CC BY
60
> И V V.
г „ V Я
Глобальное потепление, подъем уровня мирового океана могут оказаться гораздо более серьезными проблемами для человечества, чем мы сегодня представляем. В то же время американские ученые утверждают: в результате изменения климата выиграют экономики северных стран - Канады, России, скандинавских государств.
Арктика: горячая
Таяние льдов
С каждым годом почти в геометрической прогрессии растут потери льда на Земле. Ранее ученые полагали, что полное исчезновение многолетнего ледового покрова может произойти к 2070 году. Современные исследования говорят о том, что все может случиться уже к 50-м годам XXI века.
До недавнего времени в фокусе внимания была Гренландия, где произошло троекратное уменьшение массы ледового покрытия; потом — Арктика в целом, затем Антарктида, где в середине 2008 года были обнаружены крупнейшие разломы шельфовых ледников, ведущие к их сползанию в океан.
Владимир Корзун,
доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, главный научный сотрудник СОПС, действительный член ассоциированной при ООН Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности
Если ледяной покров Гренландии полностью растает, то уровень Мирового океана повысится на 6,5 м. Граница между льдом и сушей постепенно уходила вглубь. 15 лет
назад она продвигалась со скоростью 1 м в год, сегодня же — на порядок быстрее. И это наиболее достоверный показатель нашего (не природного) влияния на приближение климатического катаклизма.
Таяние затрагивает не только Гренландию, но и льды Аляски, Альп и Канады. Канадский ледовый панцирь на глазах преображается. В начале августа 2008 года от о. Элсмер откололся шельфовый ледник площадью около 20 кв. миль. От другого древнего шельфового ледника Серсона отделились два айсберга в 47 кв. миль. Продолжает разрушаться и ледник Уорда Ханта, от которого тоже в августе 2008 года откололся кусок
пора
в 8 кв. миль. За последние 23 года площадь многолетних (паковых) льдов Северного Ледовитого океана уменьшилась на 41%, и в течение ближайших десяти лет его трансантарктические проходы будут полностью открыты летом и осенью для судов.
В южном полушарии в 2007—2008 годах начался аналогичный процесс, затронувший ледники Анд и шельфовые ледники Западной Антарктиды.
Главный стимулятор глобального потепления - Арктика. Существуют три основных механизма, посредством которых процессы, происходящие в Арктике, могут приводить к резким изменениям климата уже на всей
планете. Это изменение отражательной способности поверхности региона вследствие таяния снега и льда (альбедо снежного покрова составляет 85—90%, тогда как морская вода отражает только 10% солнечной радиации), уменьшение площади лесов (по-глащающих углекислый газ), вследствие продажи и расширения посевной площади, далее идет коррекция океанической циркуляции из-за таяния арктического льда и поступления пресной (в том числе речной) воды в Мировой океан. Толчком к запуску этих процессов стало резкое увеличение эмиссии углекислого газа во второй половине XX века. Наконец, изменение количества парниковых газов (ПГ), поступающих в атмосферу с поверхности суши. Их увеличение приведет (уже привело) к прогрессирующему потеплению по всей планете.
Человечество выбрасывает в атмосферу 8 млрд. т углекислого газа (СОа) в год, и эта цифра увеличивается на 2,5% ежегодно. Выбросы СО2 в геометрической прогрессии растут в «угленосных» Китае и Индии и потому резко усиливают парниковый эффект. Но углекислый газ — далеко не самый худший (на ближайшее будущее) действующий на климат планеты фактор. Метан усиливает парниковый эффект в 30 раз сильнее. Сейчас его концентрация в атмосфере много меньше, чем углекислого газа, но за последние 250 лет с приходом цивилизации и технологии количество выбросов метана увеличилось вдвое. Далее ожидается его взрывное поступление в атмосферу. Самое неприятное — это то, что происходит в нашей Арктике: таяние вечной мерзлоты в тундре превращает ее в смесь грязи и озер, вызывая активное разложение органического вещества и выделение метана.
Сегодняшний интерес к Арктике (точнее, к ее части — Северному Ледовитому океану) обусловлен еще и противодействующим потеплению фактором — возможным наличием там громадных запасов углеводородного сырья. Сейчас в мире три основные зоны добычи нефти и газа: Ближний Восток, бассейн Каспийского моря и шельфы полярных морей. Арктика (и, возможно, в среднесрочном будущем шельф Антарктиды) остались последним резервом человечества. Отсюда — в связи с этими двумя противоположными факторами — и высокий интерес к ним ученого сообщества, а впоследствии и всего человечества, все более вникающего в происходящее.
Ноев ковчег
В начале 2008 года Международная группа экспертов по изучению климата (МГЭИК), созданная ООН, подготовила сводный доклад, подведя итоги семилетнего исследования причин глобального потепления и прогнозов на будущее. Финальный документ
МГЭИК предсказывает повышение температуры атмосферы на 2—6 градусов по сравнению с доиндустриальным периодом.
Что нас ждет? Резкое увеличение осадков в высоких широтах и их уменьшение в субтропиках. Прогнозируется (вероятность — 90%) усиление частоты и интенсивности экстремальных явлений, смещение путей внетропических циклонов к высоким широтам. Северный Ледовитый океан во второй половине XXI века к концу лета будет полностью освобожден ото льда: Севмор-путь будет открыт в 2015 году, Северо-Западный — к 2050-му.
Резкое сокращение площади и объемов горных ледников Арктики, Антарктики и высокогорья приведет к огромному вбросу пресной воды в Мировой океан, что изменит направление водных масс (особенно в Северной Атлантике), нарушит привычную схему течений Мирового океана. Такая перестройка вызовет подъем обогащенных СО2 придонных вод и, как следствие, масштабный выброс углерода в атмосферу, ибо давление в приповерхностных слоях воды существенно ниже. Это будет стимулировать дальнейшее потепление. И здесь мы опять имеем дело с положительной обратной связью, доминирующей в сегодняшнем процессе глобального потепления и усиливающей его.
И потому нам, да и всему человечеству, следует готовиться к стремительному нарастанию температуры из-за высвобождения (размораживания) тундрового и донного (шельфового) метана, которое сегодня (данные российско-американских исследований за 2008 год) в наших арктических морях уже на порядок выше уровня его высвобождения в 1990-х годах.
И без того негативные выводы МГЭИК сегодня еще более ужесточаются несколькими ведущими научными институтами США, предупреждающими о недооценке масштабов роста потепления в ближайшие 10—20 лет, выданными ООН в начале 2008 года, и подъеме уровня Мирового океана, который может составить несколько метров. Основной вывод — предупреждение о том, что нам осталось 10—20 лет до климатического апокалипсиса и единственный выход для человечества — искать способы извлечения парниковых газов (ПГ) из атмосферы. Сейчас ученые говорят о необходимости сокращения выбросов ПГ на 80—90%. Это означает крушение сегодняшней экономики и перевод ее на другие рельсы, что затронет уровень жизни.
В докладе «Глобальные тенденции— 2025: изменившийся мир» Совету по национальной разведке США, сказано, что от глобального потепления выиграют прежде всего экономики северных стран (Канады, России, скандинавских государств) — как в силу их географического положения, так
и того, что многие ресурсы находятся в недоступных (пока) и потому трудно осваиваемых регионах. Потепление уменьшает продолжительность отопительного периода, создает новые возможности и для развития сельского хозяйства в северо-восточных районах страны. Но это относится только к начальной фазе. Дальше следует негатив.
Невечная мерзлота
Через 20—30 лет глобальное потепление принесет России свои заботы. Отечественные специалисты говорят о том, что повышенные требования нужно предъявлять при строительстве прибрежных сооружений — портов и другой инфраструктуры — с тем, чтобы уменьшить опасность их разрушения при разливах.
Увеличится вероятность наводнений, однако наиболее тревожным последствием станет ускоренное таяние вечной мерзлоты, что затронет более 60% территории страны. На мерзлоте стоит множество городов России, здесь проложены тысячи километров трубопроводов, а также автомобильных и железных дорог (около 80% БАМа проходит по вечной мерзлоте). Четверть жилых домов, построенных в 1960—1970-х годах в Тикси, Якутске, Воркуте и других населенных районах, окажутся полностью негодными в ближайшие 10—15 лет. В Воркуте потери инфраструктуры могут достигнуть 80%.
Разрушение вечной мерзлоты будет идти на 20% ныне занимаемой ею территории, и южная граница зоны сместится к северу на несколько сотен километров. Таяние вечной мерзлоты приведет к появлению значительных технических проблем для дорог, аэропортов, зданий и промышленных объектов, нефте- и газопроводов. В зоне повышенного риска окажутся населенные центры — Барроу, Инувик и речные порты на побережье Северного Ледовитого океана — Салехард, Игарка, Дудинка, Тикси, а также Якутск, Норильск и другие населенные пункты.
Дополнительные опасности будут подстерегать определенные маршруты перевозок, трассы трубопроводов в северо-западной части Северной Америки, район добычи природного газа в Надым-Пур-Тазе, Транссибирскую магистраль и Байкало-Амурскую железную дорогу. На Дальнем Востоке опасность резко возрастает для АЭС в Билибино и ее линий электропередач. В результате большие территории могут стать непригодными для проживания, а Сибирь вообще окажется отрезанной от европейской части страны. В перспективе это станет поводом для ее ступенчатого освоения южными соседями.
В последние годы Северный Ледовитый океан наступает на сушу со средней скоростью 3—6 м за лето, а на арктических островах и мысах море разрушает и поглощает
высокольдистые породы со скоростью 20— 30 м в год. Исчезают полностью целые арктические острова. Так, уже в нашем столетии под водой окажется остров Муостах, что вблизи устья реки Лены. В некоторых районах на разрушаемой эрозией береговой линии будет происходить вмерзание обломков осадочных пород в лед, образуются огромные блоки, переносящие осадочные породы на расстояния более 100 км. Эти ледяные глыбы создают серьезную опасность для судов и еще более разрушают береговую линию, когда их тащит ветрами вдоль берега. Более высокие вследствие потепления волны увеличат потенциал для эрозии. Последняя, например, будет создавать угрозу существованию нефтехранилищам в Варандее на Печорском море.
Увеличение волновых процессов и эрозии берега будет оказывать негативное влияние на развитие портового хозяйства и прибрежных зон. Из-за потепления воды в реках на Кольском полуострове и других северных регионах России будет происходить сокращение популяций многих видов рыб, хотя можно ожидать и миграции более теплолюбивых рыб в северные регионы, что восстановит рыболовство на Северо-Западе.
Изменение климата создает дополнительные угрозы для арктических морских млекопитающих и некоторых видов морских птиц. Особенно тяжело придется белым медведям (и моржам), которые полностью зависят от состояния морского льда (зимовка и охота на тюленей), кроме того, они используют ледяные поля для перемещения из одних районов в другие. «Утяжеленные» будущим потомством медведицы устраивают на зиму берлоги в районах с глубоким снежным покровом на суше и на морском льду. Когда весной они выходят из своих берлог с медвежатами, продолжительность их голодания достигает 5—7 месяцев, и дело сегодня уже доходит до каннибализма, ранее не отмечавшегося. Наблюдения показывают, что запасы жира у белых медведей в западных районах Арктики в последнем десятилетии стали меньше, так как все более и более раннее вскрытие морского льда заставляет их выбираться на берег, где они вынуждены оставаться все более длительное время. Как следствие, можно ожидать резкого сокращения популяции белых медведей вплоть до полного их исчезновения.
Путь через океан
Другое возможное следствие растущей «открытости» Северного Ледовитого океана — возникновение потенциальных конфликтов между конкурирующими пользователями арктических трасс, таких как находящийся в сфере компетенции и интересов России Северный морской путь (СМП), а также Се-
веро-Западный проход (СЗП), на который претендуют США и Канада.
Один из главных моментов дискуссии по этому вопросу — потребность в «интернационализации» (или нет) СМП, который, согласно прогнозам 2008 года, уже к 2013— 2015 годам, будет открыт в летний и осенний сезон ото льда. Его использование намного сократит расстояние между странами Атлантики и Азиатско-Тихоокеанского региона. СМП, например, уменьшит путь между Роттердамом и Йокогамой более чем на 40% — с 11200 м. миль (морских миль) до 6500 м. миль.
Последующее за ним «открытие» Северо-Западного пути, связывающего Атлантический и Тихий океаны, сократит дорогу между Сиэтлом и Роттердамом на четверть — с 9000 до 7000 м. миль. Пока же этот путь открыт в течение нескольких недель. Однако уже летом — осенью 2007—2008 годов льды резко отступили, и потому роль СЗП должна резко возрасти.
Принимая во внимание, что в случае использования СЗП не потребуется оплата за проход через Панамский канал, а также учитывая экономию на топливе, содержании команды и т.д., сокращение затрат на перевозку большого контейнера составит примерно 20% — с $17,5 млн. до $14 млн. Новые пути окажутся еще более популярными, если по каким-либо причинам (скажем, из-за большого размера судна) проход через Суэцкий или Панамский каналы будет невозможен, и судну потребуется огибать мыс Горн либо Мыс Доброй Надежды. Кроме того, использование СМП и СЗП относительно безопасно — учитывая нынешний вынужденный проход через «пиратские» тропические воды, которые полностью закрыть невозможно — трасса вдоль «пиратских» побережий превышает 3 тыс. м. миль.
Проблема состоит в том, что с потеплением будет открыт пролив Вилькицкого и иные, ширина которых превышает 24 м. мили. И поэтому они попадают в разряд международных, свободных для прохода всех судов проливов, что открывает свободное мореплавание в Арктике. Россия же, понимая эту опасность для экономики, настаивает на контроле над проливами (плюс лоцманская проводка) во имя сохранения безопасности арктической уязвимой среды. Однако сегодня уже поднимается волна протеста против нашего контроля в СМП не в уведомительном режиме.
Те же проблемы существуют у США с Канадой по поводу СЗП, «открытие» которого ожидается позже. Согласно Конвенции 1982 года нельзя допускать какого-либо препятст-вования так называемому транзитному проходу в международных проливах. Между тем канадские власти намерены установить в водах Северо-Западного прохода
реальный сектор | прямые инвестиции / №02 (8g) gq09|
вооруженные ледоколы, а также соорудить сеть пунктов прослушивания, что можно считать прелюдией к определенным ограничениям мирного прохода и свободы судоходства.
Итак, Арктика может стать экономически выгодным для России морским транспортным коридором, связывающим Западную Европу с Юго-Восточной Азией.
Однако сегодня ритмично работает только западная часть СМП, по которой вывозятся на европейские рынки в основном цветные металлы и углеводороды, на восточном же участке СМП — безмолвие. Поскольку за последние десять лет финансирование Севера сократилось в 12 раз, на Севморпути наступила разруха: не проводится гидрологическая и ледовая разведка, нет полного метеопрогноза и гидро-метсопровождения, порты и портопункты (в советское время их было порядка 70) почти разрушены, многие навигационные знаки просто исчезли.
В контексте Федеральной целевой программы «Модернизация транспортной системы России (до 2010 года)» на арктических трассах требуется эксплуатировать около сотни судов, десятки линейных ледоколов. Сейчас их в строю только семь, и чтобы зарабатывать на жизнь, они вынуждены периодически возить богатых туристов на Северный полюс. И то благо, ибо конкурентов пока нет.
Ситуация принципиально изменится, если удастся привлечь на заполярную трассу международных перевозчиков и в разы увеличить грузооборот. Но пока мы берем за ледовую проводку от $33 до $78 за тонну груза, и потому СМП обречен на простой. К нам потянутся, если цена на арктические услуги будет... менее $10. И, конечно, при том условии, если мы обеспечим трассу необходимой инфраструктурой и наведем на ней хотя бы относительный порядок.
Другая точка зрения: Севморпуть никогда не был рентабельным и не будет, поскольку возить грузы по чистой воде проще, чем даже через разреженные полярные льды, и экономическая ориентация на Севморпуть — это вчерашний день: сегодня выгоднее быть не извозчиком мирового масштаба, а поставщиком интеллектуальных услуг. Как бы то ни было, стоило только открыть полемику о реанимации СМП, как администрация Суэцкого канала заявила о готовности существенно снизить ставки за проход. Ситуация прояснится, если подтвердится прогноз о полном летне-осеннем очищении Арктики ото льда через 10—15 лет.
В этом случае Северный Ледовитый океан станет важнейшим стратегическим узлом нашей страны. В связи с чем Россия должна готовиться к перенацеливанию Северного флота (конфликты из-за арктических ресур-
сов вполне предсказуемы) и к постройке новых атомных ледоходов, хотя возможно, через 10—15 лет они вообще не понадобятся из-за освобождения «морской» Арктики ото льда (вопрос серьезный). Что действительно беспокоит многих возможных «потребителей» Арктики, так как это усиление военной угрозы из региона Северного Ледовитого океана, увеличение нашей активности на острове Новая Земля. Возникновение в океане свободных ото льда пространств означает создание новых расширенных маршрутов и для американских военно-морских и торговых перевозок. Появление здесь самолетов, ракет и системы ПРО может сделать Арктику очень важным районом для демонстрации военной мощи и для обеспечения безопасности стран НАТО и России.
При этом экология — сильный аргумент в защиту создания международного органа по управлению Северным Ледовитым океаном, ибо международное мнение о том, что Россия в силу бедности и технологической отсталости не может экологически эффективно использовать свои морские арктические регионы, не совсем безосновательны, о чем свидетельствует программа помощи Лугара прибрежной части Арктики. Приарк-тические страны постоянно муссируют проблему сбрасывания в Арктику российских ядерных отходов. И потому они вполне могут поднять вопрос об усилении международного контроля, доступе к военным российским базам в Арктике и технологиям для проверки эффективности действия программы Нанна-Лугара по утилизации ядерных объектов и отходов российского ВМФ.
Так что впереди нас ожидают либо конфликты, либо достижение двусторонних соглашений, либо создание международной «арктической» корпорации по управлению судоходством и освоением ресурсов в Северном Ледовитом океане.
«Черная» дыра
Принято считать, что на российском континентальном шельфе Северного Ледовитого океана разведано 62,5 трлн. куб. м газа и 9 млрд. т нефти в морях. Добавим к этому 3,5 млрд. т на берегу и получим 25% мировых запасов углеводородов, что делает нашу страну квазимонополистом уже не «ядерной» области, а энергетической. Только с Приразломного нефтяного месторождения на Печорской губе планируется вывозить ежегодно до 7 млн. т нефти. Велики запасы природного газа на Штокмановском газо-конденсатном месторождении в Баренцевом море, месторождениях в Карском море и море Лаптевых.
Согласно выводам Геологической службы США (2003 год), в совокупности новые запасы нефти и газа в арктической части Западной Сибири и ее шельфа составляют
около 133 млрд. баррелей условного топлива, что вдвое больше углеводородных запасов Аляски, оцениваемых в 73 млрд. баррелей. Однако, по данным последних исследований Геологической службы США (USGS), предполагаемые неоткрытые запасы нефти всей Арктики составляют всего 90 млрд. баррелей (7% известных на сегодня доказанных мировых запасов нефти).
Россия сегодня добывает на шельфе лишь 0,2% общего объема нефти и газа. А подготовка «перспективных площадей» в арктическом регионе намечена на 2007— 2015 годы, правда, пролонгирование сроков неизбежно в сегодняшних условиях глобального экономического кризиса. Понятно, что то же Баренцево море «несколько» отличается по условиям разработки от Охотского, где уже заработали «сахалины». И климат пожестче, и ледовая обстановка другая — вся надежда на потепление.
При этом опыта строительства плавающих буровых установок, которые могли бы выдержать все превратности природы «морской» Арктики, у нас нет. Нет и крупнотоннажных танкеров ледового класса. Нет глубоководных терминалов, способных обеспечить бункеровку танкеров; арктических трубопроводных систем; надежного механизма связи и передачи информации. Нет социально-бытовой инфраструктуры и кадров. Получается, что на сегодня нет ничего, кроме желания наших государственных корпораций не отдавать такой огромный кусок российского пирога чужому дяде.
Последний же уверен, что нам придется это сделать, поскольку, по оценке западных и наших специалистов, для освоения новых месторождений нам потребуется несколько сотен миллиардов долларов. Сумма для наших нефтяных корпораций, да и для российского бюджета, нереальная, особенно в сегодняшних условиях «неподъемных» кредитов. А для арктического «долгостроя» они очень важны. Последствия экономического кризиса трудно предсказуемы, хотя
последствия кризиса энерго-экологическо-го — вполне. Вот и присматриваются, пока не торопясь, ведущие транснациональные компании к нашим северным морям. Точнее, к расположенным там месторождениям — Штокмановскому, Приразломному, Федынскому, Ардалинскому, Варандейско-му, Ново-Портовскому и др.
Тем более что огромную российскую арктическую территорию де-факто перестали контролировать с развалом Советского Союза. Появились спорные зоны, которые Россия считает своими, а США и Канада этого не признают. Севморпуть теперь доходит только до Дудинки. Восточнее Енисея ледокольный флот, на который у государства почему-то нет денег, пока не ходит.
Однако положение не совсем безнадежно. Выход — в принципиально новых отношениях между государством и бизнесом, в кардинальной смене задач, стоящих перед этими институтами. Если до сих пор государство считало своей основной целью (какими бы высокими декларациями это не прикрывалось) ободрать до нитки бизнес, а бизнес, в свою очередь, стремился найти лазейки в законодательстве, чтобы поменьше платить государству, то теперь надо говорить о партнерстве.
Государству следовало бы сосредоточить усилия на создании благоприятного законодательного климата, который бы обеспечил приток инвестиций в арктический регион. Оно может взять на себя основные расходы по созданию инфраструктуры, то есть прокладку «дороги к месторождению» и софи-нансирование стратегически важных долгосрочных проектов, которые не под силу отечественным компаниям. Плюс привлечь западные инвестиции на более благоприятных, нежели это предлагалось прежде, условиях. Деньги на освоение энергетических ресурсов Запад даст — время поджимает. Бизнес же должен отвечать за экономическое благополучие территорий, на которых он осуществляет деятельность, за хорошие со-
циальные условия для работников предприятий, за развитие малого и среднего предпринимательства. Выиграют в результате такого сотрудничества не только прямые участники проектов, но и население Севера, как коренное, так и «вахтовое».
Ледовое побоище
Политическая же проблема состоит в том, что Арктика пока не охвачена сетью международных соглашений, подобных тем, что действуют в морях, не покрытых льдом. В случае с обычными прибрежными государствами территориальные споры оканчиваются разграничением водного пространства и определением внешней линии территориальных вод. С Арктикой ситуация складывается иначе.
Сейчас нет четких правил управления этим экономически и стратегически важным регионом. Территориальные споры и отсутствие законодательной базы представляют угрозу, которая может в конечном итоге привести к резкому противостоянию с участием не только приарктических стран, ныне претендующих на территории, но и новичков, нуждающихся в энергоносителях и проявляющих интерес к Арктике, таким как Германия, Япония и даже Китай. Многие западные аналитики и военные расценивают сегодняшнюю проблему статуса арктических территорий (акваторий) как «пробуждение призрака холодной войны» между Россией и Западом.
Фактически почти все страны, имеющие выход к океану, претендуют на шельф (если он существует) в его «бесхозных», центральных районах. Причем в особой мере это относится к Западной Арктике, где активность в этом вопросе проявляет маленькая Дания, считающая, что она имеет права на эту территорию, поскольку полюс связан с Гренландией подводным хребтом Ломоносова, а сама Гренландия — полуавтономная территория Датского королевства. Впрочем, здесь ее интересы пересекаются с интересами
В ближайшие 10 лет трансарктические проходы Северного Ледовитого В связи с потеплением ожидается усиление частоты и интенсивности океана будут полностью открыты летом и осенью для судов экстремальных явлений
реальный сектор | прямые инвестиции / №02 (8g) 2009|
России и Канады. Не исключено, что Гренландия попытается полностью отделиться от Дании, если будет подтверждена ее возможность стать «северным» Кувейтом. Благо, страна обладает собственным парламентом.
Остается неурегулированным и конфликт между Данией и Канадой из-за островка Ханс, затерянного в арктических льдах между Гренландией и канадским островом Эльс-мер. Остров этот — гряда обледенелых необитаемых скал, но окрестные воды богаты рыбой и креветками, а шельф — возможно, и нефтью. И потому канадцы и датчане по очереди отправляют экспедиции на остров и поднимают там свои национальные флаги.
В ожидании светлого будущего Канада удвоила финансирование своих работ (с $20,5 млн. до $40 млн.) по изучению и нанесению на карту арктического морского дна, чтобы таким образом подкрепить свои претензии на спорные территории (акватории). Она планирует построить армейский учебный центр и специальный флот из патрульных судов для «природоохранных» работ в районе спорных территорий.
Итожим: есть несколько «местных» вариантов раздела региона. Канада предложила разделить территории на секторы, по границам государств, и здесь мы с ней союзники. Вариант Евросоюза, предложенный Данией, — раздел по определенной линии, на равных расстояниях от берегов. Проект США — оставить в центре зону, свободную для всех.
Однако ни одно из этих предложений пока не принято, и не совсем ясно, кто его должен принимать. Проблема национального освоения и международного сотрудничества в этом регионе формально не находится (пока!) в числе приоритетов НАТО. Но, скорее всего, она относится к скрытым приоритетам. США, например, настаивают на расширении континентального шельфа, чтобы доказать свое право на углеводородные ресурсы дна в Чукотском море площадью в 450 тыс. кв км (площадь штата Калифорния).
Расплата за бездействие
Возвращаясь к теме глобальной климатической катастрофы, отметим, что многие эксперты считают: ее можно предотвратить изменив структуру топливного баланса и широко внедрив энергосберегающие технологии и очистные сооружения. Проблема заключается в том, что рынок сам по себе не может решить столь масштабную задачу.
Согласно докладу ПРООН «Борьба с изменениями климата: человеческая солидарность в разделенном мире» (2007— 2008), потребность в инвестиционных ресурсах, необходимых для минимального противодействия опасным изменениям климата к 2015 году, будет составлять более $44 млрд. в год (в ценах 2005 года). ООН декларирует необходимость инвестирования в новую стратегию энергопотребления в течение 20—25 лет $15—20 трлн. Доклад, подготовленный секретариатом Рамочной конвенции по изменению климата (РКИК, сентябрь 2008 года), говорит о том, что 86% всех финансовых потоков, необходимых для противодействия дальнейшему резкому изменению климата, поступят не от международных организаций или государств, а от частных доноров. При этом проблема должна решаться применением мер государственного международного регулирования. Все эти выводы привели мир к Ки-отскому протоколу.
Сегодня на первый период действия Ки-отского соглашения (2008—2012 годы) от России заявлено около 80 проектов с общим потенциалом сокращения выбросов 173 млн. т СО2-экв. Вот только способны ли мы на реализацию проектов совместного осуществления (ПСО), утвержденных у нас лишь в марте 2008 года? Ибо с этого времени подано всего лишь десять заявок, и ни одна не утверждена МЭР. Видимо, слишком много было лазеек в механизме реализации, куда могли проникнуть «углеродные жулики», да к тому же не была решена проблема собственности на «угле-
родные единицы», поскольку их правовой статус не был определен.
Что делать сегодня России? Для того чтобы выработать те или иные конкретные меры, необходимо оценить уязвимость территорий, отдельных секторов экономики и отдельных социальных групп перед климатическими изменениями, просчитать риски от этих изменений. Кроме того, предлагаемые меры по адаптации необходимо оценить с точки зрения их экономической эффективности, и только после этого внедрять. В частности, к адаптационным мерам относится строительство дамб, укрепление берега для его защиты от эрозии, перевод сельского хозяйства на более устойчивые виды культур. Далее необходимо сократить сжигание попутного газа на нефтеразра-ботках, модернизировать старые нефте-и газопроводы, а также электростанции. Возможно, пойти и на некоторое повышение цен на электроэнергию.
Пока у нас существуют только пилотные проекты защиты от потепления. В отличие от ЕС, где такие проекты уже осуществляются при поддержке правительства.
Ждем, когда жареный петух клюнет?
Несмотря на финальное заключение МГЭИК о том, что «поезд уже ушел», «точка возврата пройдена» и потепление, подъем уровня Мирового океана, разрастание природных катаклизмов будут продолжаться не одну сотню лет из-за громадной теплоемкости Мирового океана, надежда все же остается. Многое еще можно сделать. Резкое потепление вызвано деятельностью человека, и потому от нас все же многое зависит. Чтобы предотвратить климатический кризис, надо изменить практику неограниченного потребления. И наконец понять, что плата за бездействие будет неизмеримо выше, чем затраты на предотвращение кризиса. Если они вообще понадобятся, ибо изменить потребительское сознание чрезвычайно трудно, особенно в ситуациях не 100% определенности. Ц
В результате таяния льда особенно тяжело придется Предполагаемые неоткрытые запасы нефти всей Арктики составляют
белым медведям 90 млрд. баррелей (7% доказанных мировых запасов)
