CC BY
86
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 11 (226). Филология. Искусствоведение. Вып. 53. С. 138-141.
А. М. Хакимьянова
ДУХОВНЫЙ МИР ЧЕЛОВЕКА В БАШКИРСКИХ НАРОДНЫХ ЛИРИЧЕСКИХ ПЕСНЯХ: КОНЦЕПТЫ ‘ЖИЗНЬ’, ‘СУДЬБА’ И ‘БОГ’
Статья посвящена исследованию базисных концептов в поэтических текстах башкирских народных лирических песен. Концепты ‘жизнь’, ‘судьба’ и ‘бог’ рассматриваются с целью описания соответствующих фрагментов национальной картины мира башкир.
Ключевые слова: фольклор, башкирские народные лирические песни, национальная картина мира, концепт.
В фольклорно-языковой картине мира этнический менталитет актуализируется в ключевых концептах, изучение которых позволяет выявить национально-культурную специфику картины мира того или иного народа. В последнее время наблюдается ярко выраженный интерес к изучению концептов, что вызвало проведение многочисленных исследований на различном материале. Необходимо отметить работы Е. С. Кубряковой1, Н. Д. Арутюновой2,
В. И. Карасика3, И. А. Стернина4, Ю. С. Степанова5, С. Г. Воркачева6, А. П. Бабушкина7 и др. В башкирской филологической науке изучению концептов посвящены работы Г. Х. Бухаровой8, Л. Х. Самситовой9, Э. М. Созиновой10 и др. В работе Г. Х. Бухаровой подвергнуты концептуальному анализу концепты ‘душа’, ‘сердце’, ‘кровь’ и базовые оппозиции культуры и языка, такие как ‘жизнь - смерть’, ‘добро - зло’, в тексте башкирского народного эпоса «Урал-батыр». Э. М. Созинова рассматривает концепты в паремиях-эквивалентах на материале башкирского, русского и английского языков. Упомянутые и другие работы позволяют сделать вывод, что способы языковой репрезентации базовых концептов исследованы достаточно полно и всесторонне, но среди них работ, посвященных концептуальному анализу поэтических текстов песен, почти нет. Изучение песенной концеп-тосферы с целью выявления особенностей вербализации в ней тех или иных концептов способствует решению проблем взаимодействия языка и культуры, формирования этноязыковой картины мира. Предпринятые лингвокультурологический и этнолингвистический подходы к изучению языка башкирских народных лирических песен позволяют выявить отразившиеся в них черты менталитета башкирского этноса, описать особенности репрезентации основных лингвокультурных концептов. Все вышесказанное обусловливает актуальность исследования.
Язык, как важнейший компонент культуры, играет решающую роль в репрезентации концептуальной картины мира. «В языке находят свое отражение и одновременно формируются ценности, идеалы и установки людей, то, как они думают о мире и о своей жизни в этом мире и соответствующие языковые единицы представляют собой “бесценные ключи” к пониманию этих аспектов культуры»11. Концептуальная информация разного типа выражается в языке с помощью слов и словосочетаний. Слово в фольклорном тексте является ключе -вым знаком и выступает в качестве главного выразителя народной культуры. Для описания концепта нами выделяются разнообразные ключевые образы-символы, отражающие и репрезентирующие концепт в народной лирической песне, рассматриваются универсальные и специфические приемы и средства выражения концепта в песенных текстах. Рассматривая в работе концепты в контексте культуры, мы придерживались определения концепта как основной ячейки культуры в ментальном мире человека12. Данные концепты являются базисными, лежащими в основе общего освоения человеком действительности, но, несмотря на свою универсальность, они отличаются национально-культурным своеобразием.
Среди башкирских народных лирических песен большой пласт составляют песни-размышления о смысле жизни. Песни о жизни сильны своим философским содержанием и, как отмечает исследователь башкирских народных песен С. Галин, они «весьма трезво оценивают сущность человеческого бытия и вопреки религиозным представлениям утверждают, что жизнь дважды человеку не дана, а “о том, что это так, а
13
не иначе, не знает в мире только дивана » .
Отношение к проблемам жизни и смерти проявляется прежде всего в оценке различных периодов человеческой жизни (молодость, зре-
лость, старость). Судя по песням, жизнь человека делится на два периода - жизнь пройденная и жизнь оставшаяся. Пройденная жизнь в песнях - это промчавшийся крылатый конь, сладкий сон, сорванный цветок или оставшиеся воспоминания (Йохолар^а кургэн бер теш кеYек, Был гумеркзЩзр^ец YтеYе/Словно сладкий сон Жизнь проходящая), ее нельзя вернуть или купить за деньги (Уткзн генз гYмер, калган хзтер, Ьатып алам тшзц, табылмай/Жизнь прошедшая в воспоминаньях, Захочешь купить
- не найдешь )14, а оставшаяся жизнь - неразгаданная загадка:
Ебзк кенз билбау, Пояс шелковый, обши-
осо уха, тый позументом,
Билдзремдз йереп Пусть износится у
ту^ьа ине. меня на талии.
Уткзн генз гYмер Жизнь прошедшая за-
зая Yтте, зря прошла,
'Калган гYмер Пусть оставшаяся
рзхзт у$ьа ине. пройдет в удоволь-
ствии.
(№ 242, 1977)15
У жизни нет особых примет, знаков и границ, она быстротечна, как прожитый один день: ...Уткзн гYмер$зр$ец юх билгеhе, Тац ата ла тагы кис була /...Нет примет жизни проходящей, Заря встает и вечер настает. В мифопоэтическом представлении башкир жизнь часто связывается с признаками стихии воды и раскрывается через характеристики ее признаков. В песнях она сравнивается с водным потоком: ...Йзш гYмеркзйемдец, ай, уткзнен Охшатамын ыуыц агышына /...Жизнь минувшую сравнил бы Я с текучею водой. «Теченье воды соединяется в языке с понятием быстроты.»16, как быстра вода, также быстро проходит жизнь. Она олицетворяется в звуке журчащего родника или материализуется в образе существа, быстро промчавшегося мимо, которому можно помахать:
Утеп кенз барган Жизни этой, проно-был гYмергз, сящейся мимо,
Кулъяулыгым Помахал платком я,
болгап ыцгъщым. посвистел вослед.
(«FYмер»)ll («Жизнь»)
В поэтических текстах песен символические образы отражают разные периоды жизни человека. Цветение растений, зелень, созревание плодов в песнях олицетворяют молодость, зрелость героя. В них часто проходит аналогия семантики зеленого цвета, зелени с молодым сердцем:
Туцзрзккзй кулде Круглое озеро четы-
дурт зйлзндем, режды обошел,
Таба алманым йзшел Не нашел зеленого
яп(ы)рах. листка.
Йзшел генз япрах, Зеленый листик, серд-
йзшлзй йерзк, це молодое,
Бадыр гына микзн Неужели накроет
туп(ы)рах. земля.
(«Бер тал») («Ивушка»)
В следующих примерах описываются размышления лирического героя о быстротечности жизни и приближении не только старости, но и последующей за ней смерти:
Yтерhец дз, Проходишь, жизнь
гYмерем, ай, моя, пролетаешь,
Yтерhец, Старостью меня
Картайтып та, ведь ты изводишь.
зрзм итерhец. И за старость эту я
Картайтыухайыца не обижусь,
Yкенмзйем, Смертушкой меня
Yлтереп Yк зрзм ты одолеешь.
итерhец.
(«Халды») («Осталось»)
или:
БYртз аттар менеп, Оседлав караковых
бYре тун кейеп, коней, волчьих шуб
БYре хыуыр инем, одев,
хар хатхан. Гнал бы волка, стал
Йзш сахтагы кеще уж твердым наст.
кейлзр инем, Спел бы песню юно-
Кейлзп тз генз бул- сти, не поется
май, хартайтхан Видно старость на-
стигает нас. («Ьунарсы йыры») («Песня охотника»)
В песне изображается эмоциональное состояние лирического героя, его глубокая душевная грусть и печаль, вызванные уходом молодости и наступлением старости.
Наибольший интерес в песнях вызывают образы, связанные с представлениями народа о ‘судьбе’ (‘я^мыш’) человека. В песнях ‘я^мыш’ трактуется как ‘жизненный путь человека’. Концепт ‘Я^мыш’ в башкирских лирических песнях отражает в себе две ключевые идеи: идею непредсказуемости будущего и не-контролируемости происходящих с человеком событий в его жизни: Мацлащарга я^ган хах я^мышты Ьы^ып ташлап булмай хул мензн / Написанную на лбу судьбу Невозможно нам смахнуть рукой. В песнях распространены образы несчастий, недоброй судьбы, сопровождающих человека всю жизнь. Каждый человек связывает причины своих бед и неудач
с волей и капризами судьбы. Судя по песням, по-разному складываются судьбы егетов, которые вынуждены покинуть родной очаг и уехать в чужие края в поисках куска хлеба: Арыдлан гына кеYек ир-егеттэр Йерещер я^мыш буйынса/Егеты, подобные львам, Ходят по велению судьбы; Ах йомортка кеYек тэгэрлэтеп, Ризык йврвтэ бе^^е кYп илдэ/Нас судьба катает, как яичко, Нет другой забавы у судьбы.
Многие егеты в поисках мал на чужбине сложили головы. Судьбы таких несчастных довольно полно отразились в песнях «Гарипкул», «Малтабар», «Песня поля».
В башкирских лирических песнях горька и судьба девушек, насильно выданных замуж за нелюбимого, иногда и старого человека, часто второй или третьей женой, проигранных в карты или слишком рано овдовевших. В некоторых башкирских песнях девушки приравниваются к малу, их можно и купить, и продать:
hандугастай Девушку, поющую как
hайрар къц баланы, соловей,
Мэ^инэкэйгенэм, Мадинакай, цветочек
гвлкэйем, мой,
Я^мыш hата икэн Судьба-злодейка про-
малдарга. дает за скот.
(«Мэ^инэкэй”) («Мадинакай»)
Во многих песенных текстах употребляются пословицы и устойчивые высказывания, помогающие концептуализировать судьбу как некое существо, подстерегающее человека, настигающее его (я^мыштар^ан у^мыш булмай/ от судьбы нам не уйти; мацлайга я^ган юйыл-май/написанное на лбу не сотрешь и т. п.).
В текстах песен встречаются синонимичные слову ‘язмыш’ наименования ‘тэтсдир’, ‘хатс’, ‘елеш’, ‘курэсэк’, ‘ризык’:
Тэкдир кэлэмдэре Дали б карандаш судь-миндэ булъа, бы мне в руки,
Былай итмэд инем Не так я расписал бы тэхдир^е. свою судьбу.
(«Fэфифэ») («Гафифа»)
Во многих песенных текстах встречаются мотивы покорения судьбе: Хах ни я^ъа, бе^гэ шул булыр, Бэлки рэхэт квндэр бер булыр/Что нам суждено богом, тому и быть, И для нас наступят счастливые дни; Мацлащарга я^ган хах я^мышты Йврэккэйецэ hалып, сабыр ит/ Написанное на лбу не избежать, Схорони ты в сердце и терпи. Концепт ‘судьба’ (‘язмыш’) в лирических песнях башкир тесно связан с концептом ‘бог’ (‘хозай’). По классификации
А. П. Бабушкина концепт ‘бог’ относится к абстрактным концептам, то есть к таким «которые есть в сознании, но которого нет физически»19. Хах- Не испытав то, что
я^мышхай^арын предпослано богом-
курмэйенсэ, судьбою,
Тэхдир етмэй кеше Разве умрет человек? Yлэме?
(№ 336, 1977)
Концепт ‘бог’, вербализующийся в башкирских народных песнях словами ‘Хозай’, ‘Алла’, ‘Хатс тэгэлэ’, включает представление
о сверхъестественном существе, обладающем всеми совершенными характеристиками: бессмертный, всемогущий, добрый. С ним связано начало мира и происхождение человека. Согласно песням, судьба человека заранее предначертана Всевышним и записана на лбу. Эту запись нельзя стереть рукой или же смахнуть со лба: Мацлащарга я^ган хах я^мышын ^тырып ташлап булмай хул менэн / Написанную на лбу судьбу Невозможно нам смах-нутьрукой; ЙYгер$ем - етэ алманым, Yрелдем
- тота алманым. Бер Хо^ащыц я^мышынан Касып хотола алманым / Побежала - не догнала, Потянулась - не достала. От судьбы, дарованной Ходаем, Убежать я не смогла.
В песнях лирический герой часто обращается к ‘хозай’, прося у него помощи и защиты: Эй, аллахай^арым, Y^ец бел, Йврэккэйем яна, тY^ем бир / Боженька мой, сам знай, Сердце пылает, терпение дай; Бер битец ай шнец, береhе - хояш, Яман ку^эн Хо^айыт нахла^ш! / Одна щека твоя луна, другая - солнце, Дурного глаза пусть Ходай тебя убережет! Эти обращения помогают лирическому герою лучше сориентироваться в какой-либо момент жизни и одновременно выразить определенную мысль и желание.
Нужно отметить, что в башкирских народных песнях отношение к богу двоякое, с одной стороны, встречаются мотивы поклонения богу: Эскенэйем бошоп, Находит уныние,
йврэгем яна, душа горит,
Эжэлдэрэ Хо^ай Пусть от смерти
hахлаhын! нас Худай хранит!
(№ 295, 1977) с другой - ставится под сомнение его наличие:
Бэхетле лэ бала, ай, Счастливый ребенок,
бэхетле, ой, счастливый,
БYтэн микэн эллэ Может у него другой
алла^і? Аллах?
(№ 341, 1977)
Абстрактность понятия и принадлежность Бога к миру трансцендентному позволила расширить семантику данного понятия: «Он все может сделать и всегда»20. В песенных текстах ‘хозай’ становится активным участником жизни героя, он «дает», «защищает», «отбирает», «повелевает» и т. д., благодаря ему исполняются или не исполняются желания:
Телзгзнкзй телзгем Не исполняются мои хабул булмай, желанья,
Тел тещер^ем микзн Неужели я задел Хо-Хо^айга? дая?
(№ 494, 1977)
Но все же в устно-поэтическом творчестве башкир наиболее яркие художественные произведения выражают его веру в лучшее будущее, тем самым они обнажают типические черты в характере народа. В трудных условиях жизни, в постоянной борьбе за существование лирика по своим настроениям скорее задумчиво грустна, чем безысходно печальна. Радость бытия возвышает над бедой и делает горести преодолимыми, нейтрализует их:
...Ьай, Ерзнсзй ...Хей, конь мойры-
атым елмзщер, жий не скачет,
Елhз, Y^е кейгз Если поскачет - не
килмзщер. поймаешь.
Дан уйнайых, Хорошо посидим,
дудтар, дан келзйек, друзья, и посмеемся,
Был гYмер$зр икзY Ведь жизнь дается
килмзщер... не два раза нам...
(«FYмер») («Жизнь»)
Таким образом, в данной статье мы попытались определить конкретные черты воплощения концептов ^мер/жизнь’, ‘язмыш/судьба’ и ‘хозай/бог’ в поэтических текстах башкирских народных песен. Как показывает анализ примеров, в песнях они достаточно определенно выражают основную мысль: судьба - это жизненный путь человека, который заранее предначертан богом, и жизнь дается человеку лишь раз.
Примечания
1 Кубрякова, Е. С. Концепт // Краткий словарь когнитивных терминов / под общ. ред. Е. С. Ку-бряковой. М. : Фил. фак. МГУ им. М. В. Ломоносова, 1997. С.90-92.
2 Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека. М. : Языки рус. культуры, 1999. 896 с.
3 Карасик, В. И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс. М. : Гнозис, 2004. 390 с.
4 Стернин, И. А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Язык и культура : хрестоматия по спецкурсу для студентов-филологов / под ред. проф. Л. Г. Са-яховой. Уфа, 2000. С. 158-172.
5 Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М. : Языки рус. культуры, 1997. 824 с.
6 Воркачев, С. Г. Концепт счастья в русском языковом сознании : опыт лингвокультурологического анализа : монография. Краснодар, 2002. 142 с.
7 Бабушкин, А. П. Типы концептов в лексикофразеологической семантике языка. Воронеж : Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 1996. 104 с.
8 Бухарова, Г. Х. Башкирский народный эпос «Урал-батыр» : когнитивно-дискурсивный и концептуальный анализ : автореф. дис. . д-ра филол. наук. Уфа, 2009. 52 с.
9 Самситова, Л. Х. Реалии башкирской культуры : (Словарь безэквивалентной лексики башкирского языка) / под ред. проф. М. В. Зайнул-лина и проф. Л. Г. Саяховой. Уфа, 1999.
10 Созинова, Э. М. Общее и специфическое в паремиях-эквивалентах (на материале башкирского, русского и английского языков). Уфа : Гилем, 2010. 202 с.
11 Шмелев, А. Д. Русский язык и внеязыковая действительность. М. : Наука, 2002. С. 296-299.
12 Степанов, Ю. С. Константы.
13 Галин, С. А. Башкирские народные песни : метод. пособие / Башк. ин-т развития образования. Уфа, 2002. С. 33.
14 Примеры даются в подстрочном переводе автора.
15 Песни, отмеченные номером (№), взяты из научного свода: Башкирское народное творчество. Песни. Кн. 2 / сост., авт. вступ. ст. и ком-мент. С. Галин ; отв. ред. К. А. Ахмедьянов. Уфа : Башк. книж. изд-во, 1977. 295 с.
16 Потебня, А. А. Символ и миф в народной культуре. М. : Лабиринт, 2007. С. 45.
17 Примеры взяты из научного свода: Башкирское народное творчество.
18 Мал - букв.: скот, скотина, перен.: достояние, богатство, достаток, имущество; в песнях, обычно, в смысле средства к существованию.
19 Бабушкин, А. П. Типы концептов в лексикофразеологической семантике языка. Воронеж, 1996. С. 66.
20 Погребняк, А. К. Культурно-языковое возрождение понятия ‘Бог’ в русском сознании. иЯЪ : http://rae.ru/zk/arj/2004/08/Pogrebnyak.pdf.
