CC BY
383
А. Л. СЕРГЕЕВ
кандидат филологических наук, ДВГУ
ДВА НАПРАВЛЕНИЯ ЭВОЛЮЦИИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ КИТАЙСКОЙ ПРОЗЫ
В средневековой китайской прозе большой формы есть два близких жанра - исторический и героический. Демаркационную линию между ними провести довольно трудно. Свидетельством этому служат работы китайских литературоведов. В них авторы говорят о существовании героической и исторической прозы, но о различиях между ними почти ничего не пишут. Если и пытаются определить специфику, то достаточно неопределенно. Вот более-менее оформленная точка зрения авторов одного из лучших учебников по истории китайской литературы: "Значительную часть произведений большой формы, появившихся во второй половине правления династии Мин, составляют исторические романы и героические повествования. И те, и другие принадлежат к разряду исторической прозы; впрочем, первые описывают главным образом исторические события, вторые -деяния исторических личностей"1.
Настоящее определение никоим образом не вносит ясности в поставленную проблему хотя бы потому, что "исторические события" невозможны без людей, свершающих их. Тем не менее у каждого из названных жанров свои истоки, которые определяют их специфику.
Героическая проза уходит корнями к "хуабэнь"2 периода Сун (9601279 гг.)3. С массовым ростом городов в Х-Х111 столетиях увеличивалась численность городского населения, основным занятием которого было ремесло, торговля, а также обслуживание аристократии и богатых горожан4. Рядовые жители китайских городов сунского времени отличались от своих предшественников: они осознали себя сословием, которое имеет общие интересы. Подобное мировоззрение отразилось в духовной культуре горожан, концентрированным выражением которой является повесть5.
Сунские "хуабэнь" - произведения, которые сочинялись
анонимными авторами для устного исполнения перед публикой, слабо владеющей грамотой, но желавшей приобщиться к духовной культуре. Есть основания считать, что этот жанр пользовался огромной популярностью в среде горожан, свидетельством тому служат мемуары современников, а также сравнительно большое количество наименований сунских повестей, известных науке в настоящее время6.
Как следует из сунских повестей, мир, окружавший обывателя, во всех отношениях был враждебен ему: это и правовая система, которая стояла на страже интересов лишь привилегированных сословий, и произвол властей, и злые духи, которые с нетерпением ожидали малейшего промаха человека, чтобы тут же напакостить ему или утащить в преисподнюю.
Как же простой человек мог избежать напастей, которые поджидали его на каждом шагу?! Повесть дает ответ на поставленный вопрос: только тот, кто неукоснительно следует установленным правилам и прислушивается к мнению старших, избегает любых бедствий. Показательна в этом отношении повесть "Честный приказчик Чжан". Стихи, которые ее завершают, однозначно выражают главную мысль произведения:
Опасных прелестей полны разврат, тугой карман!
Но не собьют они с пути, когда мораль тверда. И если будешь с юных лет порядочен, как Чжан,
Тебе ни дух, ни человек не причинят вреда7.
Если все-таки случится беда, кто защитит простого человека?! И вновь ответ можно найти в повести: или праведный чиновник, который по справедливости разрешит конфликт, или удалец, странствующий по Поднебесной и своими кулаками или мечом восстанавливающий справедливость.
Вот эти-то иллюзии сунских "хуабэнь" и нашли отражение в первой героической эпопее "Речные заводи", которая приписывается Ши Найаню (1296-1370 гг.). Однако не только мировоззрение сближает повести и эпопею. По сути дела, "Речные заводи" представляют собой почти механическое объединение в циклы ранее существовавших "хуабэнь" об удальцах и благородных чиновниках. Такой цикл, состоящий из нескольких повестей, объединяет лишь общий герой. Как только запас подвигов и деяний одного героя истощается, на смену ему приходит другой, и тут уже идет серия сюжетов, посвященных новому удальцу.
Казалось бы, у такого направления нет будущего, однако именно оно привело к возникновению во второй половине XVI столетия первого китайского романа "Ветка сливы в золотой вазе" (аноним).
"Ветка сливы в золотой вазе" близка "Речным заводям" не только тем, что и в одном, и в другом произведениях есть общий герой (это У Сун, который в "Речных заводях" голыми руками убивает тигра, а в "Цзинь пин мэй" мстит за поруганную честь брата), но и мировоззрением, которое, в свою очередь, восходит к сунским "хуабэнь". Есть и различия. Чисто внешне они проявляются в том, что роман отразил бытовую сторону жизни, которая в героической эпопее "Речные заводи" является второстепенной, но отнюдь не является таковой в повести. Отсюда следует, что бытовая тема стала объектом изображения в произведениях большой формы на несколько веков позже, чем героическая.
Качественное различие проявилось в совершенно новой форме организации повествования. Из многочисленных сюжетных линий романа рассмотрим одну, связанную с Пань Цзиньлянь. Девочкой ее продают в услужение. Девочка-служанка является собственностью купившей ее семьи, и хозяин не упустил случая надругаться над бесправным существом. Жена, узнав об интимных отношениях мужа и служанки, велит мужу избавиться от "мерзкой твари". Прилично эта-можно сделать лишь одним способом - выдать замуж. Так Цзиньлянь оказывается женой У Чжу, торговца лепешками.
У Чжу внешне неказист, однако он законопослушный и добропорядочный обыватель. Цзиньлянь мечтает о "настоящем мужчине" и страдает от общения с У Чжу. В конце концов она изменяет законному мужу, а затем участвует в его убийстве, чтобы соединиться с другим человеком. Так из жертвы средневекового домостроя она превращается в преступницу.
Далее описана жизнь Цзиньлянь в доме нового мужа и бывшего любовника Симынь Циня, ради которого она пошла на убийство. Здесь она совершает новые злодеяния, для того чтобы властвовать над многочисленными домочадцами семьи Симыня. Однако кара ждет Цзиньлянь не за преступления, которые она совершила в новой семье, а за убийство первого мужа. Брат У Чжу жестоко карает Цзиньлянь и ее пособников.
Между завязкой (первое замужество) и развязкой (наказание за убийство) находится огромный фактический материал, описывающий жизнь средневекового китайского города. Здесь мы видим нагромождение бытовых сцен. Их очень много; некоторые эпизоды даже могут быть опущены без ущерба для произведения.
Тем не менее перед нами цельное повествование, которое свидетельствует: безымянный автор XVI столетия уже осознал, что нужен сюжет, который свяжет огромный материал и придаст всему повествованию логическую законченность и ясность. Отсюда и первые в китайской литературе этого периода попытки сделать динамичным художественный образ8, явление совершенно нехарактерное для средневековой литературы9.
С появлением "Ветки сливы в золотой вазе" направление, которому дала начало сунская "хуабэнь", пошло двумя путями: романное, т.е. изображение бытового конфликта и человеческих страстей, и героическое. Эпопея "Речные заводи" - наиболее яркое произведение героического жанра; она во многом определила специфические черты таких повествований.
В произведениях этого жанра исторические события являются лишь фоном. В них могут появляться и реальные исторические деятели, но поступки, свершаемые ими в основном вымышленные. Главные герои представляют не высшие слои власти, а средние или низшие, а зачастую даже маргинальные слои китайского общества. Следовательно, авторы, творившие в героическом жанре, были более свободны в изображении персонажей, т.к. почти не были ограни-
чены ни средневековой литературной этикой, ни историческими свидетельствами. Совсем иное дело - исторический жанр.
Историческая проза насчитывает в своем развитии гораздо больше этапов и охватывает более длительный период. Восходит она к письменной исторической традиции древнего Китая. Здесь приоритет принадлежит выдающемуся историку древности Сыма Цяню (145-87 гг. до Р.Х.). "Исторические записки" Сыма Цяня синтезировали опыт всей предшествующей культурной традиции. В них великий историк древности смог выразить дух китайской культуры и тем самым предвосхитить историческую и литературную традиции на много веков вперед.
Раздел "Жизнеописания" "Исторических записок" в
значительной части представляет собой запись преданий о выдающихся людях прошлых эпох. Уже в первых веках нашей эры на основе одного из жизнеописаний Сыма Цяня появляется повесть "Яньский наследник Дань"10. Художественное произведение отличается от своего прототипа большей степенью беллетризации известного сюжета о том, как Цзин Кэ пытался убить циньского правителя11. Однако дальнейшая эволюция беллетризованной исторической прозы прерывается на несколько столетий. С крахом древнего китайского мира в начале III в. н.э. умирают и исторические повести12.
Следующим этапом в становлении исторической прозы является "бяньвэнь" эпохи Тан (618-907). Этот жанр возник, видимо, из потребности довести содержание буддийских сутр до простых людей, которые в силу неграмотности или низкого уровня образования не могли самостоятельно осваивать священные тексты13. С тем чтобы заинтересовать читателя или слушателя, определенный сюжет из буддийской сутры записывался разговорным языком с известными элементами беллетризации14. Отсюда, возможно, пошло название "бяньвэнь" - "измененный текст". Среди танских "бяньвэнь" определенная часть представлена сочинениями на историческую тему15. Между древней повестью и "бяньвэнь" нет преемственности - слишком большой промежуток времени их разделяет, но есть общие черты - сюжет в обоих случаях компактный. Китайская проза не могла еще осваивать большие исторические полотна. Однако "бяньвэнь" подготовил почву для таковых16. Появились они только в эпоху Сун17.
Сунские "пинхуа" представляют собой крупные эпические повествования. Поскольку они явились, видимо, первой попыткой создания такого рода произведений, то обращение их авторов к опыту историографии было вполне закономерно. Главный принцип организации материала в официальных исторических трудах (династийные истории) - тематическо-хронологический. При этом чаще всего между отдельными эпизодами нет причинноследственных связей. Художественная проза отличается тем, что все поступки и действия героев мотивированы, и каким бы ни было произведение (большое или малое), эпизоды объединены и логически обоснованы сюжетными линиями. Сунские "пинхуа" еще не достигли такой степени совер-
шенства. Достаточно сказать, что одно из ранних произведений такого рода "Вновь изданное пинхуа по истории Пяти династий" (вероятно, XIII в.) полностью копирует структуру исторических трудов, посвященных этому периоду18. Беллетризация в нем идет по линии адаптации языка, а также с помощью введения стихотворного текста, который или восхваляет поступки героев, или дает оценку, или подводит итог описываемым событиям и т.п. Эти приемы достаточно хорошо были отработаны в "бяньвэнь"14. Поэтому трудно согласиться с Л.К.Павловской, которая определяет "пинхуа" как "сюжетный пересказ исторических сочинений или тем"20. В литературоведческом понимании этого слова сюжета в "Пинхуа по истории Пяти династий" нет.
Тем не менее в некоторых произведениях этого жанра, например, в "Пинхуа по истории трех царств" (наиболее раннее известное издание относится к XIV в.)21, безымянный автор (или авторы) позаботился о том, чтобы логически связать весь огромный материал. Оказывается, в прошлом перерождении правители трех царств (Лю Бэй, Сунь Цюань, Цао Цао) нанесли друг другу смертельные обиды, и только теперь им суждено расквитаться. Это главная причина междоусобной войны, которая разоряла Китай на протяжении восьми десятилетий22. Такой прием позволил автору "пинхуа" логически обосновывать любые поступки героев в пределах заявленной темы.
Отсюда следует, что беллетризация исторической темы после тех достижений, которые можно видеть в "бяньвэнь" и сунских "пинхуа", шла лишь по линии совершенствования организации повествования. И, конечно, все предыдущие успехи подготовили условия для появления книжной эпопеи.
Величайшей заслугой Ло Гуаньчжуна, автора первой исторической эпопеи "Троецарствие" (XIV в.), является удачный синтез опыта историографии, фольклорной традиции и письменной литературы23. Потому это средневековое произведение так любимо и популярно в Китае вплоть до нынешнего дня. Эпопея Ло Гуаньчжуна определила характерные черты исторического жанра. Как правило, объектом изображения становится наиболее критический период истории Китая, растянувшийся во времени на несколько десятилетий. Поскольку в древнем и средневековом Китае господствовала точка зрения о зависимости благополучия государства от моральных качеств правителя24, то главными действующими лицами таких произведений становятся правители и их ближайшее окружение, а также бунтовщики и возмутители спокойствия, с которыми боролись "истинные императоры".
Основной задачей авторов исторической прозы было показать своим современникам и потомкам, какой правитель может вывести страну из затянувшегося кризиса25. Аналогичные задачи стояли и перед официальной историографией. Ведь письменное слово в Китае "всегда признавалось инструментом исправления нравов, орудием политического усовершенствования общества"26. Следовательно, задачи исторической прозы и династийных хроник во многом совпада-
ли. Разница состояла, во-первых, в доступности: первая
предназначалась для широкого круга читателей, вторая - для узкого круга высших чиновников; во-вторых, в способе подачи материала: сюжетная проза - беллетристика, бессюжетная - историография.
Казалось бы, после "Троецарствия" появился идеальный образец для подражания, однако даже беглое знакомство с последующими произведениями этого жанра, которые появились в XVI-XVII столетиях, свидетельствует о том, что дело обстоит не так просто.
С середины XVI в. меняется социальный заказ: главными потребителями художественной прозы стали радикально настроенные жители китайских городов27. Китайская литература большой формы отреагировала на это созданием, например, таких произведений, как "Ветка сливы в золотой вазе", "Плавание Чжэн Хэ по Индийскому океану" (автор - Ло Маодэн), "Путешествие на Запад" (автор - У Чэнъ-энь). Несмотря на различие тем, их роднит то, что деятельный и предприимчивый герой, представляющий идеал китайского горожанина того времени, является центральной фигурой этих повествований28.
Историческая проза находится в несколько иных условиях прежде всего потому, что речь в ней идет о правителях и их ближайшем окружении, фигурах, всегда считавшихся в Китае сакральными. Кроме того, большая часть выдающихся деятелей прошлого, как правило, была канонизирована. Другими словами, исторические документы, к которым обращались авторы, а также нравственные нормы средневекового общества и литературные каноны во многом определяли позиции творцов сочинений такого рода.
Подтверждением этому является историческая эпопея "Троецар-ствие". Главные герои ее выписаны в точном соответствии с нормами средневекового этикета24. Лю Бэй, праведный государь, лишь подает нравственный пример своим подданным; практическими делами занимаются его доверенные сановники. Цао Цао, соперник Лю Бея, предстает перед читателем деятельным и предприимчивым злодеем. Традиция подобного отношения к правителям существовала в Китае уже более полутора тысяч лет в официальной историографии. Свидетельством тому "Исторические записки" Сыма Цяня и последующие династийные истории.
В XVI в. условия изменились и нормы средневекового этикета в историческом жанре также подверглись ревизии. Так, в
литературном памятнике этого периода "Повествование о
доблестных героях" ("Инле чжуань") главный герой, основатель династии Мин (1368-1644 гг.), Чжу Юаньчжан, показан деятельным и предприимчивым. И напротив, "злодеи и смутьяны" (например Чжан Шичэн и Чэнь Юлян) представлены людьми безвольными и пассивными30. Изменились социальные идеалы, и "недеяние", которое считалось положительным качеством государя в
исторической эпопее XIV столетия, становится отрицательной чертой в художественной прозе на историческую тему XVI в.
Другим существенным различием между "Троецарствием" и "Повествованием..." является оценка их авторами описываемых исторических событий. Для Ло Гуаньчжуна период Троецарствия (220280 гг.) был лишь "смутным временем", одним из многочисленных этапов в истории Китая, когда центральная власть ослабла, а усилившиеся региональные группировки выступали против легитимной власти и вели междоусобные войны. Такая точка зрения на периоды раздроб- -ленности существовала в Китае уже несколько столетий. По крайней мере, в "Исторических записках" Сыма Цяня находим подобный взгляд на эпоху "Воюющих царств" (403-221 гг. до Р.Х.).
Автор "Повествования..." мог последовать примеру Ло Гуаньчжуна, но он избрал другой путь, который определялся его отношением к описываемой эпохе. Вторая половина XIV в. (время, описываемое в произведении) была для него периодом борьбы китайских героев за объединение страны. Подобная оценка близка объективной и могла появиться тогда, когда общество в своих воззрениях поднялось до соответствующего уровня. Такой подход позволил автору на первых страницах произведения выдвинуть идею-декларацию, которая объединила весь огромный материал: страна ввергнута в пучину хаоса, порожденного нерадивым правлением последнего юаньского императора; необходимо покончить со смутой. Все последующие страницы произведения показывают, как Чжу Юаньчжан и его соратники оказались на уровне понимания этой задачи и разрешили ее.
"Повествование о доблестных героях" имеет также отличную от "Троецарствия" форму изложения материала. Эпопея Ло Гуаньчжуна представляет собой бесконечную серию конфликтов между враждующими группами сатрапов31. Противоборствующие стороны пытаются разрешить их с помощью хитроумных военных комбинаций или политических интриг32, однако противоречия никогда не разрешаются полностью, а частичное разрешение проблем порождает новые конфликты. И так продолжается до появления сильного лидера, который объединяет страну под властью дома Сыма33.
В "Повествовании..." мы видим определенные элементы сюжета, которые логически связывают огромный исторический материал. Экспозиция представляет собой описание правления последнего императора монгольской династии Юань (1279-1368), который вверг страну в пучину хаоса (первые три главы). Завязка -решение верховного небесного правителя Юй-хуана послать на Землю своих слуг с приказом покончить со смутой и умиротвороить Поднебесную (четвертая глава). Переродившись в смертных людей, посланцы небесного владыки за несколько десятилетий выполнили его поручение. И тогда в расположение армии "истинного императора", который является одним из посланцев Юй-хуана, прибывает гонец с небес и говорит о том, что дело, порученное Юй-хуаном своим слугам, благополучно завершено. Это - развязка (главы восьмидесятая и последняя)34.
Таким образом, историческая проза со второй половины XVI столетия приобретает новые черты: появляется сюжет; авторы пытаются создать реалистические образы героев, тем самым нарушая нормы средневекового литературного этикета; творцы исторической прозы дают свою (нетрадиционную) оценку описываемым событиям. Следовательно, есть основания говорить о появлении исторического романа в Китае. Такое качественно новое состояние исторической прозы прекрасно коррелирует с изменениями, которые произошли в китайской литературе большой формы во второй половине XVI - первой половине XVII в. и о которых было уже сказано выше.
Как бытовое направление китайской средневековой прозы закончилось появлением романа в XVI столетии, так и историческое завершилось созданием исторического романа-эпопеи. С тех пор эти жанры благополучно живут в китайской литературе вплоть до наших дней.
ПРИМЕЧАНИЯ
' Чжунго вэньсюе ши (История китайской литературы). Пекин: Жэньмин вэнь-сюе чубаньшэ, 1989. Т.4. С.122-123.
2 Условно ( и для этого есть основания) термин "хуабэнь" переводится словом "повесть". .
3 Го Чжэньи. Чжунго сяошо ши. (История китайской прозы). Шанхай: Шанхай шудянь, 1987. С.284; Чжунго вэньсюе. С.56.
А Стужина Э.П. Китайский город XI-XIII вв. М.: Наука, 1979; Крюков М.В., Малявин В.В., Софронов М.В. Китайский этнос в средние века вв.). М.:
Наука, 1984. С.101-104.
5 Желоховцев А.Н. Хуабэнь - городская повесть средневекового Китая. М.: На ука, 1969.
6 Там же.
7 Нефритовая Гуаньинь. Новеллы и повести эпохи Сун (X-XIII вв.). М: Худ. лит., 1972. С.228.
8 Сергеев А.Л. Китайский исторический роман XVI века "Повествование о до блестных героях": Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1985. С.12.
9 Ключевский В.О. Курс русской истории. М.: Мысль, 1988. 4.2. С.47; Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М.: Наука, 1970; Томихай Т.Х., Сергеев А.Л. О роли традиции в средневековой китайской литературе //Восьмая научная конферен ция "Общество и государство в Китае". М.: Наука, 1977.
0 Рифтин Б. Литература древнего Китая //Поэзия и проза древнего Востока. М.: Худ. лит., 1973. С.259.
1 Там же.
2 Рифтин Б.Л. Типология и взаимосвязи средневековых литератур /Дипология и взаимосвязи средневековых литератур Востока и Запада. М.: Наука, 1974. С.80.
3 Рифтин Б.Л. Историческая эпопея и фольклорная традиция в Китае. М.: На ука, 1970. С.11; Чубань шомин. (Предисл. изд-ва) // Дуньхан бяньвэнь цзи. (Собра-
■ ние дуньхуанских бяньвэнь). Пекин, 1984. Т.1. С.1.
4 Рифтин Б.Л. Историческая эпопея... С.11-12; Чубань... С.1.
5 Чубань... С.1.
6 Дуньхуан бяньвэнь цзи иньянь. (Вступительное слово к "Собранию дуньхуан ских бяньвэнь") //Дуньхуан бяньвэнь цзи. (Собрание дуньхуанских бяньвэнь). Т.1. С.4.
7 Рифтин Б.Л. Историческая эпопея... С.57-58.
8 Заново составленное пинхуа по истории Пяти династий. М.: Наука, 1984.
С .10-12.
9 Бяньвэнь о воздаянии за милости M Наука, 1972 Т 1
20 Заново составленное С 14
2 Рифтин Б Л Историческая эпопея С 61
22 Там же С 65
23 Рифтин Б Л Историческая эпопея
24 Томихай Т X , Сергеев АЛО роли традиции С 155
25 Меньшиков Л H Основная идея романа "Троецарствие" //Народы Азии и Африки 1967 №4 С 247, Сергеев А Л Китайский исторический роман С 10
26 Лисевич И С Литературная мысль Китая M Наука, 1979 С 175
27 Сергеев А Л Китайский исторический роман С 11-14
28 Фишман О Л Китайский сатирический роман Эпоха просвещения M На ука, 1966, Боревская H E Роман путешествий в Китае в конце XVI в //Тр межвуз науч конф по истории литератур зарубежного Востока M Изд-во Моек ун-та,
1970, Сергеев АЛ Китайский исторический роман С 11-14
29 Сергеев А Л Китайский исторический роман С 11
30 Там же
3 Li P Narrative Patterns in San-Kuo end Shui-Hu // Chinese Narrative Princeton, New Jersey Princeton Univ Press, 1977 P 75-80
32 Рифтин Б Л Метод в средневековой литературе Востока // Вопр лит 1969 №6 С 81
33 Li P Narrative P 75-80
34 Сергеев АЛО характере организации повествования в романе "Инле чжу-ань" // XIV науч конф "Общество и государство в Китае" M Наука, 1983
Alexander L Sergeev
Two Trends in the Development of the Chinese Medieval Fiction
The paper presents an interpretation of two trends in the evolution of Chinese medieval fiction as it had been originated by Ssu-ma Ch'ien (II- I Cent B.C.) up to XVI-XVII Cent. of late Ming period. The first one had developed from dynastic histories and other historycal text towards historycal novels, and the other one had started from XIII Cent. narrative folk novels and resumed with a big-form fiction -novels.
КОНФЕРЕНЦИИ
Проф А А Хаматова в январе 1995 г выступила на межвузовской конференции в Москве (МГИМО) "Проблемы обучения менеджеров в России" с докладом "Об опыте подготовки специалистов на совместном российско-американском факультете" В мае 1995 г выступила на международной конференции "Новые технологии в изучении и преподавании китайского языка" в Сан-Франциско (США) с докладом "Некоторые проблемы преподавания китайского языка и культуры Китая"
Ст препод Б М Афонин, В В Кожевников, 3 Ф Моргун (каф страноведения) приняли участие в VIII японо-российском симпозиуме, проводившемся Обществом по изучению истории японо-российских отношений 7-10 октября 1995 г в Хакодате Выступили с докладами Б М Афонин "Современное состояние российско-японских торгово-экономических отношений", В В Кожевников "История российско-японского погранич-ногоразмежевания (еще раз о территориальной проблеме)", 3 Ф Моргун "Из истории японского предпринимательства во Владивостоке ( конец ХІХ-начало XX вв )"
