CC BY
84
честные люди, которые не только стремятся жить правопослушно, но и живут, не нарушая закон;
V- разрушение убеждений о преобладающей распространенности в обществе противоправных деяний и формирование представлений о неприятии таких деяний большинством людей;
V- девальвация положительного и формирование отрицательного значения, личностного смысла и отношения к некоторым противозаконным действиям (например, взяточничеству) как способам удовлетворения жизненных потребностей, интересов и притязаний; формирование личностной нормы-запрета на совершение противоправных деяний коррупционной направленности, а также установки на противодействие им;
■Ф укрепление в сознании сотрудников ОВД положительных представлений и ценностной значимости строгого соблюдения законности при выполнении служебных обязанностей, законопослушного поведения в проблемных жизненных ситуациях и правомерного способа обеспечения удовлетворения потребностей. Формирование уверенности, что только неукоснительное со-
блюдение закона является залогом успешной карьеры и счастливой жизни; ф разрушение убеждения о невозможности удовлетворить определенные жизненные потребности и интересы правомерным способом; расширение представлений о правопослушных способах и средствах их удовлетворения; формирование эмоционально-положительных ожиданий, отвечающих этим правомерно ориентированным представлениям;
формирование должных представлений об истинных детерминантах противоправного поведения, роли общества в формировании личности преступника, а также роли личностных качеств в обусловливании социально-правового поведения.
1 Газета МВД Республики Беларусь «На страже». № 4. 2013. С. 4.
2 Стуканов В.Г. Отношение к правоохранительным органам как детерминант социально-правового поведения // Прикладная юридическая психология: науч.-практ. журнал. Рязань, 2013. № 2. С. 138—146.
3 Под правосознанием мы понимаем систему психологических свойств личности, реализующихся в когнитивной и чувственно-эмоциональной ее сферах, и детерминирующих субъективное отражение правовой действительности, а также социально-правовое поведение человека.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ АКЦЕНТУАЦИЯ ЛИЧНОСТИ КАК ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ КОРЫСТНОЙ МОТИВАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Д.В. ДЕУЛИН
кандидат психологических наук, старший научный сотрудник учебно-научного комплекса психологии
служебной деятельности Московского университета МВД России Научная специальность 19.00.06 — юридическая психология Рецензент: кандидат психологических наук Паршутин И.А.
E-mail: ddeulin@yandex.ru
Аннотация. Рассматривается проблема формирования мотивации лиц, совершающих преступления экономической направленности. Предпринимается попытка конвертировать такие явления как корысть, алчность, жадность в обобщенный социально-психологический феномен «экономическая акцентуация» личности. Исследуется генезис корыстной вовлеченности человека в социально-экономические отношения; анализируются психологические предпосылки и факторы формирования подобного поведения. На основе многочисленных зарубежных и отечественных исследований, делается вывод о неизбежном совершении преступлений экономического характера экономически ацентуированными лицами.
Ключевые слова: человек экономический, экономическая акцентуация, анальная фиксация, жадность, деньги.
ECONOMIC ACCENTUATION OF PERSONALITY AS A PROBLEM OF FORMATION OF THE SELF-INTERESTED MOTIVATION OF CRIMES
D.V. DEULIN
candidate of psychological Sciences senior researcher educational-scientific complex psychology
of official activity MosYpolice Russia
Annotation. the article considers the problem of formation of motivation of persons who commit economic orientation. The author attempts to convert such phenomena as covetousness, avarice, greed, in generalized socio-psychological phenomenon of «economic accentuation of» personality. On the basis of numerous foreign and domestic research the author comes to the conclusion about the inevitable committing economic crimes economically persons.
Keywords: human economic, economic accentuation, anal fixation, greed, greed, money.
В литературе широко распространено весьма условное понимание «экономического человека», «которое выражает общие представления о человеке как о рационально мыслящем субъекте, строящем свои планы и действия исходя из принципа получения максимальной выгоды» [17, с. 396]. Важно отметить, что экономическая акцентуация есть такое огрубление черт характера, которое обеспечивает достижение исключительно меркантильных целей в процессе жизнедеятельности человека. Данное социально-психологическое явление появляется в процессе социализации, прижизненно, складывается под влиянием социально-экономической среды, а не в момент рождения. Экономическая акцентуация не врожденная черта, а приобретенная. Поступки детей, например, до определенного возраста лишены всякой экономической направленности. Да и далеко не каждому взрослому человеку характерно рассматриваемое явление, поскольку не все в своем поведении руководствуются лишь императивом «максимальной выгоды».
В сочинениях известного экономиста А. Смита взаимоотношения людей представляются лишенными всякой альтруистической основы. Человек по сути своей, полагает известный экономист, эгоистичен, но ошибочно думать, что автор осуждает этот порок, напротив, он возводит его в добродетель и считает его важным психологическим феноменом в условиях формирования рыночных отношений. Каждый человек, по мнению исследователя, для достижения благ всегда апеллирует к эгоизму другого: «не от благожелательности мясника, пивовара
или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов. Мы обращаемся не к гуманности, а к их эгоизму и никогда не говорим им о наших нуждах, а лишь об их выгодах. Никто не хочет зависеть главным образом от благоволения своих сограждан» [18, с. 16]. По Смиту получается, что стяжательство, эгоизм, культ индивидуальной наживы получают свое развитие в условиях свободного рынка. Что ж, оспаривать эту гипотезу автора было бы огромной нелепостью.
Особую проницательность в понимании «экономической акцентуации» личности можно обнаружить еще у Платона в известном трактате «Государство». Как известно, Платон разработал диалектику государственных типов управления и характерных им психологических типов личности. Наибольшую выразительность современный экономический тип человека приобретает у Платона при так называемом «олигархическом строе». Античный мыслитель характеризует так этот тип личности: «такого рода люди будут жадны до денег, как это водится при олигархическом строе; в омрачении они, как дикари, почитают золото и серебро, у них заведены кладовые и домашние хранилища, чтобы все это прятать, свои жилища они окружают оградой, и там, прямо-таки как в собственном логове, они тратятся, не считаясь с расходами, на женщин и на кого угодно...» и далее: «...удовольствиям они предаются втайне, убегая от закона, как дети от строгого отца, ведь воспитало их насилие, а не убеждение» [16, с. 143].
Платон был убежденным сторонником социального государства (идеального), которое, по его мнению, должно освободиться от нищеты и богатства. Мыслитель полагает, что богатство и нищета — два антагонистических явления, и, низвергнув одно (богатство), можно будет исключить и другое (нищету). Более того, Платон считает, что люди богатые при олигархическом строе лишены нравственных качеств, поскольку в этих условиях моральные императивы обесценены. «Раз в государстве почитают богатство и богачей, — пишет Платон, — значит, там меньше ценятся добродетель и ее обладатели....» [16, с. 143].
Важно отметить, что такой человек становится бесконечно скупым на чувства. Свои чувства он продает, чужие покупает. В его сознании все идеальные вещи приобретают меновую стоимость. Честь, достоинство, правда — все это становится предметом финансового торга, спекуляции. Все известные добродетели транслируются скупым и черствым экономическим языком, лишенным души. Проявления корысти становятся изощренными и находят свое выражение в бесконечных сделках, плутовских банковских операциях, торговле на валютных биржах и фондовых рынках. Иногда кажется, что сама жизнь такого человека монетизирована на счетах в зарубежных банках. Для такого человека другие люди всего лишь «акции», от которых он получает дивиденды. Безусловно, такому человеку присуще «экономическое сознание», отражением которого является «золотой телец».
В завершении понимания Платоном психологии личности экономического человека приведем следующий отрывок из его сочинений: «Кроме богатства и богачей, ничто не будет вызывать у него восторга и почитания, а его честолюбие будет направлено лишь на стяжательство и на все то, что к этому ведет. Он бережлив и деятелен, удовлетворяет лишь самые насущные свои желания, не допуская других трат и подавляя прочие влечения как пустые. Посмотри еще вот что: разве мы не признаем, что у него из-за недостатка воспитания появляются наклонности трутня — отчасти нищенские, отчасти преступные, хотя он всячески их сдерживает из предосторожности? ...Он укрощает их не по разумным соображениям, а в силу необходимости, из страха, потому что
дрожит за судьбу собственного имущества» [16, с. 144].
Материальные блага человеком экономическим всегда возводились в культ. Для него они всегда являлись неким божеством. Великолепно сформулировал психологическую основу болезненного пристрастия к деньгам К. Маркс. «Бог практической потребности и своекорыстия, — пишет автор, — это деньги». И далее: «деньги — это ревнивый бог., перед лицом которого не должно быть никакого другого бога. Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар. Деньги — это всеобщая, установившаяся как нечто самостоятельное, стоимость всех вещей. Они поэтому лишили весь мир — как человеческий мир, так и природу — их собственной стоимости. Деньги — это отчужденная от человека сущность его труда и его бытия; и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей» [10, с. 165].
В этой же статье К. Маркс выражает глубокую мысль, согласно которой псевдорелигиозность человека и жажда денег имеют общие корни. «Религия практической потребности могла по самой своей сущности найти свое завершение не в теории, а лишь в практике — именно потому, что ее истиной является практика» [10, с. 165]. Свидетельства тому можно сегодня обнаружить в целях отправлений псевдорелигиозных обрядов, сути некоторых теологических заклинаний (молитв). Все это скреплено отпечатком патологической страсти к деньгам, своекорыстию. Схожие проблемы можно выявить и в квазирелигиозной жизни человека экономического. По сути, здесь мы уже обнаруживаем проблему «экономической акцентуации». Такому человеку свойственно непреодолимое выполнение различных психофизиологических ритуалов, связанных с навязчивым желанием сохранения или приобретения денежных средств. Например, носить различные талисманы, амулеты, выставлять дома в указанном месте различные статуэтки. Кроме того, невротикам характерно выполнение и компульсивных действий (характерные движения с целью привлечь деньги) или удержание от совершения каких-то необходимых действий, например, воздерживаться в определенное время суток от выноса мусора из своего дома. Весь быт современ-
ного невротического человека, акцентуированного по экономическому типу, построен на заклинаниях (набор повторяющихся фраз), молитвах (хранение дома икон или других религиозных артефактов для умножения благосостояния) и других идеализированных речевых или мускульных телодвижениях, мнимо способствующих росту материального благосостояния.
Логическим завершением патологизации сознания экономического человека является приобретение ярко выраженного «криминального акцента» в его поведении. Такой человек ради наживы готов преступить закон. Как отмечает А.Н. Сухов: «Причины криминального поведения личности связаны с ее социально-психологической природой, деформированной когнитивной, ценностно-смысловой сферой. В этом случае «перевернутый мир» становится нормальной картиной мира, а «понятия» — единственными законами, которые следует соблюдать» [19, с. 551].
Важным компонентом в содержании рассматриваемой личности является ее направленность на удовлетворение растущих потребностей, но не на витальных, а на вымышленных, ложных, навязанных экономическому человеку извне.
«Ложными», согласно Г. Маркузе, являются те потребности, «которые навязываются индивиду особыми социальными интересами в процессе его подавления: это потребности, закрепляющие тягостный труд, агрессивность, нищету и несправедливость. Утоляя их, индивид может чувствовать значительное удовлетворение, но это не то счастье, которое следует оберегать и защищать, поскольку оно (и у данного, и у других индивидов) сковывает развитие способности распознавать недуг целого и находить пути к его излечению. Результат — эйфория в условиях несчастья. Большинство преобладающих потребностей (расслабляться, развлекаться, потреблять и вести себя в соответствии с рекламными образцами, любить и ненавидеть то, что любят и ненавидят другие) принадлежат именно к этой категории ложных потребностей» [13, с. 159].
По мнению автора, в современном обществе преобладают ложные потребности, агрессивные. От этого факта страдает не только индивид, удовлетворяющий эти потребности, но и те, чья нищета явля-
ется платой за его довольство. И далее автор постулирует, что «безоговорочное право на удовлетворение имеют только первостепенные потребности: питание, одежда, жилье в соответствии с достигнутым уровнем культуры. Их удовлетворение является предпосылкой удовлетворения всех потребностей, как несублимированных, так и сублимированных» [13, с. 160].
Когда стремление человека к материально-денежному обогащению захватывает его целиком, когда из средства оно превращается в цель, то можно констатировать некоторое смещение социально-нравственных императивов.
Социальная направленность личности, совершающей правонарушения в сфере экономики носит ярко выраженный корыстный характер. Как отмечает В.Н. Волков: «Преступная экономическая деятельность — возникает при наличии дефицита в чем-либо, который является одним из условий такой преступности. Дисбаланс между спросом и предложением активно используется различного рода дельцами, повышающими посредством незаконных операций собственную платежеспособность. Потребительский дефицит способствует распространению мошенничества, сомнительному экономическому и коммерческому посредничеству, незаконной предпринимательской деятельности, незаконному получению кредитов, уклонению от уплаты налогов или таможенных платежей, взяточничеству и т.д.» [4, с. 254].
М.И. Еникеев относит лиц, совершающих преступления в сфере экономики, к так называемому корыстному типу преступников: «корыстные преступления связаны не с отдельными корыстными мотивами, а с общей корыстной направленностью личности, которая и выступает как системообразующий фактор поведения личности. Причины корыстных преступлений следует искать не в корыстной мотивации, а в тех факторах, которые формируют корыстные установки личности» [6, с. 76]. Совершенно правомерно далее автор отстаивает утверждение, что «.. .у индивида возникает стремление утвердить себя индивидуальными средствами, и такими средствами становятся добываемые противоправным путем материальные блага». И далее «... крупные (хищения), как правило, связаны с повышением уровнем притязательности,
гиперсамоутверждением, со стремлением доминировать в окружающей среде» [6, с. 77].
По мнению многих исследователей, чтобы встать на путь совершения экономического преступления недостаточно лишь одного феномена корыстолюбия: «...ни жадность, доведенная до скопидомства, ни постоянное алчное стремление к материальной выгоде и ориентация в жизни только на нее, ни страсть к накопительству сами по себе однозначно не порождают преступное поведение» [1, с. 162]. Главным прибавочным фактором становится «...мотив утверждения себя в жизни» [1, с. 162].
Б.С. Волков полагает, что корысть, стремление к обогащению помноженные на самоутверждение становятся при определенной социально-экономической конъюнктуре основным стимулом человеческой активности, а накопительство осуществляется ради накопительства [4].
Причины совершения экономических преступлений коренятся в природе человека, вернее отдельных людей, а именно в корысти, в желании обогащаться, наращивать денежные состояния. Еще А. Маршалл критиковал экономическое чванство: «Во всех слоях общества встречается некоторое злоупотребление богатством» [12, с. 255]. И далее, он иллюстрирует свое положение на конкретном историческом примере своей эпохи «... тем не менее, даже среди рабочих в Англии, а быть может, и еще того больше в новых странах наблюдаются признаки нарастания той отвратительной жажды богатства как средства, обеспечивающего возможность жить напоказ, которая была главной губительной чертой состоятельных классов в любой цивилизованной стране. Законы, направленные против роскоши, оказались тщетными, однако было бы огромным достижением, если бы моральный дух общества смог побудить людей избегать всех видов хамства индивидуальным богатством. Мир был бы намного совершеннее, если бы каждый покупал вещей меньше и попроще, старался выбирать их с точки зрения истинной красоты» [12, с. 255].
По мнению А.Е. Личко и И.Ю. Лаекай, экономическому преступнику характерна акцентуация характера по гипертимному типу. Такие лица имеют крайне возбудимый тип характера с присущими ему чертами (большая подвижность, активность,
избыточная общительность, повышенная речевая продуктивность, стремление к лидерству); отрицательными обстоятельствами, провоцирующими, по существу, проявление негативных форм поведения, являются отсутствие неформальных контактов и строгая регламентация образа жизни. При наличии неблагоприятного социального влияния, серьезных дефектов воспитания такие «возбудимые» личности легче вовлекаются в групповые формы развлечений, сопровождающиеся употреблением спиртных напитков, азартными играми, с последующей трансформацией этих развлечений в групповые преступления против общественного порядка, против жизни и здоровья граждан [8].
Корыстная преступность есть сублимация преступности насильственной. Так, мотивы насильственных преступлений обнаруживаются в эмоционально значимых ситуациях; связаны с проявлением отрицательных эмоций и чувств — страха, ревности, гнева, ненависти, выплеск которых приводит к агрессивным и жестоким действиям [3]. Корыстная преступность сублимирует агрессию в жадность, алчность, совершает «агрессивные» экономические преступления. Мотивационные особенности преступной личности затрагивались также в статьях И.А. Петина [14] и Л.Н. Посель-ской [15]. В ряде исследований приводятся данные, что корыстные мотивы могут быть связаны с психической депривацией в детстве, иными словами с отчуждением, и именно дефицит эмоционального общения, в первую очередь с матерью, а затем с отцом, отвержение ими ребенка, исключение его из эмоциональных контактов формирует общую неуверенность индивида в жизни, неопределенность его социальных статусов, тревожные ожидания негативного воздействия среды [1]. В этой связи совершение экономических преступлений является своеобразной компенсацией эмоционального дефицита, психологического отчуждения в детстве, поскольку такие преступления предоставляют лицу, их совершившему материальные средства для того, чтобы прочнее и увереннее ощутить свое место в жизни, и тем самым, компенсировать низкую самооценку и состояние неуверенности.
Схожая научная точка зрения присуща и другим исследователям психической организации человека
экономического. Так, известнейший американский ученый Э. Фромм считает, что алчность порождает отчуждение человека от своей собственной самости, что капиталистическое общество не способно преодолеть это явление, заставляющее человека страдать. В своей работе «Здоровое общество» он постулирует: « Человек, предающийся исключительно страсти к деньгам, охвачен этим своим стремлением; деньги — идол, которому он поклоняется как воплощению одной отдельно взятой собственной силы и его неудержимой тяги к ней» [21, с. 154]. У такого типа личности в связи с активным образом жизни маскируются или подавляются такие негативные качества, как подверженность сиюминутным слабостям, нервным срывам, истерии, эмоциональным вспышкам и так далее. Кроме того, склонность совершать экономические преступления, явно носящая корыстный характер, может выдавать в человеке его ханжество, алчность, мелочность, «прижимистость». За стремлением к нелегальному обогащению, роскоши часто скрываются переживания о физическом и психическом несовершенстве и желание таким образом утвердиться в финансовой сфере. Многие мыслители прошлого отмечали, что для человека с низким уровнем духовного развития все сводится к осуществлению личных желаний, например, он стремится к богатству, сатисфакции своих влечений и честолюбию [2]. И. Кант, рассуждая о роскоши и мотовстве, к последнему относил стремление к безвкусному избытку и так описывал эти явления человеческой души: «Если и то (роскошь), и другое (мотовство)рассматривать по их влиянию на общественное благо, то роскошь есть излишние расходы, которые доводят до бедности, а мотовство — расходы, которые доводят до болезни... и в конце концов вызывает отвращение. И в том и в другом больше хвастливости (стремление к внешнему блеску), чем умения пользоваться благами жизни» [7, с. 1426].
Созвучным этому положению в индивидуальной психологии З. Фрейдом разработана глубинная связь между акцентированной в детстве эрогенно-стью зоны заднего прохода и развивающейся позднее такой чертой характера, как жадность. В своих трудах он отмечал: «Везде, где был или остается господствующим архаический способ мышления — в древних культах, мифах, сказках, суевериях, в
бессознательном мышлении, в сновидении и неврозе, — деньги состоят в самых интимных отношениях с нечистотами» [22, с. 165]. З. Фрейд считает стремление к чрезмерному личному обогащению следствием нарушений сексуального развития, которые возникают еще в детстве и во взрослой жизни человека выражаются в форме таких акцентуаций черт характера, как жадность и экономическое тщеславие. Наличие таких черт личности, как склонность к материальному накопительству, скупости чрезмерному стремлению к порядку и чистоте З. Фрейд считал следствием задержек на так называемой анальной стадии сексуального развития [22]. Психоанализ человека экономического представляет амбивалентным, — с одной стороны, скупым и жадным, с другой — расточительным транжирой. Причем в зарубежных исследованиях, описанных А.А. Крыловым, было доказано, что транжиры менее уверены в себе, имеют более низкую самооценку. Лица, придерживающиеся в денежной этике вещизма и накопительства, менее удовлетворены жизнью, чем те, у кого превалируют духовные и социальные ценности. [20] Таким образом, аспекты анального поведения со временем преобразуются в будущем в финансовое поведение.
Необходимо понимать, что возможно существует взаимосвязь между экономической акцентуацией личности и наличием таких нозологических форм, как например, ониомания. Это психическое расстройство, связанное с навязчивым влечением делать покупки, не сообразуясь с необходимостью и последствиями [24].
В этом же направлении двигался Ш. Ференци. Он исследовал индивидуальный опыт превращения анально-эротического интереса в интерес денежный. Наблюдение за поведением детей и аналитическое обследование невротиков позволяют зафиксировать отдельные точки на той линии развития, на которой то, что человек ценит больше всего (деньги), индивидуально превращается в символ «самого никчемного, что человек выбрасывает из себя как отходы, мусор» [23, с. 219].
Разворачивая концепцию сексуального развития З. Фрейда, другой психоаналитик Э. Фромм, связывал анальный тип личности с проблемами современного индустриального общества. В качестве
отрицательных проявлений задержки на анальной стадии, автор приводит такие стороны личности как: отсутствие воображения, скупость, подозрительность, холодность, обеспокоенность, упрямство, леность, педантичность, одержимость и собственничество [21].
Однако, стремление к повышению материального достатка не является противоправным и главное здесь заключается в том, какие средства для достижения этой цели избираются. Такой тип личности традиционно называется корыстным, но это, скорее всего, моральная оценка; понятие корысти обозначает здесь общую направленность личности и избираемые средства деятельности, а не только сам по себе мотив [9].
К. Маркс великолепно описал отчуждающую функцию денег в процессе приобретения и потребления: «деньги являются, следовательно, всеобщим извращением индивидуальностей, которые они превращают в их противоположность и которым они придают свойства, противоречащие их действительным свойствам. В качестве этой извращающей силы деньги выступают затем и по отношению к индивиду и по отношению к общественным и прочим связям, претендующим на роль и значение самостоятельных сущностей. Они превращают верность в измену, любовь в ненависть, ненависть в любовь, добродетель в порок, порок в добродетель, раба в господина, господина в раба, глупость в ум, ум в глупость...
Деньги осуществляют братание невозможности; они принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу» [11, с. 386—387].
В исследованиях Н. Формана была разработана монетарная типология личности, классифицированы денежные комплексы, а также рассмотрены отдельные виды неврозов, связанных с такими формами поведения, как составление завещания, оплата налогов, использование кредитных карт [25].
Таким образом, формирование «экономической акцентуации» предопределяет совершение преступлений экономической направленности. Здесь важны многочисленные психологические факторы, нарушающие гармонию между имущественными и личными неимущественными интересами личности, способствующими появлению
экономическои ненасытности как инструменту компенсации прошлого «психического травматизма».
Литература
1. Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступника и расследование преступлений. М., 1996. 172 с.
2. Ассаджиоли Р. Нервные заболевания при духовном росте. М., 2003. 125 с.
3. Борисова С.Е. Психологические особенности личности преступника // Юридическая психология. М., 2007, № 3. С. 26—32.
4. Волков Б.С. Мотивы преступлений: Уголовно-правовое и социально-психологическое исследование. Казань, 1982. С. 42—48.
5. Волков В.Н. Юридическая психология: Учебник для вузов. М., 2002. 384 с.
6. Еникеев М.И. Юридическая психология. Учебник для вузов. М., 1999. 439 с.
7. Кант И. Метафизические начала естествознания. М., 1999. 1710 с.
8. Личко А.Е., Лаекай И.Ю. Акцентуации характера у подростков // Психологический журнал. 1987. Т. 8. № 2. С. 112—117.
9. Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кудряков Ю.Н. Личность корыстного преступника / Томск, 1989. 160 с.
10. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 25. Ч. 2. 552 с.
11. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., 2-е изд. Т. 1. 489 с.
12. Маршалл А. Основы экономической науки. М., 2008 г. 832 с.
13. Маркузе Г. Одномерный человек. М., 2003. 331 с.
14. Петин И.А. Основное условие формирования преступной направленности поведения человека // Юридическая психология. 2007. № 3. С. 32—34.
15. Посельская Л.Н. Правовой и психологический критерии мотивации преступной деятельности личности // Юридическая психология. 2010. № 4. С. 36—39.
16. Платон. Собрание сочинений в 3-х тт. М., 1971. 752 с.
17. РайзбергБ.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. 2-е изд., испр. М, 1999. 479 с.
18. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 2007. 960 с.
