CC BY
36
Библиографический список
1. Звягинцев, А. Г. Комментарий профессора Питера Круга к книге «Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средств массовой информации» / А. Г. Звягинцев // Понятия чести, достоинства и деловой репутации: Спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами; под ред. А. К. Симонова и М. В. Горбаневского. - Изд. 2-е, перераб. и доп. - М.: Медея, 2004. - 328 с.
2. Бельчиков, Ю. А. Методические рекомендации по вопросам лингвистической экспертизы спорных текстов СМИ / Ю. А. Бельчиков, М. В. Горбаневский, И. В. Жарков // Сборник материалов. — М.: ИПК «Информкнига», 2010.- 208 с.
3. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3, Москва. - URL: http://www.rg.ru/2005/03/15/verhovniy-sud-dok.html (дата обращения: 29.12.15).
4. Пекарская, И. В. Оппозиция речевых жанров «утверждение о фактах» / «оценочное суждение», «мнение», «убеждение», «предположение» в практике производства лингвистических экспертиз / И. В. Пекарская // Актуальные проблемы изучения языка, литературы и журналистики: мат-лы IX Междунар. науч.-практ. конф., посвященной 75-летию высшего филологического образования в Республике Хакасия, 24-25 ноября 2014 г., Абакан / науч. ред. И. В. Пекарская; отв. ред. В. П. Антонов. - Абакан: Изд-во ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2014. - 212 с.
5. Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации / под ред. М. В. Горбаневского. - М.: Галерия, 2001. - 424 с.
6. Понятия чести, достоинства и деловой репутации: Спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами / под ред. А. К. Симонова и М. В. Горбаневского.- Изд. 2-е, перераб. и доп. — М.: Медея, 2004. - 328 с.
7. Голев, Н. Д. Негодяй! / Н. Д. Голев. - URL: http://siberia-expert.com/index/negodjaj_nd_golev/0-56 (дата обращения: 27.12.15).
8. Стернин, И. А. Выявление признаков унижения чести, достоинства, умаления деловой репутации и оскорбления в лингвистической экспертизе текста / И. А. Стернин, Л. Г. Антонова, Д. Л. Карпов, М. В. Шаманова. - Ярославль, 2013. - 35 с.
9. Жельвис, В. И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия / В. И. Жельвис // Понятия чести, достоинства и деловой репутации: Спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами / под ред. А. К. Симонова и М. В. Горбаневского. -Изд. 2-е, перераб. и доп.. - М.: Медея, 2004. - 328 с.
10. Бринёв, К. И. О том, как муж жену оскорбил / К. И. Бринёв. - URL: http://siberia-expert.com/index/o_tom_kak_muzh_zhenu_oskorbil/0-42 (дата обращения: 26.12.15).
11. Небольсина, М. С. В кафе / М. С. Небольсина. - URL: http://siberia-expert.eom/index/v kafe/0-73 (дата обращения: 26.12.15).
12. Доронина, Н. И. «.. .Является ли слово урод оскорбительным...» / Н. И. Доронина. - URL: http://siberia-expert.com/index/ni_doronina_javljaetsja_li_slovo_urod_oskorbitelnym/0-45 (дата обращения: 26.12.15).
13. Доронина, С. В. «Урод» / С. В. Доронина. - URL: http://siberia-expert.com/index/ehkspertizy_sv_ doronina_urod/0-58 (дата обращения: 26.12.15).
14. Бринёв, К. И. Принести справку от психиатора... / К. И. Бринёв, М. И. Парасуцкая. - URL: http://siberia-expert.com/index/prinesti spravku ot_psikhiatora k i brinev/0-81 (дата обращения: 26.12.15).
15. Голев, Н. Д. Жалоба / Н. Д. Голев. - URL: http://siberia-expert.com/index/zhaloba ndgolev/0-55 (дата обращения: 27.12.15).
16. Бринёв, К. И. Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза: монография / К. И. Бринёв; под ред. Н. Д. Голева. -Барнаул: АлтГПА, 2009. - 252 с.
17. Кузнецов, С. А. Спорная часть текста: анализ имплицитных компонентов содержания / С. А. Кузнецов // Понятия чести, достоинства и деловой репутации: Спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами / под ред. А. К. Симонова и М. В. Горбаневского. - Изд. 2-е, перераб. и доп. - М.: Медея, 2004. - 328 с.
18. Спорные тексты СМИ и судебные иски: Публикации. Документы. Экспертизы. Комментарии лингвистов / под ред. проф. М. В. Горбаневского. - М.: Престиж, 2005. - 200 с.
© Пачина А. Н., 2016
УДК 81'42:070.41
ДИСКУРСИВНОСТЬ КАК ВИДОВОЕ ПОНЯТИЕ АНАЛИЗА МЕДИАТЕКСТОВ (НА ПРИМЕРЕ РУБРИКИ «НАШИ ВЫПУСКНИКИ» / «СЛОВО О ВЫПУСКНИКЕ» КОРПОРАТИВНОГО ИЗДАНИЯ «УНИВЕРСИТЕТСКАЯ ГАЗЕТА»)
И. В. Пекарская, Е. А. Шпомер, Ю. А. Шпомер
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье рассматривается дискурсивный анализ материалов медиатекстов как один из видов такого анализа, в рамках которого присутствуют другие типы анализа, а именно — анализ языка СМИ, языка и непрозрачности коммуникации СМИ, контент-анализ, лингвистический анализ, анализ структурной семантики текстов СМИ, анализ актантной модели, дискурсивный анализ, стратегический анализ текста СМИ.
Ключевые слова: масс-медиа, медиатекст, коммуникация, язык СМИ, язык и непрозрачность коммуникации СМИ, контент-анализ, лингвистический анализ, структурная семантика текстов, актантная модель, дискурсивный анализ, стратегический анализ текста.
Интерес к системному изучению языка, в том числе языка СМИ, вызвал необходимость говорить не только о лингвистическом анализе текста, включающем семантический, структурный, функциональный, стилистический анализ, а также анализ специфики актуального членения текста, ценностно-ориентированный тематический анализ и др., но, кроме того, выходить на более высокий уровень семантической и структурно-функциональной текстовой прагматики, а именно - на уровень дискурсивного анализа текста.
По замечанию В. Е. Чернявской, возникновение и развитие дискурсивного анализа и лингвистики дискурса обусловлено интересом к системному изучению языка, который выходит за границы традиционных единиц - предложений и даже текста. Категория дискурса позволяет показывать текст в его процессуальной природе, что делает возможным преодолеть его закрытость и статичность лингво-психологических систематизаций [1, с. 122]. Именно поэтому, на наш взгляд, все типы анализа, предложенные в таксономии данного задания, можно рассматривать как систему анализов в рамках комплексного дискурсивного анализа медиатекстов.
Вообще, как свидетельствует В. Е. Чернявская, «говорить о дискурсе как о самостоятельном объекте лингвистического анализа и - шире - о лингвистике дискурса как о самостоятельной дисциплине можно только и именно в контексте вопроса о том, чем особенным располагает лингвистика дискурса / дискурсивный анализ по сравнению с иными самостоятельными дисциплинами: лингвистикой текста, семантикой, социолингвистикой, корпусной лингвистикой» [1, с. 122].
Новизна, привносимая категорией «дискурс», связывается, по справедливому утверждению указанного учёного, «с акцентом на его изучении как совокупности многих отдельных текстов, уже существующих и потенциально возможных. Преимущество дискурса как единицы операционального анализа заключается в том, что он позволяет от текста как относительно законченной, формально ограниченной сущности, построенной по своим внутритекстовым законам, идти к другим текстам. Здесь дискурс подразумевает коммуникативное событие как интегративную совокупность отдельных высказываний / текстов. Содержание дискурса раскрывается не одним отдельным текстом, но в комплексном взаимодействии многих текстов. В свою очередь, это заставляет по-новому взглянуть на критерий текстуальности и понимание текста не как (относительно) законченной единицы, но как открытой в межтекстовое пространство сущности» [1, с. 122].
В настоящей статье анализируются два публицистических материала рубрики «Слово о выпускнике» / «Наши выпускники» «Университетской газеты» (далее - «УГ») ХГУ им. Н. Ф. Катанова (15.09.2015 г., 28.12.2015 г.).
1. Язык СМИ
Средства массовой информации являются мощным орудием воздействия на человеческое сознание, мировоззрение и поведение. Так, М. Н. Володина отмечает, что «появившись вначале как чисто технические способы фиксации, трансляции, консервации, тиражирования информации и художественной продукции, СМИ очень скоро превратились в мощнейшее средство воздействия на массовое сознание» [2, с. 17-18].
СМИ призваны служить общественным интересам, быть ответственными перед социумом, так как их аудиовизуальный мир в той или иной мере воздействует на любого человека.
Т. Г. Добросклонская даёт следующую дефиницию понятию «язык СМИ»: «Во-первых, язык СМИ - это весь корпус текстов, производимых и распространяемых средствами массовой информации; во-вторых - это устойчивая внутриязыковая система, характеризующаяся определённым набором лингвостилистических свойств и признаков; и, наконец, в третьих, - это особая знаковая система смешанного типа с определённым соотношением вербальных и аудиовизуальных компонентов, специфическим для каждого из средств массовой информации: печати, радио, телевидения, Интернета» [3, с. 18-19]. Данный учёный замечает, что основа внутренней структуры термина «язык СМИ» - это рассмотрение лингвостилистических и медийных особенностей конкретных подъязыков массовой информации (язык прессы, радио, телевидения, Интернета). В настоящее время понятие «язык СМИ» существенно расширилось вследствие подробного изучения языков отдельных СМИ. В нём выделяются вербальный и медийный (аудиовизуальный) уровни [3, с. 21].
Язык газетного дискурса сочетает вербальные и невербальные компоненты (тип и размер шрифта, наличие иллюстраций, использование цвета, качество бумаги, расположение материалов на полосе). Язык радио - это использование словесного и звукового ряда (музыка, шумовые эффекты, фонетические и паратембральные свойства речи [интонация, темп, узнаваемые акценты, индивидуальные голосовые качества]). Язык телевидения является более эффективной системой кодифицированного воздействия, так как к вербальному и звуковому уровням прибавляется визуальный уровень (движущееся цветное изображение). Язык Интернета - это сложная многоуровневая мультимедийная система, содержащая достижения всех традиционных средств массовой информации [3, с. 22].
Считаем некорректным включение, например, невербальных компонентов «тип и размер шрифта», «качество бумаги», «расположение материалов на полосе» в рамки языковых средств. Вместо этого необходимым средством языкового воздействия являются так называемые элокутивные, в том числе орнаментальные компоненты языкового оформления (тропо-фигуральные особенности / или их отсутствие; особенности использования экспрессивов / или их отсутствие). Однако, следуя логике предложенной классификации, будем проводить анализ по данной схеме.
Вне всякого сомнения, средства массовой информации оказывают большое влияние на языковые процессы, они способны как формировать общественное сознание, так и деформировать его.
Анализируемые нами материалы В. Шулекина («Владимир Крафт: «Я всегда с теплотой вспоминаю время учёбы в институте, наших педагогов»» («УГ». - 15.09.15), «Светлана Окольникова о детстве, университетах, семье и закатках на зиму» («УГ».- 28.12.15)) располагаются под рубриками: «Слово о выпускнике» (о В. Крафте), «Наши выпускники» (о С. Окольниковой). Заметим, что название рубрики из номера в номер не должно меняться. Разница языковых рубрикальных интерпретаций отвлекает читателя. В данном случае следовало бы оставить либо одно, либо другое название рубрики.
Оба материала сопровождаются фотографиями, что является целесообразным и создаёт предрасположенность читателя к восприятию текста, так как для представления той или иной коммуникативной личности известного человека подбираются или создаются специально фотографические снимки с положительной коннотацией: улыбка, открытый взгляд и т. д.
Расположение анализируемых материалов традиционное.
Что касается наличия изобразительно-выразительных средств, то в данных статьях системы использования яркой изобразительной прагматики не наблюдается.
Более того, в них присутствуют речевые недочёты и даже лексические ошибки. Проиллюстрируем заявленное некоторыми примерами.
«УГ» от 28.12.15 г.:
- «Откуда у дочери шахтёра, имеющего семиклассное образование, случилась тяга к опере, балету, музыке история умалчивает» (нецелесообразное словотворчество, лексическая несочетаемость; лексические ошибки выделены курсивом авторами данной статьи). В целом отметим следующее: в названном высказывании заключается и коммуникативная ошибка - логический сбой: недостаточное образование отца не обязательно предполагает узкий круг интересов у дочери.
- «Но окончив сначала музыкальную школу по классу баяна (с баяном, в отличие от пианино можно было выйти во двор поиграть - это и перевесило), Светлана в 1979 году успешно завершила учёбу в абаканском музыкальном училище, а через год поступила в Абаканский государственный педагогический институт (ныне ХГУ им. Н. Ф. Катанова)». Здесь обнаруживаются: пунктуационная ошибка (вводная интерпозитивная конструкция выделена лишь в начале «в отличие от пианино»); лексическая ошибка (глагол «перевесило» является сильноуправляющим и требует рядом с собой наличия дополнения (перевесило что?)); логическая ошибка (смысловая несоотнесённость окончания музыкального училища с поступлением в АГПИ).
- «Безумно сложные предметы - но мне было интересно, благодаря педагогическому таланту педагога, и я была среди лучших». Здесь усматриваем следующие недочёты: лексические ошибки (лексический повтор, тавтология); логическую ошибку (семантическая несоотнесённость, несочетаемость начала и конца предложения).
Кроме того, в самом заголовке газетного материала (см. выше) наблюдается лексико-семантическая ошибка
- зевгма (нецелесообразная включённость в однородный ряд неоднородных по смыслу элементов: о детстве, университетах, семье и закатках на зиму). Кроме того, в рамках зевгмы наблюдается грамматическая ошибка (она же и фактическая) - университетах (С. Окольникова окончила один ВУЗ - АГПИ, не являвшийся в то время университетом), а также лексико-словообразовательная и одновременно стилистическая ошибка: в русском языке нет слова «закатки», есть разговорное «закрутки» в значении «консервы из овощей и фруктов, приготовленные на зиму», но в данном случае даже оно было бы стилистически неуместным.
«УГ» от 15.09.15 г.:
- «А в 1979 г. отличник (о В. А. Крафте - прим. авторов данной статьи), лучший ученик Тубинской школы Краснотуранского района Красноярского края, закончивший её на отлично с единственной четвёркой, поступил на факультет иностранных языков Абаканского государственного педагогического института - ныне Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова». Здесь наличествует лексическая ошибка - образное противоречие (такого не может быть), обусловленное нарушением логических связей («отличник с единственной четвёркой»).
- «На 4-м курсе Владимир Александрович женился. Удачно. Появилась ответственность за семью, стал учиться лучше». В данном контексте усматриваем логическое противоречие: с одной стороны, герой публикации - отличник, с другой - «стал учиться лучше». Указанное логическое противоречие выливается в лексическую ошибку, связанную с плеоназмом и образным противоречием. В этом высказывании, отметим справедливости ради, есть контаминация изобразительно-выразительных средств, усиливающая воздействие: на фигуру инверсии накладывается парцелляция, выделяющая тема-рематическую значимость предложения («На 4-м курсе Владимир Александрович женился. Удачно»).
- «Умение разговаривать, выстраивать отношения с людьми, в коллективе, принимать решения, мотивировать на нужный результат - это родом из вуза». В этом высказывании наблюдается лексическая ошибка - плеоназм (люди и коллектив - это родовидовые понятия), который усугубляется грамматической, а именно морфо-лого-синтаксическим отклонением от нормативной структуры предложения («это родом из вуза»).
- «У Владимира Александровича отличная память. Он отлично помнит подробности учёбы в институте -обучение иностранным языкам развивает память и мышление. Он помнит и однокурсников (с А. В. Прожило-вым - преподавателем ХГУ - до сих пор общаются, и с глубокой благодарностью вспоминает своих педагогов
- это Симон Вульфович Перкас, Иван Иванович Кремих, Дмитрий Иванович Нагрузов, Валентина Александровна Савченко, Галина Яковлевна Бодагова, Виктор Никифорович Андреев и другие)». Данный абзац демонстрирует нецелесообразный «логический круг», организуемый текстовый плеоназм, усугублённый лексическими повторами и тавтологией (они выделены нами курсивом).
2. Язык и непрозрачность коммуникации СМИ
Концепция прозрачности СМИ предполагает открытость и ответственность (открытость редакционного процесса, подотчётности, метода работы).
К непрозрачности СМИ могут приводить контроль власти за содержанием информации, передающейся в СМИ, или коррупция, имеющая своей целью исказить то или иное событие, изменить общественное мнение.
Основной профессиональной журналистской ценностью должна быть объективность, которая достигается через открытость и прозрачность. Однако часто это «не соответствует реальной практике, где востребованность СМИ определяется, в первую очередь, его оперативностью. Конкурентная необходимость сообщать о событии раньше других изданий и активное развитие гражданской журналистики превращают объективность в недостижимый миф. Всем известно, сегодня нет чётких границ между традиционными и новыми медиа, между информацией и развлечением, журналистикой и обществом. Коммерциализация, сенсационность и конкуренция ставят под сомнение объективность как миссию, цель и ценность для журналистов, работающих в частных
СМИ. <...> в кодексе Общества профессиональных журналистов в США понятие объективности было изъято как не соответствующее эпохе новых медиа» [4].
Отметим, что прозрачность и открытость СМИ являются неотъемлемой частью их плюрализма и независимости. Соблюдение средствами массовой информации данных журналистских ценностей, безусловно, повысит уровень доверия к прессе. Исследуемым материалам данная характеристика не свойственна.
3. Контент-анализ как анализ «прозрачного содержания коммуникации»
По замечанию Л. Н. Федотовой, «контент-анализ - это методика выявления частоты появления в тексте определённых, интересующих исследователя характеристик, которая позволяет ему делать выводы относительно намерений создателя этого текста или возможных реакций адресата» [5, с. 237].
Г. Лассвелл задачей контент-анализа называет выявление того, что коммуникатор ставит в центр внимания, чтобы добиться желаемого эффекта у аудитории. Основные принципы контент-анализа, по данному автору, следующие: расчленение сплошного массива пропаганды таким образом, чтобы её мельчайшая частица содержала свойства целого, а также обнаружение той или иной тенденции в суждениях [6, с. 83]. Следовательно, контент-анализ помогает получить объективные данные о характере всех видов общения по их содержанию.
Л. Н. Федотова утверждает, что наиболее эффективным данный метод является для анализа потоков информации, содержащейся в газетах, теле- и радиопередачах, рекламе. Контент-анализ применяется в случае необходимости исследовать ядро коммуникации, того, что располагается между коммуникатором и аудиторией [5, с. 238].
Суть контент-анализа состоит в следующем: анализируя исследуемые тексты, необходимо подсчитывать все суждения (как положительные, так и отрицательные), характеризующие тот или иной предмет. В выводе необходимо отразить объективную картину результатов исследования.
Л. Н. Федотова указывает основные условия, которые требует контент-анализ:
- характеристики текста должны фиксироваться во всех избранных для исследования материалах, чем достигается объективность анализа;
- необходима систематичность анализа; выбор сообщений для анализа основывается на формальных признаках, то есть исследователь не может выбрать для анализа только те части текста, которые подтверждают его гипотезу, и отвергать другие;
- необходима научная строгость, которая подразумевает обязательное соблюдение этапов исследования с набором требований, предъявляемых каждому из них;
- для распространения выводов, полученных на основании анализа ряда материалов, на всю деятельность источника этот ряд должен отвечать требованиям репрезентативности: он должен быть характерен для всей реальной деятельности источника;
- в этот ряд характеристик входит и понятие количественного анализа: подсчёту в тексте поддаётся частотность употребления тех или иных элементов этого текста, случайность этих употреблений; могут быть выведены корреляционные коэффициенты, а также процентные и удельные соотношения весов различных характеристик текста [5, с. 239].
Исследование содержания с точки зрения всего коммуникативного процесса показывает: что избирает для своих сообщений источник информации; наложила ли отпечаток на содержание политическая ситуация; какие интенции имеет коммуникант, сообщая информацию именно об этих сторонах жизни и умалчивая о других; к каким человеческим ценностям обращаются печать, радио и телевидение; что именно и в какой степени это содержание удовлетворяет аудиторию средств массовой информации, раз она обращается к ним; какую картину мира презентует один телеканал в отличие от другого, - так считает Л. Н. Федотова [5, с. 239].
Таким образом, контент-анализ исследует всех участников общения, коммуникативную ситуацию, средства и каналы передачи информации.
В центр внимания рассматриваемых публикаций положены сведения о выпускниках, известных в Хакасии и вложивших в её развитие свои силы и интеллектуальные умения (В. Крафт - заместитель Председателя Правительства Республики Хакасия и С. Окольникова - министр культуры РХ). Данные материалы объективно характеризуют избранные для описания персоналии. В ядро коммуникации здесь включены известные в республике люди, получившие образование в АГПИ (ныне ХГУ). Данный факт является и непосредственной, и опосредованной актуализацией личности и того вуза, в котором названные выпускники получили образование.
Контент-анализ данных публикаций исключает отрицательные суждения об описываемых персонах: все высказывания о них стопроцентно положительные, что ещё раз иллюстрирует собой как стратегию непосредственной актуализации личности, так и опосредованной актуализации вуза. Следует специально отметить, что вся предложенная читателю информация носит объективный характер.
Интенцией серии данных статей об известных в республике выпускниках АГПИ (ХГУ) становится продвижение в личностном и профессиональном плане как значимых для региона людей, так и того вуза, который может готовить такие кадры. Таким образом, подчёркивается конкурентоспособность ХГУ и важность его не только для республики. Вместе с тем иллюстрация деятельности его выпускников создаёт политическую платформу для осмысления целесообразности подбора кадров в Хакасии.
4. Лингвистический анализ: основы семиологии
Т. Г. Добросклонская справедливо отмечает, что к концу ХХ века сложились все необходимые условия для выделения изучения языка СМИ в самостоятельное научное направление - медиалингвистику, в рамках кото-
рой предлагается системный комплексный подход к изучению языка СМИ [3, с. 33]. То есть медиалингвистика обращает внимание на употребление языка масс-медиа.
Основной теоретической составляющей медиалингвистики Т. Г. Добросклонская считает концепцию медиа-текста, которая наблюдается практически во всех исследованиях медиаречи. Сущность данной концепции названный учёный видит в том, что традиционное определение текста как объединённой смысловой связью последовательности знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и целостность, в рамках сферы масс-медиа расширяет свои границы, выходя за пределы знаковой системы вербального уровня. То есть концепция медиатекста приближается к семиотическому толкованию понятия «текст» как последовательности любых, а не только вербальных знаков. Например, текст на телевидении прослеживается на нескольких уровнях: вербальном, видеоряда и звукового сопровождения; радиотексты и тексты прессы, кроме вербального признака, сопровождаются определёнными медийными характеристиками: музыкой и звуковыми эффектами, особенностями графического оформления газеты или журнала [3, с. 35].
Отметим, что аудитория должна обладать, кроме языковой компетенции, ещё и определёнными пресуппозициями, помогающими адекватно понимать тот или иной медиатекст.
И. М. Кобозева полагает, что журналисты нередко осознанно или неосознанно выбирают такие средства и способы вербализации, которые в наибольшей степени соответствуют тому взгляду на событие, который они хотят сформировать у аудитории [7, с. 231].
Информация в масс-медиа может передаваться как эксплицитно, так и в закодированном виде. По утверждению И. М. Кобозевой, эксплицитные языковые средства предназначены для непосредственного выражения информации: «Именно на этой части содержания высказывания, по замыслу его автора, должно сосредоточиваться сознание адресата. Эксплицитная информация осознаётся адресатом как та мысль, ради выражения которой и было употреблено данное высказывание. Но, помимо эксплицитной информации, практически любое высказывание содержит имплицитную информацию, которая характеризуется пониженной коммуникативной значимостью и косвенностью кодирования. Эта информация тоже передаётся адресату, но в отличие от эксплицитной она в меньшей степени контролируется его сознанием, сосредоточенным на эксплицитной информации. Это свойство имплицитной информации часто используется с целью манипулировать сознанием: сомнительные идеи «протаскиваются» именно в этой, слабее контролируемой, части содержания высказывания. В лингвистической семантике различается несколько видов имплицитной информации в высказывании, из которых для анализа языка СМИ особенно важны такие её виды, как пресуппозиция, исходное предположение (установка) вопроса, вводный компонент и импликатура дискурса» [7, с. 232].
Исходное предположение вопроса И. М. Кобозева определяет как информацию, являющуюся следствием любого допустимого ответа на этот вопрос, кроме отрицательного. Имплицитность вводной информации названный учёный видит в том, что она преподносится автором текста и воспринимается адресатом как побочная, незначимая. На самом деле часто журналист с помощью вводных конструкций вуалирует нежелательную информацию. Импликатуры дискурса - это, по мнению И. М. Кобозевой, «умозаключения, которые делает адресат высказывания, опираясь на максимы речевого общения. Исходя из презумпции соблюдения автором высказывания принципа коммуникативного сотрудничества и всех поддерживающих его максим, адресат мысленно достраивает содержание высказывания таким образом, чтобы примирить сказанное с принципом коммуникативного сотрудничества. Импликатуры широко используются в СМИ, в частности в рекламе» [7, с. 232 - 233].
Анализируемые медиатексты не содержат в себе такой коммуникативной стратегии (и тактики), как манипуляция, полностью являясь актуализаторскими (см. наши рассуждения в пп. 1-3). Актуализация выстраивается на тех пресуппозициях, которые известны каждому жителю республики: читателям представляются известные в Хакасии люди, деятельность которых оценивается положительно, так как она имеет плодотворный результат.
5. Структурная семантика текстов СМИ
Традиционно семантика определяется как информация, передаваемая языком или какой-либо его единицей [8, с. 438]. «Полнозначное слово организовано по принципу «семантического треугольника», где внешний элемент (означающее) связан в сознании и в системе языка, с одной стороны, с предметом действительности (денотатом, референтом), с другой стороны - с понятием или представлением об этом предмете (сигнификатом, интенсионалом, означаемым). Поскольку связать слово с предметом возможно лишь при условии, что предмет так или иначе опознаётся человеком, постольку денотат, как и сигнификат, является некоторым отражением класса однородных предметов в сознании» [9, с. 98].
Л. В. Молчкова отмечает, что стимулом создания новых слов являются прагматические потребности, вызванные социальными, культурными, общественно-политическими процессами, научно-техническим прогрессом, пронизывающим все сферы человеческой жизни. Средства массовой информации превратили современный мир в global village. Понятия global world и glocal world (global + local) появились благодаря средствам массовой коммуникации и информации. Спутниковое телевидение и Интернет связали всю планету в единое целое. Язык способен отражать любые изменения, происходящие в общественной жизни. Эволюционные процессы касаются прежде всего лексико-семантического уровня языка, так как именно в результате номинативной деятельности происходит фиксация фрагментов деятельностного опыта человека в лексике [9, с. 100].
Расширение номинативной функции языка отражается как в увеличении и обновлении понятийной сферы, так и в изменении способов номинации. По замечанию В. Г. Гака, существуют четыре способа изменения в процессе наименования: использование данного знака для обозначения нового объекта; введение нового знака
для обозначения объекта, уже имеющего название в языке; введение нового знака с новым обозначением; неупотребление знака в связи с дезактуализацией обозначаемого [10, с. 19].
В. И. Заботкина следующим образом классифицирует группы новых слов: собственно неологизмы (новизна формы сочетается с новизной содержания), трансноминации (сочетают новизну формы слова со значением, уже передававшимся ранее другой формой), семантические инновации (новое значение обозначается формой, уже имевшейся в языке) [11, с. 17].
Процессы номинации, согласно Г. А. Диановой, идут по трём основным направлениям: создание новых слов, использование слов, уже существующих в языке, заимствование [12, с. 30]. Некоторые учёные упоминают фонологический способ [11; 13].
Данный тип анализа, на наш взгляд, можно связать с заявленным в своё время В. Матезиусом [14] и И. И. Ковтуновой [15] актуальным членением предложения, выявляющим тема-рематическую структуру текста, где тема является «данным», а рема - «новым», тем звеном информации, ради которого и строится высказывание.
В рассматриваемых публикациях темой является название рубрики («Наши выпускники», «Слово о выпускниках») и содержание лида (информация о должностных и личностных характеристиках В. Крафта, С. Окольниковой).
Ремой становятся заголовки («Владимир Крафт: «Я всегда с теплотой вспоминаю время учёбы в институте, наших педагогов»»; «Светлана Окольникова о детстве, университетах, семье и закатках на зиму») и сами тексты.
Структура заголовков идентична: они начинаются с наименования персоналии, а далее вводят в текст их личные характеристики. Тексты также одинаковы по структуре и носят диалоговый характер: реплика «героя статьи» сменяется репликой автора статьи.
Вместе с тем в рассматриваемых материалах присутствуют графические отличия: публикация о В. Крафте реплику героя регламентирует курсивом, реплика автора статьи его не содержит. Медиатекст о С. Окольниковой подобного рода графических выделений не имеет. Стратегия опосредованной актуализации АГПИ (ныне ХГУ) усиливается специальным графическим выделением - полужирным шрифтом.
Диалогизм рассматривается исследователями как «философия языка»: «Согласно М. Бахтину, диалог - это со-бытие, то есть совместное, разделённое бытие, так как в нём участвуют Я и Другой. Их диалогическое взаимодействие выражает общее состояние обращённости каждого говорящего друг к другу - ситуацию, в которой язык служит медиатором (посредником) взаимодействия» [16, с. 39]. Диалогизм публикаций В. Шулекина дву-плановый. С одной стороны (первая линия соотнесённости), материалы строятся следующим образом: «Я» -герой публикации, «Другой» - автор статьи, олицетворяющий собой «родной вуз» - АГПИ (ХГУ). С другой стороны (вторая линия соотнесённости), «Я» - это конгломерат героя публикации и её автора (В. Крафт -В. Шулекин, С. Окольникова - В. Шулекин), «Другой» - потенциальный читатель, в том числе будущий абитуриент ХГУ.
По замечанию Ю. Е. Прохорова, который цитирует А. Г. Баранова и Г. Е. Крейдлина, пишущих о невербальной семиотике и естественном языке, «диалог рассматривается как "система обязательств его участников по удовлетворению коммуникативной потребности собеседника" и определяется как "система иллокутивных вынуждений"» [17, с. 13]. Применительно к анализируемым медиатекстам, диалог как «система обязательств его участников по удовлетворению коммуникативной потребности собеседника» представляет собой актуали-затор потребностей собеседника (читателя) связать профессиональные вершины «героев» публицистических материалов с конкурентоспособностью того вуза, который они заканчивали (первая линия соотнесённости - см. выше). Вторая линия соотнесённости (см. выше) просматривается как «система иллокутивных вынуждений» -поступление в ХГУ и обучение в нём приносит профессиональный успех.
6. Актантная модель А. Ж. Греймаса
Альгирдас Жюльен Греймас соединил французский структурализм с достижениями русского формализма (работы В. Я. Проппа), построив на базе его функций актантную схему текста.
Актантной схемой А. Ж. Греймас называет базовую универсальную нарративную структуру, лежащую в основе любого текста. Актантная схема представляет собой модифицированную и обобщённую версию «кругов действия» из «Морфологии сказки» В. Я. Проппа [18, с. 250].
Согласно Греймасу, существует шесть актантных ролей, объединённых в три пары бинарных оппозиций: субъект / объект, отправитель / получатель, помощник / оппонент. Данные оппозиции сообща учитывают все возможные взаимоотношения в сфере человеческой деятельности.
В эту схему может включаться роль антисубъекта - разновидность роли оппонента. Эти нарративные роли могут исполнять люди, места, предметы или абстрактные понятия.
Отправитель - Объект -► Получатель
!
Помощник -► Субъект <- Оппонент
Данная схема показывает взаимоотношения между отправителем и получателем, основанные на желании получить предмет или обязательство. Функция отправителя состоит в побуждении получателя сделать что-либо, тем самым превратив его из получателя в субъекта.
Отношение между субъектом и объектом А. Ж. Греймас связывает с изменением бытийного состояния. Его функция заключается в том, чтобы преобразовать ситуацию недостатка или желания в ситуацию достаточности посредством соединения с объектом или разъединения с ним. Следовательно, желание получить объект становится основным звеном всей схемы [18, с. 261].
Схема актантов А. Ж. Греймаса определяет Актант как класс понятий, объединяющий различные роли в одной большой функции, например, «союзник», «противник». Совокупность манифестаций актанта есть «действие».
Отправитель («донатор», «даритель») - отправитель акта коммуникации (например, писатель).
Объект - функция рассказа, означающая всё то, что является предметом желания главного субъекта.
Получатель («бенефициарий») - актант, испытывавший на себе улучшение; тот, кто получил выгоду из результатов деятельности главного субъекта рассказа или вмешательства отправителя-донатора (дарителя благ).
Помощник - класс персонажей или персонифицированных сил, приходящих на помощь главному субъекту рассказа или вступающих с ним в союз.
Субъект - функция рассказа, объединяющая все атрибуты и действия главного героя, стремящегося получить желаемый объект или достичь желаемой цели.
Противник» («антагонист») - один из больших классов или функций рассказа, объединяющий всех персонажей или персонифицированные силы, которые противостоят главному субъекту рассказа [18, с. 253 и далее].
Таким образом, любой персонаж может выполнять различные функции в зависимости от дискурса.
Ось «адресант - адресат» контролирует ценности, определяет создание ценностей и судит о желаниях и их распределении между персонажами.
Ось «субъект - объект» обозначает траекторию действия и поиск героя или протагониста. Она усеяна препятствиями, которые должен преодолеть субъект, чтобы продвинуться вперёд.
Ось «помощник - противник» облегчает коммуникацию или препятствует ей. Она создаёт обстоятельства и разновидности действия и необязательно представлена персонажами. Помощники и противники - это иногда лишь «проекции воли к действию и воображаемых сопротивлений самого субъекта» [18, с. 257].
О соотнесённости коммуникативной ситуации и поэтической коммуникации см. также [19, с. 58-61].
Данная актантная модель текста в рассматриваемых материалах реализует себя следующим образом:
Субъект (герои публикаций (В. Крафт, С. Окольникова)) / объект (читатель, в том числе потенциальный абитуриент);
Отправитель (автор статей - В. Шулекин) / получатель (читатель, в том числе потенциальный абитуриент);
Помощник (автор статей - В. Шулекин) / оппонент / антисубъект отсутствуют ввиду того, что медиатексты носят актуализаторский, а не манипулятивный характер.
Таким образом, все персонажи рубрики играют положительную роль в презентации ХГУ как приоритетного республиканского и российского вуза, предлагающего своим абитуриентам, с одной стороны, достойную профессиональную будущность, с другой - позволяющий жителям республики гордиться своими руководителями.
7. Дискурсивный анализ
По справедливому замечанию К. Ф. Седова, изучающего становление дискурсивного мышления языковой личности, «изменение парадигмы современной науки о языке приводит ныне к своеобразному разделению лингвистики на две сферы, имеющие разные объекты и предметы изучения. Так, традиционное языковедение по-прежнему видит свою задачу в описании и изучении языковой структуры. Область науки, получившая название антропологической (или антропоцентрической) лингвистики, в центр внимания помещает иной объект - языковую личность, то есть человека в его способности совершать речевые поступки» [20, с. 4]. Отметим вместе с тем, что данные области являют собой взаимосоотнесённые и взаимообусловленные части лингвистики в широком её понимании. Далее К. Ф. Седов, ссылаясь на М. Л. Макарова, U. Flick и R. Harre, констатирует тот факт, что «развитие антропоцентрической лингвистики совпало с тем, что у нас и за рубежом называют дискурсивным переворотом в гуманитарных науках» [20, с. 4; 21, с. 1998; 22, с. 70-96; 23, с. 515-527].
Дискурс-анализ - комплексный социолингвистический подход, целью которого является исследование дискурса. В общем смысле дискурс-анализ - это структурно-семиотические исследования текстов и реакции на них слушателя / читателя. Исследуются скрытые значения текста, контекст его создания, вероятные интерпретации читателем / слушателем и тому подобное.
Анализу подвергаются слова. Они могут сочетаться, делиться на подгруппы, разбиваться на семиотические сегменты; могут быть расположены таким образом, чтобы дать возможность исследователю сравнивать, сопоставлять, анализировать и отыскивать определённые модели. В связи с этим возможны различные интерпретации текста (исследовательского материала).
По замечанию Е. С. Кубряковой и Л. В. Цуриковой, «распространение информации через СМИ происходит в ходе осуществления особой деятельности, называемой дискурсивной. Эта деятельность СМИ не является чисто лингвистической, поэтому при её изучении необходимо учитывать всю её многоплановость и разноаспект-ность, зависимость от массы прагматических факторов и, следовательно, анализировать её в её реальном протекании, отдавая себе отчёт в том, что языковой аспект деятельности СМИ - результат интенций её субъектов, их конкретной социальной ориентации, ценностных установок и т. п.» [24, с. 183].
В современной теории дискурса массовая коммуникация служит одним из привилегированных объектов анализа: производимые и транслируемые средствами массовой коммуникации послания практически идеально ложатся в схему дискурсивного акта как акта применения власти, объективирования и даже реификации посредством идеологической интерпелляции членов аудитории. Дискурсивный анализ массовой коммуникации сводится к разбору посланий, производимых средствами массовой информации.
СМИ поддерживают доминантный культурный порядок даже тогда, когда внешне ему противостоят. Например, статья, критикующая бездушие и бюрократизм государственных больниц в отношении пациентов, пишется в соответствии с нормами бюрократического управленческого дискурса, превращающего больных людей в «пациентов» и «случаи», то есть в безвольный объект для манипуляций.
Для теории дискурса не существует высоких и низких коммуникативных жанров и/или высоких и низких дискурсивных практик. Но точно так же для неё не существует идеологически стерильных или идеологически не отягощённых текстов. Она строится на «презумпции виновности» любого текста и любого высказывания. Остаётся только подобрать эффектный и убедительный иллюстративный материал для доказательства этого тезиса.
Дефиницируя дискурс как «принципиально открытую систему», В. Е. Чернявская исходит из понимания его как «типа дискурса, дискурсивной формации, то есть совокупности тематически соотнесённых текстов, ибо тексты, объединяемые в дискурс, обращены так или иначе к одной общей теме. Содержание (тема) дискурса раскрывается не одним отдельным текстом, но в комплексном взаимодействии многих текстов. В таком понимании дискурс обозначает то коммуникативное пространство, в котором возможно взаимодействие определённых типов текста, следовательно, в сферу притяжения дискурса включается не одно коммуникативное событие, но целый комплекс» [1, с. 123].
Анализируемые публикации демонстрируют свою дискурсивность именно в отнесённости к одной теме (Диалог с известными в республике выпускниками АГПИ (ХГУ)), которая актуализируется рубрикой «Слово о выпускнике» / «Наши выпускники». Мы замечали уже и ещё раз остановимся на том, что принцип целесообразности и уместности требует единообразия в оформлении как темы, так и рубрики. Варианты здесь, на наш взгляд, не уместны.
Содержание данного дискурса раскрывается целой серией текстов, из которой мы анализируем лишь два (о В. Крафте и С. Окольниковой). Ввиду этого, в «сферу притяжения дискурса» включён целый веер коммуникативных событий - персоналий и их жизненных ситуаций: индивидуальные жизненные характеристики вместе с тем объединяются одним общим приоритетом «Я всегда с теплотой вспоминаю время учёбы в институте, наших педагогов» (В. Крафт), «Безумно сложные предметы - но мне было интересно, благодаря педагогическому таланту педагога, и я была среди лучших» (С. Окольникова).
Как показывает анализ научных источников, включающих в себя информацию по дискурсному анализу, с точки зрения одних исследователей, ему подвергаются отдельные слова, с точки зрения других - соотносятся разные тексты, представляющие одну тематику. Анализируемые нами материалы объединяют оба понимания. Фоновыми словами с положительной коннотацией (благодарность, уважение, добрая память) являются лексемы «АГПИ», «преподаватели», «родной вуз», «учёба» и др. Соотнесённость же текстов выстраивается по двум линиям: 1) «Вуз (ХГУ) - успешный ученик - профессионал - карьера / руководящая должность»; 2) «Абитуриент - Вуз (ХГУ)».
Дискурсивный анализ предполагает открытость и прозрачность (см. п. 2) как самих текстов, так и тем, их перспективу и пример для подражания. Эта дискурсивность проявляется в соотнесённости темы и рубрики, рубрики и персонального текста-актуализации: предшествующие тексты прогнозируют появление будущих. Все они вместе могут быть рассмотрены в рамках образовательной политики и политики привлечения абитуриентов в вуз. О совместном дискурсном восприятии текстов см. [1, с. 123 и далее].
Именно потому, что дискурсный (дискурсивный) анализ текста является многомерным, мы, как уже отмечалось во введении, рассматриваем его как родовой анализ текста, включающий в себя все перечисленные в содержании и описанные в тексте данной работы виды анализов. Дискурсивный же анализ должен быть охарактеризован не с точки зрения синтагматики - линейности (как все другие виды анализа текста), а с точки зрения парадигматики - «столбичности», объёма.
8. Стратегический анализ текста СМИ - скрытая стратегия автора
Соотнесённость коммуникативных стратегий, тактик и типов языковых личностей мы рассматривали в своей монографии [25, с. 37-47; 26, с. 38-43].
Под коммуникативной стратегией после анализа существующих интерпретаций (А. Николовой, Т. Г. Винокур, Е. В. Клюева, В. Б. Кашкина, И. В. Труфановой, О. С. Иссерс, О. Н. Паршиной, Е. И. Шейгала и др.) мы понимаем некую сверхзадачу речи - нацеленность на конечный результат достижения коммуникативных целей [25, с. 38; 26, с. 38-43].
Коммуникативная тактика есть совокупность практических приёмов в процессе дискурса, служащая достижению поставленной коммуникативной стратегии [25, с. 38; 26, с. 38-43].
Основными стратегиями называются стратегия вуалирования, затушёвывания нежелательной информации (позволяет притушить, сделать менее очевидными неприятные факты); стратегия мистификации (сокрытие истины, сознательное введение в заблуждение); стратегия анонимности (деперсонализации) как приём снятия ответственности; стратегия реификации (конструирование образа врага); стратегия делегитимизации (разруше-
ние образа оппонента); стратегия амальгамирования («мы»-дискурс); убеждения, дискредитации и самопрезентации, презентации, манипулятивные и аргументативные стратегии и др.
Доминирующие тактики названных стратегий - это тактики отождествления (принадлежность к определённой социальной группе), солидаризации с адресатом (создание общности взглядов, интересов с адресатом), акцентирования положительной информации, оппозиционирования / дистанцирования, обвинения, гиперболизации, компрометации, критики, акцентирования (выражает намерение говорящего подчеркнуть определённый момент своей речи) и др. О коммуникативных стратегиях и тактиках см. также [25, с. 37-47], [26, с. 38-43].
Основной стратегией анализируемых материалов выступает стратегия актуализации - создание положительного образа «героев» публицистических материалов, причём данная стратегия реализует себя как в непосредственном варианте (представленность «героя»), так и в опосредованном варианте (положительная характеристика вуза через известных деятелей республики, окончивших этот вуз - АГПИ (ХГУ)). Дополнительными стратегиями, сопровождающими основную, являются амальгамирование, самопрезентация, презентация, убеждение. (См. примеры в пп. 1-7.)
Коммуникативными тактиками, с помощью которых реализуются данные стратегии, являются: отождествления, солидаризации с адресатом, акцентирования положительной информации: тот, кто поступает и обучается в ХГУ, имеет возможность (при желании) получить качественное высшее образование и достичь профессиональных высот, при этом сформировать себя как высокоинтеллектуальную, образованную и культурную коммуникативную личность. Подобного рода личность наблюдает карьерный рост - такими людьми гордится республика и Россия.
Таким образом, СМИ создают определённый текстуально-идеологизированный дискурс, в котором отражается жизнь современного общества и который является реальной концептуализацией бытия. Именно сфера масс-медиа формирует образ или антиобраз той или иной индивидуальной или коллективной личности (в том числе языковой) и того или иного коммуникативного события. СМИ обладают не только функцией яркого языкового, но и функцией общего коммуникативного дискурсного воздействия.
По справедливому замечанию В. Е. Чернявской, «дискурсивность означает понимание текста не как изолированной единицы, но как составной части метатекстового единства. Ведь именно в метатекстовой перспективе у текста обнаруживаются признаки, позволяющие воспринимать отдельный текст / высказывание как часть надындивидуальной коммуникативно-речевой практики» [1, с. 124]. Именно поэтому ещё раз обратимся к тому факту, что дискурсивный анализ следует рассматривать в качестве родового анализа текстов с выходом в перспективу открытого взаимодействия их с адресатом. Этот анализ объединяет в себе все рассмотренные нами в данной работе виды анализа продуктов масс-медиа.
Библиографический список
1. Чернявская, В. Е. Лингвистика текста. Лингвистика дискурса: учеб. пособие / В. Е. Чернявская. - 3-е изд., стер. - М.: Флинта: Наука, 2015. - 208 с.
2. Володина, M. H. Язык СМИ - основное средство воздействия на массовое сознание / М. Н. Володина // Язык средств массовой информации: учебное пособие для вузов / под ред. М. Н. Володиной. - М.: Академический Проект; Альма Матер, 2008. - 760 с.
3. Добросклонская, Т. Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ / Т. Г. Добросклонская. - М.: Флинта: Наука, 2008. - 203 с.
4. Асанбева, Е. В. Концепция прозрачности СМИ и кодекс этики журналиста Казахстана / Е. В. Асанбева. - URL: http://articlekz.com/article/8737/ (дата обращения: 17.01.2016).
5. Федотова, Л. Н. Контент-анализ в арсенале социологии / Л. Н. Федотова // Язык средств массовой информации: учебное пособие для вузов / под ред. М. Н. Володиной. - М.: Академический Проект; Альма Матер, 2008. - С. 237-247.
6. Lasswell, H. The Uses of Content Analysis Data in Studying Social Change / H. Lasswell // Science and Culture. 1967. Vol. 33. No. 4. Mott F. Trends in Newspaper Content (Analysis of changes in newspaper content during thirty years) // Mass Communication / Ed. by W. Schramm. Urbana, 111., 1960. Reader in Public Opinion and Communication / Ed. by B. Berelson, M. Janowitz. N. Y., 1966.
7. Кобозева, И. М. Лингвопрагматический аспект анализа языка СМИ / И. М. Кобозева // Язык средств массовой информации: учебное пособие для вузов / под ред. М. Н. Володиной. - М.: Академический Проект; Альма Матер, 2008. - С. 221-236.
8. Большой энциклопедический словарь / ред. А. М. Прохоров. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. -1456 с.
9. Молчкова, Л. В. Профессиональная лексика англоязычных средств массовой информации: прагматика, семантика, структура: дис. ... канд. филол. наук / Л. В. Молчкова. - Самара, 2003. - 167 с.
10. Гак, В. Г. Эволюция способов номинации в свете соотношения внешних и внутренних стимулов в развитии языка / В. Г. Гак // II Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам языкознания «Диалектика развития языка»: тез. докл. - М., 1980. -С. 19-29.
11. Заботкина, В. И. Новая лексика современного английского языка / В. И. Заботкина. - М.: Высшая школа, 1989. - 126 с.
12. Дианова, Г. А. Термин и понятие: проблемы эволюции: автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Г. А. Дианова. - М., 1996. - 41 с.
13. Лейчик, В. М. Реальное и виртуальное в понятии «диалог культур» / В. М. Лейчик // Лингвистика и межкультурная коммуникация. -Вестник МГУ. Сер.19. 2001. № 3 - С. 73-80.
14. Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложения / В. Матезиус // Пражский лингвистический кружок. - М.: Прогресс, 1967. - С. 239-245.
15. Ковтунова И. И. Порядок слов и актуальное членение предложения / И. И. Ковтунова. - М.: Просвещение, 1976. - 239 с.
16. Плеханова, Т. Ф. Дискурс-анализ текста: пособие для студентов вузов / Т. Ф. Плеханова. - Минск: ТетраСистеме, 2011. - 368 с.
17. Прохоров, Ю. Е. Действительность: Текст: Дискурс: учеб. пособие / Ю. Е. Прохоров. - 3-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2009. - 224 с.
18. Греймас, А. Ж. Структурная семантика: поиск метода / А. Ж. Греймас / пер. с фр. Л. Зиминой. - М.: Академический проект, 2004. -368 с.
19. Алефиренко, Н. Ф. Текст и дискурс: учеб. пособие для магистрантов / Н. Ф. Алефиренко, М. А. Голованева, Е. Г. Озерова, И. И. Чумак-Жунь. - М.: Флинта: Наука, 2012. - 232 с.
20. Седов, К. Ф. Становление дискурсивного мышления языковой личности: психо- и социолингвистический аспекты / К. Ф. Седов; под ред. О. Б. Сиротининой. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1999. - 180 с.
21. Макаров, М. Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе / М. Л. Макаров. - Тверь: ТГУ, 1998. - 200 с.
22. Flick, U. Social représentations / U. Flick // Rethinking Psychology. - London, 1995. - P. 70 - 96.
23. Harre, R. The discursive création of human psychology / R. Harre // Symbolic Interaction. - 1992. - Vol. 15. - P. 515-527.
24. Кубрякова, Е. С. Вербальная деятельность СМИ как особый вид дискурсивной деятельности / Е. С. Кубрякова, Л. В. Цурикова // Язык средств массовой информации: учебное пособие для вузов / под ред. М. Н. Володиной. - М.: Академический Проект; Альма Матер, 2008. - С. 183-209.
25. Шпомер, Е. А. Коммуникативные неудачи в диалогическом общении в соотнесённости с коммуникативными законами и типами языковой личности (на материале немецкого языка) / Е. А. Шпомер. - Абакан: Изд-во ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011. - 292 с.
26. Грищева, Е. С. Современный политический дискурс в контексте коммуникативной и языковой прагматики: монография и системный словарь-справочник языка политика / Е. С. Грищева, Е. В. Кобец, И. В. Пекарская, Е. А. Шпомер; под ред. И. В. Пекарской. - Абакан: Изд-во ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2012. - 284 с.
© Пекарская И. В., Шпомер Е. А., Шпомер Ю. А., 2016
УДК 81 '255.4:821.133.1
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА СТИЛИСТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ ПРОЗЫ АННИ ЭРНО (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА «ПУСТЫЕ ШКАФЫ» («LES ARMOIRES VIDES»))
Л. С. Перкас, В. П. Антонов
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье предпринимается попытка исследования стилистических особенностей прозы французской писательницы ХХ века Анни Эр-но. Новизна статьи заключается в недостаточном количестве исследований творчества данного автора в современном литературоведении. Собранные примеры стилистических средств расклассифицированы и проанализированы, в частности, с позиций теории перевода, а также частотности их употребления.
Ключевые слова: язык художественной литературы, перевод художественной прозы, стилистические средства, творчество Анни Эрно.
Современное словесное художественное творчество отличается тем, что в нём всё больше и больше звучат имена женщин-писательниц. Так, среди писателей нашей страны многим читателям хорошо знакомы М. Арбатова, И. Булгакова, Г. Врублевская, Д. Донцова, О. Ильницкая, А. Литвинова, А. Маринина, Л. Петрушевская, Д. Рубина, О. Славникова, В. Соломатина, Т. Толстая, В. Токарева, К. Файн, Е. Чижова, Е. Черникова, Ю. Шилова и др. [1]. Причём это далеко не полный список из когорты тех мастеров слова, кто в наше время достаточно заметен на отечественном литературном небосклоне.
Во Франции эта тенденция также весьма заметна, но имя Анни Эрно (Annie Emaux) в ряду её соотечественников-писателей стоит особняком. К настоящему времени Анни Эрно известна как автор нескольких романов, в частности: «Пустые шкафы» («Les armoires vides», 1974), «То, что они говорят...» («Се qu'ils disent ou rien», 1977), «Замёрзшая женщина» («La femme gelée», 1981) и др.
Анни Эрно - лауреат многих литературных премий - дебютировала как писатель-беллетрист в 1974 году с романом «Пустые шкафы», который принёс ей и известность, и популярность. Данное произведение французской писательницы выбрано нами в качестве объекта исследования, предметом изучения стали стилистические особенности данного романа. Цель исследования вытекает из специфики его предмета - это выявление стилистических особенностей, свойственных прозе А. Эрно вообще и её роману «Пустые шкафы» в частности.
Прежде чем говорить о предмете исследования, кратко остановимся на характеристике творчества А. Эрно. Отметим такой факт: найти информацию о биографии французской писательницы и её творчестве оказалось делом нелёгким; даже разнообразные интернет-источники дают о ней и её творчестве весьма скудные сведения.
Первый факт можно объяснить тем, что о себе А. Эрно достаточно подробно рассказала в повести «Место в жизни», которая была написана ею в период с ноября 1982 по июнь 1983 года и напечатана в 1984 году [2]. В нашей стране это произведение впервые опубликовано в 1986 году в третьем номере журнала «Иностранная литература». Оно представляет собой автобиографическое повествование с упором на отношения героини с отцом, на впечатлениях о детских годах, проведённых в маленьком провинциальном французском городке, на рассказе о взаимоотношениях героини с родителями, процессе её взросления и пр.
Второй факт (малый объём информации об особенностях творчества писательницы), скорее всего, объясняется тем, что творчество А. Эрно пока не привлекло пристального внимания литературоведов, либо, если исследования имеются, они по каким-то причинам недоступны, хотя, по нашему мнению, её произведения заслуживают внимания как читателей, так и критиков.
Итак, будущая французская писательница родилась 1 сентября 1940 в городе Lillebonne (департамент Сен-Маритим провинции Нормандия - исторической области на северо-западе Франции), где и прошли её детские годы. Биографические сведения об Анни Эрно, представленные в открытых источниках (а это прежде всего информация из Всемирной сети), весьма скудны. Гораздо больше информации о писательнице находим в уже названной её повести «Место в жизни», к которой и отошлём читателей [3].
Особенность творчества французской романистки определяется тем, что она не является автором многочисленных произведений, что, скорее всего, связано с её своеобразным писательским (= творческим) кредо:
