CC BY
38
Т.И. ЗАЙЦЕВА (Ижевск)
ДУХОВНАЯ ПРОЗА М.Г. АТАМАНОВА КАК ЯВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ УДМУРТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
На примере анализа творчества М.Г. Атаманова рассматривается опыт освоения удмуртской литературой духовной реальности. Фиксируя свое внимание на особенностях воплощения в творчестве М.Г.Атаманова общих для русской и удмуртской культуры истоков, автор прослеживает значение традиционнорелигиозного миропонимания для развития национальной литературы.
Удмуртская литература ХХ в., как и многие другие литературы народов нашей страны, развивалась вне религии. Но своими историческими корнями удмуртская литература связана с православием как с религией, являющейся основной направляющей силой российской истории и государственности. Сложилось так, что удмуртская культура, вместе с составляющей ее национальной духовно-нравственной системой ценностей, на протяжении столетий была тесно соединена с русской словесностью, базирующейся на православной духовности. Именно православный миссионер и священнослужитель, просветитель, член-сотрудник Имперского Русского географического общества удмурт Г.Е. Верещагин (1851 - 1930) явился первым национальным поэтом, прозаиком и драматургом, находящим в своей литературной деятельности опору в русской литературе, прежде всего, в творчестве
А.С. Пушкина.
Пройдя через массовые репрессии и большие творческие потери, удмуртская литература порвала с верой, а значительная часть писателей, отказавшись от православных ценностей, увлеклась борьбой с религиозным сознанием народа. Другими же писателями было усвоено нецерковное, моральное понимание христианства, нивелирующее различие религии с постулатами гуманизма. Отдаленность от православного миропонимания и утрата веками выстроенной народной этики, разорванность человеческих взаимоотноше-
ний породили в современной удмуртской литературе трагическое ощущение действительности. И все же можно говорить о том, что удмуртская литература, некогда вышедшая «из храма», в настоящее время пытается терпеливо и настойчиво приблизиться к духовным критериям оценки бытия человека.
Приметной чертой творчества ряда современных удмуртских писателей стало стремление осмыслить ценностные иерархии, лежащие в основе христианской культуры, приблизиться к православной истине. В этом плане интересны произведения
В. Самсонова, О. Четкарева, Е. Загребина, Р. Миннекузина, Г. Перевощикова. Обращение к духовной тематике у каждого писателя проявляется по-разному, но в целом для наших авторов характерен христианский подход к религиозной проблеме, ее душевно-эмоциональное художественное осмысление, не связанное с каноническим пониманием места человека в мире. Имплицитно отражая попытки осмысления основ бытия с христианских позиций, их произведения полны противоречий и заблуждений, поскольку созданы они на основе традиций национального фольклора и опыта родной и русской литератур советского периода, далеких от религиозных исканий. Но, делая предметом эстетического осмысления и отображения в своих произведениях внутренний мир провинившегося или мечущегося человека (к примеру, маргинала-удмурта), обращаясь к мучениям человеческой души, порвавшей с миром предков и не обретшей веры, художник начинает отыскивать критерий истины в христианских откровениях.
Необходимо отметить, что при постижении религиозного смысла явлений литературы и культуры в числе наиболее оспариваемых терминов и понятий оказываются категории «христианский» и «духовный». Не случайно православные исследователи говорят о том, что церковное значение этих понятий подменяется культурологическим, этническим, историческим и т.д. смыслом [1]. В современной удмуртской литературе целостность христианского мироощущения проявляется в
© Зайцева Т.И., 2008
творчестве М.Г. Атаманова, отца Михаила. Он принадлежит к числу тех удмуртских интеллигентов, которые хорошо известны в республике и за ее пределами. Предваряя книгу, изданную к 60-летию М. Атаманова, архимандрит Матфий пишет: «Протодиакон Михаил Гаврилович Атаманов, референт Ижевского Епархиального Управления, доктор филологических наук, руководитель Миссионерского Отдела Ижевской и Удмуртской Епархии Русской Православной Церкви (Московский Патриархат), пользуется большим уважением и авторитетом среди духовенства и верующих Ижевской и Удмуртской Епархии как священнослужитель и особенно как переводчик Священного Писания на удмуртский язык» [2: 5].
М. Атаманов предстает в своем литературном творчестве с ярко выраженной гражданской позицией, большим жизненным опытом, уникальной эрудицией и четко сформулированными принципами православного писателя-гуманиста. Сегодня трудно назвать черту, с которой можно начать вести отсчет пути отца Михаила в литературе. Им написано немало очерков, рассказов, зарисовок, статей, проповедей, интервью, духовных дневников, воспоминаний, эссе-размышлений, в которых щедро выражает и находит себя талант литературно одаренного человека. Книги отца Михаила «За четыре моря - в Иерусалим» (1994), «Мой путь в Библию» (1999), «Остаются знаемые люди» (2004), «Песни и сказы умерших эпох» (2005), «Я - удмурт. Отчего мне больно?» (2007), «Вера, надежда, любовь» (2007) сделали его творчество заметным явлением в современной удмуртской литературе, получили широкую известность в читательской среде. Разрушительные процессы последних лет внесли в удмуртскую художественную литературу пессимистические или нигилистические мотивы, концепцию тотальной неупорядоченности мира. В связи с этим особое значение приобрело слово, наполненное положительными чувствами и переживаниями, слово проникновенное и проницательное, осмысляющее позитивный духовно-нравственный опыт народа.
Внутренняя, духовная жизнь человека протекает в потаенных глубинах его существа, выразить ее словами безгранично трудно. Отец Михаил сумел поделиться с
нами своим житейским и внутренним мистическим опытом. О своей встрече с Богом, о радостях и скорбях на дорогах веры он откровенно и прямодушно рассказал в книге «Мой путь в Библию». Эта книга примечательна не только увлекательным повествованием, но и серьезными философскими раздумьями автора. Опыт М. Атаманова соединяет, с одной стороны, познание Бога, с другой стороны, - это ученый, исследующий далекую старину, историю корней и первооснову удмуртского народа. Он знает мир прошлого, жизнь родителей, дедов, прадедов, односельчан. Сама личность М. Атаманова символична, он хранитель прошлого, связующее звено между прошлым и будущим, ствол между кроной и корнями.
Несмотря на то, что в автобиографическом повествовании описаны интимные искания человеческой души, М. Атаманов сумел показать социальную, политическую и духовную атмосферу времени в разных периодах жизни автора, а также историческое время жизни родителей. В этом произведении возникает два облика мира: географически и этнографически точный мир, воссоздающий «лицо края», и лирико-философский мир, связанный с детством самого о. Михаила. Художественный дар позволил М. Атаманову представить героев своей автобиографической прозы как коренных национальных типов, несущих в себе длительную историю духовного развития народа, раскрыть связи и отношения православных инородцев с русскими и другими народами. Нередко рассказ о фактах и событиях жизни родных и близких сменяется думами об исторических судьбах удмуртского и других «малых» народов планеты. М. Атаманову свойственна довольно редкая черта, не характерная для удмуртских писателей, -отсутствие назидательности и подкупающая искренность. Вместо обширных отступлений, вводящих читателя в курс прошедших событий или же дающих ему религиозную информацию, автор отдельными штрихами рисует образ эпохи, воспроизводит глубины национального быта.
Зависимость человека от духовно близких людей становится главным предметом внимания М. Атаманова в другой его книге - «Остаются знаемые люди. О благочестивых христианах Удмуртии». Здесь
выведено целое поколение верующих удмуртов, к которым применимы слова известного священника Гр. Чистякова «внутренние эмигранты». Литературные портреты христиан-удмуртов ценны для читателя тем, что раскрывают тему религиозности удмуртов, позволяют судить об их воззрениях, типе мышления, образе жизни. Посредством создания живых образов, реальных человеческих судеб М. Атаманов показывает своим читателям-современ-никам, что христианство имеет в недрах национальной традиции глубокие корни и драматическую историю. Так, в очерке «Георгий, дядя Илия, Александр и другие» повествуется о черных днях, которые пережили удмуртские подвижники, создавшие в начале ХХ в. тайные христианские скиты, монастыри, церкви. Страницы очерковых рассказов «Иеромонах Гавриил», «Галина», «Анна Павловна», «Монахиня Наталия», посвященные духовным подвигам и героическим деяниям христиан-уд-муртов, потрясают, вызывая чувство сопереживания реальной истории религии в наших краях, заставляя задуматься о многотрудной судьбе христианского вероучения и церкви.
Праведная жизнь удмуртской женщины изображена в рассказе «Бабушка Марфа». В годы коллективизации отца Марфы раскулачили, и она устроилась домработницей в семью районного партийного работника. Жену коммуниста посадили за финансовые растраты, вернувшись из тюрьмы, она спилась и вскоре умерла. Дети стали не нужны родному отцу, который и вовсе покинул эти места. Отец Марфы, глубоко верующий человек, дал дочери такое благословение: оставайся с детьми, будь им вместо мамы. Молодая девушка, до конца своей жизни оставаясь девственницей, стала «матерью» для русских детей - четырех девочек и мальчика. Героя другого рассказа «Иеромонах Гавриил» в миру звали Михаилом. Из сруба, предназначенного для постройки нового дома, по благословению священноначалия, Михаил Ешкеев построил церковь. Начались гонения, его отправили в ссылку, но оттуда он вернулся с еще более крепкой верой. После разрушения и закрытия церквей Гавриил собирался на службы в потайных местах, что стало известно КГБ. Исповедника Христовой веры расстреляли в 1937 г.
Книга «Остаются знаемые люди», написанная в традициях житийного жанра, отличается реалистичностью, предметной осязаемостью. Михаил Атаманов стремится раскрыть то, как беспрепятственно распоряжались власть имущие человеческими личностями и людскими судьбами, но свойственный его литературному творчеству лиризм сохраняет ощущение божественного чуда жизни, что создает эффект непосредственной сопричастности автора переживаемым его героями духовным испытаниям. Лиризм - органическое свойство и неотъемлемая черта удмуртского словесного искусства, обусловленная национальной ментальностью. Так и для художественно -публицистического творче -ства Михаила Атаманова характерен «лирический тип познания». Несмотря на трагические сюжеты каждой истории, книга «Остаются знаемые люди» пронизана светлым ощущением христианской наполненности человеческой жизни.
В резюме к книге М. Атаманов пишет: «В годы лихолетья, невиданных гонений на Церковь, когда в мучениях и страданиях испытывалась истинность веры, из среды удмуртов вышли великие подвижники христианского благочестия, испытавшие все тяготы сталинских концентрационных лагерей, отдавшие свою жизнь ради Христа и Его Благой Вести. Через мучения, страдания шли они на Голгофу, но от своих убеждений не отреклись» [3: 135]. К сожалению, ни одного из героев, представленных М.Атамановым в книге «Остаются знаемые люди», сегодня уже нет живых, мало и тех, кто знал их реальную жизнь и земные подвиги, но все они оживают на страницах этого произведения.
Публицистика М. Атаманова, находясь между «исследованием и рассказом», тяготеет все же к рассказу, обнаруживающему выразительную образность, фабульное повествование о жизни героя, его индивидуально-типизированную и социально-психологическую характеристику. Богатый арсенал изобразительно-выразительных средств использован в книге «Я удмурт. Отчего мне больно?». Печалит М.Г. Атаманова то, что урбанизация несет угрозу исчезновения его любимому родному языку, что новая постперестроечная жизнь в столице его родникового края строится без вечнозеленых елей и чистых
ключей, без пения соловьев и цветущих удмуртских италмасов. В эту книгу вошли произведения, в центре которых размышления писателя о том, как выбор человека или обогащает его нравственно и интеллектуально, или разрушает.
Литературное творчество о.Михаила — это одна из возможностей авторитетной защиты народа от тех, кто сегодня со страниц определенных газет и трибун огульно обвиняет удмуртов в дикости, причисляет их к полуязычникам и говорит о том, что среди удмуртов нет верующих людей в христианском понимании, им чужды христианские ценности. Это с одной стороны. А с другой - часть представителей удмуртской творческой интеллигенции высказывает мнение, что «только языческая культура и религия дают возможность сохранить в современном глобализирующемся мире самобытность удмуртского народа, его язык и самосознание, а христианство <...> ведет к ассимиляции удмуртов в среде крупных этносов, это еврейско-русская религия, которая навязана удмуртам и не имеет в недрах национальной традиции глубоких корней» [3: 133].
Труд и опыт М. Атаманова приносят драгоценную пользу ищущим и идущим в том же направлении современникам. Сам факт написания о. Михаилом произведений в жанре художественного слова, являясь для удмуртской литературы событием неординарным и пока единственным в своем роде, может стать для удмуртских авторов примером того, что освоение глубин религиозного миропостижения позволит раскрыть им новые, не изведанные до сих пор творческие ресурсы.
Литература
1. Любомудров, А.М. О православии и церковности в художественной литературе / А.М. Любомудров // Рус. лит. 2001. № 1.
С. 107 - 124.
2. Матфий (архимандрит). Слово о юбиляре / Матфий (архимандрит) // С верой, надеждой, любовью. Ижевск: Удмурт. гос. ун-т, 2005. С. 5 - 8.
3. Михаил Атаманов (протодиакон). Кылё тодэм калыкъёс (Остаются знаемые люди. О благочестивых христианах Удмуртии) / Михаил Атаманов (протодиакон). Ижевск: Удмурт. гос. ун-т, 2005. 148 с.
Т.Г. КУЧИНА (Ярославль)
ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ ПИСЬМО КАК ФИКЦИОНАЛЬНЫЙ НАРРАТИВ: О ПРОЗЕ Р. ГАЛЬЕГО
На примере прозы Рубена Гальего рассматривается вопрос о связи и взаимной обусловленности фактуального и фикционального повествовательных режимов в автобиографической прозе.
История создания и публикации первой книги Рубена Гальего «Белое на черном» весьма отчетливо демонстрирует проницаемость границ между фактуальной и фикциональной сторонами повествования в современной литературе. Комментируя присуждение автору Букеровской премии (а сам этот факт ставит книгу в контекст романной прозы), А. Немзер указывал: «Если кто-то скажет, что “Белое на черном” (типичная книга non fiction) больше чем роман, спорить не стану. Может, и больше. Такие тексты не подлежат критике» [4]. Обратим внимание на значимое замечание в скобках - «типичная книга non fiction» -по отношению к произведению, которое получило награду как роман. Словосочетание «роман non-fiction» в случае Р. Гальего из терминологического оксюморона превращается в литературный факт. Главного героя «Белого на черном» (далее - БЧ) зовут Рубен Гальего, сюжет книги составляют события из детства автора; в повествовании реальной личности о собственном бытии очевидна принципиальная ретроспективная установка - словом, налицо все признаки, позволяющие охарактеризовать книгу Гальего как автобиографическую. Однако - и это не менее значимо - в паре со вторым произведением, романом в трех актах «Я сижу на берегу» (далее - ЯСБ), первая книга, перекочевавшая в него отдельными развернутыми цитатами, вполне обоснованно может читаться и как фик-циональный текст.
Появление «вненаходимого» автора под собственным именем во внутритекстовом пространстве выводит на первый план целый спектр вопросов, связанных со сферой компетенций «я»-повествователя/автора и «правилами» чтения текста как фактуаль-
© Кучина Т.Г., 2008
