CC BY
24
УДК 332.1;504.03 http://doi.org/10.21440/2307-2091-2022-2-135-144
Эколого-экономические последствия освоения нефтегазовых ресурсов для арктических экосистем
Владимир Григорьевич ЛоГИНоВ1* Маргарита Николаевна Игнатьева12** Людмила Михайловна Морозова3***
1 Институт экономики УрО РАН, Екатеринбург, Россия
2Уральский государственный горный университет, Екатеринбург, Россия
3Институт экологии растений и животных УрО РАН, Екатеринбург, Россия
Аннотация
Актуальность работы. Развитие и освоение ресурсной базы углеводородов в пределах Арктической зоны РФ требует осуществления экологически устойчивого недропользования, обеспечивавшего сбалансированность технической нагрузки с ассимиляционной емкостью территории, т. е. сохранения «здоровья» экосистем в районах, подверженных антропогенному воздействию, сопровождающему освоение недр. Цель исследования - выявление эколого-экономических последствий освоения нефтегазовых ресурсов для арктических экосистем, причин формирования отрицательных последствий и их оценка. Методы исследования. В процессе выполнения исследования использовались методы сравнительного анализа, группировки, структурно-логического анализа.
Результаты исследования - в процессе исследования были выявлены основные разрушительные последствия, связанные с антропогенным воздействием на водные, земельные ресурсы, в том числе почву, атмосферу и, как следствие, - флору и фауну арктических территорий. Установлены изменения форм техногенного воздействия на окружающую среду согласно стадиям жизненного цикла и характера силы воздействия. Раскрыты факторы, обусловливающие высокую чувствительность арктической растительности к техногенным воздействиям и характеристики формирующихся экологических зон вокруг источников воздействия по аналогии с горнопромышленным комплексом. Рассмотрена возможность оценки ущерба, причиненного растительным сообществам, расположенным в границах экологических зон, в силу снижения их экономической ценности, под воздействием антропогенных воздействий. При этом особое внимание уделяется комплексности учета ущерба, что предполагает обращение к экосистемным услугам биотических экосистем. Предложен алгоритм оценки последствий, учитывающий в том числе оценку вреда, наносимого арктическим экосистемам с позиции нарушения выполнения ими экосистемных функций. Приводится пример, подтверждающий высокий уровень ущерба, связанного с нарушением потока экосистемных услуг. Выводы. Экологически устойчивое освоение нефтегазовых ресурсов Арктики требует тщательного прогноза возможных последствий этого процесса с учетом вреда, наносимого арктическим экосистемам.
Ключевые слова: Арктика, нефтегазовые ресурсы, освоение, последствия, ущерб, экосистемные услуги.
введение
Северные малоосвоенные территории занимают особое место в природно-ресурсном потенциале России в силу сосредоточенности в их границах уникальных месторождений углеводородного сырья, руд цветных металлов, морепродуктов и рыбных ресурсов. Стратегическим направлением на ближайшие 50 лет становится освоение шельфовой зоны арктических территорий, где выявлено до 40 % локальных перспективных месторождений углеводородов. Развитие и освоение ресурсной базы углеводородов в пределах Арктической зоны РФ (АЗРФ) предусматривается также Стратегией развития АЗРФ и обеспечением национальной безопасности на период
1Утв. Президентом РФ 26.10.2020 г. № 645. 2Указ Президента РФ от 05.03.2020 г. №164.
до 2035 г.1, разработанной во исполнение новых «Основ государственной политики в Арктике на период 20202035 гг.»2, учитывая, что в АЗРФ на 1 января 2013 г. сосредоточено более 269,6 млрд т. у. т. углеводородов, при этом большая их часть приходится на Ямало-Ненецкий АО - 120,5 млрд т. у. т. [1].
Международным сообществом выделены шесть наиболее значимых проблем в области загрязнения Арктики:
- стойкие критические загрязнения;
- загрязнение нефтью, которое связывают в основном с разливом нефти в процессе транспортировки и добычи и в меньшей степени с разведкой;
Иmorozova@¡pae.uran.ru "loa-wg@rambler.ru
https://orcid.org/0000-0002-2466-5686 "'rinis@mail.ru
https://orcid.org/0000-0001-9014-905X
- тяжелые металлы, концентрация которых является главным образом следствием атмосферного переноса из промышленных центров;
- шумовое загрязнение;
- радиационное загрязнение, основной причиной которого, по мнению международных экспертов, является испытание ядерного оружия в 1950-х и 1960-х г. и авария на Чернобыльской атомной станции в 1986 г.;
- закисление, обусловленное выбросами серы и азота в результате промышленной деятельности в Арктике.
Наиболее экологически опасным источником воздействия выступает нефтегазовый комплекс, нарушающий сложившееся равновесие.
Данное обстоятельство требует выполнения прогнозной оценки возможных воздействий и последствий при всестороннем учете ландшафтно-экологических особенностей территории как условия обеспечения равновесного недропользования, предполагающего сбалансированность природоемкости техносферы и экологической техноемкости территории.
Результаты
Освоение нефтяных месторождений обусловило многие современные экологические проблемы северных регионов. В их числе:
- нарушение значительных по размеру площадей земель и их несвоевременная рекультивация. По данным [2], площадь нарушенных земель от нефтепромысла в Западной Сибири занимает до 20-22 % горного отвода, при этом 2-10 % этих земель загрязнены нефтепродуктами и подтоварными пластовыми водами. Общая величина площади земель, загрязненной нефтью и нефтепродуктами в Западной Сибири, независимыми экспертами оценивается в 700-800 тыс. га [3]. В среднем, по экспертным оценкам, величина реально отчуждаемых земель в расчете на 1000 т извлекаемых запасов нефти составляет:
- при извлекаемых запасах до 10 000 тыс. т. -0,22- 0,74 га;
- при извлекаемых запасах от 10 000 тыс. т. до 40 000 тыс. т - 0,15-0,5 га;
- при извлекаемых запасах более 40 000 тыс. т. -0,08-0,27 га.
Размер нарушенных земель в районах расположения буровых зависит от местоположения последних, сроков работы и времени года и колеблется от 2,7 до 22,7 га на одну буровую [4]. Нарушение земельных ресурсов наблюдается и за пределами границ отвода. Согласно опытным обследованиям, на каждый гектар земель, отводимый под промышленное строительство при эксплуатации нефтяных месторождений, приходится около 0,38 га сопредельных земель, испытывающих как химические, так и механические загрязнения [5].
Из анализа следует, что наибольший объем нарушенных земель связан чаще всего с Уральским федеральным округом, а в его границах - с Ямало-Ненецким автономным округом (в 2016 и 2018 гг. на его долю приходится до 40-44 %) [6, 7]. В то же время средний процент рекультивированных нарушенных земель в Уральском ФО не выходит за пределы 28,0-34,0 %. В Ямало-Ненецком АО этот показатель еще ниже - 15,0280 %. В среднем объем восстановления земель ниже объема нарушенных примерно в 3-3,6 раза;
- загрязнение атмосферы в первую очередь происходит при сжигании нефти и нефтепродуктов на факельных установках, при аварийных ситуациях, а также при испарении легких фракций углеводородов с поверхности шламовых амбаров, резервуаров хранения. В процессе сгорания 1 м3 нефти в атмосферу выбрасывается около 250 кг различных загрязняющих веществ, среди них - предельные углеводороды, сажа, бенз(а)пирен, диоксид серы и др. [8, 9], при том, что ежегодный объем попутного газа, сжигаемого на факелах, составляет 6 млрд м3 [3].
В результате удельный вес выбросов в атмосферу в 2020 г. Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов составил 11,9 %. Функционирующие факелы являются потребителями кислорода и мощными источниками тепла, которые оказывают негативное влияние как на сопредельные территории, так и на климат региона, в границах которого размещается источник воздействия [10];
- бесконтрольное и расточительное использование пресных вод в больших объемах для технологических нужд и соответствующее загрязнение водных объектов. Для поверхностных водных источников особую опасность представляют аварийные разливы нефти на море и на суше. Опыт работы показывает, что наибольший риск при этом связан с погрузочно-разгрузочными работами и транспортировкой сырой нефти. Считается, что до 50 % сброса основных загрязняющих веществ, которые поступают в водные объекты, связано с процессом добычи нефти. Загрязнение затрагивает и подземные воды, так как при бурении нефтяных скважин буровые растворы и взвеси зачастую попадают в водоносные горизонты, изменяя их минералогический состав, что приводит к запрещению их использования для питьевых целей;
- нарушение почвенного покрова при его механическом и химическом загрязнении. Наибольшую опасность для почв представляет механическое воздействие, обусловленное движением строительной техники и транспортных средств (особенно гусеничных). Многократное движение транспорта приводит к заболачиванию в результате нарушения почвенно-растительного покрова, получают развитие оползневые процессы и термоэрозия. В условиях тундры формируются овраги, воронки, котловины, термокарстовые явления. Подобное характерно и для условий магистральных трубопроводов, представляющих собой линейно-протяженные объекты, которые прокладываются в сложных природно-климатических условиях с использованием различных технологий сооружения.
Существенный вред почвам наносит и химическое загрязнение, так как разложение нефтяного загрязнения в естественных условиях длится десятилетиями из-за непродолжительности необходимого для разложения нефти периода (температура равна 24-30 °С).
Начальное воздействие на окружающую среду проявляется уже на стадии, связанной с разведочным бурением, в период обустройства происходят резкое возрастание воздействия и постепенная его стабилизация на достаточно высоком уровне в течение всего периода эксплуатации. Изменение форм техногенной нагрузки отражено в табл. 1.
По силе воздействия на окружающую среду промышленные объекты нефтедобычи могут быть распределены следующим образом:
Таблица 1. Формы техногенного воздействия на окружающую среду Table 1. Forms of technogenic impact on the environment
Стадия жизненного цикла
Форма воздействия
Тип воздействия
Источники воздействия
Разведочное бурение
Обустройство месторождения
Эксплуатация месторождения
Точечно-локальные (площади буровых), линейные (временные дороги, проезд вездеходного транспорта)
Линейные (прокладка магистральных трубопроводов), территориально-локальные (строительство промкомплекса)
Территориально-локальные (промкомплекс), линейные (эксплуатация трубопроводов)
Химический и механический
Механический и химический
Химический и механический
Дизель-электростанции, склады, котельные, факельная линия и устье скважины, транспортные средства
Строительная техника и транспортные средства (тракторы, бульдозеры и т. д.), производство подготовительных и строительно-монтажных работ
Неорганизованный сток с поверхности водосбора, факельная линия, устье скважины, насосная группа, блок очистки буровых растворов, транспортировка нефти по трубопроводу и др.
- линейные объекты: трассы сейсмопрофилей — линии электропередач — трассы перетаскивания буровых установок - газопроводы - водоводы и автодороги -нефтепроводы;
- площадные объекты: базы производственного обслуживания — установки компрессорного газлифта — компрессорные станции перекачки нефтяного газа -карьерные выемки — кустовые насосные станции заводнения нефтяных пластов — нефтенасосные станции — центральные пункты сбора и подготовки нефти, газа и воды — буровые площадки.
Наиболее чувствительным к техногенным воздействиям является растительный покров. Так, в Западной Сибири он представлен тундровой зоной, лесотундрой и северной тайгой. Тундровая зона с подзонами арктических, типичных и южных тундр граничит с экотонной полосой - лесотундрой, относящейся к бореальной зоне, постепенно переходящей в подзону северной тайги боре-альной зоны. Зона тундр отличается суровой малоснежной зимой, широко распространены переувлажнение и заболачивание почв, мерзлотные формы рельефа. В растительном покрове арктических тундр преобладают мхи, лишайники, кустарнички (дриады, ива полярная и др.), травы. Южнее, в типичных тундрах, появляются кустарники - ивы и ерник, формирующие низкие заросли по склонам водоразделов и возвышений. В подзоне южных тундр ивы и ерник выходят на вершины водоразделов, формируют значительную примесь во всех типах тундр. Появляется ольха кустарниковая, приуроченная к оврагам и долинам рек. Высота кустарников варьирует в зависимости от степени защиты от холодных зимних ветров, увеличиваясь с севера на юг. Широко распространены ивовые и ерниковые типы тундр.
Растения тундровой зоны очень медленно накапливают органические вещества и так же медленно разлагаются. Древесная растительность представлена кустарниками, часто простратной формы. Уникальными резерватами на севере являются горные территории (Полярный Урал, Хибины и др.), где сохранилось немало реликтовых и эндемичных видов растений. Тундра богата растительными ресурсами: лекарственные растения и ягодники занимают обширные площади (морошка, голубика, брусника), а вся тундровая зона - обширные летние пастбища домашних
северных оленей, богатые кормовыми ресурсами. При этом сроки оборота этих пастбищ значительно больше, чем в любой другой зоне. Лесотундра представляет собой тундровое редколесье от Урала до Анадыря - лиственничное. Лесотундра условно подразделяется на две подзоны -северную, примыкающую к южным тундрам, и южную, примыкающую к северо-таежным лесам.
Специфической особенностью северных биоценозов является их чрезвычайная уязвимость («хрупкость»), медленная восстанавливаемость и низкая сопротивляемость по отношению к антропогенным воздействиям [11]. Согласно [12], срок восстановления притундровых лесов после их сведения составляет около 100 лет. Восстановление травяно-моховой тундры на 70-90 % происходит через 3-5 лет, кустарниковая тундра за этот срок зарастает на 50-70 %, а кустарничковые - на 20-30 %. Наихудшую восстанавливаемость имеют лишайниковые тундры. Авторы работы [13] определяют срок восстановления растительного покрова в 10-15 лет.
Считается, что к числу факторов, определяющих неустойчивость экосистем, могут быть отнесены:
- бедность видового состава, обусловленная тем, что к низким температурам Севера может приспособиться лишь достаточно небольшое количество организмов;
- преобладание группы организмов с признаками примитивности, архаивности с невысокой устойчивостью по отношению к антропогенным воздействиям. Примерами таких групп служат лишайники, лососеобразные, формирующие основу рыбного пресноводного промысла в Заполярье;
- высокая степень доминантности наиболее активных видов. Для Арктики характерен ограниченный набор доминант. В результате уничтожение или сокращение численности его популяции приводит к перестройке всей пищевой цепи. Выборочное уничтожение хотя бы одной внутривидовой формы, подвида сопровождается катастрофическими нарушениями в трофических цепях, сук-цессионных рядах, экосистемах в целом;
- резкая сезонность функционирования (краткость периода активного функционирования), преобладание в составе животного мира мигрирующих видов, которые воспринимают отрицательное антропогенное воздействие на всем пути миграции;
- низкая биологическая продуктивность, замедляющая биологический круговорот, краткость пищевых цепей;
- синергизм воздействия природных и антропогенных изменений среды, что способствует возникновению «каскадных» эффектов и мультиплицирования последствий [14, 15].
Весьма неблагоприятное сочетание усиливающихся техногенных нагрузок и хрупких, чувствительных к антропогенным воздействиям арктических экосистем привело к формированию серьезных последствий: ухудшению качества кормов, изменению структуры растительных сообществ, ухудшению потребительских свойств лекарственных, а также пищевых растений [16]. Нарушение растительного покрова, в свою очередь, активизирует водную и ветровую эрозию, обусловливает возрастание глубины сезонного оттаивания и соответственно развитие термоэрозий, оползневых процессов, «пучения» и др. При механическом повреждении растительности в первую очередь страдают кустарники, лишайники и мхи, следующие на очереди - многолетние травы. В лишайниках и мхах отмечается и преимущественное накопление ароматических углеводородов по сравнению с кустарниками и травами. Вместе с растительным покровом происходит уничтожение гнезд птиц. Уничтожение растительного покрова - это и потеря кормов для ряда представителей животного мира [17, 18].
С ростом техногенной нагрузки (приближение к источнику воздействия) наблюдается усугубление признаков деградации фитоценоза: уменьшение плотности лесных сообществ, их полноты и запаса, увеличение доли сухостоя. Травяные сообщества, более чувствительные к загрязнению, начинают изменяться раньше древостоя. При этом информативным признаком угнетения древостоя выступают полнота и запас доминирующей (эдификаторной) породы, а также доля сухостоя, а для травостоя - показатели видового богатства и структуры (соотношение долей ценотипов и экотипов в биомассе) при сохранении запаса биомассы трав. В целом изменение природных экосистем диагностируется как движение от фонового (климаксного) состояния: падение продуктивности, упрощение структу-
ры биоценозов, снижение биоразнообразия, замедление и разрыв биологического круговорота [19].
Смена стадий в процессе трансформации экосистемы диагностируется авторами работы [20] как интерпретация фаз техногенной сукцессии [21]:
- фаза выдавливания чувствительных видов;
- фаза структурных перестроек экосистемы;
- фаза частичного разрушения экосистемы;
- фаза полного разрушения экосистемы.
В целом состояние основных компонентов биоты позволяет выделять три экологические зоны: фоновую, соответствующую состоянию первичной экосистемы, им-пактную - зону, соответствующую полному разрушению (гибели) экосистемы и буферную (экотон) - зону перехода между рассматриваемыми зонами. Для каждой из них характерна своя степень поражения экосистемы (качественные и количественные изменения). Рассматриваемая классификация зон не является общепризнанной, чаще всего выделению подлежат 4-5 экологических зон [20, 22, 23]. При этом вместо одной зоны экотона выделению подлежит две-три экологические зоны, что в полной мере характерно и для нефтедобывающих комплексов.
По аналогии с типизацией экологических зон, обусловленных воздействием горнодобывающего комплекса на окружающую среду [22], наиболее приемлемым является выделение четырех экологических зон, что согласуется с публикациями ряда исследователей (Б. В. Виноградова с соавторами, В. Т. Трофимова с соавторами, Е. Л. Воробейчик с соавторами, Е. Ю. Сает с соавторами, М. А. Пашкевич и др. - табл. 2).
Первая зона характеризуется существенными структурными изменениями биогеоценозов, при этом восстановление первичных экосистем невозможно, т. е. нарушение экосистемы необратимо. Вторая экологическая зона отличается изменениями в живых и неживых объектах природы, которые превышают критические значения. Пространственная структура биогеоценозов при этом сохраняется, а их внутреннее строение и видовой состав перестраиваются. Считается, что естественное воспроизводство возможно после полного прекращения
Таблица 2. Характеристика экологических зон Table 2. characteristics of ecological zones
Экологическая зона
Характеристика
I. Зона глубоких качественных
и количественных экологических изменений, зона экологического бедствия - катастрофы
II. Зона частичной видовой структурной перестройки (зона функциональной перестройки), зона экологического кризиса
III. Зона количественных экологических изменений, зона экологических рисков
IV. Зона кларковых экологических изменений, зона экологической нормы
Техногенные изменения рельефа местности, полное или частичное нарушение почвенного покрова, коренные изменения пространственной и видовой структуры биогеоценозов, превышение ПДК или фона в десятки раз
Постепенное угнетение старых (природных) и распространение новых доминант в фитоценозе с сохранением общей пространственной структуры. Изменения в живых и неживых объектах природы выше критических значений, приводящие к качественным преобразованиям отдельных элементов и всего биогеоценоза в целом, деградация земель от 20 до 50 %
Постепенное снижение до определенного уровня продуктивности доминант при сохранении пространственной и видовой структуры фитоценоза. Постепенное изменение вещественного состава, деградация земель до 20 %. Способность к самовосстановлению, незначительное превышение ПДК.
Незначительные изменения вещественного состава живых и неживых объектов природы в пределах, не вызывающих изменений пространственной и видовой структуры, критерии оценки минимальны или равны ПДК, повышение кларковых (фоновых) значений
производственной деятельности. Третья зона отличается снижением продуктивности доминант при сохранении пространственной и видовой структуры фитоценоза. И, наконец, для четвертой зоны характерны лишь незначительные изменения объектов природы. Имеют место сохранность продуктивности и концентрация вредных веществ ниже или равная допустимым. Ширина зоны техногенного воздействия вокруг нефтедобывающего комплекса может составлять от 60-70 до 150 км, ширина зоны, где присутствуют полностью разрушенные природные ландшафты, лишенные исходного почвенно-расти-тельного покрова, занимает до 100 км.
Как следует из опыта, рассматриваемые зоны обычно непостоянны, их границы меняются в зависимости от источников воздействия, их экологической опасности и устойчивости типов ландшафтов, воспринимающих эти воздействия, в первую очередь устойчивостью почвен-но-растительного покрова. Прогнозирование размера и размещения экологических зон предполагает использование информации об объектах недропользования - аналогах, а также обращение к экспертам, имеющим опыт проведения маршрутных исследований и геоботанического описания растительных ассоциаций разных типов растительности. Основой для долгосрочного прогноза могут служить рекомендуемые коэффициенты снижения ценности природных ресурсов в результате их нарушения. Оценка же последствий для условий действующих объектов недропользования требует наличия информации об изменениях элементов природной среды, что позволяет моделировать расположение экологических зон в фактических условиях производства.
Достаточно полное обобщение и анализ методических походов к оценке экологической опасности объектов воздействия на окружающую среду приведено в работах [24-26]. Исследования устойчивости ландшафтов (экосистем) в части антропогенного воздействия еще более многочисленны [27-31]. Объектом исследования при оценке устойчивости ландшафта рассматриваются обычно достаточно большие по площади территории, в границе которых располагаются контуры разведанного месторождения, имеющиеся объекты проминфраструктуры, включая коммуникационные коридоры намечаемых трубопроводов. В соответствии с рангом геоэкологических систем эти объекты отвечают признакам геоэкологического района или геоэкологического участка. В части оценки устойчивости экосистемы могут быть использованы рекомендации М. А. Глазовской [27], которая к числу основных факторов, определяющих устойчивость, относит: биотическую продуктивность, динамику растительного покрова, микробиологическую активность и состав почвогрунтов; характер рельефа или дренируемость территории; радиационный индекс сухости; температурные условия; ультрафиолетовую радиацию; скорость разложения листового опада или опадоподстилающий коэффициент. Их балльная оценка, согласно бонификации природной среды по устойчивости к воздействию процессов бурения (по В. Ю. Шеметову, 1991), свидетельствует о крайней неустойчивости природной среды в Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции.
В свою очередь, оценка последствий требует наличия информации о ценности природных ресурсов, восприни-
мающих воздействие, и о снижении ее после воздействия. Снижается ценность как природных ресурсов, удовлетворяющих потребности человека в сырье, топливе, продуктах потребления и др., так и ценность экосистемных услуг, регулирующих экосистемные процессы, поддерживающих другие экосистемные услуги, духовно обогащающих человека, развивающих его познавательную деятельность и т. п.
Если вопросы экономической оценки природных ресурсов и снижения их ценности отличаются достаточной изученностью, то в отношении экосистемных услуг подобные исследования относятся лишь к середине 1990-х гг., хотя истоки теории экосистемных услуг датируются концом 1970-х гг. Начало этому положили научные исследования В. Вестмана, Р. Грута, которые впервые стали рассматривать полезные функции экосистем с позиции выгод, предоставляемых человеку [32, 33], что привело в последующем к решению проблемы их экономической оценки [34-39]. В свете последних исследований [39] поддерживающие функции экосистем не подлежат экономической оценке (почвообразование, фотосинтез, биогеохимические процессы и пр.), они способствуют поддержке экосистемных услуг.
Методические подходы к экономической оценке эко-услуг, наряду с традиционными, к которым относятся: затратный подход и его модификации, рентный подход, доходный метод сравнительной оценки, метод альтернативной стоимости, предусматривают достаточно частое обращение к социологическим методам: транспор-тно-путевых затрат, гедонистического ценообразования, субъективным и др. Отечественный опыт экономической оценки экоуслуг получил отражение в работах [40-43]. Зарубежный опыт - в работах [44-48]. Результаты подобных исследований, отраженные в работе [49], свидетельствуют о том, что ценность экоуслуг в 1,7-4,0 раза превышает ценность природных ресурсов. В этих условиях особую важность приобретает не только прогноз возможных последствий промышленно-транспортного освоения арктических территорий, но их экономическая оценка с учетом ландшафтно-экологических особенностей территории.
Алгоритм оценки последствий предполагает следующую последовательность:
1. Сбор исходной информации о месторождении и его освоении (технические режимы разведочного бурения, обустройство и эксплуатация месторождения). Установление характеристик, определяющих степень экологической опасности предприятия, размер площади лицензионного участка, в том числе площади зоны активного освоения;
2. Типизация возможных антропогенных воздействий, выбор наиболее значимых (поселки, кусты скважин, технологические сооружения и др.) и линейных (магистральные трубопроводы, линии инженерных коммуникаций и др.) техногенных объектов, рассматриваемых в качестве источников воздействия;
3. Прогнозирование возможной площади, нарушаемой под влиянием антропогенных воздействий;
4. Выявление состава природных ресурсов, расположенных в границах возможного поражения, в первую очередь, структуры почвенно-растительного покрова с использованием информации электронных геоботанических карт;
5. Объединение закартированных групп ботанических разностей в типы угодий по сходности оцениваемых параметров;
6. Обоснование перечня наиболее значимых экоуслуг по результатам экспертного опроса;
7. Укрупненная экономическая оценка выделенных типов угодий, которая предусматривает выполнение комплексной оценки природных ресурсов с отражением в оценке продуктивности последних;
8. Укрупненная экономическая оценка наиболее значимых экоуслуг с использованием рекомендаций [42, 43, 49], либо с использованием поправочных коэффициентов, отражающих возрастание экономической оценки за счет учета реализации биотой экосистемных функций;
9. Оценка устойчивости ландшафтов (растительного покрова в разрезе типов выделенных угодий по отношению к механическим и химическим нагрузкам для обоснования размера экологических зон);
10. Установление размера экологических зон (зон нарушения): распределение изъятых, нарушенных и загрязненных природных ресурсов в рамках установленных экологических зон. Как указывалось ранее, вокруг источников воздействия выделяются чаще всего 4 типа экологических зон: катастрофическая, кризисная, условно-удовлетворительная и удовлетворительная, каждой из них соответствует коэффициент снижения ценности природных ресурсов;
11. Обоснование сроков восстановления природных ресурсов по каждой из экологических зон с учетом, что степень их нарушения в каждой из этих зон различна, как и период восстановления;
12. Оценка экономического ущерба от вреда, наносимого арктическим экосистемам, по формулам, рекомендованным авторами [22, 50, 51]. Примером подобной оценки может служить исследование, выполненное в работе [52],
для условий Бованенковского нефтегазового месторождения, расположенного на полуострове Ямал. В данной работе принимали участие авторы статьи. Для условий Бованенковского НГКМ при введении в эксплуатацию первого пускового комплекса к началу 2013 г. площадь наиболее нарушенных экосистем составила 20 466 га, или 37 % от площади зоны активного освоения. Суммарный ущерб от вреда, причиненного в зоне активного освоения тундровым экосистемам, был оценен в размере 751,2 млн руб., что составляет около 20,5 % от общей ценности природного комплекса. Дальнейшее поэтапное наращивание мощности месторождения будет сопровождаться увеличением техногенного воздействия (подключение новых скважин, дожимных компрессорных станций, установок комплексной подготовки газа, строительство инфраструктурных и вспомогательных объектов), что приведет к росту ущерба, обусловленного нарушением субарктических экосистем.
При нарушении площадей, в рамках которых осуществляется традиционное природопользование, расчет ущерба усложняется, так как в этом случае дополнительно оценивается упущенная выгода от реализации продукции, а также убытки, связанные с недополучением промысловых ресурсов, используемых на собственные нужды [53].
Заключение
В условиях Крайнего Севера специфика биоценозов, их высокая чувствительность к техногенным воздействиям предопределяют формирование существенных последствий при освоении нефтегазовых ресурсов. Недопущение деградации окружающей среды, нарушения экологического баланса требуют тщательного прогноза возможных последствий и принятия системы мер, способствующих предотвращению или хотя бы минимизации последних.
Благодарность
Статья подготовлена на основе исследований, финансируемых в соответствии с планом научно-исследовательских работ Института экономики УрО РАН на 2021-2023 гг.
ЛИТЕРАТУРА
1. Прищепа О. М., Маргулис Л. С., Подольский Ю. В., Боровинских А. П. Углеводородный потенциал Арктической зоны России: состояние и тенденции развития // Минеральные ресурсы России. 2014. № 1. С. 2-13.
2. Андреева Н. Н. Проблемы охраны окружающей среды при разработке небольших месторождений. М.: Изд-во «ВНИИОЭНГ», 2003. 195 с.
3. Хаустов А. П., Редина М. М. Охрана окружающей среды при добыче нефти. М.: Дело, 2006. 552 с.
4. Гладков В. И. Естественное зарастание нарушенных разведочным бурением участков в северных районах Тимано-Печорского ТПК // Природопользование в системе хозяйства Европейского Северо-Востока. Сыктывкар, 1987. С. 78-86.
5. Игнатьева М. Н., Литвинова А. А., Косолапов О. В. К методическому обеспечению прогнозирования экологических последствий воздействия добычи нефти и газа в северных регионах // Известия вузов. Горный журнал. 2011. № 7. С. 70-76.
6. Иванов А. Н., Игнатьева М. Н., Юрак В. В., Пустохина Н. Г. Проблемы восстановления земель, нарушенных при разработке месторождений полезных ископаемых // Известия УГГУ. 2020. Вып. 4 (60). С. 218-227. https://doi.org/10.21440/2307-2091-2020-4-218-227
7. Игнатьева М. Н., Стровский В. Е., Юрак В. В, Иванов А.Н. Восстановление нарушенных земель: выявленные тенденции // Экология и промышленность России. 2021. Т. 25. № 8. С. 54-59. https://doi.org/10.18412/1816-0395-2021-8-54-59
8. Юдахин Ф. Н., Губайдуллин М. Г., Коробов В. Б. Экологические проблемы при освоении минерально-сырьевых ресурсов Архангельской области // Геоэкология. Инженерная геология, Гидрогеология, Геокриология. 2004. № 3. С. 195-206.
9. Юдахин Ф. Н., Губайдуллин М. Г., Коробов В. Б. Экологические проблемы освоения нефтяных месторождений севера Тимано-Печорской провинции. Екатеринбург: УрО РАН, 2002. 314 с.
10. Крупинин Н. Я. Экономическая оценка альтернативных направлений развития интенсивно осваиваемых территорий на Урале и в Западной Сибири // Экономика природопользования, 2008. № 4. С. 78-83.
11. Красовская Т. М. Природопользование Севера России. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. 288 с.
12. Курлович Л. Е., Спирина А. Г. Притундровые леса Сибири // Лесное хозяйство. 2000. № 6. С. 21-24.
13. Телегин Л. Г., Ким Б. И., Зоненко В. И. Охрана окружающей среды при сооружении и эксплуатации газонефтепроводов. М.: Недра, 1988. 188 с.
14. Состояние биоразнообразия природных экосистем России // Информационные ресурсы В^а! URL: http://biodat.ru/doc/biodiv
15. Диагностический анализ состояния окружающей среды Арктической зоны РФ (расширенное резюме) / отв. ред. Б. А. Моргунов. М.: Научный мир, 2011. 200 с.
16. Баталов А. Е. Анализ устойчивости тундровых ландшафтов на примере Северо-Сарембойского месторождения (Ненецкий АО) // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика: материалы IX междунар. ландшафт. конф. М.: МГУ, 2006. С. 637-639.
17. Солнцева Н. П. Добыча нефти и геохимия природных ландшафтов. М.: МГУ, 1998. 376 с.
18. Шаврина Е. В. Восстановление растительности тундры (полуостров Ямал) после транспортных воздействий // Экологические проблемы Севера. Архангельск, 1998. С. 78-90.
19. Воробейчик Е. Л., Садыков О. Ф., Фарафонтов М. Г. Экологическое нормирование техногенных загрязнений наземных экосистем (локальный уровень). Екатеринбург: Наука, 1994. 280 с.
20. Трубецкой К. Н., Галченко Ю. П., Бурцев Л. И. Экологические проблемы освоения недр при устойчивом развитии природы и общества. М.: Научтехлитиздат, 2003. 262 с.
21. Bormann F. N. The effects of air pollution on the New England landscape // Ambio. 1982. Vol. 11. No. 6. P. 338-346. URL: https://www.jstor. org/stable/4312837
22. Игнатьева М. Н., Литвинова А. А., Логинов В. Г Методический инструментарий экономической оценки последствий воздействия горнопромышленных комплексов на окружающую среду. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2010. 168 с.
23. Экологические проблемы геотехнологий: новые идеи, методы и решения / Н. Н. Чаплыгин [и др.]. М.: Научтехлитиздат, 2009. 320 с.
24. Косолапов О. В., Игнатьева М. Н. Методические подходы к оценке экологической опасности предприятий // Известия вузов. Горный журнал. 2015. № 4. С. 75-82.
25. Косолапов О. В. Обеспечение эколого-экономической устойчивости при недропользовании. Абакан, 2016. 280 с.
26. Яшин А. А. Разработка системы экспертной оценки экологических последствий промышленных предприятий и повышения их эколого-экономических характеристик: дис. ... канд. экон. наук. Екатеринбург, 1995. 180 с.
27. Глазовская М. А. Принципы классификации природных геосистем по устойчивости к техногенезу и прогнозному ландшафтно-геохимическому районированию // Устойчивость геосистем. М.: Наука, 1983. С. 61-78.
28. Яценко Р. И. Определение устойчивости ландшафтных районов к природным и техногенным воздействиям (на примере территории Верхний Джиды, Байкальский район) // Геоэкология. 2004. № 3. С. 215-222.
29. Природа Ямала / под ред. Л. Н. Добринского. Екатеринбург: УИФ «Наука», 1995. 436 с.
30. Попова Н. В. Диагностика устойчивости экосистем по интенсивности процессов трансформации органического вещества // Экологические системы и приборы. 2007. № 5. С. 35-45.
31. Пугачев А. А. Устойчивость почвенно-растительных комплексов северо-востока России к антропогенным воздействиям // Устойчивость экосистем и проблемы сохранения биоразнообразия на Севере: материалы междунар. конф. Кировск, 2006. Т. 2. С. 191-195.
32. De Groot R. S. Environmental functions as unifying concert for ecology and economics // The Environmentalist. 1987. Vol. 7. P. 105-109. https://doi.org/10.1007/BF02240292
33. Westman W. How much are nature's services worth? // Science. 1977. P. 960-964.
34. Costanza R., d'Arge R., de Groot R., Farber S., Grasso M., Hannon B., Limburg K., Naeem Sh., O'Neill R. V., Paruelo J., Raskin R. G., Sutton P., van den Belt M. The Value of the Word's Ecosystem services and Natural Capital // Nature. 1997. Vol. 387. P. 253-260. https://doi. org/10.1038/387253a0
35. Daily G. C. Nature's Services: Societal Dependence on Natural Ecosystems. Washington: Island Press, 1997. 392 p.
36. Бобылев Е. Н., Захаров В. М. Экосистемные услуги и экономика. М.: ООО «Типография Левко», Институт устойчивого развития, Центр экологической политики России, 2009. 72 с.
37. Тишков А. А. Биосферные функции и экосистемные услуги ландшафтов степной зоны России // Аридные экосистемы. 2010. Т. 16. № 1(41). С. 5-15.
38. Поляков В. В. Обеспечение устойчивого развития агроэкосистем как условие реализации их функции по оказанию социо-эколого-экономических услуг // Экономика и экология территориальных образований. 2020. Т. 4. № 2. С. 6-12. https://doi.org/10.23947/2413-1474-2020-4-2-6-12
39. Перелет Р. О. некоторых актуальных аспектах оценки экосистемных товаров и услуг в России // ТЕЕВ процессы и экосистемные оценки в Германии, России и в некоторых других странах Северной Евразии. Бонн: Федеральное ведомство по охране природы, 2014. С. 83-93.
40. Медведева О. Е. Экономическая оценка биоразнообразия. Теория и практика оценочных работ. М.: Диалог-МГУ, 1998. 213 с.
41. Экологическая оценка биоразнообразия / под ред. А. А. Тишкова. М.: ОКАЭКОС. 2000. 240 с.
42. Крупинин Н. Я., Лебедева Г. А. Информационное обеспечение оценочных работ по лесным землям Среднего Урала (территории недропользования). Екатеринбург: УГГУ, 2015. 166 с.
43. Лебедев Ю. В. Оценка лесных экосистем в экономике природопользования. Екатеринбург: УрО РАН, 2011. 570 с.
44. Adams W. M. The value of valuing nature // Science. 2014. Vol. 346. Issue 6209. P. 549-551. https://doi.org/10.1126/science.1255997
45. Rawluk A., Ford R., Anderson N., Williams K. Exploring multiple dimensions of values and valuing: A conceptual framework for mapping and translating values for social-ecological research and practice // Sustainability Science. 2019. Vol. 14. Issue 5. P. 1187-1200. https://doi. org/10.1007/s11625-018-0639-1
46. Arias-Arévalo P., Gómez-Baggethun E., Martín-López B., Pérez-Rincón M. Widening the evaluative space for ecosystem services: A taxonomy of plural values and valuation methods // Environmental Values. 2018. Vol. 27. Issue 1. P. 29-53. https://doi.org/10.3197/09632711 8X15144698637513
47. de Groot R. S., Alkemade R., Braat L., Hein L., Willemen L. Challenges in integrating the concept of ecosystem services and values in landscape planning, management and decision making // Ecological Complexity. 2010. Vol. 7. Issue 3. P. 260-272. https://doi.org/10.1016/j. ecocom.2009.10.006
48. Zhang F., Yushanjiang A., Jing Y. Assessing and predicting changes of the ecosystem service values based on land use/cover change in Ebinur Lake Wetland National Nature Reserve, Xinjiang, China // Science of the Total Environment. 2019. Vol. 656. P. 1133-1144. https://doi. org/10.1016/j.scitotenv.2018.11.444
49. Развитие системности в освоении природного потенциала северных малоизученных территорий / под ред. А. И. Татаркина. Екатеринбург: УрО РАН, 2015. 317 с.
50. Юрак В. В. Методические рекомендации по экономической оценке регулирующих и социальных экосистемных услуг. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2018. 55 с.
51.Экономическая оценка экологических последствий при разработке месторождений полезных ископаемых / отв. ред. М. Н. Игнатьева. М., 2021. 158 с.
52. Игнатьева М. Н., Логинов В. Г., Литвинова А. А., Морозова Л. М., Эктова С. Н. Экономическая оценка вреда, причиняемого арктическим экосистемам при освоении нефтегазовых ресурсов // Экономика региона. 2014. № 1(37). С. 102-111. https://doi.org/10.17059/2014-1-9
53. Методические материалы по взаимоотношениям коренных малочисленных народов Севера с хозяйствующими субъектами / В. П. Пахомов [и др.]. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2000. 63 с.
Статья поступила в редакцию 28 апреля 2022 года
УДК 332.1;504.03 http://doi.org/10.21440/2307-2091-2022-2-135-144
Eco-economic implications of the development of oil and gas resources for the Arctic ecosystems
vladimir Grigor'evich LoGINov1* Margarita Nikolaevna IGNAT'EvA12** lyudmila Mikhailovna MoRoZovA3***
11nstitute of Economics of the Ural Branch of RAS, Ekaterinburg, Russia 2Ural State Mining University, Ekaterinburg, Russia
institute of Plant and Animal Ecology of the Ural Branch of RAS, Ekaterinburg, Russia Abstract
The relevance of the research. The growth and development of the hydrocarbon resource base within the Arctic zone of the Russian Federation requires the implementation of environmentally sustainable subsoil use, which ensures the balance of the technical load with the assimilation capacity of the territory, i. e., maintaining the "health" of ecosystems in areas subject to anthropogenic impact accompanying the development of subsoil. The purpose of the research is to show the eco-economic implications of the development of oil and gas resources for the Arctic ecosystems, the reasons for the formation of negative implications and their assessment. Research methodology. In the course of the study, the methods of comparative analysis, grouping, structural and logical analysis were used.
Results - in the course of the study, the main destructive implications associated with the anthropogenic impact on water and land resources, including soil, atmosphere and, as a result, the flora and fauna of the Arctic territories, were showed. Changes in the forms of technogenic impact on the environment were established according to the stages of the life cycle and the nature of the impact force. The factors that determine the high sensitivity of the Arctic vegetation to technogenic impacts and the characteristics of the emerging ecological zones around the sources of impact, by analogy with the mining complex, were revealed. The possibility of assessing the damage caused to plant communities located within the boundaries of ecological zones, due to a decrease in their economic value, under the influence of anthropogenic impacts, was considered. At the same time, special attention was paid to the complexity of damage accounting, which implies a resort to ecosystem services of biotic ecosystems. An algorithm for assessing the implications was proposed, which takes into account, among other things, the assessment of the damage caused to Arctic ecosystems from the standpoint of a violation of their ecosystem functions. An example was given that confirms the high level of damage associated with disruption of the flow of ecosystem services. Conclusions. The environmentally sustainable development of the oil and gas resources of the Arctic requires a careful forecast of the possible implications of this process, taking into account the harm done to the Arctic ecosystems.
Keywords: Arctic, oil and gas resources, development, implications, damage, ecosystem services.
Credits
The article was prepared on the basis of research funded in accordance with the research plan of the Institute ofEconomics of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences for 2021-2023.
REFERENCES
1. Prishchepa O. M., Margulis L. S., Podolsky Yu. V., Borovinskikh A. P. 2014, Hydrocarbon potential of the Russian Arctic Zone: The current state and development trends. Mineral'nyye resursy Rossii [Mineral recourses of Russia], no 1, pp. 2-13. (In Russ.)
2. Andreeva N. N. 2003, Problems of environmental protection in the development of small deposits. Moscow, 195 p. (In Russ.)
3. Khaustov A. P., Redina M. M. 2006, Environmental protection during oil production. Moscow, 552 p. (In Russ.)
4. Gladkov V. I. 1987, Natural overgrowth of areas disturbed by exploratory drilling in the northern regions of the Timan-Pechora TBM. Nature management in the economic system of the European North-East. Syktyvkar, pp. 78-86. (In Russ.)
5 Ignatieva M. N., Litvinova A. A., Kosolapov O. V. 2011, To methodical provision of forecasting of ecological consequences of the impact of oil extraction in northern regions. Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Gornyy zhurnal [News of higher educational institutions. Mining magazine], no. 7, pp. 70-76. (In Russ.)
6. Ivanov A. N., Ignatieva M. N., Yurak V. V., Pustokhina N. G. 2020, Problems of restoration of lands disturbed during the development of mineral deposits. Izvestiya UGGU [News of the Ural State Mining University], no. 4 (60), pp. 218-227. (In Russ.) https://doi.org/10.21440/2307-2091-2020-4-218-227
Smorozova@ipae.uran.ru "loa-wg@rambler.ru
https://orcid.org/0000-0002-2466-5686 "'rinis@mail.ru
https://orcid.org/0000-0001-9014-905X
7. Ignatieva M. N., Strovsky V. E., Yurak V. V., Ivanov A. N. 2021, Regeneration of the disturbed lands: Identified trends. Ekologiya i promyshlennost Rossii [Ecology and industry of Russia], vol. 25, no. 8, pp. 54-59. (In Russ.) https://doi.org/10.18412/1816-0395-2021-8-54-59
8. Yudakhin F. N., Gubaidullin M. G., Korobov V. B. 2004, Ecological problems in the development of mineral resources of the Arkhangelsk region. Geoekologiya. Inzhenernaya geologiya, Gidrogeologiya, Geokriologiya [Geoecology. Engineering Geology, Hydrogeology, Geocryology], no. 3, pp. 195-206. (In Russ.)
9. Yudakhin F. N., Gubaidullin M. G., Korobov V. B. 2002, Ecological problems of oil fields development in the north of the Timan-Pechora province. Ekaterinburg, 314 p. (In Russ.)
10. Krupinin N. Ya. 2008, Economic assessment of alternative directions for the development of intensively developed territories in the Urals and Western Siberia. Ekonomika prirodopol'zovaniya [Economics of nature management], no. 4, pp. 78-83. (In Russ.)
11. Krasovskaya T. M. 2008, Nature management in the North of Russia. Moscow, 288 p. (In Russ.)
12. Kurlovich L. E., Spirina A. G. 2000, Tundra forests of Siberia. Lesnoye khozyaystvo [Forestry], no. 6, pp. 21-24. (In Russ.)
13. Telegin L. G., Kim B. I., Zonenko V. I. 1988, Environmental protection during the construction and operation of gas and oil pipelines. Moscow, 188 p. (In Russ.)
14. The state of biodiversity of natural ecosystems in Russia. BioDat Information Resources. (In Russ.) URL: http://biodat.ru/doc/biodiv
15. Morgunov B. A. 2011, Diagnostic analysis of the state of the environment of the Arctic zone of the Russian Federation (extended summary). Moscow, 200 p. (In Russ.)
16. Batalov A. E. 2006, Analysis of the stability of tundra landscapes using the example of the Severo-Saremboiskoye field (Nenets Autonomous Okrug). Landscape science: Theory, methods, regional studies, practice: Materials of the IX International landscape conference. Moscow, pp. 637-639. (In Russ.)
17. Solntseva N. P. 1998, Oil production and geochemistry of natural landscapes. Moscow, 376 p. (In Russ.)
18. Shavrina E. V. 1998, Restoration of tundra vegetation (Yamal Peninsula) after transport impacts. Ecological problems of the North. Arkhangelsk, pp. 78-90. (In Russ.)
19. Vorobeichik E. L., Sadykov O. F., Farafontov M. G. 1994, Ecological regulation of technogenic pollution of terrestrial ecosystems (local level). Ekaterinburg, 280 p. (In Russ.)
20. Trubetskoy K. N., Galchenko Yu. P., Burtsev L. I. 2003, Ecological problems of mineral resources development in the sustainable development of nature and society. Moscow, 262 p. (In Russ.)
21. Bormann F. N. 1982, The effects of air pollution on the New England landscape. Ambio, vol. 11, no. 6, pp. 338-346. URL: https://www.jstor. org/stable/4312837
22. Ignatieva M. N., Litvinova A. A., Loginov V. G. 2010, Methodological tools for economic assessment of the impact of mining complexes on the environment. Yekaterinburg, 168 p. (In Russ.)
23. Chaplygin N. N. [et al.]. 2009, Ecological problems of geotechnologies: New ideas, methods and solutions. Moscow, 320 p. (In Russ.)
24. Kosolapov O. V., Ignatieva M. N. 2015, Methodological approach to the evaluation of environmental hazard of enterprises. Izvestiya vuzov. Gornyy zhurnal [News of higher educational institutions. Mining magazine], no. 4, pp. 75-82. (In Russ.)
25. Kosolapov O. V. 2016, Ensuring eco-economic sustainability in subsoil use. Abakan, 280 p. (In Russ.)
26. Yashin A. A. 1995, Development of a system for expert assessment of the environmental implications of industrial enterprises and improving their eco-economic characteristics. PhD thesis, Yekaterinburg, 180 p. (In Russ.)
27. Glazovskaya M. A. 1983, Principles of classification of natural geosystems in terms of resistance to technogenesis and predictive landscape-geochemical zoning. Ustoychivost'geosistem [Stability of geosystems]. Moscow, pp. 61-78. (In Russ.)
28. Yatsenko R. I. 2004, Determination of the stability of landscape areas to natural and technogenic impacts (using the example of the territory of Upper Dzhida, Baikal region). Geoekologiya [Geoecology], no. 3, pp. 215-222. (In Russ.)
29. Dobrinsky L. N. 1995, Nature of Yamal. Ekaterinburg, 436 p. (In Russ.)
30. Popova N. V. 2007, Diagnostics of ecosystem stability by the intensity of organic matter transformation processes. Ekologicheskiye sistemy i pribory [Ecological systems and devices], no. 5, pp. 35-45. (In Russ.)
31. Pugachev, A. A. 2006, Stability of soil and plant complexes in the northeast of Russia to anthropogenic impacts. Stability of Ecosystems and Problems of Biodiversity Conservation in the North: Proceedings of the International conference, Kirovsk, vol. 2, pp. 191-195. (In Russ.)
32. De Groot R. S. 1987, Environmental functions as unifying concert for ecology and economics. The Environmentalist, vol. 7, pp. 105-109. https://doi.org/10.1007/BF02240292
33. Westman W. 1977, How much are nature's services worth? Science, pp. 960-964.
34. Costanza R., d'Arge R., de Groot R., Farber S., Grasso M., Hannon B., Limburg K., Naeem Sh., O'Neill R. V., Paruelo J., Raskin R. G., Sutton P., van den Belt M. 1997, The Value of the world's ecosystem services and natural capital. Nature, vol. 387, pp. 253-260. https://doi. org/10.1038/387253a0
35. Daily G. C. 1997, Nature's services: Societal dependence on natural ecosystems. Washington, 392 p.
36. Bobylev E. N., Zakharov V. M. 2009, Ecosystem services and economics. Moscow, 72 p. (In Russ.)
37. Tishkov A. A. 2010, Biospheric functions and ecosystem services of landscapes in the steppe zone of Russia. Aridnyye ekosistemy [Arid Ecosystems], vol. 16, no. 1 (41), pp. 5-15. (In Russ.)
38. Polyakov V. V. 2020, Sustainable development ensuring of agro-ecosystems as a condition for the implementation of their functions for providing socio-ecological and economic services. Ekonomika i ekologiya territorial'nykh obrazovaniy [Economy and ecology of territorial formations], vol. 4, no. 2, pp. 6-12. https://doi.org/10.23947/2413-1474-2020-4-2-6-12
39. Perelet R. 2014, On some topical aspects of the assessment of ecosystem goods and services in Russia. TEEB processes and ecosystem assessments in Germany, Russia and in some other countries of Northern Eurasia. Bonn, pp. 83-93. (In Russ.)
40. Medvedeva O. E. 1998, Economic assessment of biodiversity. Theory and practice of appraisal work. Moscow, 213 p. (In Russ.)
41. Tishkova A. A. 2000, Ecological assessment of biodiversity. Moscow, 240 p. (In Russ.)
42. Krupinin N. Ya., Lebedeva G. A. 2015, Information support of appraisal work on forest lands of the Middle Urals (territories of subsoil use). Yekaterinburg, 166 p. (In Russ.)
43. Lebedev Yu. V. 2011, Assessment of forest ecosystems in the economics of nature management. Yekaterinburg, 570 p. (In Russ.)
44. Adams W. M. 2014, The value of valuing nature. Science, vol. 346, issue 6209, pp. 549-551. https://doi.org/10.1126/science.1255997
45. Rawluk A., Ford R., Anderson N., Williams K. 2019, Exploring multiple dimensions of values and valuing: A conceptual framework for mapping and translating values for social-ecological research and practice. Sustainability Science, vol. 14, issue 5, pp. 1187-1200. https://doi.org/10.1007/ s11625-018-0639-1
46. Arias-Arévalo P., Gómez-Baggethun E., Martín-López B., Pérez-Rincón M. 2018, Widening the evaluative space for ecosystem services: A taxonomy of plural values and valuation methods. Environmental Values, vol. 27, issue 1, pp. 29-53. https://doi.org/10.3197/09632711 8X15144698637513
47. de Groot R. S., Alkemade R., Braat L., Hein L., Willemen L. 2010, Challenges in integrating the concept of ecosystem services and values in landscape planning, management and decision making. Ecological Complexity, vol. 7, issue 3, pp. 260-272. https://doi.org/10.1016/j. ecocom.2009.10.006
48. Zhang F., Yushanjiang A., Jing Y. 2019, Assessing and predicting changes of the ecosystem service values based on land use/cover change in Ebinur Lake Wetland National Nature Reserve, Xinjiang, China. Science of the Total Environment, vol. 656, pp. 1133-1144. https://doi. org/10.1016/j.scitotenv.2018.11.444
49. Tatarkina A. I. 2015, Growth of consistency in the development of the natural potential of the northern little-studied territories. Ekaterinburg, 317 p. (In Russ.)
50. Yurak V. V. 2018, Methodological recommendations for the economic assessment of regulatory and social ecosystem services. Ekaterinburg, 55 p. (In Russ
51. Ignatieva M. N. 2021, Economic assessment of environmental implications in the development of mineral deposits. 158 p. (In Russ.)
52. Ignatieva M. N., Loginov V. G., Litvinova A. A., Morozova L. M., Ektova S. N. 2014, Economic assessment of the damage caused to the Arctic ecosystems during the development of oil and gas resources. Ekonomika regiona [Ecominy of the region], no. 1(37), pp. 102-111. (In Russ.) https://doi.org/10.17059/2014-1-9
53. Pakhomov V. P. [et al.]. 2000, Methodological materials on the relationship of low-numbered indigenous peoples of the North with business entities. Ekaterinburg, 63 p. (In Russ.)
The article was received on April 28, 2022
