; 8) инфинитивные предложения с императивной интонацией; 9) именные предложения; 10) отрицательная частица с императивной интонацией; 11) возможны модальные глаголы с семантикой долженствования типа «необходимо, следует, требуется, нужно» [11, с. 12-15].
В материалах рассматриваемой видеозаписи в косвенной форме представлена информация, побуждающая к совершению каких-либо действий по отношению к другому участнику (участникам). Семантический уровень анализируемого материала организуется оппозицией, основанной на негативно окрашенном контрасте. Так называемый язык вражды в своем логическом плане подчеркивает идею противопоставления, различия, и эта идея характеризуется как непримиримая. Контрастность всегда заключается в противопоставлении на уровне идентификации («Свой»-«Чужой») и на уровне реакции («Хороший»-«Плохой»). Данные содержательные уровни в языке сливаются, образуя единый оценочный образ «Идеал»-«Враг».
Явных признаков (словесных элементов на поверхностном уровне видеотекста) разжигания вражды, ненависти, которые проявляются в попытках склонить слушателей к действиям, направленным на ущемление чьих-либо законных прав и интересов на основании сложившихся устойчивых неприязненных отношений, сильной антипатии к человеку или группе лиц [11, с. 7], в сопровождаемом видеозапись тексте не обнаружено. Однако возбуждение розни между группами лиц, ненависти или вражды по отношению к
группе лиц предполагает речевое прагматическое воздействие, в результате которого реципиентам на ассоциативно-вербальном (словесном) уровне восприятия информации внушают мысль об их противопоставленности кому- или чему-либо, антагонистичности интересов, при этом используются стилистические средства звука, зрительных и слуховых образов воздействия на сознание и психику читателя, формирующие агрессию на эмоциональном уровне. В сознании зрителя-читателя, воспринимающего видеозапись, черно-белый контраст представления слов и выражений устойчиво ассоциируется с классической атрибутикой воинов джихада - чёрными флагами с белой надписью, символически представляющих Дар аль-харб. Дар аль-харб (араб. У^м - территория войны), или дар аль-куфр (территория неверия), - обозначение территорий, граничащих с Дар аль-исламом (территория ислама), лидеры которых призывают принять ислам и совершить Джихад.
Скрытый смысл данного видеодискурса: истинный мусульманин должен всячески проявлять свою любовь к Аллаху и его Посланнику. На имплицитном уровне читается следующее: высший удел для истинного мусульманина не просто верить, но принять смерть во имя веры так, как это совершили «первые предшественники», так, как принял смерть от рук врагов герой видеосюжета мусульманин-сириец (т. е. мученически погибнуть, в том числе и в битвах Джихада): «павшие мученики находятся возле своего господа, и им уготованы их награда и их свет»; «...А в Последней жизни есть тяжкие мучения (для неверующих) и прощение от Аллаха и довольство (для верующих)».
Как неоднократно отмечалось религиоведами, отношение к иноверцам в исламе специфическое. Оно явилось следствием существенной особенности морали и нравственных норм ислама - исполнения одного из главных предписаний - джихада, т. е. ведения «священной войны» против иноверцев [7]. Джихад признавался долгом, поскольку человечество делилось на праведных - мусульман и неправедных - иноверцев, подлежащих обращению любым путем, не исключая насильственного. Коран требовал от мусульманина усилий, отдачи сил на распространение ислама. Позднее на этой основе развились представления о «духовном джихаде», т. е. внутреннем противоборстве иноверцам, так как всякая иная вера считалась заблуждением.
При анализе произведений религиозного характера должна приниматься во внимание их из-
начальная назидательность, которая не оставляет человеку никаких возможностей для инакомыслия и никакой иной духовной альтернативы [7]. И, соответственно, они объективно не предоставляют никаких возможностей для терпимого (толерантного) отношения к иным мировоззренческим идеям, верованиям и духовным позициям, взглядам и мнениям, которые характерны для людей современной цивилизации «научного мировосприятия».
С учетом перечисленных особенностей религиозных исламских текстов охарактеризуем присущие тексту видеозаписи приемы воздействия, формирующие негативное отношение к человеку или группе лиц по религиозному признаку и осуществляемые за счет пропаганды исключительности. Такое коммуникативное воздействие актуализируется через использование тактики поляризации (или противопоставления). Те, кто исповедуют ислам, «уверовали в Аллаха и его Посланника .и сражались на пути Аллаха», только они «являются правдивыми», в то же время те, кто не исповедует ислам и не сочувствует ему, - «павшие мученики», «обитатели Ада»: «Уверовавшие в Аллаха и Его посланников - это правдивейшие люди. А павшие мученики находятся возле своего господа, и им уготованы их награда и их свет. А те, которые не уверовали и сочли ложью Наши знамения, являются обитателями Ада».
В сознании читателя текста создается строго полярная модель мира, в котором есть «мы» -«правдивейшие люди» и «они», которые «сочли ложью наши знамения», причем первой группе приписываются исключительно положительные свойства, второй - отрицательные. Таким образом активно используется манипулятивная тактика «выбор без выбора», в которой императивная форма высказываний, передающих эту информацию, усиливает семантику долженствования: читатель / слушатель поставлен в ситуацию, когда ему приказывают поступать так, как сказано, -довериться и служить Аллаху: «Знайте, мирская жизнь - всего лишь игра и потеха, украшение и похвальба между вами, Похвальба между вами, и стремление обрести побольше богатства и детей. Мирская жизнь - всего лишь предмет обольщения. Не забывайте совершать мольбу за мусульман Сирии!».
Формирование негативного (т. е. отрицательного) образа по отношению к представителям какой-либо группы подразумевает направленность речевого воздействия - возбуждение ненависти («чувства сильнейшей вражды и отвращения» [8, с. 327]) или вражды («отношений и действий, про-
никнутых неприязнью и ненавистью» [8, с. 84]) к человеку или группе лиц по признаку его религиозной или иной социальной принадлежности; возбуждение религиозной розни. Указанные в скобках пояснения-синонимы имеют семантические различия: первое обозначает чувство, то есть исключительно внутреннюю эмоцию; второе -отношение, которое имеет внешние проявления.
Для формирования негативного образа по отношению к группе людей, объединенных по религиозному признаку, важен критерий обобщенности. Так, цитаты «Души подобны воинам! Те из них, которые узнают друг друга, объединяются, а те, которые друг друга не узнают, расходятся» (хадис / Бухари); «Кто не любит знания, в том нет блага, и между тобой и ним не может быть ни знакомства, ни дружбы» демонстрируют примеры обобщения как реализации жесткого противопоставления «объединяются-расходятся», «тобой-ним», а также иллюстрируют проявление общеметодологического принципа перехода количества в качество. Частный случай при таком подходе возводится в ранг показательного и представляется как типовой (в данном контексте можно говорить о стилистическом приеме синекдохи - разновидности переноса наименования по смежности, при которой название части переносится на весь предмет / явление целиком): «Никоим образом не считай мертвыми тех, которые были убиты на пути Аллаха. Нет, они живы и получают удел у своего Господа»; «Пусть не обольщает тебя свобода действий на земле тех, кто не уверовал.»; «Души подобны воинам!». Соответственно, нравственные свойства одного представителя мертвых (убитых) проецируются на всех отдавших жизни служению Аллаху мусульман и фиксируются как характерные, а поступок тех, кто не уверовал, - как типичный для представителей названного любого социального или религиозного объединения.
Суггестивным приемом, усиливающим такой воздействующий эффект, следует считать религиозную тенденциозность, подкрепленную неоднократно цитируемым Кораном, что придает значимость представляемым сообщениям. Тем самым отмечается проявление своего рода «ре-лигиоцентризма» - предпочтения собственной религии.
Анализируемому тексту, функционирующему в интернет-сети, свойствен публичный коммуникативный характер, поскольку он рассчитан не только на конкретную аудиторию - исповедующих ислам читателей, но и на ту её часть, способность к восприятию которой не может быть
фактически проверена. В данном виде коммуникации созданы все условия для доведения информации до неопределённого числа лиц, разделяющих определенные общественные и религиозные взгляды, т. е. существует гипотетическая возможность ознакомления с содержанием материалов других лиц.
Лингвистическую компетенцию специалиста составляют умения и навыки интерпретации религиозных текстов на предмет наличия или отсутствия в них экстремистских утверждений и призывов, грозящих основам российской государственности, а также дискриминационных высказываний, нарушающих основные конституционные права личности. Будучи объективным исследованием, ЛЭКТ представляет собой не просто процедуру, используемую для выявления речевых преступлений в разных сферах социальной коммуникации с непременным учетом активного использования виртуальными маркетологами технологии изменения отношения общества к принципиальным вопросам морали и нравственности (так называемые «окна Овертона» [9]), а направление прикладной лингвистики, которое обнаруживает новые свойства религиозного дискурса и стимулирует поиски в лингвистической конфликтологии.
Пристатейный библиографический список
1. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теоретические основания и практика. 5-е изд. М.: Флинта, 2013.
2. Гадомский А. Стилистический подход к изучению религиозного языка // Стил. 2008. С. 21-35.
3. Галяшина Е.И. Лингвистика vs экстремизма: В помощь судьям, следователям, экспертам. М., 2006.
4. Голиков Л.М. Семиотика экстремистского текста: [Электронный ресурс]. URL: http://konference. siberiaexpert.com/publ/konferencija_20l2/dok-lad_s_ obsuzhdeniem_na_sajte/golikov_l_m_semiotika_ ehkstremistskogo_teksta /5-1-0-137.
5. Кара-Мурза Е.С. Лингвистическая экспертиза как процедура политической лингвистики // Политическая лингвистика. 2009. № 1 (27). С. 47-71.
6. Леонтьев А.А. Психология общения. М.: Смысл, 1999.
7. Мечковская Н.Б. Язык и религия. М.: ФАИР, 1998.
8. Ожегов С.И. Словарь русского языка / под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 1989.
9. Окна Овертона. Технология уничтожения общества: [Электронный ресурс]. URL: http://somatra.ru/ okna-overtona/okno-overtonap-tehnologiya-smerti.html.
10. Памятка по вопросам назначения судебной лингвистической экспертизы: Для судей, следователей, дознавателей, прокуроров, экспертов, адвокатов и юрисконсультов / под ред. М.В. Горбаневского. М.: Медея, 2004.
11. Судебно-психологическая экспертиза. Психолого-лингвистическая экспертиза материалов экстремистской направленности: учеб.-метод. пособ. / сост.: Л.З. Подберезкина, Е.Ю. Федоренко. Красноярск: Сиб. федер. ун-т, 2012.
12. Терра-лексикон: энциклопедический словарь. М.: Терра, 1998.
References (transliterated)
1. Baranov A.N. Lingvisticheskaja jekspertiza teksta: teoreticheskie osnovanija i praktika. 5-e izd. M.: Flinta, 2013.
2. Gadomskij A. Stilisticheskij podhod k izucheniju re-ligioznogo jazyka // Stil. 2008. S. 21-35.
3. Galjashina E.I. Lingvistika vs jekstremizma: V po-moshh' sud'jam, sledovateljam, jekspertam. M., 2006.
4. Golikov L.M. Semiotika jekstremistskogo tek-sta: [Jelektronnyj resurs]. URL: http://konference. siberiaexpert.com/publ/konferencija_2012/dok-lad_s_obsuzhdeniem_na_sajte/golikov_l_m_semiotika_ ehkstremistskogo_teksta /5-1-0-137.
5. Kara-Murza E.S. Lingvisticheskaja jekspertiza kak procedura politicheskoj lingvistiki // Politicheskaja lingvistika. 2009. № 1 (27). S. 47-71.
6. Leont'ev A.A. Psihologija obshhenija. M.: Smysl, 1999.
7. Mechkovskaja N.B. Jazyk i religija. M.: FAIR, 1998.
8. Ozhegov S.I. Slovar' russkogo jazyka / pod red. N.Ju. Shvedovoj. M.: Russkij jazyk, 1989.
9. Okna Overtona. Tehnologija unichtozhenija obsh-hestva: [Jelektronnyj resurs]. URL: http://somatra.ru/okna-overtona/okno-overtonap-tehnologiya-smerti.html.
10. Pamjatka po voprosam naznachenija sudebnoj lingvisticheskoj jekspertizy: Dlja sudej, sledovatelej, doznavatelej, prokurorov, jekspertov, advokatov i juriskonsul'tov / pod red. M.V. Gorbanevskogo. M.: Mede-ja, 2004.
11. Sudebno-psihologicheskaja jekspertiza. Psihologo-lingvisticheskaja jekspertiza materialov jekstremistskoj napravlennosti: ucheb.-metod. posob. / sost.: L.Z. Podber-ezkina, E.Ju. Fedorenko. Krasnojarsk: Sib. feder. un-t, 2012.
12. Terra-leksikon: jenciklopedicheskij slovar'. M.: Terra, 1998.
