«ДУХ УНИВЕРСИТЕТА»: ПРОЕКТНО-ОРИЕНТИРОВАННАЯ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ В ЭТИЧЕСКОМ КОДЕКСЕ НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ КОРПОРАЦИИ Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов «Дух университета»: проектно-ориентированная институционализация в этическом кодексе научно-образовательной корпорации

1. Этическая институционализация университета: алгоритм «нового освоения»

В качестве преамбулы - расшифровка заголовка статьи: речь пойдет о разработке концептуальных оснований проектирования императивно-ценностной институции -этического кодекса университета, идентифицируемого как научно-образовательная корпорация (ЭК НОК).

Актуальность проектирования именно такого формата кодекса, как ЭК НОК, определяется, во-первых, назревшей необходимостью критического анализа практики этического кодифицирования деятельности университетов, либо стихийной (кодексы еще не стали атрибутом стандарта отече-

i \

ственного университета1), а потому несистемной и недостаточно рефлексивной, даже банализированной, либо -строящейся на спорных парадигмальных (нередко и не осознанных) основаниях.

Во-вторых, вызовами современной глокальной2 ситуации университетского образования. В том числе конкретной

1 Характерный факт: Совет по вопросам высшего образования Великобритании опубликовал под говорящим заголовком «Ethics Matter: managing ethical issues in higher education» («Этика: управление вопросами этики в системе высшего образования») обращение к британским университетам с рекомендацией осознать необходимость создания кодексов (www.2edu.ru/2edu/2edu.nsf/Display?Open-Agent&PageName=doc.html&root_id=articles&doc_id=235C915).

2 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Самоопределение университета: глокальное измерение // Шанс успеха: университет как научно-образовательная корпорация / Под ред. Н.Н.Карнаухова. Тюмень, 2006.

ситуацией нового самоопределения ТюмГНГУ, в котором служат - в НИИ ПЭ - авторы статьи. На этапе своего становления наш университет решил задачу «выживания» в новых экономических условиях; на следующем этапе - эффективно реализовал возможности экстенсивного развития через создание университетского комплекса. Новое самоопределение связано с критической ограниченностью функции «фабрики» в индустрии науки и образования в ситуации становления общества знания. В такой ситуации стратегия изменений предполагает особую роль понимания необходимости изменений, рациональное взвешивание их цены, сопричастность коллектива к разработке и реализации этой стратегии. Причем «случай» ТюмГНГУ отличается не только решимостью нового самоопределения: речь идет об университете, на старте своего существования создавшем НИИ прикладной этики, одной из задач которого является гуманитарное консультирование стратегии становления и развития университета.

Актуальность разработки концептуальных оснований и гуманитарной технологии проектирования ЭК НОК мы полемически заостряем уже на старте проекта.

Заостряем, с одной стороны, скептически относясь к практике редукции сложной нормативно-ценностной системы (НЦС) университетов к миссии и нормам корпоративной этики. (И не только в отечественной практике. Так, например, в упомянутом выше обращении ''Этика: управление вопросами этики в системе высшего образования'' руководству университетов рекомендуется осознать необходимость создания кодексов, последовав примеру бизнес-структур.) Свой скепсис мы оправдываем рискованностью ориентации кодексов университетов на природу кодексов бизнес-структур. Рискованностью «благодаря» не всегда осознаваемым причинам и негативным последствиям многозначности корпоративной (само)идентификации (КСИ) университетов.

Причины: среди разных значений такой (само)иденти-фикации доминирует корпоративная идентичность организации, предприятия, учреждения, фирмы, компании и т.п., а не корпорации-профессии. Последствия: профессионально-этические основания научно-образовательной деятельности (НОД) университета в этом случае оказываются подчиненными корпоративной этике организации. В то время как они, при всей важности социокультурной динамики феноменов «корпорация-организация» и «корпорация-профессия», предъявляют субъекту морального выбора разные этические кодексы. Кодексы разных нормативно-ценностных систем. Кодексы, которые соответствуют разным версиям идеи-миссии Университета. Так, например, широко распространяющаяся КСИ отечественных университетов нередко оборачивается не только умалением роли профессионально-этического кодекса университета в пользу кодекса корпоративной этики, но определением и миссии, и кодекса университета на основе весьма упрощенного решения дилеммы «научно-образовательная деятельность: высокая профессия или сфера образовательных услуг». Отсюда - пораженческий выбор: категорическое решение в пользу «сферы услуг», превращающее университет в «образовательный супермаркет».

Мы не ставим задачи специального обсуждения этой дилеммы и описания попытки преодоления такого упрощенного решения при создании «Миссии-Кредо ТюмГН-ГУ»3. Лишь напомним, что в этом документе сформулированы два взаимообусловленных критерия идентификации НОД как высокой профессии. Один из них - чаще отмечаемый - приоритетность мотива «служения в профессии» перед интересом «жизнь за счет профессии» (тем более -бизнес-интереса в «обслуживании клиентов в сфере образования»). Другой - отмечаемый реже - гуманистическая ориентация образовательной деятельности как призванной

о

3 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Введение в прикладную этику. Гл. 2. Тюмень: НИИ ПЭ, 2006.

формировать Личность. Не исчерпываемую ролью специалиста, тем более, когда профессионализм редуцируется до такого продукта «кузницы кадров», как «хомо фабер». Личность, адекватную ценностям гражданского общества. Напомним об этой попытке, чтобы мотивировать предстоящее обсуждение этих критериев в рамках характеристики мировоззренческого яруса ЭК НО К.

В то же время мы включаем в решение задачи концептуального обоснования проектирования ЭК НОК рефлексию интервала эффективности двух практикуемых идеологий-форматов кодексов: профессионально-этического кодекса и кодекса корпоративной этики (еще раз: в последнем случае речь идет о кодексе, отражающем в университетской самоидентификации доминирование корпоративной идентичности предприятия, учреждения, фирмы и т.п.). Рефлексию, не исключающую и (само)критику абсолютизации преимуществ формата этических кодексов университета, уклонения от освоения аргументов в пользу кодексов, ориентированных на КСИ университета. Более того, рефлексию, связанную с постановкой вопроса о возможности интеграции двух форматов кодексов, которая может быть реализована в формате системного ЭК НОК.

Характеризуя университет как НОК, мы имеем в виду оба значения его КСИ, отражающихся в требованиях профессионально-этического кодекса и кодекса корпоративной этики, но исходим из доминирования ценностей высокой профессии. Согласно нашей гипотезе, интеграция двух форматов кодексов не говорит о равенстве их значения. Разумеется, их дуализм создает особое моральное напряжение. И чтобы университет смог распутать сложные отношения цели и средства в ситуации такого рода выбора, ему важно не забыть - НОД считается профессией потому, что она несет в себе особую социальную миссию и ответственность перед обществом. Отсюда квалификация базовых профессий такого вида деятельности как высоких профессий. И требования корпоративизма (корпорации-организа-

ции) здесь - скорее средство. Очень важное средство -без корпоративной организации базовые профессии НОД современных университетов бессильны. Но все же формат корпоративного кодекса - лишь средство, а их цель - нормативно-ценностные ориентиры высокой профессии.

С другой стороны, мы заостряем намеренность проекта уже на его старте скептическим отношением к распространенному суждению о теоретико-методологическом обосновании проектирования этических кодексов как очевидном излишестве. Суждению, которое мы встречаем не только в отечественной университетской практике (в том числе и в дискуссиях коллег по ТюмГНГУ). Например, по мнению почетного декана Brunei University, С. Шварца, университетский кодекс этики не должен быть слишком изощренным или глубоко философским. «Он лишь должен содержать подтверждение того, что университет обязуется честно и справедливо строить свои отношения с общественностью, студентами, сотрудниками и партнерами»4.

Наша критическая реакция на ограничения такого рода аргументируется упомянутым выше риском банализации темы («достаточно здравого смысла, "философствование" уводит от него» и т.п.), одним из выражений которого является отношение к этическому кодексу как к формальному документу, бюрократически мотивированному и уже потому дающему поддержку скептическому и даже циничному отношению к кодификации университетской этики. Другое проявление риска: не имея концептуально обоснованного образа университетской этики, с одной стороны, и все же стремясь ориентироваться на некий кодекс - с другой, университеты вынуждены создавать свой кодекс методом проб и ошибок.

4 См.: Маклеод Дональд. Кодекс этики необходим каждому университету // www.2edu.ru/2edu/2edu.nsf/Display?OpenAgent&PageNa-me=doc.html&root_id=articles&doc_id=235C915.

А суть нашей критической реакции видна уже в представленном ниже алгоритме решения расшифрованной задачи статьи.

В рамках этого алгоритма следующий - за характеристикой актуальности темы статьи - второй шаг: экспертиза практики, критический анализ предложенных к обсуждению или уже практикуемых этических документов современных университетов. Применяя матрицу этико-прикладного анализа, мы ставим перед собой вопрос: является ли устоявшаяся практика кодифицирования деятельности университета самодостаточной? И отвечая на него в процессе аналитического обзора, определяем «заказ» проектно-ориенти-рованному этическому знанию.

Третий шаг алгоритма: разработка концептуальных принципов проектирования ЭК НОК. В основе - идентификация этического кодекса как феномена прикладной этики (морали) и предмета этико-прикладного знания. Соответственно, мы рассматриваем ЭК НОК как процесс и результат (а) конкретизации общеобщественной морали в НЦС НОД университета, ее институализации и (б) проектно-ориен-тированного приложения этического знания.

В процессе описания характеристики НЦС НОД университета предлагаются аргументы в пользу квалификации базовых профессий этой деятельности как высоких профессий. Аргументы, связанные с описанием мировоззренческого и нормативного яруса этой системы.

В попытке адекватно отреагировать на «плюсы» и «минусы» КСИ университета мы формулируем гипотезу об интервале эффективности двух практикуемых идеологий-форматов кодексов университетов: кодекса корпорации-профессии и кодекса корпорации-предприятия.

Четвертый шаг. В рамках характеристики концептуальной модели ЭК НОК с элементами «технического задания» нам предстоит определить место кодекса в этической инфраструктуре университета, соотнося два этических документа: Миссию-Кредо и Этический кодекс. Особое внима-

ние будет уделено моральной идентичности проектируемого кодекса, таким критериям идентичности формата ЭК НОК, как статус личности, на которую ориентирован кодекс: не только «исполнитель стандартов благопристойности», но субъект морального выбора; мотив морального творчества университетского сообщества (в противоположность бюрократическому азарту регламентирования), заинтересованного в саморегулировании профессии; конвенциональ-ность как способ создания документа; этосный подход - позиция реально-должного. Соответственно, этический статус самого проектируемого кодекса - конвенция о ценностях и нормах профессионально-нравственного выбора.

Значимое, совсем не формальное, место в эскизе концепции предстоит отвести модельным параметрам формата ЭК НОК: Преамбула - Кредо - Нормативный ярус -«Минимальный стандарт» («Реально-должное») - Императивы корпоративного поведения - Этическая комиссия -Комментарии.

2. Экспертиза практики

КРИТЕРИЙ конструктивности в критике сложившейся практики этической кодификации деятельности университетов предполагает предъявление определенной матрицы анализа соответствующих документов. Но «с чего ради?» рассматриваемые нами кодексы должны «соответствовать» или «не соответствовать» некоей матрице? Во-первых, не должны, а могут. Во-вторых, матрица не произвольна -речь идет о матрице этико-прикладного анализа. Этико-прикладного по критериям проектно-ориентированного знания, с одной стороны, критериям конкретизации морали - с другой5.

Анализ содержащегося в этих кодексах опыта реализации идей и технологий этического кодифицирования на-

5 Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Этика профессии: миссия, кодекс, поступок. Тюмень: НИИ ПЭ, 2005.

глядно объясняет, в чем и почему мы считаем необходимым идти иным путем.

* Обзор разнообразных кодексов современных университетов целесообразно открыть характеристикой формата этих документов: речь идет о задаче зафиксировать и квалифицировать (не)ориентированность авторов кодексов на осознание природы создаваемого документа, его этической идентичности, в том числе - сходства-различия профессионально-этического кодекса и кодекса корпоративной этики (проблематизируется ли соотношение их ценностей, явна или не явна такая проблематизация и т.д.), с одной стороны, этического кодекса как такового и административного по сути регламента поведения - с другой. Здесь нам важно отметить сам факт (не)внимания авторов кодекса к этическому образу документа: декларированы ли особенности общеморального, профессионально-этического и корпоративного кодексов или мы имеем дело с уклонением от этой темы; обоснована ли (не)намеренность предпочтения одному из этих видов кодекса или их сведения в один текст на основе подчинения, системного сочетания, эклектичного смешения.

* Следующий элемент матрицы анализа - мотивация создания документов и, в тесной связи с характеристикой мотивации, анализ намерений и ожиданий, явных и неявных целей, преследуемых инициаторами и создателями кодексов.

* Конкретизируя первые два элемента матрицы, мы выделяем в качестве самостоятельного элемента анализ (не)ориентированности кодексов на ценности базовых профессий НОД университета: профессиональные этики преподавателя, исследователя, менеджера (администратора) НОД.

* Далее матрица обращает нас к нормативно-ценностной структуре кодексов, характеристике ее (несоответствия структуре «малых» НЦС. Поэтому мы ищем в текстах

кодексов мировоззренческий, нормативный, этикетный ярусы университетской этики.

В рамках анализа «ярусов» НЦС особое место мы уделяем фиксации распространенного феномена аппликации общеморальных принципов и норм к деятельности университета, стремясь найти и признаки приложения-конкретизации этих принципов и норм в принципах и нормах профессиональной и корпоративной этик. А в этикетных фрагментах кодексов анализируем (не)различение норм этикета и административного регламента поведения.

* Стремясь усилить возможности матрицы в анализе этической природы кодексов, в том числе различных версий-образов этических кодексов, мы ввели в нее такой элемент, как модальность языка документов.

* И в качестве еще одного элемента - (не)включение в текст кодекса такой институции, как этическая комиссия.

Предмет аналитического обзора - результаты пилотного поиска в Сети. Ограниченный получасовым просмотром Рунета, давшим более 20 документов, поиск показал, в отличие от весьма однообразных этических документов бизнес-корпораций, многообразие университетских кодексов. Обращаясь к их текстам (часть документов представлена в статусе проекта), отметим, что мы не ставили себе задачи исследовать и комментировать феномен повторяемости (заимствований?) ряда фрагментов этических документов.

В СООТВЕТСТВИИ с назначением первого элемента матрицы анализа - анализом формата этических документов - предпримем их характеристику в виде условной классификации.

Формат первый: «Декларация», «Положение» и т.п. Один пример - «Декларация об общих принципах жизни коллектива Московского государственного социального университета» (далее - кодекс МГСУ). Подчеркивая включенность в набор этических документов, таких, как «Кодекс чести преподавателя МГСУ», «Кодекс чести студента МГСУ», «Декларация» сосредоточивается на предъявлении

принципов, составляющих «общий девиз университета: "Профессионализм. Ответственность. Престиж"». Содержание принципов дается не в императивной, а в повествовательной форме. Например: «1. Профессионализм. Обширные и прочные знания в своей специальности, гуманитарная и исследовательская подготовка помогают человеку умело исполнять порученную работу. Профессионала отличает стремление совершенствовать знания и умения, добросовестность и честность, способность принимать правильные решения. Профессионала прежде всего интересует эффективность работы, качество и полезность результатов труда. Профессионал стремится к сотрудничеству и выстраивает свои взаимоотношения в процессе труда на принципах партнерства, взаимоуважения и товарищества». Другой пример - «Положение о корпоративной культуре Томского госуниверситета» (далее - кодекс ТГУ), представляющее собой уже более развернутый, чем «декларация», документ. Несколько элементов этической инфраструктуры университета - например, миссия, приоритетные цели - включены в его текст наряду с принципами корпоративного поведения. Сами принципы квалифицируются как требования к личности сотрудников, соблюдение их является условием-средством «осуществления миссии Университета».

Формат второй: «В мире мудрых слов и поступков». В «Этическом кодексе студента Нижегородского государственного технического университета им. Р.Е.Алексеева» (далее - кодекс НГТУ) об особенностях данного формата говорят сами названия статей кодекса. «Добрые мысли» (напр.: «Цени и уважай каждого за благородное поведение и достойные знания»). «Ориентиры на каждый день» (напр.: «Всю силу юности направляй на приобретение знаний, опыта и компетентности: в учебе, науке, общественной жизни». «Уважай труд, знания и личность преподавателей, сотрудников университета. Выполняй их требования, будь вежлив и тактичен»). «Из опыта бывалых политехников»

(напр.: «Не халтурь, цени время, проведенное в университете. Студенческие годы - лучшие годы». «Работа на совесть - это средство от скуки»). «Полезные советы» (напр.: «Каждый политехник должен знать гимн НГТУ». «Чтобы совершать меньше ошибок, умей слушать и терпеть». «Твоя работоспособность напрямую зависит от постоянного занятия физкультурой и спортом, умения правильно отдыхать.»).

На наш взгляд, особенность этого формата - стиль моралистики (иногда - морализаторства), причем нестрогий: сочетающий как моральные, так и просто прагматические рекомендации.

Формат третий: Собственно Кодекс, выбирается университетами чаще всего. Однако под общим термином нетрудно обнаружить разное содержание.

* Кодекс корпоративный (в большинстве из кодексов этого типа речь идет о корпоративной этике). Например: «Кодекс корпоративной этики сотрудников и студентов Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева» (далее - кодекс КГПУ); «Кодекс корпоративной этики преподавателей, сотрудников и студентов Института ГМУ БелГУ» (далее - кодекс ИГМУ Бел-ГУ); «Кодекс корпоративной этики Южного федерального университета» (далее - кодекс ЮФУ); «Кодекс корпоративного поведения сотрудников Владивостокского госуниверситета экономики и сервиса» (далее - кодекс ВГУЭС); «Корпоративный кодекс Уральского гуманитарного института» (далее - кодекс УрГИ); «Кодекс корпоративной культуры Тюменского государственного университета» (далее -кодекс ТюмГУ) и т.д.

В какой мере сохранятся этическая идентичность такого формата кодексов мы покажем при характеристике их структуры. Здесь же важно подчеркнуть, что, не считая редких случаев кодексов, в которых речь идет о корпорации-ассоциации (напр., «Кодекс профессиональной этики Международной ассоциации преподавателей МБА» (далее -

кодекс МАП МБА) и апелляции некоторых кодексов к «духу» корпорации-сообщества (напр.: «Студент как полноправный член университетского братства должен испытывать гордость за свою alma mater, Южный федеральный университет, соблюдать и укреплять традиции и систему ценностей, принятые всем нашим университетским сообществом»), термин «корпоративность» в этом типе кодексов используется прежде всего в организационном, менеджеристском значении: корпорации-предприятия, корпорации-учреждения, корпорации-организации и т.п.

О риске такой интерпретации говорит уже язык многих корпоративных кодексов. Достаточно привести два примера. Первый - названия разделов кодекса ЮФУ (отметим контраст с цитированным кодексом студентов того же университета): «Взаимоотношения между сотрудниками», «Взаимоотношения между администрацией и сотрудниками». Или содержание раздела: «И сотрудник, и работодатель обязаны учитывать в своей деятельности все условия, указанные в трудовом договоре». И чем такая терминология отличает университет, обеспечивающие его научно-образовательную деятельность базовые профессии - преподавателя и исследователя - от любой другой организации, предприятия, фирмы?

Скепсис вопроса усиливается вторым примером. В разделе «Правила поведения» кодекса ИГМУ БелГУ читаем: «...Ряд требований к одежде является обязательным. Войдя в здание, мужчины должны снять головные уборы. Верхнюю одежду следует сдать в гардероб или специально отведенные места хранения... Принимать пищу следует в предназначенных для этого местах, но не в аудиториях. Недопустимо оставлять мусор на столах, плевать и сорить, оставлять жевательную резинку...». Уместен ли применительно к этому тексту разговор о «духе университета»? Не вытесняет ли бюрократическая интерпретация корпоративности любую этику, не говоря об этике профессиональной?

И бесследна ли декларация преамбулы «Этического кодекса Высшей школы менеджмента СПбГУ» (далее -ВШМ СПбГУ): «Данные принципы являются основой для подготовки "Принципов деятельности бизнес-школ", продолжающих ряд таких получивших широкое мировое признание кодексов как "Принципы бизнеса", "Принципы деятельности государственных учреждений" и "Принципы деятельности некоммерческих организаций"» (разрядка наша. - В.Б., Ю.С.).

У этого вопрошания есть дополнительное основание -еще одна особенность языка некоторых кодексов этого типа, дающая возможность квалифицировать их как кодекс-стандарт. Так, в названии «Корпоративный кодекс УрГИ» прилагательного этический просто нет. Вместо него текст кодекса оснащен термином «стандарт». Степень риска подмены норм стандартами рассмотрим ниже.

* Кодекс этический - с учетом многообразия интерпретаций этой характеристики: от доминирования в тексте общеморальных требований до преобладания этикетного формата кодекса (не говоря уже о подмене формата «этический» банальным административно-дисциплинарным документом, как, например, в «Этическом кодексе студента Института гуманитарного образования» (далее - кодекс ИГО). «Говорящие» названия разделов документа: «1. Права. 2. Обязанности. 3. Запрещается. 4. Поощрения. 5. Взыскания. 6. Отчисление».

Типологизируем варианты формата «этический кодекс».

(А) Условная характеристика: «Кодекс интеллигента». Пример - «Кодекс универсанта Санкт-Петербургского государственного университета» (далее - кодекс СПбГУ). Приведем некоторые из десяти положений этого документа: «Универсант обладает высоким чувством гражданской ответственности во всех сферах своей деятельности как в Университете, так и вне его стен... Универсант стремится быть достойным представителем Университета. Универсант... дорожит свободой мысли - условием духовного раз-

вития личности. Универсант соединяет высокий профессионализм с широким мировоззренческим кругозором... Универсант отличается высокой принципиальностью в отстаивании своих убеждений в сочетании с уважением к Другому, независимо от его места в университетской иерархии, социального положения, пола, возраста, расы, национальности, научных убеждений, вероисповедания (или отсутствия такового)... Универсант высоко ценит богатство, красоту, выразительность русского языка как основного средства общения во всех сферах жизни... Универсант развивает свой эстетический вкус, изучая культурные исторические ценности Петербурга, заботясь об их сохранении и приумножении».

(Б) Условная характеристика: «Кодекс порядочного человека». В проекте «Кодекса чести преподавателей, сотрудников и студентов Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого» (далее - кодекс Нов-ГУ) этот документ трактуется как «сумма правил поведения порядочного человека... Человек ведет себя в соответствии с данным кодексом потому, что он порядочен, воспитан, цивилизован. Моральная чистоплотность и совесть каждого человека являются гарантами исполнения положений кодекса чести. Иными словами, если студенты, преподаватели, сотрудники при поступлении на учебу или работу в Нов-ГУ согласны с содержанием настоящего документа, то они будут выполнять его положения; если нет, то это будет непорядочностью с их стороны по отношению к университету или друг к другу».

(В) Условная характеристика: «Кодекс добродетелей». Обратившись к тексту «Кодекса чести преподавателя и сотрудника Московского гуманитарного университета» (далее - кодекс МГумУ), легко признать правомерность характеризовать особенность этого документа именно таким образом. «Преподаватель и сотрудник Университета видит в студенте личность, а в служении ему - высший смысл своей деятельности... Преподаватель и сотрудник Университета -

заботливый и требовательный друг студента, он прост и доступен, бесконечно далек от самомнения и гордыни... Преподаватель и сотрудник Университета постоянно учится и совершенствуется, чтобы еще лучше учить и воспитывать своих подопечных. Преподаватель - искатель истины и мужественный борец за нее, он постоянно углубляется в предмет познания и просвещения, чтобы лучшим образом передать свои знания».

(Г) Безусловная характеристика этого типа этических кодексов: «Кодекс профессиональной этики». Таков, например, упомянутый кодекс МАП МБА.

Прежде всего, в нем следует отметить редко встречающееся в университетских кодексах особое внимание именно к этике профессии корпорантов. Регулируя внутрикорпоративные отношения, кодекс формулирует обязательство члена ассоциации демонстрировать «уважение к профессионально-этическим принципам научной и преподавательской работы...; отстаивать свои взгляды, идеи и концепции, невзирая на конъюнктуру и авторитеты; при этом его отношение к другим идеям и людям - авторам или сторонникам этих идей - отличается терпимостью и уважением».

Обратим внимание и на то, что этот профессионально-этический документ, ориентирующий деятельность членов корпорации-ассоциации, исходит из обязательности сочетания корпоративности с надкорпоративными ориентирами, связанными с уважением прав человека, его достоинства и индивидуальности, соблюдением членами ассоциации общечеловеческих норм. Так, формулируя конкретные «этические нормы профессионального поведения», кодекс подчеркивает намерения МАП МБА «осуществлять свою профессиональную деятельность в соответствии с интересами общества и с полным уважением к достоинству личности; открыто и честно информировать общественность о характере и качестве образовательных услуг».

Обратим внимание на точность авторов документа в определении эффекта кодекса: в преамбуле подчеркивается, что кодекс «не является точным алгоритмом поведения во всех возможных ситуациях профессиональной деятельности. Его роль - установить «общую систему ценностей» и предложить «общие принципы поведения» членов ассоциации в их профессиональной деятельности. При этом сформулированные в кодексе общие принципы предлагаются членам ассоциации в качестве ориентира при выборе этического варианта поведения в различных контекстах» (разрядка наша. - В.Б., Ю.С.).

(Д) Условная характеристика: «Кодекс чести». Независимо от того, включен ли в название документа термин «честь», кодексы этой группы мы выделяем в связи с акцентированием в тексте ценности чести. Пример - проект «Этического кодекса студента Волгоградского госуниверситета» (далее - кодекс ВолГУ): «Студент ВолГУ в моральном плане обязан: действовать во всех ситуациях на благо коллектива ВолГУ, всячески заботиться о чести и поддержании славных традиций ВолГУ, его сложившегося авторитета. Учиться и работать достойно звания "студент ВолГУ". Тщательно контролировать все свои поступки и помнить, что в каждый момент своей деятельности он стоит перед выбором между добром и злом, честью и бесчестьем, законностью и правонарушением. Руководствуясь настоящим Кодексом, своей совестью, делать выбор, избегая всего, что может бросить тень на его честь и заставить усомниться в его нравственных принципах».

(Е) Условная характеристика: «Кодекс-контракт». Одним из примеров является «Этический кодекс студента Дальневосточного государственного университета» (далее - кодекс ДВГУ): «Статья 3. Настоящий кодекс является добровольным соглашением между студентами, определяющим поведение и этические нормы студента. С момента зачисления до момента завершения обучения».

Особый и интересный пример - «Этический кодекс педагогического сообщества Иркутского государственного педагогического колледжа № 1» (далее - кодекс ИГПК-1). Сильная интонация в тексте - взаимные обязательства. Взаимные моральные обязательства. «Мы берем на себя взаимную социальную ответственность, обеспечивающую ...систему профессиональных и этических обязательств» Двусторонняя ответственность структурируется разделами «Каждый из вас вправе ожидать от колледжа...» и «Каждый из нас должен знать высшие этические нормы и стараться соответствовать им». При этом каждое обязательство сторон сопровождается «моральным измерением». Например, позиция «Каждый из вас вправе ожидать от колледжа» содержит как конкретизацию вида ответственности, так и его моральное обоснование. Вид ответственности: «стимулирование квалифицированного труда»; моральное обоснование: «мы убеждены в том, что самое дорогое, зачем люди занимаются делом - это статус, уважение и признание окружающих». Вид ответственности: «создание таких условий труда, учебы, которые не наносят ущерб здоровью и достоинству участников образовательного процесса»; моральное обоснование: «человек в нашем коллективе является приоритетной ценностью, это означает заботу о его физической, социально-психологической безопасности». Вид ответственности: «справедливый характер решения конфликтных ситуаций»; моральное обоснование: «справедливо все, что соответствует этическому кодексу». В свою очередь, позиция «Каждый из нас должен знать высшие этические нормы и стараться соответствовать им» конкретизируется с помощью такого же алгоритма. Например: «Доверие учебному заведению, преданность своему делу (мы убеждены, что никакая теория, программа или правительственная политика не могут сделать нас успешными. Это могут сделать только люди, понимающие, что мы - одна семья и у нас - общая судьба)»; или «усердие, ответственность, исполнение долга (мы считаем, что каждый чело-

век в нашем сообществе должен полностью брать на себя личную ответственность за успешное выполнение порученной ему работы)».

Еще один вариант контрактного кодекса - принцип создания этического документа профессиональной ассоциации как общественного договора. Например, в преамбуле кодекса МАП МБА этот этический документ трактуется как своего рода общественный договор, добровольно заключенный причастными к ассоциации преподавателями.

Завершая классификацию формата этических кодексов, отдельно отметим, что под его маркой может содержаться банальный регламент. Например, в проекте представленного кодекса НовГУ существенное место занимают «Правила поведения», на наш взгляд, предельно редуцирующие нормы порядочности. Названия параграфов говорят сами за себя: «1. Пропускная система. 2. Приветствие. 3. Одежда. 4. Речевой этикет. 5. Опоздания и удаления с занятий. 6. Питание и гигиена. 7. Телефонная связь. 8. Массовые мероприятия».

Под маркой кодекса может содержаться и просто устав. Например, «Кодексу чести студента Российского государственного гуманитарного университета» (далее -кодекс РГГУ), с нашей точки зрения, ближе именно этот формат. «Студенты Университета имеют право: участвовать в формировании содержания своего образования при условии соблюдения требований государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования... Студенты Университета обязаны: соблюдать устав, правила внутреннего распорядка Университета и правила общежития; выполнять в установленные сроки требования образовательной программы высшего профессионального образования и все виды заданий, предусмотренные образовательными программами и учебными планами».

Под его маркой может содержаться и кодекс корпоративный. Пример - кодекс ВГУЭС, вполне адекватно раз-

мещенный на сайте университета под рубрикой «Регламентирующие документы и положения». Или «Этический кодекс Высшей школы менеджмента СПбГУ».

Реплика. Практически ни в одном из рассмотренных кодексов мы не нашли акцентированного внимания к образу «собственно этического» документа, результатов рефлексии общего и различного в общеморальном, профессионально-этическом и корпоративном кодексах. Чаще всего мы имели дело с неотрефлексированностью самого вопроса о форматах кодексов и основаниях предпочтения одному из них. Отсюда нередко их эклектичное смешение.

ОБРАЩАЯСЬ к преамбулам этических документов университета, мы получаем возможность определить мотивацию, стремления, цели их создания (стоит отметить, что в ряде документов мотивационная и/или целевая часть кодекса отсутствует).

Наиболее распространенный мотив - ответственность. При этом в ее предмете редко различаются ответственность «за» и ответственность «перед». Так, например, «Кодекс чести студента Государственного университета -Высшей школы экономики» (далее - кодекс ГУ-ВШЭ) мотивируется осознанием сообществом студентов своей «ответственности за формирование в ГУ-ВШЭ системы подлинно демократических отношений между студентами, сотрудниками вуза и его администрацией..., за поддержание и развитие корпоративной культуры и имиджа ГУ-ВШЭ как лидера российской системы образования и центра подготовки экономической и политической элиты России».

В некоторых кодексах среди мотивов их создания специально выделяется апелляция к миссии университета. В кодексе ВШМ СПбГУ определяется миссия ВШМ - создание российской школы бизнеса мирового уровня для подготовки национальной элиты управленческих кадров и т.д., и отмечается, что кодекс - результат осознания того, что «реализация этой миссии невозможна без принятия на себя определенной социальной ответственности». В преамбуле

к «Кодексу университетской этики Адыгейского госуниверситета» (далее - кодекс АГУ) отмечается, что его появление - результат понимания администрацией, преподавателями, сотрудниками, аспирантами и студентами «важности миссии университета по подготовке специалиста с высокими профессиональными и нравственными качествами».

Мотивационный комплекс мы находим в кодексе ВолГУ: «Исходя из нашего конституционного права на образование, отдавая дань уважения нашему университету, осознавая большую ответственность перед будущим поколением, руководствуясь общепризнанными нравственными и моральными ценностями, объединенные желанием способствовать нравственному формированию студентов как социально активных личностей современного общества, принимаем настоящий Этический кодекс...».

Характерен мотив появления «Кодекса чести выпускника Таганрогского государственного радиотехнического университета» (далее - кодекс ТГРТУ), принимающего на себя обязательства соблюдать моральные нормы в будущей профессиональной деятельности: «дань уважения университету, создавшему условия для высококачественной профессиональной подготовки специалистов и развития их интеллектуальных способностей».

Вариант мотивации создания кодекса - осознание важности поставленных университетом задач. «МГСУ - сообщество людей, считающих своей основной задачей создание Центра социального образования, в котором готовят высококлассных специалистов для работы в социальной сфере. В Университете стремятся к реализации творческого потенциала личности каждого члена коллектива, к созданию практических форм солидарности, к справедливому решению всех проблем. В МГСУ учатся молодые люди, которые в недалеком будущем войдут в разряд интеллектуальной и духовной элиты общества. Высокий профессионализм базируется только на крепкой нравственной основе -гражданственности, патриотизме, высокой культуре лично-

сти. Сознавая эти задачи, преподаватели, студенты и аспиранты МГСУ добровольно принимают на себя обязательства...».

Указание на задачи университета и, чаще, на его цели дополняет характеристику мотивов создания этических документов. При всей трудности различения двух этих аспектов анализа («что побудило?» и «зачем»?) можно зафиксировать разнообразие ставящихся перед кодексами целей.

Цели этического документа АГУ: «способствовать укреплению, развитию и повышению корпоративной культуры университетского сообщества, поддерживать имидж АГУ как одного из лучших университетов Юга России», а также повышению «уровня культуры общения в университетском пространстве», «формированию подлинно демократических отношений между студентами, сотрудниками, преподавателями, администрацией вуза». А кодекс ВолГУ «всецело направлен на создание максимально комфортных условий учебы, благоприятного психологического климата для общения студентов ВолГУ между собой, с преподавателями, сотрудниками ВолГУ и коллегами из других вузов». И «главная цель реализации» кодекса - «укрепление внутренней организации нашего университета, усиление позиций внутри университетской образовательной среды, дальнейшее продвижение студентов ВолГУ во внешнюю профессиональную среду». В свою очередь кодекс ИГМУ Бел-ГУ «призван помочь... поддерживать соответствующие стандарты поведения, общественное доверие, уверенность в честности и профессионализме преподавателей, сотрудников и обучающихся, репутацию и имидж Института».

КГПУ кодекс «необходим для мобилизации усилий всех преподавателей, сотрудников и студентов» на осуществление стратегической задачи «превратить свой вуз в конкурентоспособный университет с полным циклом обучения, имеющий широкое признание в России и осуществляющий качественную подготовку квалифицированных специали-

стов в области образования и смежных с ней областях на международном уровне». Кроме того, он «призван способствовать формированию здорового психологического климата в вузе, повышению эффективности деятельности всех сотрудников и студентов, росту престижа университета в образовательном сообществе». Кодекс также «призван помочь университету поддерживать соответствующие стандарты поведения, общественное доверие, уверенность в честности и профессионализме сотрудников и обучающихся, репутацию и имидж вуза».

Скорее исключением из этого ряда целеполаганий можно считать такого рода формулировку: «Настоящий Кодекс представляет собой нравственный ориентир для студента юридического факультета Белорусского госуниверситета» (далее - кодекс ЮФ БГУ).

Реплика. Представляется, что преамбулы кодексов достаточно наглядно проявляют меру понимания их создателями этической природы кодексов - с учетом предпочтенного тем или иным университетом одного из форматов кодекса. (Особый вопрос, насколько адекватно декларации о мотивах и целях воплощены в содержании принципов и норм кодексов.)

КОНКРЕТИЗИРУЯ первые два элемента матрицы, выделим в качестве самостоятельного элемента анализ (не)сориентированности кодексов на ценности базовых профессий НОД университета - профессиональную этику преподавателя, исследователя, университетского менеджера (администратора).

Характерен контекст, в который кодекс ВГУЭС помещает редкие в документе слова о профессиональной деятельности преподавателя. «Сотрудник ВГУЭС разделяет Миссию университета и в профессиональной деятельности соотносит свою индивидуальную миссию с корпоративной. Корпоративные ценности становятся его личными убеждениями. Каждый сотрудник, следуя философии университета, доверяет стратегии и тактике управления вузом, прини-

мает на себя ответственность за реализацию заявленных целей и становится причастным к успехам организации. Основной принцип, которым руководствуются все сотрудники - взаимное уважение, основанное на деловой этике, справедливость и честность в отношениях как внутри коллектива, так и с партнерами университета... В осуществлении деловой активности сотрудник университета предпринимает позитивные действия, обеспечивающие равенство возможностей в профессиональной и личностной самореализации для всех, вне зависимости от социального статуса, возраста, пола, национальности, религии».

Нетрудно заметить, что речь идет скорее о деловой этике, а профессиональная этика, в том числе миссия профессии, ценности профессии, нормы профессии, профессиональный долг, профессиональное сообщество и т.д., просто «не попали» в текст университетского кодекса.

Призванный «помочь ИГМУ БелГУ поддерживать уверенность... в профессионализме преподавателей», кодекс этого вуза фактически заменяет нормы профессиональной этики преподавателя нормами поведения в любом трудовом коллективе: взаимоуважением, исключением ущемления чести и достоинства, нанесения морального или материального ущерба, требованием «показывать пример профессионального отношения к выполнению служебных обязанностей», являться «образцом порядочности» и т.д.

Содержание принципа профессионализма в «Декларации об общих принципах жизни коллектива МГСУ» легко обходится без профессионально-этической составляющей: «Обширные и прочные знания в своей специальности, гуманитарная и исследовательская подготовка помогают человеку умело исполнять порученную работу. Профессионала отличает стремление совершенствовать знания и умения, добросовестность и честность, способность принимать правильные решения. Профессионала, прежде всего, интересует эффективность работы, качество и полезность результатов труда». И даже такая характеристика, как стрем-

ление профессионала к сотрудничеству, выстраивание своих взаимоотношений «в процессе труда на принципах партнерства, взаимоуважения и товарищества» скорее универсальна - не конкретизирована особенностями профессиональной этики в сфере НОД.

В проекте Кодекса КГПУ вместо ценностей и норм профессиональной этики преподавателя в разделе «Правила поведения» представлен набор запретов, прямо относящихся к педагогической деятельности, однако в большинстве своем имеющих скорее этикетно-регламентный характер. «Преподаватель не имеет права: унижать личное достоинство студентов, а именно: кричать на студентов, давать студентам клички, намеренно искажать их имена и фамилии, делать публичные замечания о внешности и одежде студентов, публично обсуждать личную жизнь студентов или их личностные недостатки; обсуждать со студентами профессиональные и личностные недостатки своих коллег; требовать дополнительную плату за образовательные услуги; проводить на учебных занятиях явную политическую или религиозную агитацию; удалять студента с учебных занятий за отсутствие конспекта лекций; выдвигать для сдачи экзамена или зачёта чрезмерно завышенные требования, выходящие за рамки учебной программы; изменять критерии оценивания или условия пересдачи экзамена или зачёта в ходе самого экзамена, руководствуясь своим настроением. Условия получения каждой оценки и возможности пересдачи должны быть формализованы и заранее оговорены».

Скорее исключением являются два кодекса. Считая «соблюдение норм профессиональной этики при проведении научной работы, в преподавании, практической деятельности и при предоставлении услуг» сферой «индивидуальной ответственности каждого преподавателя», кодекс МАП МБА требует от него «осуществлять свою профессиональную деятельность в соответствии с интересами общества и с полным уважением к достоинству личности. Откры-

то и честно информировать общественность о характере и качестве образовательных услуг». Относительно норм профессиональной этики преподавателя и исследователя Кодекс лаконичен: «Член Ассоциации демонстрирует уважение к профессионально-этическим принципам научной и преподавательской работы, к деятельности Ассоциации; отстаивает свои взгляды, идеи и концепции, невзирая на конъюнктуру и авторитеты, при этом его отношение к другим идеям и людям - авторам или сторонникам этих идей -отличается терпимостью и уважением». В то же время авторам кодекса ближе скорее забота о профессиональных стандартах. Пример одного из них; «Доступ к своим образовательным программам преподаватель обеспечивает... передачей материалов другим преподавателям, запрашивающим данные авторские курсы для последующей преподавательской деятельности в рамках МАП МБА и совершенствования своего профессионального мастерства и развития профессиональной компетенции. В этом случае автор вправе потребовать у тех, кто запрашивает его материалы для последующей работы с ними, оплатить материалы или консультационную услугу».

Авторы кодекса ИГПК-1 декларируют его профессионально-этические основания; «Мы, руководители учебного заведения, преподаватели, студенты, учебно-вспомогательный персонал, убеждены в том, что нам надлежит пребывать в согласии с миссией, целями и ценностями, определенными в нашем педагогическом сообществе». И формулируют профессионально-этические нормы деятельности педагога. В том числе: «признательность коллегам за поддержку инициатив, заботу о творческом росте; самоотдача; соблюдение правил и традиций педагогического сообщества». Мы уже цитировали фрагмент этого кодекса, в котором ежегодная премия для отличившихся сотрудников и студентов называется «За приверженность ценностям педагогического сообщества».

Возможно, одно из объяснений слабой выраженности ориентации большинства рассмотренных нами кодексов на профессионально-этические ценности НОД - исключение этих ценностей из числа оснований, которыми руководствовались создатели кодексов. В кодексе АГУ читаем: «руководствуясь общепризнанными нравственными ценностями и нормами этикета, этнокультурными особенностями региона». В кодексе ЮФ БГУ: «Кодекс... составлен в соответствии с нравственной сутью Университета и нормами юридической этики, направленными на утверждение Справедливости, Добра, Гуманизма, Человеколюбия и решение главной задачи высшей школы - всестороннего и гармоничного развития личности обучающихся». Отметим, что даже указание на соответствие «нравственной сути университета» не доведено до акцентирования профессионально-этических ценностей НОД.

Продолжение анализа (не)сориентированности кодексов на ценности базовых профессий научно-образовательной деятельности университета - в следующем фрагменте обзора.

АНАЛИЗ структуры кодексов начнем с наличия(отсут-ствия) мировоззренческого яруса представленной (?) в этих документах НЦС НОД, будь то формат этического кодекса или - кодекса корпоративной этики.

Редкий случай, когда в текстах документах специально говорится о мировоззренческих ориентирах деятельности университетских профессионалов. И все же, например, в кодексе МГумУ читаем: «Преподаватель и сотрудник Университета живет и трудится для того, чтобы сделать жизнь, свою и других, интересней, богаче и лучше. Чтобы видеть, как реальностью становятся наши замыслы и планы. Чтобы наслаждаться свободой, своими способностями, силой и энергией. Чтобы пользоваться уважением окружающих. Чтобы оставить о себе добрую память. Преподаватель и сотрудник Университета видит в студенте личность, а в служении ему - высший смысл своей деятельности».

Об уместности пафоса в такого рода документах речь пойдет ниже.

А ВШМ СПбГУ видит в качестве основы своего кодекса «два фундаментальных этических идеала. Первый из них -уважение к каждой личности как к цели, а не средству реализации чьих-либо задач или даже предписаний большинства. Второй идеал - совместный труд на общее благо, объединяющий стремление к сотрудничеству и взаимному процветанию со здоровой и честной конкуренцией». Соответственно, ВШМ «строит принципы своей деятельности на основе этих идеалов, не только исторически присущих «Западу» и «Востоку», но имеющих глубокие корни в отечественной деловой культуре». Правда, конкретизация этих идеалов в тексте данного кодекса сразу обнаруживает, как будет показано, скорее дух бизнес-этики.

К мировоззренческому ярусу можно отнести и заявленные кодексом АГУ «Общие этические ценности: Свобода, которую дают знания; Достоинство, позволяющее возвысить себя через возвышение других; Развитие как цель и уникальная способность человека». И фиксируемую «Кодексом студента Костромского технического университета» (далее - кодекс КТУ) «верность своему профессиональному выбору».

Важный элемент мировоззренческого яруса нормативно-ценностной системы - отношение к преподавателю или студенту как субъекту морального выбора. Например: «Студент ВолГУ в моральном плане обязан: ...тщательно контролировать все свои поступки и помнить, что в каждый момент своей деятельности он стоит перед выбором между добром и злом, честью и бесчестьем, законностью и правонарушением. Руководствуясь настоящим Кодексом, своей совестью, делать выбор, избегая всего, что может бросить тень на его честь и заставить усомниться в его нравственных принципах».

Правда, и эта декларация конкретизируется всего лишь этикетными требованиями, не предполагающими си-

туации выбора: «До начала занятий выключать мобильные телефоны (пейджеры и другие технические средства связи) или переводить их в беззвучные режимы. Не пользоваться во время занятий мобильными телефонами (пейджерами и другими техническими средствами связи) без разрешения преподавателей (кроме исключительных случаев - вызов пожарной машины, милиции, "скорой помощи" и т.д.). В помещениях ВолГУ быть одетым и выглядеть опрятно, избегать вызывающих макияжа и стиля одежды. В шортах или спортивной одежде (кроме занятий по физическому воспитанию) приходить в университет недопустимо. Находясь на практике в коммерческих, бюджетных или общественных организациях, государственных и муниципальных органах власти, студент ВолГУ должен осознавать, что своим поведением он формирует впечатление о ВолГУ в целом, о качестве специалистов, подготавливаемых в нем. В целях поддержания порядка и предотвращения правонарушений в стенах университета - предъявить документы, удостоверяющие личность, при входе в здание ВолГУ или по любому другому требованию уполномоченного на то лица. Всячески пресекать употребление и/или распространение на территории университета наркотических средств и/или психотропных веществ, алкогольной продукции (включая пиво); курить только в специально отведенных для этого местах».

И в кодексе РГГУ можно увидеть, как мировоззренческий по своему потенциалу блок «Академические свободы» наполняется банальным содержанием. «В учебном процессе студенты РГГУ пользуются следующими видами академических свобод: возможность перевода с одной профессиональной образовательной программы на другую; возможность изучения двух и более иностранных языков, курсов эвристики, новых образовательных информационных технологий и получения сертификатов к основному государственному диплому; возможность выбора места прохождения производственной практики в соответствии со своими интересами».

ДАЛЕЕ рассмотрим, в какой мере этически содержательны представленные в разных форматах кодексов принципы, нормы и правила.

Раздел «Принципы» присутствует во многих документах. Но о каких принципах идет речь? В кодексе УрГИ вообще речь идет о принципах, которые, с нашей точки зрения, трудно идентифицировать даже как квазиморальные: «Мы все согласны действовать в соответствии со следующими принципами. Принцип 1. Все хорошо, что ведет к оптимизации и стандартизации (разумеется, без ущерба для качества). Если Вы оптимизируете свою работу, - Вы правы. Принцип 2. Если при решении сложных вопросов Вы спокойно следуете процедурам и корпоративным стандартам, а не эмоциям и обидам, - Вы правы. Принцип 3. Если то, что Вы делаете, защищает Институт, способствует его процветанию и достижению европейского уровня качества, - Вы правы. Принцип 4. Если Вы делаете больше, чем от Вас ожидали, это будет отмечено, а Вы будете правы. Принцип 5. Век живи - век учись, совершенствуйтесь, если работаете в УрГИ, и Вы будете правы. Принцип 6. Вы несете юридическую и моральную ответственность за свою деятельность. Если Вы компетентны в этих вопросах и глубоко осознаете свою ответственность, - Вы правы».

В целом ряде документов принципы, представляющие этику педагогической и исследовательской деятельности, просто «выпали». В наборе принципов кодекса ВШМ СПбГУ - «Ответственность. Конкурентоспособность. Служение обществу. Этичное поведение. Уважение к закону. Поддержка международного сотрудничества. Уважение к окружающей среде» - нетрудно заметить, что это скорее принципы бизнес-корпорации, чем университетской структуры. Не случайно в тексте речь идет о работниках: «вШм уважает человеческое достоинство каждого работника, представляющего администрацию, профессорско-преподавательский или учебно-вспомогательный персонал, и серьезно относится к его интересам».

В «Положении о корпоративной культуре» ТюмГУ мы не находим буквальных признаков формата кодекса бизнес-этики. Более того, в тексте говорится, например, о «сложных профессиональных этических ситуациях»; о том, что преподаватель «формирует своим авторитетом, мировоззрением выраженную научно-познавательную мотивацию студентов, стимулирует самостоятельность и независимость их мышления в сочетании со способностью осуществить высоконравственный моральный выбор»; утверждается, что университет «со всей полнотой ответственности перед обществом за свою миссию поощряет атмосферу интеллектуальной свободы и взаимопонимания, сохраняя традиционную автономию подразделений и академические свободы». Однако эти ценности представлены в качестве элемента корпоративной, а не профессиональной этики. Читаем: преподаватель «не предпринимает действий, наносящих урон интересам Университета, пресекает любые попытки опорочить его честь и авторитет, никогда не использует полученные результаты исследований или иную информацию в ущерб интересам, деловой репутации Университета или для целей личной выгоды; формирует позитивный и достойный имидж Университета и его сотрудников через профессиональную деятельность, публичные выступления, личные беседы; имеет право высказывать личное мнение и отстаивать свою позицию. Заявления от имени Университета могут осуществляться только по поручению ученого совета или ректората с осознанием полной меры ответственности за академическое сообщество, с учетом их миссии и стратегических направлений развития Университета».

Встречаются кодексы, совмещающие принципы корпоративной этики, принципы общеморальные и принципы профессиональной этики. Например, в «Кодексе чести коллектива Уральского государственного педагогического университета» (далее - кодекс УрГПУ) заявлены «наши общие принципы: "Корпоративность. Гуманизм. Профессиона-

лизм"». При этом «принцип корпоративности» конкретизируется через ряд соответствующих ему норм: «поставленные цели достигаются путем добровольного объединения усилий каждого сообразно его возможностям; взаимоотношения в коллективе строятся на основе взаимопонимания, поддержки, помощи, сотрудничества; имидж и авторитет университета поддерживаются путем сохранения и развития вузовских традиций; высокому уровню деловой репутации университета способствует обеспечение конфиденциальности имеющейся информации, не использование ее во вред репутации университета или отдельных членов его коллектива». В свою очередь «принцип гуманизма» конкретизируется через ряд соответствующих ему норм: «признание приоритета общечеловеческих ценностей при осуществлении любой общественной или экономической деятельности в стенах УрГПУ; создание таких условий, когда деятельность всех составляющих направлена на человека, на развитие его качеств, на актуализацию его личностного потенциала; в процессе обучения и воспитания недопустимо обращаться к средствам, которые нарушали бы интересы личности и вступали бы в противоречие с существующими морально-нравственными нормами человеческого общества». И «принцип профессионализма» конкретизируется адекватными ему нормами: «полная компетентность при выполнении своих должностных обязанностей на основе обширных и прочных знаний в своей специальности, развитого мировоззренческого потенциала, высокой культуры в поведении; способность принимать адекватные решения; добросовестность и честность; стремление совершенствовать знания и умения; умение оценить эффективность работы, качество и полезность результатов труда; высокая ответственность; организованность, четкость в работе, совпадение слова и дела, способность найти пути выполнения задания и аргументировано доказать свою точку зрения; требовательность к себе, к своим словам и поступкам, открытое признание своих ошибок и добросовестное их ис-

правление». При этом легко заметить, что не все из этих норм имеют отношение к этике.

В некоторых кодексах вместо принципов профессиональной этики и этики корпоративной предложены общеморальные принципы, просто апплицируемые к деятельности преподавателей. Так, в кодексе АГУ декларирован принцип «Гуманизм и толерантность», расписанный (почти дословно совпадая с цитированным выше кодексом) следующим образом: «признание приоритета общечеловеческих ценностей при осуществлении любого вида профессиональной, учебной, общественной или экономической деятельности в стенах АГУ; создание таких условий, когда деятельность всех составляющих направлена на человека, на развитие его позитивных качеств, на актуализацию его личностного потенциала». И т.д.

Стоит иметь в виду, что во многих документах тема связи и различия принципов и норм не являлась предметом особой рефлексии. В то же время существенной проблемой ряда кодексов является необходимость конкретизации принципов в нормах. О трудности такого рода работы (или пренебрежении ею) говорит пример из кодекса Пермского филиала ГУ-ВШЭ (далее - кодекс ПФ ГУ-ВШЭ). В разделе «Принципы этических отношений в ПФ ГУ-ВШЭ» читаем: «Уважение - справедливое и достойное отношение к коллегам, студентам, слушателям, заказчикам и партнерам». В разделе «Основные нормы»: «...Уважение права частной жизни сотрудника и студента, недопущение дискриминации... Уважение мнения коллег, демонстрация доброжелательного, корректного поведения по отношению друг к другу; постоянное стремление к взаимопомощи и взаимовыручке... Уважение чести и достоинства студента (слушателя), уважение мнения студентов (слушателей), недопустимость негативных оценочных суждений по поводу действий коллег в присутствии студентов (слушателей)».

Аналогичную трудность мы видим и в кодексе ВолГУ: «Общими этическими принципами студента ВолГУ являют-

ся: честность, справедливость, добросовестность; учеба не ради диплома, а ради знания; личная ответственность каждого за результат; вознаграждение важнее наказания; высокая требовательность при максимальном уважении; открытость общения при соблюдении деловой и служебной субординации; соблюдение всеми всех своих обязательств (договоров, контрактов, устных обещаний) независимо от должностного и социального статуса. Общими морально-этическими нормами студента ВолГУ являются: объективно принимать и высказывать критические замечания, осознавать и исправлять допущенные ошибки, быть принципиальным и объективным, при получении высшего образования заботиться об имидже своего университета и всячески способствовать его развитию».

ОБРАЩАЯСЬ к нормативной части кодексов, еще раз подчеркнем, что тексты, содержащие в своей нормативной части собственно профессионально-этические ориентиры и регуляторы деятельности преподавателя и исследователя - большая редкость.

В одном документе - кодексе ПФ ГУ-ВШЭ - в качестве этических норм, увы, видим: «1. Содействие укреплению государственности и развитию Пермского края. ... 4. Информирование персонала о возможных изменениях в хозяйственной деятельности или политике университета, прозрачность в информационном взаимодействии между коллегами. ...8. Соблюдение всеми делового стиля одежды в официальной обстановке». В другом кодексе - УрГИ - в соответствии с форматом предложенных им принципов вместо норм сформулированы лишь корпоративные стандарты, трудно отличимые от правил поведения, регламента, этикета. «Корпоративный стандарт 1.1. Я отвечаю за студента всё то время, пока он находится в институте или вне института, выполняя моё задание. Я отношусь к нему с уважением, считаюсь с его мнением, обращаюсь к нему на Вы, слежу за его внешним видом и поведением во время и вне учебы. Доброжелательно, но твердо я требую к

себе уважительного отношения со стороны студентов, исполнения ими правил внутреннего распорядка, и сам их не нарушаю. Я рассчитываю на то, что и мои коллеги поступают аналогичным образом. Корпоративный стандарт 1.2. Я не только преподаватель или сотрудник института, я - наставник молодежи, поэтому стараюсь постоянно воспитывать в студентах скромность, чувство меры и хороший вкус. Я всегда имею опрятный внешний вид и никогда не использую нецензурные выражения. Доброжелательно, но твердо, я требую этого от студентов, пресекая любое проявление вызывающего поведения, грубости или неприличия. Я рассчитываю на то, что и мои коллеги поступают аналогичным образом. ...Корпоративный стандарт 2.1. Я считаю, что нужно делать свою работу ответственно, добросовестно, внимательно, творчески и быстро, не усложняя работу другим и не отвлекая их от работы. Я всегда стремлюсь получить результат адекватный цели, не требующий доработки и не вызывающий сомнения. Я рассчитываю на то, что и мои коллеги поступают аналогичным образом». И т.д.

Что касается случаев включения в кодексы этически акцентированных норм профессии, то в кодексе АГУ говорится: «Преподаватель АГУ во время учебного процесса: не допускает предвзятого отношения к студенту, а также каких-либо родственных, этнических, гендерных или иных предпочтений; не допускает переноса своих личных проблем, а также проблем взаимоотношений с коллегами на студентов; способствует проявлению внеучебной активности студентов, направленной на развитие интеллектуального и творческого потенциала, студенческого самоуправления, укрепления здоровья и т.п.; тщательно и объективно анализирует случаи отклонения поведения студентов от общепринятых норм, не дает преждевременных оценок, "не вешает ярлыки", не ущемляет права студентов; не имеет права унижать личное достоинство студентов (т.е. не допускает грубости, некорректных публичных порицаний, принижения умственных способностей и т.п.); не обсуждает со

студентами профессиональные и личные недостатки своих коллег; не проводит на занятиях коммерческую рекламу и политическую агитацию; не может удалить с учебного занятия студента, если он не мешает учебному процессу и не нарушает дисциплину».

Другой пример - запреты из кодекса КГПУ (очевидную «перекличку» с цитированным выше кодексом мы не комментируем). «Преподаватель не имеет права: унижать личное достоинство студентов, а именно: кричать на студентов, давать студентам клички, намеренно искажать их имена и фамилии, делать публичные замечания о внешности и одежде студентов, публично обсуждать личную жизнь студентов или их личностные недостатки; обсуждать со студентами профессиональные и личностные недостатки своих коллег; требовать дополнительную плату за образовательные услуги; проводить на учебных занятиях явную политическую или религиозную агитацию; удалять студента с учебных занятий за отсутствие конспекта лекций; выдвигать для сдачи экзамена или зачёта чрезмерно завышенные требования, выходящие за рамки учебной программы; изменять критерии оценивания или условия пересдачи экзамена или зачёта в ходе самого экзамена, руководствуясь своим настроением. Условия получения каждой оценки и возможности пересдачи должны быть формализованы и заранее оговорены».

С точки зрения собственно этического содержания нормативной части кодексов интересен фрагмент кодекса студента ЮФУ, который можно квалифицировать как норму «профессиональной» этики студента: «Вы имеете право на свою систему ценностей, но эта система обязательно должна включать отношение к другому как равному вам и не допускать насилия. На территории университета Вы имеете право свободно выражать свои мысли и мнение, если только это не ограничивает права других».

Зафиксируем практику оформления нормативной части кодекса как списка добродетелей. Кодекс МГумУ: «Компе-

тентность, честность, доброта и объективность - вот основные добродетели преподавателя и сотрудника». А вот добродетели студенческие: «Студент усердно учится, понимая, что знания - это та сила, которая поможет ему обрести счастье и спасет Россию. Студент старательно постигает себя, развивает свою личность и свой характер, сознавая, что только внутренней работой своего ума и своей души он может противостоять разрушительному воздействию окружающей его суровой реальности и добиться жизненного успеха. Студент ищет позитивных мыслей, ибо мысли становятся словами. Как человек мыслит, таков он и есть. Кто мыслит конструктивно, тот строит, а не разрушает. Студент говорит добрыми словами, ибо знает: слова ведут к поступкам. Что человек говорит, к тому он и стремится, то он и совершает. Кто добр, тот свободен, кто зол, тот раб. Студент поступает по законам доброты и справедливости, ибо поступки превращаются в привычки. Как ты отнесешься к другому, так и другой отнесется к тебе. Студент умножает добрые привычки, зная, что привычки становятся характером. Посеешь привычку - пожнешь характер. Студент почитает и уважает старших - своих учителей и всех, кто организует и обслуживает его обучение и воспитание, ищет в их образе пример для подражания».

При нестрогой идентификации за набор профессионально-этических норм педагога можно посчитать часть раздела «Высшие этические нормы» кодекса ИГПК-1, цитированного выше: «признательность коллегам за поддержку инициатив, заботу о творческом росте; самоотдача; соблюдение правил и традиций педагогического сообщества; активное участие в общественной жизни колледжа; стремление к профессиональному и личностному саморазвитию (мы придерживаемся принципа: прежде поучай себя сам, тогда ты сможешь учиться и учить других); учтивость, поддержка, лояльность в отношении к молодому и старшему поколению; способность к сотрудничеству и партнерству (мы считаем, что необходимо помогать друг другу доби-

ваться успеха вместо того, чтобы соперничать, потому что понимаем, что индивидуальный успех является второстепенным по отношению к общему делу. Мы - союзники, единомышленники, Команда); признание индивидуальности и неповторимости каждого (мы придерживаемся принципа: понимание - начало согласия); взаимная требовательность и ответственность преподавателей и студентов друг перед другом; передача опыта коллегам».

Во многих кодексах вместо нормативного яруса мы находим этикетную часть, трудно отличимую от административного регламента. Пример (кроме цитированного кодекса БелГУ) - раздел «Правила поведения» кодекса КГПУ. «1. В целях поддержания порядка и предотвращения правонарушений в университете действует пропускная система. При входе в каждый корпус находится охрана и/или дежурный вахтер. Любой входящий обязан по требованию охраны предъявить документы, удостоверяющие личность. 2. Сотрудники и студенты при встрече обязательно здороваются со всеми вне зависимости от возраста или статуса человека. Студенты первыми здороваются с ректором, проректорами, сотрудниками и со всеми преподавателями, независимо от того, учатся они у них или нет... Ряд требований к одежде является обязательным. Войдя в здание, мужчины должны снять головные уборы. Верхнюю одежду следует сдать в гардероб или специально отведенные места хранения... Запрещено... приходить на занятия в чрезмерно дорогих вечерних туалетах».

Слабое основание для идентификации этого фрагмента в качестве этического документа заметно уже при внимании к модальности его языка: «Преподаватель имеет право удалить студента с занятия за нарушение дисциплины. Студент обязан подчиниться, не вступая в пререкания. После занятий нужно вежливо объясниться и извиниться перед преподавателем».

Один из способов «нормирования» профессиональной деятельности в этических кодексах - классификация случа-

ев «академической недобросовестности». Например, в специальной статье кодекса ГУ-ВШЭ говорится: «Сообщество студентов ГУ-ВШЭ считает своим долгом бороться со всеми видами академической недобросовестности, среди которых - списывание и обращение к другим студентам за помощью при прохождении процедур рубежного контроля знаний; прохождение процедур контроля знаний подставными лицами; представление любых по объему готовых учебных материалов (рефератов, курсовых, контрольных, дипломных и других работ), включая Интернет-ресурсы, в качестве результатов собственного труда; использование родственных или служебных связей для получения более высокой оценки; обман преподавателя и неуважительное отношение к нему; подделка документов, имеющих прямое или косвенное отношение к обучению и должностному положению в вузе; прогулы и опоздания - пропуск учебных занятий или их части без уважительной причины. Сообщество студентов рассматривает все перечисленные виды академической недобросовестности как несовместимые с получением качественного и конкурентоспособного образования, достойного будущей экономической, политической и управленческой элиты России».

«Перекличка» - в кодексе АГУ: «Студент АГУ добросовестно относится ко всем видам учебных занятий и формам контроля, не допускает проявлений нечестности, недисциплинированности, обмана и мошенничества в учебном процессе, среди которых...».

Конкретная реплика. Представляется, что в такого рода фрагментах документов можно увидеть скорее предпосылки своего рода «минимального стандарта», системы этосных норм, «реально-должного» в этических кодексах, о которых речь пойдет в параграфах 3 и 4.

Общая реплика. Насколько мы можем судить, мимо внимания авторов рассмотренных нами кодексов прошла «Бухарестская декларация этических ценностей и принци-

пов высшего образования в Европе»6, в которой мы видим признаки почти классической модели нормативно-ценностного блока профессионально-этического кодекса университета.

СЛЕДУЮЩИЙ элемент нашей матрицы - модальность языка кодексов. Казалось бы, стоит ли обращать специальное внимание на эту сторону текстов и в целом на их стиль? Но язык этических кодексов - признак (непонимания ее природы морали.

В какой, например, мере уместен пафос цитированного кодекса МГумУ? В таких, например, его фрагментах: «Преподаватель и сотрудник Университета - заботливый и требовательный друг студента, он прост и доступен, бесконечно далек от самомнения и гордыни... Преподаватель - искатель истины и мужественный борец за нее...». Или в кодексе студента того же университета: «Студент усердно учится, понимая, что знания - это та сила, которая поможет ему обрести счастье и спасет Россию».

С другой стороны, в рассмотренных нами текстах принята разная по своим последствиям для этической идентичности кодекса модальность.

Один вариант мы находим в кодексе ЮФ БГУ (разрядка наша. - В.Б., Ю.С.). «Раздел 2. Этические предписания. ... Статья 8. В целях поддержания чести и достоинства студенту... необходимо быть: образцом скромности, порядочности, моральной чистоты; честным в мыслях и поступках; вежливым, тактичным, обходительным, соблюдать нормы этикета и такта; правильно воспринимать критику, уметь признавать ошибки; добросовестным, принципиальным и независимым; примером для других, сохранять выдержку, проявлять самоконтроль и терпимость. Статья 9. Студенту следует быть осмотрительным в выборе друзей и знакомых, избегать связей, которые могут его скомпрометировать, не допускать действий и поступков, порочащих высокое звание Студента юридического факультета Белорусско-

6 См.: www.aha.ru/~moscow64/educational Ьоок.

го государственного университета». (Подобно: «Данный кодекс не позволяет студенту ВолГУ...»).

Но есть и другой вариант модальности (разрядка наша. - В.Б., Ю.С.). В кодексе ГУ-ВШЭ: «Сообщество студентов рассматривает все перечисленные виды академической недобросовестности как несовместимые с получением качественного и конкурентоспособного образования, достойного будущей экономической, политической и управленческой элиты России». В кодексе ИГПК-1: «Мы, руководители учебного заведения, преподаватели, студенты, учебно-вспомогательный персонал, убеждены в том, что нам надлежит пребывать в согласии с миссией, целями и ценностями, определенными в нашем педагогическом сообществе». В кодексе студента ВолГУ: «Каждый студент..., выполняя нормы данного Кодекса, вносит свой вклад в развитие и совершенствование всего университета, в укрепление его имиджа и деловой репутации». В «Кодексе чести выпускника ТГРТУ»: «принимаем на себя обязательства соблюдать морально-этические нормы в будущей профессиональной деятельности и соглашаемся...».

Характерен стиль фрагмента кодекса НовГУ: «Мы... преисполнены решимости соблюдать...; уважаем, соблюдаем и не позволим нарушать другим... ; чтим, укрепляем и приумножаем традиции своего университета, считаем, что универсанту недопустимо быть недобросовестным в работе или учебе... ; являемся противниками религиозной, расовой, национальной вражды и выступаем за толерантность в любых отношениях; ...убеждены, что нечестно просить о содействии, оказывать или получать помощь на экзаменах и зачетах... Во всем мире признаком дурного тона является демонстрация высокого материального положения, поэтому студентам не рекомендуется приходить на занятия в чрезмерно дорогих туалетах. Обилие драгоценностей также не является признаком воспитанности».

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ элемент матрицы нашего обзора -наличие или отсутствие в тексте кодекса указаний на обес-

печение действенности этического документа особой институцией - этической комиссией.

В некоторых кодексах о такого рода комиссии даже речи нет (кодексы ЮФ БГУ, ВГУЭС, ИГМУ БелГУ и др.). В кодексах, указывающих на роль такой комиссии, мы видим определенное разнообразие в определении ее статуса, роли и принципов деятельности.

Возможны три вида статуса этической комиссии: (а) скорее институция самоуправления; (б) скорее институция административная; (в) скорее эклектика этих двух видов.

Пример первого случая - Комиссия по этике МАП МБА: «Член Ассоциации обязан знать и соблюдать Кодекс профессиональной этики МАП МВА. Незнание или непонимание этических норм не является оправданием неэтичного поведения. В ситуации неопределенности или неуверенности относительно соответствия своих действий Кодексу профессиональной этики, член Ассоциации консультируется с коллегами или Комиссией по этике... В качестве санкций за нарушение Кодекса профессиональной этики могут быть использованы: общественное порицание, исключение из членов Ассоциации с публикацией на сайте Содружества и Ассоциации».

Пример второго случая: «Рассмотрение вопросов, связанных с реализацией "Положения о корпоративной культуре", осуществляется комиссией ученого совета ТюмГУ по вопросам корпоративной культуры и этики. Решения комиссии доводятся до ректора и используются им при решении кадровых вопросов».

Пример третьего случая - кодекс ГУ-ВШЭ: «Статья 9. За систематическое или грубое нарушение положений настоящего Кодекса органы студенческого самоуправления могут применять к нарушителям различные формы моральных взысканий. Администрация ГУ-ВШЭ по своему усмотрению вправе применять к нарушителям положений настоящего Кодекса дисциплинарные взыскания, предусмотренные Уставом и Правилами внутреннего распорядка ГУ-

ВШЭ. Статья 10. Сообщество студентов имеет право создавать по собственной инициативе третейские суды, суды чести для разбора ситуаций, связанных с нарушением положений настоящего Кодекса. Статья 11. Студент ГУ-ВШЭ, обнаруживший нарушение положений настоящего Кодекса пытается пресечь его собственными силами, а если это невозможно, извещает о нем органы студенческого самоуправления или администрацию ГУ-ВШЭ».

Сравнивая соответствующие фрагменты кодексов, можно условно выделить две модели этической комиссии. Одна из них - скорее комиссия-суд с функцией наказания нарушителей, как в форме моральных взысканий, так и административного. Например, в кодексе КГПУ статья «8. Ответственность» гласит: «8.1. Нарушение норм и правил настоящего Кодекса осуждается общественным мнением коллектива университета. В случае особо серьезных нарушений могут применяться административные меры взыскания вплоть до исключения студентов и увольнения сотрудников. 8.2. Для контроля за соблюдением Кодекса и разрешения конфликтных ситуаций создается комиссия по этике, действующая на основе специального Положения».

Другая модель - скорее экспертно-консультативная. Так, в кодексе ТюмГУ указано: «Комиссия академической чести ТюмГУ создается приказом ректора университета. Комиссией проводятся этические экспертизы, представляющие собой всесторонний анализ конкретного аспекта деятельности университета, который вызывает озабоченность руководства организации и может повлиять на ее имидж; этическое консультирование работников; принимаются меры для развития высоких нравственных принципов в деятельности администрации, сотрудников и студентов ТюмГУ, обучение нравственному поведению; разработка деловых игр, помогающих решению нравственных проблем. В ходе обучения участники знакомятся с требованиями профессиональной этики, что повышает их восприимчивость к этическим проблемам, осваивают варианты реше-

ний, укладывающихся в рамки нравственных требований организации».

НЕ СЧИТАЯ обзор этических кодексов завершенным, в том числе оставляя анализ некоторых этических документов для последующих параграфов, продолжим наши реплики некоторыми выводами, в которых, с одной стороны, еще раз попытаемся наметить «болевые точки» и «точки роста» практики этического кодифицирования деятельности университета и, с другой стороны, определить своеобразный «вызов-заказ» прикладной этике.

1. Самый общий вывод - о назревшей необходимости анализа опыта создания этических кодексов университетов. Прежде всего потому, что это реальный опыт пути, значимый для университетского сообщества своими идеями, технологиями и уроками их воплощения в конкретных кодексах. Уроками, дающими основание утверждать, что устоявшаяся практика кодифицирования «духа университета» при всех достоинствах здоровой консервативности не является, с нашей точки зрения, самодостаточной и неприкосновенной для критики.

2. Стремясь в процессе анализа формата кодексов зафиксировать: сориентированы ли создатели кодексов на осознание природы создаваемого документа, его этической идентичности, мы приходим к выводу, что в ряде этических документов проектирование кодексов «счастливо избавлено» от концептуальной проблематизации оснований такого рода деятельности и сведено к сочетанию двух малосостоятельных подходов: механистическому перенесению общеморальных требований на сферу образования - и сведению кодексов к «правилам игры», стандартам-инструкциям, лишенным морального содержания. Авторы такого рода документов даже не проблематизировали для себя ни особенности общеморального, профессионально-этического и корпоративного форматов кодекса, ни различие этического кодекса как такового и административного по сути регламента поведения. Характерный для целого ряда

кодексов выбор в пользу формата кодекса корпоративной этики даже не обосновывается.

При этом аналитический обзор подтвердил как распространенность практики (не)намеренной редукции сложной нормативно-ценностной системы научно-образовательной деятельности университета к корпоративной этике, так и наш тезис о последствиях такого упрощения, согласно которому корпоративная (само)идентификация нередко порождает подчинение профессионально-этических ценностей научно-образовательной деятельности корпоративной этике, умаление или полное устранение ценностей высокой профессии (базовых профессий научно-образовательной деятельности университета: профессиональной этики преподавателя, исследователя, менеджера-администратора) из содержания кодексов.

3. Можно предположить, что за этой практикой стоит вполне определенное понимание идеи-миссии университета, нагруженное его идентификацией с индустрией образовательных услуг.

Анализ показал прямую связь между тем или иным образом кодекса и версией миссии университета. Слишком редко в преамбулах кодексов речь идет о роли этических документов в самоопределении университета относительно современной идеи его, в самоидентификации преподавателей с ценностями их профессии и т.п. Комфорт, имидж, мобилизация, укрепление внутренней организации и т.д., но не стремление рассматривать кодекс как этическое ориентирование университета и его профессионалов, как профессионально-этический регулятор и, в целом, как институт развития и культивирования этических оснований научно-образовательной деятельности.

Это оборачивается и определенной трактовкой статуса и места кодекса в жизни университета. Скрытый девиз многих текстов - «ни слова о саморегулировании». Явные последствия - административный язык многих кодексов и бюрократическое применение самого документа. Некото-

рые кодексы предложены не как элементы этической инфраструктуры университета, но как инструменты административной инфраструктуры.

4. В текстах кодексов мы имеем дело с отрефлексиро-ванными или неотрефлексированными образами морали: общеобщественной морали, морали профессиональной и морали корпоративной. Однако распространенная неот-рефлексированность природы этих нормативно-ценностных (под)систем, в том числе особенностей «малых» систем в целом и каждой из них, обернулась тенденцией аппликации общеморальных принципов и норм к деятельности университета, а не приложением-конкретизацией этих принципов и норм в принципах и нормах профессиональной и корпоративной этик. Что в итоге? Апеллируя к «общепризнанным нравственным нормам», авторы кодексов нередко «забывают» о профессиональной этике. Как мы уже отметили в одной из реплик, профессиональная этика, в том числе миссия профессии, ценности профессии, нормы профессии, профессиональный долг, профессиональное сообщество и т.д. даже не попали во многие университетские кодексы.

Уже на основании данных выводов мы можем оправдать скептическое отношение к распространенному суждению о теоретико-методологическом обосновании проектирования этических кодексов как очевидном излишестве. Наоборот, аналитический обзор показывает абсолютную недостаточность банализации задачи создания университетских этических кодексов, порождающей отношение к ним как к формальным документам, бюрократически мотивированным и практически игнорируемым, и уже потому дающим поддержку скептикам и циникам. Анализ проявил и другое последствие банализации кодексов: не имея концептуально обоснованного образа этического кодекса, университеты вынуждены создавать свои кодексы методом проб и ошибок.

При этом мы не можем позволить себе катастрофический вывод о полном отсутствии «точек роста» в сфере этической кодификации университетской жизни. Сошлемся, во-первых, на «Кодекс универсанта», вполне адекватный искомому нами образу профессиональной корпорации: не случайно «заказчик» кодекса - ректор СПбГУ, Л.Вербицкая, - апеллировала к задаче объединения выпускников («без всякого преувеличения - это современная отечественная элита») на корпоративной основе. «Мне думается, что это можно реализовать, приняв моральный Кодекс университета, некое подобие кодекса чести. Основная цель такого документа - обеспечить корпоративность универсантов, их ответственность перед alma mater и обществом» (www. spbumag.nw.ru/2004/21/1 .shtml ).

Сошлемся, во-вторых, на этические акценты в ожидаемых результатах внедрения этического кодекса в Мордовском госуниверситете: «снижение случаев коррупции со стороны представителей образовательного сообщества и, как следствие, улучшение репутации вуза в социуме, повышение его конкурентоспособности; дополнительное стимулирование этического профессионализма преподавателей вуза (учет в рейтинге преподавателей, влияющем на оплату труда); развитие корпоративной культуры вуза (открытость, доступность, знание общих принципов данного сообщества, возможность свободного обсуждения спорных ситуаций); развитие этического профессионализма студентов, для которых высшая школа оказывается первым профессиональным сообществом, наделяющим определенными правами и требующим ответственности, позволяющим интегрировать специальные знания с внешним влиянием данной специальности, определять социальные последствия профессиональной деятельности» (students.mrsu.ru/ docs/programjntegr.doc ).

Тем не менее доминирующие в университетской практике результаты опыта реализации идей и технологий ко-

дифицирования (или их отсутствие) наглядно объясняют, в чем и почему мы считаем необходимым идти иным путем.

В этой связи мы можем говорить о сформировавшемся в университетской практике вызове-заказе для прикладной этики. Для определенного направления этико-прикладного знания. Потенциал этого направления мы попытаемся проявить и испытать в решении задач, обсуждаемых в следующих параграфах.

3. Кодекс как феномен прикладной этики

Проектирование этического кодекса с позиции развиваемого нами направления прикладной этики7 исходит из идентификации такого кодекса как феномена прикладной этики.

Прикладная этика - это, с одной стороны, сформированные в процессе конкретизации морали нормативно-ценностные подсистемы («малые системы»), регулирующие и ориентирующие сегментированные сферы общества: медицинская, юридическая, педагогическая, научная, экологическая, политическая, предпринимательская, журналистская и т.д. этики (морали). С другой стороны - опирающаяся на этико-философские и этико-социологические средства познания теория конкретизации морали; воплощающие идею конкретизации морали концепции, описывающие каждую из прикладных этик (моралей); проектно-ориентированное знание, обеспечивающее исследование и преобразующее воздействие на «малые системы»; фроне-стические технологии приложения, этическое ноу-хау для взаимодействия двух сторон прикладной этики (рациональный анализ ситуаций морального выбора, этическое проектирование, этическое моделирование, этическая экспертиза и консультирование и т.п.).

7 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Введение в прикладную этику; Они же. Прикладная этика: рефлексивная биография направления. Тюмень: НИИ ПЭ, 2007.

Соответственно, кодексы рассматриваются здесь как процесс и результат (а) конкретизации общеобщественной морали в двух сегментах: профессиональной этики и корпоративной этики и, соответственно, институализации конкретизирующейся морали; (б) проектно-ориентирован-ного приложения этического знания.

Применительно к проектированию ЭК НОК такой подход предполагает конкретизацию структуры НЦС НОД как основы модели ЭК. В свою очередь, решение этой задачи проблематизируется альтернативными значениями КСИ: этический кодекс университета - правила корпорации-организации в сфере индустрии образования и/или ценности корпорации-высокой профессии?

3.1. Нормативно-ценностная система научно-образовательной деятельности университета

НАЧНЕМ с тезиса о том, что ЭК НОК - не только один из элементов этической инфраструктуры университета. В таком кодексе (воспользуемся распространенным сравнением), как океан в капле воды, отражается НЦС НОД университета. Но что это за система? Зачем и как она формируется?

Не ставя задачи обстоятельного изложения идеи конкретизации общеобщественной морали8, все же напомним, что в процессе конкретизации, связанном с сегментацией общества, ставится и решается вопрос о подлинном развитии содержания общеморальных повелений, запрещений и разрешений; о развитии формы морали, ее своеобразного «кода», типов нравственной ответственности. И результаты такого развития не могут быть извлечены из всеобщих представлений и правил по аксиоматической методике: в этом случае прикладная этика имела бы дело лишь с элементарной аппликацией, в очень незначительной сте-

8 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Введение в прикладную этику; Они же. Прикладная этика: идея, основания, способ существования // Вопросы философии. 2007. № 9.

пени предполагающей моральное творчество. Конкретизация морали в «малых системах» предполагает не только «дополнительные» нормы или «отступления» от норм общей этики, а (до)развитие морали. Акт приложения-конкретизации выступает как акт креации прикладной этики (морали).

Отметим, что в процессе конкретизации возникает важная и сложная проблема перевода идеально-должного (вниманием к нему обычно довольствуется формальный анализ) в реально-должное. Мир идеально-должного, с его морально безупречной мотивацией, взаимодействует с миром реально-должного, с его смешанной по истокам и по итогам мотивацией, оформляясь в «сцеплениях» институциональных и безынституциональных регулятивов, моральных по происхождению и функциям норм, ценностей, санкций и т.п. с множеством иных регулятивов - правовых, политических, экономических и т.п., рождая тем самым конфликты с обычно неясными, подчас спорными схемами их разрешения. При этом актуализируется проблема этической аутентичности инфраструктуры «малых систем», в том числе профессионально-нравственных кодексов. Отсюда необходимость в процессе этического проектирования профилактировать подмену кодексов «регламентами», «функциональными стандартами» и т.п.

В ХАРАКТЕРИСТИКЕ природы НЦС НОД мы опираемся на опыт приложения матрицы анализа структуры «малых систем» в целом, университетской этики в том числе, уже апробированный в параграфе 1. Сосредоточимся здесь на таких элементах НЦС НОД, как смысло-ценностные ориентиры этой деятельности, соответствующие ее идентификации как высокой профессии (мировоззренческий ярус); нормы и ценности базовых профессий НОД, также предполагающие идентификацию НОД по критериям высокой профессии (нормативный ярус); этикетный уровень университетской этики. Кроме того, обсудим вопрос о взаимодействии НЦС НОД с ценностями и нормами общеобщест-

венной и индивидуальной моральных систем, с одной стороны, правилами корпоративной этики - с другой.

МЕСТО и роль мировоззренческого яруса находит свое отражение уже в миссии университета (если она формулируется как профессионально-этический документ, а не документ стратегического менеджмента). Как мы уже подчеркнули в параграфе 1, роль мировоззренческого яруса НОД связана с двумя взаимообусловленными критериями ее идентификации как высокой профессии: приоритетностью мотива «служения в профессии» перед интересом «жизнь за счет профессии», во-первых, гуманистической ориентацией научно-образовательной деятельности - во-вторых.

Соответственно, и в содержании ЭК НОК роль этого яруса, на наш взгляд, несомненна. Как известно, этические кодексы способствуют преобразованию атомизированных групп в профессиональную корпорацию и система принципов и норм (нормативное ядро профессии) в содержании кодексов прямо подразумевает возможность и необходимость его обогащения элементами мировоззренческого яруса профессиональной морали, выводом содержания этического кодекса на смысло-ценностный уровень. А одним из последствий пренебрежения мировоззренческим ярусом профессии является вульгарно-инструментальное применение кодексов, потеря кодексами потенциала «демонстрации флага» - сигнала как для профессионального сообщества, так и для гражданского общества.

Тем не менее в практике кодифицирования, как мы показали в параграфе 2, трудно выделить успехи в этом направлении. Одну из причин такого явления - распространенной тенденции уклонения от рефлексии мировоззренческих ориентиров образовательной деятельности или внесения в такого рода рефлексию тоталитарного подхода - причину, вероятно, общую как для средней, так и высшей школы, можно связать с характеристикой проблемной ситуации в средней школе, предложенной Е.А.Ямбургом в главе

«Культурно-историческая педагогика: ценностный взгляд на качество образования» из его книги «Школа на пути к свободе» (глава размещена на сайте «Вопросы Интернет-образования»: vio.fio.ru/vio_04/cd_site/Articles/art_0_1. htm).

Известный педагог и исследователь пишет: «...слишком мало времени миновало с той поры, когда под углублением мировоззренческой направленности преподавания и усилением воспитывающей функции обучения подразумевалось тотальное насаждение "единственно верного" учения. Потому прогрессивная часть учительства, "ушибленная" моноидеологией, боясь ненароком вступить в ту же мутную воду (а такая опасность существует), сознательно или полусознательно отодвигает от себя мировоззренческие проблемы, уходя (прячась) в честный бездуховный прагматизм: нейтральную передачу положительных знаний. Отсюда проистекает экспансия когнитивно-информационной педагогики. Другие, будучи не в состоянии долго переносить неопределенность, не научившись жить на перекрестке открытых вопросов, стремительно скатываются к демонизи-рованной, извращенной духовности в ее державных, национальных и иных формах, увлекая за собой юношество на битое поле всё той же моноидеологии».

Вторая причина связана не столько с нежеланием, сколько с неумением выделять и конкретизировать мировоззренческие ориентиры НОД. Среди редких успехов в этом направлении - попытка автора, цитированного выше, сформулировать достойные этические ориентиры образовательной деятельности. Рассуждая о ценностном потенциале образования, основанного на парадигме культурно-исторической педагогики, Е.Ямбург пишет: «раскрывая множественность миров и смыслов, мы, тем самым, противостоим автоматизму существования, какими бы идеологическими, социальными и прочими механизмами он ни определялся, а значит - отстаиваем духовную свободу личности. В этом и состоит сокровенная экзистенциально-педагогическая суть культурно-исторической педагогики».

Применительно к НОД университета примером адекватной рефлексии места и роли мировоззренческого яруса служит проблематизация ценностной ориентации образовательной деятельности в виде вопроса «Может ли образование быть негуманитарным?». В докладе на международной научно-методической конференции «Гуманитарное образование. Гуманитарный университет, XXI век» Ю. Афанасьев исходит из риторичности этого вопроса и конкретизирует его предельно скептическим вопросом «Есть ли у нас собственно образование?». «Можно ли считать сферой образования человека ту сферу массового производства, лучшим продуктом которой является добротный профессионал, homo faber? То есть человек, который многое знает, многое умеет, но не всегда задумывается над пониманием смысла того, что он знает. ...Продукт этой сферы производства добротных профессионалов - человек, обученный подчинению, приспособленный для манипулирования собой, раб иллюзий во всем: и в жизни, и в науке. Можно ли считать, что такой человек отвечает идее humanitas - идее, отличающей человека от всего живущего на Земле? Ответ очевиден. А значит сферу массового производства homo faber нельзя, строго говоря, назвать сферой образования или, по-другому, сферой формирования человека» (edu. tltsu.ru/sites/sites_content/site125/html/media366/13.doc).

На наш взгляд, эффективный «ход» в определении места и роли мировоззренческого яруса НЦС университета, в том числе и в модельной структуре ЭК НОК, - характеристика выбора профессии как акта морального выбора. Акта выбора профессии как решения, принятого в процессе самоопределения действующих субъектов базовых профессий НОД в пользу служения в профессии, служения ее миссии. Акта выбора будущей профессии студентом университета.

Исходная позиция такого подхода9 - интерпретация выбора профессии как одного из важнейших жизненных решений человека. Правда, выбор профессии редко исследуется как моральное самоопределение, этически акцентированный выбор. Возможно, потому, что проще считать выбор профессии важнейшим жизненным решением человека лишь на том основании, что такой выбор определяет существенные стороны его бытия: место в системе общественного разделения труда, принадлежность к социальной группе; место работы; кем работать и какой стиль жизни избрать. Однако в таком истолковании есть вероятность упрощения роли выбора профессии, недооценки его морального содержания. Стоит только абсолютизировать это истолкование и тогда, например, недалеко до тезиса о том, что выбор профессии - пример почти технической задачи.

Важный шаг в продвижении к пониманию морального содержания акта выбора профессии связан с признанием роли свободы личности в таком выборе, права человека на самоопределение в профессии даже в том случае, если речь идет о молодом человеке. При этом следует учесть, что ключевая роль самоопределения в профессии, решений человека, которые мотивированы его стремлением к проектированию своей трудовой и жизненной биографии, не самоочевидна. Во-первых, человек может не оценить самого факта возможности выбора профессии, значимости свободы выбора, столь отличающую современность от предшествующих времен. Во-вторых, человек, особенно молодой, далеко не всегда осознает, что стоит перед актом выбора, вольно-невольно вовлечен в ситуацию выбора, очень часто неповторимую и необратимую. Не осознавая, что зачастую ситуацию нельзя «переиграть», такой человек часто «пропускает» драматизм ситуации, оборачивающей-

9 В нашем исследовательском опыте он испытан в сфере профессиональной этики журналиста. См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Моральный выбор журналиста. Москва-Тюмень: Центр прикладной этики. 2002.

ся серьезными последствиями как для него, так и для других. При этом самоопределение в профессии не обязательно одноразовый акт, исключающий последующие ситуации выбора и решения (как мы помним, «решить» - значит предпочесть одну и «порешить», уничтожить другие возможности).

И, наконец, еще один важный шаг к пониманию моральной природы акта выбора профессии связан с тем, что, выбирая профессию, человек выбирает и ее ценностный мир, и ее миссию. И, соответственно, выбирает служение этой профессии. При таком подходе самоопределение к профессии, мотивированное стремлением человека проектировать свою биографию, есть основание рассматривать и как акт морального выбора. И идентифицировать выбор профессии как рациональный моральный выбор.

ПЕРЕХОДЯ к характеристике нормативного яруса НЦС НОД университета и, соответственно, ЭК НОК, выделим в качестве одного из важных его оснований «моральное измерение» профессионализма: как его понимают в своей собственной деятельности преподаватели, научные работники и менеджеры университетов, с одной стороны, как они его культивируют у будущих выпускников - с другой.

Идентификация профессионализма как важной ценности научно-образовательной деятельности предполагает, во-первых, понимание ограниченности «функциональной», «технологической», «операциональной» трактовки профессионализма, под которым в таком случае подразумеваются прежде всего уровень совершенства в овладении какой-либо специальностью, степень квалификации, техническая рациональность, компетентность, мастерство и т.п. Иначе говоря, трактовка, в которой не содержится хотя бы элементарных признаков нормативно-этического порядка. Но и в тех случаях, когда (стремясь уйти от обеднения понятия профессионализма, т.е. ограничения его суммой «чисто профессиональных» знаний и навыков) в его содержание включают, например, щепетильное отношение к вопросам

профессиональной чести, природа профессионализма еще не раскрыта: за рамками рассуждений остаются мировоззренческие аспекты, связанные с миссией профессии.

Во-вторых - необходимость различения, с одной стороны, собственно профессии, с другой - любого рода занятий, типа работы, вида деятельности, специальности и т.п. Их неразличение приводит к пренебрежению ролью социальной миссии профессии - в отличие от функциональной природы специализации человеческой деятельности.

Таким образом, характеристика профессионализма предполагает: а) несводимость признаков профессионализма к операциональным качествам, необходимым любому квалифицированному специалисту (разумеется, в той мере, в какой можно и нужно различать операциональные качества профессионала и специалиста в каком-либо виде деятельности, не забывая об их сходстве в целом ряде отношений), и понимание того, что профессионализм - наряду с компетентностью и авторитетом технического плана - предполагает моральное содержание; (б) апелляцию к миссии профессии, ее социальной ответственности, к профессиональному призванию и служению. В противном случае - велик риск доминирования технократических ориентаций. Поэтому и в апологии, и в критике профессионализма, во всяком случае в их отечественной версии, ценностный акцент весьма значим.

В какой мере эти общие тезисы приложимы к НОД? Доказательством в пользу выделения «морального измерения» профессионализма в содержании нормативного яруса ЭК НОК дают наши исследования этоса университетских профессионалов10; среди отличий их этоса - преодоление формальной профессионализации и полупрофессионализации (образованщины), взыскательные требования к ква-

10 См.: Становление духа университета: опыт самопознания / Под ред. В.И. Бакштановского, Н.Н. Карнаухова. Тюмень: НИИ ПЭ ТюмГНГУ, 2001.

лифицированности и компетентности и в том случае, когда социальные обстоятельства оказываются неблагоприятными для этого.

В качестве одной из успешных интерпретаций конкретного содержания НЦС университета можно рассматривать раздел «Ценности и принципы» Бухарестской декларации этических ценностей и принципов высшего образования в Европе.

Формируя этот раздел, авторы исходят из тезиса, согласно которому «академическая культура любого высшего учебного заведения посредством миссий, институциональных хартий и кодексов академического поведения должна активно и целенаправленно способствовать распространению ценностей, норм, практик, верований и допущений, ведущих институциональное сообщество в целом к утверждению этоса». Основаниями академического этоса считают «принципы уважения достоинства физической и психической неприкосновенности людей; обучения в течение всей жизни; развития знания и повышения качества вовлечения в образование; участия в демократическом процессе, активной гражданской позиции и равенства».

Декларация утверждает значимость академической добросовестности в процессе преподавания и обучения. «Ключевыми ценностями добросовестного академического сообщества являются честность, доверие, прямота, уважение, ответственность и подотчетность. Эти ценности не только важны сами по себе, но и жизненно необходимы для обеспечения эффективности и качества преподавания и исследовательской деятельности».

Конкретизация этих ценностей соответствует, на наш взгляд, модельному блоку принципов и норм этического кодекса. «Каждый академический деятель должен стремиться к честности и лишь потом распространять это устремление на остальных членов академического сообщества, последовательно воздерживаясь от лжи, мошенничества, краж и других форм нечестного поведения, подрывающих качество

академических степеней. Взаимное доверие всех без исключения членов академического сообщества - непременная особенность рабочей обстановки, способствующей свободному обмену идеями, а также творчеству и личному развитию. Честность в преподавании, оценке успехов студентов, исследованиях, карьерном продвижении и иных начинаниях, связанных с присвоением степеней, должна основываться на законных, прозрачных, справедливых, предсказуемых, последовательных и объективных критериях. Свободный обмен идеями и свобода самовыражения основываются на взаимном уважении всех членов академического сообщества независимо от их иерархического статуса. Отсутствие подобного обмена отрицательно сказывается на академическом и научном творчестве».

В параграфе «Исследования, основанные на академической честности и социальном реагировании» авторы декларации не только отмечают значимость интеллектуальной свободы и социальной ответственности как ключевых ценностей научно-исследовательской деятельности, но и полагают, что «в присущих XXI веку более открытых системах обучения и производства знаний эти ценности должны не конфликтовать, а усиливать друг друга». При этом разработчикам кодексов научной этики рекомендуется, чтобы такого рода разделы содержали «как стандарты, так и процедуры их практического воплощения, что позволит избежать поверхностности, бессодержательности, лицемерия, коррупции и безнаказанности».

Представляется актуальным факт выделения в качестве самостоятельного фрагмента декларации параграфа об этике менеджмента в образовании. Отметим здесь (а) тезис о том, что «по отношению к предпринимательской и коммерческой деятельности органы управления должны применять наилучшие практики ...для соблюдения правовых норм и сохранения ключевых академических и этических ценностей. Академические деятели, студенты и работники должны следить за тем, чтобы привлечение дополни-

тельных прибылей не наносило ущерба качеству преподавания и исследований и уровню интеллектуальных стандартов» и (б) предложение «рассмотреть возможность учреждения институциональной процедуры "этического аудита"».

ТЕЗИС об особом взаимодействии профессионально-нравственных ценностей НОД с требованиями корпоративной этики, предполагающий интеграцию этих требований в ЭК университета (с учетом приоритета первых), целесообразно развернуть в анализе мотивов, аргументов и последствий КСИ университетов, который мы предпринимаем в параграфе 3.2. Здесь же - предварительные соображения на основе анализа практики кодифицирования.

Начнем с напоминания о том, что (а) практически ни в одном из рассмотренных нами кодексов мы не нашли акцентированного внимания к образу «собственно этического» документа, результатов рефлексии общего и различного в общеморальном, профессионально-этическом и корпоративном кодексах и (б) термин «корпоративность» в описанном в параграфе 2 формате «кодексы корпоративной этики» используется чаще всего в организационном, менед-жеристском значении: корпорации-предприятия, корпорации-учреждения, корпорации-организации и т.п.

Прежде всего, отметим одно из нередких последствий такого подхода, сославшись, например, на кодекс ВГУЭС, вполне адекватно размещенный на сайте университета под рубрикой «Регламентирующие документы и положения». Уже это обстоятельство позволяет говорить о рискованном с точки зрения этической идентичности документа последствии.

В то же время мы видели и позитивные последствия корпоративной идентификации кодексов - идею взаимных моральных обязательств в кодексе ИГПК-1: «Мы берем на себя взаимную социальную ответственность, обеспечивающую ...систему профессиональных и этических обязательств...». Двусторонняя ответственность структурируется

разделами «Каждый из вас вправе ожидать от колледжа...» и «Каждый из нас должен знать высшие этические нормы и стараться соответствовать им».

Какие конкретные ценности и нормы именно корпоративной этики мы находим в кодексах? Что именно практикуемые кодексы чаще всего формулируют от ее имени?

Весьма часто от имени ценностей и норм корпоративной этики предъявляют подходы, имеющие к этике очень отдаленное отношение, а то и вовсе никакого. Вспомним фрагмент из кодекса УрГИ: «все хорошо, что ведет к оптимизации и стандартизации (разумеется, без ущерба для качества). Если Вы оптимизируете свою работу, - Вы правы». В том же аналитическом обзоре есть пример вполне банального требования к студенту ВолГУ, находящемуся на практике: «осознавать, что своим поведением он формирует впечатление о ВолГУ в целом, о качестве специалистов, подготавливаемых в нем». Но является ли это требование предметом корпоративной этики?

Менее спорный пример требования корпоративной этики: «Сотрудник ВГУЭС разделяет Миссию университета и в профессиональной деятельности соотносит свою индивидуальную миссию с корпоративной. Корпоративные ценности становятся его личными убеждениями».

Паллиативный, на наш взгляд, формат «корпоративных стандартов», предложенный в уже цитированном кодексе УрГИ, может стать предметом взвешивания при обсуждении вопроса об интеграции требований корпоративной этики в ЭК. Речь идет, например, о фрагменте «Корпоративный стандарт 2.1. Я считаю, что нужно делать свою работу ответственно, добросовестно, внимательно, творчески и быстро, не усложняя работу другим и не отвлекая их от работы. Я всегда стремлюсь получить результат адекватный цели, не требующий доработки и не вызывающий сомнения. Я рассчитываю на то, что и мои коллеги поступают аналогичным образом».

В нашем обзоре мы отметили и такие элементы корпоративной этики, которые могут быть рассмотрены как вполне приемлемые с точки зрения интеграции в ЭКУ. Речь идет о таких, например, представленных в Положении о корпоративной культуре ТюмГУ в качестве элемента корпоративной этики требованиях: преподаватель «не предпринимает действий, наносящих урон интересам Университета; пресекает любые попытки опорочить его честь и авторитет; никогда не использует полученные результаты исследований или иную информацию в ущерб интересам, деловой репутации Университета или для целей личной выгоды; формирует позитивный и достойный имидж Университета и его сотрудников через профессиональную деятельность, публичные выступления, личные беседы». Другой пример -из кодекса УрГПУ: «принцип корпоративности» конкретизируется здесь через требования достигать поставленные цели «путем добровольного объединения усилий каждого сообразно его возможностям»; строить взаимоотношения в коллективе на основе «взаимопонимания, поддержки, помощи, сотрудничества»; поддерживать имидж и авторитет университета через сохранение и развитие его традиций и т.д.

Таким образом, вопрос о взаимодействии в ЭК профессионально-нравственных ценностей НОД с требованиями корпоративной этики необходимо, во-первых, структурировать, дополняя вопрос о том, «как интегрировать требования корпоративной этики в ЭК?», вопросом об этической подлинности интегрируемых норм. Во-вторых, этот последний вопрос необходимо конкретизировать, выделяя (а) очевидные для интеграции нормы; (б) требования, (не)включение которых - предмет дискуссии; (в) вряд ли, -а чаще всего - требования просто неприемлемые.

МЕСТО этикетных норм-правил в этическом кодексе? Казалось бы, элементарный вопрос. Однако стоит учесть вряд ли случайное доминирование наборов этикетных правил во многих документах. Мы полагаем, что среди причин

этого явления немаловажную роль играют, с одной стороны, эмбриональное состояние теоретических исследований университетской этики, а с другой - доминирование бюрократического интереса в кодификации университетской жизни: слишком часто администрация не нуждается в какой-то «особой этике» - ей вполне хватает самых общих правил этикетного приличия, чтобы дисциплинировать эту жизнь. Но, чтобы быть более точными, мы должны выделить еще одну причину - неумение отличить этикетные правила как от регламента, так и от норм этики.

Для соотнесения этикетных правил с регламентом достаточно помнить, что регламент - дисциплинарный документ, не предполагающий свободы выбора: какой может быть выбор в отношении правил дорожного движения и т.п.?! Регламент расписывает обязательные к исполнению правила. Кстати, нарушение регламента можно без труда «соотнести с шаблоном», а значит, наказать провинившегося.

Проблематизируя место и роль этикетных правил в этическом кодексе университета, сформулируем вопрос: субъекты базовых профессий НОД университета - исполнители стандартов благопристойности и/или субъекты профессионально-нравственного выбора? Казалось бы, акцентируя на протяжении всей статьи тему этической идентичности университетских кодексов, мы должны были склониться к альтернативной форме этого вопроса. И основание для этого есть - проявившаяся в ряде кодексов тенденция пренебрегать различением регламента и этикета, а то и подмены второго первым.

Однако возможно и допустимо уйти от альтернативной формы вопрошания, предполагая включение в кодекс правил этикета. «Чисто» этический документ адресован субъекту, обладающему свободой выбора и ценящему ее. Как моральный субъект он сам принимает решение следовать или не следовать моральным нормам, и это он сам в каж-

дой ситуации не бездумно, механически, нерефлексируя, выполняет предписания, а выбирает, как поступить.

А правила этикета регулируют форму поведения, ориентируя на приличие, благопристойность, подобающее, манеры, хороший тон и т.д. Правила этикета обеспечивают коммуникативную функцию, следование им образует культурно-нравственный минимум. Конечно, скорее зависящий от внешнего регулирования, чем от саморегулирования. Конечно, лишь минимум, но все же не исключающий определенного уровня поведенческой культуры.

Во-первых, этикетные правила не нейтральны в этическом плане. Они облегчают общение, содействуют взаимопониманию, оберегают достоинство людей. В них пульсируют побуждения человечности, мотивы доброжелательности.

Поэтому, во-вторых, рационально осознанное содержание принципов, на которых построено все многообразие правил этикета, нравственно значимо. Мы считаем возможным выделять прежде всего два принципа, ориентирующих коммуникативный потенциал правил: вежливости (доброжелательность мотива) и тактичности (целесообразность способа объективации этого мотива). Не случайно в ряд общепринятых форм вежливости входят «волшебные слова этикета»: «добрый день», «будьте добры», «всего доброго» и т.п. В любых оттенках вежливости - в корректности (официальность), учтивости (почтительность), в деликатности (мягкость) - заключена доброжелательность. Тактичность предполагает учет конкретности ситуации, проявление такта при выполнении этикетных предписаний: в определенных ситуациях принцип предполагает немедленную помощь человеку, даже если он и отказывается от этого; в других же - не заметить допущенной оплошности и т.п.

В-третьих, даже если следование этикетным правилам не является гарантией приверженности субъекта нормам этики высокой профессии (общеизвестно, что лицемерие, неискренность, фальшь и т.п. - нередкие проявления

внешне благопристойного поведения), зашифрованная в этикетных правилах морально значимая информация -важное дополнение к этим нормам.

Поэтому в университетском кодексе такого рода правила совсем не «лишние». Тем более, что здесь они регулируют не только межличностные отношения в частной сфере жизни, но, прежде всего, профессиональные отношения и организационное, внутрикорпоративное поведение. Важно лишь определить интервал (не)эффективности этих правил.

НЕПРОСТОЙ вопрос - о месте ценностей и норм общеобщественной и индивидуальной моральных систем в рамках НЦС НОД университета, в его этическом кодексе.

Правда, этот вопрос чаще всего не рефлексируется авторами кодексов. Одними - в виду очевидности для них предпочтенного формата кодекса и парадигмы морали. Другими - в виду того, что вполне правомерная уверенность в том, что ценности общеобщественной морали приоритетны в отношении ценностей профессиональной морали, оказывается основанием для подмены вторых первыми.

Пример первого случая. Отвечая на вопрос о том, какие принципы легли в основу этического документа СПбГУ «Кодекс универсанта», один из его авторов, Моисей Самойло-вич Каган, назвал «гуманистическое понимание человеческих отношений». «Самым высоким уровнем развития отношений человека и человека является признание духовной ценности человеческой деятельности и равенства людей в данном отношении, которое является главным в жизни действительно развитого общества... Людям должно быть свойственно такое отношение друг к другу, которое объединяло бы их глубинными принципами понимания человеком человека. Такое понимание воспитывается и его воспитание является одной из задач университета. Самая сложная проблема человеческого бытия заключается в том, чтобы каждый человек в обществе имел свободу мировоззрения, имел право на свою систему ценностей; и чтобы

при этом система ценностей каждого включала в себя отношение к другому как к равному тебе, и поэтому недоступному насилию. Нравственный кодекс и имеет целью своей ввести в сознание, а через него в подсознание каждого человека, включающегося в университетский коллектив, систему принципов, которыми он должен руководствоваться в своей повседневной жизнедеятельности».

На вопрос о реалистичности такого подхода М.С.Каган ответил следующим образом. «Ни один идеал в полной мере не осуществим. Идеал представляет собой нечто желаемое и наиболее совершенное, поэтому в реальности он может быть воплощен лишь в относительных пределах. Можно считать, что общество, основанное на такой системе взглядов, о которой я говорил: свобода каждого и уважение к свободе другого, - это мечта. Может показаться, что она в действительной жизни не имеет условий для осуществления, и нечего стремиться к ее достижению. Но отношения между людьми могут не быть идеальными и вместе с тем обладать высокой ценностью».

В качестве самого убедительного доказательства этого тезиса М.С.Каган назвал «существование такого явления, как дружба. Дружба предполагает уникальное мироощущение каждого - и его духовную близость с другим, с другом... Молодой человек должен иметь перед глазами идеальную модель того, каким должен быть он и его друзья, для того чтобы жизнь была наиболее близка к идеалу, наиболее совершенна. Группа заповедей, которые мы сформулировали, представляют некий идеальный образ члена университетского коллектива, каким он должен стремиться быть, одновременно стремясь к тому, чтобы его окружение было таким же» (journal.spbu.ru/index2006.html).

Пример второго случая. В кодексе АГУ декларирован принцип «Гуманизм и толерантность», предполагающий «признание приоритета общечеловеческих ценностей при осуществлении любого вида профессиональной, учебной, общественной или экономической деятельности в стенах

АГУ; создание таких условий, когда деятельность всех составляющих направлена на человека, на развитие его позитивных качеств, на актуализацию его личностного потенциала и т.д.». Правда, как мы отметили в обзоре практики, общеморальные принципы предложены вместо принципов профессиональной этики и этики корпоративной.

Однако и в том случае, когда ЭК рассматривается с позиции конкретизации общеобщественной морали в ценностях и нормах университетской этики, представляется необходимым определиться: о какой парадигме морали идет речь, когда утверждается, что ее ценности и нормы конкретизируются в сегментированных сферах социума? О «моральных абсолютах»? Об «общечеловеческой морали»? О «простых нормах нравственности»? Отсылая читателя к нашим специальным работам на эту тему11, эскизно напомним, что предпосылкой проектирования этических кодексов является идентификация самой общеобщественной морали как морали постестественной, рациональной морали, как морали гражданского общества. О конкретизации этого типа морали применительно к сегментации общества идет прежде всего речь в этико-прикладном подходе к проблеме проектирования ЭК.

Интенция рациональности данного типа морали проявляется в феномене «внутримирской аскезы». Как известно, М. Вебер обратил внимание на его отличие от традиционной «внемирской аскезы». С помощью рационализации аскеза позволяет человеку справиться с иррациональностью мира, с его расколом на «дольний» и «горний» миры. Такая аскеза приводит человека к восприятию собственной активности как деятельности «ради Бога» (а вовсе не ради воздаяния за собственные труды), как призвания и профессии одновременно. В этом случае возможна только награда морально-психологического свойства. Здесь для человека его деятельность выявляет свои смыслы только в одном -

11 См., напр.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Гражданское общество: новая этика. Тюмень: НИИ ПЭ ТюмГНГУ, 2003.

бескорыстном и беззаветном служении Делу. При этом вопрос о том, что понимать под Делом, каким оно должно быть - вопрос веры актора. Без веры нет призвания, умноженного на профессионализм. Однако при этом совершенно недостаточно манифестировать субъективную честность, ссылаться на возвышенность конечных намерений, на кристальную незамутненность мотивов, на ригористическую этику абсолютов. Последняя оперирует безусловными заповедями и наделяет достоинством лишь святого, праведника, призывая действовать без оглядки на последствия, согласно лишь духу и букве повелений. Вебер же приходит к выводу о том, что «всякое этически ориентированное действие может подчиняться двум фундаментально различным, непримиримо противоположным максимам: оно может быть мотивировано либо на "этику убеждения", либо на "этику ответственности"». Не в том смысле, будто этика убеждения оказалась бы тождественной безответственности, а этика ответственности - тождественной беспринципности. Тем не менее противоположность данных максим не устраняется. Действующий по максиме «этики убеждения» поступает как должно, а относительно результата он уповает на историю или Бога, тогда как действующий по максиме «этики ответственности» осознает, что именно действующему субъекту и предстоит расплачиваться за последствия своего активизма. Такая этика служит опорой в рациональной морали. Ее последователь, вскормленный страстью служения Делу, полон установкой на существо Дела, а не на побочные соображения (корыстолюбие, тщеславие, властолюбие и т.п.); им повелевает сила, схожая с даймоном Сократа, идеей самоотдачи Делу.

С этой точки зрения нетрудно позитивно ответить на вопрос: включать ли требования общеобщественной морали в текст самого кодекса. Ответить позитивно, считая необходимым акцентирование роли этих требований в отношении ценностей и норм этики профессии. В том числе с точки зрения преодоления опасности «профессионально-

корпоративного кретинизма» НЦС университета. Это возможно за счет обогащения ее ценностями этики межличностных отношений, этики публичных арен и т.д.

Труднее решить: каким образом включать все эти требования? Хотя бы потому, что соединение в одном тексте разных НЦС чревато эклектикой, а то и нормативным хаосом. В том числе и с точки зрения языка кодекса: на языке каких этик должен быть написан кодекс: дружбы? этики трудового коллектива? этики профессионального сообщества? корпоративной команды?

В этой связи характерно рассуждение М.С.Кагана по поводу разработки кодекса СПбГУ: «Все члены группы были вполне солидарны в том, что такой документ был бы весьма полезен. Разногласия с самого начала возникли в том, как его назвать: "нравственный кодекс универсанта" или "основные заповеди универсанта". В конце концов, победила та точка зрения, что предпочтительнее говорить о "кодексе". Мне лично кажется, что стилистически здесь вернее говорить о "заповедях"; то, что это понятие вызывает ассоциации с библейскими заповедями, меня нисколько не смущает. Наоборот, мне кажется, что это возвышает документ. Конечно, он не имеет религиозного смысла, и в этом отношении от Библии достаточно далек. Но понятие "кодекс" является более формальным и вызывает скорее юридические ассоциации; а понятие "заповедь" по сути своей не религиозное, а нравственное. Между тем основная цель документа - выявить значение нравственных принципов в жизни и деятельности универсанта».

На наш взгляд, доминирующий стиль ЭК НОК должен быть связан с нормативным языком профессиональной и корпоративной этик.

Поиск возможных выходов при стремлении к сочетанию в одном тексте всех видов ценностей и норм (но без подмены одного другим) мы намереваемся предпринять на основе предстоящей практики проектирования ЭК ТюмГН-ГУ.

3.2. Этические кодексы университета: правила корпорации-предприятия в сфере индустрии образования и/или ценности корпорации-высокой профессии?

Как было заявлено в параграфе 1, в концептуальное обоснование проектирования этических кодексов университетов в качестве обязательного шага входит рефлексия интервала эффективности двух практикуемых идеологий-форматов кодексов: профессионально-этического кодекса и кодекса корпоративной этики.

ЧТОБЫ конкретизировать эту рефлексию, мы перенесли из первого в данный параграф анализ проекта «Кодекса корпоративной этики Современной гуманитарной академии» - далее - кодекс СГА - (www.muh.ru/sotr_kodeks.htm? user=747638383b75967abfb53bb0673ba2af). Этот ход дает возможность отдельно показать такую характерную черту практики этического кодифицирования деятельности университетов, как внесение в нее мотивов, логики и языка менеджеризма, абсолютизация которых приводит к отождествлению корпоративной культуры университета с корпоративной культурой бизнес-организации.

Структура этого документа вполне классическая - с точки зрения классики корпоративных кодексов. И уже в формулировке задач кодекса читаем: «определение основ взаимоотношений СГА с клиентами, деловыми партнерами и конкурентами, разграничение прав внутри корпорации; ...разъяснение сотрудникам СГА их персональной ответственности за исполнение своих должностных обязанностей и роли в реализации миссии перед клиентами, к которым относятся студенты, и деловыми партнерами».

«Корпоративный» язык определения задач здесь не случайный. В статье 8 («Обязанности сотрудников как членов корпорации») читаем: «Сотрудники действуют, в первую очередь, в интересах академии, отдавая им приоритет по отношению к собственным интересам или выгодам». Даже если помнить, что СГА - негосударственный вуз, как

быть с социальной миссией образовательной деятельности, с природой ее базовых профессий, никак не сводимой к природе бизнеса?

Не требуют комментариев прозрачно декларируемые мотивы «этического кодифицирования»: «Сплоченность коллектива и соучастие, присущие СГА, позволяют быстро и с низкими затратами решать возникающие рабочие проблемы, что повышает конкурентоспособность компании и ее привлекательность в образовательном пространстве».

Наиболее открыто «говорит» о бизнес-формате этического кода академии статья о правилах поведения в коллективе. «Схемы принятия решений и ценностные ориентации в коллективе остаются устойчивыми и стабильными, периодически обновляясь из соображений эффективности. Повышение конкурентоспособности СГА через работу сотрудников происходит путем организации совместной, коллективной работы и заботы о повышении квалификации наемных работников. Приветствуется умение работать в команде. При общении по рабочим вопросам руководства и подчиненных недопустимы личностные влияния с любой стороны, выработка решений, несоответствующих принципам справедливости. Между сотрудниками одного должностного уровня допускается неформальное разрешение рабочих проблем, если это способствует наиболее эффективной работе. Приветствуется решение текущих вопросов (в рамках компетенции) сотрудниками одного уровня, без привлечения руководства».

Еще раз подчеркнем, что это вполне квалифицированный корпоративный документ. Более того, в нем есть и этические акценты, как, например, приветствуемое в статье 12 («Общий стиль решения конфликтных ситуаций») «решение конфликтов при помощи двухсторонних и многосторонних конструктивных переговоров», поощрение «предупреждения потенциально конфликтных ситуаций» и такое правило: «При разрешении конфликта соблюдаются принципы естественной справедливости и процедурной честности».

Но все дело в (не)адекватности такого рода кодексов природе базовых профессий НОД, в (не)уместности наделения их статусом нормативно-ценностного документа в сфере образования - при полном уклонении от этических проблем этих профессий.

В КАЧЕСТВЕ своеобразной антитезы тотальному подведению университетских этических документов под стандарты корпоративной этики, во-первых, напомним об эффекте иного понимания корпоративности применительно к университету. В дополнение к цитированным выше ожиданиям ректора СПбГУ от «Кодекса универсанта» приведем суждения еще одного автора этого документа - П.Е.Бу-харкина: «Сама идея "Кодекса универсанта" интересна и продуктивна. Как мне представляется, она связана с попыткой создать хоть какую-то группу, хоть какую-то социальную прослойку, так или иначе сохраняющую культуру... "Кодекс универсанта", который должен объединить универсантов, -это средство сохранения культуры» (journal.spbu.ru/in-dex2006.html).

Во-вторых, обратим внимание на такое основание кодифицирования профессиональной этики образования, как сложная система ответственности образовательной деятельности: перед (а) «заказчиком», (б) профессией и (в) обществом. Характерна в этом плане проблематизация, предпринятая авторами американского исследования «Моральные измерения преподавания»12: «Чем являются общественные общеобразовательные школы для демократического общества?»; «Для чего и для кого они существуют?»; «Чьи интересы они обслуживают и чьи должны бы обслуживать в системе обязательного образования?»; «Какова природа взаимоотношений между интересами индивидуума, семьи, сообщества, государства и общества?». (На

12 The Moral Dimentions of Teaching. Eds.: J.I.Goodlad, R.Soder, K.A.Sirotnik. SanFrancisco-Oxford: Josey-Bass Publishers, 1991. Реферативный вариант некоторых глав из этой книги представлен в ряде выпусков ж. «Ведомости» НИИ ПЭ (11, 13 и др.).

наш взгляд, и методологически, и содержательно эти вопросы имеют непосредственное отношение к проблемам этики образования в целом, высшего образования - в том числе.)

Авторы исходят из сочетания концепции педагога как морального агента с концепцией ответственности педагога за достигнутые результаты и за качество стандартов, которые он поддерживает при осуществлении профессиональной деятельности, не только перед «поставщиком» -должностным лицом в сфере управления образованием, а перед учениками, их родителями и перед коллегами по профессии.

В специальном параграфе, посвященном профессионально-этическим кодексам в педагогической сфере - «Кодекс практики»13, - разрабатывается идея сочетания профессионального и надкорпоративного моментов проблематики кодексов, соотнесения ценностей и норм профессионально-этических кодексов с позицией общественности. В характеристике кодекса как свода моральных правил учитель квалифицируется как сознательный моральный агент, моральные обязательства которого вырастают из моральных императивов; при этом моральная автономия должна соответствовать требованиям и ожиданиям общественности.

Характерное замечание: учителя, как и другие профессионалы, «могут быть ослеплены своей ролью». Поэтому сам процесс составления кодекса должен основываться не на вопросе педагога: «Входит ли это в сферу моей компетенции?», а скорее на вопросе: «Удовлетворило бы это ме-

13 The Moral Dimentions of Teaching. Eds.: J.I.Goodlad, R.Soder, K.A.Sirotnik. SanFrancisco-Oxford: Josey-Bass Publishers, 1991). См.: Этика современного образования (Продолжение реферата избранных глав книги «Моральные измерения преподавания»). Ред. Д.Гудлэд, Р.Содер, К.Сиротник. Сан-Франциско - Оксфорд, 1991 // Цивилизационные парадигмы воспитания. Ведомости. Вып. 13 / Под ред. В.И.Бакштановского, Н.Н.Карнаухова. Тюмень: НИИ ПЭ, 1999).

ня в качестве кодекса для учителя моих собственных детей?». Такой тест, убеждены авторы, не тривиальная сентиментальность, ибо в нем - выражение принципа морального равенства, обязывающего учителя принять точку зрения общественности.

НАША проектная установка в отношении вопроса «и/или» в заголовке параграфа: понять не только «минусы», но и «плюсы» КСИ университета, в том числе и отражаемые в кодексах, и не поддаться крайним реакциям на эти «плюсы» и «минусы». Для этого необходимо предпринять, с одной стороны, (само)критику абсолютизации преимуществ формата профессионально-этических кодексов университета и уклонения от освоения аргументов в пользу формата кодексов корпоративных, с другой стороны - поставить вопрос о (не)возможности интеграции двух форматов кодексов, которая может быть реализована в системном ЭК НОК - синтезе профессионально-этического кодекса и кодекса корпоративной этики.

Обратим внимание на многообразие значений термина «корпорация», в которых происходит КСИ университета: корпорация ученых; корпорация студентов; корпорация выпускников, корпорация профессоров и студентов; университет как региональная корпорация; корпоративный университет; системно интегрированная единица индустрии образования, университет как научно-образовательный комплекс и т.п.

Далее важно обратить внимание на мотивы КСИ университетов (эти мотивы могут и пересекаться друг с другом).

* Мотив КСИ может быть вполне идеалистичным. «Корпорация» в этом случае - скорее завораживающая метафора, звучащая для университета ностальгически, возвращая во времена средневековых университетов. В значении относительно автономной от многообразных, заинтересованных в сломе автономии, властных сил, замкнутой ассоциации, которая на определенных условиях выражает ин-

тересы своих членов и защищает их. Подчеркнем: корпорации добровольного объединения, в котором человек принадлежит самому себе, а корпорация только защищает его и усиливает индивидуальные возможности. И метафора «дух корпорации» («эспри де кор») - из тех времен. Метафора, которая имеет прежде всего этическое измерение с сильно выраженным акцентом на представлениях об общей судьбе корпорантов, их взаимной ответственности, призвании (которое, по словам поэта, есть «влеченье, род недуга»), солидарности.

* Мотив КСИ может быть и в меру реалистичным, а метафоричность уменьшена: организационный эффект. Как известно, чаще всего в качестве корпорации характеризуется всякая достаточно сложная организация, ориентированная на достижение какой-либо заранее фиксированной цели, что требует согласованных действий ее членов; в такой организации присутствует функция управления и, стало быть, определенным образом подготовленный персонал.

Эти признаки вполне присущи и университету, особенно - большому университету, университетскому комплексу и т.п. Вероятно, именно эту ситуацию имели в виду авторы «Бухарестской декларации...», отмечающие превращение университетов «в комплексные и крупномасштабные учреждения, для управления которыми уже недостаточно руководствоваться традиционными академическими и коллегиальными нормами».

Однако и при доминировании организационного мотива значим эффект «эспри де кор». Можно сколько угодно ассоциировать «персонал» университета, но «на выходе» получится лишь механическое соединение лиц, групп и интересов, шаткие агломерации или конгломерации. И так будет до тех пор, пока не сформируется таинственное склеивающее вещество духовного свойства.

Свойства, побуждающего припомнить основательно забытый «дух» трудового коллектива? В действительности же можно бесконечно долго говорить о коллективизме и мето-

дах его укоренения, вводить и исчислять коэффициенты сплоченности трудовых коллективов (были и такие), однако все это очень далеко от свободного «духа корпорации». Дело в том, что в принятой в нашей стране версии понятия трудового коллектива на передний план выводился патернализм, привязанность к государственному опекунству; делалась ставка не столько на производственные или творческие достижения, эффективность и успешность деятельности, сколько на распределительные калькуляции; не столько на самостоятельность работников и их социальную ответственность, сколько на долг бездумного подчинения и ответственности по начальственной вертикали.

* Мотив КСИ может быть и суперрациональным: слово «корпорация» в самоидентификации университета предопределено прагматическими рыночными устремлениями, фиксируя не только юридически определенную организационную форму предприятия, но интеграцию университета в рыночную индустрию образования.

И в этом случае «дух корпорации» рискует притянуть к себе «дух бизнеса». Особенно при некритической интерпретации термина «предпринимательский университет». Не случайно «Бухарестская декларация...» начинается с характеристики проблемной ситуации, среди признаков которой - проблема «равновесия между деятельностью университетов во благо общества и их предпринимательством».

В любом случае уместно задаться вопросом: не слишком ли вольно университеты сегодня прибегают к КСИ, беззаботно отложив на отдаленные времена процедуру прояснения ее актуального смысла(ов)? И - что особо важно -продвигая в университет корпоративную этику, осознают ли сторонники КСИ ее «плюсы» и «минусы», предполагают ли профилактику «минусов», отражающихся в содержании университетских кодексов?

Не ставя себе задачи создания соответствующего каталога, достаточно вспомнить о таких последствиях КСИ уни-

верситета, как приоритет корпоративной этики перед этикой профессиональной и этикой общеобщественной; подавление индивидуального морального выбора и приоритет выбора организационно-группового; категорическое требование корпоративной лояльности с жестким контролем, далеко не исчерпывающимся лишь моральными санкциями... Отсюда важность профилактической, антипатосной миссии корпоративной этики.

Заняв чисто академическую позицию, можно и необходимо говорить о разных смыслах КСИ университета. Заняв позицию проектную, необходимо адекватно отреагировать на выводы, вытекающие из нашего аналитического обзора: в целом ряде кодексов корпоративной этики не только преобладают ориентиры корпоративной этики и нет места ценностям и нормам ученых, педагогической этики, но эти кодексы фактически соответствуют кодексам бизнес-организации по оказанию образовательных услуг.

В попытке адекватно отреагировать на «плюсы» и «минусы» КСИ университетов мы и сформулировали гипотезу об интервале эффективности двух практикуемых идеологий-форматов кодексов университетов: кодекса корпора-ции-профессий и кодекса корпорации-предприятия. Ее суть - интеграция (конвергенция?) этих идеологий-форматов в системный ЭК НОК. Интеграция, которая, как было отмечено в параграфе 1, предполагает, что формат корпоративного кодекса - лишь средство, а его цель - нормативно-ценностные ориентиры высокой профессии.

Основной аргумент в пользу такого подчинения одного формата другому - особенность предмета приложения КСИ университета: сферы высоких профессий, в которых служение профессии более значимо, чем служение конкретному предприятию, компании и т.д.

Особенность нового - предстоящего ТюмГНГУ - этапа самоопределения предполагает еще одну смену имени: переход от самоидентификации в качестве образовательного комплекса, корпорации в сфере индустрии образова-

ния, к самоидентификации в качестве научно-образовательной корпорации.

Системообразующим ориентиром нового самоопределения университета и предстоит стать профессионально-нравственным ценностям базовых профессий НОД - преподавателя, исследователя, университетского менеджера -как высоких профессий. При таком переходе создается реальная возможность справиться с дилеммами современного образования таким образом, чтобы удержать идею университета.

Тем самым мы предложили конструктивное решение вынесенного в заголовок параграфа 3.2 вопроса «и/или».

4. Проектирование этического кодекса университета как научно-образовательной корпорации: концептуальное «техзадание»

Предварим формирование «техзадания» (во многом -«задания» самим себе) тремя замечаниями.

Первое замечание - ограничим задачу этого параграфа. Здесь не обсуждается вопрос о принципиальной (не)возможности проектирования моральных феноменов: мы высказали свою позицию в работах, посвященных идее и технологии этического проектирования как функции этико-прикладного знания14.

Здесь не обсуждается в качестве самостоятельного вопрос об уроках нашего опыта проектирования этических кодексов трудового коллектива15, журналистской ассоциации16, депутатского корпуса (как советского, так и постсо-

14 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Введение в прикладную этику.

15 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Введение в теорию управления нравственно-воспитательной деятельностью. Томск: Изд-во ТГУ, 1985.

16 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Моральный выбор журналиста.

ветского времени)17.

Здесь не обсуждается вопрос о (не)универсальности нашего подхода к проектированию ЭК НОК, о (не)возможности его распространения на практику этической институализации других университетов.

Наконец, здесь не обсуждаются «технические условия» к процессу проектирования ЭК НОК («руководство для проектировщиков») и к «внедрению» этого кодекса («руководство для пользователей») - это предмет следующей статьи.

Здесь обсуждаются основные моменты «технического задания» к проектированию ЭК НОК.

Второе замечание - о сверхзадаче проектирования ЭК университета. Разумеется, для нас весьма важна развиваемая уже в целом ряде предшествующих проектов и определяющая значимую задачу данного проекта идея о том, что кодекс - не столько инструмент управления университетом, сколько ориентир его самопознания, самоопределения и нравственного развития. Но сверхзадача работы над кодексом связана с идеей о том, что современный университет - не только субъект самопознания, но и ценност-но-ориентирующий субъект становящегося гражданского общества.

Прежде чем декларировать такую идентификацию университета в тексте «Миссии-Кредо ТюмГНГУ», мы прошли через острую дискуссию внешних и внутренних экспертов18,

17 См., напр.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Введение в политическую этику. Москва-Тюмень: Ин-т проблем освоения Севера СО АН СССР, Философское общество СССР, 1990; Кредо и кодекс власти: Российское депутатство // Этика успеха. Вып. 6. Тюмень-Москва, 1995; Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В., Чурилов В.А. Этика политического успеха. Москва-Тюмень: Центр прикладной этики, 1997; Парламентская этика в России / Под ред. В.И. Бак-штановского. М.: Издание Государственной думы, 2002.

18 См.: Самоопределение университета: нормативные модели и отечественные реалии. Ведомости. Вып. 27, специальный. Тюмень: НИИ ПЭ, 2006.

приводивших серьезные аргументы как «за», так и «против». И потому не можем отказать себе в возможности привести еще одно суждение, авторитетность которого подкрепляет наши представления о сверхзадаче проекта. Речь идет о «Бухарестской Декларации...», авторы которой пишут: «университеты не могут считаться свободными» от академических ценностей и этических норм не только потому, что они жизненно важны для «академического, культурного и политического развития самих сотрудников и студентов», но и потому, что эти нормы «влияют на моральный облик общества в целом».

Исходя из идеи ответственности университета в постсовременном обществе за формирование ценностей гражданского общества (как с точки зрения продуцирования этих ценностей, так и с точки зрения их культивирования), зафиксированной в «Миссии-Кредо ТюмГНГУ», ЭК НОК обретает особую задачу - публично рефлексировать нормативно-ценностную модель деятельности, направленной как на проектирование ценностей гражданского общества, так и на их освоение в собственной практике.

Третье предварительное замечание - в этом параграфе нам предстоит решить трудновыполнимую задачу. Разработка «техзадания» предполагает демонстрацию структурных элементов модели проектируемого кодекса приемлемыми аналогами принципов и норм из практики университетских кодексов. Но как минимизировать неизбежные повторы рассмотренных в параграфах 2 и 3 текстов кодексов? Как сократить число неизбежных «напомним»?

4.1. Место кодекса в этической инфраструктуре научно-образовательной корпорации

Определение места ЭК необходимо, во-первых, потому, что в суперпроекте «Самоопределение университета» кодекс - не единственный элемент этической инфраструктуры, и, во-вторых, такой документ, как «Миссия-Кредо

ТюмГНГУ» существенно отличается от содержания соответствующих документов большинства университетов.

Формальное место ЭК в этической инфраструктуре НОК определить не трудно. «Миссия-Кредо» - это базовый элемент системы этических документов университета. Ближайшая задача развития этой системы через конкретизацию «Миссии-Кредо»: проектирование второго элемента системы - ЭК. Затем предстоит продвинуть конкретизацию «Миссии-Кредо» в стратегические документы университета. В Программу университетского воспитания. И, наконец, в программу «Этический менеджмент».

Труднее решить: в чем и каким образом содержание «Миссии-Кредо» должно отразиться в идее ЭК НОК и в его модели? Напомним, что назначение базового элемента этической инфраструктуры НОК - стать «демонстрацией флага» (в согласовании корпоративных ценностей и общественного блага); дать критерий социальной ответственности университета (сигнал о новых моральных обязательствах университета в становящемся «обществе знания»: не имея ни права, ни возможности пренебрегать требованиями «заказчика» - граждан, предприятий, региона, государства, -университет видит своим «заказчиком» не только производственную сферу, но потребности общества в целом); зафиксировать «вклад» в репутацию и имидж университета - удостоверение его намеренности отстаивать смысл и устои высоких профессий; выступить в роли мировоззренческого ориентира научно-образовательной корпорации.

Конкретнее роль мировоззренческого ориентира структурирована следующим образом: * оправдание-смысл служения в профессии для профессорско-преподавательского корпуса; * «цель целей», основание стратегического целе-полагания для управления университетом: стратеги ответственны не только за правильное исполнение своей работы, но и за исполнение правильной работы; * мировоззренческий ярус этического кодекса университета.

Заменяет ли мировоззренческий потенциал «Миссии-Кредо» собственный мировоззренческий ярус ЭК НОК? Скорее является его основанием и заданием. Применительно к последнему предстоит конкретизировать в ценностях и нормах кодекса мировоззренческие аспекты таких характеристик, как «высокая профессия»; «человек, адекватный гражданскому обществу»; «смысло-ценностное содержание профессионализма - как в сфере базовых профессий НОД, так и в сфере профессий будущих выпускников»; «этика профессионального успеха (в каждой из этих сфер)» и т.д. И - освоить такую установку проектирования ЭК НОК, как его доверие нравственной свободе субъекта.

4.2. Этический кодекс научно-образовательной корпорации как интеграция «малых систем»

Как уже было сказано, особенность современного этапа самоопределения университета - переход от самоидентификации в качестве сложного научно-образовательного комплекса, т.е. корпорации в сфере индустрии образования, к самоидентификации в качестве научно-образовательной корпорации, а системообразующим ориентиром нового самоопределения университета станут профессионально-нравственные ценности базовых профессий научно-образовательной деятельности как высоких профессий.

Однако с выбором такого ориентира связан один из самых трудных элементов «техзадания» на проектирование формата «ЭК НОК»: интеграция в этот формат двух других - форматов «кодекс профессиональной этики» и «кодекс корпоративной этики». Как их совместить в одном документе?

Вряд ли неразрешима проблема интеграции в ЭК ценностей и норм общеобщественной морали.

Вполне реально применить достаточно широко распространенную структуру «принципы - нормы - этикетные пра-

вила». И развить ее за счет еще одного структурного элемента - «минимального стандарта».

Но вряд ли реалистично претендовать на проектирование строгой системы «малых систем», соответствующих обеим значениям КСИ.

Так, например, предстоит решить: каково место требований корпоративной этики в модели ЭК? Они должны быть представлены в каждом из элементов нашей прежней модели кодекса (разработанной для ТЭМК): Преамбула -Кредо - Нормативный ярус - «Минимальный стандарт» (Реально-Должное) - Комиссия? Только в некоторых из них? Но в каких именно? В рубрике «Минимальный стандарт»? В «Правилах этикета»?

А может быть, целесообразно достроить модель, включив в нее особый блок «Императивы корпоративного поведения»?

Еще один вопрос: возможна ли в тексте, интегрирующем разные нормативно-ценностные подсистемы, единая модальность? Если для текста кодекса будет предпочтен язык рекомендаций, то адекватен ли он к фрагментам, отражающим природу корпоративной этики?

Опасность эклектики велика. Вероятно, пока стоит ограничить амбиции проектировщиков мозаичной структурой ЭК.

4.3. Критерии моральной идентичности

НЕКОТОРЫЕ критерии, которые мы связываем с этической идентификацией проектируемого кодекса, выводятся из решения уже освоенных в прежних проектах альтернатив: кодекс - «правила добра» или инструкции по технике безопасности? кодекс - кредо или нормы? кодекс - запреты или побуждения? Не случайно в нашем давнем «Кодексе для кодификаторов» содержатся такие правила, как:

Нет подлинного кодекса без кредо;

Не злоупотребляй табуированием!;

Формирование кодекса «снизу» не панацея! «Запретительный» образ морали «внизу» так же силен, как и «наверху»;

Договаривайся!;

Профессиональная мораль - в отличие от этики любви и дружбы - живет по законам рациональности. Эти законы - «правила игры» - создаются на основе конвенций.

Развитие нашего направления прикладной этики и реализация новых проектов дали основание дополнить первую версию этих правил кодифицирования новыми:

(а) адресат кодекса - не пассивный читатель надписей на «моральном указателе», но субъект рационального морального выбора;

(б) кодекс должен найти место не только для требований «идеально-должного» или критики нравов, но и для ориентиров «реально-должного»;

(в) востребованность кодекса тем выше, чем глубже и тоньше он освоит феномен «минимального стандарта» профессионально-нравственного поведения.

В проекте «ЭК НОК» нам предстоит освоить правила, выведенные из опыта предшествующих этапов развития идеи и практики этического проектирования, и снова расширить набор «техусловий». Прежде всего, за счет интеграции в ЭК императивов корпоративного поведения. При этом потребуется более глубокий, чем в прежних проектах, уровень рефлексии (не)приемлемости для ЭК такого типа правил, как «минимальный стандарт»; абстрактный вопрос о месте таких стандартов между легальностью и моральностью должен обрести конкретные версии применительно именно к проблематике КСИ.

СУБЪЕКТ морального выбора - таков статус личности, на которую должен быть ориентирован ЭК университета.

19 Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Этика профессии: миссия, кодекс, поступок.

Этот критерий практиковался и в предшествующих проектах. Тем не менее, предстоит более последовательно провести в содержании всех разделов ЭК базовую идею прикладной этики: отношение к субъекту, которому адресованы требования той или иной «малой системы», как субъекту морального выбора. Тем самым не только общеобщественная НЦС или индивидуальная мораль, но и их приложение к сегментированной жизни общества основаны на возможности выбора и способности выбирать. И феномен конкретизации общеобщественной морали в кодексах не отменяет этого базового условия моральности. А если «отменяет», значит мы имеем дело с внеморальными или квазиморальными сводами правил. Как это бывает в некоторых т.н. «этических кодексах», мы показали в обзоре практики кодифицирования.

Тезис о статусе личности как субъекта морального выбора в своем общем виде говорит лишь о необходимом критерии. Необходимом и сегодня - в ситуации массового производства корпоративных кодексов с их склонностью к регламентированию поведения. Однако это «техусловие» не достаточное.

Во-первых, следует учесть неэффективность лишь декларативной апелляции к феномену морального выбора. Напомним, что в одном из университетских кодексов студента призывают «тщательно контролировать все свои поступки и помнить, что в каждый момент своей деятельности он стоит перед выбором между добром и злом, честью и бесчестьем...». Соответственно, «руководствуясь настоящим Кодексом, своей совестью», студент должен «делать выбор, избегая всего, что может бросить тень на его честь и заставить усомниться в его нравственных принципах». Но конкретизируется эта декларация ... этикетными требованиями, даже не предполагающими ситуации выбора («До начала занятий выключать мобильные телефоны или переводить их в беззвучные режимы...»).

Во-вторых, даже не декларативное признание роли кодекса в отношении субъекта морального выбора само по себе не достаточно. Весьма положительный момент: в преамбуле одного из рассмотренных кодексов подчеркивается, что он «не является точным алгоритмом поведения во всех возможных ситуациях профессиональной деятельности», а сформулированные в кодексе общие принципы предлагаются в качестве «ориентира при выборе этического варианта поведения в различных контекстах». Однако можно ли обойтись без специального внимания кодекса к проблеме выбора в ситуациях нравственного конфликта, в которых приходится поступиться одной нравственной ценностью ради осуществления другой? В ситуациях нравственного конфликта, возникающих при столкновении ценностей общей морали и морали профессиональной, ценностей разных профессий, ценностей одной и той же профессии, ценностей профессии - и корпорации-организации? Будет ли эффективен ЭК без включения в него моральных дилемм НОД и, соответственно, критериев поиска их решения (речь, разумеется, не идет ни о фэйк-дилеммах, ни о кодек-се-решебнике)?

В то же время самый аутентичный и эффективный кодекс не отменяет последнюю инстанцию морального выбора - индивидуальное решение.

МОРАЛЬНОЕ творчество или бюрократический азарт регламентирования? В определенном ответе на этот намеренно ригористичный вопрос - еще один критерий идентичности ЭК НОК.

Обзор практики дал необходимые доказательства того, что эта альтернатива не надумана: мы привели достаточно примеров бюрократически мотивированных «этических» документов. В основе их, как мы уже отметили, - представление о сотруднике как дисциплинированном исполнителе стандартов благопристойности, но не как субъекте морального выбора. Разумеется, не стоит тотально подозревать университетских администраторов в корыстной - бю-

рократической - мотивации регламентирования. Есть и мотив заботы о корпоративной культуре (если только речь идет именно о культуре).

Однако и самого по себе формального предпочтения первой альтернативы не достаточно. Важен смысл, вкладываемый в понятие морального творчества применительно к аутентичности этического кодекса. В нашем подходе речь, во-первых, идет о том, что к проектированию кодекса университета полностью относится общий вывод, согласно которому в процессе конкретизации общественной нравственности ставится и решается вопрос о подлинном развитии содержания общеморальных повелений.

Во-вторых, креация ЭК, если это не инициированный «сверху» бюрократический регламент, предполагает не только фундаментальный выбор в пользу моральности и акт самоопределения субъекта к той или иной системе нравственных ценностей, и не только акт приложения как конкретизации общеобщественной моральной системы применительно к «малым системам», но и акт творческого решения по применению требований кодекса в поступке. Поэтому проектирование ЭК должно быть ориентировано на «фронезис», «этическое умение» в сфере принятия моральных решений.

Моральное творчество - «образ жизни» ЭК НОК, как способ его создания, так и способ существования.

КОНВЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ как процесс и результат этического дискурса - следующий критерий этической идентичности ЭК НОК. Какой смысл вкладываются в его содержание?

Во-первых, важен момент проектно-ориентированной рефлексии переходного характера ситуации в университетском сообществе, воплотившейся в выбор такой модели этического документа, как конвенция. Такая модель разрабатываемого проектом документа отражает ситуацию не столько зрелого сообщества, сколько протосообщества, атомизированного «цеха», этапа собирания корпорации.

При этом одно дело, когда на старте проекта его участники слышат буквальный перевод термина конвенция, и совсем другое - прийти к пониманию связи степени эффективности формулируемых сообществом самообязательств и меры их конвенциональности, той меры, в какой они станут итогом договора, соглашения.

Обратившись к опыту наших прежних проектов, выделим основные аспекты критерия конвенциональности, обеспечивающие проектирование ЭК. Первый аспект -процесс формирования идеи и текста кодекса на основе организованного этического дискурса, процедура которого, как известно, соответствует требованиям диалогичности, равенства участников процесса, установки на понимание, поиска взаимоприемлемых решений, консультирования ради конструктивности и т.д. Второй аспект - конвенциональный характер документа отражает переходное состояние нравственной ситуации и в обществе, и в "цехе", и в организации, которое трудно регулировать идеальным сводом принципов и норм. Третий аспект - участники проекта договариваются о невозможности соревноваться с мудростью Нагорной проповеди и нецелесообразности писать кодекс с дотошностью учебно-методического пособия, о намерении уйти как от утопического морализаторства, так и от «морального инструктажа».

Принятие критерия конвенциональности - профилактика догматической интерпретации природы и роли кодекса. В том числе такой практики, когда кодексы проектируются на манер казенно-коллективистской морали в чиновничьем исполнении. В этом случае они приобретают дух административно-правового принципа оценки, но без правовой санкции (хотя и с возможным предвкушением оной). Кодекс в этом случае выступает как прокрустово ложе, лекало, механический ранжир, требующий лишь одного - наложения нормы на казус.

В дополнение к сформулированным выше критериям идентичности ЭК для проекта значимо презюмирование ко-

дексом благотворности определенного (метафизически неизбежного) риска субъекта в ситуации морального выбора как естественного фактора профессионально-нравственной деятельности. То же относится и к обоснованию права на нравственные искания, на моральное творчество, в том числе и творчество, результат которого - новые нормы. Кодекс в этом случае - не самодовлеющий инструмент оценивания и санкционирования, но подспорье для самостоятельной оценки, своеобразная лоция для творческого акта морального выбора.

ЭТОСНЫЙ критерий идентичности кодексов, доминирование в их содержании установки на реально-должное соответствует особенностям становления профессиональной этики в неклассическом гражданском обществе.

Очевидная значимость этосного критерия идентичности кодекса видна уже в возможности конструктивного решения заботы его создателей о том, как совместить ригоризм и реалистичность в требованиях кодекса. С одной стороны, не ханжество ли - завышать требования к субъектам НОД университета в условиях вполне определенной ситуации в обществе, реалистично ли требовать от них быть более моральными, чем от других граждан? С другой стороны - не попустительство ли ссылаться на нравы?

Более сложным является определение роли этосного критерия в отношении возможности учета в содержании кодекса многообразия мотивов субъектов НОД в ситуации массовизации университетского образования, с одной стороны, доминирования рыночной парадигмы «сферы услуг» - с другой. Если создатели кодекса захотят - и смогут -структурировать виды мотивации адресатов кодекса в отношении к своей деятельности, обострится до сих пор мало отрефлексированный вопрос о возможности разноуровневых с моральной точки зрения требований кодекса. Достаточно ли будет для решения этого вопроса апробированного в предшествующих проектах формата «минимальный стандарт»?

Сошлемся на опыт проектирования кодекса журналистской этики и приведем один из фрагментов дискуссии участников проекта «Тюменская этическая медиаконвенция»20, посвященный вопросу о возможности для журналистов заниматься рекламой. На утверждение одного из участников проблемного семинара, что «журналиста нельзя ориентировать лишь на низкую планку "минимального стандарта", а дальше - как хочешь. Нет, не как хочешь, а как должно», последовало возражение: «если задрать планку до потолка, то нам вообще никогда, ни при каких обстоятельствах не писать рекламы, не совмещать свою профессию с должностью пресс-секретаря, а у нас большинство журналистов так и делают».

Может ли этосная конкретизация «малых систем» и проектное воздействие на них свестись к «обслуживанию нравов» или она не предполагает такого уценивания должного?

Но даже приняв второе решение, мы не уйдем от самого сложного в содержании и роли этосного критерия - от проблемы (не)абсолютной чистоты ЭК. Очевидно, что приложение общеобщественной морали к сегментированному социуму в каждом из двух взаимосвязанных значениях приложения - конкретизация и проектирование - ставит вопрос о «(не)чистоте» норм ЭК. И достаточно ли декларации о необходимости в процессе этического проектирования профилактировать подмену кодексов «регламентами», «функциональными стандартами» и т.п.?

Обзор практики дал нам достаточно примеров смешения моральных по происхождению, генезису и функциям норм и ценностей с внеморальными регулятивами - правовыми, административными и т.п. Возникающие причудливые «новообразования» порождают, во-первых, серь-

20 См.: Тетради гуманитарной экспертизы (4). Медиаэтос: Тюменская конвенция: ориентир самоопределения, способ собирания сообщества / Под ред. В.И.Бакштановского. Тюмень: АНКО «Центр прикладной этики: 21 век», 2000.

езные теоретико-методологические проблемы, в том числе междисциплинарные тяжбы по поводу принадлежности каждого из этих комплексов к миру морали, менеджмента, права и т.п. И споры о том, утрачивают ли соединяемые элементы данных комплексов свои исходные атрибутивные свойства, перестают ли быть самими собой, или в каждом из этих «миров», хотя они и «прикипели» друг к другу, продолжают проявляться свои ценностные логики, нормативный инструментарий, лингвистические правила?

Во-вторых, практика кодифицирования проблематизи-рует и проектные решения: можно ли ради реалистичности-прагматичности кодекса жертвовать идентичностью его норм, ослабляя или даже частично теряя ее в процессе слияния со стандартами и регламентами? Или нормам «дозволено» лишь входить в состав некоего комплекса, включающего и регламентные правила, на определенных -автономных - правах? Или, наоборот, следует ограничивать ЭК только сводом норм профессиональной и корпоративной этик, оставляя все остальное за рамками этического кодекса?

Наша гипотеза заключается в том, что вполне понятный мотив стремления склонного к КСИ университета придать этическому документу более реалистический характер и соответствующая апелляция к потенциалу регламентов и административных санкций может быть реализован в ЭК и без утраты его идентичности - при этосном подходе к модели кодекса, в котором значима роль ориентиров реально-должного. Но этот подход определяет и предел свободы в попытках повысить реалистичность кодекса.

Нельзя не отметить, что рассмотренные выше критерии взаимодополнительны.

4.4. Модельные параметры этического кодекса научно-образовательной корпорации

4.4.1. Преамбула

Начнем с предположения, что уже на старте проекта

ряд его участников выскажут суждение о нецелесообразности «усложнения» структуры кодекса из-за открывающего его раздела «Преамбула», во всяком случае о его необязательности. Однако участие в экспертных опросах, семинарах, рефлексирующих их материалы, фокус-группах поможет, вероятно, постепенно прийти к мнению, что без анализа проблемной ситуации в жизни университета трудно обосновать и задачи создания ЭК, и мотивы соответствующей работы, и нестандартную структуру документа, связанную с включением в нее мировоззренческого блока ценностей.

Один из аргументов «в защиту» Преамбулы: Кодекс как этический документ не может быть высокомерным ни в отношении к коллективу университета, ни в отношении к обществу и потому должен объяснить (оправдать) себя в Преамбуле.

Вряд ли (со)авторы кодекса откажутся от актуализации смысла и направленности своей работы аргументами из области связей с общественностью. Имиджевая сторона процесса создания кодекса и его применения мало значима только для бюрократического документа. А для документа этического безразличие к публике и недемократично, и невыгодно.

Что надо объяснить-оправдать-акцентировать?

Возможно, (со)авторы ЭК примут идею включения в содержание Преамбулы задачи профилактики утопических ожиданий и драматических разочарований в кодексе. Профилактики как для самого университета, так и для общества. Один из возможных аргументов такой профилактики: кодекс - не гарантия от нарушений профессиональной и/или корпоративной этики. Кодекс - шанс: (а) поддержать достоинство университета, (б) выдержать сложные ситуации выбора, (в) опереться на опыт других университетов.

Первая рубрика Преамбулы - характеристика проблемной ситуации. Задача: показать, что замысел ЭК НОК исходит из определенного понимания современной ситуации

в жизни российского общества в целом, в университетском сообществе страны и отражает диагностические результаты самопознания конкретного университета.

Вторая рубрика - объяснение мотивов создания ЭК. В их числе должна быть представлена (а) внешне обусловленная целесообразность: забота корпорации о репутации, о доверии общества, о конкурентоспособности университета, о «демонстрации флага» и т.п. Кодекс необходим обществу: чтобы защитить интересы общества, а не корпоративные интересы университета или его отдельных групп - в том случае, если они противоречат общественным интересам. В последнем случае своим кодексом университет говорит власти и обществу: у нас есть свои правила, и мы просим с ними считаться. Здесь есть элемент «общественного договора»: университетские профессионалы не переходят границ профессионально-нравственного поведения, а государство и общество воспринимают их как сообщество, способное к саморегулированию.

Должна быть представлена и (б) мотивация создания кодекса соображениями внутрикорпоративной целесообразности. Кодекс необходим самому университету: он отражает самокритичное осознание тенденций как в базовых профессиях НОД, так и в жизни корпорации-организации, в том числе понимание ею степени своего (не)стремления и практической (не)способности ответственно реализовать миссию университета. Кодекс отражает также критическое осознание многообразия мотивов работы в университете деятелей образования и мотивов учебы студентов. Многообразия, успешно «работающего» на понижение университетской идентичности. Кодекс важен и как инструмент профилактики профессионально-нравственных конфликтов и конфликтов внутрикорпоративных, для ориентации в ситуациях морального выбора. Кодекс необходим как шкала оценок. Кодекс необходим комиссии по этике: для ориентации в разборе жалоб, для разрешения конфликта интересов,

для противостояния давлению на преподавателей, для их консультирования в ситуациях морального выбора и т.д.

Важно отметить и мотив включения в ЭК формата кодекса корпоративной этики, при этом имея в виду интересы не только университетских менеджеров, но и профессорско-преподавательского корпуса.

Третья рубрика - «Намерения». С помощью ЭК предстоит попытаться собрать «атомизированных индивидов» в университетское сообщество - их могут заново объединить именно общие, согласованные ценности и нормы. Намерение: через ЭК подать сигнал о готовности бороться своими силами с теми сотрудниками, которые грубо и цинично попирают общепринятые человеческие, профессиональные и корпоративные нормы. Намерение: с помощью ЭК предпринять попытку самоидентификации в новой (неопределенной) ситуации, провоцирующей дилемму «научно-образовательная деятельность - высокая профессия или сфера образовательных услуг?».

Особое место должно быть отведено намерению через ЭК объясниться как с теми, кто хотел бы использовать кодекс бюрократически, так и со скептиками, небезосновательно разочаровавшимися в университетских нравах. И, специально, намерению «экзистенциальной профилактики». С одной стороны, ЭК - поддержка для тех, кто считает себя проигравшим в рыночной гонке; ориентир для тех, кто понимает необязательность совпадения профессионального и денежного успеха, или вообще не ориентирован на распространенные критерии успеха. С другой стороны, ЭК -поддержка и тех, кто амбициозен и нуждается в моральном оправдании своей ориентации на успех как в своих, так и в чужих глазах.

4.4.2. Кредо

Раздел «Кредо» - это мировоззренческий ярус ЭК. Для многих университетов определить его место - при желании - нетрудно. Миссия университета чаще всего сформулирована ими в формате стратегии, в котором смысло-

ценностным аспектам НОД внимание обычно не уделяется; поэтому и их кодексы вполне естественно могут включить в свое содержание эту проблематику. В случае с ТюмГНГУ, который сформулировал «Миссию-Кредо», выстроить мировоззренческий ярус ЭК сложнее: есть риск повторения содержания «Миссии-Кредо» в этой рубрике ЭК.

В то же время, избегая повторения, авторам ЭК нельзя уклониться хотя бы от декларации об идентификации базовых профессий НОД как высоких профессий. И, разумеется, от предъявления критериев такой идентификации: гуманистической ориентацией научно-образовательной деятельности, во-первых, приоритетности мотива «служения в профессии» перед интересом «жизнь за счет профессии» - во-вторых.

Кроме того, мировоззренческий потенциал кодекса, смысло-ценностная составляющая этого документа, может быть представлена через декларацию отношения к адресату ЭК как субъекту морального выбора: субъекту нравственных исканий, принятия решения и ответственности.

В тексте раздела уместно объяснить смысл самого понятия кредо, показать, что кредо фокусирует «дух университета»: подчеркивает доверие нравственной свободе тех, кому адресован ЭК, отказ от паники из-за непредсказуемости его самоопределения, противостояния любым намерениям патерналистски «опекать» свободное решение. При этом кодекс различает свободу и своеволие, ценит как свободу морального выбора субъекта, так и его готовность отвечать за (не)принятие определенных профессионально-нравственных ориентиров, за (не)способность решать моральные конфликты.

ЭК ценит готовность университетских профессионалов отвечать за ситуацию мировоззренческого выбора, за принятие-непринятие определенных профессионально-нравственных ориентиров и тем самым дает кодексу статус документа профессиональной и корпоративной этик: для высоких профессий принципиально важными оказываются

вопросы «ради чего?» и «во имя чего?», а не только «как?» и «с какой целью?».

Содержательная же формулировка кредо должна быть связана с приложением характеристики акта морального выбора к сфере НОД. Общий тезис - нравственные искания, свободный выбор решения и ответственность за него характерны для субъекта НОД, которому адресован ЭК, и как личности, и как профессионалу. Пример более конкретного тезиса: один из ориентиров современной НОД - профессиональное достижение, стремление к профессиональному успеху. О профессиональном призвании судят по готовности служить делу, что невозможно без стремления к реальным успехам. Мотив служения мобилизует и формирует профессионала. В то же время ориентация на успех может и подточить профессионализм субъекта НОД, если, например, подчинить критерии профессиональности требованиям коммерческой калькуляции. Деление на профессионалов разного уровня и качества, или даже на честных и нечестных, может быть вытеснено делением на «деловых» и «неделовых». Предвидимая цена такой трансформации -от снижения уровня профессионального мастерства до подрыва нравственных устоев профессии.

Возможный ориентир: ЭК признает и поощряет стремление к вершинам профессионального успеха. Но полагает ограниченной оценку профессионального успеха лишь по уровню материального дохода: она уместна скорее в бизнесе. Суть профессионального успеха - в повседневном служении своему призванию, в успехе не обязательно громком, но обязательно являющимся итогом профессионального достижения.

В связи с этим тезисом или безотносительно к нему особое место в разделе следует отвести проблеме морального выбора в конфликтной ситуации и культуре соотнесения достойной цели и выбора эффективных средств ее реализации.

4.4.3. Нормативный ярус

Предварительное замечание, которое, возможно, стоит учесть авторам ЭК при работе над этим разделом: «неконкретность» моральной нормы, обычно трактуемая как ее недостаток в сравнении с нормами административными, техническими, правилами ремесла и т.д., является скорее преимуществом, заключающимся в отношении к профессионалу как субъекту свободного выбора (и ответственности). Преимуществом именно потому, что моральные нормы требуют рефлексии, вовлекают профессионалов в ситуацию морального выбора.

Первая забота авторов ЭК - структурирование «яруса».

С одной стороны, все просто - основные структурные элементы должны содержать нормы всех трех видов базовых профессий НОД университета: профессиональных этик преподавателя, исследователя, менеджера (администратора). В свою очередь, структурировать принципы и нормы можно: по внешним сферам отношений университета, по направлениям преподаватель - студент, администрация -преподаватель, по отношениям коллег и т.п.

С другой стороны, такая сегментация «яруса» не снимает трудности представления каждой из этих «малых систем». Основанием для их характеристики могут быть «болевые точки» и «точки роста» базовых профессий НОД.

Считаем инвариантным модельным параметром всех трех структурных элементов «нормативного яруса» включение в содержание раздела характеристики «морального измерения» профессионализма: как его понимают в своей собственной деятельности преподаватели, научные работники и менеджеры университетов, с одной стороны; как они его культивируют у будущих выпускников - с другой.

Важный вопрос, предполагающий самоопределение авторов ЭК: как отнестись к практике сведения ценностей и норм профессиональной этики преподавателя, исследователя, университетского менеджера к набору запретов?

Возможно, они придут к выводу о необходимости видеть свой кодекс как систему позитивных повелений? Аргумент в пользу второго варианта: профессионально-нравственная акцентировка норм должна выражать и нравственные требования общества, и нравственные самообязательства субъектов базовых профессий НОД. Тем самым - сочетание запретов и побуждений.

Вторая забота авторов ЭК. В формировании содержания раздела уместно освоить опыт отечественного и зарубежного университетского сообщества. Один позитивный пример (не обойтись без повтора параграфа 1) - сформулированное в кодексе МАП МБА обязательство корпоранта «отстаивать свои взгляды, идеи и концепции, невзирая на конъюнктуру и авторитеты, при этом его отношение к другим идеям и людям - авторам или сторонникам этих идей - отличается терпимостью и уважением». Еще один пример - из «Кодекса универсанта» СПбГУ: «Универсант... дорожит свободой мысли - условием духовного развития личности... Универсант отличается высокой принципиальностью в отстаивании своих убеждений в сочетании с уважением к Другому».

В формировании тематизации профессиональных этик НОД университета важную роль может сыграть «Бухарестская декларация...». В цитированном выше разделе «Декларации» об академической добросовестности авторов ЭК могут привлечь такие ценности, как честность, доверие, прямота, уважение, ответственность и подотчетность, декларируемые как важные не только сами по себе, но и «для обеспечения эффективности и качества преподавания и исследовательской деятельности».

При этом значим способ конкретизации этих ценностей, предложенный в «Декларации». Вынужденно повторим ее фрагмент: «Честность в преподавании, оценке успехов студентов, исследованиях, карьерном продвижении и иных начинаниях, связанных с присвоением степеней, должна основываться на законных, прозрачных, справедливых, пред-

сказуемых, последовательных и объективных критериях». Или - из параграфа «Исследования, основанные на академической честности и социальном реагировании»: «в присущих XXI веку более открытых системах обучения и производства знаний», ценности интеллектуальной свободы и социальной ответственности «должны не конфликтовать, а усиливать друг друга».

Для формирования отдельной рубрики раздела «Нормативный ярус», посвященной профессиональной этике университетского менеджмента, возможным аналогом является соответствующий фрагмент «Бухарестской декларации...», а в нем - тезис о том, что «по отношению к предпринимательской и коммерческой деятельности органы управления должны применять наилучшие практики ...для соблюдения правовых норм и сохранения ключевых академических и этических ценностей».

Достаточно ли свести набор профессионально-этических норм НОД к требованиям честности, добропорядочности и т.п.? Возможно, авторы ЭК решат внести в содержание раздела и нормы профессиональной конкуренции, направленные на то, чтобы не допускать превращения соперничества во враждебность и озлобление, и напротив, ориентирующие на то, что выигрыш одних в так называемой мягкой конкуренции хотя и может означать проигрыш других, но этот проигрыш не ведет к тотальному попранию интересов и достоинства проигравших.

4.4.4. «(Минимальный стандарт»

Возможно, содержанию этой рубрики целесообразно предпослать объяснение ее названия и, тем самым, объяснить-оправдать ее место в ЭК. Можно предположить, что (со)авторам ЭК разъяснение названия рубрики поможет конкретизировать решение вопроса о степени категоричности требований ЭК в переходных социально-экономических условиях, которые затрудняют возможности профессионально-нравственного поведения. При этом важно, чтобы метафора «минимальный стандарт» оказалась притяга-

тельной своей минимальностью не с точки зрения количества строк, а по степени категоричности - формулируемые в этом разделе «стандарты» по силам большинству субъектов НОД именно сегодня.

Конструктивность работы над разделом «Минимальный стандарт» зависит от преодоления двух трудностей, ожидающих ее авторов. Первая - дискуссионность самого формата «минимальный стандарт» с точки зрения его этической аутентичности. Вторая - отсутствие прецедентов кодифицирования этики образования в таком формате (не путать с корпоративными стандартами-регламентами).

Что касается первой трудности, то речь идет о необходимости извлечь из прошедших дискуссий21 некоторые «техусловия». Одно из них: с нашей точки зрения, сам термин «минимальный стандарт» уместен скорее как метафора, в которой прилагательное «минимальный» говорит об этосном уровне системы требований («реально-должное»), а существительное «стандарт» - об одухотворенных «правилах игры» для профессионального сообщества, предполагающих момент приложения-выбора. Соответственно, содержание этой рубрики предполагает не элементарную аппликацию универсальных норм морали к особому виду деятельности, но их приложение-конкретизацию. Приложение, оформленное в виде простых норм профессиональной морали для базовых профессий НОД университета.

Однако авторам раздела предстоит осознать строгое «техусловие» - «минимальный стандарт» в сфере профессиональной этики не тождествен стандартам регламентов и т.п., не предполагающих субъекта выбора. «Подсказка»: в формате ЭК, включающем в качестве обязательного раздел «Кредо», «минимальный стандарт» профилактируется от редукции к стандартам регламента. Профилактируется уже тем, что декларируемая в разделе «Кредо» ориентация ЭК на статус профессионала НОД как субъекта морального

21 См.: Бакштановский В.И.,Согомонов Ю.В. Ойкумена прикладной этики. Тюмень: НИИ ПЭ ТюмГНГУ, 2007.

выбора, морального творчества не требует включения в кодекс правил, предельно подробно, детально, тщательно расписанных до формы стандарта. Действительно, отклонения от стандарта поведения - как правило, в сторону понижения - более очевидны, прозрачны для восприятия. Тем самым они не создают особых затруднений при их оценивании: налицо и «факты», и «трафареты». Но ведь стандарты не эффективны в нравственных коллизиях повышенной сложности, в отношении поступков с запутанностью мотивов, обстоятельств и последствий решений, полных драматизма.

Примером удачной формулировки включаемых в эту рубрику требований может послужить опыт ТЭМК. На самом первом семинаре в число требований раздела «Минимальный стандарт» вместо строгой формулы «для журналиста недопустима пиаровская деятельность» была предложена мягкая, предполагающая, что журналист не путает свою профессию с пиаровской.

Что касается второй трудности, то, может быть, в роли редкого примера послужит Кодекс МАП МБА, фрагмент которого мы процитируем повторно: «Доступ к своим образовательным программам преподаватель обеспечивает... передачей материалов другим преподавателям, запрашивающим данные авторские курсы для последующей преподавательской деятельности в рамках МАП МБА и совершенствования своего профессионального мастерства и развития профессиональной компетенции. В этом случае автор вправе потребовать у тех, кто запрашивает его материалы для последующей работы с ними, оплатить материалы или консультационную услугу».

Возможно, в этом разделе уместны - при корректировке - некоторые требования, аналогичные уже цитированным нами в параграфе 2 при обзоре практики: «Преподаватель не имеет права: ...публично обсуждать личную жизнь студентов или их личностные недостатки; обсуждать со студентами профессиональные и личностные недостатки сво-

их коллег; требовать дополнительную плату за образовательные услуги; проводить на учебных занятиях явную политическую или религиозную агитацию; удалять студента с учебных занятий за отсутствие конспекта лекций; выдвигать для сдачи экзамена или зачёта чрезмерно завышенные требования, выходящие за рамки учебной программы; изменять критерии оценивания или условия пересдачи экзамена или зачёта в ходе самого экзамена, руководствуясь своим настроением. Условия получения каждой оценки и возможности пересдачи должны быть формализованы и заранее оговорены».

В качестве методического ориентира авторам ЭК могут пригодиться фрагменты раздела «Минимальный стандарт профессионально правильного поведения» из ТЭМК.

«Журналист, работающий в режиме минимального профессионального стандарта:

* ведет сбор информации только честными средствами и методами;

* проводит четкое, понятное читателям разграничение между новостями, с одной стороны, и мнениями и комментариями - с другой;

* распространяет в качестве информационных только такие сообщения, достоверность которых подтверждена доступными журналисту и СМИ средствами проверки, соответствующим образом верифицирована;

* выделяет и отделяет от достоверной информации специальными профессиональными приемами (маркирует) слухи, а также ту информацию, подтверждение которой не удалось получить по независящим от журналиста или редакции причинам. То, что такая попытка предпринималась, тоже обозначается; (... )

* не путает свою работу с работой специалиста рекламного отдела или отдела по связям с общественностью, четко отделяет новостную информацию от рекламной и/или по преимуществу имиджевой;

* везде, где это представляется возможным, указывает источники информации;

* соблюдает и защищает конфиденциальность источника информации, предоставленной редакции на условиях сохранения в тайне имени конфидента; (...)

* не теряет чувство такта, в том числе и по отношению к лицам, чьи слова или поступки публично критикуются; в обязательном порядке предоставляет право на ответ лицу, подвергающемуся в данном СМИ серьезной публичной критике;

* отличает информацию, представляющую общественный интерес, от информации, удовлетворяющей общественное любопытство; в каждом конкретном случае делает обдуманный выбор между общественным интересом и правами конкретной личности; предпринимает меры к тому, чтобы исключить причинение публикацией вреда лицам, не имеющим прямого отношения к конкретному сюжету;

* уважает достоинство и права своих коллег, включая право на отличную от своей точку зрения;

* избегает любого, в том числе невольного, поощрения жестокости, нетерпимости или дискриминации, основанной на различиях в расе, поле, языке, вероисповедании, политической и иной ориентации, национальном, региональном или социальном происхождении» 22

Подчеркнем, что автор идеи и многих конкретных формулировок «минимального стандарта» в профессионально-этических кодексах журналистики, Ю.В.Казаков, вполне от-

22 Тетради гуманитарной экспертизы (4). Медиаэтос: Тюменская конвенция: ориентир самоопределения, способ собирания сообщества. С.72-78.

Обновленную версию «минимального стандарта» автор представил в своей монографии: На пути к профессионально правильному. Российский медиаэтос как территория поиска. М.: Центр прикладной этики, 2001. С. 203-205.

четливо подчеркивал и риск использования термина «стандарт».

4.4.5. «Императивы корпоративного поведения»

«Техзадание» для проектирования данного раздела ЭК: здесь должны быть сформулированы надпрофессиональ-ные императивы, определяющие организационное поведение субъектов базовых профессий НОД университета. Один из способов формирования содержания данного раздела - вторичный анализ текстов практикуемых кодексов, рассмотренных в параграфе 2. Авторам ЭК предстоит, не упуская вопроса об этической подлинности интегрируемых в Эк корпоративных норм, выделить в этих текстах (а) очевидные для интеграции нормы, (б) требования, (невключение которых - предмет дискуссии, (в) вряд ли, - а чаще всего наверняка - неприемлемые.

Более простые решения, легко извлекаемые из анализа этих текстов, могут быть связаны с такими правилами корпоративной культуры, как, например, содержащиеся в статье «Общий стиль решения конфликтных ситуаций» кодекса СГА: «решение конфликтов при помощи двухсторонних и многосторонних конструктивных переговоров», «предупреждение потенциально конфликтных ситуаций», соблюдение при разрешении конфликта принципов «естественной справедливости и процедурной честности».

Более сложное решение в процессе анализа текстов практикуемых кодексов связано с поиском ответа на вопрос: какие из «основ взаимоотношений СГА с клиентами (к которым относятся студенты), деловыми партнерами и конкурентами», могут быть аналогами императивов корпоративной этики применительно к НОК, а какие - не могут или могут лишь с серьезной коррекцией? Фрагменты текста для анализа: из набора обязанностей сотрудников СГА («Сотрудники действуют, в первую очередь, в интересах академии, отдавая им приоритет по отношению к собственным интересам или выгодам»); из декларируемых мотивов «этического кодифицирования» («Сплоченность коллектива

и соучастие, присущие СГА, позволяют быстро и с низкими затратами решать возникающие рабочие проблемы, что повышает конкурентоспособность компании и ее привлекательность в образовательном пространстве»); из рубрики «Правила поведения в коллективе» («Повышение конкурентоспособности СГА через работу сотрудников происходит путем организации совместной, коллективной работы и заботы о повышении квалификации наемных работников. Приветствуется умение работать в команде. При общении по рабочим вопросам руководства и подчиненных недопустимы личностные влияния с любой стороны, выработка решений, несоответствующих принципам справедливости»).

Авторам раздела «Императивы корпоративного поведения» предстоит поэкспериментировать с определением границы приемлемости ценностей корпоративной этики при их интеграции в ЭК. Процедура эксперимента - «примерка» корпоративных ценностей, декларируемых практикуемыми кодексами, к природе университета как НОК.

Один сюжет: непростая «примерка» фрагмента кодекса ВГУЭС. «Сотрудник ВГУЭС разделяет Миссию университета и в профессиональной деятельности соотносит свою индивидуальную миссию с корпоративной. Корпоративные ценности становятся его личными убеждениями. Каждый сотрудник, следуя философии университета, доверяет стратегии и тактике управления вузом, принимает на себя ответственность за реализацию заявленных целей и становится причастным к успехам организации». Оставляет ли такое корпоративистское требование свободу следования ценностям профессии? Или требуется его корректировка?

Только кажется более простой «примерка» фрагмента из кодекса ТюмГУ, согласно которому преподаватель «не предпринимает действий, наносящих урон интересам Университета; пресекает любые попытки опорочить его честь и авторитет; никогда не использует полученные результаты исследований или иную информацию в ущерб интересам,

деловой репутации Университета или для целей личной выгоды; формирует позитивный и достойный имидж Университета и его сотрудников через профессиональную деятельность, публичные выступления, личные беседы; имеет право высказывать личное мнение и отстаивать свою позицию. Заявления от имени Университета могут осуществляться только по поручению ученого совета или ректората с осознанием полной меры ответственности за академическое сообщество, с учетом их миссии и стратегических направлений развития Университета». Насколько эффективно разведены в этом тексте уставная дисциплина и императивы корпоративной этики? И не только с точки зрения модальности.

Вероятно, шанс конструктивности анализа текстов с точки зрения поиска в них приемлемых аналогов повышается в тех случаях, когда практикуемые кодексы обращаются к «коллективистским» по своему происхождению элементам корпоративной этики, «наследующим» этические кодексы трудовых коллективов.

В этом смысле в поиске аналогов уместно обратиться к такому фрагменту кодекса СГА: «Основной принцип, которым руководствуются все сотрудники - взаимное уважение, основанное на деловой этике, справедливость и честность в отношениях как внутри коллектива, так и с партнерами университета. В осуществлении деловой активности сотрудник университета предпринимает позитивные действия, обеспечивающие равенство возможностей в профессиональной и личностной самореализации для всех, вне зависимости от социального статуса, возраста, пола, национальности, религии». Возможно, авторы ЭК захотят перевести апелляции к деловой этике на язык корпоративности?

Подобный текст: в кодексе УрГПУ «принцип корпоративности» конкретизируется через такие нормы: «поставленные цели достигаются путем добровольного объединения усилий каждого сообразно его возможностям; взаимо-

отношения в коллективе строятся на основе взаимопонимания, поддержки, помощи, сотрудничества; имидж и авторитет университета поддерживаются путем сохранения и развития вузовских традиций; высокому уровню деловой репутации университета способствует обеспечение конфиденциальности имеющейся информации, неиспользование ее во вред репутации университета или отдельных членов его коллектива». Возможно, последний тезис станет предметом дискуссии?

Представляется актуальным включить в этот раздел ЭК такие элементы корпоративной этики, как контрактность взаимных обязательств, во-первых, естественную заботу корпорации о своей репутации - во-вторых. Возможный способ их формулирования - анализ кодекса ИГПК-1. В том числе структурирование взаимной ответственности, системы профессиональных и этических обязательств с помощью разделов кодекса «Каждый из вас вправе ожидать от колледжа...» и «Каждый из нас должен знать высшие этические нормы и стараться соответствовать им», развернутое содержание которых мы дали в параграфе 1.

Существенная задача данного раздела - обеспечение обязательности сочетания ценностей корпоративности с ценностями общественного масштаба. Возможный аналог -в кодексе МАП МБА: «осуществлять свою профессиональную деятельность в соответствии с интересами общества и с полным уважением к достоинству личности; открыто и честно информировать общественность о характере и качестве образовательных услуг».

СКОРЕЕ всего именно в этот раздел ЭК предстоит включить этикетные правила, регулирующие формальную сторону корпоративного поведения.

Последний тезис можно развернуть в самом начале рубрики, посвященной этикетным правилам; чтобы задать ориентир, упреждающий и скепсис и нигилизм приверженцев свободы как воли, и бюрократический раж регламентирования.

Возможно, стоит отметить в тексте рубрики (или в разделе «Комментарии»?), что правила этикета, регулируя форму поведения, не нейтральны в этическом плане. Во-первых, они облегчают общение, содействуют взаимопониманию, оберегают достоинство людей. В них пульсируют побуждения человечности, мотивы доброжелательности. Поэтому, во-вторых, рационально осознанное содержание принципов, на которых построено все многообразие правил этикета, нравственно значимо. В-третьих, даже если следование этикетным правилам не является гарантией приверженности субъекта нормам этики высокой профессии (лицемерие, неискренность, фальшь и т.п. - нередкие проявления внешне благопристойного поведения), зашифрованная в этикетных правилах морально значимая информация - важное дополнение к этим нормам. Поэтому в университетском кодексе такого рода правила совсем не «лишние». Тем более, что здесь они регулируют не только межличностные отношения в частной сфере жизни, но, прежде всего, профессиональные отношения и организационное, внутрикорпоративное поведение.

Что касается «техзадания», то в поисках аналогов для «примерки» авторам ЭК потребуется значительная мера скепсиса. Как, например, в отношении к фрагменту текста кодекса УрГИ, который мы, повторяя, все же не будем значительно сокращать. «Корпоративный стандарт 1.1. Я отвечаю за студента всё то время, пока он находится в институте или вне института, выполняя моё задание. Я отношусь к нему с уважением, считаюсь с его мнением, обращаюсь к нему на Вы, слежу за его внешним видом и поведением во время и вне учебы. Доброжелательно, но твердо я требую к себе уважительного отношения со стороны студентов, исполнения ими правил внутреннего распорядка, и сам их не нарушаю. Я рассчитываю на то, что и мои коллеги поступают аналогичным образом. Корпоративный стандарт 1.2. Я не только преподаватель или сотрудник института, я - наставник молодежи, поэтому я стараюсь постоянно воспиты-

вать в студентах скромность, чувство меры и хороший вкус. Я всегда имею опрятный внешний вид и никогда не использую нецензурные выражения. Доброжелательно, но твердо, я требую этого от студентов, пресекая любое проявление вызывающего поведения, грубости или неприличия. Я рассчитываю на то, что и мои коллеги поступают аналогичным образом».

На наш взгляд, вероятное усердие авторов ЭК уместно профилактировать известным тезисом «лучше меньше, да лучше».

Меньше - значит не впадать в раж тотального регламентирования. Как, например, это произошло с кодексом ИГМУ БелГУ: «Ряд требований к одежде является обязательным. Войдя в здание, мужчины должны снять головные уборы. Верхнюю одежду следует сдать в гардероб или специально отведенные места хранения... Принимать пищу следует в предназначенных для этого местах, но не в аудиториях. Недопустимо оставлять мусор на столах, плевать и сорить, оставлять жевательную резинку...».

А если уж потребуется «расписывание», то хотя бы с соблюдением стиля требований, какой мы нашли в кодексе НовГУ: «Во всем мире признаком дурного тона является демонстрация высокого материального положения, поэтому студентам не рекомендуется приходить на занятия в чрезмерно дорогих туалетах. Обилие драгоценностей также не является признаком воспитанности».

Лучше - разрешить себе ограничиться в этом разделе скорее принципами этикета, чем до бесконечности расписанными правилами. Возможный ход в формулировке таких принципов мы видим в кодексе студента ЮФУ: «Вы имеете право на свою систему ценностей, но эта система обязательно должна включать отношение к другому как равному Вам, и не допускать насилия. На территории университета Вы имеете право свободно выражать свои мысли и мнение, если только это не ограничивает права других».

Что касается самих принципов, то в параграфе 2 мы выделили принцип вежливости и тактичности. Конкретизируя их в тексте ЭК, достаточно указать, что в гранях вежливости-корректности (официальность), учтивости (почтительность), деликатности (мягкость) заключена доброжелательность, а тактичность предполагает учет конкретности ситуации, проявление такта при выполнении этикетных предписаний.

4.4.6. Этическая комиссия

Прежде всего, авторам ЭК предстоит взвесить «за» и «против» самого решения о создании этической комиссии. Весьма вероятно, что вред от ее возможной бюрократизации превысит позитивный эффект. Один из распространенных аргументов по поводу этой возможности: как бы кодекс не породил комиссию как особое начальство с особыми полномочиями. Откроет оно, например, пятый пункт кодекса и заявит, что ты в том-то проштрафился, вот тебе такое-то наказание.

Далее авторам ЭК предстоит сориентироваться в выборе статуса комиссии: скорее институция саморегулирования профессии - или скорее контрольная структура корпорации-организации? (Некоторые аргументы мы привели выше.)

И, соответственно, в выборе модели комиссии. Как было показано в обзоре практики, можно условно выделить две модели. Одна из них - скорее комиссия-суд с функцией наказания нарушителей, как в форме моральных взысканий, так и административного (см., напр., статью «8. Ответственность» в кодексе КГПУ. Другая модель - скорее экс-пертно-консультативная (см., напр., кодекс ТюмГУ).

В качестве предварительного «техзадания» авторам соответствующего раздела ЭК полагаем возможным рекомендовать отрефлексировать одну из проблем, разрешение которых определяет основания и идеологию деятель-

ности этической комиссии23. Речь идет о проблеме субъекта моральной оценки, представленной в виде скептического вопрошания-утверждения «А судьи кто?», за которым -известный парадокс моральной оценки. Кто имеет право выносить моральные оценки? В поисках ответа на этот вопрос специалисты по этике фиксируют: действительно нравственный человек просто не может считать себя достойным кого-то судить, а люди, охотно берущие на себя роль учителя и судьи в вопросах морали, обнаруживают самодовольство, что безошибочно свидетельствует о том, что люди взялись не за свое дело. В итоге парадокс: «те, кто могли бы вершить моральный суд, не будут этого делать; тем, кто хотели бы вершить моральный суд, нельзя этого доверять».

Есть ли решение парадокса? С точки зрения авторов, парадокса - нет. На наш взгляд, решение, пусть и не абсолютное, есть. Аргумент - отличие этики публичных арен, в том числе и профессиональной, и корпоративной этики, от этики дружбы и любви. Этические проблемы НОД университета относятся скорее к первой, а не ко второй сфере. Возможно, одним из решений данного парадокса послужит метод прецедентной этики. Еще одно эффективное решение содержится в идее добровольного этического аудита.

В качестве «техзадания» авторам соответствующего раздела ЭК полагаем возможным указать на «плюсы» и «минусы» каждой из моделей комиссии: инстанции нравственного суда и экспертно-консультативной инстанции. Можно предположить, что авторы ЭК посчитают целесообразным синтезировать «плюсы» обеих моделей. В этом случае рекомендуем освоить опыт проектирования ТЭМК.

Участникам этого проекта в конечном счете почти удалось снять антагонизм между двумя альтернативными моделями комиссии. В результате игрового моделирования деятельности каждой из моделей сторонники первой -практически отказались от модели «нравственный суд».

23 См.: Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Этика профессии: миссия, кодекс, поступок. Глава 9.

Мерой их движения навстречу оппонентам стала позиция, согласно которой комиссия «сводит» конфликтующие стороны и пытается наладить диалог между ними; не уклоняясь от оценки действий каждой из сторон, - комиссия имеет право сказать свое мнение о том, кто как поступил. В этом смысле сторонники первой модели решили, что комиссия должна стать инстанцией, к которой не хотел бы попасть ни один совестливый журналист, редактор, издатель, ни одно пекущееся о своем авторитете средство массовой информации. Сторонники второй модели продвинулись навстречу оппонентам, теперь уже выступая не против права комиссии на моральные оценки, а лишь проблематизируя возможность собрать в составе комиссии моральных авторитетов.

4.4.7. Комментарии

Конкретное содержание данного раздела ЭК уместно формировать скорее на заключительном этапе проектирования кодекса. На старте же проектирования модели ЭК рациональнее выделить тематические направления возможных комментариев.

* Одно из них может фиксировать стремление преодолеть «Сциллу и Харибду» кодифицирования, говоря о том, что избранная модель Эк - способ преодоления превратных образов профессионально-этических кодексов и кодексов корпоративной этики. Например, представлений о том, что: (а) эти кодексы вполне успешно заменяются общечеловеческими заповедями или (б) наоборот, нормы профессиональной и корпоративной морали сводятся либо к административно-служебным инструкциям, либо к сугубо технологическим правилам ремесла.

* Другое тематическое направление Комментариев может быть связано с опережающей рефлексией наверняка возникающего в такого рода проектах вопроса: стоит ли заниматься поисками в сфере моральной идентификации и самоидентификации базовых профессий НОД университета в реальных отечественных обстоятельствах? Что, кроме

шизофренического раздвоения сознания между сущим и должным, эти поиски дадут преподавателю, исследователю, университетскому менеджеру в его практической деятельности?

В качестве возможного аналога текста Комментария по этому тематическому направлению приведем несколько суждений из опыта проектирования ТЭМК. «Отказ от поисков в сфере моральной самоидентификации журналистской профессии даже со ссылкой на реальные отечественные обстоятельства равен отказу от профессии в принципе». «Да, эти поиски существенно отравляют жизнь. Но не одни мы такие несчастные. Между насущным и должным разрываются сейчас все - и врачи, и чиновники, и милиционеры». «Если мы занимаемся этими поисками уже несколько лет, значит, стоит». «Что этот поиск несет кроме шизофренического раздвоения сознания? - По-моему, это очевидно: ясное осознание своего места в обществе - без самоуничижения, но и без мании величия». «Определиться с кем ты - журналист обязан. Иначе, действительно, не избежать раздвоения сознания».

* Еще одно тематическое направление Комментариев связано с распространением пессимистического диагноза моральной ситуации, в которой университет совершает свое самоопределение. Предложим авторам ЭК возможную реакцию на этот диагноз.

У большей части негативных оценок нравов в современной университетской среде есть основания. Но, признавая нынешнюю ситуацию крайне сложной, соглашаться ли с теми, кто предлагает определять вектор изменений моральной ситуации в обществе и в сообществе в терминах «катастрофического» ряда? Не стоит. И далеко не только потому, что с помощью такого диагноза легко оправдывается любая, даже самая циничная профессиональная позиция. Мы полагаем, что речь идет не о катастрофе, но о

трудном рождении нового ценностного мира, новой гражданской и профессиональной самоидентификации.

При таком диагнозе-прогнозе переходной ситуации обновляющегося общества поиск университетским сообществом новой идентичности требует рационального подхода, помогающего пережить неприятность узнавания себя в «зеркале» критики и самокритики.

Заключительные замечания к «техзаданию»

Незавершенность представленных в этом параграфе элементов «технического задания» к проектированию ЭК очевидна. Одна из причин этого - степень (неразработанности концептуальных оснований проектирования ЭК. Другая - необходимость решения некоторых вопросов в ситуации реального проектирования: ответы на них предстоит дать самим авторам кодекса.

* Речь идет о выборе формата в рамках ЭК - вспомним из обзора практики: «кодекс порядочного человека», «кодекс добродетелей», «кодекс интеллигента»... Возможно, ЭК будет предварен (или заменен) более реальным форматом «Этическая конвенция» или даже «Этическая декларация»?

* Речь идет о том, что самому университетскому сообществу придется решать вопрос о высоте планки моральных требований: возможно, удельный вес рубрики «Минимальный стандарт», содержащей требования академической добросовестности, окажется большим, чем вес рубрики «Кредо»?

* Речь идет о возможности включения в ЭК, наряду с принципами и нормами профессиональной этики преподавателей, исследователей, менеджеров, а также императивами корпоративной этики, еще и нравственных требований к студентам.

* В то же время речь идет о том, что разработка концептуальных оснований проектирования ЭК должна быть продолжена с особым вниманием к работе с общественным мнением университета в целом и с той частью трудового

коллектива, которая будет вовлечена в непосредственную авторскую работу над текстом кодекса.

Нетрудно смоделировать атмосферу, в которой, в соответствии с решением ученого совета ТюмГНГУ, будет создаваться проект ЭК. С одной стороны, и это самое очевидное обстоятельство, - у такого решения есть скептики. С другой стороны, и это более сложное обстоятельство, - готовы ли сторонники решения отвечать скептикам? С третьей стороны, возможно, самое рискованное обстоятельство, - у такого рода решения есть перспектива породить бюрократический документ, провоцирующий всеобщее равнодушие. Чтобы профилактировать третий момент, необходимо диагностировать ситуацию и попытаться понять скептиков, принципиально поспорив с ними: (а) частично опираясь на аргументы сторонников кодекса, но, (б) одновременно, полемизируя с рядом их аргументов.

Поспорив, в том числе со скептическими реакциями (публичными и закулисными) по поводу кодекса: «Кодекс никому не нужен. Он не решает никаких особых проблем. И даже вреден». Заранее можно типизировать аргументы скептического плана.

* Достаточно законов, десяти заповедей и регламентов.

* Был ли толк от Морального кодекса строителя коммунизма?!

* Даже Декалог не выполняется!

* Никакой Кодекс не может предотвратить злоупотребления.

* Реалистично ли требовать от нас быть более моральными, чем наш народ?

* Что же, все преподаватели (исследователи, менеджеры) изначально хамы-грубияны-невежды и не способны работать без кодекса?

* Что же, все преподаватели (исследователи, менеджеры) изначально коррумпированы?

* «А судьи кто?». Чем члены этической комиссии лучше тех, поведение которых они будут обсуждать?

Заметим, во-первых, что набор аргументов вполне универсален относительно кодексов журналистов, депутатов, преподавателей и т.п. Во-вторых, без публичной работы с ними в процессе проектирования ЭК рискованно начинать этот процесс. Рискованно игнорировать их и не ответить на этот вполне понятный скепсис, не ответить как самим текстом Кодекса, так и абсолютно необходимыми комментариями к нему.

В рамках опережающего планирования работы с общественным мнением университета предполагается на одном из форумов проекта ЭК - ректорском семинаре - начать формировать «повестку дня» в организации университетского этического дискурса. Первые пункты повестки: не станет ли ЭК «добровольным ошейником»? Не ждем ли мы, что ЭК избавит нас от самостоятельного нравственного выбора и решения? Может быть, сам процесс проектирования ЭК необходимо рассматривать как заказ на разработку механизмов институциональной поддержки университетом статуса высоких профессий?