CC BY
94
УДК 821.161.01+165.1
А. Ю. БОЛЬШАКОВА
ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА КАК СИСТЕМА АРХЕТИПОВ
Цель автора настоящей статьи - представить рождение в первых опытах нашей словесности тех первообразов, которые через столетия составят основу русской классической литературы в её художественном богатстве и разнообразии. В недрах древнерусской словесности складывается первичная система архетипических доминант, отражающая особенности культурного бессознательного нации. В статье представлена классификация литературных архетипов в том первичном состоянии, которое запечатлено в памятниках древнерусского творчества.
Ключевые слова: древнерусская словесность, русская классическая литература, первообраз, литературный архетип, первичная классификация.
Статья написана при поддержке РГНФ: грант №15-34-11045 «Своеобразие и мировое значение русской классической литературы (XIX - первая половина XX столетия). Идеалы, культурно-философский синтез, рецепция». Целевой конкурс «Русская классическая литература в мировом контексте»
Кризисное состояние нынешней словесности вызвало неожиданное - или ожидаемое в такой ситуации? - сопротивление. Всё большее значение обретает обращение к первичным, древним образцам, где следует искать исконный смысл и сверхзадачу нашего литературного развития. «Художественную ценность древнерусских апокрифов исследователи отмечали издавна, но обоснованием этого, то есть прежде всего систематическим обозрением изобразительных средств, не занимались: руки не доходили до вроде бы неинтересных „мелочей"...» [1, с. 11] -таков пафос современного проникновения в поэтику литературного творчества давних лет. Великой эпохи, когда литература наша делала лишь первые, но знаменательные шаги на пути к вершинам А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого. Не было бы древнерусских подвижников Слова - не было бы и этих высот, которыми по праву гордится всякий русский!
Конечно, такого рода исследовательские углубления подстерегает опасность уподобиться археологическим раскопкам. Да и называются древнерусские тексты - «памятниками». Пути их изучения самые разные: от скрупулёзной текстологической описательности до широких обобщений, которыми прославился академик Дм. Лихачёв. Для исследователя поэтики, не чурающегося детализации, пространство древнерус-
© Большакова А. Ю., 2017
ской литературы - невероятно живой, насыщенный сонмами ликов, деталей, фигур и событий мир, конкурирующий с нашей современностью и во многом побеждающий её по силе духа и воли. Отсюда - внимание к тому, что, к примеру, А. Дёмин скромно называет «мелочами». Ведь «образность как раз и начинается с мелочей, на них стоит обратить внимание». Очевидно, за такой «формулой» скрывается изящество научной мысли и её изложения, основанного на живых реалиях литературного письма, а не омертвелых глыбах древних монументов. Главный интерес здесь - «как появилась образность в древнерусской литературе и каковы были предпосылки этого примечательного явления. Ведь без образности литература - это не литература» [1, с. 11].
Исследование литературных архетипов, рождающихся в древнерусской словесности и определяющих дальнейшее развитие отечественной литературы, приводит к неожиданным выводам. То, что мы привыкли считать старым, древним, традиционным - на самом деле исток, начало, молодость нашей культуры!
Тексты, которые мы теперь называем «древнерусскими», - это литература молодая, исполненная свежих чувств, не отягощённая ци-вилизационной рефлексией и душевной усталостью. Первые авторы её, летописцы замечательных событий, запечатлели в своих изобразительных описаниях изумление перед миром, полном невиданных чудес и открытий! Точнее -Мирами, ибо Мир Земной сосуществовал для них
с Миром Небесным, населённым силами Божественными и Дьявольскими.
Первичная классификация литературных архетипов. Начало начал мироздания и национального бытия с очевидностью обозначено в «Повести временных лет», создававшейся в Х1-Х11 вв., - на протяжении целого столетия. Из этого летописного свода расходятся векторы философско-литературной мысли русского Средневековья.
Уже пространный подзаголовок «Повести» задаёт координаты изначальности, побуждая задуматься об истоках национальной жизни и её архетипических основах:
«Се повести времяньныхъ летъ, откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть».
Первая же фраза повествовательного текста, созвучная этому подзаголовку, напоминает колышек, вбитый первопроходцем на необитаемой пока еще земле, которая постепенно станет родной, своей и близкой: «Се начнемъ повесть сию»...
Следующее далее история именования отдельных земель и их правителей представляет изначальную историю славянских народов, включая и основной предмет повести о возникновении Русской Земли, что связано, согласно летописи, с приходом (по призыву славян) варяжского племени русов, от названия которого и пошло именование Руси.
В этом начальном летописном своде, как и затем в упомянутых словах, сказаниях, а также в переводных памятниках философской мысли, переосмысленных и дополненных в пространстве древнерусского словесного творчества, вырисовываются изначальные контуры той системы первообразов, которая позволяет нам говорить о первичной классификации национальных архетипов, обретающих своё имя и место в истории и миропорядке. Иерархическая выстроенность средневекового мировоззрения здесь очень важна - каждый архетип занимает своё определённое место в иерархической системе ценностей. Можно назвать этот порядок системой архети-пических доминант, главенствующее место в которой занимают, безусловно, архетипы нуми-нозного плана. Такая иерархия продержится на протяжении долгих веков, лишь впоследствии -под натиском массовых движений, мировых войн и революций глобального масштаба - уступая место архетипам социоисторическим.
Становление нуминозных архетипов. Итак, началом начал в становлении древнерусской словесности следует считать момент возникновения нуминозных первообразов1, ещё не имеющих названия, довербальных и вызванных первичными потрясениями человека от столкновения с необычными, сверхъестественными (с его точки зрения) событиями и явлениями. Это мог быть удар молнии и раскат грома, световые явления, трактующиеся как чудесные, неожиданное выздоровление от болезни, и т. п. То есть все те проявления сверхчеловеческих, высших сил, что потрясли человека и оставили неизгладимые отпечаток в его душе ещё в глубокой древности.
Нуминозность характеризует важнейшую сторону религиозного опыта, связанного с интенсивным переживанием божественного присутствия. Такое сильное переживание на грани потрясения может иметь, однако, и негативный эффект. Потому вводимое мною понятие «ну-минозные архетипы» также двойственно: это не только Божественное начало, но и противодействующие ему силы. Тем не менее позитивная их часть, связанная с проникновением в первообраз Бога, несомненно, составляет наиболее идеальную, высшую в своей духовной устремлённости константу (древне) русской культуры.
Все остальные верования, включая язычество и христианство, по сути, есть уже культурные наслоения, возникающие в попытке объяснить эти феномены, приблизить их к человеку и его сознанию. В лоне возникающих культур идут процессы именования ранее безымянных явлений - и здесь уже можно говорить о становлении культурных/литературных архетипов, запечат-лённых в памятниках древнерусской мысли, авторы которых уже следуют христианской традиции и системы именования.
Показательны в этом плане начальные, ещё безыскусные - в своей самобытности - опыты отечественной словесности, где такие первичные
1 Понятие «нуминозность», «нуминозное» (от лат. «питеп» - божество, воля богов) введено немецким теологом и историком религии Р. Отто, по определению которого «Священное», «Божество» предстаёт в религиозном опыте как «нуминозное», что придаёт этому опыту откровение тайны - устрашающей и одновременно очаровывающей. «Поэтому типичным нуминозным эмоциональным откликом на „встречу со Священным" оказывается сочетание „страха и трепета" с „восхищением и восторгом". Эта сложная гармония из сферы религиозного опыта переходит в другие области религиозной культуры, становясь её сокровенным началом» [2].
образцы жизнетворчества проявляются на уровне архетипов Мира, Героя и пр. Авторы текстов, составляющих пространство древнерусской литературы в её становлении, ещё не владели искусными приёмами художественного письма и выказывали известное простодушие в создании своего Мира как текста. Однако такое создание, как и в каждой молодой словесности, выбирающей свои имена для воплощения сущности национального бытия, становилось возможным лишь потому, что за каждым из текстов стоял тот или иной первообраз, архетип коллективного бессознательного. Актуализация этого набора архетипов, - жизненно важных для становления нации, но ещё не обретших своего Имени, - существующими на тот момент (прежде всего языковыми2 средствами и определяла самобытность литературного творчества в Древней Руси. Культурно-языковой опорой для этой актуализации были канонические библейские тексты, что доказывает изначально нуминозный характер литературной архетипики.
Первообразы Мира и Человека определялись архетипом Бога, Словом Божиим - отсюда распространённый древнерусский жанр: Слово. Мир, Русская Земля являлся отражением божественного Слова как высшей сущности: всё в этом мире необыкновенно, исполнено Чуда, преображено Светом духовности или должно быть таковым. Архетипические фигуры Правителей/Князей Русской Земли нередко являлись в образах святых, великомучеников, ангелов. Вот как, к примеру, начинается один из ранних древнерусских памятников - «Слово о князьях» («Слово похвалное на перенесение мощей святых страстотерпец Бориса и Глеба, да и прочии не враждуют на братию свою»), произнесённое 2 мая 1175 г. с призывом к князьям прекратить междоусобные распри ради защиты Земли Русской. Идея Мира в его первородном значении (покой, прекращение распрей - но также и своё обжитое место) обретает здесь высокий национально-религиозный смысл, а именование Русская Земля выступает как аналог или синоним Мира:
«Слышасте, братие, что глаголет Господь в божественном евангелии: „Мнози придут от восток и запад, и севера и моря възлягут в царствии, со Авраамом и Исааком, и Иаковом в славе Отца небеснаго". И пакы рече Господь: „Мнози будут последний первий, а первий последний".
2 Поскольку о художественности первых летописных и других первоначальных текстов можно говорить лишь с известной долей относительности. См. об этом, к примеру: [3, с. 43].
И се мнози бешав первом законе угодившебо-гови, и те прославлении бысть Господом и чю-деса сътвориша, силы великый и по смерти по-казаша. Но сия великиях рабрыя мученика Борис и Глеб в последний род обретошася, мнозии чюдеса ими бог показа в земли Рустей и до ныне целбы недужным подают. О сих бо исполнися слово господем реченное: „Веруяй в мя силы велики сотворит и чюдеса болша покажет, аже аз творю". Разумеите, братие, что рече Господь и какую славу подавает рабам своим на земли в роде человечьстве и какову же честь дарует на-небеси пред аггелы божии!» [4, с. 50].
Ещё в древних текстах «Шестоднева» о сотворении Мира формируется именной ареал ну-минозных архетипов, прежде всего - Божественного первоначала. Это: «святой Бог-Творец», украшающий видимое своё творение - Мир -всеми красотами. Создатель «прекрасного творения» сего, согласно креативной философии автора, - «Бог-Художник» [5, л. 70 б]. Но это и разумная сила - единая воля, создающая подвластный ей Мир и правящая им: «Бог-Владыка» [5, л. 72 б].
Первосотворение Мира представляется грандиозным действом, всемерно расширяющим именной ареал Бога-Творца по линии укрупнения, возвеличивания и возвышения. Очевидно, мы можем говорить о формировании семантического ареала данного первообраза (на основе ареала именного). В именной и семантический его спектр входят такие представления о нуми-нозности, свидетельствующие о силе и мощи, правящей воле и мудрости Творца, как «непостижимая премудрость и сила Божия» [5, л. 71 б), «повеление Божие» [5, л. 72 а], «Владыка Бог», «О неизречённая мудрость Творца!» [5, л. 72 б], «установивший порядок Бог-Творец» [5, л. 73 б], «премудрый Господь» [5, л. 77 б], «Разе не велики, не чудесны и не преславны дела Божьей премудрости?» [5, л. 81 б].
Итак, венчает изначальную систему культурных архетипов Божественное начало, проявляющее себя в первую очередь в первообразе Бога. Разными своими гранями отражается это начало в ликах Богоматери, затем в символе Софии Премудрости Божией, образах ангелов и архангелов, и др. В противоборстве с ними проявляют себя антагонистические силы, связанные с Тьмой, Дьявольским началом в мире и человеке. С нуминозными архетипами изначально связано противоборство Света и Тьмы, Добра и Зла, Мудрости и Заблуждений.
Из этого именного и семантического центра лучами расходятся векторы других архетипов. Прежде всего это Мир и Человек - величины,
первосотворённые Божественным началом, родовой цепью сопряжённые меж собой. Собственно, именно эти первообразы - вместе с архетипом Божественного начала - составляют средневековую картину мироздания.
Первообраз Мира. В становлении этого архетипа важно отметить несколько главенствующих линий, из которых и складывается его смысловая траектория. Первая - это собственно Мир. Для нас особенно ценно то, что именно в средние века в древнерусской словесности появляются свои и переводные тексты, авторы которых обращаются к самым истокам - т. е. к моменту возникновения Мира, его первичной структуре, хронологической последовательности, в какой возникают его основные компоненты, и т. п. Здесь большое значение, конечно, имеют древнерусские интерпретации библейских текстов, пришедших через славянские переводы и представленных отдельными произведениями или в виде в ставных частей оригинальных текстов древнерусской литературы (к примеру, в «Повести временных лет»).
В оригинальных древнерусских текстах Мир-как-таковой уже более приближен к человеку, включён в историческую картину мироздания - движущуюся, меняющуюся в зависимости от усилий правителей и народов. Мир - это прежде всего Земля, осваиваемая тем или иным племенем, далее народом и имеющая для него родовое значение. «Повесть временных лет» прежде всех остальных памятников древнерусской мысли даёт нам представления именно об этом архетипе. В целом, в «Повести» властвует горизонтальное измерение: Мир это прежде всего Земля, а не небо, не горизонт, не воздух. Иногда это горы, возле которых возникают города-центры. До того, исходно, - «столп до неба» как символ единства человечества.
«И сниде господь богъ видети градъ и столпъ, и рече господь: „Се родъ единъ и язык единъ". Последующее разделение человечества Богом на отдельные народы и их рассеяние по земле символически ознаменовано разрушением столпа: «И съмеси богъ языки, и раздели на 70 и 2 языка, и расъсея по всей земли. По размешеньи же языкъ богъ ветромъ великим разраши столпъ, и есть останокъ его промею Асюра и Вавилона.»
Тем не менее и «Повесть временных лет» содержит вставную часть, приуроченную к христианизации Древней Руси. Устами философа, присланного греками для просвещения князя Владимира в религиозных вопросах, излагается история сотворения Мира Богом - причём самая изначальная. На вопрос князя Владимира: «Зачем же сошёл Бог на землю и принял такое страда-
ние?», философ отвечает: «Если хочешь послушать, то скажу тебе по порядку с самого начала, зачем Бог сошёл на землю».
Становление социоисторических архетипов. История человечества в «Повести временных лет» начинается после всемирного потопа: с момента раздела сыновьями Ноя всей Земли: на восточные, южные, северные и западные земли. Здесь, как и затем в воссозданном нами эпизоде столпотворения, сразу возникает проекция - пока лишь на уровне исторического действия, события - на величину, которая будет вечно сопутствовать основному архетипу Мира/Земли и, по прошествии ряда исторических периодов, обретёт уже явные архетипические очертания. Я имею в виду архетип Раскола, влияние которого всемерно усилится и обретёт доминантное значение по мере усиления исторических расколов, разрывов, войн, революций и т. п. Пока же это - раздел земли, великое смешение и рассеяние народов и разрушение столпа до неба.
В результате этого разрушения и торжествует горизонтальное измерение мироздания, задающее последующие координаты для возникновения первоосновного - для отечественной словесности и национального менталитета - архетипа: Русская Земля. Именно и прежде всего его формированию и утверждению - в процессе нелёгкого исторического развития - и посвящена «Повесть временных лет».
Однако есть и ещё один аспект архетипа Раскола, и касается он того состояния - внутреннего и внешнего - Русской Земли, который выходит на первый план в «Слове о полку Игореве». Я имею в виду не только сопротивление внешнему врагу и войны, которые велись русскими правителями, но - процессы междоусобицы, феодальной раздробленности, с которыми издревле столкнулись наши предки.
С образом Земли связано первичное становление в древнерусской словесности ещё одного архетипа, который впоследствии займёт ведущее положение в отечественной литературе и истории. Имеется в виду архетип (Вечного) Города, очертания которого намечены ещё в «Повести временных лет», упоминающей о возникновении нескольких городов-центров, нередко берущих своё именование от имени своего правителя (Киев от Кия, к примеру). Значение данного архетипа всемерно усиливается в период укрепления Руси после монголо-татарского ига и собирания русских земель вокруг города-центра.
Представление об этом ярче всего дают повести о начале Москвы, в цикл которых исследователи традиционно включают четыре повести: «Повесть о зачале Москвы», «Сказание
об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы», «Сказание о зачатии Москвы и Кру-тицкойепископии» и летописное предание об основании Москвы. Во всех этих произведениях даются разные версии и датировка основания столицы - от Х11 до Х111 вв. На основании этих текстов, однако, в национальном самосознании укрепляется первообраз Москвы как столицы православной и царственной. Это «царствующий град», «Третий Рим», «вечный город», ради которого принесены многие жертвы, но который играет главенствующую роль в укреплении государства.
Становление натурфилософских архетипов. В ареоле основного первообраза, связанного с идеей возникновения мироздания, возникают и получают своеобычное осмысление натурфилософские архетипы, связанные с античными представлениями о первоначалах. Исконно это четыре стихии: Земля, Огонь, Вода и Воздух. Таким образом, первообраз Земли складывается как бы на скрещении исторической и натурфилософской линий: изначально возникая в лоне природных начал мироздания, он постепенно, благодаря дальнейшему вмешательству божественных и человеческих усилий, обретает социо-историческое значение.
Тем не менее все натурфилософские первообразы четырёх стихий, как свидетельствует древнерусская литература, участвуют в исторических событиях и играют в них порой решающую роль. Так, по воздуху долетает карающий огонь на жилища древлян, исполняя карательный план княгини Ольги, мстящей за гибель мужа. По воде надвигаются вражеские судна завоевателей, порою также несущие на себе поражающий противника огонь («Повесть временных лет»).
Стихии света (модификации первообраза огня), воздуха и воды сопутствуют формированию нуминозных архетипов, что особенно отчётливо проявляется в разнообразных житиях, наполненных сюжетами о видениях, чудесах. Так, евангельский мотив спасения на водах вплетён в «Житие Николая Чудотворца» («Чудо святаго отца Николы, како избави корабль от потопления», «Чудо о некоем муже Димитрии, его же святый Никола избави от потопления»).
Становление антропологических архетипов. Первые памятники древнерусской мысли сосредоточены на образах Человека в библейском и историческом понимании. Однако о пер-восотворении Человека будут свидетельствовать более поздние тексты - апокрифы, интерпретирующие библейские сюжеты. В первых же оригинальных текстах русского Средневековья человек появляется уже как бы в «готовом» виде -
как полноправный участник созидания Мира и Истории. Особо следует обратить внимание на то, что рядовой, «простой» человек массы не интересует средневекового летописца, автора слова или жития. Всё внимание сосредоточено только на вершинных фигурах, в которых господствует идея исторического развития, укрепления Русской Земли, Божественной воли и мудрости.
Можно разделить эти фигуры на две категории, связанные с:
- социоисторическими процессами на правах руководящих ими сил;
- нуминозными явлениями, т. е. Божественным началом.
Первое - это образы русских Князей, Вождей и Правителей, государственных деятелей и воинов, с именами которых связаны славные и мрачные страницы отечественной истории. Второе - образы Первоучителей и духовных наставников, религиозных деятелей и Святых. Хотя ореол святости может возникать и на скрещении обоих категорий, как это происходит, к примеру, с образами князей-мучеников в «Сказании о Борисе и Глебе». С другой стороны, можно отнести первообразы Святых, Праведных и Чудотворцев к разряду нуминозных архетипов, поскольку это не люди, а некие сверхлюди, представляющие во внешне человеческом облике - божественную сущность.
Хотя гендерное разделение не обретает в древнерусском мышлении такого значения, как в более поздние периоды, и о собственно гендер-ных архетипах говорить ещё не приходится, уже в «Повести временных лет», как и затем в «Слове о полку Игореве» появляются образы княгинь (Ольги, Ярославны), в которых проявляется Женское начало - в героизированном варианте, связанном с интересами государства, родовой честью. Библейская традиция, в её древнерусском переосмыслении, позволяет воссоздать образ первой Женщины (Евы), которая ещё (как свидетельствует апокриф о сотворении Адама) целиком зависит от мужа и представляет его бледную копию. Мужское начало, напротив, ярко выражено в древнерусских произведениях -именно с ним связаны победоносные силы, ратная доблесть, удача и укрепление Русской Земли. Образы Земли и Мужа-Правителя неразрывно слиты в едином процессе исторического становления.
Интересно отметить отсутствие в системе древнерусского художественно-философского мышления возрастных делений. Образы Детства и Мудрой Старости ещё не выделены:
властвует синкретизм в возрастном восприятии Человека-как-такового. Отдельные вкрапления присутствуют, к примеру, в житиях. Так, элементы Детства разнолико представлены в «Житии Николая Чудотворца», в начале которого упоминается о рождении детища, которое «зело угодно Богу». Чудесный младенец обладает недюжинной силой, будучи способным простоять два часа на ногах в колыбели. В семь лет Николай свершает первое чудо, исцеляя сухорукую женщину. Дальнейшую интерпретацию обретает мотив Детства/Младенца в «Чуде о детище», запечатлевшем спасение Николаем утонувшего ребёнка.
* * *
Таким образом, в пространстве древнерусской словесности, включающей в себя как оригинальные, так и переводные произведения, формируется первичная система первообразов - архетипов культурного бессознательного, - которая составит основу национального мировосприятия на долгие века. Следует особо подчеркнуть, что памятники древнерусской письменности, в своих архетипических формах, запечатлели кардинальные изменения в национальном мировоззрении: переход от язычества к христианству, с приятием которого на Руси - в контексте приобщения к традициям христианской цивилизации -начинается формирование культурной ноосферы и собственно культурных/литературных архетипов. Возникновение последних происходит через (письменное) именование первообразов в системе древнерусского словесного творчества и их своеобычное претворение в мотивах, сюжетах, жанровых моделях.
Надо отметить, процессы эти происходили крайне неровно - и вовсе не все списки, датированные поздними веками, по своему происхождению к ним и относятся. Многие тексты, дошедшие до нас в поздних своих версиях, на самом деле запечатлели (в видоизмененном, переписанном виде) гораздо более ранние варианты, относящиеся к глубокой древности и оказавшие первичное воздействие на умы и сердца русичей. С другой стороны, сам текст памятника мог быть создан позднее, т. е. тот или иной первообраз
может быть запечатлён на письме гораздо позже, нежели он возник в реальной действительности. Ведь запечатлённая в нём архетипическая модель мировосприятия сложилась в глубокой древности - как, к примеру, в апокрифе о сотворении мира и первочеловека.
В целом, первичная классификация архетипов, в той или иной мере проявляющихся в древнерусской словесности, представляет собой стройную иерархическую структуру, соответствующую классической средневековой картине мироздания: Бог - Мир - Человек.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Дёмин А. С. Древнерусская литература как литература (О манерах повествования и изображения) / Отв. ред. д-р филол. наук В. П. Гребе-нюк. - М. : Языки славянской культуры, 2015. -(81и&арЫ1о^юа).
2. Нуминозность // Википедия 2016 ги.т. wikipedia.org
3. Дёмин А. С. О древнерусском литературном творчестве: Опыт типологии с Х1 по середину ХУШ вв. от Илариона до Ломоносова. - М. : Языки славянской культуры, 2003.
4. О, Русская Земля! / Сост., предисл. и примеч. В. А. Грихина. - М. : Советская Россия, 1982.
5. Слово «Шестоднева» Иоанна экзарха Болгарского //Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли / Отв. ред. М. Н. Громов, В. В. Мильков. Серия: Памятники религиозно-философской мысли Древней Руси. - М. : Наука, 2000. (Подг. текста и пер. Г. С. Ба-ранковой).
Большакова Алла Юрьевна, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник ИМЛИ РАН, постоянный автор журнала «Вестник УлГТУ».
Поступила 08.02.2017 г.
