CC BY
60
Вестник Института экономики Российской академии наук
2/2013
НА КНИЖНУЮ ПОЛКУ
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ДЛЯ РОССИИ
Дзарасов С.С.
Куда Кейнс зовет Россию?
М.: Изд. «Алгоритм», 2012. - 304 с.
Известный российский экономист Солтан Сафарбиевич Дзарасов свою недавнюю книгу посвятил самым дискуссионным вопросам экономической теории. Автора волнует главный вопрос: какая экономическая теория подходит сегодня для России? Согласно какой экономической теории российская экономика может развиваться наилучшим образом? На это место автор прочит теорию Д. Кейнса, точнее, посткейнсианство, т.е. те добавления и усовершенствования, которые сделали ученики и последователи Кейнса в противовес «экономикс». Либеральная неоклассическая тенденция в современной экономической науке заполонила все наши учебники и университеты. С.С. Дзарасов резко критически относится к этой теории, считая, что именно она виновата в провале российских экономических реформ 1990-х гг. При этом проф. Дзарасов демонстрирует не только превосходное знание литературы на языке оригинала, но и личные ощущения и впечатления.
Эти личные пристрастия очень сильны в книге и, естественно, ее украшают. В книге С.С. Дзарасова поэтому настроения английских посткейнсианцев можно черпать, что называется, «из первых рук». Для нашей экономической литературы это - редкое и отрадное явление.
Книга С.С. Дзарасова состоит из четырех глав. Первая глава, «Кейнсианская революция в экономической теории», дает краткое, но достаточно точное представление об экономической теории Кейнса и ее месте в истории экономической мысли. Вторая глава, «Горькие уроки российского
капиталистического эксперимента»,
подробно описывает двадцатилетний опыт насаждения капитализма в постсоветской России. Дзарасов на цифрах и фактах показывает полный провал рыночной экономики, выстраиваемой, как пишет автор, по рецептам неоклассической экономической теории. Автор подробно рассматривает «десять тяжких последствий рыночного эксперимента» в России. Их стоит перечислить, используя те же термины и определения, которые дает Солтан Сафарбие-вич: 1) развал производственного сектора экономики; 2) научно-техническая деградация; 3) сырьевая ориентация экономики; 4) утечка капитала за рубеж; 5) ущербность инвестиций; 6) массовая безработица; 7) усиление неравенства; 8) вымирание населения; 9) рост преступности; 10) всеобщий характер коррупции. Третья глава, «Посткейнсианство - теория третьего пути», излагает, собственно, ту теорию, которую, по мнению автора, и надо положить в основу экономической политики современной России. Наконец, в четвертой главе, «Разнообразие моделей экономического развития», рассматривается экономическое развитие за последние 15-20 лет тех стран (Япония, Китай, Вьетнам, Индия и Бразилия), которые добились за эти годы заметных успехов в экономике. Как
пишет автор, эти страны отвергли американский «экономикс» и руководствовались в своей экономической политике национальными интересами страны и учетом рационального опыта других стран, в т.ч. СССР 1920-х гг. В итоге Китай за 20 лет демонстрирует постоянный и уверенный экономический рост, Россия за тот же период времени - уверенный спад производства. Даже некоторый экономический рост, который наметился у нас после 2000 г., пока еще не вывел страну на уровень последнего советского года (1990 г.).
Итак, это хорошая книга нашего крупного ученого о хорошей западной теории. Написана просто, доступно и умно. Несмотря на то что автор переполнен английским посткейнсианством, он не перегрузил текст изобилием иностранных терминов и слов, а наоборот, очень бережно и внимательно использует отечественный категориальный аппарат, к которому мы давно привыкли и хорошо понимаем. У российского читателя это вызывает симпатию и к книге, и к ее автору.
Конечно, книга эта не только о Кейнсе, но главным образом о России. Автор поставил много вопросов и предложил свое видение ответов. Эти вопросы и ответы мы и рассмотрим в дискуссионном ключе, ибо, как говорили древние, в споре рождается истина. А по поводу книги Дзарасова есть о чем поспорить.
Итак, Кейнс. Очень удачен и интересен раздел в книге, который называется «Российский след в воззрениях Кейнса». Оказывается, у Кейнса была русская жена (бывшая балерина), и он проявлял повышенный интерес к событиям в России. Но русскую революцию 1917 г. и экономические усилия большевиков Кейнс не принял. Как пишет Дзарасов, «высокомерие к рабочему классу предопределило также его предвзято мещанскую оценку русской революции... Кейнс стоял на стороне властвующей буржуазии» (с. 12). Однако это не помешало Кейнсу «беспощадно критиковать
капиталистические порядки», когда они противоречили «здравому смыслу и целям благополучия не только верхних слоев, но всего народа» (с. 12). Общее резюме из концепции Кейнса проф. Дзарасов формулирует так: «В центр внимания этой концепции поставлен вопрос о регулировании экономики как путем государственного воздействия, так и создания частнокапиталистической заинтересованности социально ориентированного ведения хозяйства» (с. 21). Таким образом, по мнению автора книги, Кейнс пытался спасти капитализм от самих капиталистов. Затея заманчивая, позволим себе заметить, но реальность ее очень сомнительна. Капиталистические страны в периоды экономических кризисов, казалось бы, готовы прислушиваться к советам Кейнса и усиливают государственное регулирование экономики. Но когда кризис минует, они опять берутся за старое. Капитализм есть капитализм, даже если ему приделать «человеческое лицо».
Может быть, поэтому С.С. Дзара-сов много и хорошо пишет о советском опыте регулирования и развития экономики. Автор берет простой пример - два двадцатилетия: сперва советское (1970-1989 гг.), затем постсоветское (1990-2009 гг.). Сравниваются основные показатели экономического развития за эти годы. Так, продукция промышленности в советском двадцатилетии увеличилась на 248%, в постсоветском двадцатилетии - сократилась более чем на 30%; продукция сельского хозяйства в первом случае выросла на 207%, во втором случае - сократилась на 16%; инвестиции в первом периоде выросли на 283%, во втором - сократились на 47%. Эти цифры говорят сами за себя. И автор делает вполне обоснованный вывод: «Сухим языком цифр и фактов двадцатилетний российский капиталистический эксперимент показал, что в наших условиях плановая экономика и общественная собственность в ключевых отраслях экономики являются намного более эффективными, нежели рынок и
частная собственность. Такое утверждение противоречит канонам неоклассической теологии и интересам тех, кто прибрал себе богатства страны и теперь готов на все, чтобы сохранить их в своих руках» (с. 93). Это - хорошие слова, чувства и мысли С.С. Дзарасова. Но к ним есть вопросы.
Начнем с экономического занудства. Ведь критик всегда зануда. Признавая несомненные достоинства книги Дза-расова и по основным ее положениям целиком и полностью соглашаясьс автором и поддерживая его, критику приходится выискивать второстепенные и побочные вопросы. Внешне это, наверное, выглядит занудством - но что же делать?! Интересную научну книгу всегда хочется критиковать. Тем она и интересна.
Так, представляется, что автор смешивает экономическое развитие и экономическую эффективность. В советский период экономическое развитие у нас, несомненно, было. В постсоветском двадцатилетии его просто нет. Тут С.С. Дза-расов трижды прав. Но если взять показатели эффективности производства, то радужная картина советского развития несколько тускнеет. Так, прирост производительности труда за три пятилетки (1971-1975; 1976-1980; 1981-1985) соответственно составил 4,5, 3,3, 3,1%, т.е. явно уменьшался. Фондоотдача снижалась по этим пятилеткам соответственно на 2,7, 3,1 и 2,9%. Зато увеличивалась энергоемкость производства на 0,9, 0,8, 1,1% и металлоемкость на 0,9, 3,4, 2,3%. В постсоветский период такой занудливый анализ уже несколько бессмыслен, ибо исчезает само производство. Но в целом, думается, трудно оспорить факт, что советская экономика по эффективности производства сильно уступала развитым западным экономикам. Иначе зачем нам нужны были все реформы и необходимость перехода к рынку?
Ведь и проф. Дзарасов признает неизбежность рыночной экономики и не выступает против нее в целом. Более того, он во многих местах указывает, что
нам нужна планово-рыночная модель экономики и к ней мы, видимо, должны были переходить в свое время. Но, по мнению автора, все дело в том, что Россия выбрала не ту модель экономики. Коренную причину негативных последствий экономических реформ, пишет С.С. Дзарасов, «я усматриваю в принятии не соответствующей нашим условиям неоклассической модели рынка» (с. 14). Получается, что мы читали как бы не те книжки. А нам надо было читать другие книги и выбрать модель Кейнса. Вот в этом пункте у меня самые большие расхождения с автором книги. Хотя лично к Кейнсу у меня больших претензий нет, и его теория заслуживает внимательного изучения. Но вопрос намного сложнее и шире.
Я не думаю, что какое-либо правительство в своих практических действиях когда-либо руководствовалось указаниями конкретной экономической теории. И не только потому, что теоретические модели слишком абстрактны и не пригодны для практического использования. Правительства, прежде всего, действуют исходя из экономических интересов того класса или группы людей, которые создали эти правительства. Экономические теории используют ученые для понимания реальных процессов и их объяснения. Западная экономическая наука в силу своей позитивистской направленности стремится объяснять мир, не переделывая его. Советская же наука, имеющая в целом нормативный характер, стремилась изменить (или улучшить) экономику в интересах процветания всей страны. Однако пока ни наука, ни общество не достигли такого состояния, когда можно было бы руководствоваться рекомендациями науки в экономическом развитии. И любое правительство, что на Западе, что у нас, использует разные экономические теории лишь для прикрытия, идеологического оправдания тех или иных действий.
Далее автор приводит опыт советской экономики как положительный
пример бескризисного развития. Но ведь тогда, в советское время, мы не жили по модели Кейнса. И жили лучше, чем сейчас. Сам же автор пишет, что советская политэкономия, несмотря на свою догматичность, «была если не полным, то все-таки отражением нашей ситуации и для ее понимания давала определенные ориентиры» (с. 7). Золотые слова. А вот какую российскую ситуацию может отражать теория Кейнса? Более того, у нас был вполне успешный опыт смешанной экономики первой половины 1920-х гг., когда еще Кейнс не создал своей знаменитой теории. И об этом пишет сам же С.С. Дзарасов: «То, что Кейнс предлагал в «Общей теории» на другой основе, делалось в Советском Союзе задолго до него и в более полном объеме» (с. 122). Зачем же нам тогда Кейнс?
Дзарасов рассматривает успешный опыт проведения экономических реформ в Китае, Индии, Бразилии и делает вполне обоснованный вывод. «В отличие от нас, каждая из этих стран разработала и осуществляет собственную модель экономики в соответствии со спецификой своей страны, ценностями культуры и ментальностью народа» (с. 16). Очень хорошо. Но возникает следующий вопрос: разве теория Кейнса отвечает специфике нашей страны, нашим ценностям культуры и ментальности нашего народа? Очень сомнительно.
У нас самих накоплен колоссальный опыт регулирования экономического развития. Вспомним нашу систему народнохозяйственного планирования. Да, там было много нелепостей. Но сам принцип планового начала (в виде индикативного планирования, векторного, программно-целевого) являлся большим достижением советской экономической науки и экономической практики. Да и сам С.С. Дзарасов совершенно справедливо на это указывает: «Планирование - это то, что мы умели, как никто другой, и отказ от него явился для нас роковым. Каковы бы ни были теперь трудности его возобновления,
другим способом выживания мы не располагаем» (с. 210). Замечательные слова. Хотя зануда-рецензент тут же спросит: а как же теория Кейнса? Выходит, что ее одной маловато.
Пойдем дальше. Проф. Дзарасов, справедливо критикуя «наш капитализм», полагает, что он представляет «единственный случай создания рынка и капитализма по чертежам неоклассической ортодоксии» (с. 151). Однако очень опрометчиво считать, что российские реформаторы 1990-х гг. разваливали отечественную экономику, устраивали сомнительную, с юридической точки зрения, приватизацию, обогащались в точном соответствии с учебниками «экономикс». Какие книги они читали и читали ли вообще что-нибудь? - это еще очень большой вопрос. Они действовали в своих личных интересах, а неоклассическая экономическая теория тут по большому счету ни при чем. Можно привести немало фактов несоответствия реформ 1990-х «чертежам неоклассической ортодоксии». Например, уровень безработицы у нас был ниже, чем это следовало бы по теории, а ставка рефинансирования, наоборот, выше. И никак нельзя принять следующий вывод автора, что «теоретические истоки постигшего нас разочарования надо видеть в неоклассической теории» (с. 151). Иными словами, воровство, коррупция, обман, уголовные и государственные преступления, к чему сводились реформы 1990-х гг., есть лишь следствия «неоклассической теории». На самом деле теория тут ни при чем. Для воровства совсем не нужна специальная экономическая теория. Виновата не теория, а люди. Теория использовалась лишь для прикрытия, камуфляжа соответствующих действий. Автор правильно пишет, что «сейчас реальная власть находится в руках партии, представляющей интересы олигархического капитала и коррумпированного чиновничества, которая не стесняется называть себя «пар-
тией власти», так как не собирается ее уступать никому из имитирующих демократию партий» (с. 82).
С.С. Дзарасов далее пишет, что, к сожалению, «мы не прислушались к предостерегающим соображениям о несостоятельности» неоклассической теории и допустили провальные реформы. Да, такие предостережения были, и прежде всего не от иностранных экономистов, а от наших отечественных ученых. Вспомним многих ученых Института экономики РАН, которые громко и открыто говорили в самом начале 1990-х гг. о пагубности курса экономической политики того времени. Вспомним «Программу Абалкина» по переходу к рынку, да и все выступления Леонида Ивановича, как и многих других экономистов, предостерегавших от неверной экономической стратегии «шоковой терапии». Вспомним, наконец, страстные выступления в печати против бездумного увлечения либеральной экономической теорией (неоклассикой) и самого С.С. Дзара-сова в те уже далекие времена. Я-то их хорошо помню. Так, кто эти «мы», которые «не прислушались», которые «не вступили с ней в полемику»? А ведь полемика была, и очень ожесточенная. Мы, сотрудники Института экономики РАН, постоянно выступали против политики рыночного фундаментализма. А не прислушивались к разумным советам отечественных экономистов «они», т.е. те, кто был у власти. Да и сегодня «они» не торопятся прислушиваться. Так что экономическая теория тут совсем ни при чем. Как раз и «Программа Абалкина» и многие другие работы сотрудников Института экономики были выполнены в духе теории Кейнса, но без Кейнса. Ведь, по большому счету, и так понятно, что экономикой надо управлять, а не пускать все на самотек. Это тем более относится к России с ее громадной территорией, сложным климатом, многообразным населением, историческими традициями.
Поэтому никак нельзя согласиться с автором, что негативная направленность российских реформ, «с самого начала ясная многим на Западе, долгое время не доходила до сознания нашей общественности. Даже среди профессиональных экономистов преобладало представление, что отказ от плановой и переход к рыночной экономике поднимет страну до новых высот» (с. 222). Да ничего подобного! Как уже говорилось, именно «с самого начала» экономических реформ и именно профессиональные экономисты в своем большинстве были против «шоковой терапии» и дальнейшего курса реформ в духе рыночного фундаментализма.
Пойдем еще дальше. Из прекрасной работе С.С. Дзарасова у читателя может создастся впечатление, что все умные экономисты располагаются только на Западе. И вот наши экономические неудачи связаны с тем, что мы почему-то слушали (или читали) не тех экономистов. А если взять других, но тоже западных, экономистов (в первую голову, конечно, Кейнса), то у нас бы получилось все гораздо лучше. Автор обильно цитирует других экономистов (G. Arrighi, O. Blanchard, J. Eatwell, J. Harcourt, H. Minsky), которые действительно работают в иной парадигме, чем неоклассическая. Хотелось бы отметить, при всем уважении к этим экономистам и их научному творчеству, что многие их мысли, которые цитирует Дзарасов, давно известны отечественному читателю. Возьмем того же Хьюмана Мински, необычайно популярного сегодня в гетеродоксальных кругах западной экономической науки. Проф. Дзарасов приводит его следующий капитальный вывод: «Нестабильность является результатом внутренних процессов в капиталистической экономике» (с. 1б8). Все правильно. Но об этом давно (лет на 50 раньше) много и аргументированно писали советские экономисты. Возьмите книги Е. Варги, Э. Брегеля, Л. Мендельсона, И. Трахтенберга, наконец, Н. Цаго-лова - все это там есть. Для нас положе-
19б
ние о нестабильности капитализма было совершенно банальной фразой, сотни раз прописанной в любом советском учебнике политической экономии.
Или в другом месте автор пишет, что «особый интерес для нас представляет концепция децентрализованного (индикативного) планирования, предложенная американским ученым А. Эйхнером» (с. 189). Но ведь задолго до этого американского ученого в СССР, в середине 1920-х гг., была разработана теория и практика индикативного планирования в виде так называемых «контрольных цифр Госплана». Эта уникальная работа была осуществлена под руководством В.Г. Громана в сотрудничестве с целой группой выдающихся российских экономистов. Поэтому странным представляется вывод Дзара-сова, что «в итоге мы теперь пожинаем плоды печального отставания советской экономической мысли от мировой» (с. 171). В чем отечественная экономическая наука отстала от западной (а она в чем-то действительно отстала)? - это интересный и специальный вопрос. Но то, что неоклассическая теория нам не подходит, мы знали намного раньше даже самых умных западных экономистов. Да, мы отстали от западного, точнее, американизированного «экономикса», который ныне массированно преподается во всех наших университетах. Его, конечно, надо знать. Но можно ли его брать за основу нашей экономической политики? Именно против этого справедливо восстает Дзарасов.
Это мое занудство против «низкопоклонства» перед западными экономистами, в большинстве своем умными и хорошими, навеяно самой же книгой С.С. Дзарасова. Автор в ряде мест прямо и честно предостерегает против такого оборота мысли у наших экономистов. Вот, например: «В калейдоскопе большого разнообразия постсоветские государства оказались в положении слепцов, способных только копировать англо-американскую либеральную модель без учета собственной
специфики. Бездумное подражательство вместо осмысленного восприятия западной культуры приобрело характер национального бедствия» (с. 218). Очень верно и мудро сказано. Поэтому не только Кейнс должен куда-то звать Россию, а мы сами должны думать и идти правильным путем.
И последнее. С.С. Дзарасов считает, что мы можем выбирать путь экономического развития по своему желанию. Он обрисовывает три пути: путь бюрократического централизма плановой экономики, путь рыночного фундаментализма и третий путь - посткейнсианство, который сочетает достоинства первых двух и отсекает их пороки (с. 174). Первый путь, по которому шел Советский Союз, создал мощную индустриальную державу. Второй путь за последние 20 лет создал полную экономическую катастрофу. Можем ли мы вообще выбирать между ними? Если можем, то почему все время выбирали не тот путь? Первый путь уже пройден, и вернуться на него невозможно. Второй себя полностью дискредитировал. Остается третий путь, который и предлагает проф. Дзарасов. В этом состоит заслуга автора и ценность его книги. Профессор С.С. Дзарасов аргументированно обосновал и доказал неизбежность именно такой экономической стратегии для России. И никакого выбора тут нет. Это единственная оставшаяся возможность успешного экономического развития. И это - не свободный выбор экономической стратегии, а жесткая экономическая необходимость. И ее надо понять.
Таким образом, С.С. Дзарасов в своей интересной, содержательной и страстной книге отвечает на любимый вопрос русской интеллигенции - что делать? Но остается без ответа вопрос -кто виноват?
М. ВОЕЙКОВ доктор экономических наук, профессор, зав. сектором Института экономики РАН
