CC BY
87
УДК 94(470.67)
М.-П. Б. АБДУСАЛАМОВ
Дагестанский государственный институт народного хозяйства, г. Махачкала
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ КУМЫКСКИХ ФЕОДАЛЬНЫХ ВЛАДЕНИЙ В ХУШ-НАЧАЛЕ XIX вв.
В статье на основе глубокого анализа и широкого использования разнообразных источников объективно показано экономическое развитие кумыкских феодальных владений в ХУШ—нач. XIX в. Кумыкские владения благодаря своему выгодному географическому положению играли важную роль в торгово-экономической интеграции народов Северного Кавказа с Россией. По мнению автора, торговые центры Кумыкии—Тарки, Эндирей, Аксай и Костек в рассматриваемый период являлись не только важнейшими рынками сбыта продукции многих регионов Дагестана, но и партнерами и посредниками русско-дагестанской торговли.
Ключевые слова: Кумыкия, Россия, Северный Кавказ, феодальные владения, торговые центры, интеграция.
Кумыки занимали почти всю Прикаспийскую низменность Дагестана. Это наиболее плодородная во всем Дагестане полоса, пригодная для широкого развития земледелия. Кумыкия, изобилующая сельскохозяйственными продуктами, была житницей многих районов Дагестана. Территория кумыкских феодальных владений была наиболее благоприятной для развития земледелия. П. Гаврилов писал: «Представляя совершенную равнину, прорезанную в некоторых местах вытекающими из гор реками, Кумыкская плоскость покрыта наносною с гор почвою, плодородие которой делает эту местность одною из лучших на Кавказе. Умеренный климат Кумыкского округа вполне благоприятствует не только обширному производству различных сортов хлеба, но и разведению других, почти тропических, растений...» [1, с. 37]. Кумыки знали трехпольную систему земледелия, им были хорошо известны приемы искусственного орошения полей [2, с. 63]. И.-Г. Гербер, говоря о владениях Султана Махмуда Аксаевского, шамхала Тарковского, о землях владетелей Буйнакс-кого и Утемышского подчеркивал, что местное население питается земледелием и что оно имеет изрядные пашни, огороды, виноградные сады и т.п. [3, с. 44-45].
В полеводческом хозяйстве кумыков ведущее место занимало возделывание зерновых культур. «Они сеют пшеницу, ячмень, просо, кукурузу, са-рачинское пшено, нарочито разводят хлопчатую бумагу...» — писал С. М. Броневский [4, с. 200]. Говоря о землях эндиреевских кумыков, И. А. Гиль-денштедт писал: «Они все занимаются хлебопашеством... Хлебные растения у них суть пшеница, ячмень, просо, овес, а особливо сарачинское пшено, в нарочитом множестве разводят и хлопчатую бумагу...» [5, с. 105].
«Кумыки занимаются посевами проса, ячменя, кукурузы, сарачинского пшена и пшеницы; разводят виноград, хлопчатую бумагу и отчасти занимаются пчеловодством», — отмечал П. Зубов [6, с. 183]. Помол зерновых производился на водяных мельницах, которые имелись в каждом селении. По свидетельству А. И. Лопухина, в Тарках «на каждом дворе
вода есть и построено много мельниц, в которых без нужды мелют хлеб» [7, с. 44].
Кумыки с давних пор занимались садоводством и виноградарством. «Почва земли, — писал П. Зубов о плоскостной части Дагестана, — причитается к числу плодоноснейших, что доказывается множеством винограда и плодовитых деревьев в садах и лесах, равно удачными посевами сарачинского пшена» [6, с. 186]. Из фруктовых деревьев наибольшее распространение имели: яблони, груши, слива, разных сортов и видов, тутовник, алыча, вишня, черешня, кизил, персики и др. [2, с. 68-69].
Большую роль в экономике кумыков играло выращивание огородно-бахчевых культур. «В садах их находятся арбузы, дыни, тыквы, огурцы, репа, редька, хрен, капуста, лук, тыква...» — писал И. А. Гиль-денштедт [8, с. 215]. Наряду с зерновыми, огородно-бахчевыми культурами и садоводством кумыки издавна занимались также разведением технических культур, в частности хлопководством и маре-новодством. «Первое место (у кумыков. — М.-П. А.) занимает сеяние и собирание марены: огромные огороды этого растения находятся около Низового укрепления, и здешняя почва считается очень способной для произрастания марены. На эти работы собираются с Тарху толпы горцев даже из немирных аулов без всяких видов...», — писал И. Н. Березин [9, с. 69].
Д. И. Тихонов отмечал, что в шамхальском владении «довольно родится марионы(марены. — М.-П. А.), которую он имеет власть отдавать на откуп армянам или другим каким купцам» [10, с. 129]. На значимость марены в хозяйстве кумыков указывал и М. Ю. Клапрот, который писал: «Обитатели занимаются главным образом культурой марены» [11, л. 17].
В изучаемый период кумыки широко культивировали и хлопок. По данным И.-Г. Гербера, особенно много хлопка собиралось во владениях Султана Аксаевского и шамхала Тарковского, где он рос «в великом множестве» [3, с. 35]. Широкое развитие получило также и шелководство. «Некоторые жители обнаруживают необыкновенную в этом краю деятельность — занимаются дома выделкою шелка и
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012
содержат для этого шелковичных червей», — писал по этому поводу И. Н. Березин [9, с. 68-69].
Важное место в хозяйстве кумыков занимало животноводство, развитию которого способствовало наличие многочисленных пастбищ. И.-Г. Гербер об этом писал следующее: аксаевцы «питаются от пашен и плода всякой скотины», а у шамхальцев «скотоплодие... довольно» [3, с. 62, 71]. «Родятся также в оной, — писал Д. Белл о Кумыкской плоскости, — преизрядные лошади, и множестве скота» [12, л. 20]. Практически же на это указывал А. Бер-же, отмечая, что кумыки «также имеют значительные стада рогатого скота, овец и табуны лошадей, к чему способствуют обширные и богатые луга» [13, с. 292]. Широкое развитие в рассматриваемый период овцеводство получило у кумыков Мехтулин-ского ханства, которые имели стада овец «весьма значительные» [14, л. 253].
Животноводство было отгонным. Перегон скота влиял на общность экономических интересов дагестанцев, их культурно-исторические связи. Жители нагорной части Дагестана: аварцы, даргинцы и др., арендовали у кумыков зимние пастбища на равнине [2, с. 71]. У жителей Кумыкской плоскости, в отличие от горных районов Дагестана, было развито коневодство. Кумыкские феодальные владетели имели в своих табунах лошадей известных пород на Северном Кавказе [15, с. 21].
В ХVШ — нач. XIX в. заметный подъем произошел в рыболовстве. Об этом свидетельствует тот факт, что в это время рыболовство в Сулаке и на побережье Каспийского моря обратило на себя внимание русских промышленников. Они стали ловить рыбу на началах откупа, выплачиваемого кумыкским владельцам — шамхалу Тарковскому и другим [16, л. 34].
Немаловажную роль в хозяйстве кумыков играли ремесла и промыслы. Этому способствовало наличие широкой сырьевой базы. Определенное место в экономике занимала добыча соли и нефти. Кумыки издавна умели извлечь из недр земли соль, которая имела важное торговое значение [12, л. 21—22]. Соль получали «близ Тарков, в 4 верстах из озера Турали, имеющего в окружности 5 верст, в котором довольное количество садится белой и чистой»[14, л. 19]. Немалое количество соли находилось и в землях Аксаевского владения [17, с. 80]. Нефть кумыки добывали из колодцев. Основным районом ее добычи была территория южных кумыков [2, с. 73]. А. И. Лопухин писал: «... Ехали через деревню Хаякент (Ка-якент. — М.-П.А.), которая салтана Мамута утемыш-ского и Муртазалея, полями до лесу с агач, где бежит нефть в местах в 5» [7, с. 56].
На территории кумыкских феодальных владений имелись богатые залежи железной и свинцовой руды. В 1720 г. шамхал Тарковский известил Петра I о том, «что есть у них металл свинцовой», и просил прислать искусного рудознатца для освидетельствования найденного металла, чтобы «выразуметь, будет ли из того какой интерес или нет» [18, с. 27]. Железная руда добывалась близ Карабудахкента, в местечке Гасан Солган [14, л. 20]. «Жители (Ка-занищи. — М.-П.А.) эксплуатируют также железные рудники, находящиеся по соседству», — писал М. Клапрот [11, л. 17].
В металлообрабатывающем производстве главное место занимало изготовление сельскохозяйственных орудий и оружейное дело. Кузнецы изготовляли кинжалы, шашки, ножи, серпы, котлы и некоторые принадлежности конской сбруи, мелкие предметы домашнего обихода [12, л. 22]. Н. Ф. Ду-
бровин писал, что «между ними (кумыками. — М.-П. А .) есть оружейники, слесаря, серебряники и шорники» [19, с. 620]. Центрами оружейного дела в Кумыкии были Верхнее Казанищи, Тарки, Энди-рей и др. Верхнее Казанище было известно изготовлением кинжалов и других видов холодного оружия [20, л. 8].
В кумыкских феодальных владениях были распространены и другие виды ремесла, в частности изготовление различного рода украшений из серебра и золота, меднолитейное и медночеканное производство и т.д. [2, с. 96 — 97]. Занимались кумыки и обработкой кожи. Из нее шили верхнюю одежду и обувь. В каждом кумыкском селении женщины занимались выделкой шерсти, из которой делали шерстяные нити, а из нитей шерстяные материи [15, с. 25]. О высоком развитии промысла шерсти у кумыков по сравнению с народами Северного Кавказа отмечал О. В. Маргграф. Он писал, что «... шерстяные промыслы Кумыкской плоскости стоят выше, — нежели у населения горной Чечни...» [21, с. 14]. Крупным центром по изготовлению различных шерстяных изделий был Тарки. Жители Тарки занимались обработкой шерсти, из которой, кроме паласов и ковров, изготовляли сукно «чепкенлик», обрабатывали кожи [22, с. 108]. Сукно, изготавливаемое на Кумыкской плоскости, пользовалось большим спросом. Оно продавалось, по словам Маргграфа, «за Те-речному и Сунженскому казачьему населению... » [21, с. 103].
Особенностью в развитии ремесла и кустарного производства являлось не только дальнейшее углубление процесса специализации селений по отдельным отраслям кустарно-ремесленного производства, но и выделение новых центров ремесла и домашней промышленности, что являлось последующим этапом в системе промыслов в исследуемый период [23, с. 96].
В экономике кумыков важную роль играла торговля. Благодаря своему выгодному географическому положению кумыки держали в своих руках торговлю региона [24, с. 11]. Через Кумыкию проходили важнейшие на Восточном Кавказе торговые пути, в частности Великий шелковый путь. Кумыкская равнина служила главной житницей для многих районов Дагестана — все это обусловило значительное развитие торговли, экономики [25, с. 477]. Б. В. Скитский писал, что «торговля (у кумыков. — М.-П. А.) была значительной, так как земли кумыков лежали на дороге, соединяющей Восточную Европу с Закавказьем» [26, с. 123].
Основными торговыми центрами в рассматриваемый период на Кумыкской плоскости были селения Тарки, Эндирей, Аксай, Костек, куда собирались торговые люди не только из всего Дагестана, но и из Центральной России, Кабарды, Осетии, Персии и т.д. [2, с. 101].
Особо следует выделить Тарки, который был главным жизненным центром кумыкских земель [27, с. 172]. Сюда поставляли свои товары со всех концов шамхальства, а также из других владений Дагестана. Известны древние торговые пути, связывавшие равнинный Дагестан с нагорным: дорога, идущая от Тарки через Торкалы — Кафыр — Кумух
— Казанище — Кумух — Дюльтыдаг — Закаталы или Кумух-Турчидаг-Согратль — Чох [28, с. 51]. В Тар-ках помимо местной продукции (марена, соль, пшеница, скот, шерстяные изделия домашней промышленности, ремесленные изделия и др.) в обращении было много товаров, поступавших из Ирана, Закав-
казья, России (а через Россию и из Западной Европы) [29, с. 54].
Для продажи своих товаров таркинские купцы ездили на Северный Кавказ и в Россию: в крепость Терки, Астрахань, Москву, а также в города Закавказья и Ближнего Востока [22, с. 107]. «Несколько жителей в Тарху, — отмечал И.-Г. Гербер, — имеют купечество в Персии и в России» [3, с. 33].
На это указывал и И. Чулков: «Жители города Тарху, — писал он, — отправляют купечество с Пер-сиею и Россией» [30, с. 472]. Особо следует отметить и тот факт, что в самих Тарках «для купечества жили» и представители других, не дагестанских народов [22, с. 109]. «Торговля внутри аулов находится в руках армян и евреев», — писал Н. Ф. Дубровин [19, с. 620]. Особенно преобладали армянские торговцы, которые продавали русские товары [11, л. 17]. И. Н. Березин писал: «Здесь (в Тарках. — М.-П.А.) ... постоянный предмет солидной торговли составляют бумажные материи для горских щеголих, верблюжье сукно для горских щеголей, и татарские башмаки для всех вообще»[9, с. 62 — 63]. Количество купцов, приезжающих торговать в Тарках постоянно росло. В шамхальство Тарковское приезжали «азербайджанские, армянские, крымские, турецкие, грузинские и российские купцы» [31, с. 166].
Более интенсивный характер носили в ту эпоху торговые связи кумыкского населения с русскими. Они значительно выросли в период нахождения Кумыкской плоскости в составе Русского государства, когда для снабжения русских гарнизонов потребовались различные местные продукты [11, л. 3]. По приказу Петра I покупка этих продуктов должна была производиться «наличными деньгами» [31, с. 166].
Основным центром торговых связей народов Дагестана с Россией стала в это время основанная Петром Великим на реке Сулак крепость Святой Крест [32, с. 144]. Как сообщал И.-Г. Гербер, таркинцы посещали Святой Крест и ездили в Астрахань со своими товарами [3, с. 69].
Меры, принимаемые царизмом, значительно способствовали развитию торговли не только на территории кумыкских феодальных владений, но в Дагестане в целом [33, с. 275]. Так, в 1724 г. последовал специальный Указ Сената о беспошлинном провозе и свободной продаже вина, табака, всяких хлебных и мясных припасов и скота в Дербенте, Баку и в крепости Святого Креста [33, с. 295]. В Россию из Тарков вывозились местные изделия кустарной промышленности: паласы, ковры, сукна, сабли, кинжалы, продукцию сельхоздеятельности: фрукты, воск, мед и т.п., а главное, сырье: хлопок-сырец, шелк-сырец, марена. Здесь же русскими купцами приобретались и восточные товары: дорогие ткани, драгоценные камни, пряности и другие предметы роскоши, а также сырье: шелк и хлопок, часть из которых транзитом шла в Европу [28, с. 54].
В 1735 г. была упразднена крепость Святой Крест, и в том же году основан был город Кизляр, как главный административный и торговый центр на Северо-Восточном Кавказе. Он активно участвует в экономической и политической жизни Низменного и Приморского Дагестана [29, с. 54].
Большой интерес в раскрытии данного вопроса представляют письма кумыкских феодальных владетелей, адресованных кизлярским комендантам. Так, 8 мая 1750 г. шамхал Хасбулат в письме к генералу А. П. Девицу просит «пропустить из Кизляра закупленных лошадей и разрешить приобрести товару, а именно, олова, нашатырю, свинцу» [34, л. 58].
Шамхал Тарковский Муртазали, сын Хасбулата, в письме от 17 апреля 1769 г. просит кизлярского коменданта Н. А. Потапова пропустить его людей «для продажи фруктов и парчи» в Кизляр и обратно [34, л. 114]. В шамхальство Тарковское направлялись специальные торговые агенты для закупки фруктов для императорского двора [34, л. 41]. Кизлярские купцы заключали подряды с кумыкскими феодальными владетелями на поставку «всяких потребных им вещей... принимая за них тамошние товары» [34, л. 14].
В рассматриваемый период в Северном Дагестане выгодное торговое положение занимало селение Эндирей. Оно служило «воротами, ведущими на плоскость» [35, с. 149]. «Эндери стало торговым местом, куда стекались армяне и евреи, без которых торговля не мыслима», — писал П. И. Ковалевский [27, с. 167—168]. Через Эндирей кизлярское купечество связывалось с Салатавией, Гумбетом, Анди, Ботлихом. Отсюда кизлярские купцы ездили вглубь дагестанских гор, в «тавлинские деревни» [28, с. 96]. В Эндирей на еженедельные базары (по пятницам) съезжались почти изо всех областей Северного Кавказа. Здесь можно было встретить представителей Дагестана, Осетии, Чечни, Ингушетии, Кабарды. Эндирей вело обширную торговлю не только с Ка-бардой, но и с Персией и Крымом. Почти отовсюду с плоскости и гор Северного Кавказа сюда поступали товары сельскохозяйственного и ремесленного производства: зерно, фрукты, виноград, орехи, скот, продукты животноводства, шерсть, бараньи шубы и т.д. [35, с. 149—150]. Из России в Эндирей купцы привозили сукна, меха, кубки, котлы, по специальному разрешению предметы вооружения — пищали, сабли, панцыри, и также по специальному разрешению татарских пленников — ясырь [36, с. 9]. Приезжали сюда и гребенские казаки для продажи рыбы и закупки зерна, лошадей и ремесленных изделий [34, л. 36].
Важным торгово-ремесленным центром в изучаемый период в Засулакской Кумыкии было и селение Аксай. Каждую неделю в Аксае бывали оживленные базары, собиравшие большое количество людей из соседних областей Северного Кавказа [35, с. 152]. Торговцы съезжались сюда заранее, за один или два дня до открытия базара. Особенно много было купцов из армян, которые имели здесь множество лавок [8, с. 253].
«Аксай представляет собою... торговый пункт в Северо-Восточном углу Кавказа», — писал Н. Семенов. — «Базары на подобие ярмарок бывают в нем три дня в неделю в течение круглого года и на них съезжаются со скотом, хлебом, кожами, лесом, оружием и другими местными произведениями не только из всех мест... Дагестана, но и из Чечни и Ногайских степей» [37, с. 229]. В изучаемое время Аксай выступает в роли торгового центра, где осуществлялись русско-дагестанские торгово-экономические контакты, в то же время он посредничает в торговле России с народами Северо-Восточного Кавказа [28, с. 98].
В Засулакской Кумыкии одним из известных торговых центров был Костек — центр Костековского владения. «... В торговом отношении он уступает Аксаю, хотя и в нем бывают еженедельные базары; кроме того он богат хлебом, виноградом», — писал Н. Семенов [37, с. 229]. Судя по архивным материалам, Костек играл немаловажную роль в осуществлении русско-дагестанских торгово-экономических контактов. Здесь также имелись лавки кизлярских
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012
армян, комиссионеры крупных российских предпринимателей скупали марену, хлопок, поставляя «потребные вещи» в Костек [28, с. 99—100]. «Доходы костековского народа состоят ... в продаже в Кизляр дров, кольев в сады виноградные и леса строевого... » — писал А. И. Ахвердов [38, с. 214].
Таким образом, в ХУШ — нач. XIX в. на развитие экономики региона огромное влияние оказывали такие центры внутренней и внешней торговли Дагестана как Тарки, Эндирей, Аксай и Костек. П. И. Ковалевский писал: «Кумыки издавна стояли в торговых отношениях с дагестанцами. Они стояли в культурном отношении выше их и оказывали значительное воздействие на лезгин» (дагестанцев. — М.-П. А.) [27, с. 192]. Документы свидетельствуют, что кумыки очень рано были втянуты в торговлю с Закавказьем и со странами Ближнего Востока, а также с Россией через Астрахань.
Подводя итог вышесказанному, необходимо подчеркнуть, что научная новизна статьи заключается в том, что в ней на основе глубокого анализа и широкого использования разнообразных источников показано экономическое развитие кумыкских феодальных владений в ХУШ — нач. XIX в., которые занимали выгодное географическое положение, способствующее развитию торговли и кустарных промыслов, а также земледелия, животноводства, садоводства. Это делало Кумыкию одной из наиболее экономически развитых частей Дагестана. Практическая же значимость статьи состоит в том, что приведенный в ней фактический материал может быть использован при подготовке обобщающих трудов и учебных пособий по истории Дагестана и Кавказа в целом, а также при написании дипломных и курсовых работ в вузах республики.
Библиографический список
1. Гаврилов П. Устройство поземельного быта горских племен Северного Кавказа / П. Гаврилов. — Тифлис, 1869. — 78 с.
2. Гаджиева, С. Ш. Кумыки: Историко-этнографическое исследование / С. Ш. Гаджиева. — М. : Изд-во АН СССР, 1961. — 385 с.
3. Гербер, И.-Г. Известия о находящихся с западной стороны Каспийского моря между Астраханью и рекою Курой, народах и землях и об их состоянии в 1728 г. / И.-Г. Гербер // Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие. — СПб.: Изд-во имп. АН, 1760. Январь — июнь —576 с., июль —декабрь — 596 с.
4. Броневский, С. М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. В 2 ч. / С. М. Броневский. — М.:Тип. С. Селивановского, 1823.
Ч. I. — 361 с.
4. II. — 471 с.
5. Гильденштедт, И. А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа из «Путешествия г-на Академика Гильденштедта через Россию и по Кавказским горам в 1770, 71, 72 и 73 годах» / И. А. Гильденштедт. — СПб. : Тип. Импер. АН, 1809. — 384 с.
6. Зубов, П. Картина Кавказского края, принадлежащего России и сопредельных оному земель; в историческом, статистическом и этнографическом отношениях. В 4 ч. Ч. III / П. Зубов. — СПб. : Тип. К. Вингебера, 1834— 1835. — 268 с.
7. Лопухин, А. И. Журнал путешествия через Дагестан. 1718 г. / А. И. Лопухин // ИГЭД. — М. : Изд-во вост. лит-ры, 1958. — С. 6 — 59.
8. Дагестан в известиях русских и западноевропейских авторов ХШ — ХУШ вв. / сост. В. Г. Гаджиев. — Махачкала : Даг-книгоиздат, 1992. — 301 с.
9. Березин, И. Н. Путешествие по Дагестану и Закавказью / И. Н. Березин. — 2-е изд. дополн. — Казань : Университетская тип., 1849. — Ч. 1. — 120 с.
10. Тихонов, Д. И. Описание Северного Дагестана 1796 г. / Д. И. Тихонов // ИГЭД. — М. : Изд-во вост. лит-ры, 1958. — С. 131 — 132.
11. Клапрот, М. Ю. Историческая, географическая, этнографическая и политическая карта Кавказа и соседних провинций между Россией и Персией. Париж: Лейпциг, 1827 / пер. с франц. З. Кидаловой // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. I. Оп. I. Д. 76. —20 л.
12. Тамай, А. И. Очерки истории кумыков // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 3. Оп. 3. Д. I. — 69 л.
13. Берже, А. Краткий обзор горских племен на Кавказе /
A. Берже // КК на 1858 г. — Тифлис, 1857. — С. 257 — 312.
14. Материалы Государственного архива МВД СССР // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. I. Оп. I. Д. 296. — 308 л.
15. Акбиев, А. С. Кумыки. Вторая половина ХУИ — первая половина ХУШ века / А. С. Акбиев. — Махачкала : Дагкнигоиз-дат, 1998. — 152 с.
16. ЦГА РД. Ф. 379. Кизлярский комендант. Оп. 1. Д. 595.
17. Данилевский, Н. Кавказ и его горские жители в нынешнем их положении / Н. Данилевский. — М. : Университетская тип., 1846. — 193 с.
18. Русско-дагестанские отношения в ХУШ — начале ХГХ в.: сб. док. / сост. В. Г. Гаджиев, Д.-М. С. Габиев, Н. А. Магомедов и др. — М. : Наука, 1988. — 357 с.
19. Дубровин, Н. Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. В 6 т. Т. I. Кн. I / Н. Ф. Дубровин. — СПб. : Тип. департамента уделов, 1871. — 640 с.
20. Егизарян, М. А. Возникновение и развитие армянских колоний в Дагестане ХУИ — ХУШ вв. / М. А. Егизарян // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 3. Оп. I. Д. 231. — 49 л.
21. Маргграф, О. В. Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства / О. В. Маргграф. — М. : Тип. С. В. Гурьянова, 1882. — 289 с.
22. Гаджиев, В. Г. Сочинения И. Гербера «Описание стран и народов между Астраханью и рекой Курой, находящихся» как исторический источник по истории народов Кавказа /
B. Г. Гаджиев. — М. : Наука, 1979. — 270 с.
23. Алиев, Б. Г. Борьба народов Дагестана против иноземных завоевателей. (Источники, предания, легенды, героикоисторические песни) / Б. Г. Алиев. — Махачкала : Изд-во тип. ДНЦ РАН, 2002. — 408 с.
24. Кульчик, Ю. Дагестан: кумыкский этнос / Ю. Куль-чик. — М. : Веста, 1993. — 105 с.
25. Ибрагимов, М.-Р. А. Кумыки / М.-Р. А. Ибрагимов, А. М. Аджиев // Народы Дагестана : сб. ст. — М. : Наука, 2002. — С. 472 — 492.
26. Скитский, Б. В. Очерки истории горских народов / Б. В. Скитский. — Орджоникидзе, 1972. — 379 с.
27. Ковалевский, П. И. Кавказ. Т. I. Народы Кавказа / П. И. Ковалевский. — СПб. : Тип. М.И. Акинфиева, 1914. — 344 с.
28. Иноземцева, Е. И. Дагестан и Россия в ХУШ — первой половине ХК в.: проблемы торгово-экономических взаимоотношений / Е. И. Иноземцева. — Махачкала : Тип. ДНЦ РАН, 2001. — 226 с.
29. Гамрекели, В. Н. Торговые связи Восточной Грузии с Северным Кавказом в ХУШ в. В 2 ч. Ч. I / В. Н. Гамрекели. — Тбилиси : Мецниереба, 1968.. — 108 с.
30. Чулков, М. Историческое описание Российской коммерции / М. Чулков. — М. : Тип. Пономарёва, 1785. — 618 с.
31. Белл, Д. Белевы путешествия через Россию в разные Асиятские земли, а именно: в Испагань, в Пекин, в Дербент и Константинополь Ч. 1 — 3. Ч. III / Д. Белл : пер. с франц. М. Попова. — СПб. : Тип. Имп. АН, 1776. — 247 с.
32. Очерки истории Дагестана. Т. I. — Махачкала : Дагкни-гоиздат, 1957. — 392 с.
33. Русско-дагестанские отношения XVII — первой четверти XVIII вв.: Документы и материалы / сост. Р. Г. Маршаев. — Махачкала : Дагкнигоиздат, 1958. — 336 с.
34. ЦГА РД. Ф. 379. Кизлярский комендант. Оп. 1. Д. 203, 681, 1196, 712.
35. Гашимов, Ч. М. Из истории взаимоотношений народов Дагестана с народами Северного Кавказа во второй половине ХШ — ХШИ вв. : дис. ... канд. ист. наук / Ч. М. Гашимов. — Махачкала, 1969. —249 с.
36. Кушева, Е. Н. Русско-дагестанские отношения в XVI — XVII вв. / Е. Н. Кушева. — Махачкала : Изд-во ДагФАН СССР, 1954. - 26 с.
37. Семёнов, Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа / Н. Семёнов. — СПб. : Тип. А. Хомского, 1895. — 487с.
38. Ахвердов, А. И. Описание Дагестана. 1804 г. / А. И. Ах-ведов // ИГЭД. — М. : Изд-во вост. лит-ры, 1958. — С. 213 — 229.
АБДУСАЛАМОВ Магомед-Паша Балашович, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин.
Адрес для переписки: e-mail: vikingpasha@mail.ru
Статья поступила в редакцию 29.03.2012 г.
© М-П. Б. Абдусаламов
удк 930 (571.13) О. В. ГЕФНЕР
Омский государственный аграрный университет им. П. А. Столыпина
СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС ОФИЦЕРСТВА РУССКОЙ АРМИИ В КОНЦЕ Х1Х-НАЧАЛЕ XX вв.: ЛОКАЛЬНЫЙ ПОДХОД_______________________________________
В статье анализируется общественное положение офицерства русской армии, взаимоотношение военных и гражданского социума в провинциальном городском культурном пространстве в конце Х1Х—начале XX века через призму локального подхода.
Ключевые слова: армия, общество, культура, провинция.
В настоящее время, в условиях усложнения социальной стратификации модернизирующегося общества, все большую актуальность для исследователей приобретают проблемы взаимоотношения различных социальных групп, межкультурного диалога.
Одной из малоизученных и спорных вопросов в исторической науке является проблема общественного статуса военных, отношения и взаимодействия армии и гражданского социума во второй половине Х1Х — начале XX века. В современных исследованиях по истории русской армии признается привилегированное положение, высокий социальный статус офицерства. Но при этом устойчивой является точка зрения о существовании определенной конфронтации между офицерством и гражданским населением, о замкнутости, кастовости военных, приводившей к их обособленному существованию в обществе, слабому участию в социальной и культурной жизни. Так, видный ученый, авторитетный специалист в истории русской армии П. А. Зайонч-ковский в одном из исследований начала 1980-х годов отмечал: «Непопулярность офицерства в обществе находила свое выражение в определенной его отчужденности от других общественных категорий и, в первую очередь, интеллигенции... Офицерство представляло собой по существу замкнутую касту» [1]. Подобные оценки взаимоотношения военных и общества сохранились и в работах 1990-х
— 2000-х годов. Историк русского офицерского корпуса С. В. Волков писал, что в последней трети
XIX века происходил рост «отчуждения между офицерством и гражданской публикой образованного круга», а «офицерство становилось относительно более замкнутым как профессиональная группа» [2]. Исследователь менталитета русской военной элиты Е. Ю. Сергеев указывал на кастовость офицерства, «негативно-презрительное отношение «отцов-ко-мандиров» к миру за пределами части или корабля» и ответное отношение «непонимания и плохо скрываемого презрения» к военным со стороны гражданского населения [3].
В своих оценках общественного положения офицерства исследователи опирались на анализ той полемики, которая шла между представителями гражданской и военной интеллектуальной элиты России в периодической печати, художественной литературе в начале XX века. Действительно, в российской прессе в этот период развернулась активная кампания против армии, со страниц печати звучали резко негативные, даже злобные, высказывания в отношении офицерства, обвинения в кастовости. Показательна в этом отношении статья П. Пильско-го «Армия и общество», опубликованная в 1906 году в журнале «Мир божий», которая иллюстрирует транслируемый либеральной и демократической общественностью образ офицерства: «Каста живет своей особенной жизнью маленького грязного насеста, куда не допускают никого со стороны, ревниво оберегая ходы и выходы, крепко замкнувшись на ключ исключительности и вражды, свято храня и
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (109) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
