CC BY
132
- пишет М.М. Дунаев, - что рассудок заставил Толстого сделать роковую ошибку: христианскую трихотомию тело-душа-дух он подменил дихотомией тело-дух, т.е. тот уровень, который пребывает над телесным, принял за духовный - и утвердился на нем» (Дунаев 1998: 272).
Итак, Толстой, которого называли «совестью мира», стремится преобразовать этот мир через изменение духовных основ внутренней жизни каждого человека. Он считал, что личность должна стремиться к совершенству, отдавая приоритет «сердцу», которое является нравственным регулятором внутренней организации личности и определяет поведение человека и, как следствие, всего общества в целом. Великий художник говорил о торжестве просветленного совестью разума, о Боге - критерии высшей правды - в душе каждого человека. Поклонением вечным нравственным ценностям было проникнуто все его творчество, в том числе и роман «Анна Каренина», вызвавший неоднозначные оценки критиков и обративший на себя пристальное внимание современников.
Литература
Буланов, А.М. Философско-этические искания в русской литературе второй половины XIX в. («Ум» и «сердце» в творчестве Ф.М.Достоевского и JI.H.Толстого) / А.М. Буланов. Волгоград, 1991. С.80, 84.
Достоевский, Ф.М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Т. 25 / Ф.М. Достоевский. М., 1983. С. 202.
Дунаев, М. М. Православие и русская литература: в 5 ч. Ч. IV / М.М. Дунаев. М.: Христианская лит., 1998. С. 272.
Зеньковский, В.В. Толстой как мыслитель (К диалектике его исканий) / В. В. Зеньковский // Русские мыслители и Европа. М., 1997. С. 300.
Изард, Кэррол Е. Эмоции человека / Изард Кэрролл Е. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. С. 137, 166.
Ключарев (Архиепископ Харьковский Амвросий) О свободе совести / Ключарев (Архиепископ Харьковский Амвросий) // Троицкое слово. № 8. М., 1991. С. 21 - 22.
Купреянова, Е.Н. «Анна Каренина» JI.H. Толстого // История русского романа: в 2 т. М., 1964. Т.2. С. 323.
Солее, К. Проблема «духовной» и «плотской» любви в мировоззрении и художественном творчестве JI.H. Толстого, 1850 - 1900-е
годы: дис. ... канд. филол. наук/ К. Солев. М., 2000.
Соловьев, В. С. Кризис западной философии. Против позитивистов. По поводу «Философии бессознательного» Гартмана / B.C. Соловьев. М., 1874.
Толстой, JI.H. Полное собрание сочинений: в 90 т.: юбил. изд. / JI.H. Толстой. М., 1928- 1958. Т. 48, 62.
Толстой, JI.H. Исповедь / JI.H. Толстой Собр. соч.: в 22 т. М., 1964. Т. 16. С. 133.
Флоровский, Г. Пути русского Богословия / Г. Флоровский. Киев, 1991. С. 408.
1 Кор. 13, 4 - 8
Ю.А. ОЛЕЙНИКОВА (Волгоград)
«... ДЛЯ ДИТЯТИ ЧУВСТВОВАНИЕ ВСЕГДА МОГУЩЕСТВЕННЕЕ ИДЕИ» (ОБЪЕКТИВАЦИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО МИРА РЕБЕНКА В ПОВЕСТИ С.Т. АКСАКОВА «ДЕТСКИЕ ГОДЫ БАГРОВА-ВНУКА»)
Рассматриваются эмоциональный мир ребенка в соотношении с внутренним миром взрослых и вследствие этого функционирование положительных и отрицательных эмоций в индивидуальном проявлении.
Значение повести С.Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука» в истории русской литературы определяется особой глубиной изображения внутренней жизни ребенка. Писатель сумел показать (объективировать) ту незримую психологическую работу, которая происходит втайне от внешних наблюдателей и подчас не замечается или неверно истолковывается взрослыми участниками сюжетного действия, но открыта наблюдательному оку автора. В изображении жизни ребенка писатель исходил из четко осознаваемых установок, связанных с вниманием к эмоциональной сфере «дитяти», что нашло отражение уже в обращении «К читателям», где сформулирована цель повести: показать «детский мир, созидающийся постепенно под влиянием ежедневных новых впечатлений» (выделено
© Олейникова Ю.А., 2007
мной. - Ю. О.). Во «Вступлении» автор говорит о том же, меняя формулировку о впечатлениях на синонимичные выражения «яркость красок» и «живость вчерашнего события». На протяжении всей повести Аксаков тщательно описывает разнообразный мир детских эмоций, отдавая ему явное предпочтение, что несколько позже известным педагогом и психологом П.Ф. Кап-теревым будет сформулировано в словах, вынесенных в заголовок данной статьи.
В качестве сущностного признака изображения ребенка в повести следует назвать целостность образа его существования. В раннем возрасте практически нет зазора между тем, что ребенок чувствует, и тем, как он себя ведет. Он обладает возможностью совершенно прямо, безыскусно, просто выражать свои эмоции. Его внутреннее самоощущение тождественно его явлению миру. Для Сережи Багрова долго не существует разницы между чувствами и их проявлениями. Сережа непосредственно реагирует на все, с чем сталкиваются его детский ум и душа, при этом, как и у всякого ребенка, отрицательная эмоция легко может смениться положительной: «Я получил было неприятное впечатление от слов, что моя милая сестрица замухрышка, а братец чернушка, но, взглянув на залу, я был поражен ее великолепием» [1: 465].
Большое внимание в повести уделено изображению отношений между взрослыми и детьми. Аксаков исходил из того, что дети беспомощны в мире и потому зависимы от взрослых. Отсюда безоговорочное доверие со стороны ребенка тому, кто печется о нем. Образы матери и кормилицы в сознании маленького Сережи неразрывно связаны с его жизнью и потому мало выделяются в отрывочных картинах раннего детства, хотя постоянно присутствуют в них. Ощущение собственной беспомощности и зависимости от близких существ, в первую очередь от матери, Аксаков весьма глубоко прочувствовал в своем детстве и чрезвычайно высоко оценил в зрелости ту заботу, которую проявила о нем мать, - ведь он действительно едва не умер в младенчестве. Его героя также не считали жильцом ни доктора, ни священники, по многочисленным народным приметам он должен был умереть, и противостояла его смертной болезни только мать: «Но с гневом встречала такие речи моя мать и отвечала, что покуда искра жизни тлеет
во мне, она не перестанет делать все, что может, для моего спасения» [1: 291].
Это обстоятельство важно для понимания внутреннего мира маленького героя. По мнению психологов (М. Аргайл, К.Э. Изард), социальные контакты, особенно первичные, т. е. контакты с матерью и ближайшими родственниками, являются основным фактором возникновения, а также развития эмоции радости, которая, в свою очередь, определяет здоровое, гармоничное развитие личности. Аксакову удалось путем анализа собственных детских воспоминаний выделить не только данный фактор (возникновение радости вследствие социальных контактов с матерью и ближайшими родственниками), но и многие другие факторы, вызывающие радость и влияющие на развитие умения радоваться жизни.
Чувство зависимости от близких, являющееся следствием беспомощности ребенка в мире, всегда сопровождается чувством благодарности (в том случае, если близкие дают ему все, что требуется на физическом и психологическом уровнях), которое мы не можем не упомянуть, исследуя эмоциональную сферу развития его личности. Поскольку ребенок всегда берет больше, чем отдает, то при правильном воспитании он обнаруживает себя в постоянном состоянии благодарности. Его благодарность встречает ответное тепло окружающих, и он раскрывается навстречу им как цветок под лучами солнца. Мягко углубляя это свойственное каждому ребенку душевное расположение, взрослые могут способствовать формированию духовной личности. Сережа Багров в полной мере переживал и это чувство на протяжении всего своего детства: «... я вспоминаю с искренним удовольствием и благодарностью об этих часах моего детства, которые проводил я с Петром Иванычем Чичаговым»; «Мне казалось, что я до сих пор не понимал, не знал всей цены, что я не достоин матери, которая несколько раз спасла мне жизнь, жертвуя своею. Я дошел до мысли, что я дурной, неблагодарный сын, которого все должны презирать» [1: 505, 515].
Аксаков уделяет должное внимание и такому признаку детства, как способность удивляться. Мир ежедневно предстает перед ребенком новым. Когда еще нет знания, что за осенью следует зима, то каж-
дый день особый, пригодный для любых открытий. Весенний ручеек не менее удивителен, чем горный поток. Из стульев в комнате просто соорудить пещеру, а закрыв ее покрывалом, можно ненадолго испугаться. Звезды кажутся близкими, нет ужаса перед неминуемой смертью. Познающее восприятие пластично, отсутствуют застывшие границы между невероятным и возможным. Наивная свежесть чувств, живая вовлеченность эмоций делают познание мира игровым и приятным. И маленький Сережа сполна отдается этому чувству новизны, с готовностью воспринимает все, с чем сталкивается, и удивление оказывается неотъемлемой составляющей процесса познания окружающего мира, причем наиболее важной его частью. Сережа удивляется всем новым открытиям, которые совершают каждодневно его разум и душа. Он восторженно удивляется ледоходу на реке, ему приносит много радости все новое, с чем он сталкивается в путешествиях, - новые люди, новые пейзажи, каждая рыбалка, каждая охота или собирание грибов. Наиболее ярко эмоции, связанные с удивлением, раскрываются в эпизоде посещения Никольского дворца. Мальчик сталкивается сразу с таким количеством новых ярких впечатлений, что не может с ними совладать: «Я был подавлен изумлением, уничтожен. Держа ложку в руке, я превратился сам в статую и смотрел, разиня рот и выпуча глаза, на эту кучу людей, т.е. на оркестр, где все проворно двигали руками взад и вперед, дули ртами, и откуда вылетали чудные, восхитительные, волшебные звуки...» [1: 539]. И это огромное чувство удивления, которое испытал Сережа в доме Дурасова, стало сильным толчком для любознательности ребенка: «Во всю дорогу, почти до самой ночевки, я не переставал допрашивать отца, и особенно мать, обо всем слышанном и виденном мною в этот день. Ответы вели к новым вопросам, и объяснения требовали новых объяснений. Наконец я так надоел матери, что она велела мне более не расспрашивать ее об Никольском. Я обратился к отцу и вполголоса продолжал говорить с ним о том же, сообщая при случае и мои собственные замечания и догадки. Вполне не разрешенными вопросами остались: отчего вода из фонтана била вверх? отчего солнечные часы показывают время? как они устроены? и что такое значит
возвышение, на котором сидели музыканты?» [1: 540]. Удивление, которое порождает радость, восторг и неизменно становится стимулом к познанию, сопутствует маленькому герою на протяжении всего повествования.
Однако удивление как естественная реакция на нечто новое, еще не познанное, может приносить не только положительные эмоции, но и массу отрицательных. Так бывает с Сережей Багровым всякий раз, когда он сталкивается с противоречивым поведением взрослых, видит, что их слова расходятся с поступками, или не понимает, почему его ругают за то, что, по его мнению, естественно и правильно. Например, маменька ругала Сережу за столь несдержанное проявление эмоций во время обеда в Никольском дворце, а он искренне не мог понять, почему нельзя показывать свое изумление, изумлен, если ты действительно видишь что-то впервые и это удивляет и потрясает тебя: «Мать пожурила меня, зачем я был так смешон, когда услышал музыку: “Ты точно был крестьянский мальчик, который сроду ничего не видывал, кроме своей избы, и которого привели в господский дом”. Я отвечал, что я точно сроду ничего подобного не видывал и потому был так удивлен. Мать возразила, что не надобно показывать своего удивления, а я спросил, для чего не надобно его показывать. “Для того, что это было смешно, а мне стыдно за тебя”, - сказала мать. У меня вертелось на уме и на языке новое возражение в виде вопроса, но я заметил, что мать сердится, и замолчал» (Там же).
Удивление - когнитивная эмоция, возникающая в неожиданной ситуации. Если она оказывается опасной, то удивление переходит в испуг, если нет, то удивление переходит в интерес. Если неожиданная ситуация оказывается приятной, то удивление переходит в радость. Не случайно эмоцию удивления относят к базальным [2: 72], на основе которых формируется все многообразие эмоциональных процессов и состояний. К подобным эмоциям относят радость, горе (печаль), страх, гнев, удивление, отвращение.
Следует отметить, что большое внимание писатель уделяет тому, что маленький человек достаточно часто и по различным причинам и поводам переживает состояние страха. Сережа Багров так часто ис-
пытывает страх, что даже считает себя большим трусом. Автор прослеживает динамику возникновения и переживания ребенком состояния страха. Здесь и страх темноты, ночной и даже дневной, боязнь мертвецов и привидений - словом, все, что представляет явную или потенциальную угрозу для существования.
Аксаков был одним из первых писателей, который в произведении для детей коснулся такой темы, как страх смерти. Сюжетно эта тема связана со смертью дедушки. Переживать страх ребенок начинает с момента известия о предстоящей поездке в Багрово. Начинается ожидание страшного неведомого: «Мне было жаль дедушки, но совсем не хотелось видеть его смерть или быть в другой комнате, когда он, умирая, станет плакать и кричать» [1: 404]. Воображение ребенка так разыгрывается, что мальчик подсознательно стремится избежать поездки в Багрово: опасается, что маменька может захворать в дороге, что зимой они с сестрицей замерзнут в возке и т. д. Немаловажную роль играет когнитивная оценка ситуации как потенциально опасной. Активизации страха способствуют и некоторые типологические свойства высшей нервной деятельности, например эмоциональная чувствительность Сережи и тесно связанная с ней впечатлительность, которая, подобно эмоциональной памяти, приводит к яркому, образному восприятию мальчиком тех или иных событий.
В данном случае интенсивность эмоции страха, испытываемого маленьким Сережей, определяется его страхом перед живым дедом. Строгий и гневливый, глава семейства Багровых держал в страхе всю семью, и Сережа не сохранил о нем радостных впечатлений, он больше его боялся, чем знал. Таким образом, к страху смерти как таковой присоединяется еще страх перед дедушкой, человеком грозным и вспыльчивым, представляющим, по мнению Сережи, явную опасность для его душевного спокойствия. По привычке все свои сомнения он высказал матери, но ее реакция еще больше укрепила чувство страха в душе мальчика. Страх не покидает его и во время поездки, т. к. «невеселая будущность» представлялась ему впереди: «печальный багровский дом, весь в сугробах, и умирающий дедушка». К страху,
вызванному ночной темнотой, присоединяется еще страх одиночества, объясняющийся тем, что в возке дети едут отдельно от родителей. С.Т. Аксаков неоднократно подчеркивает, что описываемая им гамма чувств принадлежит именно ребенку, а не взрослому повествователю.
Страх смерти обостряет восприимчивость героя. В момент смерти дедушки испуганный криком и воплями взрослых ребенок испытывает сильнейшее эмоциональное потрясение: страх перерастает в ужас. При помощи антонимов автор подчеркивает полярность переживаемых ребенком эмоций: «Точно кипятком обливалось мое сердце, и в то же время мороз пробегал по всему телу. Я завернулся с головой в одеяло и чувствовал, как холодный пот выступал по мне. ... Я терял уже сознание и готов был упасть в обморок или помешаться» [1: 414]. Смерть дедушки переживалась маленьким Сережей как ярчайшее впечатление, оставленное разнообразными оттенками эмоции страха.
Вместе с тем эмоция страха требует преодоления. Писатель показывает, как это преодоление открывает в ребенке способность к переживанию высших, по классификации К.Д. Ушинского, чувств - религиозных, ибо вера в Бога позволяет принять смерть на эмоциональном уровне. Сила религии всегда заключалась в притягательности того духа, который верующие называют Божьим, в возможности ощутить его, прикоснуться к нему, пережить мгновения экзистенциального общения. И маленький Сережа Багров пережил такой опыт, пусть короткий, но оставивший в нем неизгладимое впечатление: «В углу стоял высокий столик, накрытый белой салфеткой, с большим образом, перед которым теплилась желтая восковая свечка; Еким иногда крестился, а иногда и кланялся. Я стоял долго и тихо, испытывая чувство грустного умиленья. Вдруг мне захотелось самому почитать псалтырь по дедушке: я еще в Уфе выучился читать церковную печать. Я попросил об этом Екима, и он согласился. Заставив меня наперед помолиться Богу, Евсеич подставил мне низенькую дедушкину скамеечку, и я, стоя, принялся читать. Какое-то волненье стесняло мою грудь, я слышал биение моего сердца, и звонкий голос мой дрожал; но я скоро оправился и почув-
ствовал неизъяснимое удовольствие... Я помолился перед образом, посмотрел на дедушкину кровать, на которой спал рыжий Васька, вспомнил все прошедшее и грустно вышел из комнаты» [1: 424 - 425]. Мальчик пережил свой самый большой страх, и именно молитва помогла преобразовать его в высшее состояние.
Таким образом, интерес С.Т. Аксакова к внутреннему миру ребенка выразился в объективации эмоций героя, разнообразных и в разной степени интенсивных. Это породило такой принцип изображения героя, как целостность образа существования ребенка, когда эмоции и чувства не
просто соответствуют поведению, а мотивируют его.
Литература
1. Аксаков, С. Т. Собрание сочинений в четырех томах. Т 1: Детские годы Багрова-внука / С.Т. Аксаков. М.: ГИХЛ, 1955. 566 с.
2. Изард, К.Э. Психология эмоций / К.Э. Изард. СПб.: Питер, 1999. 460 с.
3. Савина, Л.Н. Проблематика и поэтика автобиографических повестей о детстве второй половины XIX в. (Л.Н. Толстой «Детство», С.Т. Аксаков «Детские годы Багрова-внука и Н.Г. Гарин-Михайловский «Детство Темы»): монография / Л.Н. Савина. Волгоград: Перемена, 2002. С. 11.
