CC BY
8Духовные основы социальной безопасности личности в условиях российской модернизации (онтологические традиции русской философии)
Шиловцев Андрей Владимирович
кандидат исторических наук, доцент, кафедра философии Уральский государственный аграрный университет, a.shilovtsev@mail.ru
Духовная культура, социальная ответственность, соборность, социальная справедливость, патриотизм по-прежнему являются ключевыми принципами поступательного развития российского общества. В отличие от западной цивилизации, где значение духовности в основном нейтрально, в России она всегда являлась фундаментальной основой развития человека. Духовная социализация личности занимает одно из главных мест при организации эффективного социального взаимодействия и превращения индивида из объекта социального воздействия в субъект социального творчества. Представители русской философской мысли неоднократно обращали внимание на актуальность этой проблемы. Научная разработка отечественного «культурного кода» - крайне актуальная задача времени, без решения которой сложно восстановить и обеспечить социальную безопасность личности в современных условиях. Ключевые слова: духовная адаптация, социальная безопасность личности, социальная справедливость, социальное творчество, духовное самоопределение, исторический процесс, российское общество.
со
П
< е
N
*
I
(О
01
Духовная социализация и социальная безопасность и личности
Широкомасштабные интеграционные процессы, связанные с ускоренными темпами перехода от технократической к информационной модели цивилизации в начале XXI в., оказывают непосредственное воздействие на различные сферы жизни людей, вызывая неподдельный интерес к состоянию духовной социализации личности. Среди проблем эффективности взаимодействия индивида с социумом главное место среди них стали занимать такие как самоидентификация, самоопределение, социальная и духовная адаптация, социальное творчество, социальная безопасность.
Очевидно, что для успешной реализации личностью своего потенциала одного лишь приспособления к изменяющимся условиям жизни явно недостаточно. Максимум, что в этом случае может позволить себе личность - это добиться более или менее комфортных условий своего существования. Эффективное социальное взаимодействие и превращение индивида из объекта социального воздействия в субъект социального творчества возможно лишь при выработке им собственных ценностных ориентиров в структуре личностного сознания и активной деятельности в выбранном направлении.
Основная задача в обеспечении социальной безопасности личности в процессе ее жизнедеятельности состоит в формировании условий для собственного расширенного воспроизводства. Для того, чтобы этот процесс приобрел высокие качественные характеристики, требуется духовное самоопределение или - по мысли священника русской православной церкви митрополита Иоанна Кронштадтского - «духовное самодержавие».
Динамичность современного образа жизни накладывает свой специфический отпечаток на процессы социальной адаптации личности в изменяющейся действительности. С одной стороны, социализация, основанная на приверженности прежним историческим духовным традициям достаточно устойчива. С другой - под влиянием новых экономических, политических и культурных стратегий государства в обществе происходит девальвация унаследованных от прошлых эпох механизмов духовной саморегуляции. Этот конфликт приводит к понижению уровня социальной безопасности. Применительно к России большинство из того, что привносится в структуру социализации рыночными механизмами управления экономикой, зачастую чуждо русскому человеку, т.к. истинно
русский дух - это «дух целомудрия, нестяжания, кротости, трезвения, покаяния, смирения и любви» [Иоанн, 1995, 55]. Прозападный вариант Homo postsoveticus, появившийся в России в конце XX -начале XXI вв., не понимает и не хочет принять истинно русский дух. «Западный человек чужд сантиментов и привык во всем полагаться на себя. Другой для него - соперник, конкурент, которого надо одолеть в борьбе. Общество - скрытый источник угрозы. Государство - механизм, обеспечивающий ведение конкурентной борьбы по выработанным в результате соглашения правилам. Не западный человек видит в другом члена семьи -своей или чужой. Другой имеет равное с другими людьми право на место под солнцем. Вот почему не западный человек не может додуматься до расизма; расизм, как и фашизм, - продукты западной цивилизации. Для не западного человека общество - большая семья, сколь бы непростыми и напряженными ни были отношения в ней. Государство в такой системе мировоззренческих координат является объектом патерналистских отношений» [Лиф-шиц, 2002, 111].
В большинстве своем, российское общество с большим трудом принимает тот «дикий» капитализм, который официальные российские экономисты и политики называют «рыночным». По мнению профессора Р.Л. Лившица: «Все надежды на то, что в России в результате «реформ» сформируется человек западного типа, homo postsoveticus, не оправдались. Строптивая российская реальность не пожелала следовать грезам «реформаторов» [Лифшиц, 2002, 117].
Процессы социальной адаптации требуют переосмысления места и роли отдельной личности не только в собственной жизни, но и в существовании российского общества и государства. Духовное самодержавие - это абсолютная власть духа над телом и душой человека. Это такое состояние личности, при котором она живет высшими ценностями и идеалами, руководствуясь ими в своих делах и поступках. Это такой порядок, когда именно духовная культура определяет подлинное бытие индивида, возводит его наличное бытие в ранг бытия идеального. Это единственное подлинно верное и объективно лучшее основание для расширенного воспроизводства человеком собственных продуктивно-творческих сил, для обеспечения его социальной безопасности.
Применительно к личности понятие «расширенное воспроизводство» предполагает видение не только количественного, но и качественного аспектов. Если количество отражает лишь воспроизведение характеристик жизнедеятельности индивида (материального благополучия, информационного обеспечения и т.д.). То качество в данном случае заключается в росте творческого потенциала, возвышении и развитии всех продуктивных потребностей человека.
Воспроизводство личности есть процесс восстановления, возобновления и культивирования субъекта социального творчества. Тем самым, это предполагает реактуализацию и реконвенцию цен-
ностных детерминант ее социальной безопасности. Индивид становится личностью лишь тогда, когда он обретает свои субъектные свойства, трансформируясь из объекта внешнего воздействия в субъект социального творчества. Это предусматривает освоение и усвоение человеком содержания духовной культуры, т.е. тех идей, знаний, опыта, традиций, которые были созданы до него и без него. Именно эти «до» и «без» выступают первичными препятствиями на пути приобщения человека к истинным ценностям. Поэтому требуется некий импульс, «первичный толчок» (по И.Г. Фихте), проявление личностью воли, результатом чего и станет процесс духотворения, т.е. появление духовного (homo spiritus) и ответственного (homo responsibility) человека. Осмысление достижений духовной культуры, проявление ответственности к ее ценностям показывают довольно сложную диалектику этого процесса. Тем не менее, индивид становится личностью именно в той мере, в какой он осваивает содержание духовной культуры. «Личность - конкретно-духовное или (что - то же самое) телесно-духовное существо, определенное, неповторимо-своеобразное и многовидовое» [Межуев, 2001, 98].
О взглядах Л. П. Карсавина на становление личности
Связывая становление личности с ее «внутренним определением», известный представитель русской философской мысли Л.П. Карсавин указывал на необходимость становления внутреннего единства, органичности, полноты и целостности. «Единство личности - не что иное, как ее духовность» - утверждал он [Карсавин,1993, 371]. «Под «духом», «духовностью» и «душою» личности часто разумеют самое личность, поскольку она сама себя сознает и познает как бы изнутри или из самой себя» [Карсавин,1993, 371]. По его мнению, «дух - синоним не только единства, но и свободы» [Карсавин,1993, 372]. Исходя из этих рассуждений, духовно-нравственными предикатами воспроизводства личности являются ее единство (в телесном и духовном) и ее свобода. За этим следует необходимость принятия другой пары предикат: покоя и движения. «Духовно-телесная личность возможна только в том случае, если она сразу и покой и движение» [Карсавин,1993, 373].
В представлениях Л.П. Карсавина о личности присутствуют две особенности: он выделяет моменты ее становления и аспекты ее бытия. К первой относятся пространственные характеристики, ко второй - временные. Полагая, что основой бытия личности становится ее «обожение», а «человеческая личность по существу своему есть при-частвуемая непостижимым изнесущим тварным субстратом Божья Ипостась или обладаемое человеком имя Божие», религиозный философ выводил из этого обстоятельства идею бессмертности человеческой личности как бессмертия души и духа [Карсавин,1993, 374].
В качестве пролегомен, т.е. предварительных фундаментальных условий формирования лично-
П m
Т
со
П
< е
0
сч
1
3
01
сти, он выделял единство, свободу, покой и движение. Эти же условия детерминируют и социальную безопасность человека, вне которой личность гармонично развиваться не может. Последовательность выделенных предикат не случайна. Органичное сочетание телесного и духовного действительно выступает изначальным условием формирования целостной личности именно потому, что определяет физического носителя духовного - телесность. И, несмотря на продолжающиеся споры о месте нахождения души (в сердце, в мозге, и т.п.), все исследователи из тех, кто пытается разрешить эту проблему, уверены в наличии самой души и существовании ее именно в телесности.
Определив признак единства как исходный, можно обратиться к духовной культуре, которая становится в определенном смысле характеристикой человеческой телесности. Понятие свобода и, в особенности, ее духовная составляющая, имеет особое значение. Тело «ограничено» и «конечно», тогда как свобода духа безмерна. Именно эта безмерность и составляет условие освоения и усвоения духовной культуры. Свобода духа видится не только в выборе сферы духовной культуры, которую берется осваивать личность, но и в направлении такого освоения. Одни люди увлекаются религиозными верованиями, другие - искусствами, третьи - научными поисками. Однако, эти области духовной культуры настолько емки, что человеческой телесности при конечности земного бытия не хватает на освоение в полной мере даже хотя бы одной из них. Например, невозможно овладеть достижениями всех наук, искусств или религий. Но этого и не обязательно, поскольку освоение духовной культуры есть не простое познание, а духовное сосредоточение, концентрация внимания и всех других человеческих сил на конкретном объекте. Конкретность телесности детерминирует духовную конкретность «работы со смыслами» (С. Соловьев), не позволяя личности выхолащиваться, самоисчерпываться.
Покой предполагает умение созерцать духовную культуру - наблюдать, видеть, оценивать и впитывать ее. Именно созерцательность как синоним покоя составляет важнейший предикат приобщения человека к духовной культуре. Во-первых, в состоянии созерцательности, духовное воспринимается и усваивается основательно, фундаментально. Во-вторых, созерцание духовного всегда есть внутренний диалог личности и Абсолюта, есть формирование ее как субъекта такого диалога, сопричастного духовному.
Когда же необходимая интенциальность сформирована и возникает заданность и настрой, обеспечивающие максимально полное приобщение личности к духовной культуре, необходимо движение, деятельность. Деятельная личность не просто усваивает или осваивает содержание духовной культуры для себя - она начинает их развивать и применять. Тем самым личность превращается из «имплицитного субъекта диалога» в «субъект деятельности». Она приумножает и улучшает духов-
ную культуру, превращаясь в субъект социального творчества.
Рассматривая единство, свободу, покой и движение как нормы формирования и становления личности, Л.П. Карсавин предполагал их моральный, нравственный характер. Логика его рассуждений открывалась в том, что нравственный статус определяется не только мерой совершенства некоего явления, но еще и мерой его распространенности, его типичностью. Именно второе обстоятельство нередко ведет к тому, что в качестве нравственных норм или моральных оснований можно обнаружить далекие от совершенства вещи. Культ жестокости, при всей его чудовищности, в некоторых случаях оказывается моральной нормой. И наоборот, человеколюбие в такой ситуации будет восприниматься как отклонение, как аморальное поведение.
На основе этих предикат возникают и развиваются все субъектные свойства самой личности: способность к самоопределению, самодеятельности, самооценке, самосознанию, нормотворчеству, самореализации. Иных оснований для развития духовной и социальной самости человека не существует, так как вне покоя нет самоопределения, а вне движения - самореализации. Синтез четырех фундаментальных свойств создает то «силовое поле», рождающее волевой импульс в самом человеке,
Способность к сосредоточенности формирует любовь, развивающуюся в человеке посредством духовной культуры. Именно через духовную любовь возникает любовь человека к человеку, под влиянием которой он сам научается социальному творчеству: создавать и беречь дружбу, сопереживать и помогать ближнему, поступать во всем так, как велит ему сердце, наполненное духовной любовью.
Представления И.А. Ильина о сущности и значении духовности
В последнее время в средствах массовой информации распространилось мнение о нарастании в российском обществе цинизма и жестокости, о прагматизации морали, об обездуховнивании. Тем актуальнее звучат слова русского философа И. А. Ильина о том, что «дух - это воля к совершенству, а также - к совершенствованию - в самом себе, в своих деяниях и во внешнем мире» [Ильин, 2002, 35]. Воля к совершенству возникает через любовь, зажигающую искру в человеческом сердце («поющее сердце», в терминологии И.А. Ильина). Таким образом, можно сделать вывод о том, что именно высшие идеалы духовности (Истина, Добро и Красота, Вера, Надежда, Любовь) создают духовно-нравственные предикаты воспроизводства субъектов подлинного социального творчества. И именно духовность через выход к высшим ценностным инстанциям обеспечивает максимальный уровень устойчивости бытия личности в самоопределении и развитии ее социокультурном плане.
Характеризуя феномен духовности следует рассматривать ее бытийственность, как особый вид
онтологической реальности. Такой действительности присущи определенные формы существования и проявления. Предложенные Л.П. Карсавиным способы формирования духовности в самом человеке, раскрывают весь генезис данного феномена и объясняют сам воспроизводственный характер социального творчества как деятельности. В конечном счете, именно духовность определяет и опосредует внешнюю конструктивную предметно-практическую деятельность, формы и институты социальных отношений, характер социализации на личностном и общественном уровнях. А уже это обстоятельство создает необходимые условия для расширения и укрепления социальной безопасности личности. Отсутствие духовности как отказ от высших идеалов человеческого бытия разрушает способы и предикаты воспроизводства полноценной личности, поскольку искажает подлинные смыслы ее существования, подменяя их ложными установками и частными потребностями. Поэтому духовность выступает в качестве онтологического закона действительно прогрессивного развития человека.
Важную роль в формировании духовности субъектов социального творчества играет совесть. «Человек, не живущий нравственным измерением дел и ничего не знающий о силе и блаженстве совестного акта, не будет иметь ни малейшего представления о добре и зле, о грехе и милосердии, о благости Божией и об искуплении» - указывает И.А. Ильин [Ильин, 1998, 582-583].
Именно совесть является ключевым духовно-нравственным предикатом для воспроизводства субъекта социального творчества. Этимология данного слова буквально означает - сведение, совмещение, соединение, сочетание чего-либо. Этим чем-то как раз и выступают с одной стороны Абсолют, а с другой - субъективный дух. Мало того, чтобы абсолютные идеалы вошли в душу человека, необходимо, чтобы в этой душе они определяли действия человека. «Дух есть не только энергия видения, но и энергия действия: он есть не концентрация сил не только для восприятия Совершенного, но и для осуществления его. Для этого человеку дается дивный орган - совесть. По своему строению акт совести есть акт иррациональной духовности, слагающийся из любви к Совершенству и из воли к Совершенству: любовь дает видение и порыв, воля дает энергию и дисциплину выполнения» [Ильин, 1993, 58].
Существует рациональная и иррациональная духовность. Первая представлена знаниями, интеллектом, сознанием человека, вторая связана с любовью, верой, надеждой, добротой. По мнению И.А. Ильина, синтез двух сторон духовности как единой и целостной определенности осуществляется посредством совестливого акта. Осуществление указанного синтеза есть акт культуротворения, поскольку символы предельного и идеального порядка привносятся в практическую деятельность самого человека, и он посредством этого возвышается (дорастает) до предельных оснований бытия. Отсюда следует, что в процессе освоения духовно-
го наследия, собственно, из индивида и появляется личность, а сам человек становится готовым к осуществлению подлинного, т.е. созидательного социального творчества.
Именно в соединении с духовным предметом человек «приобретает уверенное чувство своей объективной правости в главном...упрочивает в себе чувство собственного духовного достоинства. в его душе возникает центр духовных содержаний, как бы алтарь или храм личного духа, от которого и к которому движется вся его жизнь», -отмечал И.А. Ильин. При этом он утверждал, что «философское познание требует высокой, лично выращиваемой и осуществляемой духовной культуры» [Ильин, 1998, 21]. Следовательно, духовная культура формируется и выращивается личностью, самостоятельно и ответственно, на основе собственного духовного опыта. Передоверять эту задачу другим есть отказ от духовной свободы, одного из ключевых предикатов социального творчества.
Универсальный «духовный код»
При попытках внедрения в государственную идеологию либеральной и консервативных моделей развития, можно констатировать, что ни одна из них не в состоянии преодолеть нарастающее социальное отчуждение в современном российском обществе, и, в частности, утрату человеческой личностью своей социальной и духовной безопасности, ценностную аномию. Можно попытаться найти ответ в рамках диалектики и с позиций классового подхода. Понимание того, что в России сформировался новый социальный класс - бюрократия, которая стремится подчинить себе все иные социальные общности, приводит к выявлению основных причин снижения уровня социальной безопасности. Бюрократия делает это одним единственным путем - сокращая степень индивидуальной защищенности, ставя личность в максимально возможную от себя зависимость. Рост пауперизма, люмпенских настроений, тревоги и ощущения возрастающей опасности на бытовом уровне указывает на то, что складывается новая ситуация, когда личность уже не хочет жить по старому, а бюрократия «еще», или по определению, не может управлять по-новому. Выход их ситуации представляется в развитии широкого социального самоуправления, в расширении личностной автономии, в ликвидации условий для массовых социальных отклонений и девиаций. Но это лишь промежуточные меры, которые не смогут дать должный долговременный эффект. Конечно, социальное взаимодействие, самоуправление, в состоянии существенно повысить креативный потенциал общества. Безусловно, это будет способствовать преодолению последствий недобросовестной конкуренции и выводу страны из кризисного состояния, в котором она оказалась с начала XXI тысячелетия. Но такие действия должны быть детерминированы духовной культурой самого человека. Речь идет о «духовном коде» российского социума, об объединяющей общество идее, без которой нельзя решить систем-
П т
Т
со
IZ <
е
0
сч
1
(О
01
ную и многоплановую проблему формирования социальной безопасности человека. Именно поэтому, наряду с решением экономических и политических задач, необходимо обратиться к восстановлению и развитию духовной культуры.
В истории мировой науки неоднократно предпринимались попытки создания своеобразной универсальной концепции или модели «духовного кода». В этой связи уместно упомянуть концепции «эталонных обществ» К. Сен-Симона, «исторических народов» Г. Гегеля, «энергетизм» С. Геринга, «культурно-исторические уклады» Н.Я. Данилевского, «теорию пассионарности» Л. Гумилева и т.д. Однако, все попытки выявить культурное ядра, определяющего высший смысл и характер хозяйственной деятельности социума, оказывались незавершенными. В большей степени они наталкивались на противодействие со стороны научных представителей цивилизационного направления. Поэтому далее стали появляться концепции «локальных цивилизаций» А. Тойнби, теории «коммуникационных принципов» Г. Мак-Люэна, «волн цивилизаций» А. Тоффлера и т.д. В частности, именно А. Тоффлер предложил особый цивилизацион-ный код эпохи индустриального развития, включавший шесть главных принципов, а именно специализацию, стандартизацию, синхронизацию, концентрацию, централизацию и максимизацию.
Историческое развитие российского общества до октябрьских событий 1917 г. органично включало в себя ценностные приоритеты особого «культурного кода», такие как патриотизм (державность), соборность (коллективизм), православие (духовность), традиционализм (охранительный консерватизм) и солидарность (социальный мир). Об этом в своих теоретических работах упоминали известные российские мыслители, такие как П.А. Кропоткин (теория взаимной помощи), П.Б. Струве (теория человеческой годности), М.И. Туган-Барановский (социальная теория кооперации), С.Н. Булгаков (философия хозяйства), И.А. Ильин (идея духовного делания), В.С. Соловьев (идея работы со смыслами), С.Л. Франк (накопление в себе сил добра), Л.Н. Толстой (идея жизни не по лжи), П.А. Флоренский (теория сизигии) и многие другие.
Разрушение культурного кода под натиском западноевропейских либеральных идей и импорта чуждых «ценностей» вначале в советский, а затем и постсоветский периоды привели к мировоззренческой аберрации и ценностной аномии в обществе.
Заключение
Таким образом, для обеспечения социальной безопасности личности в современной России следует ориентироваться на уже известные ключевые принципы - патриотизм духовность, социальную справедливость и ответственность, соборность, коллективизм, кооперацию, общественное самоуправление, и межнациональное согласие. Если для западной культуры значение духовности можно определить как нейтральное, то в российской цивилизации именно духовность остается фунда-
ментальной основой в развитии личности. Как бы много жителей России сегодня ни было «заражено» вирусами алчности, цинизма и гедонизма, научная разработка отечественного «культурного кода» является крайне актуальной задачей и без ее решения вряд ли удастся восстановить социальную безопасность личности и общества.
Литература
1. Иоанн, митрополит. Одоление Смуты. Слово к русскому народу. СПб., 1995.
2. Ильин И.А. Собрание сочинений. Т.1. Аксиомы религиозного опыта. Аксиомы религиозного опыта. М.: «Русская книга», 2002. С. 35.
3. Ильин И.А. Поющее сердце. Книга тихих созерцаний // Ильин И.А. Путь к очевидности. М.: «Эксмо-Пресс», 1998. С. 582-583.
4. Ильин И.А Аксиомы религиозного опыта. М., 1993. С.58.
5. Ильин И.А. Религиозный смысл философии // Ильин И.А. Путь к очевидности. М.: «Эксмо-Пресс», 1998. С.21
6. Карсавин Л.П. Пролегомены к учению о личности // Русская философия: Конец Х1Х - начало ХХ века. СПб.: Изд-во С.-Петербург. ун-та, 1993. С. 371.
7. Там же. С. 371.
8. Там же. С. 372.
9. Там же. С. 373.
10. Там же. С. 374.
11. Лившиц Р.Л. Homo postsoveticus: упования и реальность / Мировоззрение и культура Сб. ст. / Под В.В.Кима. Екатеринбург: «Банк культурной инициативы», 2002. С. 111.
12. Там же. С. 117.
13. Межуев В.М. Традиции самовластия в современной России // Свободная мысль - XXI век. 2001. №4. - С. 98.
14. Куксин И.Н., Мархгейм М.В. Права человека в XXI веке: ценность или имитация? // Права и свободы человека и гражданина: теоретические аспекты и юридическая практикаматериалы ежегодной Международной научной конференции памяти профессора Феликса Михайловича Рудинского: сборник статей. 2015. С. 125-132.
15. Керимов А.Д., Куксин И.Н. Критерии силы государства // Право и образование. 2016. № 6. С. 4-16.
16. Куксин И.Н. Ответственность: социальное и юридическое содержание // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Юридические науки. 2015.№ 3 (19). С. 52-62.
17. Перцев В.В. Развитие гимназического образования в русской провинции второй половины XIX - начала XX века (на материале Орловской губернии): дисс. ... канд. пед. наук / Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина. Елец, 2006
18. Саввина О.А., Перцев В.В. Сюжеты для составления коллективного портрета учителей дореволюционных учебных заведений г. Ельца // Научно-методический электронный журнал Концепт. 2014. № 5. С. 46-50
19. Перцев В.В. Гимназическое образование в дореволюционной России до первой половины XIX века // Научно-методический электронный журнал Концепт. 2012. № 12. С. 081-088
20. Перцев В.В. Дореволюционная гимназия как воспитательная система // Научно-методический электронный журнал Концепт. 2016. № 3. С. 41-45.
The spiritual foundations of the social security of the individual in the conditions of the Russian modernization (ontological traditions of Russian philosophy)
Shilovtsev A.V.
Ural State Agrarian University
The article considers the problem of social security of a person through the necessity of the formation of its spirituality in transformational processes taking place in modern society. The destruction of the Russian "cultural code" under the impact of Western liberal ideas led to ideological aberrations and values of anomie. The aim of this work is the substantiation of necessity of use of available theoretical heritage of the representatives of Russian philosophical thought to address systemic and multifac-eted problems of formation of social human security in a postindustrial world.
Revealing and comparing theoretical views on the phenomenon of spirituality such famous Russian philosopher L. P. Karsavin and I. A. Ilyin, the author draws attention to the fact that it is the spiritual component defines all the subjective characteristics of the personality: the capacity for self-determination and initiative, self-assessment, self-awareness, standard setting, and self-realization. Rejection of the higher ideals of human existence, on the contrary destroys the methods and predicates reproduction of a full-fledged personality, because it distorts the true meaning of her existence, replacing them with false plants and private needs. Therefore, spirituality acts as the ontological law is really progressive human development.
In the history of science there have been several attempts of creating a universal concept or model cultural core that determines the ultimate meaning and nature of economic activities of the society, however all of them were incomplete. Therefore, scientific development of national "cultural code" is a very urgent task and without its solution is unlikely to restore social security of the individual and society in the modern world.
Keywords: Spiritual adaptation, social security of the individual, social justice, social creativity, spiritual self-determination, historical process, Russian society.
References
1. John Metropolitan. Overcoming The Troubles. (1995) Word to the Russian people. SPb.
2. Ilyin I.A. collected works. (2002) Vol. 1. Axioms of religious experience. Axioms of religious experience. Moscow: Russian book,. pp. 35.
3. ilyin I.A. (1998) The Singing heart. Book of quiet contemplation In: Way to evidence. Moscow: Eksmo-Press, pp. 582-583.
4. Ilyin I.A. (1993) Axioms of religious experience. Moscow. pp. 58.
9.
10. 11.
12. 13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
Ilyin I.A. (1998) Religious meaning of philosophy In: Way to evidence. Moscow: Eksmo-Press,. pp. 21
Karsavin L.P. (1993) Prolegomena to the study of personality In:
Russian philosophy: the End of H1H - beginning of XX century.
Saint Petersburg: Izd-vo S.-Peterburg. University press, pp. 371.
Ibid. pp. 371.
Ibid. pp. 372.
Ibid. pp. 373.
Ibid. pp. 374.
Livshits R.L. (2002) Homo postsoveticus: hopes and reality In: Worldview and culture Sat. art. Ekaterinburg: The Bank's cultural initiatives,. pp. 111. Ibid. pp. 117.
Mezhuev V.M. (2001) A tradition of autocracy in contemporary Russia In: Free thought - XXI century. No. 4.- pp. 98. Kuksin I.N., Markheim M.V. Human Rights in the 21st Century: Value or Imitation? // Rights and freedoms of man and citizen: theoretical aspects and legal practice materials of the annual International Scientific Conference in memory of Professor Felix Mikhailovich Rudinsky: collection of articles. 2015.S. 125-132. Kerimov A.D., Kuksin I.N. Criteria of state power // Law and education. 2016. No. 6. S. 4-16.
Kuksin I.N. Responsibility: social and legal content // Bulletin of Moscow City Pedagogical University. Series: Jurisprudence. 2015.No 3 (19). S. 52-62.
Pertsev V.V. The development of gymnasium education in the Russian province of the second half of the XIX - early XX centuries (based on the material of the Oryol province): diss. ... cand. ped Sciences / Elets State University. I.A. Bunina. Yelets, 2006 Savvina O.A., Pertsev V.V. Plots for compiling a collective portrait of teachers of pre-revolutionary educational institutions of the city of Elts // Scientific and methodological electronic journal Concept. 2014. No 5. S. 46-50
Pertsev V.V. Gymnasium education in pre-revolutionary Russia until the first half of the 19th century // Scientific and methodical electronic journal Concept. 2012. No 12. S. 081-088 Pertsev V.V. Pre-revolutionary gymnasium as an educational system // Scientific and methodological electronic journal Concept. 2016. No. 3. P. 41-45.
n m
Т
