CC BY
25
ПУБЛИКАЦИИ
УДК 94(55)
ДВЕНАДЦАТЬ ДНЕЙ В ПЕРСИИ: МИФЫ И РЕАЛИИ СОВРЕМЕННОГО ИРАНА (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)
А.И. Кирпиченок
Центр восточных культур ЦГПБ им. В.В. Маяковского (Санкт-Петербург) e-mail: kirpichenok@mail.ru
TWELVE DAYS IN PERSIA: MYTHS AND REALITIES OF MODERN IRAN
(PART TWO)
A.I. Kirpichenok
(St. Petersburg, Russia) e-mail: kirpichenok@mail.ru
День шестой
С утра мы направились на службу в зороастрийский храм. Прибежище добрых огнепоклонников напоминает колониальную виллу средней руки. В саду, перед обязательным водоемом стоит одноэтажный дом с крылатым символом этой религии - фарафахаром. А прямо за вестибюлем за стеклом в бронзовой чаше горит вечный огонь с возрастом более полутора тысяч лет, который был перенесен сюда из еще более древнего храма, разрушенного мусульманами в XVI веке. Кроме того, при комплексе имеется небольшая экспозиция, посвященная обычаям зороастрийцев, почитающих город Йезд в качестве глобальной столицы этой древней индоиранской религии.
Из храма мы снова направились в центр. Районы, по которым мы шли, состояли из небольших старинных домов, возведенных из глины или кирпича, между которых ходят их жители, часто одетые в традиционные средневековые костюмы. Все просто, но
чисто - а кое-где перед воротами стоят непривязанные велосипеды. Я тут же вспомнил слова одного туриста - «когда ты оставляешь велосипед на улице Тель-Авива знай, что он уже не твой». Ну а тут, понятно - «дикая Азия».
Высокие минареты мечетей Йезда похожи на ракеты с плакатов швейцарского референдума о запрете строительства мусульманских храмов - напоминая о ракетной программе Ирана. Вспоминаются строки Визбора: «И мечети стоят, как ракеты, на старинной йездской земле...». Интересно, что в краях, где зимы почти нет, храм строят без одной стены - здание сразу переходит во двор, который позволяет вместить значительное число молящихся.
Огромное значение для жителей этих мест играет вода. Мой спутник, Андрей Манчук точно заметил, что в этом городе можно воочию видеть настоящую цивилизацию «Дюны». В Йезде даже имеется музей воды, расположенный в доме местного купца - по сути дела, это трехэтажный подземный бункер. На первом этаже устроен традиционный дворик с фонтаном, в подвале расположены жилые помещения, и, наконец, имеется третий, подземный этаж - с небольшим бассейном, связанным с городской системой водоснабжения, которая ведет к далеким горам. Здесь жители дома коротали самые жаркие дни.
Я еще раз подумал об объектах двойного назначения - если по Ирану ударят ядерной бомбой, хитрые персы будут попивать чаек на подушках третьего подземного этажа своих домашних «бункеров».
Еще одна замечательная достопримечательность Йезда - это главный городской ветроуловитель - бадгир, который используется для охлаждения водных резервуаров и жилых помещений. Ветровые башни имеются здесь во многих старых домах - но самый большой, построенный еще в XII веке, расположен на окраине, прямо возле пустыни. Вокруг него разбит чудесный гранатовый сад с безмятежными прудами, где спят золотые рыбки, а йездцы и гости города ведут благочестивые беседы на топчанах. При желании, можно попробовать горную воду, которую поставляется в Йезд по подземным каналам-«ганатам». Для этого приспособлен будто срисованный
из «Дюны» автомат, напоминающий бур стоматолога, на который насадили одноразовую трубку - он буквально впрыскивает вам в рот драгоценную воду.
В центре города есть еще одно известное здание с четырьмя большими бадгирами. Внутри него находится, так называемый, «Дом силы». В древности, когда страну захватывали чужеземцы, молодые фримены-персы уходили в эти здания, чтобы закалять свое тело перед грядущими схватками. Эти герои назывались «пехливанами» - богатырями. Естественно, чтобы враги не прознали о хитром плане, занятия проходили под музыку, а гантели атлетов подозрительно напоминали бутылки из-под шампанского. «Дом силы» расположен прямо над огромным подземным резервуаром. Вокруг висят портреты выдающихся спортсменов и валяются тяжелые железные цепи. Есть и музыкальные инструменты - поскольку упражнения происходят под музыку. В итоге враги были изгнаны, а персидские силачи еще много лет выступали на арене европейских цирков. Странно, что этот традиционный иранский фитнес еще не получил распространение за границей - хоть студию открывай.
Завершить знакомство с Йездом стоит прогулкой по его крышам, откуда открывается замечательный вид на старинный город, сравнимый с иллюстрациями из «Тысячи и одной ночи». Повсюду раскиданы бадгиры и полукруглые сферы куполов -поскольку такая форма позволяет лучше рассеивать прямые солнечные лучи, спасая здания от жары. Так что лежащие у твоих ног кварталы напоминают космический пейзаж планеты Арракис.
Дальнейшая поездка в пустыню напоминала фильм в стиле артхауз. Сначала мы посетили знаменитые Башни Молчания. Древние зорастрийцы не доверяли нечистые тела усопших земле или огню, а просто выносили их за город, на вершину башен, где их сперва расчленяли специально обученные люди, а потом съедали стервятники. Такое погребение было распространено во многих странах востока и известно как Небесные похороны. Откормленные таким образом птицы потом охотились на голубей, которых разводили для удобрений жители Исфахана, замыкая этим своеобразный природный цикл. Обглоданные
кости сбрасывались в яму посередине башни, выполненную в стилистике «Это Спарта!». Сегодня Башни Молчания покинуты -но их окружает мрачная аура. Многие мусульмане верят, что в них обитает сам дьявол, и даже порой отговаривают туристов туда ехать. А традиция устройство Башен Молчания продолжается и сегодня, только они, конечно, находятся в пустыне, далеко от жилых мест. И действительно - я был на многих кладбищах и местах геноцида, но, пожалуй, нигде не царила такая зловещая атмосфера смерти.
Затем мы продолжили путь по пустыне. Долгая дорога сквозь выжженную землю, под традиционные персидские напевы. Редкие придорожные остановки в центре пустых пространств. Наблюдение за проходящим поездом. Поиски верблюдов, которые почти не встречались - несмотря на регулярные знаки «осторожно, верблюды!». Полузаброшенный лагерь в пустыне, напоминающий декорации к фильму Тарантино. Его смотритель, молодой торчок, открыл нам ворота, и мы прошли в сторону освещенных солнцем барханов. С ладоней стекают струйки песка, непрерывно дующий ветер заносит наши следы на песке - а мы смотрим на то, как солнце садится за горами в сердце Азии. Когда мы уезжали, торчок равнодушно сидел по-турецки перед входом. Наверное, он занимается медитацией.
После приобщения к пустыне мы заезжаем в пиццерию небольшого города Бафк, заказывая гамбургер и куриные ножки. Постепенно около кассы собираются любопытные, которые с интересом рассматривают случайных гостей. «А давно ли у вас, дедушка, урусы были? - Давно, ой давно. Приезжал некто Афанасий ибн Никитин, да уехал - говорил, что за три моря пошел. Сейчас его пра-правнука Абу-Муслима позову». Хозяин приносит нам хлеб, и мы продолжаем свой путь во тьме. Над нашими головами огромной радугой простирается Млечный путь.
День седьмой
С утра едем по шоссе на Шираз. Разнообразные пустыни сменяются скалистыми горами. В результате отсутствия алкоголя у моих спутников начинаются проблемы - они видят в пустыне миражи ликероводочных заводов. Я же, как человек непьющий
чувствую себя в Иране как в раю - где еще будет такое изобилие лимонадов, коктейлей и фруктовых соков?
Пару раз нас останавливали полицейские и военные патрули. Поскольку все проверки происходили как раз в тот момент, когда мы хотели остановиться и попить кофе, через какое-то время мы стали называть блокпосты «кофейнями». А многочисленные придорожные мечети получили прозвище «обсерваторий» и «планетариев». Ну а муллы это естественно «астрономы».
Наконец мы достигли первой цели дневного маршрута -мавзолея царя Кира Великого в древнем городе Пасаргады -«Сады Парса». Знатоки истории отечественной архитектуры сразу обратят внимание, что он похож на первый деревянный мавзолей Ленина - и это конечно не совпадение. Усыпальница персидского царя послужила Щусеву одним из прототипов во время создания проекта мавзолея на Красной Площади. Подобно Башням Молчания, мавзолей Кира стал для меня вторым «энергетическим» местом на нашем маршруте. Относительно небольшая постройка представлялась доминантой огромной пустой равнины, окруженной с трех сторон горами. В небе летели белые облака, а по долине, как неуспокоенные души персидских царей, гуляли песчаные торнадо. У этого монумента стоял Александр Македонский, здесь проходили орды кочевников, торговые караваны - а теперь здесь проходят отары овец. Если нынешняя цивилизация уничтожит себя, посередине поля на месте бывшей Москвы будет так же возвышаться мавзолей Ленина - а пастухи погонят мимо него на водопой стадо двухголовых коров.
Отдав должное вызволителю еврейского народа из вавилонского плена, мы направились дальше, к Персеполису - где каждый человек, сформировавшийся в лоне советской цивилизации, достает из рюкзака томик «Таис Афинской», начиная перечитывать следующие строки:
«Этот город, - продолжала Таис, - сердце и душа Персии. К моему великому удивлению, кроме сокровищ и роскошных дворцов, здесь нет ни храмов, ни собрания ученых и философов, ни театров, ни гимнасионов. Не созданы статуи и не написаны картины, прославляющие красоту и подвиги богов в образе
людей и божественных героев. Кроме надменных толстомордых быков-царей, принимающих дары, и процессии раболепствующих и пленных, здесь нет ничего. Чащи колонн по сорок локтей на платформе в тридцать локтей высоты - всё это лишь для того, чтобы возвысить владык унижением подданных. Ради этого здесь трудились искалеченные эллины, ионийцы, македонцы и фракийцы, толпу которых мы встретили? Ради этого свирепый Ксеркс со своим злым сатрапом принес кровь и смерть в Элладу, дважды сжигал мои родные Афины, увел в плен тысячи и тысячи искусных мастеров нашей страны? Я здесь одна с вами, герои-победители, повергшие в прах могущество недобрых владык. Я служу богине красоты и знаю, что нет хуже преступления, чем поднять руку на созданное человеком прекрасное. Но, если это служит злой власти? Тогда оно всего лишь обман, ибо нет красоты без добра и света!
- Что же ты хочешь, афинянка?
- Огня!».
Действительность IV века д.н.э конечно же, была немного другой. Персидская империя отнюдь не представляла собой «Империю Зла» из ориенталистского фарса «300 спартанцев». Под ее правлением процветали древние иудеи и малоазиатские греки, одной из правительниц которой была выведенная в вышеупомянутом фарсе царица Артемисия. Против Александра сражались многочисленные греческие гоплиты. Для советского читателя падение Персополиса было аллюзией на взятие Берлина в 1945-м году. Однако, реальность была другой представьте, что некое племя пуштунов внезапно разобьет США и НАТО, его вожди въедут в вашингтонский Капитолий, перепьются и сожгут его во время оргии. Но миф про Таис, конечно, очень красив.
Руины Персеполиса величественны. Этот выдающийся архитектурный комплекс известен своими изображениями персидских «бессмертных» воинов и представителей покоренных народов, статуями крылатых быков и гаруд. Он построен манере городов древней Месопотамии - и если Вы устали от дорийских, коринфских и ионических колонн Эфеса и Рима, вам, безусловно, следует посетить это место. Ведь древний мир - это не только Греция и Рим.
Надо сказать, что книга «Таис Афинская» является прекрасным путеводителем по Персеполису. Ефремов даже подметил, что во дворце нет изображений сцен светской жизни: «Ни одного изображения женщины не нашлось среди великого множества изваяний. Нарочитое отсутствие целой половины людского рода показалось афинянке вызывающим». Признаюсь, и мне тоже.
С другой стороны долины расположен комплекс царских могил Накше-Рустам. Огромные эпические гробницы Ахеменидов вырублены в скале на значительной высоте, представляя собой еще один символ вечности и истории, которыми так богата Древняя Персия. Здесь же находится и захоронение Ксеркса - вы же помните лысого татуированного мазохиста с пирсингом из «300 спартанцев»? Желая примазаться к славе предшествующей династии, Сасаниды вырубили на стене барельефы с изображениями своих побед - так что темные сердца ненавистников западной цивилизации могут порадоваться здесь от сцен унижений древних римлян, которым не слишком везло в войнах с парфянами. Последняя достопримечательность Накше-Рустам - установленный перед могилами квадратный «Куб Заратусты», предположительно представляющий собой древний зороастрийский храм. Его точное назначение неизвестно по сей день - хотя, по-моему, странное сооружение больше всего ассоциируется с кубиком из «Восставшие из ада».
После соприкосновения с вечностью мы поехали в город Шираз, где была запланирована наша следующая ночевка.
Шираз - бывший соперник Багдада - является сегодня самым туристическим городом нетуристического Ирана, где бросаются в глазах даже несколько европейских и китайских лиц. Оставив вещи, мы пошли на прогулку в знаменитый зеркальный мавзолей брата имама Резы, где нам пришлось столкнуться с бдительностью иранской охраны. Нас вычислили по большой фотокамере и отдали под надзор специального смотрителя за иностранцами. За время экскурсии, сопровождающее лицо подвергло нас на хорошем английском исчерпывающему допросу.
Подобная бдительность связана не с желанием предотвратить танцы в храмах, а со сложными суннитско-шиитскими отношениями - вдруг я очередной фанатик-смертник, маскирующийся под мирного туриста? Сопровождающий так же посетовал, что в Ширазе трудно найти девушку - потому что все они хотят от жениха золото. И рассказал, что его недавно депортировали из Украины, куда он отправился на свадьбу к своему другу - несмотря на наличие визы и приглашающей стороны.
День восьмой
Утро началось с осмотра двух самых знаменитых ширазских мечетей. Первая из них известна как Розовая мечеть (Насир оль Мольк) и пользуется широкой популярностью благодаря своим разноцветными витражам. Проходя сквозь них, утреннее солнце создает волшебный эффект калейдоскопа, и все внутренне помещение храма заливается разноцветными красками. Это было единственное место в Иране, где я видел целую толпу иностранных туристов - которую образовали две-три китайские группы. В Европе к аналогичному памятнику стояла бы километровая очередь-конвеер с десятиминутным осмотром достопримечательности. Китайцы расположились на коврах мечети в живописных позах, и я вспомнил, что в древности Шираз славился не только розами. В голове возник образ средневековых пьяниц, ходивших в мечеть «почитать Хафиза»:
На молитвенный коврик пролей, нечестивец, вино,
Если так повелит тебе тот, кто сильней и мудрей.
В Ширазе есть еще мечеть Вакиль, выполненная в том же стиле, что и Розовая мечеть. Она гораздо больше, и совершенно пустынна - хотя стены здания покрыты изумительными композициями цветов, выложенными из яркой плитки. Рядом с михрабом храма выстроен впечатляющий «лес колонн», аналоги которого можно увидеть в Северной Африке и испанской Альгамбре.
В самом центре города расположена крепость Керим-шаха из династии Зендов. Согласно преданию, строители уделили особое
внимание красоте постройки - чтобы у врагов не поднялась рука разрушить ее из пушек. Поэтому ширазскую цитадель захватывали преимущественно при помощи измен и вероломства, напоминающих сюжет книжек Джорджа Мартина.
Шираз также знаменит своими садами и могилами великих поэтов - Саади и Хафиза. Для каждого из них построены изящные мавзолеи в красивых садах, куда не зарастает тропа иранцев. У могилы Хафиза творилось настоящее столпотворение. Автору этих строк посчастливилось стать центром внимания школьников, приехавших на экскурсию из провинциального города, где обитают представители племени бахтияров. В результате мне пришлось сделать селфи почти со всем классом -состоящим конечно же, из одних мальчиков.
Последним местом, которое мы посетили в Ширазе был знаменитый персидский сад Эрам. Это модель рая на земле немного напоминает Иерусалим - облицованные белым камнем склоны гор, на которых стоят типовые европейские дома, отели и старинные здания. Сам сад являет собой чудесный памятник садово-паркового искусства посередине засушливой пустыни. Иранцы любят фотографироваться на фоне его лилий и роз. Некоторые семьи устраивают фотосессии в традиционных персидских костюмах - причем наряд иранки XIX века очень напоминает традиционный костюм вологодских купчих. Девушки украдкой фотографируются без платков - и это явно мода среди определенной части молодежи.
Дальше мы едем на юг - к берегам Персидского залива. Чтобы добраться туда, надо круто спуститься вниз с иранского нагорья преодолев величественные горы Загроса. Дорога занимает несколько часов, и как только вы завершаете спуск, климат и рельеф резко меняется. Вместо гор по сторонам машины появляется пустынная равнина с редкими оазисами из финиковых пальм. Воздух становится очень влажным и жарким, как в сауне - несмотря на темнеющее небо. Неподалеку от нашего пути расположен Бушер, знаменитый единственной на Ближнем Востоке ядерной станцией. Мы миновали КП и подъехали к самым воротам АЭС - но от фотосессии воздержались. Нам было
достаточно осмотра всемирно знаменитых шпилей мечетей Йезда.
Исполняя заветы классика российской политики, мы спешили омыть наши стопы в водах Индийского океана. На его близость указывали многочисленные традиционные корабли -доу, стоявшие прямо на улицах перед выстроенными в арабском стиле домами. Однако набережная Бушера ничем не отличалась от набережных других приморских городов - променад с пальмами, иранские хипстеры катающиеся по велодорожке, кафе-пиццерия, фитнес-тренажеры и современные арт-объекты.
Отдав должное местному аналогу КФС, мы поехали вдоль побережья до отеля. Это была самая простая и обшарпанная гостиница на нашем пути, но зато из ее окон открывался вид на пляж. К 11 часам вечера удушливая жара стала спадать и на берег стали выходить массы иранцев, которые гуляли, купались одетыми в море или даже располагались на ночлег в прибрежной зоне. Наконец то и мы смогли совершить ритуальное омовение. Вода была теплее воздуха, очень теплая и соленая - пленка соли на коже чувствовалась почти как в Мертвом море. Над головой были видны звезды. А главное, несмотря на предупреждения, нам удалось избежать встречи со скатами, муренами и акулами.
День девятый
С утра мы снова повторили наш заплыв в Персидском заливе. При свете мы рассмотрели огромный песчаный пляж. Гигантский черный флаг над берегом - знак скорби по Кербеле - вызывал ряд ассоциации с предупреждением спасателей: «Купание запрещено!». Но даже в ранний час на море появились первые иранцы. Купание женщин в одежде - это тяжелое зрелище, я наблюдал его еще на израильских пляжах, где купаются ортодоксальные иудейские семьи. Хотя, впрочем, в одежде купались и некоторые из иранских мужчин. У отеля стоял джип со словацкими номерами - судя по надписи на машине, европейские туристы везли по маршруту Шелкового пути биткойны. На крыше были видны большие канистры - конечно же, для бензина. Ведь восточноевропейцам тяжело ехать по Ирану без запасов своего топлива.
Дорога вдоль берега привела нас в небольшой порт Бендер-Дейлем, в котором стояли более сотни старинных доу. Каждое подобное судно представляет собой киберпанковский синтез традиций Персидского залива и современных технологий. Традиционный изогнутый деревянный корпус увенчан рубкой с машинным отделением на корме. Один из рыбаков провез нас на катере по заливу, и мы полюбовались старыми кораблями, которые плавали в этих водах еще две тысячи лет назад. Стоя по пояс в воде, моряки конопатили днища своих судов - а с моря шли наполненные утренним уловом шхуны.
После морской прогулки мы заглянули в ближайшее кафе, где сидели суровые рыбаки. Их предводитель, в выглаженной рубахе, в брюках со стрелками и лакированных туфлях - при сорокоградусной жаре - знал несколько слов по-русски, и вступил с нами в степенный разговор о политике и погоде. Такие рыбацкие кафе описывали в своих романах Александр Грин и Куприн.
Снова едем на запад - в Абадан и Хорремшехр, к месту слияния Тигра и Евфрата на ирано-иракской границе. Вдоль дороги, которую то и дело пересекают локальные песчаные бури, простирается ровная как стол пустыня. Температура воздуха +45 градусов, и мы ищем яйцо, чтобы пожарить его на асфальте. По случаю пятницы вдоль шоссе медленно бредут паломники в черных одеждах под красными, зелеными и черными флагами. Наблюдая за этим шествием верующих, думаешь только одно: «этот народ не победить!».
Чем ближе к границе - тем больше бензовозов, составов с нефтью, нефтеперегонных заводов. Здесь - царство местного спайса. По приезду в Абадан никак не можем найти выход на границу. Великая река, по которой проходит рубеж, сплошь застроена охранными стенами и промышленными объектами. Мы решили зайти в корчму на иракской границе, которая расположена прямо у пограничного терминала. Появление фарангов вызывает всеобщий энтузиазм - оказывается, сегодня здесь играют популярные футбольные команды, а в кафе обедают рефери, которые будут судить этот матч. По берегам границы живут арабы-шииты и иракцы часто ездят в дешевый
Иран на шопинг - а также, чтобы провезти контрабандный алкоголь, который тут же потихоньку предлагает нам бармен.
И действительно - даже для граждан России цены в Иране кажутся копеечными. Одежда редко стоит дороже 500 рублей, в ресторане можно пообедать за пару долларов. В провинции проезд в такси обходится в 30-40 рублей - по цене проезда в петербургском трамвае. Все музеи стоят стандартно - 1,5 доллара, кроме более дорогого армянского собора. Иранская валюта -риал, однако местные жители считают все в виртуальных «туманах», убирая от суммы в риалах один ноль. Мы шутим, что финансовые проблемы иранцев нашли отражение в грустных русских песнях: «Туман, туман...», «Там за туманами» и, конечно же, «Ежик в тумане.».
После обеда мы направляемся в военный музей, посвященной ирано-иракской войне - тридцать лет назад здесь шли ожесточенные бои, а Абадан с Хорремшехром официально именовали «иранским Сталинградом». На некоторых домах еще можно увидеть следы от пуль, вдоль шоссе установлены разбитые иракские танки - на месте, где было остановлено наступление сил Саддама. Обнаружив выход в реке, мы обнаружили целое кладбище старых деревянных кораблей - причем, некоторые из них затоплены прямо посредине пограничного фарватера, еще с военного времени. На берегах, в тростниках и папирусах, возятся стаи илистых прыгунов - демонстрируя, как выходила на сушу зародившаяся в воде жизнь.
К вечеру достигаем Шуштера. В отеле мы единственные постояльцы и чувствуем себя как путешественники из арабской сказки - «неужели вся это роскошь для нас?». Перед сном идем смотреть знаменитые ирригационные сооружения, которые возвели здесь еще пре Ахеменидах. На берегу реки перед нами открывается фантастический комплекс водопадов, которые приводят в движение водяные мельницы. Вода падает отвесной скалы, на которой построены старинные глинобитные дома. Все это великолепно подсвечено - но вокруг ни одного туриста, не стоят автобусы, не гудят кафе. В голове вертятся две идеи: 1). Скупить все окрестные территории и 2). Устроить войну, ввести в
Иране «демократию» и возить сюда туристов со всего мира. Профит!
День десятый
С утра мы отправляемся осматривать плотины при свете дня. Неподалеку расположена другая городская
достопримечательность - римский мост, Банд-э-Кейсар. Древние римляне неоднократно желали вовлечь эту страну в орбиту западной цивилизации, но каждый раз что-то шло не так. Сперва триумвиратор Красс сыграл заметную роль в основание армянского театра в качестве реквизита, после того, как ему отрубили голову. Затем император Валериан некоторое время использовали в качестве живой скамейки царя Шапура Великого, помогая тому забираться в седло. Дальше версии историков расходятся - персы утверждают, что Валериан еще много лет счастливо жил в плену, однако, греко-римские авторы пишут: когда Валериан предложил за себя огромный выкуп, персидский царь, в духе «Игры престолов», залил золото в глотку несчастного, набил из него чучело и выставил этот арт-объект в Сузах.
Что же касается простых римских воинов, их ждала не менее примечательная судьба. Некоторые пленные были отправлены в Фергану в качестве военных поселенцев, где им пришлось повоевать с жившими по соседству китайцами. Другие были приставлены к общественно полезным работам. Репутация римлян как строителей и инженеров была довольно высока - и поэтому мост в Шуштере был построен именно их руками. Сегодня он считается самым восточным из римских мостов Евразии.
На мой взгляд, Шуштер являлся самым гостеприимным из всех гостеприимных городов этой страны. Поздороваться с чужеземцами стремится почти каждый встречный прохожий. Девушки рассматривают иностранцев так, что испытываешь острое желание одеть чадру. У меня появляется новый план: стоит написать, что Иран это фундаменталистский ад, рассказать про виселицы из подъемных кранов для геев, про отвратительный сервис, несъедобную еду и поголовный русофобский антисемитизм местного населения. А затем еще лет
десять ездить зимовать в Шуштер - пока здесь не появились западные туристы.
Выехав из этого благословенного города, мы подвезли дедушку-пастуха, который брел по жаре к стаду, держа в руках отбившегося ягненка. Мы шутим - в Шуштере и Сузах будет бытовать легенда о трех таинственных чужестранцах на белом «Саманде», которые чудесным образом перенесли старца к его овцам. А на месте нашей встречи построят потом мечеть.
Вдоль дороги, рядом с границей Ирака, появляются плантации сахарного тростника - как будто где-то в Латинской Америке. Их перемежает пустыня, в которой расположен зиккурат Дур-Унташ, который считается самым сохранившимся зиккуратом планеты. Честь его строительства принадлежит жителям древнего Элама - но ныне он принадлежит безраздельно нам. Вокруг зиккурата - ни души, и только зеленые рептилоиды -крупные ящерицы-агамы - спасаются от нас бегством на родную планету Нибиру. После завершения осмотра появляется сторож-араб - он зовет нас в сторожку, которая одновременно выполняет функции мечети и поит нас чаем. Тем временем к зиккурату подъезжает еще одна машина с туристами. Путешественников в Иране очень мало, и их пути постоянно пересекаются. В Йезде нам постоянно попадалась китайская группа, которую вел богатырь-уйгур. Начиная с Шуштера, мы постоянно встречали одинокого шведа, который последний раз перешел нам дорогу (в хорошем смысле этого выражения) перед гробницей Эстер и Мордехая.
От зиккурата мы доехали до древних Суз, которые считаются одним из древнейших поселений в истории человечества. Люди непрерывно живут на этом месте более 7000 лет. Здесь проповедовал и умер библейский пророк Даниил - настолько желчный, что его отказались есть даже львы. Мавзолей Даниила расположен в центре города и интересен своим кукурузообразным куполом, предвосхитившим форму небоскреба Газпрома в Санкт-Петербурге. Сегодня у праха еврейского пророка молятся мусульмане, а у входа в склеп сидит красивый мальчик лет 14-ти вдумчиво читающий Коран.
Другой известной достопримечательностью Суз является археологический замок, с которого открывается величественный вид на древнее городище. Еще в конце XIX века, иранские шахи продали Франции право на освоение несметных археологических богатств этих мест. Чтобы хранить найденные трофеи, французы построили целую крепость, на возведение которой пошли кирпичи эпохи Элама, Ахеменидов и Сасанидов. Французы хозяйничали здесь до 1970-х годов - на стене замка висит мемориальная доска памяти археолога Жака де Моргана, проспонсированная французскими нефтяниками. Здесь же можно посмотреть реквизит европейских археологов начала прошлого века, который живо напоминает фильмы об Индиане Джонсе. А у подножия крепости лежит археологический музей, где собрано все то, что не успело попасть в залы Лувра.
Ночная дорога ведет нас через иранский Курдистан - а жара за окном машины, наконец, сменяется горной прохладой. Под вечер мы достигаем города Керманшах, и ночуем здесь в пафосном отеле, который, похоже, любит новая иранская буржуазия. Стоимость ужина в роскошном полуподвальном ресторане впервые превысила 15 евро на троих. К слову -социальные контрасты в Иране не так бросаются в глаза как в России. Роскошные автомобили являются здесь большой редкостью, на улицах почти не видно кричащих признаков общества потребления. Хотя это не значит, что Иран испытывает недостаток в острых социальных проблемах. И то, что мы с нашими скромными финансами ни разу не почувствовали себя стесненно, указывает на низкую покупательную способность населения страны.
День одиннадцатый
Утром, когда тьма рассеивается, из нашего окна открывается вид на скальную гряду буквально в паре сотен метров от отеля. На этой скале сохранился знаменитый сасанидский барельеф Так-е Бостан, вырезанный в камне 1700 лет назад возле священного источника зороастрийцев. На нем можно видеть Ахурамазду, Митру, сасанидских царей и закованного в латы всадника - катафрактария, который в очередной раз попирает римского воина.
Это настоящий день наскальных надписей. Сначала мы едем к легендарной Бехистунской скале. Там на большой высоте можно увидеть клинописные тексты в честь победы Дария I над магом Гауматой объявившим себя царем Бардией. Голый мятежник лежит под стопой царя царей, а позади изображены связанные сообщники Лжебардии, включая примкнувшего к ним скифа. Подпись к изображению выполнена на древнеперсидском, эламском и аккадском языках, что помогло археологам в дешифровке многих древних текстов и языков.
Преодолев живописные долины, мы посетили Хамадан -древние мидийские Экбатаны. Здесь сразу же бросается в глаза правильная радиальная планировка города. Все улицы расходятся лучами от главной площади, а дальнейшее пересечение магистралей образовываю новые площади. На одной из них стоит мавзолей Авиценне - Ибн Сине, который напоминает памятники советской монументальной пропаганды. В основание комплекса устроен небольшой музей, где можно увидеть русскоязычные книги, посвященные великому медику, и осмотреть изобретенные им лекарства.
От памятника Авиценне мы направились к клинописным надписям Гандж-наме. Прославляющие Дария и Ксеркса тексты были высечены на большой высоте у красивого водопада. Хитрые персидские цари думали, что подобная форма самопрославления переживет века и оказались правы. Окружающая местность вызывает аналогии с горнолыжным курортом - подъемники, беседки, изобилие зелени и воды, делают ее любимым местом отдыха золотой молодежи.
Как ведают знающие люди, в древнем Хамадане расположена могила Эстер и ее дяди Мордехая. Некогда, во время правления царя Артаксеркса, злой советник Аман вознамерился погубить томящихся в Вавилонском плену евреев. К счастью, мудрый Мордехай догадался подложить царю свою красивую племянницу Эстер. Та быстро взяла царя в оборот: «выбирай -либо Аман, либо спишь один», и быстро добилась нужного результата. Амана повесили вместе с сыновьями, а евреи получили карт-бланш на истребление своих врагов по всей Персидской империи. В честь этого радостного события был
учрежден праздник Пурим, который предполагает поедание печенек в виде ушей Амана и повальное пьянство.
Дверь в мавзолей открыл очень вежливый и вкрадчивый персидский еврей, внешне похожий на Зиновия Гердта. Интерьер древней синагоги украшен еврейской символикой и цитатами из Мегилат Эстер («Свитка Эстер»). Оценив мое знание иврита, смотритель разрешил нам пройти и в сам склеп - хотя обычно туда пускают одних только верующих. Могилы героев еврейского эпоса выполнены из индийского мрамора - и, несмотря, на то, что по легенде они организовали истребление множество персов, мавзолею ничего не угрожает. Все местные мусульмане знают его под названием «Эстер», и охотно ведут в синагогу паломников. Еще стоит добавить, что имена героев свитка подозрительно напоминают древних богов Мардука и Иштар.
После Хамадана у нас было две опции - ехать в замок Аламут, резиденцию легендарных ассасинов, или же направится к Каспийскому морю, в Решт. По логистическим соображениям мы избрали второй маршрут - и уже к ночи добрались до берегов Каспия.
День последний
Как всегда мы рано проснулись, быстро собрали вещи, покинули комнату, закрыли дверь... И тут обнаружилось, что ключ остался в замке со внутренней стороны. Пришлось идти с повинной головой к администратору. Тот, видимо, поминая нас негромким персидским словом, отправился за инструментами, чтобы взломать замок, а мы тем временем нашли лестницу и предприняли успешный штурм запертой изнутри комнаты со стороны окна. В итог все закончилось хорошо - ключ был найден, а мы оставили отель с миром.
Завтракали мы самоварным чаем и булками с финиками. Лотки с самоваром являются обязательной приметой большинства персидских городов. Прямо на улице торговцы моют стеклянные стаканы в железной миске с водой и предлагают всем желающим вкусный чай. Если бы не произошло революции, наверное, такие картины можно было бы наблюдать и в России. Любопытно, что в Иране сохранились некоторые обычаи традиционного русского чаепития - например, многие пьют здесь
чай вприкуску или из блюдца. В целом, Решт очень похож на города Закавказья - треугольные крыши, много зданий европейской архитектуры и масса зелени. Когда-то он был малярийным краем, а сегодня это главная рисовая житница Ирана.
Сама провинция Гилян была некогда частью Российской империи. В 1723 году ее завоевал Петр I - однако, удерживать болотистый край России оказалось не под силу. Солдаты расположенного здесь Низового корпуса умирали от малярии и укусов змей и, в конце концов, Анна Иоанновна вернула Гилян Персии ради союза против Османской империи.
В 1920-м году в Реште, при поддержке Советской России и личных усилиях Троцкого, возникла Советская республика Гилян, вскоре преобразованная в Персидскую ССР. Самое поразительное, что памятник ее основателю, Мирзе Кучек-хану стоит прямо в центре Решта, хотя это примерно то же самое, что памятник Артему в центре Харькова на нынешней Украине. Позднее Кучек-хан рассорился с большевиками, но помирится с персидским шахом он так не смог:
«Кучик потерпел поражение и бежал в горы, где и погиб от холода. Риза-хан привез в Тегеран голову Кучика на всеобщее обозрение. . Сталин был в ярости. Он обвинял Ротштейна (советского посла в Иране - А.К.) в провале попытки создать советскую республику в Северном Иране и поставил вопрос перед Политбюро. Чичерин рассказал мне, как проходило это заседание. С жалобой на Ротштейна выступил Сталин.
- Хорошо, - сказал Ленин, поблескивая глазами, и продиктовал стенографисту, - строгий выговор тов. Ротштейну за убийство Кучик-хана.
- Нет, - возразил один из членов Политбюро, - ведь это Риза убил Кучик-хана.
- Ладно, - согласился Ленин. - Строгий выговор Риза-хану за убийство Кучик-хана. - Риза-хану нельзя объявить выговор, -перебил Сталин. - Ведь он не советский подданный.
Тут Ленин захохотал, и вопрос был снят с повестки дня».
За полчаса мы добираемся от Решта до порта Энзели на Каспийском море, где когда-то швартовались разбойничьи струги
Степана Разина. Пляж расположен на территории «Свободной экономической зоны», где за забором построены бутики, магазины европейских брендов, отели и даже - мечеть стилизована под соломенное карибское бунгало. При этом большинство магазинов с дорогими безалкогольными винами и хрусталем закрыты, или пустуют. Хочется написать про этот потребительский рай американцам - «иранцы делают здесь ядреную бомбу, а в отелях живут шахиды - надо бомбить!». А ведь когда то здесь на рейде стояли эсминцы Федора Раскольникова, отбившие у англичан корабли, угнанные белогвардейцами из Баку.
Променад и пляж произвели куда более приятное впечатление. Утром посетителей было мало, по берегу бродила группа курдов в традиционных одеждах, а местный парень смело фотографировал свою девушку без платка. Песок на пляже чистый, вода прозрачная и по температуре отлично подходит нам, северянам. Но персам в начале октября купаться уже чересчур холодно.
От последнего моря берем курс на Тегеран. В Иране вдоль дорог расположено много небольших сельских рынков. Здесь любят останавливаться водители и рейсовые автобусы, чтобы отдохнуть, подкрепиться, купить бытовые товары или сувениры. Пока для нас жарится отличная форель, я веду беседу с местным торговцем на политические темы. Мой собеседник оказался бунтарем, упомянув имама Хомейни, он стал крутить пальцем у виска. Жители Решта - талыши - издавна славились бунтарским духом и отменным виноделием. Так что запрет винокурения в исламском государстве не может радовать местных крестьян.
Пейзаж горного хребта Эльбурс напоминает о Кавказе -поросшие лесами горы, быстрые реки на дне ущелий. Всюду проложены автострады, туннели, железнодорожные мосты. В одном месте мы проехали целый энергетический центр - ущелье было перегорожено плотиной, а позади ГЭС на возвышенности работали десятки ветряных электростанций. Похоже, что власти Ирана серьезно подходят к проблеме производства энергии, поскольку строящиеся и расширяющиеся электростанции встречались нам во всех регионах страны.
Пришло время расставания с Ираном - прекрасной Францией Ближнего Востока. Без особых затруднений мы проходим таможню, осматривая оригинальный музей конфискованных у наркоторговцев и террористов вещдоков. Спустя несколько часов наш самолет отрывается от земли, а женщины в салоне сразу же начинают скидывать с головы платки.
Очевидно, что за последние сорок лет Иран претерпел серьезные изменения. Эта страна развивающейся промышленности, высокой культуры и передовой науки, но также государство суровых религиозных законов. Многие проблемы, которые в 1979 году вывели на улицы миллионы людей, до сих пор не разрешены. Как и сорок лет назад, Исламская республика является целью американского империализма - и хотелось бы верить, что этой стране удастся избежать трагической судьбы многих ее соседей.
