CC BY
71
УДК 821.161.1.09"20"
Гавриш Татьяна Ростиславовна
кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН, г. Москва
ДОМ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ ЛИЧНОСТИ (на материале романа М. Горького «Жизнь Клима Самгина»)
Образ главного героя «Жизни Клима Самгина» связан с актуальным для Горького вопросом распада семьи и разрушения дома, что автор романа видит как следствие нравственной дезориентации человека. Формирование личности Клима Самгина происходит в псевдосемье, под постоянным непосредственным воздействием матери и отчима: в наследство от матери Самгин получает неприятие даже близких людей, от отчима - представление о том, что любовь к людям выдумана, несоответственна человеческой природе, что «духовная жизнь успешно развивается только на почве материального благополучия». Отношения матери и отчима Клима даны Горьким как нечто разрушительное в самой своей основе. Их «фундамент» - распад настоящей семьи и разрыв связей не только самых близких людей, но и трех поколений. Существом личных отношений матери и отчима Клима является исключительно страсть, их постепенно исчерпывающие себя отношения Лидия характеризует как бесчеловечные. «Семья» постепенно деформирует отношение Самгина к женщине. Образ женщины концептуально важен для Горького, авторский голос которого звучит в размышлениях Макарова о современной женщине, чувствующей «необходимость и силу снова завоевать себе былое значение матери человечества, возбудителя новой культуры». Женские образы, созданные писателем: Люба Сомова, Анфимьевна, Дуняша, Елена Прозорова, Тося, - несут в его повествовании важнейшую функцию утверждения внутренней устойчивости и духовной сохранности мира.
Ключевые слова: Горький, «Жизнь Клима Самгина», распад семьи, разрушение дома, нравственная дезориентация человека, женские образы, духовная сохранность мира.
Образ главного героя «Жизни Клима Самгина» связан с актуальнейшим для писателя вопросом разрушения дома и распада семьи, что он видит прежде всего как следствие нравственной дезориентации людей. Прежде всего это разрушение связей в семье; данный аспект Горький находит столь важным, что именно с него начинает свое произведение. Одним из важнейших факторов, влияющих на формирование личности главного героя произведения, является распад естественных человеческих привязанностей. Клим растет в эмоционально холодном доме - это приводит к тому, что ребёнок начинает воспринимать самых близких ему людей как совершенно чужих. Так, на вопрос матери, любит ли он ее, Клим отвечает, что любит, однако «самому себе он не мог бы ответить так уверенно, как отвечал ей» [1, с. 48]. Позднее такое же отношение Клима будет перенесено на Ивана Акимовича: «Где -то живёт отец, о котором он никогда не вспоминает, так же, как о брате Дмитрии» [2, с. 9]. Так же мальчик не уверен и в естественнейшей любви матери к себе. Большинство главных героев «Жизни Клима Самгина» пережило в детстве или ранней юности ситуацию отчуждения от семьи. «Ужасные вещи рассказывал Константин о своей матери. И о себе, маленьком. Так странно было: каждый вспоминал о себе, точно о чужом. Сколько ненужного переживают люди!» [2, с. 364] - скажет позднее Лидия Варавка о Макарове, Лютове, Туро-боеве, Алине, вспоминавших детство.
«Привыкнув наблюдать за взрослыми, Клим видел, что среди них началось что-то непонятное, тревожное...» [1, с. 50]. Мать Клима Вера Петровна постепенно приближает к себе Варав-ку и отдаляет мужа. Варавка увозит неизлечимо
больную жену за границу и отправляет из дома детей: Бориса - в Москву, где учится Туробоев, а Лидию - «в Крым, лечить виноградом» [1, с. 49]. «Из-за границы Варавка вернулся помолодевшим, ещё более насмешливо весёлым; он стал как будто легче, но на ходу топал ногами сильнее.» [1, с. 49]. Очевидная бесчеловечность ситуации подчеркивается тем, как Варавка характеризует свои прежние отношения с супругой. Одной из реплик Лидии Горький намекает на то, что когда-то Ва-равка женился на женщине не своего круга: «До того, как захворать, мама была цыганкой, и даже есть картина с неё в красном платье, с гитарой» [1, с. 34]. Оценивая этот шаг, Варавка в разговоре с Верой Петровной цитирует строки Некрасова: «Когда из мрака заблужденья Горячим словом убежденья Я душу падшую извлёк» - и цинично добавляет: «...конечно, я был в то время идиотом» [1, с. 49] (и позднее, «вслушиваясь в беседы взрослых о мужьях, жёнах, о семейной жизни, Клим подмечал в тоне этих бесед что-то неясное, иногда - виноватое, часто - насмешливое, как будто говорилось о печальных ошибках, о том, чего не следовало делать» [1, с. 76]. Иван Акимович сближается с Дмитрием, который чрезвычайно травмирован происходящим; Настоящий Старик упрекает Веру Петровну в том, что она воспользовалась «мягким характером» и «детской доверчивостью» мужа [1, с. 63]; Лидия Варавка, с подчеркнутой вежливостью ведущая себя по отношению к матери Клима, «провожает её неприязненным взглядом, покусывая губы» [1, с. 67].
Однако маленький Клим воспринимает складывающуюся в семье ситуацию неожиданно. Почти противоестественное предпочтение отцу практически постороннего человека основывается на
© Гавриш Т.Р., 2018
Вестник КГУ^ № 1. 2018
43
том, что, на взгляд Клима, «это был самый умный человек, он никогда ни с кем не соглашался и всех учил, даже Настоящего Старика» [1, с. 20], а главное - «Варавка был самый интересный и понятный для Клима. Он не скрывал, что ему гораздо больше нравится играть в преферанс, чем слушать чтение. Клим чувствовал, что и отец играет в карты охотнее, чем слушает чтение, но отец никогда не сознавался в этом. Варавка умел говорить так хорошо, что слова его ложились в память, как серебряные пятачки в копилку. <...> Он был веселее всех взрослых и всем давал смешные прозвища» [1, с. 28-29]. «Широкоплечий, рыжебородый», Варавка был «похож на ломового извозчика» [1, с. 14]. Клим невольно подпадает под обаяние своеобразно сильного человека, который воспринимается мальчиком как более любопытная, значимая и близкая, чем отец, личность. Распад семьи не вызывает никакой рефлексии Клима: «Он слышал, что жёны мужей и мужья жён меняют довольно часто, Варавка издавна нравился ему больше, чем отец, но было неловко и грустно узнать, что мама, такая серьёзная, важная мама, которую все уважали и боялись, говорит неправду и так неумело говорит. Ощутив потребность утешить себя, он повторил: "Ей стыдно ещё". Это было единственное объяснение, которое он мог найти» [21, с. 68-69].
Формирование личности Клима Самгина происходит в псевдосемье, под постоянным непосредственным воздействием матери и отчима, который считает, что любовь к людям несоответственна человеческой природе, выдумана, что «духовная жизнь успешно развивается только на почве материального благополучия». Уроки отчима реализуются в отношениях с людьми взрослого Самгина, в свою очередь отрицающего и любовь к человеку, и чувство к женщине, и ценность дружеских отношений, и человечность по отношению к ближнему. Концептуальным для Горького и одним из самых серьёзных в жизни Самгина является образ его матери Веры Петровны. Любовь к детям Вера Петровна подменяет иного рода заботой о них: результатом её становится душевный ожог Самгина от признания Маргариты. Впоследствии Клим наследует равнодушие матери даже к самым близким людям.
Отношения Веры Петровны и Варавки даны Горьким как нечто разрушительное в самой своей основе. Внутреннее неблагополучие их союза отмечено в тексте множественными знаками. Его непрочный фундамент - распад настоящей семьи и фактическое изгнание из дома мужа Веры Петровны Ивана Акимовича, его отца Акима Васильевича и старшего сына Дмитрия, то есть разрыв связей не только трёх самых близких людей, но и трёх поколений: Клим оказывается изолированным от деда, отца и брата. Характер личных отношений матери и отчима Клима, в существе которых нет ничего,
кроме страсти, очень выразительно дан Горьким через их отношение к другим влюблённым. Взаимное полудетское увлечение двенадцатилетней Лидии подростком Игорем Туробоевым заканчивается тем, что «их обманули. Лидия писала Игорю каждый день и, отдавая письма матери Игоря, нетерпеливо ждала ответов. Но Клим подметил, что письма Лидии попадают в руки Варавки, он читает их его матери, и они оба смеются» [1, с. 101]. Наблюдая за отношениями Лидии и Макарова, Клим думает: «Да, вероятно, Лидия, а может быть, и Макаров знают другую любовь, эта любовь вызывает у матери, у Варавки, видимо, очень ревнивые и завистливые чувства» [1, с. 180]. Постепенно исчерпывающим себя отношениям Веры Петровны и Варавки присущ и естественный драматизм. Об этом позднее рассказывает Климу Лидия: «Ты не знаешь: отец, зимою, увлекался водевильной актрисой; толстенькая, красная, пошлая, как торговка. Я не очень хороша с Верой Петровной, мы не любим друг друга, но - Господи! Как ей было тяжело! У неё глаза обезумели. Видел, как она поседела? До чего всё это грубо и страшно! Люди топчут друг друга» [1, с. 291]. Не случайно в сознании горьковского героя возникает сопоставление, «всю тяжесть, весь цинизм» которого ощущает даже он сам: «...чем отличается любовь её и Варавки от любви, которую знает, которой учит Маргарита?» [1, с. 187].
Псевдосемья Самгина постепенно формирует, а точнее исподволь деформирует его отношение к женщине, также весьма противоречивое. Этот аспект личности героя романа принципиально важен для Горького. Его мысли, обычно рассеянные в репликах разных героев произведения, в этом случае отданы единственному персонажу - Константину Макарову. «Я хочу понять: что же такое современная женщина, женщина Ибсена, которая уходит от любви, от семьи? Чувствует ли она необходимость и силу снова завоевать себе былое значение матери человечества, возбудителя культуры? Новой культуры? <.> Ведь эта уже одряхлела, изжита, в ней есть даже что-то безумное. Я не могу поверить, чтоб мещанская пошлость нашей жизни окончательно изуродовала женщину, хотя из неё сделали вешалку для дорогих платьев, безделушек, стихов...», - размышляет Макаров [1, с. 380]; позднее он приходит к твёрдому убеждению: женщина «является первопричиной и возбудителем культуры» [2, с. 123]. Именно для Макарова, как и для Варвары, невыносимо видеть униженную Алину и её красоту; в антракте «Прекрасной Елены» Лю-тов говорит Самгину: «Макаров - ругает её. Ушёл, маньяк» [2, с. 231].
Реальность же отношений горьковских героев совсем иная. «. в любви - нет милосердия», - считает юная Лидия [1, с. 120]; «. отношения мужчин и женщин вообще - не добро. Они - неизбежны, но добра в них нет» [1, с. 455], - подводит она итог
44
Вестник КГУ ^ № 1. 2018
чуть позднее; «Женщина имеет очень обоснованное право считать поэзию ложью», - убеждена Елизавета Спивак. Переживший душевный ожог от истории с Маргаритой и имеющий лишь опыт нелюбви к Серафиме Нехаевой, Самгин ощущает «озлобление против женщин» и замечает, «что его мысли о женщинах становятся всё холоднее, циничней.» [2, с. 64]. Почти доминантным чувством в отношении Самгина к близким с ним женщинам становится мстительность: «. вспоминая, он каждый раз находил в этом романе обидную незаконченность и чувствовал желание отомстить Лидии за то, что она не оправдала смутных его надежд на неё, его представления о ней, и за то, что она чем-то испортила в нём вкус женщины. Он так и определял: вкус, ибо находил, что после Лидии в его отношение к женщине вошло что-то горькое, едкое» [2, с. 90]. «Злое отношение к Варваре» - деградировавшее чувство Самгина: «Сравнивая свои чувствования с теми, которые влекли его к Лидии, он находил, что тогда инстинкт наивно и стыдливо рядился в романтические цветы и надежды на что-то необыкновенное, а теперь ничего подобного нет.» [2, с. 239]. В сущности, Варвара вызывает у Самгина единственное желание: «. отплатить ей за свою неудачную связь с Лидией, и вообще -за всё» [2, с. 253]. Тем не менее, и Клим, и Лидия, и Варвара почти в равной мере жертвы первого опыта Самгина; желание мести женщине он впервые испытывает, будучи внутреннее обожжённым: «Климу хотелось отстегнуть ремень и хлестнуть по лицу девушки.» [1, с. 163], «.хотелось сказать матери что-то очень сильное, что смутило бы её» [1, с. 164]. А.И. Овчаренко справедливо характеризует Самгина как существо «безотрадное»: «Он, например, даже в романтическом возрасте так ни разу и не испытал чувства безоглядной, настоящей любви. В книге, рассказывающей об Овидии и Коринне, Петрарке и Лауре, Данте и Беатриче, он не нашёл ничего достойного восхищения. "Без радости", "безрадостная" - так чаще всего определяет Лидия Варавка в разговорах с Климом их "любовь"» [5, с. 231-232]. Не переживший ни серьёзного чувства, ни даже «непридуманного» увлечения, Самгин поучает любящую его Варвару: «"Любовь и голод правят миром", и мы все выполняем повеления этих двух основных сил. Искусство пытается прикрасить зоологические требования инстинкта пола, наука помогает удовлетворять запросы желудка, вот и - всё» [2, с. 120]. Мысль в сущности того же содержания Самгин пытается навязать Макарову, однако тот не разделяет её. Этому отрицанию Макарова Горький находит убедительнейший аргумент - «несчастный роман» Любы Сомовой, которую выслушивает Клим.
Девушка влюбляется в «удивительного» человека, который «совершенно ничего не понимает.
<.> Не знал же он ничего плохого, никаких безобразий, точно жил в шкафе, за стеклом. Удивительно, такой бестолковый ребёнок. <.> А я уж так влюбилась, что хоть в море прыгать. <.> Знаешь, я всё-таки добилась, что и он влюбился, и было это так хорошо, такой он стал. необыкновенно удивлённый. Как бы проснулся, вылез из мезозойской эры, выпутался из созвездий, ручонки у него длинные, слабые, обнимает, смеётся. родился второй раз и - в другой мир. <.> Это он сам сказал» [2, с. 128, 129]. Исход этой любви оказывается трагичным. Реакция Самгина на историю Любы неоднозначна, «но тот факт, что на долю её всё-таки выпало участие в драме, несколько тронул его. <.> Помолчав, он спросил вполголоса:
- Ты с ним - жила?
Сомова отрицательно покачала головою» [2, с. 130].
Характерно, что главная часть монолога Любы прерывается только одной репликой Самгина и что её содержание - это вопрос именно о возможной близости девушки с «удивительным» человеком. Упоминание о состоянии «вторичного рождения в другой мир», потенциально недоступном Сам-гину, не привлекает его внимания, не вызывает ни интереса, ни восхищения, ни желания пережить нечто подобное - вообще не оставляет ни следа в его сознании.
Тем не менее, в Любе Сомовой Самгин видит «непонятное ему, но высоко ценимое им желание и уменье служить людям»; вместе с тем «Любаше приниженность слуги для всех совершенно чужда» [2, с. 155, 156]. Главный герой ощущает «добродушную преданность людям и материнское огорчение Анфимьевны <.>. «"Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт", - это красиво, но полезнее войти в будничную жизнь вот так глубоко, как входят эти, простые, самоотверженно очищающие жизнь от пыли, сора», - думает Самгин [2, с. 190]. В более зрелом возрасте он задумывается над словами Дуняши: «По-моему, человек живёт, пока любит, а если он людей не любит - так зачем же он нужен?» [3, с. 154]; над формулировками Елены Прозоровой, в которых зафиксирована деградация отношений между людьми: «Я уже достаточно устала от любви и вообще от всякого свинства» [4, с. 289]; над утверждением Тоси, в котором, напротив, звучит надежда на их будущее очеловечивание: «.любовь будет редким счастьем, а не дурной привычкой, как теперь» [4, с. 256]. Созданные Горьким образы женщин, встреченных Самгиным в пору его становления и зрелости, являются кон -трастными по отношению к образу холодного дома Самгина-ребёнка и несут в повествовании важнейшую функцию утверждения внутренней устойчивости и духовной сохранности мира.
Вестник КГУ^ № 1. 2018
45
Библиографический список
1. Горький М. Полное собрание сочинений: художественные произведения: в 25 т. - М.: Наука, 1968. - Т. 21: Жизнь Клима Самгина. 1925-1936: [Ч. 1]. - 1974.
2. Горький М. Полное собрание сочинений: художественные произведения: в 25 т. - М.: Наука, 1968. - Т. 22: Жизнь Клима Самгина. 1925-1936: [Ч. 2]. - 1974.
3. Горький М. Полное собрание сочинений: художественные произведения: в 25 т. - М.: Наука, 1968. - Т. 23: Жизнь Клима Самгина. 1925-1936: [Ч. 3]. - 1975.
4. Горький М. Полное собрание сочинений: художественные произведения: в 25 т. - М.: Наука, 1968. - Т. 24: Жизнь Клима Самгина. 1925-1936: [Ч. 4]. - 1975.
5. Овчаренко А.И. М. Горький и литературные искания XX столетия. - М.: Советский писатель, 1971. - 286 с.
References
1. Gor'kij M. Polnoe sobranie sochinenij: hudozhestvennye proizvedeniya: v 25 t. - M.: Nauka, 1968. - T. 21: ZHizn' Klima Samgina. 1925-1936: [CH. 1]. - 1974.
2. Gor'kij M. Polnoe sobranie sochinenij: hudozhestvennye proizvedeniya: v 25 t. - M.: Nauka, 1968. - T. 22: ZHizn' Klima Samgina. 1925-1936: [CH. 2]. - 1974.
3. Gor'kij M. Polnoe sobranie sochinenij: hudozhestvennye proizvedeniya: v 25 t. - M.: Nauka, 1968. - T. 23: ZHizn' Klima Samgina. 1925-1936: [CH. 3]. - 1975.
4. Gor'kij M. Polnoe sobranie sochinenij: hudozhestvennye proizvedeniya: v 25 t. - M.: Nauka, 1968. - T. 24: ZHizn' Klima Samgina. 1925-1936: [CH. 4]. - 1975.
5. Ovcharenko A.I. M. Gor'kij i literaturnye iskaniya XX stoletiya. - M.: Sovetskij pisatel', 1971. -286 s.
М. Горький. Рукопись романа «Жизнь Клима Самгина»
Алякринский П.А. Иллюстрация к повести М. Горького «Жизнь Клима Самгина». 1953-1956 гг.
Вестник КГУ ^ № 1. 2018
46
