CC BY
30УДК 330.101.542:322:271.2 ББК У03
Ф. Н. Козлов
экономическим аспект государственно-
церковных отношений в советский период
Ключевые слова: Русская православная церковь, государственно-церковные отношения, экономика страны, Декрет о земле, изъятие церковных ценностей, антиколокольная кампания.
F. N. Kozlov
economic aspect of the state and church the relations during the soviet period
Keywords: Russian Orthodox Church, the state and church relations, national economy, the Decree about the earth, withdrawal of church values, anti-bell campaign.
С начала 1990-х гг. и вплоть до настоящего времени мы являемся свидетелями активного процесса возвращения Церкви огосударствленного в советский период движимого и недвижимого имущества. Так, указами президента Чувашской Республики и приказами Министерства культуры и по делам национальностей Чувашской Республики епархии были переданы: в 1991 г. напрестольное облачение, в 1993 г. - икона Иверской Божией Матери в металлическом окладе, в 1995 г. - большое напрестольное Евангелие в серебряном окладе, напрестольное Евангелие среднего размера в серебряном окладе, две митры, комплект облачения священнослужителя, скульптура «Николай Можайский» и др. Вынужден ютиться в различных зданиях Государственный архив Ульяновской области, несколько лет назад по решению суда выселенный из здания бывшего храма. Все это не только свидетельство восстановления Церковью своих позиций как духовного центра и прав как собственника. Это еще и определенный аспект государственно-церковных отношений. На наших глазах - когда официально, когда в скрытой форме - происходит экономическая поддержка РПЦ.
По-своему это не что иное, как восстановление исторической справедливости по известному из физики закону сообщающихся сосудов. В советский период государственно-церковные отношения
представляли собой противостояние названных институтов как двух мировоззренческих систем. При этом в школьном курсе истории или университетской лекции упор делается на атеистической пропаганде и масштабных репрессиях, однако за рамками изучения остается экономический аспект. Между тем, на наш взгляд, финансовые потребности государственного «желудка» играли не меньшую, а нередко и определяющую роль в действиях руководства страны. Анализу некоторых сторон этой проблемы посвящена настоящая публикация.
Пришедшим в октябре 1917 г. к власти в стране большевикам для упрочения своих позиций требовалось привлечь на свою сторону симпатии широких масс населения. Сделать это можно было только одним путем - используя не решенные ни царским, ни Временным правительством проблемы, прежде всего - земельную. Поэтому неудивительно, что особое место среди первых декретов советской власти занял Декрет о земле - один из самых основных законов «нового, социалистического законодательства» [6, с. 114]. Законодательный акт, в основу которого были положены наказы делегатам I Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов, оказался действенным средством борьбы за умы крестьян, составлявших подавляющее большинство населения страны (например, в Казанской
губернии городское население составляло накануне Первой мировой войны всего 9,51 % от общего числа жителей [2, с. 701]).
Декрет, национализировавший наряду с помещичьими и удельными имениями «все земли монастырские, церковные со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями» [43], одновременно решил три задачи. Во-первых, он дал возможность партии большевиков закрепить «свое идейное влияние в крестьянских массах» [56, с. 198]. С одной стороны, декрет не покушался на собственно религиозные представления крестьян, с другой - он способствовал реализации насущной материальной потребности сельчан: «самым волнующим для крестьянства тогда был вопрос о земле» [30, с. 9]. Во-вторых, декрет лишал Церковь значительной части ее материальной собственности. В-третьих, необходимо отметить и тот факт, что Декрет о земле, который, по оценке советской историографии, «положил начало аграрной революции в России» [27, с. 38], на самом деле лишь узаконил уже начавшуюся экспроприацию церковного и монастырского землевладения, инициированную самими же большевиками в период Временного правительства*.
Сложным остается вопрос с оценками общего количества изъятой церковно-монастырской земли. Показательной с этой точки зрения является ситуация в Чувашии. Данные исследователей о количестве изъятой церковно-монастырской земли на территории области значительно разнятся между собой. Приводимые И. Е. Петровым
цифровые показатели (более 7 000 десятин) [45, с. 161] более чем вдвое уступают подсчетам А. В. Изоркина (15 989 десятин) [44, с. 50], П. В. Денисовым со ссылкой на И. Д. Кузнецова приведена третья цифра, относительно близкая к данным А. В. Изор-кина: 15 847 десятин пахотной земли [23, с. 20]. Разброс числовых характеристик наблюдается и в современной литературе. Данные И. Е. Петрова нашли отражение в работе Л. Ю. Браславского [7, с. 132], данные А. В. Изоркина были использованы в новейших учебных и справочных изданиях [25, с. 56; 67, с. 493].
Между тем проведенное нами изучение опубликованных и архивных материалов по Казанской губернии не подтвердило цифры А. В. Изоркина, использовавшего в качестве источника труды Центрального статистического управления [61, с. 168] (И. Е. Петровым не даны ни раскладка по уездам, ни указание на источники). Документы землеустроительных комиссий, отложившиеся в фондах Национального архива Республики Татарстан и Государственного исторического архива Чувашской Республики, свидетельствуют об изъятии земли в значительно меньших размерах, чем приведенные А. В. Изоркиным показатели. Следует отметить, что при изучении архивных документов единственное упоминание об общих цифрах «находившейся в руках церковников земли» встретилось нам в информационной сводке Чувашского областного отдела ОГПУ о политическом и экономическом состоянии Чувашской автономии от 7 февраля 1925 г. (названа цифра в 5 351 десятину) [17, л. 3].
* Следует, помимо того, отметить, что секуляризация монастырского имущества проводилась в России не только в XX в. Ограничение роста монастырских землевладений отмечается еще при Иоанне Грозном, что зафиксировано в соответствующих решениях Стоглавого собора 1551 г. Секуляризационные процессы особенно активно развивались при царе Алексее Михайловиче, создавшем известный Монастырский приказ, и Петре I, указом от 24 января 1701 г. восстановившем упраздненный в 1677 г. Монастырский приказ. Вкупе с «Прибавлениями к Духовному регламенту» указ 1701 г. положил начало длительному и мучительному для Церкви периоду секуляризационных реформ в России, продолжавшихся вплоть до издания Екатериной II указа от 26 февраля 1764 г. В этот период особенно тяжелым для русских монастырей временем стало правление императрицы Анны Иоанновны (1730-1740); исследователи откровенно называют ее церковную политику «гонениями» на Церковь и монашествующих (подробнее см.: Журавский А. В. Секуляризация монастырских хозяйств в национальных республиках Поволжья в 1917-1919 гг. // Христианское просвещение и русская культура: материалы III науч.-богосл. конф. (Йошкар-Ола, 23-25 мая 2000 г.). -Йошкар-Ола, 2001. - С. 43-44).
Марийские и мордовские исследователи, как правило, при характеристике изъятой земли церковно-монастырское землевладение не обособляют, а указывают вместе с помещичьим, удельным и иным землевладением. Но и здесь налицо заметная разница в цифровых показателях. Например, по одним данным, крестьяне Марийского края «получили» 22 890 га помещичьей и церковной земли [36, с. 15], по другим - свыше 747 тыс. га земельной площади, ранее принадлежавшей помещикам, духовенству и другим крупным землевладельцам [62, с. 88]. По одним сведениям, крестьянство Мордовии оказалось владельцем 800 тыс. десятин земли, изъятой из собственности помещиков, церквей, монастырей и сельской буржуазии [24, с. 109; 46, с. 25], другие данные ниже практически в 2,5 раза [41, с. 26]. Отдельные авторы оперируют не количественными, а процентными соотношениями. Так, по мнению Т. Купряшкина и В. Самаркина, на территории современной Мордовии «в руках помещиков, казны и церкви» находилось 47,1 % земли [37, с. 8]. Единственное встретившееся нам упоминание об общем количестве пахотной земли и лугов, которыми духовенство владело в Мордовии до революции, указывает цифру в 60 000 десятин [48, с. 14].
Следующим актом экономического подавления Церкви стала кампания по изъятию церковных ценностей. Опубликованные документы и материалы позволяют говорить об этой кампании именно как об акции по финансовому удовлетворению партийных интересов, ставших в стране государственными потребностями.
Напомним, что в те трагические для многих регионов России дни под председательством самого Патриарха Тихона был образован «Всероссийский церковный комитет помощи голодающим» [50, с. 138; 60]. К февралю 1922 г. Церковь собрала более 8 млн 962 тыс. руб. (без учета ювелирных изделий, золотых монет и натуральной помощи голодающим) - сумму, по размерам сопоставимую с помощью отдель-
ных государственных структур [22; 53]. И - главное, что следует подчеркнуть в данном случае, - пожертвования, несомненно, использовались на помощь голодным: по утверждению Я. Г. Кротова, «мы имеем упоминание о продовольствии, полученном в Чувашии из Москвы на собранные деньги» [34]. Проходившие через Церковь средства действительно поступали к нуждающимся.
Однако добровольные пожертвования священнослужителей и верующих «не устроили тех, кто рассчитывал на все церковные богатства и их бесконтрольное использование», церковная организация была признана Советским правительством излишней [3, с. 113; 39, с. 210]. В недрах партийного руководства был подготовлен законодательный проект о насильственном изъятии церковных ценностей. Как писал А. И. Солженицын, «гениальность политика в том, чтоб извлечь успех и из народной беды. Это озарением приходит - ведь три шара ложатся в лузы одним ударом: пусть попы и накормят теперь Поволжье! ведь они - христиане, они - добренькие! Откажут - и весь голод переложим на них, и церковь разгромим; согласятся - выметем храмы; и во всех случаях пополним валютный запас» [58, с. 248].
Продовольственную катастрофу в стране и изъятие церковных ценностей Л. Д. Троцкий и его сторонники предполагали использовать для разрешения усиливающихся финансово-экономических трудностей режима. Еще 11 ноября 1921 г. Л. Д. Троцкий был назначен «ответственным за объединение и ускорение работ по поиску валютных резервов вне зависимости от их происхождения». В декабре 1921 г. он выступил с сообщением о тяжелом экономическом положении страны на совещании части делегатов IX Всероссийского съезда Советов у председателя ВЦИК М. И. Калинина. Лев Давидович обратил внимание делегатов на острую нехватку средств на оборонные нужды, катастрофически малые размеры золотого запаса и прямо дал установку на необходимость изъятия цер-
ковных ценностей [33; 64, с. 80]. Отметим, что в речи Л. Д. Троцкого оказание помощи голодающим даже не было названо среди приоритетов предстоящей работы. Главный идеолог «перманентной революции» изначально указал на совсем иные цели и задачи предстоящей кампании. Партийные «эксперты» даже подсчитали, что, по самым неполным данным, в распоряжении только православных храмов находилось столько ценностей, что церковное богатство должно было составить в переводе на серебро 525 тыс. пудов [12, с. 8; 33]. Не зря Л. Д. Троцкий в письме В. И. Ленину утверждал, что будет «в этом смысле добыча крупнейшая» [52, л. 1].
О глубоко прагматичных целях разгрома РПЦ и финансового обеспечения партии-государства наглядно свидетельствует реакция советских и партийных структур на повсеместно отмечаемое требование верующих о замене священных предметов хлебом и другим продовольствием, а также просьбы выкупать церковное имущество или обменивать на соответствующее количество денег, золота и т.д. Основываясь на многочисленных ходатайствах с мест и чтобы разрядить и без того напряженную ситуацию, председателю ЦК Помгола М. И. Калинину удалось получить согласие на принятие 13 марта 1922 г. Постановления ВЦИК «О замене в исключительных случаях изъятых из церквей равным по весу количеством золота или серебра» [16, л. 8]. Когда же речь заходила о замене церковных драгоценностей на хлеб, просьбы верующих встречали категорический отказ. Так, отклонила предложение одной из религиозных общин о представлении хлеба
взамен церковных ценностей Калужская губернская комиссия, «ни в коем случае» не допустила выкуп церковной утвари хлебом и продовольствием Московская губернская комиссия [33; 57, с. 583]. Абсолютно ничего не сказал о возможности замены ценностей хлебом М. И. Калинин в интервью газете «Известия» в конце марта 1922 г., когда заявил о готовности ЦК Помгола оказать верующим содействие в приобретении предметов религиозного обихода взамен изъятых ценностей [9]. Позднее председатель ЦК Помгола телеграфировал в г. Гомель: «Принять [к] руководству, что замена хлебом не допускается» [14, л. 137].
Естественно возникает резонный вопрос: почему, инициировав изъятие культового имущества под предлогом сбора средств для борьбы с голодом, партийные и советские руководители так упрямо отказывали в замене церковных ценностей столь необходимыми продуктами питания? Почему твердили о необходимости золота и серебра для покупки хлеба за границей, если собственные граждане готовы были дать столь нужное продовольствие в необходимых количествах? Ответ, как представляется, очень прост: подобная замена не входила в разработанный партийный сценарий проведения кампании по изъятию церковных ценностей, призванной, по оценке В. И. Ленина, в первую очередь «обеспечить фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей», без которого «никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе* в особенности, совершенно немыслимы» [47, с. 191]. Еще 5 % от общих сумм должны
* Генуэзская конференция 1922 г. (10 апреля - 19 мая) - международная конференция по экономическим и финансовым вопросам с участием 28 западных стран, Советской России и 5 британских доминионов. Европейские страны предъявили России совместные требования: компенсировать долги царского и Временного правительств (18 млрд руб. золотом); вернуть национализированную большевиками западную собственность на территории бывшей Российской империи; отменить монополию внешней торговли и открыть дорогу иностранным капиталам; прекратить революционную пропаганду в их странах. Советское правительство выдвинуло свои условия: компенсировать ущерб, причиненный иностранной интервенцией в годы Гражданской войны (39 млрд руб.); обеспечить широкое экономическое сотрудничество на основе долгосрочных западных кредитов; принять советскую программу всеобщего сокращения вооружений и запрещения наиболее варварских методов ведения войны. Поднятые вопросы разрешены не были.
были поступать «на усиление обороны республики» [64, с. 79]. На наш взгляд, власти отказывали в замене церковного золота на хлеб также и по той причине, что готовились к проведению в РСФСР денежной реформы. Уже на XI съезде РКП(б), проходившем 27 марта - 2 апреля 1922 г., было принято решение о создании устойчивой советской валюты, в резолюции съезда указывалось на необходимость «твердо установить, что наша экономическая и финансовая политика решительно ориентируется на восстановление золотого (выделено нами. - Ф. К.) обеспечения денег» [31, с. 494].
Всего по стране в ходе проведенной кампании по изъятию церковных ценностей были получены 33 пуда золота, 23 997 пудов серебра, 14 тыс. пудов жемчуга, более 35 тыс. алмазов и бриллиантов, 71 тыс. других драгоценных камней [49, с. 74]. В 1923 г., когда изъятие церковных ценностей официально было уже завершено и соответствующие комиссии ликвидированы, без особой огласки было проведено так называемое «доизъятие», в ходе которого из уже разграбленных храмов, например, в Тамбовской губернии было изъято еще более 160 кг серебра [38]. Однако даже дополнительные конфискации не позволили реально приблизиться к тем суммам, о которых думали и говорили идеологи и вдохновители кампании. Так, напомним, по ожиданиям партийных лидеров, финансовые показатели изъятия должны были «обеспечить фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр)» [47, с. 191]. В ряде свидетельств современников приводились действительно астрономические суммы: 666 431 448 золотых рублей [26, с. 440], якобы полученные от реализации изъятого церковного имущества, однако какого-либо документального подтверждения эти цифры не имели. Большинство современных исследователей сходятся во мнении, что общая оценка экспроприированного церковного имущества (без учета стоимости 964 «антикварных вещей») составила всего 4 650 810 золотых рублей [3,
с. 79]. Именно такая «по приблизительному подсчету» цифра приведена в «Ведомости количества собранных церковных ценностей по 1-е ноября 1922 г.», представленной ЦК Последгола [13, л. 125]. Это означает, что с точки зрения соответствия конечного результата предварительным ожиданиям кампанию по изъятию церковных ценностей следует признать провальной.
В 1920-е гг. стал набирать обороты процесс изъятия и перепрофилирования культовых зданий под «общественно полезные» цели. На наш взгляд, эти действия также следует оценивать с позиций минимизации финансовых затрат государственного бюджета. Общая ситуация на местах в отчетах НКВД расценивалась как позитивная, поскольку «население, видя вражду духовенства (имеется в виду противостояние обновленческого и тихоновского течений. -Ф. К.), безразлично смотрит на совершающееся в церковной жизни, а потому и ломка церквей и обращение их под учреждения не вызывает никакого удивления или сожаления» [21, л. 38]. Способствовала этому и проводившаяся властями политика закрытия церквей с последующим приспособлением под образовательные, медицинские и культурные учреждения. Ситуация обострилась с началом массовой коллективизации и индустриализации страны. По мнению французского русиста Н. Верта, в большинстве деревень и городов коллективизация началась с символического закрытия церкви, «раскулачивания попа» [66, с. 178]. В 1930-е - начале 1940-х гг. круг учреждений, располагавшихся в зданиях бывших церквей, значительно расширился. Их приспосабливали под склады, амбары и зернохранилища [1, с. 87; 4, с. 241; 5, с. 343; 19, д. 1533, л. 1, 2, 13, 37; 29, с. 91; 40, с. 43-44; 59, с. 71, 93], промышленные предприятия (пекарни, хлебо- и маслозаводы, пивзаводы и пивные склады) [19, д. 1533, л. 1, 21; 32, с. 248; 59, с. 24, 37], сельскохозяйственные и производственные мастерские [11, с. 140; 20, л. 45], электростанции [19, д. 1139, л. 4, д. 1533, л. 37; 40, с. 44; 65], тюрьмы [35, с. 28] и т. д.
В условиях восстановления народного хозяйства, роста спроса на цветные металлы предметом особого внимания стала колокольная бронза. Государственные организации и частные предприниматели ввиду высокой рентабельности цветного лома оказались экономически заинтересованы в сборе и переработке колоколов. Отдельные случаи призывов к изъятию колоколов были отмечены в связи с голодом 1921-1922 гг. [54]. Для координации работы в данном направлении в 1922 г. было создано Государственное объединение «Металлоторг», через год реорганизованное в Акционерное общество по торговле рудой, металлами, минералами и металлическим ломом «Руд-металлторг» [63, с. 140]. В июне 1925 г. по инициативе Ф. Э. Дзержинского при Президиуме СНХ образуется Комиссия по созданию специального фонда финансирования металлургии цветных металлов. Весной 1926 г. наркоматы юстиции и внутренних дел РСФСР разослали в областные центры инструкцию «О порядке пользования колоколами». Согласно ей колокольный звон «нарушал нормальное отправление общественного правопорядка и особенно стеснительно отражается на жизни городских поселений», поэтому не допускалось пользование церковными колоколами для звона, непосредственно не связанного со службами, в дни великих христианских праздников [28].
Осенью 1929 г. Президиум ВЦИК принял постановление, в котором определил, что колокольный звон «резким образом противоречит принципу отделения церкви от государства, ибо нарушает бытовые условия и права широких безрелигиозных трудящихся масс, особенно города, мешает труду и использованию трудящимся населением его отдыха» [8, с. 38]. Параллельно с акцией по ограничению колокольного звона была запущена кампания по изъятию колоколов. По подсчетам «математиков» из Союза воинствующих безбожников, на колокольнях церквей России находилось около 250 тыс. т колокольной бронзы, и это тогда, когда «наша грандиозно расту-
щая промышленность задыхается от недостатка меди» [68, с. 19-20]. С началом индустриализации газетные публикации настойчиво убеждали, что «колокольный звон совершенно не нужен для совершения религиозных обрядов», «в колоколах у нас зря пропадают десятки тысяч тонн лучшего металла, в котором так нуждается наша промышленность», и призывали передать «колокола - на индустриализацию страны» [51; 65]. «Рудметаллторг» даже подготовил пятилетний план поступления колокольного лома, и каждый год на места спускался «специальный план (как на добычу руды), сколько тонн бронзы получить на печальной ниве обезглавленных церквей» [10, с. 220]. Разработанное в ноябре 1930 г. постановление СТО СССР о снятии колоколов для обеспечения народного хозяйства цветными металлами предусматривало «изъять колокола со всех церквей в городах, где колокольный звон запрещен», а где еще не запрещен - «изъять колокола со всех церквей, оставив один небольшой колокол» [15, л. 12].
Отталкиваясь от уровня цен 1930 г., современные исследователи В. Н. Мухин и Н. А. Федорова определили, что один трактор «стоил» примерно 200 пудов колокольной бронзы [42, с. 288]. Однако, как на самом деле «давалась» сельскохозяйственная техника, лучше всего свидетельствуют документы. Выступая на проходившем в феврале 1931 г. IV Съезде Советов Чувашской АССР, председатель одного из колхозов Ма-лояльчиковского района рассказал, какими оказались последствия «ударной работы» в этом направлении: «В прошлом году со всех церквей мы сняли колокола и собрали сотни тысяч рублей в фонд тракторизации. Нам обещали дать 150 тракторов, потом 115, потом 100 и в конце концов получили три трактора» [18, л. 79]. Причиной этого, на наш взгляд, является дисбаланс «желаемого» и «возможного». Общее поступление колокольного «лома» по стране за 19291930 гг. составило 11 тыс. т, но для его для обработки в стране не было достаточных производственных мощностей и соответ-
тетной составляющей конфессиональной политики Советского государства. Лидеры страны руководствовались по-своему мудрым принципом перераспределения имеющихся внутренних ресурсов. При полном отсутствии возможностей внешних заимствований это был единственный способ получения средств, например, для создания и развития промышленной инфраструктуры. Вопрос, на наш взгляд, здесь не в том, что надо ли было это делать, а в том, как надо было это сделать. Негативные оценки вызывает применявшаяся политика решения своих проблем за чужой счет, политика расширявшихся по принципу домино насильственных действий.
ствующей технологии [55, с. 134]. Вместе с тем запущенная машина по изъятию колоколов продолжала исправно функционировать. Партийными органами по-прежнему инициировались собрания граждан с вынесением резолюций о снятии колоколов и передаче их в различные фонды.
Подытоживая наше исследование экономической стороны государственно-церковных отношений, отметим следующее. Названные отношения, носившие характер противостояния двух идеологий, не могли не отразиться на других сферах жизни общества. Как показал произведенный небольшой обзор, экономический аспект был важной, а иногда и приори-
Библиографический список
1. Абызова Э. Б. История закрытия ряда церквей в Республике Марий Эл / Э. Б. Абызова // Хри-
стианское просвещение и русская культура : материалы VIII науч.-богосл. конф. - Йошкар-Ола, 2005. - С. 82-88.
2. Адрес-календарь и справочная книжка Казанской губернии на 1915 г. - Казань, 1914. - 819 с.
3. Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922-1925 гг. : в 2 кн. / подгот. Н. Н. Покровский,
С. Г. Петров. - М. : РОССПЭН ; Новосибирск : Сиб. хронограф, 1997. - Кн. 1. - 600 с.
4. Бахмустов С. Б. Монастыри Мордовии / С. Б. Бахмустов. - Саранск : Мордов. кн. изд-во,
2000. - 976 с.
5. Бахмустов С. Б. Православие в Мордовском крае : историко-культурологический аспект /
С. Б. Бахмустов. - Саранск : Тип. «Крас. Окт.», 2006. - 384 с.
6. Бонч-Бруевич В. Д. Воспоминания о В. И. Ленине / В. Д. Бонч-Бруевич. - М. : Наука, 1965. -
480 с.
7. БраславскийЛ. Ю. Православные храмы Чувашии / Л. Ю. Браславский. - Чебоксары : Чуваш.
кн. изд-во, 1995. - 350 с.
8. Васильева О. Ю. Русская православная церковь в 1927-1943 годах / О. Ю. Васильева // Вопр.
истории. - 1994. - № 4. - С. 35-48.
9. В. М-с [псевдоним]. Ценности голодающим (беседа с председателем ВЦИК и ЦК Помгол
М. И. Калининым) / В. М-с // Изв. ВЦИК. - 1922. - 25 марта.
10. Волкогонов Д. А. Ленин. Политический портрет : в 2 кн. / Д. А. Волкогонов. - М. : Новости, 1994. - Кн. 2. - 512 с.
11. ВостриковВ. Г. От запрета колокольных звонов к разрушению храмов / В. Г. Востриков // Христианское просвещение и русская культура : материалы VI науч.-богосл. конф. - Йошкар-Ола, 2004. - С. 137-141.
12. Горев М. Церковные богатства и голод в России / М. Горев. - М. : Гос. изд-во, 1922. - 20 с.
13. ГАРФ (Гос. арх. Российской Федерации). - Ф. Р-1065. - Оп. 4. - Д. 182.
14. ГАРФ. - Ф. Р-1235. - Оп. 2. - Д. 45.
15. ГАРФ. - Ф. Р-5446. - Оп. 11а. - Д. 37.
16. ГИА ЧР (Гос. ист. арх. Чувашской Республики). - Ф. Р-76. - Оп. 1. - Д. 326.
17. ГИА ЧР. - Ф. Р-125. - Оп. 4. - Д. 89.
18. ГИА ЧР. - Ф. Р-202. - Оп. 1. - Д. 71.
19. ГИА ЧР. - Ф. Р-202. - Оп. 2.
20. ГИА ЧР. - Ф. Р-679. - Оп. 1. - Д. 200.
21. ГИА ЧР. - Ф. Р-784. - Оп. 2. - Д. 33.
22. Губкин О. Русская православная церковь под игом богоборческой власти в период с 1917 по 1941 годы [Электронный ресурс] / О. Губкин // Богослов : науч. богосл. журн. - Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/biblio/text/246503/index.html. - Загл. с экрана.
23. Денисов П. В. Религия и атеизм чувашского народа / П. В. Денисов. - Чебоксары : Чуваш. кн. изд-во, 1972. - 478 с.
24. Дорожкин М. В. Великая Октябрьская социалистическая революция и начало формирования мордовской социалистической нации / М. В. Дорожкин // Этногенез мордовского народа : материалы науч. сессии, 8-10 дек. 1964 г - Саранск, 1965. - С. 100-117.
25. История Чувашии новейшего времени. 1917-1945. - Чебоксары : ЧГИГН, 2001. - 262 с.
26. Итоги борьбы с голодом в 1921-1922 гг. : сб. ст. и отчетов. - М. : Изд. ЦК Помгол ВЦИК, 1922. - 61 с.
27. Каландадзе А. М. Декрет о земле и начало великих аграрных преобразований в деревне /
A. М. Каландадзе, А. И. Королев // Правоведение. - 1967. - № 5. - С. 37-45.
28. Козлов В. Ф. Гибель церковных колоколов в 1920-е - 1930-е годы [Электронный ресурс] /
B. Ф. Козлов. - Режим доступа: http://www.kolokola.ru/history/gibel1.htm. - Загл. с экрана.
29. Кознов А. П. Село Сумки : 300 лет жизни (документы, факты, раздумья) / А. П. Кознов. -Козьмодемьянск : Козьмодемьян. тип., 2010. - 244 с.
30. Косырев А. С. В революционные дни (Воспоминания старого коммуниста о событиях 19171918 гг.) / А. С. Косырев. - Чебоксары : Гос. изд-во, 1957. - 15 с.
31. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986) : в 15 т. / под общ. ред. А. Г. Егорова, К. М. Боголюбова. - 9-е изд., доп. и испр. - Т. 2 : 1917-1922. -М. : Госполитиздат, 1983. - 606 с.
32. Краткая Ядринская энциклопедия. - Чебоксары : Чуваш. кн. изд-во, 2006. - 303 с.
33. Кривова Н. А. Власть и церковь в 1922-1925 гг. : Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства [Электронный ресурс] / Н. А. Кривова // Библиотека Якова Кротова: Режим доступа: http://www.krotov.info/history/20/krivova/kriv01. Мт1. - Загл. с экрана.
34. Кротов Я. Г. История изъятия церковных ценностей в 1922-1923 гг. [Электронный ресурс] / Я. Г. Кротов // Библиотека Якова Кротова. - Режим доступа: http://www.krotov.info/yakov/5_ hist/chem/1922_izyatie.htm. - Загл. с экрана.
35. Ксенофонтов Г. Н. Церкви Козловского района / Г. Н. Ксенофонтов. - Козловка : Козлов. тип., 1994. - 103 с.
36. Кузина А. С. У истоков ликвидации безработицы в СССР (по материалам Марийского края) / А. С. Кузина // Вопросы истории рабочего класса Марийской АССР. - Йошкар-Ола, 1969. -
C. 5-17.
37. Купряшкин Т. 1917-й год в Мордовии (Из истории Октябрьской социалистической революции на территории МАССР) / Т. Купряшкин, В. Самаркин. - Саранск : Мордов. гос. изд-во, 1939. - 64 с.
38. Лёвин О. Ю. Курс лекций по истории Тамбовской епархии, прочитанный в Тамбовской духовной семинарии в 2003-2006 гг. [Электронный ресурс] / О. Ю. Лёвин // История Тамбовской епархии : документы, исследования, лица. Режим доступа: http://www.tambovdoc.ru/ lektsii-po-istorii-eparhii/18-vskryitie-svyatyih-moschey-i-izyatie-tserkovnyih-tsennostey.php. -Загл. с экрана.
39. Литвин А. Л. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. / А. Л. Литвин. - Казань : Тат. газ.-журн. изд-во, 1995. - 328 с.
40. Материалы к энциклопедии «Православная Мордовия». Вып. 5 : Православная Мордовия в лицах, событиях и фактах / авт.-сост. С. Б. Бахмустов. - Саранск : Тип. «Крас. Окт.», 2005. -218 с.
41. Мордовия в 1917-1953 годах. Курс истории / Т. Д. Надькин, А. П. Солдаткин, Ю. И. Сальников, Э. Ю. Сальникова, Л. Г. Филатов. - Саранск : Морд. гос. пед. ун-т, 2005. - 145 с.
42. Мухин В. Н. «Антиколокольная кампания» как составная часть коллективизации (по материалам ТАССР) / В. Н. Мухин, Н. А. Федорова // Крестьянство в российских трансформациях : исторический опыт и современность : материалы III Всерос. (XI Межрегион.) конф. историков-аграрников Сред. Поволжья. - Ижевск, 2010. - С. 287-291.
43. О земле : Декрет II Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов от 28 октября 1917 г // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, издаваемое Народным комиссариатом юстиции. - 1917. - № 1. - Ст. 3.
44. Очерки истории сельского хозяйства и крестьянства Чувашии. - Чебоксары : Чуваш. кн. изд-во, 1989. - Ч. 1. - 302 с.
45. Петров И. Е. Чувашия в первые годы диктатуры пролетариата / И. Е. Петров. - Чебоксары : Чувашгосиздат, 1961. - 356 с.
46. Пиксаев А. О. Социальные преобразования в Мордовии / А. О. Пиксаев, И. А. Яшкин, Ю. М. Кривуляк. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1969. - 80 с.
47. Письмо В. И. Ленина Л. Д. Троцкому для членов Политбюро ЦК РКП(б) от 19 марта 1922 г / публ. подгот. Ю. Ахапкиным, И. Китаевым, В. Степановым // Изв. ЦК КПСС. - 1990. -№ 4. - С. 190-195.
48. Под звездой Октября : Мордовская АССР за 50 лет Советской власти / М. В. Дорожкин [и др.] - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1967. - 332 с.
49. Поляков Ю. А. 1921-й : победа над голодом / Ю. А. Поляков. - М. : Политиздат, 1975. - 112 с.
50. Православная энциклопедия. Русская православная церковь / под общ. ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. - М. : Православ. энцикл., 2000. - 655 с.
51. Прекратить колокольный звон // Крас. Чувашия. - 1930. - 5 февр.
52. Российский государственный архив социально-политической истории. - Ф-2. - Оп. 2. - Д. 1168.
53. Румянцев Д., свящ. Русская Православная церковь в годы большевистских гонений 19181926 годов [Электронный ресурс] / Д. Румянцев // Азбука веры : электронная православная энциклопедия - Режим доступа : http:// www.azbyka.ru/parkhomenko/kniznaya_polka/ ramiancev/ramiancev_istoriya_msskaya_pravoslavnaya_cerkov_2-aИ.shtmL - Загл. с экрана.
54. С. К. [псевдоним]. Надо скорее закончить изъятие церковных ценностей / С. К. // Чуваш. край. - 1922. - 28 апр.
55. Слезин А. А. Воинствующий атеизм в СССР во второй половине 1920-х годов / А. А. Слезин // Вопр. истории. - 2005. - № 9. - С. 129-136.
56. Смирнов А. С. Крестьянские съезды в 1917 г. / А. С. Смирнов - М. : Мысль, 1979. - 245 с.
57. Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД. 1918-1939. Документы и материалы : в 4 т. / под ред. А. Береловича, В. Данилова. - Т. 1 : 1918-1922 гг. - М. : РОССПЭН, 2000. - 864 с.
58. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования: в 3 т. / А. И. Солженицын. - М. : Новый мир, 1990. - Т. 1. - 432 с.
59. Стариков С. В. Православные храмы и монастыри Марийского края / С. В. Стариков, О. Г. Левенштейн. - Йошкар-Ола : Периодика Марий Эл, 2001. - 159 с.
60. Стародубцев О. В. Русская Православная церковь и церковное искусство. 1917-1988 гг. [Электронный ресурс] / О. В. Стародубцев // Православие.ру. - Режим доступа: http://www. pravoslavie.ru/sretmon/uchil/iskusstvo.htm . - Загл. с экрана.
61. Статистический сборник за 1913-1917 гг. - М., 1921. - Вып. 1. - 277 с. - (Труды Центрального статистического управления).
62. Сухин В. И. Развитие сельского хозяйства Марийской АССР за годы Советской власти / В. И. Сухин // Великий Октябрь и Марийский край : материалы науч.-практ. конф. - Йошкар-Ола, 1898. - С. 88-98.
63. Хазанов Л. Как в 1920-е гг. «цветной» лом собирали / Л. Хазанов // Металлоснабжение и быт. - 2006. - № 11. - С. 140.
64. Хайрутдинов Р. Р. В церквях и монастырях по возможности ничего не оставлять... (Кампания по изъятию церковных ценностей в Татарстане в 1922 г.) / Р. Р. Хайрутдинов // Эхо веков. - 2006. - № 2. - С. 78-87.
65. Церкви - под культурные очаги, а колокола - на индустриализацию страны // Крас. Чувашия. - 1930. - 14 февр.
66. Черная книга коммунизма : преступления, террор, репрессии / под ред. Ч. Ронсака ; пер. с фр. - М. : Три века истории, 2001. - 766 с.
67. Чувашская энциклопедия : в 4 т. - Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2006. - Т. 1. - 590 с.
68. Шишаков В. Колокола на индустриализацию / В. Шишаков // Антирелигиозник. - 1930. -№ 2. - С. 19-22.
Поступила в редакцию 04.06.2012.
Сведения об авторе:
Козлов Федор Николаевич - кандидат исторических наук, докторант ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва». Область научных интересов: государственно-церковные взаимоотношения, этнография чувашского народа, исламизация чувашей. Автор 38 научных публикаций, в том числе 1 монографии е-таП: fedor1977@yandex.ru
