CC BY
122
УДК 130. 2 Л. В. Федорова
ДУХОВНОЕ ПРОСВЕТЛЕНИЕ В СВЕТЕ ДРЕВНЕЙ ТРАДИЦИИ
Приведен сравнительный обзор двух древних обрядов, казалось бы, совершенно разных традиций буддийской и якутской. Показаны аналогии сюжетов и смысла эротического обряда: достижения экстатического состояния для достижения сакрального просветления и сакрального оплодотворения. Типологические сходства объясняются предположительно единым центральноазиатским генезисом.
Ключевые слова: буддизм, тантра, шакти, джалын, чалын, йога, дакиня, удакан, уда§ан, Уддияна, Удаян, Айысыт, дхьяна, Авалокитешвара, Тара, Тацара, Тенгри.
L. V. Fedorova
The experience of spiritual enlightenment in view of ancient tradition
There is given a comparative review of two ancient rituals of quite different cultures - Buddhist and Yakut. There are the shown analogies of the plots and the meaning of an erotic ritual of attaining an ecstatic condition, which helps to achieve sacral enlightenment and conception are shown. Typological similarities can be explained by supposedly one whole central asian genesis.
Key words: buddhism, tantra, shakti, dgalyn, chalyn, yoga, dakini, udagan, udakan, Uddijana, Uddijana, Udajan, Ajysyt, dhyana, Avalokiteshvara, Tara, Tangara, Tengri.
Как известно, у якутов вплоть до 19-го века существовал обряд совершения особого моления «духу матери о ниспослании на женщин - джалын, чалын» (силу полового влечения).
Обряд исполнялся коллективно во время пробуждения природы от зимней спячки, в момент ее обновления - в начале лета, когда семьи перекочевывали в летники. Суть обряда заключалась в коллективном, общественном вымаливании усиления сексуальности, эротичности молодых женщин путем вызывания духа женского божества Айысыт и вхождения ее в самих участниц обряда. При этом функцию сексуального партнера божества исполнял шаман. Удачное проведение обряда гарантировало зачатие и рождение детей к весне следующего года.
По сути, можно сказать, что якутская традиция этим обрядом планировала и контролировала демографию своего сообщества - рода, племени, народа. Во многих культурах и традициях имеются схожие обряды. В данной работе рассматривается возможная связь таких аспектов двух традиций: якутской и буддийской.
Как в индуизме, в гималайском буддизме одной из главных доктрин является тайный культ духовносексуального принципа единства противоположностей. Созерцание - дхьяна - рассматривается здесь как мужской принцип, который остается инертным, пока
ФЕДОРОВА Лена Валерьевна - зам. директора ГУ «Театр Олонхо».
E-mail: sakhaflena@mail.ru
его не пробудит космическая энергия - праджьяна, или шакти, женский принцип.
Еще в третьем тысячелетии до новой эры в недрах тайных культов, связанных с поклонением шакти -женской творческой энергии, зародилось представление о спящей в человеке особой силе, названной кундалини. Графически ее изображали в виде змеи, тремя с половиной кольцами обвивающей лингам. Мифическая анатомия, соответствовавшая столь же фантастическим воззрениям на землю и окружающий ее космос, отвела для кундалини несуществующий в человеческом теле нервный центр - чакру, расположенную у основания позвоночного столба.
Считалось, что пробудить «Змею» и заставить ее подняться к другим позвоночным центрам можно лишь специальной йогической техникой.
Йог, побуждая «дремлющую змею», скользит по столбу позвоночника, как бы воспроизводит в себе сотворение мира. Когда же его кундалини достигает высшей цели, он высвобождается из-под власти эволюции, сливается с первоначалом, растворяется в океане блаженства.
Тантрический буддизм усовершенствовал технику психической тренировки, пронизывающей все религиозные учения Индии.
Буддийская Тантра известна на Западе главным образом как сексуальные практики, выполняя которые партнеры стремятся преобразовать эротическую страсть в высшее духовное состояние и тем самым обрести просветление. Среди исследователей буддизма
укоренилось мнение, что все плоды таких практик предназначаются только мужчинам, женщинам же отводится роль вспомогательная и подчиненная
[1]. Однако Миранда Шо доказывает совершенно противоположное, приводя многочисленные примеры, свидетельствующие о том, что именно женщины, занимая в Тантре ключевое положение, были основательницами и носительницами этой древней традиции [1].
В своей работе она приводит массу примеров, мы же остановимся на одном из аналогичных якутских древних обрядов - «пиршественного подношения,
или общинного собрания (ганачакра: ganacakra и
чакрапуджа: chakrapuja), принадлежащего к характерным тантрическим практикам» [1, с.119]. Это
подношение проводилось в Удаяне и в якутском обряде, который также проводился при общинном собрании и сопровождался подношениями и испрашиванием, получением у духа матери земли сексуального желания и восторга (джалын ылыыта).
«Ганачакра - это эзотерический ритуал, который состоит из многих этапов. Священное место для проведения этой церемонии размечают геометрическими фигурами, которые рисуют на земле порошковыми красками, а затем раскладывают сложный набор подношений. Облачение участников включает в себя такие знаки отличия, как костяные украшения и короны; они используют музыкальные инструменты архаического типа» [1, с. 119]. При этом участники садятся в круг и вкушают ритуальные мясо и напиток (вино), подаваемые в ритуальных сосудах - чашах из черепов.
«Эти пиршества также предоставляют случай для обмена знаниями ритуала, для ритуального почитания женщин (стрипуджа: stripuja) и для выполнения
сексуальных йог. Кульминацией пиршества является исполнение тантрических танцев и музыки, которые никогда нельзя открывать посторонним. Участники пиршества исполняли импровизированные «песни свершения» (чарьягити: caryagiti), выражая свою
возрозшую ясность и блаженный восторг в спонтанно рождающихся стихах. Нередко женщины главенствовали на тантрических пиршествах и организовывали их наравне с мужчинами. Для тантрической литературы обычны описания пиршеств, устраиваемые одними женщинами или мужчинами и женщинами вместе. В этой литературе нет ни описаний пиршеств, проводившихся одними мужчинами, ни указаний на то, что женщины допускались на пиршества лишь по приглашению мужчин» [1, с.120]. Для мужчины быть допущенным на пиршество йогини - большая честь. Таким образом, этот ритуал устраивается и возглавляется женщинами или общиной, состоящей из мужчин и женщин.
«Такие ночные собрания женщин назывались «круг йогини». В Rajatarangini описывается собрание, свидетелем которого стал йогин Ишана (Isana). Он спал в лесу близ места для сожжения трупов, когда в полночь
его разбудило чарующее, неземное благоухание. Обнажив меч, Ишана стал ползком продвигаться вперед, пока перед ним не открылось зрелище собрания йогинь. Они танцевали в ореоле света и облаке благовоний в сопровождении звуков музыкальных тарелочек, колокольчиков и бубнов. Женщины, упивающиеся духовным пиршеством, в радостном возбуждении забавлялись со скелетом, воображая его своим возлюбленным.
Все это напоминает тантрические описания. За исключением того, что здесь собрание разбежалось, обнаружив чужака, тогда как в тантрических текстах обычно сообщается о том, что йогины были допущены на пиршество йогини. Эта параллель наводит на мысль, что объединение женщин в неиерархические сообщества могло быть небуддийской практикой, которую буддийская Тантра переняла, запечатлела в своей литературе и отразила в ритуалах и иконографии» [1, с. 122].
Соглашаясь с предположением М. Шо, приведем пример аналогичного обряда, бытовавшего в древности у якутов. При этом отметим, что в этногенезе якутов выявлен древний индо-иранский пласт. Эта тема подробно освещена А. И. Гоголевым [2]. Но древняя индо-иранская география обширна, с какого именно географического места может исходить этот пласт?
Согласно Сюан Цзану, на санскрите Уддияна, Удаяна или Удаян - это классическая страна колдовства в районе современных границ Тибета, Индии и Пакистана (совр. Пешавар) [3]. Из этой страны происходят и даки-ни - женские божества-сущности буддийской традиции [1].
Возможно, эти дакини и есть удаганы якутской традиции. Как известно, удаган, удаhан, удакан, удаган, удган, отгон (тюрк.-монг.) происходят от слова огонь (уот, от).
В якутском эпосе олонхо описывается мифологическое время матриархата, когда «процветал» женский культ удакан, удаган, удаган, удаhан - жриц и волшебниц, прибывающих в среднюю долину, т. е. расположенную ниже течения, в предгорную долину, с более верхней долины. И слово удаган, возможно, означало имя материнского рода, или племени, соответственно названию местности их проживания. Возможно, в древности какая-то протоиранская ветвь прапредков современных тюрко-монголов происходила из местности Удаган, сохранившей свое название в буддийской литературе как Удаян.
Предположим, что якутский обряд, описание которого приводится ниже, схож с той самой небуддийской практикой, имеет корни в древней стране Удаян. А дакини этой страны и есть те самые удаканы. Речь идет об обряде совершения особого моления «духу матери земли о ниспослании на женщин - «джалын», «чалын» (силу полового влечения)» [4].
В словаре Э. К. Пекарского чалын обозначает «порывистость, страстность, стремительность, восторг. Айысыт чалына тарыйда (о^уста) - порывистость богини Айысыт постигла» [5, с. 782].
Г. В. Ксенофонтов описывает, что такое моление устраивалось совместно несколькими хозяевами, живущими на одном летнике. Когда готовились к этому обряду, заранее распространялась молва, запасали пищу (надо полагать, для угощения народа) и делались особые приготовления [4]. Здесь можно отметить аналогию в специальном символическом обустройстве сакрального места проведения ритуалов и наличие угощения пищей в тантрическом и якутском обрядах.
Место выбиралось и украшалось по определенным правилам. В якутском случае роль йогина выполнял шаман. При путешествии к духу матери земли он имел сопровождающих, плясунов - трижды девять девушек и столько же молодых парней. «Эти девы и юноши, держа в руках березовые шесты, плясали вместе с шаманом» [4, с. 203].
Здесь следует констатировать наличие в ритуальных танцах инструментов - бубнов и колокольчиков в обоих случаях - тантрическом и якутском, поскольку у шамана в обязательном порядке имеется и то и другое.
Плясуны с шаманом прибывали к духу матери земли и умоляли даровать джалын. «Когда он брал у богини джалын, половую страсть, держа в руках бубен с колотушкой, с конским ржанием начинал кружиться и издавал призывные крики - хоруу, хоруу! В этот момент собравшиеся женщины, неожиданно издав раскатистый хохот, начинали ржать по-конски. Со ржанием они набрасывались на шамана и делали любострастные телодвижения. Будто бы и валили его на землю. Стоящие тут мужчины отбивали шамана от женщин. Шаман, поднявшись, издавал свист и делал круги своей колотушкой. Тогда женщины мгновенно приходили в себя, успокаивались и садились. Рассказывают, что при этом на женщинах выступал обильный пот, их лица от прилива крови делались красными наподобие красной меди. Это взятие джалын шаман делал трижды с теми же последствиями. По рассказам, (разгоряченные) женщины кидались на шамана, даже совсем оголяясь, без всякой одежды. Это и называлось взятием от духа земли половой страсти для людей и скота, или низведением силы размножения» [4, с. 204]. В этом есть явная схожесть поведения женщин - участниц обоих ритуалов - якутского и тантрического, с радостным возбуждением набрасывающихся на шамана или скелета и имитирующих с ними сексуальные движения.
В якутском ритуале каждая из участвующих женщин представляет собой эманацию богини земли Айысыт, и в каждую из них, на определенное время входит ее дух, вызванный шаманом. И достижение женщинами сексуального восторга есть результат вхождения в участниц обряда женской космической творческой
энергии для пробуждения космической творческой энергии мужчин. И подношение экстатического восторга духу богини Айысыт, по сути это акт слияния дхьяны - мужского инертного принципа с пробуждающим его женским принципом космической энергии
- праджьяной, или шакти.
Таким образом, смысл обряда - воссоединение мужчины с духом Айысыт, умилостивление
- доведение ее до состояния экстаза, бурного, порывистого, стремительного сексуального восторга. Умилостивленная, удовлетворенная богиня Айысыт, оплодотворенная мужчиной, дарит божественное существо - ребенка, продолжение рода, приумножает общий приплод семьи, рода, племени.
Имеются ли аналогичные женские божества как Айысыт в тантрическом буддизме? В ламаистских монастырях хранится множество изображений бодхисатв, среди них особую группу составляют женские божества: милосердные Тары, и прежде всего белая - дочь и тантрийская жена, или шакти, Авалокиты, богиня любви и богатства Куркулла, Сриматадэви, ужасная веприца Ваджраварахи, четырехрукая Дуккар, пляшущие на трупах дакини и т. д. Надо заметить, что древние образы благородных для одной традиции дакинь-удаган, как это часто бывает в истории, с вхождением их в сонм пришлых, чужих божеств буддизма, со временем превратились в низшие женские божества с демоническими именами и соответствующей внешностью, но все-таки воплощающими, подобно тарам, творческую энергию шакти. Из этой группы Белая Тара функционально подходит под якутский традиционный образ милосердной женской богини Айысыт. Белая Тара родилась от одной слезы Авалокитешвары, когда тот рыдал над ужасами мира. Это единственная богиня, к которой простой человек может обратиться сам, помимо посредника - ламы. Из сострадания к людям она сама проводит их через мучительную цепь перерождений в нирвану. За то и зовут ее Тара - Милосердная. Вместе с Авалокитешва-рой она защищает бедный человеческий род и всегда откликается на молитвы несчастных. Как и якутская милосердная богиня Айысыт, к которой обращаются с мольбами бездетные пары, потому что в якутской семье нет большего несчастья, как не иметь детей, не иметь продолжения рода.
Здесь следует отметить, что тибетское имя супруга Тары Авалокитешвары - Ченри. В буддийской традиции имена божественной пары а Ченри и Тара. В тюркской традиции имя бога Тецри, Тацара, Тэнгэр и т. п. В якутской традиции сохранился вариант древнего имени бога-творца - Айыы Тацара. В общей тюрко-монгольской традиции слово Тецри олицетворяет мужской принцип бога-творца. Возможно, что якутская традиция сохранила более древний дуальный принцип бога-творца, остатком которого
является сохраненное сочетание слов Айыы Тацара. Впоследствии для обозначения женского принципа стало употребляться АйыыЬыт от первого слова Айыы. Тибетская же традиция сохранила для выражения женского принципа второе слово Тара, где носовой звук [ц] от Тацара со временем выпал. Здесь необходимо добавить, что в якутской традиции имелся и культ Кыыс Тацара, т. е. девушка, женщина-богиня.
Итак, якутская АйыыЬыт и тибетская Тара, возможно, имели общий генезис. Айысыт - женская шакти Тецри, а Тара - женская шакти Ченри. И в рассматриваемых традициях - якутской и буддийской тантре -эта женская божественная энергия вызывается специальными обрядовыми действиями для воссоединения с мужским принципом.
Со временем в буддийской Тантре ритуал воссоединения развился и обрел более изощренный медитационный характер, сохранив при этом основные первоначальные признаки. Йогу воссоединения часто называют «почитанием женщин» или «почитанием партнерши». Вследствие ее эзотерического характера эту практику часто называют «тайным почитанием», а также «великим почитанием» [1, с. 208]. В этом месте находим аналогичное с якутским ритуалом почитание женского начала.
Выступая в роли почитателя, мужчина делает ряд подношений, а также с помощью символов и конкретных выражений обозначает свое подчиненное положение. Кульминация почитания - это подношение сексуального удовольствия, которое помогает женщине в ее йогических практиках, духовном развитии и преображению страсти в божественный экстаз. Отправная точка этого почитания - признание партнерши божеством, или по природе просветленной. Эта тема находит свое выражение в Чандамахарошанатантре:
«Мужчина [видит] женщину как богиню,
Женщина [видит] мужчину как бога.
Соединяя алмазный жезл и лотос,
Они должны сделать друг другу подношение.
Кроме этого нет иного почитания» [1, с. 209]
Видеть в партнере божество - ключ к этой форме почитания. Увидев в своем партнере бога или богиню, человек естественным образом испытывает чувство благоговения. Здесь нет нужды в сложных наставлениях, поскольку любовная игра сама становится усладой божеств [1]. В этом месте отмечается параллель с традицией почитания древних якутов через схожий ритуал взятие джалын - услаждение богини Айысыт.
Тантрический Будда ясно утверждает, что считает первых учеников (шраваков: Бгауака) и других
приверженцев пути отречения людьми, не обладающими достаточным пониманием: «Умам этих людей с низшей верой неведома реальность» [1, с. 199].
Поскольку люди с «низшей верой» не поймут учения о сексуальных практиках как пути освобождения и не получат от них пользы, он осмотрительно утаивает эти учения и учит настоящей истине тайно, сохраняя высшее учение для тех редких людей с высшей верой и преданностью, которые желают быстро достичь состояния Будды [1]. Таким образом, мы видим, что со временем этот ритуал эволюционировал и дошел до высшего духовного уровня.
В дополнение к классическим текстам тибетские источники по практике высшей йоги (аннутара-йога в тибетском контексте) подтверждают необходимость соединения с телесным партнером, чтобы достичь состояния Будды. Цонгкапа смягчает утверждение об абсолютной необходимости, но допускает, «что чрезвычайно трудно» обрести освобождение без партнерши. Он неоднократно утверждает, что самые опытные йогины должны практиковать с телесной партнершей, а менее опытные - с воображаемой [1, с. 200].
Цонкгкапа объясняет роль партнерши: «Духовная спутница - это основа обретения освобождения. Духовные друзья суть женщины - единомышленницы йогинов» [1, с. 200]. Интимная связь с единомышленницей в корне меняет духовную жизнь мужчины. Побуждаемое ее вдохновляющей дружбой, его продвижение будет по истине быстрым [1]. Здесь можно отметить явную необходимость в партнере для наибыстрого достижения разрядки, так как при доведении партнерами разных ритмов до одного общего, достигается резонанс и созданная ими энергия высвобождается наружу. Далее приводится объяснение механики сочетания медитации и сексуальной разрядки.
Йога буддийской Тантры вращается вокруг представления о том, что омрачающие схемы, связанные с эмоциями и познанием, таятся в психическом теле в виде тонких психических каналов (нади: паШ). Задача внутренних йог состоит в том, чтобы «развязать узлы» и ввести всю высвобождаемую в результате этого процесса энергию в срединный канал, воспламенить внутренний огонь, зажечь свет, возникающий в глубинной осознанности. Когда срединный канал очищен, внутреннее дыхание, ветры во время медитации в соединении с партнером движутся более энергично. Дополнительная сила помогает распутать последние и самые упорные узлы - те, что находятся в сердце. Поэтому считается, что практика с партнером позволяет раскрыть полностью сердце на самом глубинном уровне, освобождая его от всех узлов, сужений и омрачений, порождаемых ложными воззрениями и эгоцентрическими эмоциями. Таково объяснение абсолютной необходимости тантрической сексуальной йоги с точки зрения методики, хотя этим весь спектр ее задач и применений не исчерпывается [1]. В этом можно увидеть эволюцию тантрической духовной практики.
Одна из главных целей практики буддийской Тантры - постичь изначальное совершенство мира, представляя его как небесный дворец (мандалу), а всех существ как божественных обитателей. Например, спасительница Зеленая Тара сидит на своем лотосе, спустив одну ногу, чтобы в любой момент суметь быстро вступить в действие. Этот Будда женского рода олицетворяет качество освобождения, которое по-матерински защищает того, кто взывает к Таре, от всех духовных и мирских опасностей, а спокойная радостная улыбка Тары приносит удовлетворение ума.
На протяжении всей истории Тантры и Индии женщины обладали авторитетом и принимали на себя духовное руководство над другими людьми на том же основании, что и мужчины, - благодаря мудрости, магическим способностям и духовному опыту [1].
В тантрической литературе Уддияна или Удаян предстает как наилучшее место для изучения и практики Тантры, поскольку там находилась община женщин-тантристок. В Уддияну отправлялись и становились там учениками женщин многочисленные знаменитые практики Тантры. Йогиня из Уддияны Сахаджайогиничинта является прославленным учителем тантризма. Она - открывательница учений Тантры, полученных ею в видении во время глубокой медитации. Она передавала учение собранию женщин, и, опираясь на ее сочинение, можно сказать, что это не урок для новичков, потому что здесь мимоходом упоминаются многие сложные учения и высшие практики [1].
М. Шо считает, что именно женщины, происходившие из области Уддиян или Удаян, являются создателями буддийской Тантры [1]. Она опирается на тантрические тексты, написанные в период Пала (VIII-XII вв. н. э.). Вследствие коренной несовместимости жизнеутверждающего духа Тантры и монашеской отрешенности попытки синтезировать эти две парадигмы продолжались в Тибете вплоть до XV века, когда этим занимались великие монахи-ученые эпохи возрождения тибетского буддизма [1]. Далее, М. Шо из собственного общения отмечает, что тибетские буддисты не только знают об этом йогическом учении, но и те из них, кто практикует, делают это с горячей преданностью.
То, что отличительной чертой тантрической системы выступает присутствие женщин и их учений, а также признание женской энергии и духовных способностей, на наш взгляд, свидетельствует об остаточных элементах, рудиментах, дошедших еще с матриархата мифологического или эпического времени. Наличие активизации мужского участия в описанной традиции, скорей всего, свидетельствует о зарождении патриархальных отношений в обществе, соответственно и традиции мужского шаманизма.
Как известно, тантрическая система буддизма многое вобрала из опыта древней тибетской религии бон-по. В приграничных с Тибетом северных областях Индии и древнего Ирана, как Уддияна или Удаян, взаимопроникновение этих учений было естественным. В силу того, что тюрко-монгольские традиционные верования и религии по своему происхождению имеют общие центральноазиатские корни с тибетским бон-по, и их ритуалы до недавнего времени в сибирских вариантах сохранялись в более древней форме, возможно, мы можем проследить эволюцию одной общей древней традиции.
Исходя из анализа приведенных сравнительных описаний обрядов обеих традиций, можно предположить, что тантрическое пиршественное подношение ганачакра, или общинный обряд чакрапуджа, проводившиеся в древности в области Удаян, есть опыт буддийского переосмысления бонского ритуала, аналогичного более древнему якутскому джалын ылыыта, сохранившемуся в архаичной форме до наших времен в силу отпочкования протопредков саха-якутов от основной центральноазиатской, возможно, Удаяно-уда^анской материнской метрополии, еще в доисторические времена в удаленные северовосточные регионы Евразии. Эти традиции, по сути, есть опыт духовного просветления в результате достижения сексуальными партнерами резонанса, сопровождающегося физическим наслаждением, основанный на практическом высвобождении духовной составляющей физического тела человека, и мгновенного достижения ею состояния просветления -бога. Древними якутами это понималось как получение дьалын, сексуального удовольствия женщинами, в состоянии транса - эманациями женской богини Айысыт, дарующей в благодарность за доставленное удовольствие детей, приплод, благополучие.
Л и т е р а т у р а
1. Шо Миранда. Страстное просветление: женщины в тантрическом буддизме. - Москва: ООО “Добрая книга”, 2001.
- 368 с.
2. Гоголев А. И. Якуты (проблемы этногенеза и формирования культуры). - Якутск: Изд-во ЯГУ, 1993 г. - 200 с.
3. Указатель понятий. Теософский словарь. Электронный ресурс, режимы доступа http://www.kuchaknig.ru/show; http:// dic.academic.ru/dic.nsf/relig/3229
4. Ксенофонтов Г. В. Шаманизм. Избранные труды. (Публикации 1928-1929 гг.) - Якутск: ТП фирма «Север-Юг», 1992 г. - 316 с.
5. Пекарский Э. К. Словарь якутского языка - Т. 1. - Москва: Академия наук СССР, 1959 г. - 1281 с.
