CC BY
256
УДК 1:001; 001.8 ББК Ю6
«две россии» в контексте модернизации:
императивы массового правосознания и пределы инновационных действий элит
ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ МАРЧЕНЯ,
заместитель начальника кафедры философии Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат исторических наук, доцент Научная специальность — 09.00.11 социальная философия
E-mail: marchenyap@mail.ru Рецензент: доктор философских наук, доцент А.В. Чертищев
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматривается проблема осмысления места и роли массового правосознания как фактора, определяющего возможные пределы и последствия всевозможных элитарных инноваций. Массовое правосознание в новейшей истории России (XX-XXI в.) анализируется в контексте цивилизационной идентичности масс и элит. Преодоление социокультурной расколотости России рассматривается как необходимое условие ее модернизации.
Ключевые слова: массовое сознание, массовое правосознание, массы, элиты, правовой нигилизм, инновации, модернизация.
Annotation. The problem of understanding the place and role of mass legal consciousness as a factor determining the limits and consequences of various elite innovation is the author's center of attention. Mass consciousness in the modern history of Russia (XX-XXI centuries) is analysed in the context of the civilizational identity of the masses and elites. Overcoming the socio-cultural disunity of Russia is seen as a necessary condition of modernization.
Keywords: mass consciousness, mass legal consciousness, mass, elite, legal nihilism, innovations, modernization.
Как правило, реализация любых инициированных элитами модернизационных проектов в отечественном политико-правовом пространстве крайне затруднена отсутствием их действительной поддержки в массовом политическом и правовом сознании. Российское население большей частью не находит никакой положительной связи между своим будущим и будущим членов своих семей с элитарными проектами всевозможных «модернизаций», «инноваций» и «оптимизаций», от которых наученные горьким житейским опытом «простые люди» не ожидают ничего хорошего. В результате, вне выстраивания общей системы ценностных тактических и стратегических координат элит и масс, власти и общества, партий и электората планы реформаторов, не учитывающие собственный народ, в лучшем случае остаются «висеть в воздухе», в худшем — провоцируют смуту и социальные катаклизмы, на которые и без того так богата наша исто-рия1. Это особенно опасно в условиях сегодняшнего резкого обострения информационно-психологического противостояния различных цивилизаций и циви-лизационных блоков, когда «битва за умы и души... становится решающим фактором в защите исконного и естественного права страны на суверенитет и выбор
собственного пути развития»2.
В подобной ситуации массовое сознание становится фактически доминантой политической истории — не столько как полигон борьбы всевозможных политических сил, сколько как фактор, непосредственно оказывающий влияние на сами эти силы, их расстановку и исход этой борьбы3. И особая роль в качестве важнейшего критерия фактической жизнеспособности и любых политико-правовых режимов, и так называемых «исторических альтернатив», принадлежит именно массовому правосознанию, которое, являясь наиболее активной формой сознания и будучи функционально предустановлено именно на реальное противодействие неправому и неправовому, по сути и определяет возможные пределы и последствия всевозможных элитарных инноваций. Превращая массы из объекта в субъект исторического действия, оно служит рациональным «спусковым механизмом» иррационального включения масс в политический процесс, переводя социально-психологическое — в идеологическое, социокультурное — в политическое.. В таком контексте, сегодня сама теория права, обращенная к пониманию феномена правового сознания как фундамента всего политико-правового комплекса, субстан-
232
Вестник Московского университета МВД России
№ 6/2016
ции самого бытия права, может рассматриваться не как формальная дисциплина, а как способ познания человеком и народом своей исторической судьбы4.
Поэтому, оценивая место и роль массового правосознания в периоды качественных социальных трансформаций в России, нельзя ограничиваться лишь констатацией его якобы «нигилистического» характера — нигилизм (негативизм) по отношению к чужеродным искусственным изменениям цивилиза-ционных констант, напротив, является проявлением здорового правосознания и лучшим свидетельством того, что правовое чувство живо5.
Как известно, популярным трендом современного проективного россиеведения уже довольно давно выступает публицистическая формула «две России», которую представители различных лагерей и направлений наполняют по-разному, в зависимости от решения вопроса о собственной идентичности (цивилиза-ционной, религиозной, идеологической, этнической, партийно-политической и т.д.). Получили хождение и полусерьезные версии такого смыслового наполнения («Россия Интернета» и «Россия телевизора», («Россия айфона» и «Россия шансона» и т.п.). Если же серьезно, то в научном сообществе преобладает дифференциация на «две России», имея в виду либо совокупность элит (политических, информационных, финансовых, творческих), сконцентрированных преимущественно в столицах и региональных центрах и сконцентрировавших основные материальные блага и доступ к важнейшим ресурсам практически всей остальной страны — либо совокупность массовых слоев российского населения, фактически отстраненных от контроля над распределением и перераспределением национальных и транснациональных ресурсов и существующих за счет сохранения и развития своих собственных (социальных, профессиональных, семейных) миров, относительно автономных от миров властной бюрократии и крупного бизнеса6. При такой постановке проблемы возможно говорить не о «нигилистическом правосознании» России, а о взаимном нигилистическом противостоянии «двух Россий».
В отечественной истории этому можно найти немало убедительных подтверждений. Так, в ходе Русской революции 1917 г. явное столкновение «двух Россий» (условно, «февралистов» и «октябристов») вылилось в очевидный отказ России от Февраля и победу Октября.
Политические элиты, представлявшие «первую Россию», не соизволили согласовать свои реальные действия со стихией народных масс «второй России». При сопоставлении с императивами массового сознания либерально-демократические политико-правовые идеологемы в 1917 г. образовывали целую систему бинарных архаических оппозиций по принципу «чужой-свой», вступая в антирезонанс с абсолютным большинством населения. Протестные ресентиментые настроения «второй России самоубийственно игнорировались «первой Россией», считавшей «темный народ» «недостаточно хорошим» для своих «передовых
идей». Открытый цивилизационный конфликт «двух Россий закономерно закончился органическим отторжением пседодемократических элит, не желавших понимать и представлять свой демос. Так движение демоса «второй России» приняло «антидемократический» характер, произошел массовый отказ от поддержки «самозванцев-временщиков» и общесоциальный сдвиг страны от разочаровавшей ее «либеральной демократии» к традиционализму и диктатуре.
Увы, противостояние «двух Россий» в начале XXI в. по многим социокультурным параметрам имеет сходство с угрожающей ситуацией века прошлого. И модернизационный проект современной России не должен повторить прошлых ошибок: вне решения проблемы цивилизационной идентичности элит и масс и преодоления социокультурной расколотости общества попытки масштабных преобразований лишь увеличивают риски обвала отечественной государственности — уже в третий раз за одно столетие...
1 Марченя П.П. Смутные поиски России: Смута в контексте россиеведения // Вестник Московского университета МВД России. 2014. № 9. С. 213-215.
2 Аблеев С.Р., Кузьминская С.И. Манипуляции массовым сознанием: политическая мифология и стратегия демонизации // Вестник Московского университета МВД России. — 2015. — № 5. — С. 175.
3 Марченя П.П. Массы и партии в 1917 г.: массовое сознание как доминанта русской революции // Новый исторический вестник. — 2008. — № 2 (18). — С. 64-78.
4 Золкин А.Л. Эволюция философских воззрений И.А. Ильина и проблема методологии теории права // Вестник Московского университета МВД России. — 2015. — № 5. — С. 183-186.
5 Марченя П.П. Парадоксы мифологии «правового нигилизма» в России // Закон и право. — 2006. — № 2. — С. 20-22.
6 Марченя П.П. Массовое правосознание в оппозиции «двух Россий» // Вторая Россия: дифференциация и самоорганизация. — М., 2012. — C. 159-171.
1 Marchenya P.P. Smutnye poiski Rossii: Smuta v kontekste rossievedenija // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. — 2014. — No. 9. — P. 213-215.
2 Ableev S.R., Kuz'minskaya S.I. Manipulyatsii massovym soznaniem: politicheskaya mifologiya i strategiya demonizatsii // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. — 2015. — No. 5. — P. 175.
3 Marchenya P.P. Massy i partii v 1917 g.: massovoe soznanie kak dominanta russkoi revolyutsii // Novyi istoricheskii vestnik. — 2008. — № 2 (18). — S. 64-78.
4 Zolkin A.L. Evolyutsiya filosofskikh vozzrenii I.A. Il'ina i problema metodologii teorii prava // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii.- 2015. — No. 5. — P. 183-186.
5 Marchenya P.P. Paradoksy mifologii «pravovogo nigilizma» v Rossii // Zakon i pravo. — 2006. — No. 2. — P. 20-22.
6 Marchenya P.P. Massovoe pravosoznanie v oppozitsii «dvukh Rossii» // Vtoraya Rossiya: differentsiatsiya i samoorganizatsiya. — M., 2012. — P. 159-171.
№ 6/2016
Вестник Московского университета МВД России
233
