Движение вправо: Вл. Соловьев и его "Смысл войны" Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 141(470) ББК 87.3(2)522-685

ДВИЖЕНИЕ ВПРАВО: ВЛ. СОЛОВЬЕВ И ЕГО «СМЫСЛ ВОЙНЫ»

Б.В. МЕЖУЕВ

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, г. Москва, Философский факультет, ГСП-1, 119991,

Российская Федерация E-mail: borismezhuev@yandex.ru

Рассматриваются причины, побудившие в 1895 году Вл. Соловьева написать статью «Смысл войны» и включить ее в состав одноименной главы будущего трактата по нравственной философии. Особое внимание уделено взаимоотношениям философа с редактором журнала «Нива», в литературных приложениях к которому была опубликована эта работа. Подробно освещаются отклики в российской прессе на «Смысл войны», а также исследуется связь проблематики «Смысла войны» с внешнеполитическими сюжетами того времени. Делается вывод, что из всех глав сочинения по нравственной философии, размещенных Вл. Соловьевым в разных изданиях в течение 1895 года, текст «Смысл войны» вызвал наиболее острую и противоречивую реакцию в образованном сообществе России. Обращается внимание на то, что Вл. Соловьев смог заслужить горячее одобрение правых кругов и вызвать резкое неприятие левых, смутив своих друзей из либерального лагеря. Рассматривается начальный период трансформации Вл. Соловьева, когда он из... недавнего любимца прогрессивной общественности постепенно превращался в отчужденного от всех лагерей общественной мысли философа, каковым он стал в последние три года своей жизни.

Ключевые слова: война, милитаризм, пацифизм, панмонголизм, всемирная монархия, пессимизм, социальная философия

MOVING RIGHT: VLADIMIR SOLOVIEV AND HIS «THE MEANING OF WAR»

B.V. MEZHUEV

Lomonosov Moscow State University 27/4, Lomonosovsky pr., Department of Philosophy, Moscow, GSP-1, 119991, Russian Federation E-mail: borismezhuev@yandex.ru

This article considers Vl. Solovyov's motives to write his work «The Meaning of War», in 1895 and include it in the corpus of his treatise on ethical philosophy. Special attention is paid to the philosopher's relationships with the editor-in-chief of the journal "Nieva" Aleksei Lugovoi who published this work. The article presents a detailed analysis of the responses to the work in the Russian press and explores how the content of this work was connected to the problems of the Russian foreign policy of that time. A conclusion is made that, among all the other chapters of the treatise on ethical philosophy that were published by Vl. Solo-vyov in different journals during 1895, the article «The Meaning of War» provoked the most extreme and contradictory reaction in the Russian intellectual milieu. We pay attention to the fact that Vl. Solovyov received the warmest approval of the right circles, was strongly rejected by the left and, at the same time, deeply embarrassed the liberals. The philosopher gradually turned from a recent favorite of the progressive intelligentsia into a lonely thinker alienated from all the circles of social thought in the last three years of his life. The article tells about the beginning of this transformation.

Key words: war, militarism, pacifism, panmongolism, world monarchy, pessimism, social philosophy

Выбор места издания

Статья «Смысл войны» с подзаголовком «Из нравственной философии» вышла в свет в июльском номере Литературных приложений к «Ниве» за 1895 год1. Ранее главы будущего сочинения по нравственной философии, которые касались общественно-политической проблематики, выходили в свет в журнале «Вестник Европы» - либерально-западническом издании, постоянным автором которого Вл. Соловьев являлся с конца 1880-х годов. Вероятно, желание философа найти новый печатный орган для публикации глав будущего сочинения по прикладной этике объяснялось, в том числе, и проблемами с публикацией статьи «Принцип наказания с нравственной точки зрения», которая перед своим выходом в мартовском номере «Вестника Европы»2 подверглась серьезной редакторской обработке. Вл. Соловьев имел все основания ожидать, что и статья «Смысл войны» с ее апологией войны и пророчеством о возникновении новой «всемирной монархии» после столкновения Европы с Китаем будет встречена с неодобрением в либеральных кругах «Вестника Европы», поэтому свой текст он решил отдать в другой печатный орган.

Книжки ежемесячных литературных приложений петербургского журнала «Нива», издаваемого А.Ф. Марксом, выходили в свет в середине каждого месяца. Выпуск, содержавший соловьевскую статью, получил цензурное дозволение 4 июля 1895 г. Как сообщается на обложке выпуска, он был «выдан 15 июля 1895 г.». На основании приведенного ниже анализа известной нам соловьевской переписки можно сделать вывод, что статья была написана примерно в начале июня 1895 года, во время пребывания Вл. Соловьева в столице.

В начале 1895 года редактором «Нивы», а также ежемесячных Литературных приложений к этому изданию становится писатель А.А. Тихонов, издававший свои произведения под псевдонимом А. Луговой. Вл. Соловьев к тому времени состоял в переписке с Луговым, которая началась по инициативе последнего в 1894 году. Об обстоятельствах начала эпистолярного общения с Вл. Соловьевым Луговой сам рассказал в подстрочном примечании к подборке писем философа, опубликованном во втором томе радловского собрания. Луговой направил философу запрос «о подлинном тексте статьи или лекции, прочитанной Вл. Серг. в Париже, в салоне кн. Витгенштейн, лекции», из которой он «по газетным отчетам взял для своего рассказа "Алльмирор" эпиграф: "Не забудем, что всемирная история есть осуществление утопий"»3. В недатированном ответе А.А. Луговому

1 Соловьев Вл. Смысл войны. Из нравственной философии // Нива. Ежемесячные литературные приложения. 1895. Кн. № 7. Июль. Ст. 430-462.

2 Соловьев В.С. Принцип наказания с нравственной точки зрения // Вестник Европы. 1895. № 3. С. 212-235 [1].

3 См.: Соловьев В.С. Письма в четырех томах / под. ред. Э.Л. Радлова. 1908-1923, СПб., Пг. т. 2, с. 299 [2].

Вл. Соловьев приводит содержащий указанную фразу фрагмент французской рукописи своего текста, получившего известность под названием «Русская идея»: «Вся всемирная история есть только последовательное осуществление утопий или, точнее, одной и единственной, иудео-христианской утопии - царства справедливости и правды, или Царствия Божия» [2, т. 2, с. 299]. Отметим, что в опубликованном варианте лекции «Русской идеи» это высказывание отсутствует .

Библиограф Л.К. Ильинский в своем кратком предисловии к подборке копий писем Вл. Соловьева к Луговому, хранящейся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки, в фонде С.М. Лукьянова, характеризует «знакомство Лугового с философом» как «близкое к дружбе»5. Ильинский делает этот вывод «по тону писем Вл. Серг., по тем вопросам, которые затрагиваются в переписке и стихотворениям-шуткам, какие мы находим среди писем» [4, л. 1-2]. «К Ал. Ал. Луговому, - делает вывод библиограф, - Соловьева привлекла и общность интересов философских. Ал. Ал. Луговой в своих произведениях затрагивал вопросы философии, интересовался ими и, судя по письмам Соловьева, не был чужд философии. Вл. Серг. отмечает в Луговом и умение разобраться в философских течениях, остроумие в решениях обсуждаемых им вопросов <...>». «Кроме того, - продолжает Ильинский, - сблизила с Ал. Ал. Луговым Вл. Серг. и "Нива". Правда, в 1895 г. в письме к В.Л. Величко Соловьев писал по поводу предложения участвовать в "Неделе", что, "имея всегда для своих статей два журнала - 'Вестник Европы' и 'Вопросы Философии' и в резерве третий - 'Русскую Мысль', мне нет никакого резона искать еще орган" (т. I, стр. 217)6. Но в 1896 году он интересуется «Нивой», помещает там свои статьи (Лит. Приложения), заботится о их популярности, о разнообразии их содержания и т.д. [<далее зачеркнуто:> И эта черта очень показательна для русского общества того времени, читавшего разнообразные статьи в "Ниве".] На этой почве Вл. Серг. сблизился еще более с Луговым» [4, л. 1-2].

В переписке 1895 года со своим постоянным корреспондентом, переводчиком его произведений на немецкий язык, Г.Г. Йогансоном, А. Луговой, два раза упоминая имя Вл. Соловьева, высоко оценивает его статью «Народность с нравственной точки зрения», опубликованную в январском номере за 1895 год «Вестника Европы». Вероятно, откликаясь на жалобы переводчика по поводу

4 В третьем томе сочинений А. Лугового, вышедшем в свет в 1895 году, эпиграф к вышедшему годом ранее рассказу «Алльмирор», который звучит так: «Не забудем, что всемирная история есть осуществление утопий», сопровождается припиской «Из газет». Рассказ «Алльмирор» посвящен жизни учителя Федора Остроумова, сошедшего с ума в отчаянной попытке создать единый мировой язык с целью объединения всего человечества (см.: Луговой А. Сочинения. Т. III. Стихотворения, повести и рассказы. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1895. С. 591 [3]).

5 См. здесь и далее: Ильинский Л.К. «Переписка В.С. Соловьева с А.А. Луговым» - списки писем и телеграмм В.С. Соловьева к А.А. Луговому за 1890-е гг., вариант вступительной заметки к письмам // НИОР РГБ. Ф. 700 (С.М. Лукьянов). К. 3. Ед. хр. 4. Л. 1-2 [4].

6 Опубликовано в первом томе писем Вл. Соловьева (см.: См.: Соловьев В.С. Письма в четырех томах / под. ред. Э.Л. Радлова. 1908-1923. С. 217).

проявлений официального шовинизма в прибалтийском регионе, в частности, по поводу закрытия годом ранее Дерптского университета в связи с продолжением преподавания на немецком языке, Луговой в письме от 10 февраля 1895 года ссылался на эту направленную против национализма статью Вл. Соловьева: «В ответ на то, что Вы пишите о Дерпте, рекомендую Вам прочесть статью Вл. Соловьева "Народность" в мартовской книге (1895 г.) "Вестника Европы". Это все явления, направленные к огорчению людей, искренне любящих Россию» [5, л. 35 об.]. 22 июня того же года, примерно за три недели до выхода в свет «Смысла войны», в письме тому же корреспонденту Луговой напоминает о явно понравившейся ему работе Вл. Соловьева: «Читали ли Вы его статью в "Вестнике Европы" (Национальность с нравственной точки зрения (?) Кажется так, не помню названия), о которой я писал в одном из моих прошлых писем <...>» [5, л. 44 об.]. Ранее в том же письме Луговой сообщает, что рекомендовал Йоган-сона как переводчика на немецкий Вл. Соловьеву, и обещает в ближайшее время выслать одну из статей философа, имея в виду, вероятно, тот текст, который в это время готовился к выходу в июльском номере «Приложений»: «Кстати, я рекомендовал Вас как переводчика нашему писателю-философу, который не может быть, конечно, не известен и Вам - Влад. Серг. Соловьеву для его философских сочинений. Многие из его работ уже переведены на разные языки, но я думаю, что и для Вас и для него будет не худо, если Вы переведете что-нибудь из его сочинений - разумеется, окончив прежде то, что Вы наметили перевести из моих сочинений (Я поневоле становлюсь эгоистом). Впрочем, я скоро пришлю Вам одну из его статей» [5, л. 44 об.]. Логично предположить, что Луговой собирался отправить переводчику июльскую книжку «Литературных приложений» со статьей «Смысл войны». Однако подтвердить это предположение невозможно, поскольку в последующих письмах к Йогансону имя Вл. Соловьева не встречается.

В начале 1895 года Луговой посылает Вл. Соловьеву том своих сочинений, которые философ читает с большим интересом. В письме Луговому Вл. Соловьев высказывает свою первую реакцию от знакомства с художественными произведениями писателя, обращая особое внимание на новеллу «Pollice verso», в финале которой содержалась критика пессимизма Шопенгауэра: «Разрезая книгу, и увидав в конце "Pollice verso" обильные выписки из Шопенгауэра, я было подумал, что и Вы увлекаетесь этим модным полу-философом, но прочтя, с удовольствием нашел, напротив, очень верную и меткую критику его софизмов» [2, т. 2, с. 300].

Обратим внимание на то, что примерно полтора года спустя Вл. Соловьев публикует (за подписью W) в декабрьском номере «Вестника Европы» за 1896 год небольшую, в целом сочувственную рецензию на вышедший в 1895 году трехтомник А.А. Лугового. Эта рецензия более чем на две трети состояла из пространного цитирования отклика на то же издание известного критика и публициста, сотрудника «Вестника Европы» К.К. Арсеньева в малодоступном

для широкой публики отчете о присуждении премии А.С. Пушкина в 1895 г7. Сам же Вл. Соловьев, скрываясь за необычным для себя псевдонимом, выражает несогласие с Арсеньевым только в одном пункте. Арсеньев полагает, что «Pollice verso» «испорчены только длинными выписками из Шопенгауэра, слова которого служат» для одного из персонажей, собирающегося лишить себя жизни, «последней каплей, переполняющей чашу. Не особенно вероятно, чтобы человек, переживающий предсмертные муки, стал перечитывать сочинение философа, которого он считает софистом; еще менее вероятно, чтобы он занялся мысленной полемикой с ним ... или подробными комментариями к нему» [6, с. 839]. Не вступая в прямой спор с Арсеньевым относительно художественной уместности критических выпадов против Шопенгауэра в финале новеллы, Вл. Соловьев, как он выражается, «ограничивает» это замечание «указанием, что комментарии на Шопенгаэура, приписанные умирающему герою романа, большею частью основательны сами по себе и метко выражены, так что если и составляют художественную погрешность, то все-таки рекомендуют г. Лугового как серьезно мыслящего писателя и по крайней мере с этой стороны выгодно отличаются от мнимо-философских рассуждений в произведениях других, тоже не безызвестных писателей» [6, c. 849] 8.

В финале повести А. Лугового его герой, доведенный до отчаяния травлей коллег доктор, имя которого не называется, открывает хранящееся в его библиотеке русское издание «Мира воли и представления» Шопенгауэра и обращает внимание на отмеченные им ранее фрагменты из этого сочинения, в которых философ рассуждает о бессмысленности самоубийства. Герой осознает шаткость всех рассуждений великого пессимиста и выбирает для себя более логичный выход - мгновенно уйти из жизни точным выстрелом в мозжечок мозга. Критические соображения, высказанные в повести относительно аргументов Шопенгауэра против самоубийства и в пользу аскетического подавления воли, вероятно, и вызвали одобрение Вл. Соловьева: «Как странно, - рассуждает доктор о труде немецкого метафизика, - что каждая страница этой книги полна доводов за самоубийство, и в то же время несколькими софистическими натяжками философ хочет доказать мне, что самоубийство не спасает. От чего не спасает? От воли к жизни? Кого не спасает? Мир? Да - мое самоубийство не уничтожит мировую волю; но я и не хочу уничтожать ее» [3, с. 101]. Напомним, что в предисловии к ОД-97 «Нравственный смысл жизни в его предварительном понятии» Вл. Соловьев сам противопоставляет «теоретикам песси-

7 W <Вл. Соловьев>. <Рец. на:> Сочинения А. Лугового. Три тома. СПб., 1895. - Хроника. - Литературное обозрение // «Вестник Европы», 1896. № 12. С. 835-839 [6]. Авторство Вл. Соловьева восстанавливается из короткой некрологической заметки о А.А. Луговом, опубликованной в ноябрьском номере «Вестника Европы» за 1914 год: «Оценка сочинений А.А. Лугового, вошедших в состав первого их издания, дана в нашем журнале Влад. Серг. Соловьевым (Литер. обозр. в декабрьской книжке за 1896 г., заметка, подписанная буквой W)» (см.: Вестник Европы. 1914. № 11. С. 397).

8 Трудно избавиться от искушения увидеть в этом высказывании философа, спрятавшегося за псевдонимом W, новый выпад против Л.Н. Толстого.

мизма», склонным отрицать правомерность добровольного ухода из жизни вопреки собственным рассуждениям о «преимуществах небытия», пессимистов «серьезных», то есть «сознательных» самоубийц, «кончающих жизнь из разочарования или отчаяния». Нельзя исключить, что в этом пункте на автора «Оправдания добра» определенное влияние оказали рассуждения Лугового-Тихонова, вложенные им в уста своего героя.

В том же письме, где шла речь о «Pollice verso», Вл. Соловьев благодарит своего корреспондента за внимание к его статьям по этике, которые он называет «отрывками из большого систематического сочинения по нравственной философии». При этом философ высказывает надежду поднести Луговому книгу «еще этой весной», отмечая «большие неудобства», возникающие при печатании трактата отрывками. Возражения писателя по поводу значения чувства стыда для нравственности Вл. Соловьев относит именно к тому ряду недоумений, которые обусловлены недостаточным раскрытием своих идей в печатающихся разрозненно отрывках. Судя по пояснениям Вл. Соловьева, Луговой реагировал в своем, неизвестном нам письме на опубликованную в сентябрьской книжке «Вопросов философии и психологии» за 1894 г. статью «Первичные данные нравственности», в которой впервые вводилась Вл. Соловьевым категория стыда как начала человеческой нравственности.

Особый интерес для исследования истории появления «Смысла войны» имеет следующее письмо философа. Во втором томе Писем Вл. Соловьева оно предположительно датируется 1896 годом, но на самом деле оно, скорее всего, было отправлено в середине июня 1895 года9. Приведем это письмо полностью:

Многоуважаемый Алексей Алексеевич!

С третьего дня я болен, так что даже обращался к доктору, который нашел у меня разные ужасы. Я выхожу и могу работать, но с большим трудом; тем не менее конец войны10 будет завтра вечером готов, а раньше никак невозможно. Но что за беда: с третьего листа перенесете на четвертый или пятый в крайнем случае. Об обеде со мной говорить так же целесообразно, как об веревке с повешенным.

До завтра.

Весь Ваш Влад. Соловьев [2, т. 2, с. 302].

9 Возможно, свою роль в ошибке Радлова сыграло и процитированное выше предуведомление Л.К. Ильинского, согласно которому сотрудничество Вл. Соловьева с «Нивой» началось в 1896 году, а не годом ранее, как это было на самом деле. По всей видимости, при публикации корпуса писем и телеграмм В.С. Соловьева к А.А. Луговому во втором и четвертом томах Писем Радлов имел в распоряжении ту самую подборку писем, что, как сообщается на первом листе архивного дела, в 1925 году была передана Л.К. Ильинским С.М. Лукьянову.

10 К словам «конец войны» имеется примечание самого Лугового, которое приводится во втором томе в виде подстрочной сноски: «Статья "Смысл войны" печаталась в "Ниве", когда я был редактором этого журнала» [2, т. 2, с. 302].

В собрании писем Вл. Соловьева Луговому, хранящемся в фонде С.М. Лукьянова в НИОР РГБ, имеется важное расхождение с опубликованным текстом. Третье предложение письма читается по этому собранию так: «Но что за беда: с третьего март перенесете на четвертое или пятое в крайнем случае» [4, л. 7]. Мы не знаем в настоящий момент подлинника письма, но весьма вероятно, что при публикации писем во втором томе Радлов имел дело с той же самой присланной ему самим Луговым или же Ильинским подборкой (в ней обнаруживаются все комментарии Лугового, что приведены во втором томе). Грамматически некорректное построение фразы привело Радлова к мысли, вероятно правильной, что речь идет об ошибке копииста. Это предположение заставило его искать более верные варианты. Однако смысл вызывавшей разночтения фразы становится понятен, если допустить, что данному письму предшествовало то, которое в подборке Лугового-Ильинского, равно как и в собрании Радлова, стоит под номером 4. Оно также предположительно датируется публикатором 1896 годом, что, разумеется, не соответствует действительности.

Приведем текст и этого письма полностью:

«Очень Вам благодарен, многоуважаемый Алексей Александрович, за любезное внимание. Не пугайтесь длины моей вставки - по числу букв она приблизительно равна зачеркнутому11. - Я вчера заболел, но выхожу из дому, но тем не менее кончаю войну и завтра кончу. Если бы сверх ожидания я не мог выйти завтра, то попрошу Вас быть до конца любезным и зайти ко мне cum nervo rerum после Вашего заседания в редакции. Вероятнее же, что я зайду сам около 4 '/г ч.

Во всяком случае до завтра.

Душевно преданный Влад. Соловьев.

Прямое указание на Карамзина я зачеркнул; думаю, что Вы это одобрите» [2, т. 2, с. 303].

Скорее всего, Радлов был прав, и в третьем предложении предыдущего, то есть третьего по нумерации, письма, которое на самом деле следовало за четвертым, речь шла о переносе на другой лист вписанной Вл. Соловьевым вставки, которая все-таки превысила размеры листа, что и вызвало протесты редактора.

Обратим внимание на указание Вл. Соловьева - в третьем письме составленной А. Луговым подборки - на посещение доктора, который «нашел» у него «разные ужасы». Вероятно, тот же самый врачебный осмотр был более подробно описан философом в письме к его постоянному корреспонденту того времени, поэту и журналисту В.Л. Величко: «За последнее время я был болен, а главное удручен скоплением срочной работы. Сегодня сравнительно свободный день. Что касается болезни, то привезенный моими приятелями доктор, кроме того другого, нашел увеличение печени и раздражение внутренней оболочки сердца ...» [2, т. 1, с. 228]. Представляется важным то обстоятельство, что это письмо имеет

11 К этим словам имеется примечание Лугового: «Речь идет о корректурах "Смысла войны" [2, т. 2, с. 303].

точную датировку - 12 июня 1895 года. Из этого письма становится ясным и временное пристанище Вл. Соловьева, где, по всей вероятности, и был написан «Смысл войны»: «Я до сих в казармах и только в среду, 14-го, могу выбраться из города в ближайшие места». Отметим, что здесь же Вл. Соловьев сообщает о своих прежних планах и их вынужденной корректировке: «Если бы мне можно было уехать из Финляндии в конце мая, как я предполагал, то во второй половине июня я мог бы быть у вас. Но теперь все это расстроилось.

Тем не менее я предполагаю праздновать с вами твое рождение.

За последнее время я был болен, а главное удручен скоплением срочной работы».

В.Л. Величко родился 2 (14) июля, и это означает, что в начале июля Вл. Соловьев предполагал оставаться в городе. В 1890-е годы, в летний период, философ проживал в казармах Лейб-гвардейского резервного полка, в доме № 16 на Вознесенском проспекте, в квартире преподавателя кафедры уголовного права Александровской военно-юридической академии, полковника В.Д. Кузьмина-Караваева, постоянного автора журнала «Вестник Европы». В пятом письме А.А. Луговому, опубликованном во втором томе радловского Собрания, которое относится предположительно к тому же самому времени, философ приглашал писателя посетить его по этому адресу: «Я вчера переехал в казармы - тоже близко от Вас, в Мариинском дворце, рядом с Государственным Советом, по Вознесенскому просп., № 16, кв. 3, у полк. Кузьмина-Караваева» [2, т. 2, с. 304].

Таким образом, статья «Смысл войны» была написана предположительно в промежутке с конца мая по середину июня 1895 года, во время пребывания Вл. Соловьева в Петербурге, либо в отеле «Англетер», где он снимал номер еще в конце мая12, либо в квартире В.Д. Кузьмина-Караваева на Вознесенском проспекте, куда он перебрался в начале июня и где принимал корректуры статьи из приложений к «Ниве».

К сожалению, отношение редактора «Нивы» к содержанию «Смысла войны», а также к реакции на нее в печати остается неизвестным. Как следует из переписки Лугового с Г.Г. Йогансоном, с 1 июля по 5 августа редактор «Нивы» находился в Одессе13. Вл. Соловьев сохранил добрые отношения с писателем и, более того, опубликовал в 1896 году в Литературных приложениях к «Ниве» еще статью о поэзии Я.П. Полонского и одно стихотворение, однако следует отметить, что глав «из нравственной философии» более в журнале не появлялось.

12 Из этого отеля было отправлено вместе с корректурами статьи «О добродетелях» письмо Л.М. Лопатину, которое датируется 21 мая 1895 года. О месте, откуда было послано данное письмо, сообщает П.С. Попов в своем известном очерке о дружбе двух мыслителей: (см.: Попов П.С. Уцелевшие строки из переписки друзей (Влад. Соловьев и Л.М. Лопатин) // Голос минувшего. 1923. № 1. С. 75).

13 См.: Луговой А. Письма Г.Г. Йогансону // РГАЛИ. Ф. 1102. Оп. 2. Ед. хр. 1. Л. 47-48.

Страх перед панмонголизмом и надежды на общеевропейское сближение

Поводом к переосмыслению значения войны в мировой истории Вл. Соловьевым стало острое переживание философом той угрозы христианскому человечеству, которая могла бы исходить от возможного объединения Японии и Китая. В эпоху подъема славянского освободительного движения конца 1870-х годов Вл. Соловьев, как и практически все русское общество, был далек от пацифизма, он даже попытался лично принять участие в войне против Турции, отправившись на театр боевых действий в качестве военного корреспондента газеты «Московские ведомости»14. Однако в начале 1890-х годов, в период временного сближения с Толстым и его московскими единомышленниками, Вл. Соловьев, вероятно, был готов принять если не букву, то дух антивоенной проповеди великого писателя. Как сообщал в своих мемуарах близко знавший обоих мыслителей, но тяготевший более к Толстому публицист Л.П. Никифоров, в начале 1890-х годов «Соловьев не относился враждебно ко Льву Николаевичу, а, напротив, восхищался его произведениями и поручил, между прочим, Орло-ву15 составить из них сводку мыслей, пригодных для солдат. "Я постараюсь, чтобы такая книжка была в ранце каждого солдата", - говорил Соловьев. Такой книжки Орлов не составил, но это, вероятно, подало Толстому мысль написать свои знаменитые "памятки" - солдатскую и офицерскую. Когда я впоследствии спросил Владимира Сергеевича, думает ли он выполнить свое благое намерение, он как-то неохотно ответил, что собирался это сделать при Александре III, а теперь считает это лишним. Почему - так и осталось для меня тайной» [7, c. 141].

Отметим, что кончина Александра III совпала с японо-китайской войной, драматическое развитие которой для Поднебесной империи вдохновило философа на создание знаменитого стихотворения «Панмонголизм» в октябре 1894 года. Как и В.Д. Кузьмин-Караваев в мемуарном очерке 1900 года, Л.П. Никифоров связывал обращение философа к теме войны с его уверенностью «в неизбежности нашествия желтой расы на Европу». Как сообщает публицист, Вл. Соловьев «допускал, что эта раса может водворить на земле лучший политический и экономический строй, но его страшило полнейшее отсутствие в ней мистического чувства, и он считал ее окончательно неспособной постичь христианскую мистику, которой он придавал если не первенствующее, то громадное значение»16.

Весной-летом 1895 года Вл. Соловьев, находясь в постоянной переписке с Л.П. Никифоровым, отвечал ему на возражения, вызванные статьей философа

14 Об отношении раннего Вл. Соловьева к войне см.: Козырев А.П.: «Смысл войны» Соловьева в исторической перспективе // Самопознание. Информационный бюллетень Форума «Бердяевские чтения». 2016. №. 6. С. 25-28.

15 Владимир Федорович Орлов (1843-1898) - учитель, бывший участник дела Нечаева, знакомый Толстого с 1889 г.

16 Никифоров Л.П. Из воспоминаний о Владимире Сергеевиче Соловьеве // Вестник Европы. 1913. № 11. С. 141.

«Принцип наказания с нравственной точки зрения», также частично направленной против концепции непротивления злу насилием. В одном из писем Вл. Соловьев упоминает и свою готовящуюся к выходу статью о войне: «То, что вы пишите по поводу "Принц. Наказ.", основано на недоразумении. По моей идее принцип наказания есть "человеколюбие" как к потерпевшему, так и к преступнику, а вы говорите, что я возвожу в принцип насилие. Насилие я допускаю как необходимое в известных случаях средство для исполнения обязанности человеколюбия, совершенно так, как в примере Льва Ник. с бросанием детей из окошка при пожаре. Я уже воспользовался этим примером в статье о войне, которая скоро появится, и я буду еще им пользоваться как очень удачной иллюстрацией моей мысли» [2, т. 4, с. 7].

Действительно, в тексте статьи мы находим следующие строки: «Так, например, хотя всякий согласится, что выбрасывать детей из окошка на мостовую есть само по себе дело безбожное, бесчеловечное и противоестественное, однако, если во время пожара не представляется другого средства извлечь несчастных младенцев из пылающего дома, то это ужасное дело становится не только позволительным, но и обязательным. Очевидно, правило бросать детей из окошка в крайних случаях не есть самостоятельный принцип нравственности наравне с нравственным принципом спасения погибающих; напротив, это последнее нравственное требование остается и здесь единственным побуждением действий; никакого отступления от нравственной нормы здесь нет, а есть только прямое ее приложение способом хотя неправильным и опасным, но таким, однако, который в силу реальной необходимости оказывается единственно возможным при данных условиях»11. Говоря о «примере» Льва Толстого, Вл. Соловьев, возможно, имеет в виду маленький рассказ «Пожар»: он вошел в «Первую русскую книгу для чтения», выпущенную писателем в 1875 году. Там говорится о спасении ребенком своих малолетних братьев и сестер во время пожара. Дети в рассказе выбираются из горящей избы через окно, правда, брат, скорее, выталкивает, чем выбрасывает их на улицу.

Как уже было сказано выше, непосредственным поводом для включения главы о войне в книгу по нравственной философии стали впечатления философа от столкновения Японии и Китая в Корее осенью 1894 года. Эта война фактически началась еще летом того же года с попытки государственного переворота в королевстве. В сентябре 1894 года после крупного сражения рядом с Пхеньяном китайские войска были оттеснены на свою территорию за реку Ялу, а эскадра Поднебесной отошла в Желтое море под напором более мобильного флота Страны восходящего солнца. К октябрю 1894 года преимущество Японии уже не вызывало никакого сомнения.

Военный успех Токио побудил Вл. Соловьева на написание стихотворения «Панмонголизм» с предсказанием грядущей катастрофы России в ходе

11 Соловьев Вл. Смысл войны. Из нравственной философии // Нива. Ежемесячные литературные приложения. 1895. Кн. № 7. Июль. Ст. 432.

войны с объединенным японо-китайским воинством: «О Русь, забудь былую славу, Орел двуглавый сокрушен, / И желтым детям на забаву даны клочки твоих знамен»18. Стихотворение, опубликованное полностью только после смерти философа, Вл. Соловьев сам в своей последней статье «По поводу последних событий» датировал 1 октября 1894 года. Соловьев отмечал, что «особенно сильное предчувствие наступающей монгольской грозы» было испытано им «осенью 1894 г. (если не обманывает память, 1-го октября) на финляндском озере Сайма. Вызванное этим стихотворение "Панмонголизм" было записано мною некоторым друзьям, а первые четыре стиха его послужили эпиграфом к повести об антихристе» [8, т. 10, с. 223].

Переживание неотвратимости войны Европы с Китаем владело Вл. Соловьев еще с начала 1890-х годов. Новым моментом стало постижение возможной роли Японии в эсхатологической развязке истории и представление о том, что победителю «внутрирасовой» распри удастся навязать побежденному союз на основании некой сверхнациональной идеи, каковой мог бы стать «панмонго-лизм». Этот страх перед грядущей «желтой опасностью» наложился на достигшие к тому времени своего пика антиславянофильские настроения Вл. Соловьева, укрепив его уже четко обозначенную в «Национальном вопросе в России» неприязнь к панславизму как идеологии, не только способствующей отчуждению от общеевропейского единства, но и провоцирующей восточные народа на сближение по расово-этническому принципу.

5/17 апреля 1895 года в японском городе Симоносеки было заключено мирное соглашение между двумя державами, утвердившее военный триумф Токио. Китай был вынужден уступить победителю остров Формоза (Тайвань), острова Пенхулидао, Ляодунский полуостров. Пекин отказывался от всех претензий на влияние в Корее, признавал полную независимость королевства и обязался оплатить контрибуцию в 200 млн лан19.

Вл. Соловьев подозревал, что за этим мирным соглашением последует заключение «союза» между двумя державами, который в свою очередь явится своеобразным прологом будущего «панмонгольского» единения. В письме из Финляндии В.Л. Величко, датированном 25 апреля 1895 года, Вл. Соловьев просит своего друга подтвердить «известие о заключении союза между Японией и Китаем!», добавляя «это очень важно»20. То, что это не случайная оговорка, подтверждается письмом философа М.М. Стасюлевичу от того же апреля 1895 г., где есть такие строки: «Будьте здоровы и веселы. Вас и Александра Николаевича и себя поздравляю с заключением союза между Японией и Китаем» [2, т. 4, с. 69] Далее в том же письме Вл. Соловьев приводил свое стихотворение «Панмонголизм» в том варианте, где в первой строке вместо «имя дико»

18 Первая публикация стихотворения: «Вопросы жизни», 1905, № 8. С. 27-28.

19 См.: Лукоянов И.В. «Не отстать от держав...». Россия на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX вв. СПб.: Нестор-история, 2008. С. 238 [9].

20 См.: Соловьев В.С. Письма в четырех томах / под. Ред. Э.Л. Радлова. 1908-1923. т. 1, с. 227.

стоит «слово дико». «Александр Николаевич», к которому через Стасюлевича обращается Вл. Соловьев, - это, разумеется, А.Н. Пыпин, член редакции «Вестника Европы» и автор монографии 1878 года «Панславизм в прошлом и настоящем». Упоминая Пыпина, философ, возможно, дает понять, что считает идею славянского единства косвенной причиной совершающегося на глазах сближения Японии и Китая.

Между тем согласованный демарш трех держав - России, Германии и Франции, осуществленный 11/23 апреля 1895 года, привел к отказу Японии от территориальных захватов в Китае. В течение одного дня представителями трех стран было высказано категорическое несогласие с итогами Симоно-секского мира. Было известно, что коалицию континентальных европейских держав против японских претензий сформировала именно Россия, дипломатическое ведомство которой с марта 1895 года возглавлял бывший посол в Вене А.Б. Лобанов-Ростовский. Усилия России по «защите» Китая должны были быть вознаграждены установлением союза Петербурга с Поднебесной. Подобное дипломатическое разрешение японо-китайского конфликта, вероятно, виделось Вл. Соловьевым «срывом» предвидимого им «панмонгольского» альянса. Эту неожиданную удачу российской дипломатии Вл. Соловьев должен был встретить с большим оптимизмом. Россия в союзе с Германией и Францией не только предотвратила угрозу «панмонголизма», но и открыла для себя шанс на самостоятельную игру с Китаем, как мог надеяться философ, ради мирного вовлечения этого народа в орбиту мировой экономики и христианского просвещения. Сам Соловьев говорил в статье «Смысл войны», что «мирное включение монгольской расы в круг христианской образованности» не исключено, хотя и «мало вероятно».

В своем подозрении, что мирное соглашение в Симоносеки скрывает за собой тайный союз двух держав, представляющий грозную опасность для всей Европы, Вл. Соловьев был далеко не одинок. О том же самом в апреле 1895 года писала и московская, и петербургская пресса преимущественно правого толка, готовя общественное мнение к перспективе войны с Японией в случае отвержения этой страной требований континентальных держав. 12 апреля 1895 года в передовой статье под названием «Руки прочь» газета «Московские ведомости» открыто призывала к войне с Японией, чтобы не допустить ее гегемонии над Китаем и Кореей. Передовица начиналась абзацем: «Условия мира между Японией и Китаем уже опубликованы во всеобщее сведение. Если в них и не упоминается об Японо-Китайском союзе, то нет никакого сомнения в том, что, тем или иным образом, Япония обеспечит себе влияние на Китай и что существует не обнародованный, сепаратный, договор, устанавливающий на этот счет особое соглаше-ние».21 На следующий день в анонимном обзоре западной прессы, которая осве-

21 См.: «Московские ведомости», 1895, 12 апреля, № 99. С. 2. И.В. Лукоянов сообщает, что на корректуре этой статьи появилась «высочайшая оценка "Хорошо"», то есть текст получил одобрение императора. Правда, исследователь приписывает авторство этого текста кн. Э.Э. Ухтомскому, что

щала события на Дальнем Востоке, тема угрозы, исходящей от союза Японии с Китаем, получает продолжение вполне в соловьевском ключе: «... тридцати лет было достаточно, Японии для того, чтобы преобразоваться по европейскому образцу, разбить Китай и кинуть перчатку Европе: пятидесяти лет ей будет более чем достаточно, чтоб организовать многомиллионную китайскую армию и предпринять монгольское нашествие в Европу. Если Японию не остановят теперь, то этого нашествия надо ожидать не в 1995, а в 1945 году»22. Журнал «Вестник Европы» в этот момент занимал прямо противоположные позиции по дальневосточному вопросу. Л.З. Слонимский, автор «Иностранного обозрения», описывал эту войну и увенчавший ее Симоносекский мир с полным сочувствием к Японии, категорически отвергая допустимость военного вовлечения России в противостояние с победительницей23. С тех же позиций вел полемику с правой печатью и «Северный вестник»24, на страницах которого А.Л. Волынский спустя три месяца нанесет наиболее резонансный полемический удар по соловьевскому «Смыслу войны». Итак, восприятие соловьевского текста было в тот год во многом обусловлено конкретной газетной и журнальной полемикой по поводу событий на Дальнем Востоке и выбором Россией стратегии действий в отношении двух крупнейших азиатских держав.

Вл. Соловьев, воодушевленный неожиданным успехом царской дипломатии на китайском направлении, действительно на определенный момент был готов отнестись к судьбе Российской империи с меньшим пессимизмом, чем год назад, когда он сочинял заключительные строки своего стихотворения «Панмонголизм». В завершении своей статьи в Литературных приложениях к «Ниве» философ, признавая неизбежность, при всех временных достижениях дипломатии, «последней бранной встречи Запада с Востоком», писал: «И если в этой последней войне, за которою должно наступить всемирное объединение, России очевидно предстоит первенствующая роль, то наша истинная патриотическая обязанность - желать и стараться, чтобы наше отечество было не только материально, но главное - нравственно и духовно сильным и достойным этого великого призвания при совершении окончательных судеб человечества».

Приводя эту исключенную уже из второй редакции «Смысла войны» в отдельном издании «Оправдания добра» 1897 года фразу, в которой мыслитель выражал надежду на «первенствующую роль» России в деле борьбы с потенциальной китайской опасностью, немецкий историк русской философии Людольф Мюллер в комментариях к пятому тому немецкоязычного Собрания сочинений Вл. Соловьева, выпущенному в 1976 году в Мюнхене, сделал вывод, что заключительный пассаж «Смысла войны» в его журнальной редакции представ-

едва ли справедливо. Подпись Ухтомского стоит под другой статьей в том же номере газеты, и она по стилистике и по содержанию значительно отличается от анонимной передовицы (см.: Лукоянов И.В. «Не отстать от держав.». Россия на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX в. С. 201).

22 См.: Осложнения на Дальнем Востоке // Московские ведомости. 1895, 13 апреля. № 100. С. 3.

23 См.: Иностранное обозрение от 1 мая 1895 г. // Вестник Европы. 1895. № 5. С. 410-411.

24 См.: Полонский Л. Политическая летопись // Северный вестник. 1895. № 5. С. 47-64 (2-я пагинация).

лял собой последнее выражение «национального мессианизма» в трудах Владимира Соловьева. Мюллер допускает, однако, одну неточность: он указывает на стихотворение «Панмоноголизм» как на произведение, написанное почти одновременно с первой редакцией «Смысла войны», тогда как на самом деле, как мы видим, оно было создано более чем полгода ранее. «Панмонголизм» отражает более ранние переживания философа. Тем не менее факт исключения из редакции «Оправдания добра» 1897 года данного фрагмента и в самом деле свидетельствует об усилении сомнений у автора относительно роли России в финальном аккорде мировой истории.

Вместо заключительного абзаца с выражением надежды на «особую роль» России мы на том же месте в редакции 1897 года видим ссылку на конкретный проект обеспечения мира между европейскими державами, который в 1871 году выдвинул князь Петр Георгиевич Ольденбургский в письме к канцлеру Германии Бисмарку:

«Прежде всего правителям народов и руководителям общественного мнения следует решительно и искренно согласиться в ненужности и непозволительности "европейской" войны, или точнее, войны между народами христианского мiра. Это сознание очевидно созрело, но еще не переходит в действие, как видно из продолжающегося "вооруженного мира" Европы. Пусть люди, от которых зависит действительное торжество мира, послушают голос не отвлеченного мыслителя и не одностороннего моралиста, а голос человека, который при безукоризненном нравственном характере и обширной практической опытности был конечно менее всего склонен к философским и политическим утопиям. В своем недавно напечатанном превосходном письме к князю Бисмарку (писано в 1871 г., напеч<атано> в 1894) покойный принц Петр Георгиевич Ольденбургский, упомянув о "превратных учениях", которые "побеждаются не штыками, а мудрою политикой и мерами просвещения", и отстранив затем нелепую мысль о возможности немедленного и полного разоружения, - продолжает так:

"Мое мнение состоит, стало быть, в следующем: 1) Уничтожить в принципе войну между цивилизованными народами и гарантировать взаимными договорами владение территориями. 2) Спорные вопросы разрешать согласно примеру Англии и Америки при помощи международной комиссии. 3) Установить численность военной силы всех государств международною конвенцией". (Выше была объяснена временная необходимость небольших армий между прочим против возможного нападения диких народов). "Хотя уничтожение войны многими причисляется к области фантазии, я тем не менее имею мужество думать, что в нем заключается единственное средство спасти церковь, монархический принцип и общество и излечить государство от язвы, которая препятствует их развитию. Осуществление такой высокой истинно христианской и гуманной идеи, исходящее непосредственно от двух могущественных монархов, явилось бы славною победой над принципами зла; наступила бы новая эра счастия; по всему миру пронеслись бы клики радости, которые нашли бы отзвуки у небесных ангелов. Если Господь за меня, то кто может быть против ме-

ня, и какая сила может противустать тем, которые действуют во имя Бога? Вот скромный взгляд старого, много испытавшего на своем веку человека, который без страха, не обращая внимания на людские толки, пред лицеем Бога и вечности, следуя лишь голосу своей совести, не ищет на земле ничего иного, кроме тихой могилы подле своих дорогих предков"».

Письмо князя Петра Ольденбургского Бисмарку было напечатано 5 марта 1894 года в приложении к № 6471 газеты «Новое время»25. В апреле того же года Вл. Соловьев обращает внимание на этот текст в статье «Спор о справедливости», написанной в полемике с Львом Тихомировым и размещенной в журнале «Вестник Европы». Вл. Соловьев называет взгляд князя Петра «истинно человечным и истинно-религиозным», и говорит, что с ним, без сомнения, «согласятся все, не носящие на себе "начертания звериного"»26. Следует отметить, что в апреле 1894 года в споре с публицистом «Русского обозрения» Вл. Соловьев настаивает на «принципиальном отрицании войны» и вместе с другими «здравомыслящими и истинно-патриотичными людьми» признает ее явлением «ненормальным», хвалит «мудрую внешнюю политику» «верховного правительства», «избравшую ее девизом» «сохранение мира». Это еще раз подтверждает факт перелома в воззрениях Вл. Соловьева на войну, совершившегося в октябре 1894 года под непосредственным впечатлением от событий на Дальнем Востоке.

О причинах исключения из редакции 1899 года «Оправдания добра» упоминания о проекте князя Петра Георгиевича можно только догадываться. Возможно, основным мотивом к этому было сомнение Вл. Соловьева в перспективах дальнейшего сближения континентальных держав при взаимном снятии претензий друг к другу. Следует отметить, что в том же самом апреле 1894 года, когда Вл. Соловьев впервые обращает внимание на публикацию письма князя Бисмарку, он обещает прислать своему французскому другу Евгению Тавернье положенные на бумагу размышления о франко-российском союзе: «Надеюсь в скорости выслать Вам рукопись сильно исправленную моего доклада под названием "Несколько мыслей о нашем будущем по поводу

25 Публикация письма сопровождалась редакционным предуведомлением: «В журнале "Waffen Niede" напечатано письмо покойного принца Петра Георгиевича Ольденбургского к князю Бисмарку. Из письма этого видно, что покойный принц был одним из самых убежденных друзей идеи всеобщего мира и совершенного уничтожения войны. Он энергично пропагандировал эти идеи при дворах английском и прусском 30 лет тому назад. Но тогда идеи эти прививались туго, ибо общество еще не испытало ужасов тех войн, которые потрясли Европу в 1866, 1870 и 1878 гг. Зерно пропаганды усопшего принца Петра Георгиевича упало на добрую почву, и теперь оно уже выросло в молодое и полное жизни растение. Приводимое ниже письмо адресовано князю Бисмарку из Петербурга и помечено 15 (27) апреля 1873 года. Редакция журнала "Waffen Nieder!" получила его от племянника покойного принца Петра Георгиевича, герцога Элимара Ольденбургского». (Письмо князя Петра Георгиевича Ольденбургского князю Бисмарку // Иллюстрированное приложение к газете «Новое время». Санкт-Петербург, 5 (17) марта 1894 г. № 6471. С. 1). Письмо было впервые размещено в февральском номере берлинского журнала «Waffen Nieder» («Долой оружие»), издаваемого известной писательницей и общественным деятелем баронессой Б. фон Зуттнер совместно с А. Фридом (Ein Brief des Prinzen Peter v. Oldenburg an den Fürsten Bismarck // Die Waffen Nieder! 1894. Vol. 3, №. 2. S. 43-46).

26 См.: Соловьев Вл. С. Спор о справедливости // Вестник Европы. 1894. № 4. С. 792-793 [10].

франко-русской дружбы"» [2, т. 4, с. 37]. Доклад Вл. Соловьева о франко-русском сближении был прочитан в Париже в декабре 1893 году (обзор этого доклада, который написал французский журналист, постоянный корреспондент Вл. Соловьева Евгений Тавернье, был помещен 18 декабря 1893 года в № 9349 католической газеты «L'Univers»)27. Как следует из этого краткого отчета, соглашение между Францией и Россией могло бы держаться на взаимном дополнении двух жизненных принципов. Франция олицетворяла «активный принцип» человечества, христианский прогресс, который, как полагал философ в того время, может осуществляться руками не-христиан. Россия представляла «принцип пассивный»: признавая, что у российского населения больше веры, философ, тем не менее, считал, что страна нуждается во внешнем импульсе для актуализации ее положительного потенциала. Задача снижения внутриевропей-ского соперничества в военной сфере и позитивная оценка франко-русского сближения, которая, судя по обзору Тавернье, содержалась в докладе, были так или иначе взаимоувязаны в мировоззрении философа. Однако, позитивно оценивая данный альянс, Вл. Соловьев исходил из оказавшегося ошибочным допущения, что он не имеет ни антианглийской, ни антигерманской направленности, то есть не подрывает общеевропейского единства.

Между тем уже в июле 1894 года в письме к Л.Н. Толстому Вл. Соловьев называет франко-русский альянс «франко-русским обманом»28. По всей видимости, философ уже в 1894 году пришел к выводу, который позднее нашел отражение в сюжете его «Краткой повести об антихристе»: вступив в союз с Россией, Франция рассчитывает исключительно на реванш против одолевшей ее в 1870 году Германии: ради этой задачи она и решила заручиться поддержкой российской монархии, и поэтому надеяться на ее искреннее участие в деле общеевропейского объединения не следует. В 1895 году Вл. Соловьев, вероятно, увидел в возникновении дипломатической коалиции трех держав по поводу территориальных претензий Японии новый шанс на общеевропейское культурное единство, что и заставило его при подготовке редакции 1897 года обратиться вновь к миролюбивым предложениям князя Петра Ольденбургского, которые, как следовало из полного текста его письма Бисмарку, были нацелены, в том числе, и на снятие напряженности между Германской империей и Третьей республикой. Однако впоследствии, уже в процессе подготовки нового издания «Оправдания добра», Вл. Соловьев мог прийти к выводу, что до полного разрешения всех противоречий между европейскими державами еще далеко, в силу чего план князя Петра Ольденбургского, представленный им германскому канцлеру в ходе процесса заключения союза трех императоров, в настоящее время выглядит не более чем утопией.

27 См. републикацию этого текста на русском языке и вступительную статью к нему: Межуев Б. Что думал Вл. Соловьев о «действительных основах франко-русского соглашения» // Самопознание. Информационный бюллетень Форума «Бердяевские чтения». 2016. №. 6. С. 20-24.

28 См.: Соловьев В.С. Письма в четырех томах / под. ред. Э.Л. Радлова. 1908-1923. Т. 3. С. 20-24.

Тема «всемирной монархии»

В своем представлении об истории как постепенном и последовательном движении к всемирному единству Вл. Соловьев открыто следует идеям Данте, высказанным им в трактате «Монархия»29. Однако Соловьев заметно колеблется в ответе на вопрос об устройстве будущего всемирного государства. В окончательной редакции книги 1899 года об устройстве будущего мирового объединения сказано уклончиво: «Победа той или другой стороны даст мир действительно всему миру. Борьбы государств больше не будет, но этот политический мир, это установление международного единства в виде всемирного государства (монархического или какого иного) - будет ли оно настоящим и вечным миром, прекратит ли оно борьбу, даже вооруженную, между другими, не политическими элементами человечества?» В редакциях 1895 и 1897 гг. «Смысла войны» первое предложение имеет вторую часть, содержащую очень определенное утверждение, что, подобно всем предшествующим войнам, предстоящее столкновение - между Китаем и Европой - приведет к образованию новой монархии: «Победа той или другой стороны даст мир действительно всему миру, из этой победы выйдет действительно всемирная монархия».

Вероятно, уже в 1895-1897 гг. у Соловьева зарождается сомнение в том, что война коалиции колониальных держав с последним оплотом независимого Востока - Китаем - приведет к созданию «одного» универсального государства, а не какого-то особого межгосударственного союза. «Когда все человечество объединится политически - в форме ли всемирной монархии, или же всемирного союза государств, - прекратится ли от этого борьба франк-масонов с клерикалами...» и другие «неполитические», то есть не межгосударственные столкновения, - задается вопросом Соловьев в двух первых редакциях статьи. В редакции 1899 года выражение «всемирный союз государств» заменяется на «всемирный международный союз». По мнению философа, преодоление вражды в этом будущем государственном образовании окажется заведомо неполным, поскольку с исчезновением войн не сойдут на нет и другие межчеловеческие и межгрупповые конфликты.

Соловьев предполагал, что идея «всемирной монархии» приобретет актуальность после завершения объединения всего человечества, которое сам мыслитель называл процессом «собирания земли». В статье «Всемирная монархия» (1892 г.) в Энциклопедическом словаре Брокгауза-Ефрона Вл. Соловьев писал: «Тем не менее, начиная от Данте Аллигиери (в его сочинении '^е топагсЫа")

29 О влиянии идей «Монархии» Данте на политическое мировоззрение Вл. Соловьева см. статью о. Г. Флоровского «Владимир Соловьев и Данте: задача христианской империи» (1956 г.). Этот текст был в 2006 году переведен на русский язык Е.А. Прибытковой и опубликован, в частности, в журнале «Соловьевские исследования» (см.: Флоровский Г.В. Владимир Соловьев и Данте: задача христианской империи (1956) // Соловьевские исследования. 2006. Вып. 13. С. 228-256 [11]). См. также: Прибыткова Е. А. Христианство и Империя: Фома Аквинский, Данте, Вл. Соловьёв // Соловьевские исследования. 2009. Вып. 21. С. 4-23 [12].

и кончая новейшими пангерманистами и панславистами, идея всемирной монархии не переставала иметь приверженцев. Действительный же прогресс объединения совершается пока не в политическом, а в чисто-культурном направлении: европейская цивилизация, захватившая большую половину земного шара, и объемом, и содержанием несравненно превосходит Римскую империю. Миллионные армии под ружьем и постоянный страх новых истребительных войн доказывают, однако, что одного культурного сближения и объединения еще не достаточно. Можно, поэтому, думать, что идея всемирной политической власти, хотя бы в совершенно новых формах, еще имеет будущность» [8, т. 12, с. 563-564].

Очевидно, что дантовский идеал мировой христианской Империи остается для Соловьева политическим ориентиром и в 1890-е годы, когда он разочаровывается в скором осуществлении своих теократических замыслов, в том числе - в идее объединения церквей в рамках текущего периода мировой истории. Идеи Данте смыкаются в это время для философа с размышлениями о перспективах колониального продвижения европейских держав и оформления их политического единства в целях преодоления всемирной вражды.

Отклики на «Смысл войны»

Статья Вл. Соловьева вызвала неожиданную реакцию в разных сегментах русского общества. Поддержали философа, причем практически немедленно, консервативные органы печати, прежде жестко критиковавшие Вл. Соловьева за католические увлечения и переход в стан либералов. Полемические стрелы разной степени остроты последовали осенью со стороны левых изданий, народнических и тех, которые можно назвать модернистскими или декадентскими. Либеральные друзья Вл. Соловьева встретили «Смысл войны» глухим молчанием.

О том, как восприняли этот текст в либеральном лагере, мы можем судить в основном по позднейшему признанию В.Д. Кузьмина-Караваева, постоянного сотрудника «Вестника Европы», в квартире которого (как уже было сказано выше) проживал Вл. Соловьев в июне 1895 года, во время работы над корректурой статьи. Весьма вероятно, что содержание этой статьи было предметом ожесточенных споров хозяина квартиры с его постояльцем. «Едва ли не в одном лишь вопросе, - писал Кузьмин-Караваев в мемуарном очерк о философе, опубликованном в ноябрьском номере «Вестника Европы» за 1900 год, - Соловьев по содержанию своих взглядов резко расходился с наиболее сродной ему группой - в вопросе о войне, отношение к которой составляет самую неясную сторону его вообще стройного учения. Когда появилась впервые его статья "Смысл войны", она вызвала всеобщее недоумение. Невольно казалось, что она навеяна исключительно желанием противодействовать теории непротивления злу и что она не имеет внутренних корней в соловьевской системе. "Три разговора" и "Повесть об антихристе" несколько выяснили, почему он так смотрел

на войну, но далеко не установили полной логической связи между его основными суждениями и положительным отношением к войне» [13, с. 450].

Отметим, что спустя 14 лет после смерти Вл. Соловьева многие представители либеральной общественности, в конце столетия еще сочувствовавшие толстовской проповеди «непротивления злу», приветствовали столкновение с Германией и Австро-Венгрией, видя в нем «последнюю войну за прекращение всех войн». В атмосфере патриотического подъема взгляды Вл. Соловьева на войну принимались гораздо более благосклонно. В это время и лично В.Д. Кузьмин-Караваев смог вполне позитивно оценить ранее казавшиеся ему неясными и сомнительными идеи своего друга. Вл. Соловьев, писал он в конце 1914 года, «не ошибся в том "оправдании" войны, которое в свое время было встречено резкими возмущениями и даже в близких ему людях вызвало немалое недоумение. <.> И если в итоге нынешней войны падет милитаризм, как основа строя жизни народов и государств Европы, то все миллионы безвременно погибших людей и все неисчислимые имущественные жертвы получат несомненное "оправдание". Всего спустя менее двадцати лет события показали, как прав был Владимир Соловьев, когда он говорил: "войны" "еще могут необходимы и полезны"» [14, с. 353, 355].

Хотя, как можно судить по словам В.Д. Кузьмина-Караваева, в кругу «Вестника Европы» статья «Смысл войны» вызвала чувство «недоумения» (именно это слово было использовано публицистом в обоих текстах - и 1900-го, и 1914-го годов), выступление постоянного автора «Вестника Европы» в Литературных приложениях к «Ниве» «невскими скептиками» было оставлено без внимания.

Правая печать встретила «Смысл войны» единодушным одобрением. Первый отклик на текст появился 16 июля 1896 года в «Новом времени», на следующий день после выхода в свет книжки «Литературных приложений». Нельзя исключить, что содержание и сам факт появления этой рецензии были заранее согласованы с самим философом. Автором отклика является тесно сблизившийся с Вл. Соловьевым после личного знакомства с ним в феврале 1895 года постоянный обозреватель «Нового времени» С.Н. Сыромятников, писавший под псевдонимом Сигма. Отклик Сигмы назывался «О войне» и содержал очень пространное изложение текста соловьевской статьи. Автор отклика сообщал, что философ пытается в своем новом тексте «ответить на вопрос о том, что такое война сама по себе, каковы ее цели и значения в истории человечества и каково должно быть отношение к ней человека как нравственной личности». Сигма писал, что как представитель, по его выражению, «целевой философии» Вл. Соловьев не мог ограничиться вопросом о генезисе войны и поставил для себя проблему, «зачем она нужна в истории человечества, взятого как одна собирательная личность». Соловьев, согласно автору отклика, находит, что «цель войны, как и цель государства, есть осуществление мира». Сам журналист в завершении своего обзора выступал с осторожной поддержкой общего государственнического пафоса Вл. Соловьева, но при этом выра-

жал некоторое сомнение в том, что цель человечества и в самом деле состоит в его единении. Если допустить, что у человечества может быть иная, менее гуманная цель - например, «счастье небольшого числа», то в этом случае «войны будут орудием очищения воздуха». Иными словами, роль войн при допущении иного направления истории окажется гораздо менее человечной. Журналист, однако, соглашался с тем, что, хотя «цели нам неведомы», «самая попытка проникнуть в них есть уже самая благородная и высокая попытка человеческого духа». Отметим также, что Сыромятников обнаруживал сходство во взглядах на войну Соловьева и генерала М.И. Драгомирова, в его вышедшем чуть ранее отдельною книжкой разборе романа «Война и мир»30.

28 июля в рамках регулярного обзора прессы петербургской газеты «Гражданин» князя В.П. Мещерского статье Вл. Соловьева была дана крайне благожелательная характеристика. Статья была названа «чрезвычайно интересной», содержащей, «по обыкновению» для философа, «много оригинальных и блестящих мыслей»31. Автор обзора выделял в качестве таковых представление о том, что «война является необходимым условием мира», а также «расходящийся совершенно с мнением гр. Толстого» ответ на вопрос о «военной обязанности». Анонимный обозреватель также довольно точно отмечал все проявленные в «Смысле войны» оттенки отношения философа к китайскому вопросу - от допущения возможности «мирного включения монгольской расы в мир христианской культуры» до предвидения последней войны Европы с Китаем, в которой России может быть уготована первенствующая роль.

Отвлекаясь от строгой хронологической последовательности изложения откликов на «Смысл войны», отметим, что в сентябре 1895 года в поддержку «Смысла войны» Вл. Соловьева выступили и «Московские ведомости». 14 сентября в газете вышла заметка ее ведущего литературного обозревателя, критика Ю. Николаева (Ю.Н. Говорухи-Отрока), под названием «Что такое война?»32. Автор заметки в самом ее начале сообщал читателям, что статья философа ему очень понравилась и что позиция, занятая Вл. Соловьевым по проблеме войны, совершенно расходится «с ходячими мнениями об этих вопросах», которые, как отмечал критик, «слишком известны и чересчур однообразны». Несмотря на общую положительную оценку статьи, Ю. Николаев все же находил в ней, в самом ее начале, «некоторое противоречие». Противоречие состояло в том, что Вл. Соловьев, защищая войну и государство, не мог все же удержаться от того, чтобы не назвать войну «злом», хотя и не «безусловным», но «относительным». Вл. Соловьев, с точки зрения автора «Московских ведомостей», не принимает во внимание, что война с христианской точки зрения есть дело самопожертво-

30 См.: Сигма (Сыромятников С.Н.) О войне // Новое время. 16-го (28-го) июля 1895 г. № 6960. С. 2-3 [15].

31 См.: Наша печать // Гражданин. 1895, 28-го июля. № 205. С. 2 [16].

32 Николаев Ю. (Говоруха-Отрок Ю.Н.) Что такое война? Влад. Соловьев «Смысл войны». «Ежемесячные литературные приложения к Ниве», № 7 // Московские ведомости. 1895. 14 (26) сент. № 260. (Лит. заметки). С. 3 [17].

вания, «высшее проявление любви, той любви, когда человек готов положить душу "за други своя"». «Так смотрит на войну христианский воин, - отмечал Ю. Николаев, - так смотрит на войну наш народ». Фактически автор консервативного издания усиливал позицию Вл. Соловьева рассуждениями, воспроизводящими аргументы в защиту войны из «Дневника писателя» Ф.М. Достоевского. Любопытно, что Вл. Соловьев впоследствии, в 1898 году, попытается развить свою точку зрения, условно говоря, в направлении, предложенным обозревателем «Московских ведомостей», и в заметке 1898 года «Немезида», посвященной испано-американской войне, напишет о войне не просто как об «относительном зле», но как о «реальной школе любви к врагам»33.

Итак, правая пресса почти единодушно поддержала выступление философа в защиту войны. В либеральных изданиях статья «Смысл войны» до сентября 1895 года практически не получала отклика. В качестве некоторого исключения можно указать на развернутое и в целом сочувственное изложение содержания статьи в газете «Одесские новости» в фельетоне, вышедшем в свет 29 июля 1895 года без указания имени автора. Впрочем, излагая мысли философа, анонимный публицист уточнял, что «можно согласиться» «далеко не со всеми положениями» этого текста. Война, как писал автор «Одесских новостей», «далеко не всегда играла роль распространителя культуры, а <иногда и> гасителя ее. Достаточно вспомнить высокую культуру ацтеков, загубленную испанскими завоеваниями и т.п.» [18, с. 2]. Тем не менее в том же отклике утверждалось, что статья «Смысл войны» «заслуживает серьезного внимания, так как она старается перенести вопрос о войне с чисто сантиментальной почвы, на которой ему грозит бесплодное будущее, на более здоровую реальную почву».

Главный удар по Вл. Соловьеву слева был нанесен осенью, спустя два месяца после появления «Смысла войны», из круга литературных модернистов, со страниц журнала «Северный вестник», с которым в тот год очень тесно сотрудничал и Лев Толстой. В сентябрьском номере этого издания34 появилась очень короткая и предельно злая заметка ведущего критика журнала А.Л. Волынского35. Вскоре в петербургских кругах стало известно о благожелательной оценке выступления Волынского Л.Н. Толстым, что, видимо, и явилось причиной окончательного разрыва отношений писателя с Вл. Соловьевым.

«Г. Соловьев, - начинал свой двухстраничный отклик Волынский, - напечатал в "Ниве" небольшое рассуждение, не очень замечательное в смысле солидности и научности аргументов, но очень замечательное, как показатель того, до какой глубины проник в сознание мыслящих русских буржуазный элемент» [19, с. 62]. Для автора рецензии защита Соловьевым войны (вне зависимости от аргументов философа, которые Волынский вообще предпочел не разбирать) ока-

33 См.: Соловьев В.С. Полное собрание сочинений в 12 т. Т. 10. С. 67.

34 См.: Волынский А. <Критика и библиография - Смысл войны. Из нравственной философии Влад. С. Соловьева> // Северный вестник. 1895. № 9. II паг. С. 62-63 [19].

35 Взаимоотношения В.С. Соловьева с А.Л. Волынского подробно рассмотрены в статье: Межуев Б.В. Аким Волынский и Вл. Соловьев // Соловьевские исследования, 2007. Вып. 14. С. 194-212.

залась свидетельством поворота Вл. Соловьева - «либерального сотрудника «Вестника Европы»» - в сторону реакции, которую Волынский обозначал в некоторых других работах термином «буржуазность».36 Одной из «форм» исторической действительности, терпимых с «буржуазной» точки зрения, но нетерпимых с позиции «идеалистической», по мнению Волынского, и была война, «оправдать» которую попытался в своем очерке Вл. Соловьев. Главный вывод двухстраничного отклика состоял в том, что прогрессивное перерождение Вл. Соловьева оказалось мнимым и теперь он, «пройдя через стадию казенного либерализма», возвращается в лагерь националистов и консерваторов. «Еще недавно, - писал публицист «Северного вестника, - борец за правду под знаменем догматического мистицизма, мужественно-самоуверенный полемист с реакционерами за широкие идеалы против мертвых идолов, г. Соловьев ныне быстро идет к полной эмансипации от всяких затруднительных внутренних критериев и начинает бойко подвизаться в духе заурядных журналистов известного типа» [19, с. 63]. При этом в свойственной ему несколько вычурной стилистической манере Волынский намекал на готовность Вл. Соловьева во имя высоких исторических целей отказаться от противостояния правительственной реакции. Он реконструировал его конечный вывод таким образом: «... люди с либеральным образом мысли должны, не смущаясь нравственным законом, сосредоточиться около чисто-исторических задач и не сопротивляться высшим политическим силам» [19, с. 63].

На рецензию Волынского, как уже говорилось, отреагировал сочувственным письмом Лев Толстой. Ознакомившись с критикой «Смысла войны» в «Северном вестнике», он писал Волынскому: «Сейчас прочел Вашу заметку о соло-вьевском Смысле войны и почувствовал радость сознания того, что есть единомышленный орган. Кроме вас никто не скажет этого и нигде кроме как в вашем журнале, а сказать это было необходимо. И мне это было очень радостно, и захотелось сказать вам это. И заметка написана прекрасно. Хотелось бы сказать, что

36 Позднее, в опубликованной в январском номере журнала за 1896 год статье «Идеализм и буржуазность», которая была написана в соавторстве с редактором/издателем журнала Л.Я. Гуревич, Волынский сформулировал свое понимание «буржуазности», выделив в качестве главной ее характеристики готовность пойти на «компромисс» с действительностью. Противостоящий «буржуазности» «идеализм» оказывался фактически синонимом радикализма. «Буржуазное понятие о благе, -писали Волынский и Гуревич, - имеет ли это понятие материалистический или спиритуалистический характер, - всегда ограничено и охотно вступает в компромисс с известными формами исторической действительности. Идеалистическое благо - в противоположность материалистическому понятию блага, - требует развития человека во всей полноте его умственных и нравственных сил». Государственнический патриотизм оказывался, такими образом, проявлением «буржуазности», по мнению критика, буржуа «признает необходимым разделение человечества на большие замкнутые группы, называемые народами, государствами. <...> Национальность, патриотизм, сословность -это совершенно правильные выводы из определенных посылок буржуазного мировоззрения» (цит. по: Волынский А.Л. Книга великого гнева. СПб., 1904. С. 458, 455).

она слишком зла; но в глубине души, к сожалению, одобряю и злость. Уж очень скверно то, что написал Соловьев. Дружески жму вам руку»37.

Волынский ответил Толстому восторженным письмом: «Вы поддержали во мне нравственную бодрость и какое-то светлое убеждение, что можно и в форме журнальных статей и заметок, идти Вашим путем, бороться со всеми видами грубой буржуазности и утонченной государственности, служа мировым целям — не злобе дня, а духу высшей правды, веющему в людях от века. Может быть, Вы не видите издали, дорогой Лев Николаевич, по моим отрывочным писаниям всей моей беспредельной ненависти к тому истукану, которому Соловьев принес добровольную жертву на глазах читающего общества, и моего самого восторженного чувства благоговения перед тем, что Вы проводите в "Царстве Божием"»38.

В октябре 1895 года на июльскую публикацию Вл. Соловьева в Литературных приложениях к «Ниве» откликнулся и петербургский журнал «Русское Богатство», фактическим руководителем которого как раз с того же самого года стал критик Н.К. Михайловский. Издание отреагировало на «Смысл войны» критической по отношению к идеям Вл. Соловьева заметкой молодого историка П.Н. Ардашева «Философия войны». Автор рецензии выражал основной пафос работы Вл. Соловьева формулировкой «Война исчезнет, и совершится это путем войны»39. Поскольку аргументация Вл. Соловьева основывалась на фактах из прошлого, Ардашев называл его концепцию «исторической философией войны», но при этом подчеркивал «анти-историчность» этой философии40. Рецензент выдвигал к «философии войны» Вл. Соловьева одновременно и этические и теоретические претензии. С этической точки зрения, по мнению Арда-шева, концепция философа «ведет с логическою неизбежностью к реабилитации войны, как орудия идеальной цели - всемирного объединения, а с другой стороны - к квиетистскому примирению с ней на почве уверенности в том, что война должна исчезнуть сама собой, в силу естественного хода вещей, без вся-

41

ких усилий со стороны людей, со стороны каждой отдельной личности» . Главная теоретическая претензия критика состояла в обращении философа к «давным-давно похороненной историей» идее «всемирной монархии», неготовности автора «Смысла войны» различать «культурный» и «политический» аспекты всемирного объединения. Отвергая схему истории Вл. Соловьева, завершающуюся «всемирной монархией», Ардашев видел ее исток в недостаточ-

37 Летописи Государственного литературного музея. Кн. 2: Л.Н. Толстой / под ред. Н.Н. Гусева. М.: Гос. лит. музей, 1938. С. 167. См. также: Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т. 68. М., Гос. изд-во худож. лит-ры, 1954. С. 192-193 [20].

38 Письмо от 3 октября 1895 г.; оно находилось в Отделе рукописных фондов Государственного музея Л.Н. Толстого (Москва). Цит. по: Куприяновский П.В. Л.Н. Толстой и Н.С. Лесков в журнале «Северный вестник» // Куприяновский П.В. Доверие к жизни. Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1981. С. 63-64 [21].

39 См.: Ардашев П. Философия войны // Русское богатство. 1895. № 10. II паг. С. 13 [22].

40 Там же. С. 14.

41 Там же. С. 15.

ном разделении «культурного» и «политического» аспектов процесса объединения человечества. По наблюдению рецензента, «историческая действительность дает нам картину двух параллельных течений: культурной интеграции, заключающейся в прогрессивном культурном объединении человечества - рядом с политической дифференциацией, заключающейся в постепенном обособлении отдельных политических миров»42. При этом Ардашев ставил Вл. Соловьеву в упрек то, что, указывая на культурные предпосылки будущей европейской интеграции, Вл. Соловьев оставляет в стороне духовную сторону культуры, фокусируя свое внимания исключительно на «материальной», то есть на экономической, взаимозависимости развитых стран мира, распространении научных и технологических открытий и прочих достижениях. Итак, согласно выводу историка, мир человечеству принесет не «всемирная монархия», а «постепенное сближение между людьми на почве общечеловеческой культуры, и

43

не материальной только, а преимущественно духовной» .

Отклики на «Смысл войны» продолжали поступать вплоть до конца 1895 года. 5 декабря в киевской газете «Жизнь и искусство» появилась рецензия на этот текст за подписью Черный. Статья называлась «Вопрос совести», псевдоним скрывал имя начинающего киевского публициста Л.И. Шварцмана, впоследствии получившего огромную известность как философ Лев Шестов44. Статья представляла собой жесткую этическую отповедь Вл. Соловьеву за апологию войны, совершаемую с культурно-государственнической точки зрения. «Культура, - утверждалось в тексте Черного, - вот магическое слово, которое кружит г. Соловьеву голову, и как только мелькнет оно в его мыслях, сейчас же перед глазами родятся стройные, роскошные миражи, заволакивающие розовым туманом грустную действительность. И тогда г. Влад. Соловьев поет торжественный гимн войне, прославляет беспощадных героев ее, как носителей, хотя и бессознательных, идеи вечного мира <...> И выходит война очищенной и оправданной, так как все что есть в ней ужасного, противного человеческой природе, возмущающего наше нравственное чувство, уже не видно г. Влад. Соловьеву, окутавшемуся розовым дымом ходячих красивых измышлений» [23, с. 2]. Автор заметки противопоставляет взглядам Вл. Соловьева на войну пацифистские воззрения французских писателей Мопассана и Виктора Гюго, а также не названных им «наших военных писателей», «гуманные» убеждения которых он рекомендует Вл. Соловьеву «присоединить к своим учено-бессердечным размышлениям о таком ужасном бедствии, как война». Как следует из автобиографического свидетельства Шестова, текст его заметки о «Смысле войны» Вл. Соловьева был значительно переделан взявшим ее в печать сотрудником газеты «Жизнь и искусство» неким Т., который сильно ее переписал, что вызвало неудовольствие автора. Шестов сообщает в автобиогра-

42 См.: Ардашев П. Философия войны // Русское богатство. С. 15.

43 Там же.

44 В самом начале рецензии было ошибочно указано, что статья «Смысл войны» появилась в августовской и сентябрьской книжках приложений к «Ниве» (см.: Черный <Шестов Л.>. Вопрос совести // Жизнь и искусство. 5-ое декабря 1895 г., № 336. С. 2 [23]).

фии, что, увидев в статью в печати, он не узнал ее. Впрочем, судя по уточнениям философа, редакционное вмешательство носило в основном стилистический ха-

45

рактер и не затрагивало содержания статьи .

Следует отметить, что и сотрудники наиболее близкого Вл. Соловьеву философского издания - журнала «Вопросы философии и психологии» - в 1895 году не решились отреагировать публично на появление столь неоднозначного текста. Позиции руководителей журнала по этому вопросу разделились. В письме от 26 августа 1895 года Н.Я. Гроту С.Н. Трубецкой выразил свое восхищение соловь-евским текстом. «Читал ли ты в "Ниве" статью В.С. о войне? - спрашивал С.Н. Трубецкой. - По-моему это одна из самых блестящих его вещей. Думаю, что и следующая статья его у нас будет, как говорил К. Прутков, "выходящею из рядовых"» [24, с. 307]. Очевидно, что адресат письма, редактор «Вопросов философии и психологии» Н.Я. Грот, не разделял оценок своего коллеги, поскольку в рецензии на отдельное издание «Оправдание добра» 1897 года в том же журнале примерно полтора года спустя он открыто выразил сожаление, что в состав этой книги «Смысл войны» вошел в качестве одной из глав. Грот отметил, что, с его точки зрения, «с основным духом нравственной философии» Вл. Соловьева «не вяжется мысль, что война может быть хотя бы "относительным добром" в жизни человеческого общества, если она есть сама по себе "зло", как это признает автор. <...> Война есть убийство равных нам существ, а убийство нельзя считать хотя бы относительным добром с точки зрения морали. <...> Вообще, нельзя применять к общественной морали других общих норм, чем к морали личной: все обязательное в сфере этой последней также обязательно и в первой. <... > Сознание истинности только что приведенной теоремы (а может быть, даже и аксиомы?) внесло бы много света в общественную мораль» [25, с.159-160].

Таким образом, из всех глав сочинения по нравственной философии, размещенных Вл. Соловьевым в разных изданиях в течение 1895 года, «Смысл войны» вызвал наиболее острую и противоречивую реакцию в образованном сообществе России. Вл. Соловьев снова заслужил горячее одобрение правых кругов и вызвал резкое неприятие левых, одновременно смутив своих друзей из либерального лагеря. Из недавнего любимца прогрессивной общественности Вл. Соловьев постепенно превращался в того одинокого и отчужденного от всех лагерей общественной мысли философа, каким он в конечном итоге стал в последние три года его жизни.

Список литературы

1. Соловьев В.С. Принцип наказания с нравственной точки зрения // Вестник Европы. 1895. № 3, с. 212-235.

45 См.: Шестов Л. Автобиография // Первые литературные шаги. М.: Изд. Сытина, 1911. С. 174. Фамилия Т., сотрудника «Жизни и искусства», редактировавшего рецензию, - Тулов - была восстановлена К.В. Ворожихиной по оказавшейся доступной ей переписке Шестова с В.Г. Малахи-евой-Мирович (см.: Ворожихина К.В. Лев Шестов как публицист и литературный критик (18951900 гг.). Неизвестные статьи философа // История философии. 2019. Т. 24, № 1. С. 58).

2. Соловьев В.С. Письма в 4 т. / под. ред. Э.Л. Радлова. СПб., Пг., 1908-1923.

3. Луговой А. Сочинения. Т. III. Стихотворения, повести и рассказы. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1895.

4. Ильинский Л.К. «Переписка В.С. Соловьева с А.А. Луговым» - списки писем и телеграмм В.С. Соловьева к А.А. Луговому за 1890-е гг., вариант вступительной заметки к письмам // НИОР РГБ. Ф. 700 (С.М. Лукьянов). К. 3. Ед. хр. 4. Л. 1-2.

5. Луговой А. Письма Г.Г. Йогансону // РГАЛИ. Ф. 1102. Оп. 2. Ед. хр. 1.

6. W <Вл. Соловьев>. <Рец. на:> Сочинения А. Лугового. Три тома. СПб., 1895. - Хроника. - Литературное обозрение // Вестник Европы. 1896. № 12, с. 835-839.

7. Никифоров Л.П. Из воспоминаний о Владимире Сергеевиче Соловьеве // Вестник Европы. 1913. № 11, с. 140-144.

8. Соловьев В.С. Полное собрание сочинений в 12 т. Брюссель: «Жизнь с Богом», 1969.

9. Лукоянов И.В. «Не отстать от держав...». Россия на Дальнем Востоке в конце XIX -начале XX вв. СПб.: Нестор-история, 2008, 664 с.

10. Соловьев Вл. С. Спор о справедливости // Вестник Европы. 1894. № 4, с 785-797.

11. Флоровский Г.В. Владимир Соловьев и Данте: задача христианской империи (1956) // Соловьевские исследования, 2006. Вып. 13, с. 228-256.

12. Прибыткова Е.А. Христианство и Империя: Фома Аквинский, Данте, Вл. Соловьёв // Соловьевские исследования, 2009. Вып. 21, с. 4-23.

13. Кузьмин-Караваев В.Д. Из воспоминаний о Владимире Сергеевиче Соловьеве // Вестник Европы. 1900. № 11, с. 443-453.

14. Кузьмин-Караваев В.Д. Владимир Соловьев и «оправдание» войны. <Вопросы внутренней жизни> // Вестник Европы. 1914. № 10, с. 353-355.

15. Сигма (Сыромятников С.Н.) О войне // Новое время. 16-го (28-го) июля 1895 г. № 6960.

16. Наша печать // Гражданин. 1895, 28-го июля. № 205, с.2.

17. Николаев Ю. (Говоруха-Отрок Ю.Н.) Что такое война? Влад. Соловьев «Смысл войны». «Ежемесячные литературные приложения к Ниве», № 7 // Московские ведомости. 1895, 14 (26) сент. № 260. (Лит. Заметки), с.3.

18. Смысл войны // Одесские новости. 1895, 29-го июля. № 3362, с.2.

19. Волынский А. <Критика и библиография - Смысл войны. Из нравственной философии Влад. С. Соловьева> // Северный вестник. 1895. № 9. II паг, с.62-63.

20. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т. 68. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1954.

21. Куприяновский П.В. Л.Н. Толстой и Н.С. Лесков в журнале «Северный вестник» // Куприяновский П.В. Доверие к жизни. Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1981, с.40-81.

22. Ардашев П. Философия войны // Русское богатство. 1895. № 10. II паг., с.12-21.

23. Черный <Шестов Л.>. Вопрос совести // Жизнь и искусство. 5-ое декабря 1895 г. № 336, с.2.

24. Николай Яковлевич Грот в очерках, воспоминаниях и письмах товарищей, учеников, друзей и почитателей. СПб.: Типография Министерства Путей Сообщения, 1911, 444 с.

25. Грот Н.Я. <Рецензия на книгу Вл. С. Соловьева «Оправдание добра»> // ВФП. Кн. 36 (1). 1897, январь-февраль. II паг., с. 155-160.

References

1. Solov'ev, V.S. Printsip nakazaniya s nravstvennoy tochki zreniya [The principle of punishment in moral terms], in Vestnik Evropy, 1895, no. 3. Р. 212-235.

2. Solov'ev, V.S. Pis'ma v 4 t. [Letters in 4 v.]. Saint-Petersburg, 1908-1923.

3. Lugovoy, A. Sochineniya. T. III. Stikhotvoreniya, povesti i rasskazy [Works. V. III. Poems, novelettes and short stories]. Saint-Petersburg: Tipografiya M.M. Stasyulevicha, 1895.

4. Il'inskiy, L.K. «Perepiska V.S. Solov'eva s A.A. Lugovym» - spiski pisem i telegramm V.S. Solov'eva k A.A. Lugovomu za 1890-e gg., variant vstupitel'noy zametki k pis'mam [«V.S. Solovyov's correspondence

with A.A. Lugovoi» - lists of V.S. Solovyov's letters and telegrams to A.A. Lugovoi of the 1890s, a valiant of the introductory note to the letters], in NIORRGB. F. 700 (S.M. Luk'yanov). K. 3. Ed. khr. 4. L. 1-2.

5. Lugovoy, A. Pis'ma G.G. Yogansonu [Letters to G.G. Ioganson], in RGALI. F. 1102. Op. 2. Ed. khr. 1.

6. W <Vl. Solov'ev>. <Rets. na:> Sochineniya A. Lugovogo. Tri toma. SPb., 1895. - Khronika. - Literaturnoe obozrenie [In <Vl. Solovyov>. <A review of> A. Lugovoi's works. Three volumes. SPb., 1895. - Chronicle. - Literary review], in Vestnik Evropy, 1896, no. 12, pp. 835-839

7. Nikiforov, L.P. Iz vospominaniy o Vladimire Sergeeviche Solov'eve [Remembering Vladimir Sergeyevich Solovyov], in Vestnik Evropy, 1913, no. 11, p. 140-144.

8. Solov'ev, V.S. Polnoe sobranie sochineniy v 12 t. [Complete works in 12 v.]. Bryussel': «Zhizn' s Bogom», 1969.

9. Lukoyanov, I.V. «Ne otstat' ot derzhav...». Rossiya na Dal'nem Vostoke v kontse XIX - nachale XX vv. [«Not to fall behind the powerful». Russia in the Far East in the late XIX - early XX centuries]. Saint-Petersburg: Nestor-istoriya, 2008, 664 p.

10. Solov'ev, Vl.S. Spor o spravedlivosti [Dispute about justice], in Vestnik Evropy, 1894, no. 4, pp.785-797.

11. Florovskiy, G.V. Vladimir Solov'ev i Dante: zadacha khristianskoy imperii (1956) [Vladimir Solovyov and Dante: the problem of a Christian empire (1956)], in Solov'evskie issledovaniya, 2006, issue 13, pp. 228-256.

12. Pribytkova, E.A. Khristianstvo i Imperiya: Foma Akvinskiy, Dante, Vl. Solov'ev [Christianity and Europe: St. Thomas Aquinas, Dante, Vl. Solovyov], in Solov'evskie issledovaniya, 2009, issue 21, p. 4-23.

13. Kuz'min-Karavaev, V.D. Iz vospominaniy o Vladimire Sergeeviche Solov'eve [Remembering Vladimir Sergeyevich Solovyov], in Vestnik Evropy, 1900, no. 11, pp. 443-453.

14. Kuz'min-Karavaev, V.D. Vladimir Solov'ev i «opravdanie» voyny. <Voprosy vnutrenney zhizni> [Vladimir Solovyov and "justification" of war <Problems of life in Russia>], in Vestnik Evropy, 1914, no. 10, pp. 353-355.

15. Sigma (Syromyatnikov, S.N.) O voyne [On war], in Novoe vremya, 16-go (28-go) iyulya 1895 g., no. 6960.

16. Nasha pechat' [Our press], in Grazhdanin, 1895, 28-go iyulya, no. 205, p. 2.

17. Nikolaev, Yu. (Govorukha-Otrok Yu.N.) Chto takoe voyna? Vlad. Solov'ev «Smysl voyny». «Ezhemesyachnye literaturnye prilozheniya k Nive», № 7 [What is war? Vlad. Solovyov «The meaning of war». «Monthly literary supplement to Nieva», No. 7], in Moskovskie vedomosti, 1895, 14 (26) sent., no. 260. (Lit. Zametki), p.3.

18. Smysl voyny [The meaning of war], in Odesskie novosti, 1895, 29-go iyulya, no. 3362, p.2.

19. Volynskiy, A. <Kritika i bibliografiya - Smysl voyny. Iz nravstvennoy filosofii Vlad.S. Solov'eva> [Criticism and bibliography - The meaning of war. From Vlad. Solovyov's moral philosophy], in Severnyy vestnik, 1895, no. 9, II pag., pp. 62-63.

20. Tolstoy, L.N. Polnoe sobranie sochineniy. T. 68 [Complete works. V. 68]. Moscow: Gosu-darstvennoe izdatel'stvo khudozhestvennoy literatury, 1954.

21. Kupriyanovskiy, P.V. L.N. Tolstoy i N.S. Leskov v zhurnale «Severnyy vestnik» [L.N. Tolstoy and N.S. Leskov in the journal "Severny Vestnik"], in Kupriyanovskiy, P.V. Doverie k zhizni [Trust in life]. Yaroslavl': Verkhne-Volzhskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1981, pp. 40-81.

22. Ardashev, P. Filosofiya voyny [Philosophy of war], in Russkoe bogatstvo, 1895, no. 10, II pag., pp. 12-21.

23. Chernyy <Shestov, L.>. Vopros sovesti [<Shestov, L.>. Problems of Conscience], in Zhizn' i iskusstvo, 5-oe dekabrya 1895 g., no. 336, p. 2.

24. Nikolay Yakovlevich Grot v ocherkakh, vospominaniyakh i pis'makh tovarishchey, ucheni-kov, druzey i pochitateley [Nikolai Yakovlevich Grot in essays, memoirs and letters of his friends, pupils and admirers]. Saint-Petersburg: Tipografiya Ministerstva Putey Soobshcheniya, 1911. 444 p.

25. Grot, N.Ya. <Retsenziya na knigu Vl. S. Solov'eva «Opravdanie dobra»> [A review of Vl.S. Solovyov's book "Justification of the good"], in VFP, yanvar'-fevral', 1897, kn. 36 (1), II pag., pp.155-160.