CC BY
7УДК 81'271 + 161.3; ББК Ш181.2; ГСНТИ 16.21.33; КОД ВАК 10.02.19
М. И. Конюшкевич
Гродно, Беларусь
ДВУЯЗЫЧНОЕ МЕДИАПРОСТРАНСТВО Статья вторая. ВЛИЯНИЕ РУССКОГО ЯЗЫКА НА ТЕКСТЫ БЕЛОРУССКИХ СМИ
Мария Иосифовна Конюшкевич, доктор филологических наук, профессор кафедры журналистики Гродненского государственного университета имени Янки Купалы.
230022, Беларусь, Гродно, ул. Ожешко, 22, к. 319. E-mail: marikon9@mail.ru.
© Конюшкевич М. И., 2017
Постановка проблемы. Как уже
отмечалось в нашей первой статье, языковая ситуация в Республике Беларусь характеризуется двуязычием — близкородственным, неоднородным и асимметричным. Аналогичная ситуация наблюдается и в медиапространстве Беларуси, в частности в печатных СМИ. В связи с этим актуальным представляется установление доли, частотности и функций каждого из иноязычных включений — белорусизмов в русском и русизмов в белорусском медиадискурсе. Выполнение первой части этой задачи — о включении белорусизмов в русскоязычный ме-диатекст — было продемонстрировано в нашей первой статье.
Было выявлено, что в двуязычном медиапространстве, где русский язык доминирует, русскоязычным газетным текстам «трасянка» (белорусско-русская смешанная речь) не свойственна, а бело-русизмы в русскоязычных медиатекстах выполняют задачи: а) отражения белорусских реалий; б) манифестацию национальной идентичности; в) создание экспрессивных и других эффектов.
Цель данной статьи — показать факторы и последствия влияния русского языка на язык белорусских СМИ. Материалом послужили исследования белорусских ученых о взаимовлиянии контактирующих языков, а также публикации ряда районных газет Гродненской области (о русизмах в «Звяздзе» и других белорусских СМИ см. [Жолнерович 2009; Жаyняровiч 2012; 1учанкау 2011; 2013]).
История вопроса. В дополнение к названным в первой статье исследованиям о месте и роли каждого из государственных языков в белорусском социуме и о связанных с этим социолингвистических проблемах приведем несколько источников последнего десятилетия.
В детальном обзоре трудов российских иследователей первой половины XIX столетия о феномене белорусского
языка (согласно обзору, другие названия этого периода — беларуская, русская, русь-кая, л{тоуска-руская, руска-л{тоуская, руска-польская, польска-руская, крывщкая, руска-крывщкая, польска-славянская) С. Н. Запрудский отмечает положительные моменты научного интереса к белорусскому языку и вместе с тем отрицательные, когда «смешанность» белорусского языка «стала рассматриваться на уровне социолингвистических и идейно-общественных обобщений, что могло провоцировать общую презрительную оценку белорусского языка» [Запрудсю 2013: 50]. Основаниями для такого вывода послужили ему высказывания О. Бодянского (1846), назвавшего старый книжный белорусский язык «самой отвратительной смесью, какую только можно себе представить и какая когда-нибудь существовала на Руси», и изложившего мысль Й. Крыжанича о белорусском языке, который «хуже, чем сам польский язык: заимствуя все у поляков, нравы, законы и язык, белорусцы черпали из мутного колодца, и поэтому не в состоянии подать нам чистого питья» (перевод наш. — М. К.) [см.: Там же: 49-50].
Небольшой исторический экскурс нам понадобился потому, что приведенные и другие негативные высказывания о белорусском языке не только «в некоторых случаях трансформировались в общую презрительную оценку белорусского языка» [Там же: 50], но и получили проекцию на современность. По прошествии времени и под влиянием политических, исторических и социальных катаклизмов XX в. сформировалась косвенная экстраполяция подобных взглядов в массовое сознание белорусского социума, который добровольно стал отрекаться от своего родного языка, проигрывающего в его глазах русскому языку в престижности и возможностях. Этот комплекс факторов отказа белорусов от использования своего языка в коммуникации продолжает действовать и сегодня, с тем лишь уточнением, что «на помощь» русскому языку в вытеснении белорусского пришел еще и английский.
Методика анализа. В решении исследовательской задачи использованы методы синтеза и обобщения опыта предшественников (при установлении научного интереса к межъязыковым отношениям в Беларуси и выявлении факторов включения русизмов); интроспективный анализ языкового материала (при определении и разведении русского и белорусского элементов языка); лингвистический анализ (при определении интерферирующих случаев).
Анализ материала. Языковая ситуация в Республике Беларусь. Общее состояние современного белорусского литературного языка в Республике Беларусь характеризуется, при незначительных расхождениях, как ситуация языковой стагнации, когда в результате проникновения русского языка во все сферы коммуникации Беларуси белорусский язык «утрачивает функции, необходимые для его естественного существования и развития» [Данiловiч 2013: 30]. А. А. Лукашанцем названы следующие парадоксы существования белорусского языка в Беларуси: а) дисбаланс между развитием системы белорусского литературного языка в ХХ столетии и его реальным функционированием в обществе; б) исключительно важная роль белорусского языка в формировании национального сознания белорусов в начале ХХ столетия и невозможность превратиться в единственное средство общения на протяжении всего ХХ столетия; в) актуализация двух противоположных тенденций развития белоруского языка — тенденции к интернационализации и тенденции к национализации; г) ограниченное использование белорусского языка в официальных сферах употребления и его интенсивное расширение в новых коммуникативных сферах (интернет-коммуникация, конфессиональная сфера); д) наличие в стране языкового законодательства и практическое его игнорирование;
е) недостаточная языковая компетенция и завышенные критерии к культуре собственной белорусской речи; ж) наличие двух уровней оппозиций: оппозиция «белорусский язык — русский язык» и противопоставление двух норм: «наркомовка» (официальный литературный язык) — «тарашкевица» (белорусский литературный язык до 30-х годов ХХ столетия) [Лукашанец 2013].
Вместе с тем отмечаются и новые тенденции в роли и оценке белорусского языка в обществе — как символа нации (по данным переписи населения в РБ в 2009 г. белорусский язык родным назвали даже те, кто никогда им не пользуется, в том числе и многие из тех, кто по национальности идентифицировал себя не белорусом; ср.: 60% населения назвали его родным, а пользуются им в бытовом общении только 23% жителей Беларуси. URL: http://www.belstat.gov.by/informatsiya-dlya-respondenta/ perepis-naseleniya/perepis-naseleniya-1999-goda/tablichnye-dannye/raspredelenie-naseleniya-respubliki-belarus-po-natsionalnostyam-i-yazykam-v-1999-godu/) и как языка престижа: на рынке труда в Беларуси человек, владеющий не только русским и английским, но и белорусским языком, более востребован.
Интерес белорусских лингвистов к результатам взаимодействия русского и белорусского языков был не одинаков на протяжении второй половины ХХ и первых десятилетий XXI столетия. Контрастивные исследования этих языков, активные в 60-80-х годах, снизились, закончившись пиком защит двух докторских и семи кандидатских диссертаций только в 1990 г. [Германович, Шуба: 1992]. Возможно, переломный 1990-й год, когда происходило становление государственности Беларуси как самостоятельной державы, послужил катализатором снижения научного интереса к двуязычию и поворота к активным исследованиям белорусского языка в силу приобретения им статуса государственного и, соответственно, волны пуризма, стимулировавшей поиск собственно белорусских языковых средств.
По крайней мере, судя по справочнику диссертационных исследований, защищенных в РБ в период с 1990 по 2011 г. [Дзятко, Шахоуская 2011], диссертационные исследования в основном касались белорусского языка — его истории, терминологических подсистем, ономасиологического потенциала, языка белорусской художественной литературы. Проблематика белорусско-русского двуязычия отражена в диссертационных иследованиях языковой ситуации белорусского города [Траханкина 2002; Паулоуская 2008], грамматических категорий [Мощенская 1992], лексических систем [Свириденко 2005; Лапицкая 1993; Федунова 2012].
Двуязычие в медиапространстве Беларуси изучалось с точки зрения становления норм белорусского языка [Чараповiч 2009], межъязыковой интерференции в художественной литературе и периодической печати [Готовец 2002; Малько 2004], культуры белорусской и русской речи журналиста-билингва [1учанкау 2003]. Естественно, кроме диссертационных исследований в данном направлении опубликовано и немало других работ [Лукашанец 2007; 2014; 1учанкау 2011; 2012; 2013; Жауняровiч 2011; Шваварчык 2015 и др.].
Сосуществование и взаимодействие русского и белорусского языков в белорусском медиапространстве неизбежно, причем влияние одного языка на другой обоюдовекторно, но не обоюдоравно: «если белорусское влияние можно описать в виде упорядоченного по встречаемости списка особенностей, то соответственная картина воздействия русского языка невозможна. Это воздействие настолько сильно, что возникает ощущение не речи с „акцентом", а речи на ином яыке» [Свириденко 2011: 75].
Соглашаясь с автором цитаты, можно возразить лишь в том, что влияние русского языка на белорусскую медиаречь невозможно упорядочить. Доказательство обратного и составляет главную задачу нашей статьи, причем упорядочения требуют не сами многочисленные случаи межъязыковой интерференции, кои подробно описаны в упомянутых и других трудах, а факторы влияния русского языка на белорусский и следы этого влияния в белорусскоязычной газетной речи.
Историческая роль русского языка в Беларуси. Одним из важнейших таких факторов является ведущая роль русского языка в политических и социально-экономических преобразованиях в Беларуси на протяжении всего ХХ столетия: именно на этом языке национальные территории царской России, включая и Беларусь, приобщались к революционным событиям, осуществляли государственное строительство, военные действия Великой Отечественной, послевоенное восстановление разрушенной Беларуси — всем Советским Союзом, говорившим на русском языке. В результате огромное количество советизмов прочно вошло в белорусский язык: савет, дэпутат, дэлегат, бальшавж, рэвалюцыянер, камандз{р, лозунг, брыгадз{р, сельсавет, перадавж, выдатшк, медал^т, франтавт, стаханавец... Позже пришли другие, в том числе газетные штампы, логоэпистемы, лингвокультуремы: пуцёука у жыццё; сын палка; светлая будучыня; служба дш i ночы, «блактны агеньчык», гарачая кропка, груз 200, Дошка гонару, карткавая астэма, «чорны цюльпан»... Некоторые из советизмов креоли-зовались в трасяночные: прадсядацель, калхоз, позже в официальном языке появились свои — старшыня, калгас, но в сельском общении остались креолизованные.
Белорусско-русская смешанная речь. Повальное бегство сельского населения в город за лучшей жизнью, престижной карьерой и добровольное отречение от своего языка привело к формированию так называемой трасянки — критикуемого многими, но совершенно объективного феномена, который ольденбургские исследователи назвали белорусско-русской смешанной речью, доказав ее системность на уровне фонетики и морфосинтаксиса [Хентшель 2015].
Наши наблюдения показали, что в бытовом общении белорусов используется множество «трасяночных» слов, в то время как их белорусские соответствия (даны в скобках) используются только в письменной речи: скацерць (абрус), сахар (цукар), аду-ванчык (дзьмухавец), баня (лазня), рамашка (рамонак), шпячоная вада (гатаваная вада), янтар (бурштын), карандаш (аловак), наск (шкарпэткг), каструля (рондаль), жамчужына (пярлта) и др.
Попадает такая лексика и в газетную речь: Бананы прапусцщь праз ата, пакласщ у каструлю з гарачай кпячонай вадой, падагрэць сумесь i тць; Як зрабщь каструл1 чыстьм (Перамога). А. Г. Амшэй пазнаёмху гасцей з сапраудн^1м^1 «жамчужынамь> нашага краю (Дзяннща). Замечено, что креолизации подвержена прежде всего активная, употребительная лексика, а также газетные штампы.
Приведенные и другие примеры интерференционных ошибок свидетельствуют о недостаточном знании журналистами белорусского языка, который, напомним, для двух поколений части белорусов уже не является родным. Это «полузнание» они стараются компенсировать неумелым калькированием с русского; ср.: это дорогого стоит — бел. гэта дарагога каштуе (правильно: варта); с закрытыми глазами — з закрытымi вачыма (правильно: з заплюшчанымГ); зоркий глаз — зоркае вока (правильно: вiдушчае /усёбачнае вока).
Влияние русского языка в морфосинтаксисе. Несмотря на близкородственность обоих языков, есть принципиальные типологические различия между ними, которые
белорусу-журналисту кажутся незначительными, а вместе с тем, не учитывая их, автор текста порождает русский текст в белорусской графике. Одним из таких различий является категория причастия, которая есть в обоих языках, но функционирует в них по-разному. Белорусский язык, как и русский, способен образовывать все четыре формы причастий, но эта способность в речевой практике не реализуется по причине расхождений в истории функционирования и развития обоих языков: у белорусского языка в течение более двух столетий была прерванная письменная традиция, поэтому он не заимствовал старославянских суффиксов действительных причастий настоящего времени, зато сохранил исконные суффиксы -уч- (-юч-) / -ач- (-яч-), которые фактически стали суффиксами деепричастий -учы (-ючы), -ачы (-ячы), образуя тем самым омонимию причастий с деепричастиями; ср.:Хлопчык, гуляючы (што робячы?) на вулщы, згубху ключы ад кватэры (яю?) гуляючы хлопчык.
В силу омонимии с деепричастиями причастные формы настоящего времени в белорусском языке малоупотребительны. Используются в белорусской речи (прежде всего в языке СМИ) лишь терминологизированные или клишированные причастия типа: будучы год, бягучы момант, спячая прыгажуня, прылягаючая тэрыторыя, тдзе не працуючы беспрацоуны и др. Примеры в контекстах (без ссылок на конкретное издание, ибо в каждом можно найти подобные штампы, идущие из советского времени): Дзяржава праяуляе клопат аб падрастаючым пакалент. Трэба павышаць адказнасць круючых кадрау за вышю.. Рашаючае значэнне набывае цяпер навукова-тэхн{чная палтыка. Трэба выкарыстоуваць магчымасщ газеты для шчырай размовы з людзьм{ аб хвалюючых ¡х пытаннях. Неабходна поунасцю забяспечыць узрастаючыя патрэбнасщ школ. По аналогии столь же не употребительны в белорусской речи и страдательные причастия настоящего времени.
Возродившись на основе устной народной речи, белорусский литературный язык выработал иные средства для выражения причастных значений, у него и принципиально иная ткань синтаксиса: эквивалентами причастных форм являются придаточные определительные части, прилагательные, спрягаемые глагольные формы, деепричастия, существительные и др., вследствие чего белорусский синтаксис не отягощен громоздкими оборотами, а в его сложном предложении расширена сочетаемость союзных средств [Конюшкевич 1989].
Иллюзия тождества между языками. В обоих языках есть категория залога, но все же идиоматика белорусского языка избегает пассива. Отсюда асимметрия корреляций: русским пассивным и безличным предложениям во многом соответствуют активные двусоставные и неопределенно-личные конструкции. Ср.: Улицы заасфальтированы. — Вулщы заасфальтавал{; Ей вот-вот станет дурно. — Яна вось-вось самлее; Объекты будут использованы детьми. — Аб'ектам{ будуць карыстацца дзещ. Материалы белорусских местных газет пестрят пассивными конструкциями типа: у цэнтры адкрыт павгльён бытавога абслугоування; будынак узведзен будаушчай брыгадай; актыунъя был1 адзначаны граматам1; кожны пасол быу азадачаны праблемам{ экспарту. Как правило, пассив употребляется в текстах общественно-политической и социально-экономической тематики. Думается, что здесь влияет и психологический фактор: убедительнее выглядит результат, нежели действие, в чем и состоит интенция автора подобных высказываний. Но обилие таких «результативных» высказываний делает текст не только русифицированным, страдает и его эстетическая сторона, не говоря уже в целом о культуре белорусской речи.
Безэквивалентная лексика. В дополнение к той лексике, которая вошла в жизнь белорусского социума вместе с обозначаемой реалией (камбайн, трактар, аутамабть, трамвай, тэлефон, камп'ютар, смартфон и др.), появились слова, востребованные экстралингвистическими причинами. Так, подобно хрестоматийному примеру с эскимосским языком, в котором имеется множество гипонимических названий снега, но нет самого гиперонима снег, в белорусском языке не было гиперонима убхраць ураджай. Этот русский гипероним, столь часто употребляемый СМИ в сезон уборки урожая, появился в белорусском языке после того, как на колхозных полях стала работать техника, убирая в больших масштабах все, что было посеяно. До этого жа^1 сярпам{ жыта, грэчку, ячмень, авёс; рва^1 рукам{ лён; касШ косам{ сенажаць; выбiралi у агародах агуркх, буракх, моркву; капалi капачам{ у пол{ бульбу; здымалi з дрэу яблыт, грушы. Все названное и другое теперь уб{раюць: На уборцы яблыкау сёлета задзейтчаны 10 трактарау (Дзяннща). Слово убхраць в белорусском языке обозначает наряжать. Сейчас данный русизм и его дериват заняли легитимное место во всех нормативных словарях белорусского языка.
Благотворное влияние русского языка на белорусский. Изобилие в белорусском литературном языке заимствованной из русского языка, или через него — из английского, на наш взгляд, не самое сильное влияние русского языка. Еще в 60-е годы многие исследователи указывали, что главное влияние русского языка на белорусский состоит в возбуждении в последнем собственных ресурсов. И это возбуждение в белорусском языке наблюдается не только и не столько в калькировании (телевидение — тэлебачанне, водохранилище — вадасховшча), сколько в активизации аффиксов, в вариативности языковых единиц, что, как известно, является сильнейшим катализатором развития.
Глобализационные процессы, усложнение иерархизации человеческих отношений— политических, социальных, межличностных, корпоративных, институционализация общества в целом привели к появлению в белорусском языке интернационализмов, тоже, как правило, через русский язык, но и непосредственно из английского: парламент, кансенсус, матторынг, мараторый, аутарытарызм, гастарбайтар, геапалтыка, дэвальвацыя, л{берал{зацыя, дылер, брыфтг, маркетинг...
Особенно усилилась словотворческая активность носителей белорусского языка на волне русофобии и пуризма, возникшей после распада СССР с образованием Беларуси как суверенного государства и приданием белорусскому языку статуса государственного.
Вместе с тем активизация в белорусском языке собственных ресурсов обусловлена и самим свойством языка — его стабильностью и гибкой приспособляемостью, системностью, модельностью образования языковых единиц, аналогией, метафоризацией и метонимизацией. Так, только для выражения конфирмативного значения (от лат. сопАгшайо — утверждение) нами зафиксировано в белорусском языке 183 предложные единицы (в русском — 158, но едва ли это конечные списки). Примеры (косые линии без пробела показывают директивно-локативные формы базовой лексемы в предложном сочетании, с пробелами — вариативность самих предложных сочетаний в одном значении): рус. под протекторат/ом — бел. пад пратэктарат/ам / пад пратэктаратства/м; рус. под опеку/ой — бел. пад апеку/ ай / пад апякунства/м; рус. под охрану/ой — бел. пад ахову/ай / пад заслону/ай; рус. при поддержке / под меценатство/м — бел. пры падтрымцы / пры фундацъа / пад мецэнатства/м; рус. под давление/м / под тяжесть/ю / подудар/ы/ом/ами, под чары/
ами, под влияние/м, под воздействие/м, под власть/ю, под каблук/ом у, под пяту/ой, под иго/м, под крест/ом, под напор/ом, под натиск/ом, под сапог/ом, под ярмо/м — бел. пад щск/ам, пад удары/ам/{, пад чары/ам{, пад уплыу/вам, пад уздзеянне/м, пад уладу/ ай, пад абцас/ам, пад пяту/ой, пад ярмо/м, пад крыж/ам, пад напор/ам, пад нащск/ам, пад бот/ам, пад даймо/м, пад абладу/ай, пад панаванне/м, пад ущск/ам, пад прыгнёт/ ам и др. [подр. см.: Конюшкевич 2015].
Уже сам перечень показывает, что немалый вклад в обогащение релятивной лексики в обоих языках внесли СМИ. Правда, белорусский список релятивной лексики в основном был извлечен нами из интернет-ресурсов: к сожалению, в материалах районных СМИ столь богатое разнообразие релятивной лексики не наблюдается. Журналисты местных газет обходятся ядром предложной системы, игнорируя семантическую и экспрессивную палитру периферии.
Нестабильность норм белорусского языка провоцирует употребление двух вариантов норм (официальной и «тарашкевицы») в пределах даже одного номера газеты. Это касается конкуренции форм дательного и предложного падежей (кам{сгя па захавант / па захаванню спадчыны), предлогов пра и аб, нулевых и материально выраженных окончаний существительных в форме род. падежа мн. числа (существительные с конечным сочетанием сонорного и шумного губного в конце основы приобретают окончание -ау, -яу: рэформа — рэформау, форма — формау, норма — нормау, но навука — навук). Однако пуристы пошли дальше и, стремясь к единообразию, стали навязывать полные формы другим существительным, в результате чего возникла вариативность: свят / святау, моу /мовау, формул / формулау.
Преднамеренное употребление русизмов. Сочное, выразительное, яркое русское слово может быть очень уместным украшением мысли, изложенной на белорусском языке: Але цяпер бачна I тое, што Уладзш{р Сямёнав{ч [Караткевiч] не шкадавау сябе — начныя «бдения» над рукашсам{, кал{ бадзёрасць падтрышжвалася адно чарнейшай за ноч кавай, дарма не абышл{ся ДОМ). Трэба былояшчэ «адски»» працаваць (Б. Фiрштэйн). Но подобные случаи в белорусскоязычных СМИ крайне редки.
На приоритет русского слова в ущерб белорусскому могут влиять и нежелательные ассоциации: понятен отказ Юры Демидовича, представителя Беларуси на детском конкурсе песни «Евровидение» в Киеве, представить свою песню «Веселый кролик» в белорусском переводе (рус. кролик = бел. трус).
Выводы. 1. Доминирование русского языка в белорусской печати обусловлено
а) ведущей ролью русского языка на протяжении истории Беларуси ХХ-ХХ1 столетий;
б) функциями русского языка в качестве посредника заимствований белорусским из других языков; в) катализирующей ролью русского языка, возбуждающего в системе белорусского языка собственные ресурсы; г) противоречиями самой языковой ситуации в Беларуси; д) конкуренцией норм белорусского языка; е) иллюзией тождества близкородственных систем, провоцирующей использование русского элемента в белорусской газетной речи.
2. Несмотря на то что белорусский язык обладает богатым инвентарем выразительных средств, районные белорусские СМИ не готовы использовать их в полной мере, допуская элементы «трасянки», советизмов, газетных штампов времен советского новояза.
3. Преднамеренное использование русизмов в экспрессивных целях крайне редко, поскольку русский лингвокультурный знак в его графической форме уже присвоен белорусом-билингвом, к тому же в белорусскоязычных текстах он имеет эквивалентное соответствие.
ЛИТЕРАТУРА
Германович И. К., Шуба П. П. Белорусско-русские языковые отношения: контакты, двуязычие, методика обучения: матер. к библиогр. // Русский язык: сб. Вып. 12. Минск: Изд-во Белорус. унта, 1992. С. 152-156.
Готовец О. А. Русское лексическое влияние на белорусский язык в литературе о Великой Отечественной войне: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Минск, 2002.
Дантов^чМ. А. Уплыу кантактных моу на фразеалопю гаворак Гроденшчыны // Мовазнауства. Лгтаратуразнауства. Фалькларыстыка: XV м1жнар. з'езд славктау (Мшск, 20-27 жн. 2013). Мшск: Беларус. навука, 2013. С. 27-36.
Дзятко Д. В., Шахоуская С. У. Беларускае мовазнауства: дысертацьи па беларускай мове, абароненыя у Рэспублщы Беларусь (1990 — 2011 гг.). Мшск: Беларус. дзярж. пед. ун-т, 2011.
Жауняров1ч П. Iзамарфiзм рускага элемента у матэрыялах газеты «Звязда» // Жыццём i словам прысягаючы: культура маулення журналiста. Мiнск: Выд. цэнтр БДУ, 2012. С. 13-23.
Жауняров^ч П. Моуная палiтра раённых газет // Рэг1янальныя СМ1 у сучаснай шфармацыйнай прасторы. Мiнск: Беларус. дзярж. ун-т, 2011. С. 162-168.
Жолнерович П. П. Русизмы на страницах белорусской газеты «Звязда» как отражение языковой ситуации // Kalba ir tarpkultürine komunikacija: konferencijos medziaga / vyr. red. L. Plygavka. 2 dalis. Vilnius: VPU leidykla, 2009. P. 122-126.
Запрудск С. М. Аб навуковй рэцэпцып беларускай мовы у Расй у першай палове XIX стагоддзя // Мовазнауства. Лгтаратуразнауства. Фалькларыстыка: XV М1жнар. з'езд славктау (Мшск, 20-27 жн. 2013). Мшск: Беларус. навука, 2013. С. 37-52.
1учанкау В. I. Беларусюя СМ1 у атуацыи бiлiнгвiзму: рэтраспектыва i тэндэнцыi развiцця медыямаулення // Псторыя журналiстыкi: урокi мiнулага i практыка сучасных СМ1. Мiнск: Выд. цэнтр БДУ, 2013. С. 124-130.
1учанкау В. I. Дыглас1я i функцыянальная стратыфжацыя мовы СМ1: штэрферэнцыя праявы // Славянские языки: системно-описательный и социокультурный аспекты исследования: в 2 ч. Ч. 1. Брест: Альтернатива, 2012. С. 3 — 8.
1учанкау В. Дыскурс беларусюх СМ1: аргашзацыя публiцыстычнага тэксту. Мiнск: Беларус. дзярж. ун-т, 2003.
1учанкау В. I. Iзамарфiзм беларускага элемента у рускамоуных тэкстах айчынных СМ1: дыглас1я i iнтэрферэнтны уплыу // Журналiстыка-2011: стан, праблемы i перспектывы. Мiнск: Беларус. дзярж. ун-т, 2011. С. 219-226.
Конюшкевич М. И. Предложные сочетания с конфирмативной семантикой в русском и белорусском языках: списочный состав, семантика, типология [Электронный ресурс] // Памяти Анатолия Анатольевича Поликарпова: сб. статей / под ред. М. Л. Ремневой. М.: Изд-во Моск. унта, 2015. С. 224-240. URL: http://www.elib.grsu.by/katalog/511044pdf.pdf?d=true.
Конюшкевич М. И. Синтаксис близкородственных языков: тождество, сходства, различия. Минск: Университетское, 1989.
Лапицкая И. Н. Лексическое взаимодействие белорусского и русского языков в художественной прозе Беларуси: функционал. аспект: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Минск, 1993.
Лукашанец А. А. Беларуская мова ва умовах беларуска-рускага бшштазму: парадоксы развщця сктэмы, функцыянавання i моунай свядомасщ // Беларуска-руска-польскае супастауляльнае мовазнауства, л^аратуразнауства, культуралопя. Вщебск: Вщеб. дзярж. ун-т, 2013. С. 43-48.
Лукашанец А. А. Беларуская мова у XXI стагоддзк развщцё сктэмы i праблемы функцыянавання. Мшск: Беларус. навука, 2014.
Лукашанец А. А. Моуныя праблемы жыцця сучаснага беларускага грамадства // Весщ НАН Беларусь Сер. гумаштар. навук. 2007. № 5. С. 50-57.
Малько Г. I. Руска-беларуская штэрферэнцыя у перыядычным друку Рэспублiкi Беларусь (лексiчны i граматычны УзроУнi): аутарэф. дыс. ... канд. фшал. навук. Мiнск, 2004.
Мощенская Л. Г. Как белорусы говорят по-русски?: варианты рода имен существительных в русской речи белорусов. Минск: Университетское, 1992.
Паулоуская Т. А. Сучасная мауленчая сггуацыя у беларусюм горадзе (Баранавiчы): сацы-ялшгвктычны аспект: аутарэф. дыс. ... канд. фшал. навук. Мiнск, 2008.
Шваварчык Т. А. Суадносшы i узаемадзеянне беларускай i рускай моу у мясцовай газеце // Весн. Гродзен. дзярж. ун-та iмя Яню Купалы. Сер. 3. Фiлалогiя. Педагогжа. Псiхалогiя. 2015. № 3. С. 69-74.
Свириденко Е. А. Коммуникативно-прагматический диапазон лексики русского и белорусского языков в речи ее носителей // Вестн. Могилев. гос. ун-та им. А. А. Кулешова. Сер. A. Гуманитарные науки. 2011. № 1 (37). С. 74-79.
Свириденко Е. А. Русско-белорусские гетеролексы: структурно-семантический аспект: авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. Минск, 2005.
Траханкина Т. А. Языковая ситуация в промышленном городе Беларуси (Новополоцк): авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. Минск, 2002.
Федунова Т. В. Семантическая корреляция лексики близкородственных русского и белорусского языков: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Минск, 2012.
Хентшель Г. Белорусско-русская смешанная речь («трасянка»): восемь вопросов и ответов // Языковой контакт. Минск: РИВШ, 2015. С. 171-185.
Чараповьч Г. В. Развщцё беларускай мовы у асвятленш перыядычнага друку 40-х — 60-х гадоу ХХ ст.: станауленне норм: аутарэф. дыс. ... канд. фшал. навук. Мшск, 2009.
REFERENCES
Cherepovich G. V. The development of the Belarusian language in the periodicals 40s-60s of the twentieth century: the norm formation: PhD thesis [Razvitie belorusskogo jazyka v osveshhenii periodi-cheskoj pechati 40h-60h godov ХХ v.: stanovlenie norm: dis. ... kand. filol. nauk]. Minsk, 2009.
Danilovich N. A. The influence of contact languages on Grodno region dialects phraseology [Vlijanie kontaktnyh jazykov na frazeologiju govorov Grodenshchyny] // Linguistics. Literature. Folklore: XV Intern. Slavic Congress (Minsk, August 20-27 2013). Minsk, 2013. P. 27-36.
Dyatko D. V., Shahovskaya S. V. Belarusian linguistics: dissertations of the Belarusian language, defended in the Republic of Belarus (1990-2011 years) [Belorusskoe jazykoznanie: dissertacii po beloruss-komu jazyku, zashhishhennye v Respublike Belarus' (1990-2011 gg.)]. Minsk, 2011.
Fedunova T. V. The semantic lexicon correlation of closely correlated Russian and Belarusian languages: PhD thesis [Semanticheskaja korreljacija leksiki blizkorodstvennyh russkogo i belorusskogo jazykov: dis. ... kand. filol. nauk]. Minsk, 2012.
Germanovich I. K., Shuba P. P. The Belarusian-Russian language relations: contacts, bilingualism, teaching methodology: mater. to the bibliogr. [Belorussko-russkie jazykovye otnoshenija: kontakty, dvu-jazychie, metodika obuchenija: mater. k bibliogr.] // Russian language [Russkij jazyk]. Vol. 12. Minsk, 1992. P. 152-156.
Gotovets O. A. Russian lexical influence on the Belarusian language in the Great Patriotic War literature: PhD thesis [Russkoe leksicheskoe vlijanie na belorusskij jazyk v literature o Velikoj Otechestvennoj vojne: dis. ... kand. filol. nauk]. Minsk, 2002.
Hentschel G. The Belarusian-Russian mixed speech ("trasianka"): eight questions and answers [Be-lorussko-russkaja smeshannaja rech' («trasjanka»): vosem' voprosov i otvetov] // Language contact [Ja-zykovoj kontakt]. Minsk, 2015. P. 171-185.
Ivchenkov V. Belarusian media discourse: the journalistic text organization [Diskurs belorusskih SMI: organizacija publicisticheskogo teksta]. Minsk, 2003.
Ivchenkov V. I. Belarusian media in the situation of bilingualism: a retrospective and media-speech development trends [Belorusskie SMI v situacii bilingvizma: retrospektiva i tendencii razvitija mediare-chi] // History of Journalism: the lessons of the past and the practice of modern media [Istorija zhurnal-istiki: uroki proshlogo i praktika sovremennyh SMI]. Minsk, 2013. P. 124-130.
M. M. KoHMWKeeuv
Ivchenkov V. I. Diglasiya and functional stratification of media language: manifestations interference [Diglasija i funkcional'naja stratifikacija jazyka SMI: interferencia projavlenija] // Slavic languages: system-descriptive and socio-cultural aspects of the research [Slavjanskie jazyki: sistemnaja-opisatel'nyj i sociokul'turnyj aspekty issledovanija]. Vol. 1. Brest, 2012. P. 3-8.
Ivchenkov V. I. Isomorphism of Belarusian element in Russian-language texts of domestic media: diglasiya and interferential influence [Izomorfizm belorusskogo jelementa v russkojazychnyh tekstah otechestvennyh SMI: diglasija i interferentnoe vlijanie] // Journalism 2011: Status, Challenges and Prospects [Zhurnalistika-2011: Sostojanie, problemy i perspektivy]. Minsk, 2011, P. 219-226.
Konyushkevich M. I. Prepositional combinations with confirmation semantics in Russian and Belarusian languages: list, semantics, typology [Predlozhnye sochetanija s konfirmativnoj semantikoj v russkom i belorusskom jazykah: spisochnyj sostav, semantika, tipologija] [Electronic Edition] // Memory Anatoly Polikarpov [Pamjati Anatolija Anatol'evicha Polikarpova] / ed. M. L. Remneva. Moscow, 2015. P. 224-240.
Konyushkevich M. I. The closely related languages syntax: the identity, similarities, differences [Sintaksis blizkorodstvennyh jazykov: tozhdestvo, shodstva, razlichija]. Minsk, 1989.
Lapitskaya I. N. The lexical cooperation of the Belarusian and Russian languages in the Belorussian prose: the functional aspect: PhD thesis [Leksicheskoe vzaimodejstvie belorusskogo i russkogo jazykov v hudozhestvennoj proze Belarusi: funkcional'nyj aspekt: dis. ... kand. filol. nauk]. Minsk, 1993.
Lukashanets A. A. Belarusian language in the XXI century: system development and functioning problems [Belorusskij jazyk v XXI veke: razvitie sistemy i problemy funkcionirovanija]. Minsk, 2014.
Lukashanets A. A. Belarusian language in the conditions of Belarusian-Russian bilingualism: paradoxes of system development, functioning and linguistic consciousness [Belorusskij jazyk v uslovijah be-lorussko-russkogo bilingvizma: paradoksy razvitija sistemy, funkcionirovanija i jazykovoj soznanija] // Belarusian-Russian-Polish contrastive linguistics, literary studies, cultural studies [Belorussko-russ-ko-pol'skoe sopostavitel'noe jazykoznanie, literaturovedenie, kul'turologija]. Vitebsk, 2013. P. 43-48.
Lukashanets A. A. Language problems of modern Belarusian society life [Jazykovye problemy zhizni sovremennogo belorusskogo obshhestva] // Vesti NASB. Ser. Humanity sciences. 2007. No. 5. P. 50-57.
Malko G. I. Russian-Belarusian interference in the periodical press of the Republic of Belarus: lexical and grammatical levels: PhD thesis [Russko-belorusskij interferencija v periodicheskoj pechati Respub-liki Belarus': leksicheskij i grammaticheskij urovni: dis. ... kand. filol. nauk]. Minsk, 2004.
Moshchenskaja L. G. How do Belarusians speak Russian?: the variants of nouns genus in the Belarusians Russian language [Kak belorusy govorjat po-russki?: varianty roda imen sushhestvitel'nyh v russkoj re-chi belorusov]. Minsk, 1992.
Pavlovskaya T. A. The modern speech situation in the Belarusian city (Baranovichi): sociolinguistic aspects: PhD thesis [Sovremennaja rechevaja situacija v belorusskom gorode (Baranovichi): sociolingv. aspekt: dis. ... kand. filol. nauk]. Minsk, 2008.
Pivovarchik T. A. The Belarusian and Russian languages ratio and interaction in the local newspaper [Sootnoshenie i vzaimodejstvie belorusskogo i russkogo jazykov v mestnoj gazete] // Bul. Grodno State Univ. Ser. Philology. Pedagogy. Psychology. 2015. No. 3. P. 69-74.
Sviridenko E. A. Communicative and pragmatic range of Russian and Belarusian vocabulary in the speech of its carriers [Kommunikativno-pragmaticheskij diapazon leksiki russkogo i belorusskogo jazykov v rechi ee nositelej] // Bul. MSU named after A. A. Kuleshov. Ser. A. The humanities. 2011. No. 1 (37). P. 74-79.
Sviridenko E. A. Russian-Belarusian geterolex: structural-semantic aspect: PhD thesis [Russko-belo-russkie geteroleksy: strukturno-semanticheskij aspect: dis. ... kand. filol. nauk]. Minsk, 2005.
Trahankina T. A. The language situation in the industrial city of Belarus (Novopolotsk): PhD thesis [Jazykovaja situacija v promyshlennom gorode Belarusi (Novopolock): dis. ... kand. filol. nauk]. Minsk, 2002.
Zaprudskij S. M. On the Belarusian language scientific reception in Russia in the first half of XIX century [O nauchnoj recepcii belorusskogo jazyka v Rossii v pervoj polovine XIX veka] // Linguistics. Literature. Folklore: XV Intern. Slavic Congress (Minsk, August 20-27 2013). Minsk, 2013. P. 37-52.
Zholnerovich P. Isomorphism of Russian element in the materials of the newspaper "Zvezda" [Izo-morfizm russkogo jelementa v materialah gazety «Zvezda»] // Swear allegiance to life and words: journalist speech culture [Zhizn'ju i slovom prisjagaja: kul'tura rechi zhurnalista]. Minsk, 2012. P. 13-23.
Zholnerovich P. P. Russism on the pages of the Belarusian newspaper "Zvezda" as a reflection of the language situation [Rusizmy na stranicah belorusskoj gazety «Zvjazda» kak otrazhenie jazykovoj situacii] // Kalba ir tarpkultürine komunikacija: konferencijos medziaga / vyr. red. L. Plygavka. 2 dalis. Vilnius: VPU leidykla, 2009. P. 122-126.
Zholnerovich P. The regional newspapers language palette [Jazykovaja palitra rajonnyh gazet] // Regional media in the modern information space [Regional'nye SMI v sovremennom informacionnom prostranstve]. Minsk, 2011. P. 162-168.
