CC BY
23
МНОГОМЕРНЫЙ МИР ЧЕЛОВЕКА
ДУХОВНАЯ КВИНТЭССЕНЦИЯ РОССИЙСКИХ РЕФОРМ
В.М. Юрьев
Yuriev V.M. The spiritual quintessence of the Russian reforms. The article analyses both economic and foreign economic aspects of the changes in the societal formation of the human civilisation. The author puts forward a hypothesis that the modifications of Christianity influence the formation of a post-industrial society in the Russia of today.
«Со дна трущоб на чистый путь спасенья»
А.К. Толстой
Сегодня в мире нет более противоречивого процесса, чем ход реформ в России. Их глобальность, многозначимость для всей человеческой цивилизации и их непоследовательность и спонтанность вызывают, как у нас, россиян, так и у других народов, обоснованный страх из-за непрогнозируемости развития в XXI веке мирового сообщества и России, как его совокупного структурного элемента.
О. Шпенглер писал: «Экономика и политика - это две стороны одного живого и текучего существования...» [1].
Начиная с 1917 года мы находимся в полосе перманентных экспериментов и социально-экономических авантюр. Разрушение Российской Империи, как стало ясно теперь, явилось результатом не только наших внутренних процессов, но и последствием целенаправленной деятельности иностранных государств. Желая удалить бурно развивающееся российское государство из числа потенциальных конкурентов, мировая буржуазная закулиса поддержала большевиков и создала им материальную базу для революции. Прямое финансирование этой революции было осуществлено германскими спец-
службами, а на государственном уровне была обеспечена транспортировка лидеров большевиков через Германию в Россию. Аналогов подобной политической сделки мир не знает.
В результате на 1/6 части земной суши возникло государство, рожденное на сплаве романтического авантюризма, политического прагматизма, национального предательства и разрушения российской идеологии. Большевистская революция уничтожила не только политические институты власти и капиталистические экономические отношения, но и религию, традиционные ценности русского народа, его менталитет. Попытка заменить их идеалами коммунистического учения провалилась. Они оказались искусственными образованиями, лишенными российских корней и способности идеологической консолидации нации.
Ведь если выделить суть коммунистической идеологии, то она окажется пересказом христианских и других религиозных учений и доктрин. Д.Д. Фрэзер писал: «Если принять во внимание то обстоятельство, что во все времена и у всех народов основные потребности человека, по существу, ничем не отличаются, а средства, к которым в разные эпохи люди прибегали для их удовлетворения, весьма различны, мы вынуждены будем сде-
лать вывод, что в общем и целом поступательное движение человеческой мысли, насколько мы можем составить себе представление о нем, шло от магии через религию к науке» [2]. Но коммунистическая идея, даже в ее высшем проявлении - марксизме-ленинизме, не может быть отнесена ни к магии, ни к религии. Ведь она не обладает, как это прослеживается и в «примитивных», и в «мировых» религиях, тем более в магии, верой «в сверхъестественное», что и «есть универсальная характеристика всех ранних форм общественной жизни» и «сохраняется до сегодняшних дней» [3]. Однако в коммунистических идеалах очень многое является по своей сущности постулатами, принимаемыми без доказательства за истину в высшей форме проявления. Следовательно, коммунистическое учение не может быть отнесено, строго говоря, и к науке. Ведь, как писал еще И. Кант: «Разрабатываются ли знания, которыми оперирует разум, на верном пути науки или нет, можно легко установить по результатам. Если эта разработка после тщательной подготовки и оснащения оказывается в тупике, если только дело доходит до цели, или для достижения этой цели вынуждена не раз возвращаться назад и пролагать новые пути и если невозможно добиваться единодушия различных исследователей в вопросе о том, как осуществить общую цель, - то после всего этого можно с уверенностью сказать, что подобное изучение ни в коей мере не вступило еще на верный путь науки...» [4].
История развития человечества не подтвердила марксистских постулатов и, прежде всего, главнейшего - «уничтожения частной собственности» [5]. Не была достигнута и «Ближайшая цель коммунистов... ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти» [5, с. 433]. Революция 1917 года в России была государственным переворотом. Сами же идеи коммунизма в их подлинном смысле присутствовали лишь до 1921 года, когда большевики вынуждены были изменить политический курс и принять ленинскую НЭП. Это был не просто компромисс, а признание невозможности отмены частной собственности, то есть поражение коммунистической идеи. Вслед за НЭПом политическая власть в СССР вынуждена была активно формировать государственную собственность, реальным владельцем и распределителем которой являлся бюрократический аппарат ЦК КПСС и других
высших властных структур. Но эта государственная собственность была лишь видоизмененной формой частной собственности, ее групповым видом. На ее долю приходилось более 98 процентов суммарных материальных активов СССР [7].
Как отметил еще И.А. Ильин в «Изживании социализма»: «Погасить частную собственность - значит водворить монопольную собственность государства; погасить инициативу - значит заменить ее монопольной инициативой единого чиновничьего центра» [7].
К сожалению, предвидение великого русского философа и государственника оказалось полностью верным. Именно монополизм социалистической госсобственности послужил главным тормозом на пути НТР и новых организационно-экономических форм развития производства. Обезличивание собственности государства привело к выходу из ее реальных экономических отношений большей части населения страны, и, как следствие этого, замена их суррогатом выдуманных общественных отношений, проявляющихся лишь в лозунгах, плакатах и надписях на транспарантах демонстраций в честь «1 Мая» и «Великой Октябрьской революции». Простой человек был лишен малейшей возможности не только участвовать в отношениях владения собственностью, но и в отношениях присвоения, как заключительной стадии полного цикла отношений собственности. Его роль была сведена к роли статиста.
Это, в свою очередь, делало отношения распределения вульгарно-уравнительными, а жизненный уровень населения находился в зоне средней бедности. «Социальная справедливость» социалистического общества носила деформированный характер и ее проявление было связано с социальным статусом гражданина, его принадлежностью к коммунистической партии и власти, месту в иерархической лестнице этих политических и государственных институтов. A.A. Зиновьев очень образно охарактеризовал это положение вещей так: «Официально считается, что граждане коммунистического общества вознаграждаются соответственно их труду. Но принцип вознаграждения по труду имеет очень узкую сферу приложения. В силу разнообразия видов деятельности единственным универсальным критерием сравнения трудовых вкладов людей в общественное благосостояние становится сравнение людей по их
социальным позициям и по их социальной ценности (значимости) вообще. Так что фактически действующим принципом вознаграждения за труд здесь является принцип «Каждому - по его социальному положению» [8].
Не удалось решить в СССР и вопрос о «завоевании пролетариатом политической власти». Это был всего лишь лозунг. А в действительности власть принадлежала диктаторам в ранге генеральных (первых) секретарей ЦК КПСС и политической олигархии в форме членства в политбюро или региональным властям в чине секретарей обкомов коммунистической партии. По-существу в стране была сформирована система «цезаризма». Раскрывая ее сущность, И.А. Ильин еще в 1948 году писал: «Цезаризм» есть прямая противоположность монархизма. Цезаризм безбожен, безответственен, деспотичен; он презирает свободу, право, законность, правосудие и личные права людей; он демагогичен, террористичен, горделив; он жаждет лести, «славы» и поклонения, он видит в народе чернь и разжигает ее страсти; он аморален, воинственен, жесток. Он компрометирует начало авторитарности и единовластия, ибо правление его преследует цели не государственные, и не национальные, а личные» [7, с. 69-70].
Возникшая в СССР форма власти представляла собой сложный мир взаимосвязанных партийных и государственных структур. Каждый регион, как и страна в целом, каждая отрасль, сфера деятельности были подчинены политической элите, а хозяйственный механизм находился в руках или органов Советской власти (исполкомов), или профессиональных управленцев: директоров, председателей, начальников конкретных экономических и неэкономических объектов. Стержнем такой системы управления страной являлась однопартийность. То есть и политические, и хозяйственные руководители были членами одной партии - КПСС, и подчинялись всегда и во всем ее руководителям. Но, как писал И.А. Ильин: «Установление партийной монополии никогда и нигде не приведет к добру: лучшие люди отойдут в сторону, худшие повалят в партию валом; ибо лучшие мыслят самостоятельно и свободно, а худшие готовы приспособляться ко всему, чтобы только сделать карьеру. Поэтому монопольная партия живет самообманом: начиная «качественный отбор», она требует «партийного единомыслия»; делая его усло-
вием для политической правоспособности и дееспособности; она зовет людей к бессмыслию и лицемерию; тем самым она открывает настежь двери всевозможным болванам, лицемерам, проходимцам и карьеристам; качественный уровень партии срывается, и к власти проходят симулянты, взяточники, хищники, спекулянты, террористы, льстецы и предатели» [7, с. 69].
Ход истории полностью подтвердил слова И.А. Ильина. В 1991 году, после 5 лет агонии, первая на земле коммунистическая держава, страна «развитого социализма», рухнула. Вслед за ней пали коммунистические и прокоммунистические режимы в странах Восточной Европы, Азии и Африки. Сегодня на политической карте лишь два государства: Куба и Северная Корея могут иметь красную окраску и считаться, хотя и с большими допущениями, странами, исповедующими коммунистическую идеологию. Но именно недееспособность этой идеологии стала главной причиной краха «лагеря социализма». Реальные результаты социально-экономического развития социалистических стран, и, в первую очередь, СССР не подтверждали или полностью противоречили постулатам коммунистической идеологии. Запас веры в «новую жизнь», полученный на первом этапе социалистического строительства, испарился, породив в народе раздражение своим бедственным положением, ненависть к власти и потенциальное желание уйти из системы мифов и заклинаний в реальность мировой цивилизации конца XX века. Безусловно, падению лагеря социализма способствовали и другие факторы, в том числе активная антикоммунистическая политика стран Запада. Но по сущности эти факторы лишь ускорили низвержение коммунистической идеологии. Главной же причиной краха коммунистической идеологии стала ее внутренняя гетерогенность целей и путей их достижения, то есть явная надуманность первых и принципиальные ошибки в механизме работы вторых.
Начался исход России из коммунизма. Но, как считают авторы монографического исследования «Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России 1991-1997», он осуществляется посредством революционных сдвигов, то есть революционным путем, а следовательно, «может быть рассмотрен сквозь призму базовых особенностей, характерных для революционной трансфор-
мации как таковой» [9]. Такая трансформация общественно-экономической системы характеризуется рядом принципов, среди которых авторы вышеназванной монографии главными считают следующие:
«Во-первых, системный характер преобразований, их глубина и радикальность...
Во-вторых, революционная трансформация обусловлена внутренними факторами развития той или иной страны. Она не может быть навязана извне. Это предопределяет политическую и идеологическую среду революции, когда вместе с разрушением государства рушатся и казавшиеся незыблемыми ценности...
В-третьих, слабое государство. Революция характеризуется отсутствием сильной политической власти, способной консолидировать осуществление системных преобразований. Именно слабость власти предопределяет разное усиление в революционном обществе стихийности социально-экономических процессов, с одной стороны, и появление по этой причине некоторых закономерностей революционной трансформации, с другой... Среди наиболее типичных, универсальных проявлений слабости государственной власти здесь можно выделить следующие: - постоянные колебания экономического курса... -возникновение множественности центров власти... - отсутствие сложившихся политических институтов... - соответственно, отсутствие сколько-нибудь понятных и устоявшихся «правил игры»...» [9, с. 10-14].
Мы в целом согласны с этим выводом, и, в свою очередь, считаем, что этот революционный процесс трансформации общественноэкономической системы России шел хотя и хаотично, и непоследовательно, но, в основном, в верном векторе изменений и достаточно активно. Его результатом стало достижение новой Россией ряда крупномасштабных целей.
Во-первых, путем приватизации и разгосударствления была уничтожена монополия социалистической (общегосударственной) госсобственности.
Во-вторых, хотя и в деформированной форме, в стране сложился многослойный и оптовый рынок, включающий в себя не только прямое производство, но и финансы, трудовые ресурсы, нематериальные услуги и так далее.
В-третьих, в идеологии был разрушен кумир коммунистического мировоззрения, и
в обществе возникли демократическая, многопартийная система и хаотичная структура нравственных ценностей, мотивов и стимулов деятельности и поведения.
В-четвертых, была снята зашоренность среднего потребителя и уничтожен, хотя далеко не полностью, уравнительный характер распределения, а в сознании российских граждан был внедрен принцип «зарабатывания» своих доходов.
В-пятых, произошло материальное и социальное расслоение общества, сформировались новые социальные группы населения: предприниматели, политическая и экономическая элита (олигархия), безработные и так далее.
Произошли некоторые другие существенные изменения в различных сферах жизнедеятельности как отдельных российских граждан, так и общества в целом.
И как итог всех этих преобразований -«появились новые люди». Больше того, можно с изумлением констатировать, что изменился народ. ...Но даже важнее изменений общего фона появление уже достаточно малочисленного слоя людей, в советское время немыслимых... У нынешних новых людей принципиально нова не молодость (не все они и молоды) и не грамотность, а иерархия целей и ценностей. Они работают, а не воруют, не перераспределяют. Они профессиональны, ответственны, мобильны и подчеркнуто самодостаточны» [10].
И хотя в экономическом, политическом и социальном бытии России все еще идут кризисные процессы, а в отдельных сферах ее жизнедеятельности возникла тенденция технологического распада, страна возрождается. Уже пусть очень туманно, но просматриваются контуры формирующейся новой общественно-экономической системы. Однако это лишь период рождения, рост и развитие новой системы все еще заморожены. И причина этого заключается в отсутствие ясности в направлении движения, определенности его целей и конечных результатов. Говоря другими словами - у российских реформ нет идейно-политического стержня, способного объединить разрозненные силы нации и сформировать идеологическую мотивацию развития российского государства.
Нынешняя Россия не может и не должна принять идеологию России XIX - начала XX веков. Российская духовность и соборность, идеи A.C. Хомякова, М.П. Погодина,
К.С. Аксакова, К.Д. Кавелина, Б.Н. Чичерина, К.Н. Леонтьева и других составляют гордость нашей философской и политической науки, проникнуты духом патриотизма и государственности, но, к сожалению, уже утратили реальную почву своего приложения. Очень изменилась Россия и еще более изменился мир в целом. Как точно отметил И.А. Бунин: «...Наши дети и внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, - всю эту мощь, сложность, богатство, счастье» [11].
Но духовные начала русского человека сохраняют ту первоосновную прочность, что и век назад. Лучшим примером этого является сохранение в народе принципа «здравого смысла». Именно благодаря ему россияне выдержали десятилетия мук и гонений, выстояли в войнах и сохранили свою Родину. Поэтому, говоря о невозможности использования внешних оболочек старых идеологических основ - духовности и соборности, необходимо видеть их новое воплощение в развивающемся мире современной российской действительности.
Сегодня Россия - это член мирового сообщества, и ее развитие не может и не должно происходить вне границ и вне законов мировой цивилизации. Однако, двигаясь в этом русле, Россия должна идти в собственном мундире, с собственным лицом, собственной походкой. Запад нам активно навязывает свое видение этого движения, пытается удержать Россию в рамках определенной модели формирования общественно-политической системы страны. A.A. Зиновьев назвал этот процесс западнизацией и дал ему следующее определение: «Западнизация есть стремление Запада сделать другие страны подобными себе по социальному строю, экономике, политической системе, идеологии, психологии и культуре. Идеологически это изображается как гуманная, бескорыстная и освободительная миссия Запада, являющего собою вершину развития цивилизации и средоточие всех мыслимых добродетелей. Мы свободны, богаты и счастливы, - так или иначе внушает Запад западнизируемым народам, - и хотим помочь вам стать тоже свободными, богатыми и счастливыми. Но реальная сущность западнизации не имеет с этим ничего общего. Цель западнизации -довести намеченные жертвы до такого состояния, чтобы они потеряли способность к
самостоятельному развитию, включить их в сферу влияния Запада, причем не в роли равноправных и равномощных партнеров, а в роли сателлитов, или лучше сказать, колоний нового типа» [12]. Если оставить в стороне эмоциональную окраску этих строк, с их сущностью, как бы этого не хотелось определенным силам, следует согласиться.
Сегодня, пройдя через 15 лет непрерывных реформ, поиска неадекватных решений и преодоление стереотипов мышления, мы поняли, что важнейшим завершением всей работы должна являться не просто экономическая или социальная составляющая, а цель, основанная именно на духовном мире самого человека.
В «Открытом письме к российским избирателям» В.В. Путин выразил это следующими словами: «Для гражданина России важны моральные устои, которые он впервые обретает в семье и которые составляют самый стержень патриотизма» [13].
Эти моральные устои были в России подорваны, их попытались заменить сурагат-ными постулатами малограмотного перевода с немецкого языка. И этот процесс в России, к сожалению, начался не с 1917 года, а много раньше. Значительная часть российской интеллигенции с начала XIX века строила свою идеологию на нигилизме и атеизме. Отклоняя или высмеивая духовность и соборность - две важнейших составляющих российского менталитета и патриотизма, в основе которых лежит православие, они размывали устои общества. Но такая идеология, низвергая краеугольные камни государственности, уничтожила и духовную чистоту личности, ее моральный стержень. Ведь как еще писал
B.C. Соловьев: «...общество есть дополненная или расширенная личность, а личность -сжатое, или сосредоточенное общество» [14]. Безверие, духовная опустошенность, моральная деформация сформировали в человеке трусость, угодничество, слепое преклонение перед лжепророками, неуверенность в своем будущем и будущем своей страны. Преодолеть эти болезни без возрождения веры в Бога, восстановления православия и церковных институтов было просто невозможно. Но без преодоления болезни личности невозможно было восстановить устои российской государственности.
В.В. Розанов в начале XX века написал откровение, которое по праву можно считать философским обобщением российской дей-
ствительности XXI века. Он писал: «В пору «горизонтальных созерцаний» мы склонны считать «отечеством» то и иное, широкое и далекое, и вообще в сущности нечто вовсе чуждое: пока, суживаясь во взоре, не открываем истинное свое отечество и так сказать «обитаемую империю», все «45 томов Сос1ех,а» в невинных глазах детей, в супружеской верности жены и вообще не далее порога своего «дома». Отечество обширное и совершенно для каждого достаточное: остальное - все больше призраки «отечеств», фантомы несуществующих «Америк», которыми горизонтально играет глаз, частью их представляя себе, частью их создавая из себя. Святое «аз есмь»; «отечество» - вертикально уходящее в «землю», входящее до неба; истинно неисповедимая «Вавилонская башня», которую в сущности каждый из нас строит, обычно - не достраивает, но в ее постройке выражает свою и вечную человеческую: от земли и «Я» восходит к Богу и вечности» [15].
То, что работа по формированию полноправного духовного бытия личности начинается с младенчества, совершенно правильно и неоспоримо. С самого раннего детства, с первых книжек и первых уроков ребенок должен постигать устои морали, веры и патриотизма. Да, безусловно, в такой многонациональной стране как Россия, в которой люди исповедуют различные религии и являются приверженцами различных религиозных доктрин, образование, особенно высшее и профессиональное, как и наука, должны оставаться светскими. Но это не умаляет и не снижает важности церковной системы православного образования. Воскресные школы, курсы, центры могут и должны восполнить у русских людей те пробелы религиозных знаний, без которых не может быть сформирована целостная высоко духовная личность. Но думается, что этого мало. Сегодня и в высших учебных заведениях крайне необходимо открыть теологические факультеты, способные подготовить светских специалистов в области религии. Именно они могли бы стать связующим звеном между светским государством и церковью, именно они могли бы привнести постулаты веры в образование и культуру, семью и бытовое поведение людей, в политику и государственное управление. Объединение светских знаний и православия, прежде всего в преподавании дисциплин гуманитарного цикла и в районах с преобладанием русского населения, позво-
лило бы, как нам представляется, решить двуединую задачу оздоровления российского общества.
Во-первых, усилить воздействие православного вероучения на формирование идеологии нового российского общества и возрождение у его членов патриотизма и духовности.
Во-вторых, упростить для обыденного мышления граждан понимания сути православия вероучения, объяснить истинный смысл церковной службы, ее порядка и значения для верующего человека и для человека открытого к «восхождению к Богу и вечности».
Идеология христианства, испытав гонения и испытанное временем, сегодня вступила в свое третье тысячелетие. За это время общественно-государственные формы человеческого бытия сменили множество раз свои политические и организационные мундиры. Суммируя эти изменения, XX век вывел на поле земной цивилизации две антагонистические общественные формации - капитализм и социализм, квинтэссенцией которых является, с одной стороны, частная собственность и рыночное хозяйство, а с другой стороны, общественная (а точнее партийногосударственная) собственность и централизованно-плановое хозяйство. Ведь мир, в том числе и Россия, сегодня стоят перед выбором: куда идти дальше? Всех волнует вопрос: что будет завтра? И именно христианство способно послужить одной из первооснов ответа на эти вопросы. Мир должен низвергнуть теорию первенства бытия над духом. Меркантильность человеческого поведения не в состоянии определить цель развития человеческой цивилизации. Достигнув относительно полного удовлетворения материальных потребностей отдельного человека, общество должно и вынуждено искать иной вектор своего развития.
XX век утвердил и одновременно низвергнул идеал удовлетворения индивидуальных материальных потребностей человека. Уже к середине прошлого столетия мир перешел в посткапиталистическое состояние, и его развитие пошло по трем основным направлениям:
Во-первых, капиталистический тип хозяйства перерос в государственно-монополистический тип, где определяющей силой и ведущим собственником капитала выступала буржуазия (олигархия).
Во-вторых, капиталистический тип хозяйства под воздействием социальных факторов переформировался в акционернонародный тип хозяйства, где форма владения в отношениях собственности была распылена, и ее объединение носило формальноэкономический характер в виде акционерного капитала.
В-третьих, капиталистический тип хозяйства заменен социалистическим, основой которого служила видоизмененная форма отношений государственной собственности, ставшая именоваться общенародной, а ведущим реальным собственником стала сама партийно-государственная машина власти.
Однако, по мере развития материальной базы производства, создания и широкого внедрения искусственного интеллекта (ЭВМ и так далее), а на этой базе изменения социальной среды обитания человека, вышеназванные три типа посткапиталистического хозяйства заметно сблизились по своей сущности и содержанию. В основе их сближения лежит все активнее формирующаяся новая форма отношений собственности. Она аккумулирует в себе как государственную (общенародную), так и частно-индивидуальную (личную) формы отношений собственности. На ее базе развивается особый тип рыночного хозяйства, ориентированный на решение социальных вопросов общества в целях достижения наивысшей эффективности «общественной полезности», то есть удовлетворения общественных потребностей.
Возникшее на этих основах и принципах общество получило название «постиндустриальное» .
Такое общество не будет уже ни капиталистическим, то есть исповедующим культ наживы отдельным человеком, ни социалистическим, то есть базирующемся на уравнительной бедности большинства и изобилии по социальной близости к диктатуре. Новое общество будет обществом демократическим по своему политическому устройству и исповедующему в экономике социально ориентированное рыночное хозяйство, целью которого будет достижение провозглашенного еще христианством общего блага. Суть этой цели концентрированно выразил радетель русской духовности Владимир Сергеевич Соловьев. В «Оправдании добра» он писал: «Общее благо потому и есть общее, что оно в известном смысле содержит в себе благо
всех отдельных лиц без исключения, иначе оно было бы благом большинства» [16]. Надо честно признаться, что контуры нового общества еще весьма туманны, механизмы функционирования его экономических и социальных систем еще только формируются. Но его идеологическая суть прослеживается четко и выглядит ясно и определенно. Общество не может и не должно удовлетворить интересы одних своих членов за счет ущемления прав и интересов других своих членов. Общество создает условия общего блага и в этом проявляется его родство с христианством. Поэтому, формируя личность на постулатах православного вероучения, мы формируем духовный мир человека нового, грядущего общества. Ведь как сказано в «Новом Завете» от Матфея: «...как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» [17].
1. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. 2. Всемирно-исторические перспективы / Пер. с нем. и примеч. И.И. Маханькова. М., 1998. С. 498.
2. Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. 2-е изд. М., 1983. С. 664.
3. См.: Народы и религии мира: Энциклопедия. М., 1998. С. 12.
4. Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.
С. 14.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2 изд-е.: В 47 т. Т. 4. М., 1954-1968. С. 434.
6. См.: Народное хозяйство СССР в 1985 г.: Статистический ежегодник / ЦСУ СССР. М., 1986. С. 48.
7. Ильин И.А. О грядущей России: Избранные статьи. М., 1993. С. 58.
8. Зиновьев A.A. Коммунизм как реальность. М., 1994. С. 352.
9. Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистиче-ской России 1991-1997. М., 1998. С. 10.
10. Привалов А. Предоставленные самим себе // Эксперт. 2000. № 1-2. 17 янв. С. 14.
11. Бунин И.А. Окаянные дни. М., 1990. С. 44.
12. Зиновьев A.A. Феномен западнизма. М., 1995.
С. 416.
13. Открытое письмо Владимира Путина к российским избирателям // Комсом. правда. 2000. 25 фев. С. 3.
14. Соловьев A.C. Оправдание добра. Нравственная философия // Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1998. С. 286.
15. Розанов В.В. Соч.: В 20 т. Т. 1. М, 1990. С. 20.
16. Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1998. С. 457.
17. Библия.
