CC BY
128
УДК 323 (470+571)
ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ ЧЕЧЕНЦЕВ КАК РЕГУЛЯТОР ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ И МОДЕРНИЗАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ
© 2009 г. К.Х. Межиева
Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, пр. Ленинский, 32 а, г. Москва, 119991, info@iea. ras.ru
Miklukho-Maklay Institute of Ethnology and Anthropology of RAS, Leninsky Ave, 32а, Moscow, 119991 [email protected]
Предпринята попытка на примере традиционного чеченского общества доказать значимость духовных ценностей в стабильном развитии и существовании социума. В современном глобализирующемся мире, где идет мощное информационно-культурное воздействие на сознание людей, перед чеченским обществом стоит проблема сохранения самобытности своей культуры.
Ключевые слова: нравственные и духовные ценности, сохранение самобытности культуры, стабильное развитие общества, модернизация общества, регулирование общества, мораль, культура, кризис культуры.
It is made an attempt to prove the meaning of spiritual values in stable progress and existence of society. In modern globalized world there is a problem for the Chechen to reserve their authentic culture.
Keywords: moral and spiritual values, authentic culture, stable social progress, society modernization, society regulations, morality, culture, culture crisis.
Духовные ценности, выраженные в культуре того или иного этнического сообщества, оказывают значительное воздействие на все стороны его жизни. Наряду с существующими правовыми нормами они выступают в роли регулятора общественной жизни (эта достаточно специфическая функция духовных ценностей, как правило, недооценивается современными
исследователями). А ведь духовные ценности, выраженные в форме норм морали, в традиционном обществе носили универсальный характер и находили применение во всех сферах жизнедеятельности.
Что касается традиционной чеченской культуры, то в ней исключительное значение придается нравственным качествам личности. Это настолько важно,
что отступление от нравственных норм не могло быть ничем оправдано - даже непосредственной угрозой жизни и здоровью. «Чеченское традиционное общество изначально было предельно „жестким" при оценке человека, рассматривая, прежде всего, соответствие его поведения нравственным нормам. При этом не принимались во внимание ни прежние заслуги, ни громкое имя, ни способности. Все эти достоинства в глазах чеченцев могли быть обесценены и уничтожены одним недостойным поступком» [1, с. 8].
Предельная жесткость морально-нравственных требований, предъявляемых к личности, отражена, в частности, в широко распространенной среди чеченцев поговорке: «Чеченцем быть очень трудно».
При этом, бесспорно, главная ценность чеченской традиционной культуры - уважение к человеку, к личности. По утверждению известного чеченского писателя и знатока чеченской народной культуры М. Ахмадова, «вся нравственно-этическая культура чеченцев зиждется на главном принципе - глубоком понимании величайшей ценности человека, как творения Всевышнего, Его наместника на земле. В чеченском фольклоре, выражающем миропонимание, этические воззрения, эстетический идеал и духовные устремления народа, - смерть одного человека сравнивается с крушением света:
Когда мне говорили, что мир разрушится,
Мне казалось, что небеса упадут на землю...
Но оказалось, что крушение света - это смерть близкого человека» [2, с. 20].
Основными нравственно-этическими категориями в системе духовных ценностей чеченцев считаются: ада-малла - человечность, гуманизм; ц1еналла - нравственная чистота; оьздангалла - благородство, обходительность, учтивость, воспитанность; г1иллакх - этикет; къонахалла - кодекс чести; сий - честь, достоинство; эхь-бехк - совесть, чувство долга; эхь - стыд; къинхе-там - милосердие, сострадание; яхь - доброжелательная соревновательность в благородстве; нийсо - справедливость; собар - терпение; маршо - свобода.
Можно утверждать, что на протяжении XIX-XX вв. чеченская национальная культура претерпела радикальную трансформацию, которая произошла в рамках общей модернизации чеченского общества в составе Российской империи и за советский период. Современная чеченская культура стоит на основе светской и общероссийской (шире - общеевропейской) культурных традициях.
Последнее десятилетие XX в., начавшееся в Чечне под лозунгом национального возрождения и обретения государственной независимости, казалось бы, должно было привести к общему подъему и национальной культуры. Однако на самом деле произошло прямо противоположное. Острейший социально-политический и экономический кризис в Чеченской Республике протекал на фоне невиданного ранее падения общественной морали и быстрой деградации национальной культуры.
Социологические исследования, проводившиеся в 1990, 1992 и 1995 гг. и охватившие практически все
социальные слои чеченского населения, наглядно свидетельствуют о значительной трансформации шкалы духовных ценностей, произошедшей за очень короткий срок и напрямую связанной с обстановкой, складывавшейся в республике. Так, если в 1990 г. в среднем 63,2 % опрошенных из числа чеченцев считали духовное начало в жизни более важным, чем материальное, то в 1992 г. так думали уже только 40,3 %. Причем молодежь в это время была охвачена меркантильными соображениями в гораздо большей степени, чем старшее поколение. Так, предпочтение духовному над материальным отдавали: в 1990 г. 47,1 % респондентов из числа молодежи, а в 1992 г. - всего 14,3 %.
Как ни странно, именно ужасы первой чеченской войны заставили основную массу чеченцев вновь вспомнить о непреходящем значении духовных ценностей. Согласно данным опроса, проведенного в 1995 г., уже 71,9 % опрошенных полагали, что духовное в жизни важнее материального, в том числе так ответили 62,8 % молодежи [3, с. 226-227].
Таким образом, наиболее резкая переоценка ценностей произошла среди молодежи. Если в начале 1990-х гг. молодежь не придавала особого значения духовным ценностям, то поколение, пережившее первую чеченскую войну, как бы вновь поверило в необходимость духовности.
При проведении опросов респондентам было предложено указать, какие духовные ценности представляются им наиболее важными для чеченцев. Выбор надлежало сделать из 15 нижеперечисленных категорий: 1 - образованность, мастерство, талант; 2 - внешний вид; 3 - этикет; 4 - щедрость; 5 - милосердие, великодушие, способность сопереживать; 6 - мужество, храбрость, способность защищать справедливость, честь и достоинство человека; 7 - справедливость; 8 - нравственность, этическая культура; 9 - честь, достоинство; 10 - мудрое терпение, выдержка; 11 - честный труд, трудолюбие; 12 - ум, мудрость; 13 - стыд; 14 - чувство долга; 15 -доброжелательная соревновательность в благородстве, в добрых делах.
В 1990 г. 21,6 % респондентов главной ценностью назвали следование этикету, 19,9 - нравственную культуру, 18,5 - честь, 16,1 - мудрое терпение, 9,6 -соревновательность в благородстве, 4,5 - милосердие, 4,8 - храбрость, мужество, 3,2 % - мудрость и т.д. Что самое интересное, никто из респондентов не назвал в качестве приоритета такие качества, как внешний вид, а лишь по 1 % отдавали приоритет справедливости и чувству стыда.
Через два года на этот же вопрос были получены уже несколько иные ответы. На первое место по значимости вышла нравственная культура - 24,4 % опрошенных. Предпочтение этикету отдавали 23,3 % респондентов, честь в качестве приоритета назвали 17,2 %, мудрое терпение - 18,5, соревновательность в благородстве - 8,6, милосердие - 4,3, храбрость, мужество - 3,4 %. Зато число ценящих справедливость возросло до 5,6 %, а чувство стыда - 3 %.
В 1995 г. шкала духовных ценностей опять резко изменилась. На этот раз следование этикету выше
других качеств поставили 20,5 % опрошенных, нравственной культуре - 19,0, чести - 13,5, мудрому терпению - 19,4, соревновательности в благородстве -9,5, милосердию - 6,2, храбрости, мужеству - 8,0 %. И никто не посчитал важными такие качества, как чувство стыда и справедливость [3, с. 229-232].
Заметно менялось и отношение к труду как одной из основных духовных ценностей. Так, в 1990 г. труд как важнейшую духовную ценность признавали 66,3 % опрошенных (в том числе 53,1 % молодежи), в 1992 г. так думало только 53,2 % респондентов (в том числе 33,8 % молодежи). В 1995 г. число ценящих труд упало еще ниже - до 26,2 % (в том числе среди молодежи - 29,4 %) [3, с. 238-239].
Одна из традиционных черт чеченского общества -почитание старших - также претерпела серьезную трансформацию. В 1990 г. почитание старших считали обязательным для себя 66,8 % опрошенных молодых людей, а через два года так считали только 14,3 % молодежи. В 1995 г. этот же показатель составил 16 % [3, с. 239-240].
Падение авторитета старших в глазах молодежи можно объяснить только глубоким разочарованием, которое охватило чеченское общество в первой половине 90-х гг.
Война резко увеличила число тех, кто считает гостеприимство одной из важнейших духовных ценностей. Так, в 1990 г. 15,9 % опрошенных дали высокую оценку этой традиции. В 1992 г. так думали уже 31,3 % респондентов, а в 1995 г. - 50,2 %.
Чеченские социологи объясняют рост популярности обычая гостеприимства тем, что во время войны десятки тысяч беженцев оказались вынужденными искать его у незнакомых им людей [3, с. 243-244].
Резко увеличилось число тех, кто положительно оценивал такой обычай, как кровная месть. Если в 1990 г. к ним относилось 23,9 % респондентов, то в 1995 г. - уже 71,5 %. При этом 36 % из них сами потеряли кого-то из близких родственников от рук бандитов или во время боевых действий.
Короткая передышка между двумя чеченскими войнами никак не способствовала стабилизации ситуации внутри республики и привела к дальнейшей деградации ее культурного пространства.
Неслучайно, что именно на вторую половину 1990-х гг. пришелся пик распространения в чеченском обществе идей ваххабизма, что также негативно сказывалось на востребованности традиционных духовных ценностей.
Можно утверждать, что определенная деградации чеченской культуры, отчетливо наблюдаемая в последние годы, явилась в первую очередь следствием двух разрушительных войн. Причем в наибольшей степени разрушению подвергся собственно «чеченский» компонент современной чеченской культуры, поскольку ее общероссийская и общеевропейская часть постоянно воспроизводится благодаря тому, что Чечня остается в гуманитарном пространстве Российской Федерации. Это обстоятельство в свою очередь значительно облегчило проникновение и широкое
распространение в чеченской этнической среде элементов массовой культуры.
Социальная маргинализация чеченского общества сопровождалась культурной маргинализацией в такой степени, что ныне массовое сознание определяется несколькими шкалами духовных ценностей, заимствованными как собственно из чеченской, так и западной и восточной культур. Таким образом, значительная часть чеченцев в настоящее время почти утратила духовные ценности, составлявшие «иммунитет» национальной культуры и поэтому не способна противостоять чуждому культурному влиянию. Практически никто из чеченских авторов не сомневается в том, что за последние 10-15 лет в чеченском национальном менталитете не только сформировался ряд новых черт, но и претерпели существенное изменение некоторые, исстари присущие чеченцам особенности мировосприятия. Так, Т. Серганова отмечает: «Наряду со специфическим чеченским менталитетом у определенной части населения сформировался надэтнический менталитет толпы с чертами, общими для части нашего общества.
Во-первых, это тоталитарность массового и индивидуального сознания; убежденность в правоте группы, а не личности; отсутствие идеи неприкосновенности личности, крайняя нетерпимость к инакомыслию и всякому нестандартному поведению, бытовой шовинизм.
Во-вторых, потребительски-престижная ориентация в достижении цели, лишенная трудового и творческого компонентов; зависть и уравнительные притязания.
В-третьих, социальное иждивенчество, нежелание брать на себя ответственность; склонность к агрессивному поведению, озлобление и жестокость, даже по отношению к социально незащищенным и ущербным группам людей» [4, с. 30].
С другой стороны, чеченское общество сегодня открыто как никогда ранее, что замечают и иностранные журналисты, побывавшие в послевоенной Чечне: «Чувствуется, что ваших людей живо интересует, как живут в других странах; они хотят жить по-другому и внутренне готовы к тому, чтобы изменить свою жизнь» [5, с. 10].
Важно отметить, что в самой Чеченской Республике появилось понимание того, что для успешной адаптации в современном глобализирующемся мире чеченское общество обречено на дальнейшую социальную модернизацию. А поскольку процесс глобализации неотделим от интенсивного взаимного проникновения различных культур, то со всей остротой встает вопрос о судьбе чеченской национальной культуры. Вопрос очень непростой, но чеченское общество сумело преодолеть соблазн самоизоляции, поскольку это все равно не помогло бы делу сохранения традиционной культуры. Скорее наоборот -именно в этом случае у чеченской культуры не было бы будущего: «Нужно провести четкую грань между общественными и политическими институтами общества (его социально-профессиональной структурой) и национальной культурой, национальными
традициями и национальными духовными ценностями. Существование чеченской культуры не зависит напрямую от существования тех или иных традиционных для нас институтов, например, тейпов. И поэтому модернизация социальной структуры общества не равнозначна отказу от национальной самобытности. Наоборот, только модернизируя чеченское общество, можно сохранить в будущем чеченскую нацию» [6, с. 4].
Впрочем, готовых рецептов модернизации чеченской культуры, с тем чтобы сохранить ее национальный дух и форму, в чеченском обществе нет. Многим представляется, что культурная модернизация должна заключаться в возрождении «.лучших этнокультурных традиций,.» [7, с. 225-226], что нельзя не признать упрощенческим подходом к данной проблеме.
Вообще среди чеченской интеллигенции широко распространено убеждение, что массовая культура сегодня представляет для национальной культуры не меньшую угрозу, чем ваххабизм во второй половине 1990-х гг. Поэтому и проблема сохранения самобытности чеченской культуры стоит как никогда остро: «.как это сделать в современном мире, где технологии, создававшиеся для более быстрого и успешного распространения информации, превратились в мощное орудие культурного влияния? Мы говорим о непреходящих духовно-нравственных ценностях, единых для всего человечества и имеющих собственное лицо у каждого народа, а в жизнь простого человека каждодневно вторгается совершенно другая система ценностей, основанная на абсолютизации личности. Человеку постоянно внушается, что любое его желание оправдано, а личный успех - единственная цель жизни» [8, с. 28].
Чтобы успешно противостоять натиску массовой культуры, необходимо то, чего никогда еще не было в Чеченской Республике - собственная государственная политика в сфере культуры, которую поддержало бы чеченское общество. Однако одним из необходимых условий выработки такой политики является достижение определенного консенсуса внутри самого чеченского общества, сотрудничество между государством и обществом.
Таким образом, изолированно решить проблему сохранения одной лишь чеченской культуры независимо от процесса культурной трансформации, протекающего на общероссийском уровне, вряд ли возможно. Образно говоря, для спасения чеченской культуры необходимо спасать все культурное многообразие России. Тем более, что в настоящее время главным каналом проникновения массовой культуры стали общефедеральные средства массовой информации, на что указывают многие авторы, в том числе и В.А. Тишков «.главной формой информационно-культурного воздействия на население в последние десятилетия в Чечне было и остается так называемое «центральное» (советское и затем российское) телевидение, через которое транслируются и утверждаются как общероссийские культурные формы и ценности, так и мировая массовая культура. Любителей по-
смотреть латиноамериканские сериалы в Чечне не меньше, чем в той же Рязани» [9, с. 9].
У проблемы сохранения чеченской национальной культуры есть еще один аспект, связанный с наметившейся в последние десятилетия массовой миграцией чеченского населения за пределы своей республики. Образование обширной диаспоры не только в России и СНГ, но и в странах Европы и мусульманского Востока чрезвычайно актуализирует проблему культурной ассимиляции самой диаспоры, а через нее и всего чеченского этноса.
Одним из способов удержания чеченских мигрантов в рамках национальной культуры представляется создание чеченских культурных центров в местах их компактного расселения за пределами собственно Чечни. Интересно, что подобные центры возникали и в Ингушетии в разгар второй чеченской войны. Например, на протяжении нескольких лет подобный центр действовал в г. Назрани. Важнейшим направлением его работы стало оказание методической помощи школам в лагерях чеченских беженцев. Кроме того, много внимания уделялось и организации культурно-массовых мероприятий, включая театральные постановки по произведениям чеченских авторов [10, с. 25, 26]. Примерно в таком же русле работают и все другие ныне существующие чеченские культурные центры. Однако действуют они далеко не везде, где компактно проживают мигранты из Чечни и их деятельность охватывает лишь незначительную часть чеченской диаспоры. Таким образом, проблема остается открытой.
Литература
1. Ахмадов М. Чеченская традиционная культура и этика. Грозный, 2006.
2. Ахмадов М. Основные этические ценности чеченцев и их трансформация на современном этапе // Вестн. ЛАМ. 2000. № 1.
3. Берсанова З. Система ценностей современных чеченцев (по материалам опросов) // Чечня и Россия: общества и государства. М., 1999.
4. Серганова Т. К проблеме этнопсихологических исследований в Чеченской Республике // Вестн. ЛАМ. 2004. № 25.
5. Хайден У. «Ваша жизнь будет хорошей» // Там же.
6. Умарова З.Я. Духовность - источник человечности // Наука, образование и производство : материалы Всерос. на-уч.-практ. конф. (г. Грозный, 4 дек. 2003 г.). Грозный, 2003.
7. Керимов М.М. Социокультурная ситуация в Чечне: кризис и обновление // Там же.
8. «Наша национальная культура не обречена на исчезно- 10. Юнусов Х. Очаг чеченской культуры // Вестн. ЛАМ. вение...» // Вестн. ЛАМ. 2006. № 33. 2002. № 14.
9. Тишков В.А. Война и культура // Культура Чечни: история и современные проблемы. М., 2002.
Поступила в редакцию 14 мая 2009 г.
