CC BY
13
УДК 340.1
DOI 10.23672/g1574-6515-9832-w
Маргарян Арсен Восканович
адвокат
Пензенского филиала коллегии адвокатов, Московский юридический центр «Гарант», аспирант, Пензенский
государственный университет ars71231@mail.ru
Arsen V. Margaryan
Lawyer
of the Penza branch of the Bar Association, Moscow Legal Center «Garant» Graduate Student, Penza State University ars71231@mail.ru
Экспериментальная норма
российского права: постановка проблемы исследования
Experimental norm
of russian law: setting the problem of research
Аннотация. В статье освещается проблема установления сущности и содержания такого феномена, как экспериментальная правовая норма. Предпринимается попытка аргументации характерных качеств данной разновидности специального правового предписания. Используя разнообразие методологических приемов, проанализировав существующие доктринальные подходы к определению понятия «экспериментальная правовая норма», законодательные акты Российской Федерации, доказывается роль экспериментальной нормы российского права в ракурсе повышения эффективности правового регулирования.
Ключевые слова: правовой эксперимент, экспериментальная норма права, юридическая техника, опыт.
Annotation. The article highlights the problem of establishing the essence and content of such a phenomenon as an experimental legal rule. An attempt is made to argue the characteristic qualities of this type of special legal prescription. Using a variety of methodological approaches, having analyzed the existing doctrinal approaches to defining the concept of an experimental legal norm, legislative acts of the Russian Federation, the role of an experimental norm of Russian law in improving the effectiveness of legal regulation is proved.
Keywords: legal experiment, experimental rule of law, legal technique, experience.
Глобальные вызовы современности, нарастание кризисных тенденций в правовом регулировании актуализирует деятельность профессионального сообщества по установлению новых организационно-правовых механизмов воздействия на социальные отношения. Определенным вектором законодательной деятельности, в свете сказанного, стало упрочение специализации нормативного правового материала. Это проявляется в усилении основ дифференциации правового регулирования, расширения индивидуализации применения законодательных актов и т.д. Однако установление новых правил поведения в обществе, пусть и основывающихся на прогрессивных взглядах, не всегда сопровождается принятием, одобрением со стороны населения государства. Как следствие этого, нарастают протестные настроения, усиливается социальная напряженность в целом. Одним из средств снижения уровня негативной реакции социума на законодательные изменения, выступает принятие
правотворческими органами экспериментальной правовой нормы.
С научной точки зрения, «эксперимент» (от лат. ЕхрептепШт - проба, опыт), как феномен окружающей действительности, имеет весьма пестрые толкования в справочной литературе. Он воспринимается:
- во-первых, как воспроизведение какого-либо явления или наблюдение нового явления в определенных условиях с целью его исследования, изучения;
- во-вторых, в качестве любой попытки, пробы осуществить что-либо каким-либо новым способом;
- в-третьих, в понимании научно-поставленного опыта [1, с. 1556; 2, с. 919].
Осмысливая предложенные варианты толкования данного термина, мы приходим к промежуточному выводу о том, что экспериментирование вполне допустимо воспринимать в качестве метода научного исследования. В этом ракурсе заметим, что он возник, благодаря естествознанию, в том числе, ввиду активного его применения в эпоху Нового времени У. Гильбертом, Г. Галилеем, И. Кеплером и другими. В свою очередь, фундаментальное развитие экспериментальный метод исследования получил за счет трудов Ф. Бэкона. Ключевым импульсом, толчком для «рассвета» экспериментирования стала борьба между эмпирическим и теоретическим компонентами познания, в результате сопоставления эмпиризма и рационализма [3, с. 25-27].
Показательно, что в рамках отечественной правовой науки (как общетеоретической, так и отраслевой), экспериментирование стало предметом исследования ко второй половине прошлого века, но при этом,ъ в качестве разновидности социального экспериментирования [4]. В свете сказанного, выдвинем гипотезу, что сущность экспериментальной правовой нормы, на наш взгляд, вполне уместно рассматривать через призму института правового экспериментирования в целом.
Так, профессор В.В. Лазарев полагает, что оно является «разновидностью юридической практики» и сводится «к выполнению определенных действий, созданию новых условий в области общественных отношений, регулируемых нормами права» [5, с. 6]. Позиция ученого видится весьма обстоятельной, однако, может быть несколько уточнена и развита.
Во-первых, с точки зрения сферы применения. Отнесение правового экспериментирования лишь к сфере юридической практики может быть осуществлено только в самом широком значении данного термина, т.е., ко всей юридической деятельности. Вместе с тем, позволим себе предположить, что экспериментирование в области государства и права не возможно без создания и утверждения экспериментальных правовых норм, что, как известно, реализуется в области правотворчества, а не правоприменения. На этот счет приведем лишь некоторые, но весьма показательные в рамках темы исследования нормативные правовые акты, в том числе, вызвавшие определенный общественный резонанс. К примеру, Федеральный закон от 29.07.2017 № 214-ФЗ «О проведении эксперимента по развитию курортной инфраструктуры в Республике Крым, Алтайском крае, Краснодарском крае и Ставропольском крае», или Федеральный закон от 27.11.2018 № 422-ФЗ «О проведении эксперимента по установлению специального налогового режима «Налог на профессиональный доход».
Во-вторых, сам по себе, характер новизны для вновь создаваемых нормативных установлений еще не обеспечивает их качеством эксперимен-тальности. В таком случае, всю деятельность органов законодательной власти можно признать построенной на методе проб и ошибок, т.е. экспериментировании. Это, безусловно, не так.
Свидетельством сказанному является соответствующая оценка органами публичной власти и должностными лицами экспериментов, показавших свою несостоятельность. К примеру, Министерством внутренних дел Российской Федерации был издан приказ от 06.04.2005 № 243 «О завершении организационно-технического эксперимента», которым окончена отработка оптимальных форм и методов проведения периодических проверок работников юридических лиц с особыми уста в н ыми задачами на пригодность к действиям в условиях, связанных с применением огнестрельного оружия.
Переходя к качественным признакам экспериментальной правовой нормы, следует сказать, что отдельные авторы останавливались на выделении признаков эксперимента в праве и государстве.
Так, В.В. Лазарев к ним относит: реализацию по заранее разработанной программе; проведение с целью проверки научной гипотезы; осуществление контроля за ходом проведения [5, с. 5]. Соглашаясь, в целом, с предложенными качественными признаками, позволим себе заметить, что применительно к экспериментальной правовой норме, они едва ли обеспечат характерное ее выделение из числа иных специальных норм. Убеждены, что большая часть нормативных установлений преследуют некие программные задачи, служат цели апробации выбранного подхода правового регулирования и нуждаются в осуществлении контроля за эффективностью их реализации.
Более подробно, скрупулезно к выделению сущностных признаков экспериментальной правовой нормы подошли профессоры А.Г. Репьев и И.Н. Сенякин. Так, в их числе авторы выделили:
«а) направленность на регулирование специфических общественных отношений, обусловленных их ситуационностью, новизной, нетрадиционным характером;
б) избирательность объема действия (как во времени, пространстве, так и по кругу лиц) и нестандартном порядке приобретения юридической силы;
в) сопутствующее установление правовых преимуществ для субъектов реализации» [6, с. 39].
Высказанная позиция вполне обоснована, однако, может быть не только уточнена, но и развита, поскольку не полно отражает ключевые качественные элементы данного вида правового предписания.
В рамках уточнения следует, пожалуй, отметить, что экспериментальная правовая норма, будучи производной от родовой категории - общей правовой нормы, устанавливает не только правовые преимущества, но и ограничения, а возможно и исключения из базового порядка действий . Мы солидарны с ранее высказываемой позицией в литературе, что. по своей юридической природе, специальные правовые нормы могут быть и нормами-исключениями, и нормами-преимуществами и пр. [7; 8].
Относительно же развития обозначенной выше позиции уважаемых авторов, мы полагаем, что к сущностным признакам экспериментальной нормы российского права вполне оправданно отнести следующие:
- является по своей природе структурно-функциональной моделью, включающей средства закрепления идеализаций в практической плоскости, которые предопределены конкретно-историческим уровнем развития права и государства;
- идеализированность, которая проявляется в объективной материальной связи сознания инициатора и окружающей действительности и наглядность, что находит отражение при создании данной нормы, когда ее автору необходимо соединить теоретическую конструкцию и практическую реальность, для чего, в том числе, проявить в определенном смысле юридическую фантазию, творческое воображение, служащие ориентиром для последующих прогнозных ожиданий действия пробного предписания;
- конкретная, узко-адресная целенаправленность, обусловленная необходимостью наблюдения и проверки применяемых средств и способов правового воздействия к сложноорганизован-ным отношениям. К примеру, в ближайшее время стартует эксперимент по контролю за вывозом икры лососевых видов рыб с Дальнего Востока, который направлен на противодействие ее транспортировке для личного потребления в случае незаконной добычи. Законопроект, принятый Государственной Думой РФ в первом чтении, в соответствии с которым объем перевозки красной икры с Камчатки в ручной клади должен быть не более 10 кг, не затрагивает грузовые перевозки законно добытой икры лососевых видов рыб [9];
- гибкость формально-юридических требований по реализации, что обусловлено необходимостью вмешательства в процесс экспериментального правового воздействия на всех его этапах. Так, несмотря на определенную консервативность охранительных норм права, направленных на регулирование отношений в сфере охраны
Литература:
1. Толковый словарь русского языка: ок. 7000 словар. ст.: свыше 35000 значений: более 70000 илл. примеров / Под ред. Д.В. Дмитриева. М. : ООО «Изд-во Астрель», 2003. 1582 с.
2. Ефремова Т.Ф. Современный толковый словарь русского языка : в 3 т.: ок. 160000 слов. М. : АСТ Астрель, 2006. Т. 3: Р-Я. 973 с.
3. Штофф В.А. Проблемы методологии научного познания. М. : Высшая школа, 1978. 269 с.
4. Вальт Л.О. Мысленный эксперимент / Л.О. Вальт // Ученые записки Тартуск. гос. унив. Труды по философии. 1962. Вып. 124. Т. VI. С. 3943.
общественного порядка, обеспечения безопасности дорожного движения, в Москве вступил в силу эксперимент по оформлению материалов дорожно-транспортного происшествия не на месте его совершения, а в ином безопасном месте [10]. Как известно, оставление места совершения дорожно-транспортного происшествия карается лишением права управления транспортным средством, а экспериментальная правовая норма позволяет более гибко подходить к процессу правового регулирования, перенося акценты на необходимость сохранения жизни и здоровья участников дорожного движения;
- эвристическая природа, гипотетически предполагающая нахождение новых закономерностей развития права и государства, обнаружение и первичную аргументация новых теорий и создание предпосылок для их последующей проверки на практике. В частности, одной из целей установления экспериментального правового режима в сфере цифровых инноваций является «формирование новых видов и форм экономической деятельности, способов осуществления экономической деятельности» [11].
В качестве заключения изложенного материала можно указать на специфичную роль экспериментальной правовой нормы в процессе повышения эффективности законодательства. Она просматривается в том, что подобное предписание, с одной стороны, выступает практико-ориентирован-ным инструментом познания закономерной развития права и государства в целом, с другой - является критерием истинности существующей нормативной правовой системы, а с третьей, закладывает фундамент для проектирования инновационных, ранее не используемых моделей совершенствования правового воздействия.
При этом экспериментальная правовая норма нуждается в обстоятельном, научном осмыслении, что не было осуществлено до настоящего времени. Подобная потребность обусловлена рисками, возникающими вследствие организации и проведения неподготовленных экспериментов, экономических потерях от несостоявшихся норм пробного характера.
Literature:
1. Explanatory dictionary of the Russian language: approx. 7000 dictionary. Art.: over 35,000 values: more than 70,000 ills. examples / Ed. D.V. Dmitriev. M. : LLC «Publishing House Astrel», 2003. 1582 p.
2. Efremova T.F. Modern explanatory dictionary of the Russian language. In 3 tons: approx. 160,000 words. M. : AST Astrel, 2006. Vol. 3: R-J. 973 р.
3. Stoff V.A. Problems of scientific cognition methodology. M. : Higher School, 1978. 269 p.
4. Walt L.O. Thought experiment / L.O. Walt // Scientific notes Tartusk. gos. univ. Works on philosophy: 1962. № 124. Vol. VI. Р. 39-43.
5. Лазарев В.В. Избранные труды : в 3 т. Т. II: Пробелы в законодательстве: установление, преодоление, устранение. Федеральная палата адвокатов Российской Федерации, Юрид. фирма. «ЮСТ». М. : Новая юстиция, 2010. 504 с.
6. Репьев А.Г. Экспертное значение экспериментальной нормы российского права / А.Г. Репьев, И.Н. Сенякин; Гл. ред. проф. В.М. Баранов // Юридическая техника. 2022. № 16: Материалы XXIII Международного научно-практического Форума «Юртехнетика» на тему «Правотворческая экс-пертология (доктрина, практика, техника)» (Нижний Новгород, 22-25 сентября 2021 года). Н. Новгород : ЮНИКОПИ, 2022. С. 36-42.
7. Суменков С.Ю. Исключения в праве и преимущества в праве: критический анализ оценки соотношения / С.Ю. Суменков // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2019. № 4(129). С. 27-38.
8. Репьев А.Г. Правовые преимущества и законодательные исключения / А.Г. Репьев // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Право. 2017. Т. 8. Вып. 4. С. 392-402.
9. О проведении на территории Камчатского края эксперимента по внедрению дополнительных механизмов регулирования внутренних воздушных перевозок икры лососевых видов рыб (красной икры) непромышленного изготовления и внесении изменения в статью 102 Воздушного кодекса Российской Федерации: проект Федерального закона № 130443-8 // Система обеспечения законодательной деятельности. ШЬ : ИИрэ:// sozd.duma.gov.ru/bill/130443-8 (дата обращения 24.06.2022).
10. В Москве проведут эксперимент по новому оформлению ДТП // Российская газета. 2022. 23 марта.
11. Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций в Российской Федерации: федеральный закон от 31.07.2020 № 258-ФЗ (в ред. от 02.07.2021), п. 1 ст. 3 // Собрание законодательства РФ. 2020. № 31. Ст. 5017; 2021. № 27. Ст. 5159.
5. Lazarev V.V. Selected works : in 3 vol. Vol. II: Gaps in legislation: establishment, overcoming, elimination. Federal Chamber of Lawyers of the Russian Federation, Yuri. firm. «JST». M. : New Justice, 2010. 504 р.
6. Repyev A.G. Expert significance of the experimental rule of Russian law / A.G. Repyev, I.N. Sen-yakin // Legal technology. 2022. № 16: Materials of the XXIII International Scientific and Practical Forum «Yurtekhnetika» on the topic «Law-making expertise (doctrine, practice, technology)» (Nizhny Novgorod, September 22-25, 2021 ) / ch. Ed. Prof. V.M. Bara-nov. N. Novgorod : UNICOPI, 2022. Р. 36-42.
7. Sumenkov S.Yu. Exceptions in law and advantages in law: a critical analysis of the assessment of the ratio / S.Yu. Sumenkov // Bulletin of the Saratov State Law Academy. 2019. № 4(129). Р. 27-38.
8. Repyev A.G. Legal advantages and legislative exceptions / A.G. Repyev // Bulletin of St. Petersburg State University. Right. 2017. Vol. 8. № 4. Р. 392402.
9. On conducting an experiment on the territory of the Kamchatka Territory on the introduction of additional mechanisms for regulating internal air transportation of salmon caviar (red caviar) of non-industrial manufacture and amending Article 102 of the Air Code of the Russian Federation: draft Federal Law № 130443-8 // Legislative Support System. URL : https://sozd.duma.gov.ru/bill/130443-8 (date of the application 24.06.2022).
10. An experiment on a new design of an accident will be carried out in Moscow // Rossiyskaya Gazeta. 2022. March 23.
11. On experimental legal regimes in the field of digital innovation in the Russian Federation: federal law of 31.07.2020 № 258-FZ (as amended by 02.07.2021), paragraph 1 of Art. 3 // Collection of legislation of the Russian Federation. 2020. № 31. Art. 5017; 2021. № 27. Art. 5159.
