CC BY
104
УДК 34 DOI 10.24411/2073-0454-2019-10331
ББК 67 © И.В. Дворянсков, Н.В. Румянцев, М.П. Турченков, 2019
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
ДОМАШНИЙ АРЕСТ: ВОПРОСЫ РЕГЛАМЕНТАЦИИ И ИСПОЛНЕНИЯ
Иван Владимирович Дворянсков, ведущий научный сотрудник НИЦ-1, доктор юридических наук, доцент Научно-исследовательский институт Федеральной службы исполнения наказаний России (119991, Москва, ГСП-1, ул. Житная, д. 14) E-mail: [email protected]
Николай Викторович Румянцев, главный научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России, профессор кафедры административного права, доктор юридических наук, доцент
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12) E-mail: [email protected]
Михаил Павлович Турченков, старший следователь СК МВД России (2005-2012 гг.) Издательство «Юнити-Дана» (123298, Москва, ул. Ирины Левченко, д. 1) E-mail: [email protected]
Аннотация. Рассматриваются вопросы исполнения уголовно-процессуальных мер пресечения в деятельности уголовно-исполнительных инспекций, в частности, домашнего ареста. Исследуются актуальные проблемы правового регулирования и практики применения данной меры. Исследуется зарубежный опыт применения аналогичных мер.
Ключевые слова: домашний арест, уголовно-процессуальные меры пресечения, уголовно-исполнительные инспекции, электронный мониторинг.
HOUSE ARREST: REGULATORY AND ENFORCEMENT ISSUES
Ivan V. Dvoryanskov, leading researcher of SIC-1, doctor of legal sciences, associate professor Research Institute of the Federal penitentiary service of Russia (119991, Moscow, ul. Zhitnaya, d. 14) E-mail: [email protected]
Nikolai V. Rumyantsev, chief researcher of NITs-3 FKU of Scientific Research Institute FSIN of Russia, professor of department of administrative law, doctor of legal sciences, associate professor Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117437, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12) E-mail: [email protected]
Mikhail P. Turchenkov, senior investigator of the Ministry of internal Affairs of Russia (2005-2012) Unity-Dana publishing house (123298, Moscow, ul. Irina Levchenko, d. 1) E-mail: [email protected]
Annotation. The issues of the execution of criminal procedural measures of restraint in the activities of criminal executive inspections, in particular, house arrest, are considered. The current problems of legal regulation and practice of applying this measure are investigated. The foreign experience of applying similar measures is investigated.
Keywords: house arrest, criminal procedural measures of restraint, criminal executive inspections, electronic monitoring.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Дворянсков И.В., Румянцев Н.В., Турченков М.П. Домашний арест: вопросы регламентации и исполнения. Вестник Московского университета МВД России. 2019;(6): 162-164.
Домашний арест регламентируется в ст. 107 УПК РФ и для современного российского уголовного процесса является относительно новой и недостаточно изученной мерой пресечения. Однако она была известна еще Уставам уголовного судопроизводства 1864 г., а позднее УПК РСФСР 1922 г., а также и 1923 г. и систематически применялась на практике и только с вступлением в силу Основ уголовного судопроизводства СССР в декабре 1958 г. была упразднена.
В современном российском законодательстве домашний арест предусматривается в качестве меры пресечения п. 6 ст. 98 УПК РФ. Стандарты применения этой меры предусмотрены международным правом1.
Вопросы исполнения домашнего ареста неоднократно рассматривались и отражались в международно-правовых актах, федеральных законах и иных нормативных правовых актах РФ, рассматривались на Пленумах Верховного Суда РФ. В ходе законодательного и правоприменительного процесса вносились необходимые поправки и изменения, регламентирующие основания и порядок его применения, позволяющие органам правосудия избирать в отно-
1 Минимальные стандартные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила) (приняты 14 декабря 1990 г. Резолюцией 45/110 Генеральной Ассамблеи ООН). П. 3.11.
шении подозреваемого (обвиняемого) меру пресечения в виде домашнего ареста2.
Домашний арест является одной из строгих мер пресечения, занимает важное место в системе изоляции обвиняемых (подозреваемых) от общества. Его достоинства отражаются, прежде всего, на экономии государственных средств, выделяемых на содержание обвиняемых (подозреваемых) в условиях изоляции от общества, которые позволяют без значительных затрат (используя лишь технические средства) обеспечивать круглосуточный контроль за соблюдением ими присужденных ограничений. При этом исключается возможность совершения обвиняемыми (подозреваемыми) без ведома надзорных органов каких-либо действий, нарушающих судебные решения и ст. 97 УПК РФ. О любых выявленных нарушениях условий исполнения домашнего ареста уведомляются сотрудники уголовно-исполнительной инспекции, информирующие об этом лицо, ведущее производство по делу, которое, в свою очередь, может предпринять действия по усилению меры пресечения.
Практика применения судами меры пресечения «домашний арест», рассматриваемая как альтернатива избранию заключения под стражу, изучена в первом полугодии 2019 г. и показала, что количество рассмотренных в 2018 г. судами материалов об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей уменьшилось вне зависимости от наличия ходатайств, а количество материалов об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста увеличилось. При наличии полученных данных и фактических обстоятельств расследуемых дел суды дифференцировано подходят к рассмотрению ходатайств органов следствия об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и стали активнее принимать решения о применении более мягкой меры пресечения — домашнего ареста. Это свидетельствует и о том, что внимание судей обращено на необходимость более взвешенно рассматривать вопросы избрания меры пресечения в виде заключения под стражу и более широко применять альтернативные меры пресечения.
Если сравнивать ограничение свободы передвижения с подпиской о невыезде, то последняя не может оказать такого воспитательного воздействия на подозреваемого (обвиняемого), так как лицо имеет возможность вести разностороннюю полноценную деятельность и даже (с разрешения следствия), выезжать за пределы постоянного места пребывания, указанного в подписке. Ограничение же свободы передвижения дает возможность правосудию наложить запрет постоянно или в определенное время подозреваемому (обвиняемому) покидать здание, жилое помещение (в сопровождении или без такого), территорию
дачи, больницы и др., посещать какие-либо районы, территорию работы, место проживания свидетелей, потерпевших либо соучастников.
Проводя параллель между заключением под стражу и домашним арестом, следует отметить тот факт, что подозреваемый (обвиняемый), в отношении которого принято судебное решение о помещении под домашний арест, как правило, не подвергается принудительному помещению в специализированные помещения закрытого типа, а так называемое «содержание под стражей» при домашнем аресте отсутствует. Данная мера пресечения предусматривает пребывание подозреваемого (обвиняемого) по месту постоянного его проживания (либо временного, но легального) в условиях ограничения передвижения и обязательно при определенном режиме контроля за ним и, по действующей практике правосудия, не запрещается его нахождение вместе с проживающими с ним лицами, т.е. от них он не изолируется. Кроме этого, для находящегося под домашним арестом лица имеется группа ограничений и на основании ст. 107 УПК РФ могут устанавливаться запреты трех видов, в зависимости от способов общения. Это запреты на устное общение с определенными лицами, письменное общение через услуги почты и пользование отдельными услугами связи (Интернет, радио и др.). Запрет на общение с помощью различных средств связи устанавливается путем перечисления лиц, попадающих под запрещение/разрешение для ведения всякого рода переговоров.
Согласно законодательству РФ, осуществление контроля по исполнению этой меры пресечения поручено уголовно-исполнительным инспекциям ФСИН России (далее — УИИ). При этом многие специалисты отмечают отсутствие механизмов осуществления такого контроля и реализации соответствующих функций УИИ. Г.П. Химичева считает, что УИИ не могут выявлять допускаемые подконтрольными лицами нарушения, установленные судом запреты и (или) ограничения в полном объеме, так как отсутствуют соответствующие правовые обеспечения, мешающие УИИ выполнять необходимые мероприятия по данному направлению, в особенности регулирования тех прав, которые необходимы при осуществлении контроля за соблюдением запретов, а также вынесенных судебных ограничений на пересылку телеграфных или почтовых
2 Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. N° 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ. 2011. № 50. Ст. 7362; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2014. № 2. 2014.
№ 6 / 2019
Вестник Московского университета МВД России
163
корреспонденций и посылок, пользование средствами связи, Интернетом и проч. [3, с. 20-24].
Так же считают и другие авторы. Так, Р.М. Жи-ляев, В.Б. Первозванский и И.Н. Медведева отмечают, что функции контроля прописаны только в ходе следственных действий (ст. 165, 185, 186, 186.1 УПК РФ), которые осуществляются органами предварительного следствия по постановлению суда [2, с. 49-52].
Одновременно с этим, даже наличие выписки из принятого органами правосудия решения об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста или запрета определенных действий, не дает оснований для УИИ осуществлять контроль почтовых отправлений.
Разумеется, в сложившемся положении, применение запретов и (или) ограничений на отправку/получение телеграфных или почтовых корреспонденций и посылок, использование средств связи и Интернета, а равно и сами меры пресечения в целом становятся фактически не эффективными. Очевидно, при том, что именно подобные средства коммуникации зачастую используются несовершеннолетними, в том числе для осуществления противоправной деятельности.
В ходе исследования нормативно-правовой базы домашнего ареста, нами выявлены проблемы нормативно-правового регулирования. Например, до настоящего времени отсутствует совместный нормативно-правовой акт Минюста России, СК РФ, МВД России, ФСБ России и других заинтересованных ведомств, который смог бы определять необходимый порядок осуществления контроля за подозреваемым или обвиняемым, его обязательным нахождением в том месте, которое определено решением суда в качестве исполнения меры пресечения подозреваемого/обвиняемого, а так же за соблюдением наложенных судом запретов либо ограничений.
Для того, чтобы обеспечить за осужденными надлежащий дистанционный надзор без использования изоляции от общества, осуществление контроля за исполнением подозреваемыми и обвиняемыми условий меры пресечения в виде домашнего ареста и соблюдения ими предписанных судом запретов и ограничений путем персональной идентификации, проверки их местонахождения в установленном месте (при использовании сигналов GPS/ГЛОНАСС), а также снижения возможных рецидивов, работники инспекции применяют систему электронного мониторинга подконтрольных лиц (СЭМПЛ). Деятельность и дальнейшая эксплуатация СЭМПЛ начинается только после обязательной регистрации органами Роскомнадзора России. С каждым годом расширяется область действия и положительные результаты использования системы, применяемой для осуществления контроля за соблюдением установленного порядка.
Изучение зарубежного опыта показывает эффективность рассматриваемой меры пресечения. По мнению многих зарубежных ученых-пенитенциаристов, домашний арест является наиболее адекватной альтернативой тюремному заключению, так как имеет способность осуществить главную функцию лишения свободы—изоляция от общества лица, совершившего правонарушение. Преимущество этой меры заключается, на наш взгляд, в возможности без фактического лишения свободы решать практически те же задачи. Тем самым достигаются два позитивных эффекта: избежание десоциализации подконтрольного лица и существенная экономия средств.
Наибольшее распространение домашний арест приобрел в США, где в различных штатах действует несколько программ. В основном избранная мера пресечения означает, что лицо не может покидать свое жилище, за исключением выполнения работы. В странах Западной Европы практикуются различные формы домашнего ареста, в том числе в качестве замены тюремного заключения (опыт исполнения наказания в «условиях полусвободы» во Франции), проживание осужденных дома при условии применения электронных браслетов в Австрии и др.
Таким образом, применение домашнего ареста позволяет не только экономить денежные средства и иные ресурсы, но и использовать многоуровневую систему воздействия на правонарушителя, а также варьировать им в зависимости от степени тяжести совершенного деяния [1, с. 38-39].
Литература
1. Дворянсков И.В. Эффективность альтернативных наказаний (компенсационная модель): Учеб.-метод. пособие. М., 2005.
2. Жиляев Р.М., Первозванский В.Б., Медведева И.Н. О некоторых проблемах избрания судами меры пресечения в виде домашнего ареста и путях их решения // Российская юстиция. 2013. № 11. С. 49-52.
3. Химичева Г.П. Несовершеннолетний обвиняемый (подозреваемый): меры пресечения // Уголовное судопроизводство. 2014. № 4. С. 20-24.
References
1. Dvoryanskov I.V. Effektivnost' al'ternativnykh nakazaniy (kompensatsionnaya model'): Ucheb.-metod. posobie. M., 2005.
2. Zhilyaev R.M., Pervozvanskiy V.B., Medvede-va I.N. O nekotorykh problemakh izbraniya sudami mery presecheniya v vide domashnego aresta i putyakh ikh res-heniya // Rossiyskaya yustitsiya. 2013. № 11. S. 49-52.
3. Khimicheva G.P. Nesovershennoletniy obvinyay-emyy (podozrevayemyy): mery presecheniya // Ugolov-noye sudoproizvodstvo. 2014. № 4. S. 20-24.
